Рыцарь Слова

Глава 14

Джон Росс сказал, что его уже предупредили о последствиях отказа продолжать службу Рыцаря Слова. Единственное, чего он не сообщил ей, — что послание доставил О'олиш Аманех.

Когда он возвращался на троллейбусе к Пионер-сквер и офису «Фреш Старта», обдумывая разговор с Нест, он припоминал обстоятельства визита индейца.

Произошло это вскоре после их встречи со Стеф, но до того, как они начали жить вместе. Он все еще отсиживался в Бостоне и посещал занятия в колледже. Это случилось после Рождества, где-то в начале января, когда снег укрыл землю тяжелым одеялом. Небо скрывали тяжелые тучи, и небольшой подъем температуры сопровождался туманом, нависшим над землей, и это даже замедлило движение транспорта. В такой день лучше оставаться дома, и именно так Джон и поступил. Он сидел в своей квартире, заканчивал занятия, прорабатывая книгу по бихевиористике, когда открылась дверь (а он был уверен, что запер ее), и вошел индеец.

Росс вспомнил свою панику. Если бы он только мог, то сорвался бы с места и убежал, спасая свою жизнь, проклиная все обстоятельства. Но сейчас он словно прирос к стулу, сгорбился над книжкой и блокнотами, даже не пытаясь убежать. Его посох лежал на полу рядом с ним, но он не позаботился достать его. Джон знал, хотя и не имел реальных подтверждений догадке, что пытаться использовать магию посоха против О'олиша Аманеха было бы ошибкой. Даже в целях самозащиты.

— Чего ты хочешь? — спросил он, стараясь, чтобы голос звучал ровно.

Индеец зашел внутрь и закрыл дверь. На нем была тяжелая зимняя парка, сейчас расстегнутая. Под ней — армейские штаны и ботинки, фланелевая рубашка в рубчик с закатанными рукавами, рыбацкий жилет с карманами. Широкий кожаный ремень с серебряной пряжкой на талии, металлические браслеты на запястьях, украшение из бисера в косе. Лицо обветренное, темные глаза спокойны и пусты.

Индеец скрестил руки на груди, но не сделал шага навстречу.

— Ты делаешь ошибку, — пробасил он.

— Тебя послала Госпожа? — Росс отложил книгу и блокноты и выпрямился.

— Что я говорил тебе, Джон Росс, по поводу попыток избавиться от посоха?

— Говорил, чтобы я никогда этого не делал.

— Ты не поверил мне?

— Поверил.

— Но разве ты не понял, что под этим подразумевались не только физические попытки, но и психологические?

У Росса мгновенно пересохло в горле. Так вот каков ответ Госпожи на его попытку вернуть посох в Долине Фей! Ответ на его просьбу освободить его от обязанностей Рыцаря Слова. Она послала О'олиша Аманеха вразумить его, призвать к порядку. Он все еще помнил, как индеец доставил ему посох пятнадцать лет назад, заставив его, Джона, взять талисман против собственной воли. Помнил боль, которую испытал, когда впервые прикоснулся к посоху, когда магия связала их в единое целое. Тогда он решил — навсегда. В тот раз он ужаснулся. И сейчас тоже.

— Что ты собираешься делать? — спросил он.

О'олиш Аманех бесстрастно изучал его.

— А что я должен делать?

— Забрать посох. — Росс сделал глубокий вдох. — Вернуть его Госпоже.

Индеец отказался.

— Я не могу. Этого нельзя делать. До тех пор, пока ты остаешься Рыцарем Слова.

Росс наклонился вперед и с усилием встал. Что бы ни случилось, он хотел встретить опасность стоя. Джон потянулся к посоху и оперся на него.

— Я больше не Рыцарь Слова. Я вышел из игры. Пытался донести это до Госпожи, но она не стала разговаривать со мной. Может быть, ты сумеешь сообщить ей. Я больше не могу. А если честно, и не хочу.

О'олиш Аманех нетерпеливо вздохнул.

— Слушай меня внимательно. Когда ты стал Рыцарем Слова, ты стал им навсегда. Службу невозможно прервать. Не ты делаешь выбор. Ты принял на себя ответственность, и ответственность будет лежать на тебе до конца. Ее невозможно снять. И посох поэтому нельзя вернуть. Ты не можешь отослать его назад. Вот как обстоит дело.

Росс сделал шаг вперед, пошатываясь и чуть не падая.

— Ты знаешь, что со мной случилось? — сердито спросил он. — Знаешь про Сан-Собел?

Индеец наклонил голову.

— Знаю.

— Так почему тебе так трудно понять причину моего ухода? Я не хочу, чтобы случившееся в Сан-Собеле когда-либо повторилось в моей жизни. Я просто не вынесу этого! Так что я выхожу! Навсегда, и конец всему, и мне наплевать, какие тут у вас правила!

