Руины предателя

ГЛАВА 55

— Они возвращаются на реку, капитан!

Хузар выскочил из-за деревьев как раз в тот момент, когда двое мальчишек оттолкнули лодку от противоположного берега и запрыгнули внутрь. Проклятье.

Все шло по плану, пока не начался пожар. Внезапно повсюду появились лошади, и кто-то увидел, как принц и еще один мальчик ускакали прочь. Во время погони появился Квин, посадил принца и его спутника в лодку и отправил их вниз по реке.

Затем появились норсари, и Хузар приказал своим людям отступать. Поняв, куда направился принц, Хузар ушел, не дожидаясь полного отчета о потерях. Все было бы не напрасно, если бы он успел добраться до мальчика раньше деморианцев.

Кимисарский капитан повел свой отряд вдоль реки, и они шли так быстро, как только могли, изредка улавливая сквозь кроны деревьев блики лодки.

С принцем был еще один оруженосец, и это было хорошо. Хузар не любил обижать детей, а лишний заложник мог пригодиться. Мальчика можно было отправить обратно к Квинну, где он объяснил бы, как кимисары оказались в затруднительном положении и что они всего лишь хотят вернуться домой.

Хузар оставил норсари в хаосе, но они не могли отстать, и на дороге было больше солдат, возможно, в дне пути. Кимисары были в меньшинстве и загнаны в угол. Теперь пути назад не было, шансов спрятаться больше не было. Если Хузар не сможет захватить принца и заставить Квина слушать, то гибель всех его людей — вопрос времени.

Ниже по течению река изгибалась в У, и если поторопиться, то кимисары могли опередить лодку. В азарте Хузар на бегу выкрикивал приказы на своем языке.

Несколько его людей расположились на берегу, ожидая, когда лодка подойдет. Один наложил стрелу на тетиву, когда лодка появилась в поле зрения.

Нет!

Хузар призвал лучника не стрелять. Его второй командир держал лук натянутым, оглядываясь на него, явно не соглашаясь. Именно он приказал кимисарцам прицелиться в принца прошлой ночью, когда тот убегал на коне, и Хузар был в ярости. Им повезло, что в мальчика не попали.

Краем глаза Хузар увидел, как второй оруженосец встал в лодке и взмахнул рукой. Слишком поздно Хузар понял, что тот делает, и крикнул предупреждение. Его секундант оглянулся на лодку как раз в тот момент, когда в его лицо угодил камень. Выпущенная наполовину стрела слабо упала в воду, пролетев совсем немного от цели, намеченной теперь уже мертвым человеком.

Хузар сразу узнал мальчика с пращой.

И это был не мальчик.

ГЛАВА 56

Сальвия спрыгнула обратно в лодку и легла плашмя. Возможно, они и не хотели стрелять в нее раньше — она услышала откуда-то крик, который заставил человека с луком прицелиться, — но сейчас они, не стали бы колебаться. Всплеск воды неподалеку заставил ее поднять голову.

Нет, двое мужчин. Страх перед лучниками исчез.

— Хватайся за весло! — она крикнула Николасу. — Ударь его, когда он приблизится! — Река была глубокой, а камни на дне — скользкими. Пока мужчины находились в воде, у нее было преимущество.

Двое мужчин прокричали друг другу счет, прежде чем одновременно броситься с противоположных сторон, чтобы лодка не перевернулась. Николас встал на колени, неловко взмахнул веслом здоровой рукой и обрушил его прямо на ближайшего к нему человека. Но потерял равновесие и упал обратно в лодку.

Сальвия ткнула своим веслом в другого мужчину, как коротким копьем. Он что-то проворчал, но устоял. Перевернув весло, она ударила им по его пальцам. Одна рука соскользнула, но другая крепко держалась за борт лодки. Она бросила весло, вытащила из-за пояса кинжал и ударила его по другой руке. Его пальцы разжались, ослабляя хватку, но рука была прижата ножом к борту лодки. Сальвия вырвала нож, и он соскользнул в воду со сдавленным криком.

