Фаворит-9: Русский диктат

Глава 18

Это не Россия находится между Западом и Востоком. Это Запад и Восток находятся справа и слева от России.

В. В. Путин

Петербург.

22 апреля 1736 года.

Я сидел в своём кабинете в Петропавловской крепости, читал документы, просматривал все дела, которые вела Тайная канцелярия в моё отсутствие. Я даже не делал вид, а, действительно, не замечал тех двух людей, которые уже как полчаса молча стояли в моём кабинете и наблюдали за моими действиями.

Вот только я сижу в удобном кресле, периодически прикусываю вкуснейшее шоколадное печенье, запиваю остывшим чаем, но всё равно ароматным и вкусным. А эти двое не смеют ничего мне сказать.

Один так еще окончательно не сломленный, периодически подымает голову, даже пробовал заговорить, пока не получил в свой живот кулака от охранника. А второй… Вот никогда не думал, что Андрей Иванович превратится в такое безвольное существо.

Мне даже в какой-то момент стало его жалко, но вспомнил, что жало у пчелки, а мне нечего жалеть преступника. И все же я обратил свое внимание на присутствующих. Это чтобы не начать нервничать и рвать и метать под впечатлением от докладов отделения Тайной канцелярии в Москве.

— Что, господа, какова изворотлива жизнь? Не правда ли? Скольких вы пережили, переиграли в свои игры? Но каждый игрок рано или поздно проигрывает. Таков закон мироздания, — сказал я, поудобнее располагаясь в кресле.

— А не боитесь, господин Норов, что найдётся тот, кто переиграет вас? И тогда уже вы окажетесь на нашем месте? — заявил мне Андрей Иванович Остерман.

— О нет, не боюсь. И не потому, что уверен, что такого человека не найдётся. В этой самоуверенности я не хочу быть похожим на вас. Вот только я сделаю всё для того, чтобы меньше интриговать, но больше делать для России, — сказал я, одновременно перелистывая очередное дело, которое прибыло для хранения из Москвы.

Нужно срочно наводить порядок в Первопрестольной. Они до смерти забили человека, который в пьяном угаре кричал, что Елизавета Петровна — шлюха. Ведь прав был, зараза!

Впрочем, конечно же, за такие слова нужно наказывать, но не думаю, что так сурово. Обязательно уже сегодня пошлю предписание москвичам, чтобы за подобные проявления отсутствия лояльности к власти формировали отдельные группы людей и отправляли их с будущим караваном на Дальний Восток в середине мая.

Пусть бы этот неуравновешенный алкоголик прошел курс терапии, вызванной плохими погодными условиями и не самой лучшей кормёжкой, а потом ещё и болтанкой в трюме корабля на просторах Тихого океана, пока не достигнет берегов либо Аляски, либо Калифорнии. Там людишки нужны. И трезвость быстро станет нормой жизни.

Я пил чай, присланный именно из тех краёв. Конечно, никто на Аляске чай не выращивает. Там и рожь не поспевает. Только что репа, да картошка, и то… Не очень. Это был подарок от Витуса Беринга. Чай же, конечно, китайский.

Я предпочёл бы подарок в виде золотых слитков, найденных при Клондайке. Но что-то мне подсказывает, что ещё самого Клондайка не существует, ибо это название, скорее всего, дали англичане.

Вот туда и нужно делать следующий прорыв, искать золото. Как я надеялся, поможет мне в этом Кондратий Лапа. В Миассе найдено такое количество золотых жил, что за всю мою жизнь, даже если я туда нагоню десятки тысяч людей, вряд ли получится выбрать весь природный запас. Так что было бы неплохо, чтобы те рудознатцы, специализирующиеся, прежде всего, на золоте, отправились из общины Лапы в Клондайк и Калифорнию.