Он знал, что пересек некую черту, но его это не заботило. Даже страх уже не являлся препятствием. Он ненавидел свое прошлое. Он встретил Стефани, и это наполнило его жизнь особым смыслом. Впервые за много лет он снова ощутил себя живым.

Индеец двинулся прямо к нему, и Росс неожиданно для себя отпрянул, уверенный, что придется защищаться. Но здоровяк остановился, не доходя полшага, его взгляд так и буравил Джона.

— А ты думал, когда принимал на себя обязательства, что обойдешься без ошибок? Думал, ни один невинный не пострадает в результате твоих действий? Думал, мир изменится только лишь потому, что ты согласился служить, и силы твоей изобретательности будет достаточно, чтобы спасать людские жизни, все без разбору? Так ты думал, Джон Росс? В тебе было столько гордости и высокомерия? Ты был таким дураком?

Росс покраснел, но молчал.

— Позволь мне кое-что рассказать тебе, — слова индейца звучали резко, словно ножом резали. — Ты единственный человек, служащий цели, за которую многие отдали свои жизни. Ты единственный из всех людей, но не настолько особенный, чтобы рассчитывать лишь на тебя одного. Но ты действовал настолько хорошо, что больше никто не понадобился. Война между Словом и Пустотой длится долго, она трудна и ведется от начала времен. Она заложена в самой природе вещей. И ты был избран, дабы с честью встать под знамена Слова. Этого было достаточно, чтобы служить.

Но ты обесчестил себя и нашу цель тем, что опорочил наши задачи и покинул поле битвы. Опозорил себя тем, что обнародовал свой провал. Кем ты себя возомнил? Не тебе нести ответственность за те детские смерти. Не ты отбирал их жизни, не тебе и приносить себя в жертву! Этот выбор принадлежит тем силам, которые над тобой.

Росс почувствовал, как от гнева напряглись жилы на шее.

— Ну и что? Я все равно чувствую, что смерти детей лежат на моей совести, и я единственный, кому придется жить с последствиями своей несостоятельности. Из-за того, что я приложил недостаточно усилий. И я обвиняю в этом Слово или небо, или еще какой-то здоровенный кусок дерьма! Не пытайся говорить мне, что нельзя так думать! Не пытайся! Я все равно так считаю. И думаю об этом каждый день своей жизни. Я вижу лица этих детей, умирающих в меня на глазах.

Он отвернулся, слезы катились по его лицу. Он почувствовал себя побежденным.

— Я не могу больше выносить мук совести, и на этом точка. И тебе меня не заставить, О'олиш Аманех. Никому не заставить.

Он замолчал, ожидая, что будет дальше. Он почти верил: ему конец. Ну и пусть.

Но индеец не двигался. Он застыл, словно каменный истукан.

— Последствия того, что ты принял на себя ответственность за жизни других людей, не всегда приятны. Но ты уже не можешь стать кем-то другим. Ты сделал выбор, Джон Росс. Ошибки и боль — часть цены за твой выбор, но ты не можешь ничего изменить, говоря себе, будто выбора не было. Он был. И есть.

Голос огромного индейца понизился до шепота.

— Поступая подобным образом, ты накличешь на себя беду. Твой самообман — рискованное дело. Во что бы ты ни верил, ты остаешься Рыцарем Слова. И не может быть иначе. Творения Пустоты знают это. Они придут за тобой. И похитят твою душу. Сделают тебя своим.

Росс яростно взмахнул руками.

— Нет, не сделают. Я им не позволю.

— Тебе их не остановить.

— Если попробуют, я стану сопротивляться! — Росс встретился взглядом с индейцем. — И буду сопротивляться, пока не умру, если до этого дойдет. Пусть я больше не служу Слову, но служить Пустоте я не стану никогда!

О'олиш Аманех посмотрел в окно на заснеженный ландшафт, где все было ослепительно белым.

— Пустоте нужна твоя магия у себя на службе, и она на все пойдет, лишь бы завладеть ею. Вербовка займет немало времени и усилий, понадобится много обмана, но в конце концов это случится. Ты можешь этого не понимать до тех пор, пока не станет слишком поздно. Подумай, Джон Росс. И не лги себе.

— Если ты заберешь его, — Росс протянул ему посох. — Пустота ничего не сможет. Решение очень простое.

Индеец не двигался. Он отвел взгляд в сторону.

— Другие тоже страдали от потери веры. Другие тоже старались оставить свою службу. Так же, как и ты. И их предупреждали. Некоторые посчитали себя сильными. Но все они пропали. Тем или иным путем, но пропали. — Он посмотрел на Росса серьезно и печально. — Если не послушаешь меня, тебя ждет то же самое.

Они молча посмотрели друг другу в глаза. Потом О'олиш Аманех повернулся и вышел за дверь, а затем исчез, и Джон больше его не видел.