Лодка сильно накренилась из-за потерянного веса, бросив ее на Николаса и его весло полетело в реку. Нож Сальвии со звоном упал на дно лодки, когда она схватила принца за тунику, прежде чем он свалился за борт, и оттащила его от мужчины, схватившего его.

В ней поднялась дикая ярость. Эти люди хотели заполучить Николаса. Они причинили вред и, возможно, убили многих других солдат. Ее друзей.

Они убили Алекса.

Сальвия схватила нож и бросилась на мужчину, который теперь наполовину находился в лодке, опуская оружие вниз и нанося удар выше того места, где сходятся шея и плечо. Кинжал был погружен почти по рукоять, и она надавила назад, чтобы выдвинуть лезвие вперед. Мужчина схватился за горло, отталкивая ее руки. Они боролись друг с другом, пытаясь вытащить нож, но преуспели лишь в том, что вонзили его глубже, под ключицу. Сальвия оттолкнула его назад, чтобы получше ухватиться за рукоять, и впервые увидела его лицо. Увидела его страх и агонию.

Увидела, как жизнь в его глазах погасла, как свеча.

Затем его вес утащил его за борт. Нож оказался слишком глубоко, чтобы она могла вытащить его, прежде чем он вывернулся, забирая его с собой.

ГЛАВА 57

Алекс понял, что что-то не так, в ту минуту, когда увидел угасающий огонь. Он тлел недалеко от берега, рядом с ним лежал наполовину приготовленный вертел и мертвая белка. Белка была убита камнем, пущенным из пращи. Все указывало на то, что Сальвия и Николас были здесь, но они все бросили и покинули лагерь.

Он пошел по следам бегущих ног обратно к берегу, где дно лодки оставило бороздки на песке.

Никаких признаков присутствия кого-либо поблизости от них. На другом берегу реки Касс замахал руками, привлекая внимание.

— Что ты видишь? — окликнул его Алекс.

— Много людей, быстро двигались сюда. Два-три часа назад, — последовал ответ.

— Собирай свою команду, — крикнул он в ответ. — Мы идем за ними!

ГЛАВА 58

Оставалось только одно весло, и Сальвия использовала его как руль, направляя лодку в самые быстрые течения. Николас сжал лук так, что побелели костяшки пальцев, и смотрел вперед, чтобы предупредить ее о камнях. Перед входом в Беснанское ущелье они наткнулись на один водопад, но его высота была всего около пяти футов, благодаря набухшей от дождя луже на дне, и им удалось не перевернуться, хотя они почти промокли.

Время от времени Николас оглядывался через плечо на Сальвию, как будто не узнавал ее. Сначала она подумала, что это шок. Вероятно, он никогда раньше не видел, как умирает человек.

Мужчина на лодке был вторым человеком, которого она убила. Третьим, если лучник, в которого она попала, был мертв. Но первым, убийство которого она по-настоящему ощутила. Первый был в прошлом году, в отчаянной борьбе за выживание. Она была на грани потери сознания — она действительно потеряла сознание. Он умер от потери крови, пока она была без сознания.

Алекс однажды признался, что был в ужасе от того, что все жизни, которые он отнял в бою, превратили его в монстра. Она заверила его, что он не был таким, но, увидев выражение лица принца, она по-настоящему поняла страх Алекса. Николас был напуган ею. Он посмотрел на Сальвию так, словно она была чудовищем. Возможно, так оно и было.

Пока что они с Николасом были в безопасности в каньоне. Высокие каменные стены защищали их от нападения, но не давали укрытия. В конце концов, им тоже нужно будет поесть. Сальвия увидела ящериц и несколько грызунов приличных размеров, но не осмелилась остановиться. Если бы их преследователи были умны, они попытались бы поймать ее и Николаса, когда те появятся на другом конце ущелья. Их единственным шансом уйти от кимисарцев было движение вперед. Но за Бесканом лежало непроходимое ущелье Янли. В какой-то момент им с Николасом придется покинуть реку, и когда они это сделают, то окажутся в Казмуне. Вопрос заключался в том, насколько глубоко в Казмун кимисарыцы были готовы последовать за ними.