Не вижу никакого смысла откладывать начало добычи золота в тех местах, где оно точно есть. Я ещё запланировал экспансию и в Южную Африку, чтобы прикоснуться к самому богатому золотоносному региону. И вот туда нужно заходить уже с такими профессиональными добытчиками и рудознатцами, чтобы не терять никакого времени. Ибо кто-то из европейцев обязательно быстро одумается. Через года два и война разверзнется. А сливки золотые в виде самородков уже окажутся в российской казне.

— Отчего же вы молчите, господин Ушаков? — спросил я бывшего главу Тайной канцелярии.

— Убили бы вы меня уже… — ответил он. — С чего мстите за то, что я с вами так?

— Это не месть. Это кара за убийство деда моего, за дворцовый переворот. Причем не только этот. За предательство своих соратников. Кто все же поставил немецкую прачку императрицей? Не вы ли? Пусть это и приписывают Меньшикову, — говорил я.

Он молчал. И тогда я приказал увести Ушакова. Толку от него, как от барана молока. Сколько не дои, а молока не получится, ну если только барану приятно будет. А потом продолжил разговор с Остерманом.

У Ушакова деньги все были в доме. И они уже поступили в казну Российской империи. А вот с Остерманом в этом отношении сложнее.

— Я не буду вас пытать, мне и без того всё ясно, Андрей Иванович. Предельно понятно, что вы из себя представляете и что именно вы делали. Как свергали одних, ставили на их место других. Разве же будет недостаточно того, что именно вы подали или платок, или какой-то другой предмет императору Петру II, и предмет тот был заражён чёрной оспой? — я строго и, возможно, даже ненавидящим взглядом посмотрел на Остермана. — Он был прямым наследником Петра Великого. Единственный, безоговорочно правильный, в законе рождённый от русской царицы.

— Он был взбалмошным юнцом, у которого никаких мыслей об управлении державой не было, — сказал Андрей Иванович.

Но голос его был голосом обречённого человека, арестант прекрасно понимал, что это лишь только отговорки, на самом деле… Именно он убил императора.

Андрей Иванович Остерман был дотошным в делах человеком. Был, так как я предполагаю, что особых дел у него уже больше не будет никогда. И нет, его не казнят. Как и в иной реальности, Елизавета Петровна упёрлась рогом и потребовала, чтобы казней во время того, как она занимает престол, не было. Так что ссылка. Позорная, к своим друзьям Долгоруковым. Вот же в Березовым будет кладбище… Элитное. Там уже Меньшиков лежит.

Впрочем, я обязательно отправлю человека, чтобы тот показал представителям этого семейства некоторые записи Андрея Ивановича, в которых он интриговал против тех самых Долгоруковых. Казней быть не должно? Пусть отставные пауки друг друга грызут!

— Пётр II Алексеевич не был сплошным глупцом. Он был юн, и его спаивали, ввергали во всевозможные пороки, вы даже умудрились подложить под Петра его же тётку. В ваших записях есть указания, что она понесла бремя, скорее всего от племянника своего. Может, потому-то и больше не имеет никакой возможности иметь детей, что изводили, — говорил я.

Какая же грязная политика! Перед тем, как поджечь дом Остермана, Фролову и Степану всё-таки пришло в голову, что те документы, которые хранятся в кабинете бывшего канцлера Российской империи, будут очень даже мне полезны. Они выкрали гнусную правду постпетровской России.

— Я так понимаю, что у вас оказался мой архив? Что ж, я, действительно, вас сильно недооценивал, за что и поплатился. А ведь говорили мне, что вас нужно всеми силами убирать, — с сожалением произнёс Остерман.

— После драки кулаками не машут. Ну, скажите, почему вы не сделали всё, чтобы у России был достойный император? Зачем, в сговоре с Долгоруковыми, вы не укрепили ум Петра II? — во мне, скорее, проснулся исследовательский интерес.

И сейчас, отложив в сторону дела Московского отделения Тайной канцелярии розыскных дел, я всерьёз подумывал о том, не написать ли правдивую историю Российской империи? Ещё более грязную, чем я знал.