Но сейчас он вдруг вспомнил об индейце, сидя в троллейбусе, везущем его к Пионер-сквер, думал, когда вышел на остановке на Мэйн-стрит и пошел по направлению к зданию «Фреш Старта» Думал о том, что говорил ему Два Медведя. Индеец и Нест произнесли практически одни и те же слова предупреждения, сообщив об опасности, которая подстерегает его, Джона, если он откажется продолжать службу Слову. Тогда, мол, будут приняты меры, исключающие его переход на сторону Пустоты.

Но что это могут быть за меры? Решатся ли они зайти так далеко, что лишат его жизни? Неужели Госпожа и в самом деле пришлет кого-нибудь убить его? Пожалуй, может. Ведь, в конце Концов, пять лет назад ему предписывалось убить Нест Фримарк, если та не сумеет выстоять в испытании демоном, ее отцом. Почему же должно быть иначе, когда дело касается его самого? Ему не дадут возможности перекинуться на сторону Пустоты. Не позволят стать орудием в руках врагов.

С этими мыслями он вошел в двери приюта. Но почему они все уверены в возможности такого исхода? Якобы Пустота может сделать для его вербовки такое, чему-он не в силах будет сопротивляться. Конечно, нельзя забывать про сон и опасность, которая его подстерегает: а вдруг он и вправду убьет Саймона Лоуренса? Но события этого сна никогда не реализуются наяву. Не станет он убивать Лоуренса, у него нет и не может быть причины для убийства! В любом случае, он не верит, будто его сон и предостережение Госпожи имеют связь между собой.

Джон упрямо покачал головой. Его беспокоила лишь одна вещь. Почему Госпожа послала Нест с предупреждением? Могла бы просто отправить Ариэль. Он бы внял предостережениям бродяжки точно так же. Так почему же появилась девушка?.. Не могла же Госпожа быть уверенной, что Нест окажет на него большее влияние, нежели О'олиш Аманех! Нет, за этим стоит что-то еще, пока непонятное. Джон прошел к стойке администратора «Фреш Старта», поздоровался с Деллой, привычно махнул рукой Рэю Хэпгуду по пути в свой кабинет и закрыл дверь. Уселся в кресло, положив локти на стол, водрузил подбородок на руки и попытался еще раз все взвесить.

Что он упустил? Почему приезд Нест так взволновал его?

В своих размышлениях он почти никуда не продвинулся, когда вошла Стефани Уинслоу.

— Ты вернулся? Как все прошло?

Он заморгал.

— Как прошло — что?

Она послала ему недоверчивый взгляд.

— Твоя встреча с дочерью твоей старой страсти. Полагаю, ты ведь был с ней? — Она села в кресло напротив него. — Вот и расскажи мне об этом.

Он пожал плечами, чувствуя себя некомфортно.

— Нечего рассказывать. Она была в городе и решила навестить меня. Я даже не знал, что ей известно мое местопребывание. Я не видел ее и не разговаривал с ней пять лет. И вся эта ерунда с ее матерью…

— Я знаю, знаю. Это было очень давно, и ее мать умерла. Она рассказала нам все, пока тебя не было. — Стеф откинула волосы и скрестила длинные ноги. — Должно быть, ты испытал шок, когда увидел ее.

— Ну да, это был своего рода сюрприз. Но мы хорошо побеседовали.

Он никогда не расскажет Стеф обо всем, о своем прошлом и о людях, с которыми встречался, кроме историй о своем детстве в Огайо. Он никогда не говорил ей о службе Рыцарем Слова, о Госпоже или Овэйне Глиндуэвре, об О'олише Аманехе. Она не знает про его сны. Не знает о войне между Словом и Пустотой и его участии в сражении. Не знает о его магии. И, насколько ему известно, не имеет представления о пожирателях. То, что Нест Фримарк появилась так неожиданно, вышла из его прошлого, которое Джон столь тщательно скрывал ото всех, заставило его понервничать. Он не хотел рассказывать Стеф об этом. Он оставил то, что было до нее, в другой жизни.

Стеф изучала его лицо.

— Саймон утверждает, будто она бегунья мирового класса. Может даже выиграть золото на предстоящей Олимпиаде. Это впечатляет!

Он уклончиво кивнул.

— Да, у нее неплохие успехи.

— Так надолго она в городе? Не хочешь ли пригласить ее пообедать с нами?

Он сделал глубокий вдох. И зачем она завела этот разговор?

— Я упоминал про обед, но она сказала, что у нее могут быть другие планы. Сказала, позвонит позже. Не думаю, что она пробудет здесь долго. Может быть, один-два дня.

— Тебя, похоже, это беспокоит, Джон. — Стеф посмотрела на него. — Все в порядке? Эта девочка ведь не заявила, что она — дитя твоей любви или что-нибудь в этом роде?