Когда солнце скрылось за краем каньона, Сальвия приняла решение: они как можно скорее направятся к берегу и несколько минут будут добывать еду, прежде чем продолжить путь вниз по реке. Пока было достаточно светло, чтобы видеть, они оставались на воде, но когда они все-таки стемнело они вышли на берег. Разводить костер было бы слишком рискованно. Ночь обещала быть холодной.

Сальвия дрожала в своей влажной одежде, пока они продолжали путь по тенистому каньону, молясь, чтобы добраться до южной оконечности до захода солнца.

ГЛАВА 59

Легкие Алекса горели, а ноги молили о передышке, но он не останавливался. Каждый шаг был на шаг ближе к ней, к Николасу. Они нашли место, где река опускалась на несколько футов, но не было никаких признаков того, что лодка потерпела крушение. Когда солнце опустилось ниже, Алекс и его Норсари достигли входа в Бесканское ущелье.

Берега реки высоко вздымались, вода устремлялась в узкое отверстие между каменными стенами. Он остановился, чтобы проверить, нет ли признаков того, что Сальвия и Николас сходили на берег, хотя бы на несколько минут, но ничего не обнаружил. Перейдя реку, Касс и его команда прочесали противоположный берег в поисках похожих признаков. Он использовал сигналы руками, чтобы перекричать рев реки, эхом отдающийся от каньона. Ничего.

Отдохните и выпейте воды, Алекс просигналил в ответ и дал такое же указание окружающим его мужчинам.

Касс снова помахал ему рукой с отчетом. Один мертвый кимисарец, в нескольких милях отсюда. Камень в голову.

Алекс мрачно подтвердил сообщение. Салвия и ее праща. Он пришел к выводу, что кимисарцы сделавали за ним, вероятно, изводя Сальвию и Николаса настолько, что они не чувствовали себя в безопасности и не останавливались, но она убила одного из них. Хорошо для нее.

Он посмотрел в ущелье. Бескан обеспечил бы Сальвии и Николасу несколько часов безопасности от Кимисара, но мало шансов расслабиться. Алекс сейчас убил бы за собственную лодку.

Подошел сержант Лэнс и предложил немного сушеных фруктов и оленины, оставшихся после их злополучного путешествия в пустыню. Большая часть провизии Норсари погибла в огне. Алекс оглядел дюжину мужчин, которые не отставали от него на протяжении последних пяти часов. Они выглядели усталыми, но решительными. Все они хорошие люди. Он никогда еще так не гордился тем, что является командиром.

— Пейте и наполняйте свои фляжки, — сказал он. — Это еще не конец.

ГЛАВА 60

Сальвия направила лодку к правому берегу, где на юг тянулись заросли деревьев. Когда они вышли из ущелья, на них обрушился порыв горячего воздуха пустыни, что было приятно после стольких часов в тени и сырости, но ее беспокойство усилилось из-за того, насколько они были беззащитны. Прошел еще час, прежде чем она почувствовала себя в достаточной безопасности, чтобы остановиться. Это место было многообещающим — упавшее дерево наклонилось и создало естественный водоворот и место, недоступное для обзора с другого берега.

Они с Николасом выпрыгнули на мелководье, отбуксировали лодку и вытолкнули ее на песчаную гальку. Первое, что они сделали, — это нашли место, где можно было облегчиться. Когда они перегруппировались, Николас описал дерево, с которого свисали какие-то плоды, но это не было похоже на то, что Сальвия признала безопасным. Птичья трель заставила ее схватить его за руку. Она не была уверена, что источником было животное.

Словно по сигналу, из-за деревьев вышел мужчина в шарфе, обмотанном вокруг головы, и свободной коричневой одежде, направляя на них лук и стрелы. Сальвия увлекла Николаса за себя и огляделась. Должно было быть что-то еще.

Показалось еще шесть человек, державших в руках различное оружие. Лидера группы она сразу определила по тому, как все с ним считались. Когда она встретилась с ним взглядом, он откинул назад свой головной платок, обнажив узкий белый шрам на лбу знакомого лица.

Сальвия подняла руки, показывая, что она не вооружена.

— Bas medari, (Бас Мидари) Дарит Ямон.