Нет, к сожалению, её придётся держать и дальше в тайне, а через некоторое время, возможно, я и уничтожу документы. Ведь если обнародуется всё то, что было сделано после Петра, та грязь, то убийство истинного русского императора, то можно подорвать доверие к власти. Не хочу давать лишний козырь в руки врагов России.

— Тогда Долгоруковы заигрались. Надо же, удумали девку свою императрицей русской поставить! И кабы не я, так не скинули бы они никогда светлейшего князя Меньшикова, — признавался Остерман.

В это время сразу три сотрудника Тайной канцелярии записывали наш разговор, находясь за стенкой. Если бы их видел Андрей Иванович, то вряд ли смог бы так откровенничать.

Прямо сейчас собирался такой жуткий компромат на Елизавету Петровну. К кого будут подобные документы, тот сделает из Лизы покладистую правительницу, больше занимающуюся балами и украшениями, чем интригами. Ну или сексуальную рабыню. В зависимости от целей, которые человек будет ставить перед собой.

— А какое отношение ко всем этим делам имел секретарь Алексей Петрович Бестужев? — спросил я.

— Вы и его хотите съесть? Но кто же будет Россию двигать дальше? Или вы рассчитываете на то, что у вас хватит сил и возможностей быть единоличным правителем при глупой Елизавете? — вопросом на вопрос отвечал Остерман.

Я не стал его переубеждать в том, что Елизавета Петровна на самом деле не такая уж и глупая женщина. Судя по всему, в некоторых интригах она даже переигрывала и мастера игры, Остермана. По крайней мере, когда он хотел её окончательно изничтожить, она выкручивалась, будто бы змея, и всё равно так или иначе, но находилась при императорском дворе, сохраняя статус дочери Петра Великого. А глупышка, пусть даже и красивая, которая будет на интуитивном уровне использовать единственное своё оружие — своё тело — вряд ли бы удержалась.

— Господин Бестужев-Рюмин скрыл завещание Екатерины Алексеевны. Это — главная его вина, благодаря которой вы сможете держать этого человека на поводке, — говорил Андрей Иванович.

Я знал, вернее, догадывался, что это так и было, так как в записях Остермана косвенно указывалось, что Екатерина хотела оставить престол своей дочери. За это ли, в том числе, Елизавета недолюбливала Остермана?

И нет, Бестужева сливать я не буду. Иначе бывший канцлер Российской империи окажется прав. Я останусь лишь один, с командой худородных исполнителей, поставить которых на высокие чины я не буду иметь никакой возможности.

— И последнее, что нам нужно с вами решить… Если вы, конечно, хотите жить, ну и сохранить жизни своим родным… — я посмотрел на Остермана строгим и решительным взглядом.

Он наверняка знал о том, что Елизавета Петровна дала слово никого не казнить во время своего правления. Я рассчитывал на то, что моя решительность переубедит его в этом. С таким человеком много слов не надо, и он прекрасно понимает, что казнь может быть разной. Например, у него может просто остановиться сердце при пытках. Такое бывает. Остерман — далеко не первой свежести человек. А ещё он смелый в интригах, но крайне труслив в ином и болезненно воспринимает даже мысли, что его будут пытать.

— Купите свою жизнь! Дайте чёткие указания, как можно забрать то наворованное вами золото, которое лежит в банке Амстердама, — сказал я.

Остерман мялся. Не хотел сообщать мне даже сам тот факт, что это золото есть. Но, опять же, его документы, которые я целое утро разбирал, говорят о том, что не был этот человек бессребреником. Только с виду он вёл почти что аскетичный образ жизни. На самом же деле до трёх миллионов рублей серебром, а возможно и золотом, находится в голландском банке.