Ее слова вызвали у Росса шок, он даже вздрогнул. Пятью годами раньше Нест действительно считала его своим отцом, желая, чтобы это оказалось правдой. И он тоже этого желал.

Он неловко рассмеялся, чтобы скрыть свои чувства.

— Нет, она не для этого сюда приехала. — Он откинулся в кресле, ощущая себя пойманным в ловушку. — Похоже, я просто нервничаю из-за речи. Саймон еще не говорил, как ему мое творение? Может, и не особо понравилось?

Стеф хихикнула.

— Речь прекрасная. Он сам мне это сказал. — Ее улыбка озарила кабинет. — Между прочим, он от нее без ума. Он сам скажет тебе при встрече, если окажетесь вдвоем в офисе. Сейчас он как раз ушел. Так много нужно подготовить к завтрашнему вечеру.

Джон кивнул.

— Да, я понимаю, — он копошился в бумагах, стараясь собраться с мыслями. — Знаешь, я что-то неважно себя чувствую. Лучше мне вернуться домой и полежать немного. Как думаешь, без меня здесь обойдутся час-другой?

— Думаю, вполне обойдутся. Вот я — вряд ли, — она обошла стол и взяла его за руку.

— Тогда пойдем со мной.

— Я думала, ты заболел.

— Мне сразу полегчает.

— Не сомневаюсь, — она опять захихикала. — Но тебе сегодня не везет. У меня полно работы. Так что увидимся позже. — Она нахмурилась. — А может быть, и нет. Я только что вспомнила: мне ведь нужно идти с Саймоном на интервью с КИРО, а потом будет ужин с прессой. Правда, Лоуренс еще не сообщил, когда она начнется. Прости, радость моя, но долг зовет меня. Позвони мне, если Нест свяжется с тобой, хорошо? Я постараюсь вырваться и присоединиться к вам.

Она улыбнулась и вышла, послав ему воздушный поцелуй. Джон наблюдал за ней, потом отодвинул бумагу и ручку и встал. Может, и вправду лучше уйти отсюда? Он уже снова думал о том, что рассказала Нест: демон на Пионер-сквер убивает бездомных в подземелье. Их никто не хватится, никто не узнает про их смерть. Кроме пожирателей, конечно. Но он больше не видит пожирателей, так что не может по ним определять присутствие демона.

Он смотрел на свой стол, не видя его. Порой ему хотелось снова попробовать магию, хотя бы на минуту, просто чтобы увидеть, получится ли. Если он включит магию, то увидит пожирателей отчетливо и сможет распознать демона.

Но он не стал этого делать. Ведь он поклялся не применять больше магии, ведь это означало бы возврат к службе Слову, а он с этим завязал.

Он вышел из офиса, прошел по коридору мимо Деллы и кучки новых бездомных, собравшихся вокруг ее стола. Вышел на улицу. Солнечный свет понемногу гас, скрываемый тучами, пригоняемыми с запада пронзительным ветром. Стало холодно. Он поглядел на небо. Надвигалась гроза. Наверное, к вечеру пойдет дождь.

Мысли беспорядочно носились.

Демон на Пионер-сквер.

Кто-то придет убить его, Джона.

Кто-то придет перевербовать его.

Слово и Пустота вступили в игру.

Он пересек улицу и прошел мимо Уотерфолл-парка к своему дому. Водопад работал, наполняя пространство вокруг шумом и плеском. Парк сейчас пустовал. На столики и кресла, скамейки и фонтаны падали длинные тени. Ему не понравилось ощущение, которое вызывала пустота вокруг. Она рождала нехорошие предчувствия.

В тени между стоек водопада что-то двигалось. Движение было быстрым, еле заметным, но различимым. Пожиратели. Он остановился взглянуть получше, но не смог различить подробностей. Те дни прошли. Он стал другим. Что-то вроде сожаления коснулось Росса. Прошлое связано с настоящим, и все попытки разделить их — бессмысленны. Даже сейчас. Даже здесь.

Почему к нему прислали Нест Фримарк?

На мгновение он ощутил властную потребность уйти. Просто собрать вещи, забрать Стефани и сесть на первый попавшийся автобус из города. Он стоял лицом к парку, и ему казалось, будто копошащиеся тени достигают его. Он почувствовал себя в ловушке из-за принятого решения, ощущая, как теряет контроль над вещами.

Потом этот момент отчаяния прошел. Он сделал глубокий вдох и медленно выдохнул. И все встало на свои места. Он смотрел на тени и ничего не видел. Почувствовал себя довольно глупо. Видимо, он все еще не сумел освободиться от ощущения своего провала в Сан-Собеле. Вот, наверное, в чем дело.

Именно это он повторял себе, когда шел по дорожке. Нет, он освободился от службы!

Но глубоко внутри, на уровне инстинкта, он сомневался: а так ли это?