— Basmidar, (Басмидар) Сальвия Птицеловка. — Дарит иронично улыбнулся. — Хотя, судя по вашему виду, я думаю, что вам не повезло, — сказал он в Казмуни.

— Мы договорились, — ответила она. Брови поползли вверх, когда она употребила то, что, вероятно, было формальной и устаревшей фразой.

Дарит произнес незнакомое слово, и люди вокруг них опустили оружие. Он снова обратился к ней.

— Твое невезение связано с тем, что ты помогла нам?

Сальвия покачала головой.

— Кимисар напал на нас.

Лидер Казмуни, похоже, не совсем поверил ей. Вероятно, это действительно казалось ужасно удобным. Она не была уверена, что у нее хватит слов, чтобы объяснить.

Один из его спутников закричал и указал на реку. В водоворотный бассейн унесло чье-то тело.

Сальвия сделала шаг к нему, и оружие поднялось вверх. Бросив взгляд на Дарита, она направилась к кромке воды. Войдя вброд в реку, она схватила мужчину за руку и выволокла его тело на берег.

Она узнала солдата еще до того, как перевернула на спину. Рукоять кинжала Алекса все еще торчала из его горла, на лице застыло выражение отчаяния. Желчь подступила к горлу при воспоминании о том, как она лишила этого человека жизни.

Дарит подошел к ней сзади.

— Твоя работа? — спросил он, указывая на нож.

— Да, — сказала она. Сальвия вытащила кинжал и вытерла его о рубашку мертвеца, затем убрала его обратно в ножны на поясе и встала лицом к Дариту. — Скоро появятся новые.

Дарит жестом приказал своим людям опустить оружие, но шум, донесшийся с запада, заставил их вместо этого повернуться в ту сторону. Еще один казмуни выскочил из-за деревьев, крича и указывая вверх по реке.

Смысл его слов был ясен: кимисарцы приближались. По кивку Дарита двое мужчин покинули круг вокруг Сальвии и Николаса и последовали за мужчиной обратно в лес с оружием в руках.

Дарит несколько секунд смотрел на мертвого кимисарца, затем снова перевел взгляд на Сальвию, которая снова подошла к Николасу. Он кивнул, как будто принимая какое-то решение.

— Пойдем с нами, — сказал он. — Мы защитим тебя.

— Что он говорит? — спросил Николас.

— Он предлагает нам защиту.

— Что нам делать?

Она сомневалась, что казмуни станут принуждать их, но лучший выбор был очевиден. Пройдет несколько дней, прежде чем демораны найдут ее и Николаса. Если они их найдут.

— Мы пойдем с ними, — сказала она.

ГЛАВА 61

Команда Хузара потеряла драгоценное время, переправляясь через реку, но с их добычей было бы глупо останавливаться с той стороны, с которой на них напали. Кимисарцы были голодны, измучены. Он начал беспокоиться, что если они поймают принца, то не смогут удержать его. Единственный шанс Хузара вернуться домой утекал у него сквозь пальцы, как песок.

Черт бы побрал эту женщину. Не в первый раз он задавался вопросом, какую роль она сыграла в Теганне, помимо убийства Дирая, его чернохвостого ястреба — последнего средства связи с мужчинами, с которыми он был разлучен прошлым летом. Теперь она вернулась. Какими бы способными ни были оруженосцы Деморана, молодой принц, вероятно, в конце концов дрогнул бы сам, но она подтолкнула его к побегу. Если бы не она, они бы схватили его, и Хузар не оставил бы после себя кровавое месиво своего заместителя.

Крики впереди. Неужели деморанцы обошли их стороной? Трое его людей выбежали из-за деревьев. Они остановились и согнулись, упершись руками в колени, пытаясь отдышаться.

— Казмуни! — одному наконец удалось выдохнуть.

— В полумиле впереди, — сказал другой. — Напали на нас.

Третий мужчина упал на колени, прижимая окровавленную руку к бедру.

— Они следят за тобой? — спросил Хузар.

— Нет, — ответил первый мужчина. — Они вернулись туда, откуда пришли. Должно быть что-то еще.