И кто говорил, что офшоры для русских чиновников появились только в XX веке или даже в XXI веке? Меньшиков воровал, часть денег складывая в европейских банках. Остерман поступал ещё более хитро. Он в России не выпячивал своё богатство наружу, но при этом, находясь долгое время при власти, не гнушался взять там, где можно было взять, не привлекая особого внимания. Уж точно не те масштабы, которые были у светлейшего.

Вот только Меньшиков показывал свое благосостояние, настроил дворцов, ходил в золоте и бриллиантах. А это скромно копил. Для чего?

Как жаль, что Александр Данилович помер. Я бы уже вызвал Меньшикова в Петербург и обстоятельно бы с ним поговорил на многие темы. Что-то подсказывает мне, что его сын и дочь далеко не все средства забрали из банков Амстердама, Венеции. Что ещё где-то лежат сокровища.

Ну да ладно, России сейчас и тех, более чем трёх миллионов рублей, которые может дать Остерман, в самую пору. И зачем они так много грабят? Ведь можно взять поместье, иметь с него хороший доход, развивать. Можно взять и построить завод, мануфактуры. Но если награбил, то хотя бы свои деньги вкладывай в Россию, создавая промышленность, рабочие места, военную и торговую мощь своей державы. Ведь тебе в этой державе управлять. Неужели нет желания, чтобы она была могучей?

Не понимаю. У меня сейчас годовой доход предполагается порядком трёхсот тысяч рублей — это, конечно же, с вычетами тех вложений, которые я делаю от себя в строительство новых заводов, прежде всего, промышленного кластера в Луганске.

Мне этих средств не просто хватает, мне их даже с избытком. И я всерьёз думаю, куда ещё вкладывать деньги. Может быть, стоит построить ещё один завод или фабрику. Но тут я встречаюсь с преградами, связанными с кадровыми вопросами.

Нет людей, которые могут этими предприятиями управлять. Остаётся надежда на Акинфия Никитича Демидова. Он обещал попробовать присмотреть среди своих управленцев более-менее толковых, которых он смог бы мне дать для управления какими-нибудь моими предприятиями.

И даст обязательно, так как будет рассчитывать, что эти люди станут сообщать Демидову о том, чем именно я занимаюсь. И ведь знает, шельма, что я по-любому буду думать именно таким образом. Но пусть знает, мало того, я готов дать ему новую технологию.

Описание процесса пудлингования и мартеновских печей я уже передал Демидову. Сомневаюсь, что эти технологии могут быть внедрены при нынешнем техническом развитии металлургии. Но пусть пробует, мало ли… Может быть, родится что-то новое, что будет не дотягивать до технологии металлообработки конца XIX века, но будет явно намного совершеннее, чем то, как сейчас добывается железо и чугун.

— Вы молчите. Но я не буду долго спрашивать. Может ли ваш сын Фёдор забрать эти деньги? — спросил я.

— В присутствии моей жены, так как Фёдор ещё не вошёл в свои лета, — нехотя говорил Андрей Иванович.

— Вот и хорошо. Изложите моему человеку, что сделать, и тогда ваши дети Фёдор и Иван поступят в Петровское военное училище. Туда с десяти годов как раз и будут принимать. Училище это будет первым, откроется уже по осени в моём поместье. Анна же, дочь ваша, будет воспитываться при дворе. А после, через год, когда откроется институт благородных девиц, она в него поступит. В мужья ей подберём знатного человека, за это я вам ручаюсь. И жизнь в Берёзове тогда у вас будет достаточно сытная. И я распоряжусь, чтобы вам построили добротный дом, разрешили прислугу, снабжали всем необходимым.

— Я покупаю себе клетку, где меня будут кормить на убой, — старческой тяжёлой улыбкой усмехнулся Остерман.

Старый волк, сожравший десятки злых псов, понимал, что его эра прошла. И правильно понимал. Остерман — очень умный человек. Я, конечно, больше предпочёл бы иметь его в своих друзьях и соратниках, сподвижниках, которые бы двигали Россию вперёд. Но перевоспитать такого человека и изничтожить в нём тщеславие и маниакальную страсть к интригам, увы, мне не под силу.

— В Летний дворец! — повелел я своему сопровождению, когда вышел из крепости.

Фролов лично меня сопровождал, предоставляя в охрану свой лучший десяток. Мало того, учитывая некоторые события, я всё-таки этих десятерых заберу себе. Похоже, наступает тот момент, когда я уже не могу ничему научить людей, но вот у Фролова есть к этому талант. Да мне и некогда заниматься вплотную подготовкой телохранителей и диверсантов. Так что возьму-ка я этих матёрых волкодавов. Пущай поднатаскают сотню таких же бойцов. И на войне эти люди пригодятся, и в полиции. В той, будущей, которую еще предстоит создать.

Я ехал в новой карете, которая на порядок отличалась повышенной шумоизоляцией и плавностью хода от тех, что я уже видел. Ехал и думал о том, что подобные кареты нужно в срочном порядке начинать поставлять по всей Европе. Пускай даже первые подобные изделия и будут стоить ниже себестоимости, но мы дадим европейцам быстро прочувствовать все прелести русских карет, а потом можно задирать цены хоть и в два раза.

Рессоры работали, смягчали движение. Особое тщание, с которым прорабатывались все швы в карете, делали шумоизоляцию не менее, чем на процентов тридцать лучше, чем в обычных каретах. Более того, на экспериментальном заводе удалось сварить из одуванчиков резину. Плохую, которая рассыпается практически в руках, но ею смазывают швы в карете, и тогда получается шумоизоляция лучше. Кроме того, и карета не промокает, не отсыревает. И сейчас, насколько я был в курсе, ожидается немалая партия гевеи. Так что резину варить можно.

Мои колёса были уже прорезиненные и стучали раза в два меньше, чем деревянные с оковами. И впредь наиболее дорогие и элитные кареты мы будем делать с колёсами на резине.

Так что пора мастерскую по производству карет и их починки в срочном порядке расширять до большого завода и начинать поставлять продукцию и за рубеж, и на внутренний рынок. Ну, куда годится, что все русские вельможи ездят только на иностранных каретах? Это же сколько серебра уплывает за рубеж, учитывая то, что в Петербурге порой даже могут случаться и пробки?

Я спешил на приём, который в срочном порядке давала Елизавета Петровна иностранным послам. Нужно было кое-что заявить своим союзникам и своим потенциальным врагам. Сделать это нужно именно сейчас. И не только потому, что я отбываю на войну, но и потому, что Россия лишилась своего канцлера, а вице-канцлер, Бестужев, пока ещё и не назначен. Важно заявить русскую внешнеполитическую позицию, своеобразный меморандум, доктрину, до того момента, как в русско-турецкой войне случится существенный перелом. В нашу пользу, естественно. Если в это не верить, то не надо было начинать войну.

Уже скоро, в присутствии немалого числа придворных, иностранные послы, а это на сегодняшний день были: английский посол, французский посол, мой приятель герцог де Дюрас, прусский посол, появившийся буквально пару недель назад, австрийский посол, он же и саксонский. Польский король Август Третий тоже прислал своего посла.

И вот эти товарищи стояли неподалёку от трона, ожидали, что же им такого важного скажут. А пока им были вручены верительные грамоты. Не мной вручены, я решил оставаться немного в тени, чтобы не будоражить русское общество. К моему ещё большему взлёту представители элит должны быть подготовлены.

Так что доктрина будет прочитана вице-канцлером Российской империи Алексеем Петровичем Бестужевым-Рюминым.

И тут появилась она. Лиза выглядела величественно, пусть на голове у неё и не была полноценная корона, а лишь диадема, но русская императрица была квинтэссенцией русской же бабы. Пышноватая в определённых местах, с чуть пухловатым лицом, строгим и надменным взглядом, будто бы отчитывать собралась своего нерадивого пьяницу-мужика.

И платье… Вот же статья расходов Российской империи! Оно было зеленоватого оттенка, светлое, расшитое жемчугами и бриллиантами. Эпатажная всё-таки у нас правительница. Секс-символ эпохи.

Елизавета бросила взгляд в мою сторону, томный взгляд. А ведь при последней нашей встрече просила, чтобы я уже, наконец, отстал от неё, пресытился. Всё ещё хочет, но не обломится.

По её кивку вперёд вышел Бестужев. Серьезный, даже хмурый, он развернул большой лист бумаги и стал читать

— Волею престолоблюстительницы, государыни… Российская империя может иметь отношения только с теми державами, кои её признали таковой… Любые действия иных держав, направленные против Российской империи, будут приниматься как враждебные. В нынешней войне с османской державой, священной и справедливой для нашей державы, были выявлены пособники преступного режима османского султана. В кратчайшие сроки Россия требует, чтобы иные державы не вмешивались в эту войну, кроме как на стороне империи нашей, — монотонно читал меморандум Бестужев. — Переговоры с нашими врагами за нашей спиной будем считать враждебным актом по отношению к империи нашей.

Французский и австрийский послы явно занервничали. Кроме всего прочего, вместе с верительными грамотами представителям этих стран были вручены ещё и ноты протеста.

Нельзя нам больше спокойно взирать на то, как французский король кормит османов оружием, которое убивает русских людей. Нельзя не реагировать на то, что наши союзники, не уведомив нас, не взяв в переговорный процесс русского дипломата, заключают какие-то соглашения с врагами нашими. Союзники так не поступают. Об этом мы говорим сейчас.

Хватит пинать Россию! Мы не так слабы, чтобы позволять это делать. Более того, мы сильны и становимся еще сильнее. У нас новое оружие, новые методики обучения солдат. У нас есть деньги, что уже полдела. Растет промышленность.

Так что, если австрийский и французский послы явно напряглись, то английский и прусский с трудом сдерживали свои ухмылки. Они-то понимали, что союз Австрии и России может лопнуть, как мыльный пузырь. И вот тогда расчищается дорого для молодого и голодного мужеложца Фридриха.

Как же не хочется с таким вот… нетрадиционным… идти на союз. Не хочется, и не будет. Пусть сколь угодно улыбается. Мне же перспектива усиления Пруссии не нравится в неменьшей степени, как усиление Франции, или Австрии.

А вот мы в таком случае, когда австрийцы почувствуют, что для них пахнет жареным — а это неминуемо случится — можем диктовать свои условия дальнейшего союза. РУССКИЙ ДИКТАТ!

Между тем Бестужев продолжал:

— Государыня наша заявляет всем европейским державам, что Россия приросла американскими землями. Призывает европейские страны провести конгресс, на котором следует определить границы владений заокеанских…

Да, я решил, что нужно заявить об Америке. Сейчас это вполне выгодно. Авторитет России должен взлететь по мере побед над османами. И ведь нам много не нужно… Западное американское побережье от Аляски до Калифорнии — русское. И нужно ещё больше ускорить формирование грандиозного исхода русских людей на новые земли. В Охотск уже отправили команду корабелов.

Купленные у Франции и Голландии корабли, как только решится вопрос со Швецией, должны будут совершить переход и прибыть в Тихий океан, в русские владения. Вот и будет Тихоокеанский флот. Нужно только дипломатически подготовить это мероприятие, чтобы корабли могли останавливаться и в испанских портах и в португальских.

А ещё прозвучал не намёк, а прямым текстом говорилось, что персы неправы в том, что заключили сепаратный мир с турками. Остаётся малое… Победить турку. И уже послезавтра я отправляюсь на фронт, чтобы способствовать этому.

От авторов:

Я очнулся в 2025-м в теле толстяка-физрука.

Класс ржёт, родители воют в чатах, «дети» живут в телефонах.

Я должен сбросить жир и навести порядок железной рукой!

https://author.today/reader/492721