Руки Хузара сжались в кулаки. Быть так близко к своей цели только для того, чтобы встретить еще одно препятствие.

— А принц и его спутница?

— Мы не видели никаких признаков, капитан, и мы потеряли Джиспана.

Он думал, что хуже уже быть не может, но крик сзади доказал, что Хузар ошибался. Вдоль края ущелья были замечены деморанцы. Единственное, что дарило милосердие, — это заходящее солнце и обещание еще одной безлунной ночи.

Неудача. Хузар потерпел неудачу.

Он посмотрел в глаза людям, ожидавшим его приказа.

— Мы должны отступить. Пусть деморанцы разбираются с казмуни.

ГЛАВА 62

Алекс ткнул труп ногой. Мертв около суток. Причина смерти была очевидна — у него было разорвано горло, но отсутствие крови подсказывало Алексу, что это произошло не здесь. Он присел на корточки и ощупал рану. Это был чистый, узкий порез, сделанный лезвием длиной примерно с его ладонь. Это мог быть любой кинжал, но Алекс поставил бы деньги на тот, что с черно-золотой рукоятью.

Кассек подошел сзади.

— След от той схватки там, сзади, вел в пустыню. От трех до четырех человек, по меньшей мере один был ранен. Судя по крови, это было вчера вечером.

Алекс кивнул и поднялся на ноги. Прошлой ночью они потеряли много времени. Он не хотел останавливаться, но был близок к обмороку из-за того, что не спал больше двух суток, и стало слишком темно, чтобы продолжать идти. Норсари укрылись возле нескольких больших валунов в восточном конце каньона и проспали несколько часов. Как только сумерки сгустились настолько, что можно было что-то разглядеть, они снова двинулись в путь. Тремя милями ниже по течению они наткнулись на кровавые следы и примятую листву. Касс взяла команду на разведку, но Алекс продолжал плыть вдоль реки, пока не нашел лодку и мертвого мужчину.

Его друг едва взглянул на тело; оно было вытащено из воды и, очевидно, случайно.

— Итак, они остановились здесь. Что тогда?

Алекс указал на дугу тяжелый следов на песке.

— Они были окружены. — Он подошел к тому месту, где она стояла лицом к ним, встав между Николасом и примерно восемью мужчинами. Великий Дух, она была храброй.

— Потом они с Николасом пошли этим путем. — Алекс последовал за ней к деревьям. Следы на сухом песке было трудно разобрать, но он смог определить, что она бежала и не спотыкалась. Когда ее следы и другие достигли кромки растительности, они сузились в одну линию, ведущую на юго-запад, в дюны.

Хотя порядок событий был немного запутанным, вывод был очевиден. Сальвия и Николас были найдены казмуни и ушли с ними в пустыню. Они не ссорились, но он верил, что она приняла лучшее решение на тот момент.

Пока он наблюдал, сильный ветер пронесся по песку, начав процесс стирания единственных зацепок, которые у него были, чтобы найти ее.

— Каковы будут ваши приказы, капитан? — спросил Кассек.

Дядя Рэймонд хотел бы, чтобы Алекс отправился за Николасом, но Норсари, которые были с ним, взяли с собой очень мало еды, думая, что их не будет всего день. Чтобы достать провизию из лагеря, потребовалось бы по меньшей мере два дня. Из-за пожара их могло даже не хватить на сборы до прибытия полковника Трейсдена. Поскольку принц теперь находился в руках казмуни, потеря Алексом командования была неизбежна, но это было ничто по сравнению с потерей ее самой.

Каким-то образом это дало ему потрясающее чувство свободы.

— Вы возвращаетесь, — наконец сказал Алекс. — Проинформируйте полковника Трейсдена обо всем, что произошло, и передайте командование Норсари ему.

— А как насчет вас?

— Я иду за ними. — Алекс повернулся, чтобы обратиться к Норсари, собравшимся позади них. — Мне нужны все припасы, что есть у вас и два добровольца.

ГЛАВА 63

Дарит провел их через песчаный колодец в сумерки, прежде чем остановиться в роще деревьев, окружающих источник с чистой водой. Солнце стояло высоко над головой, когда Сальвия проснулась на следующее утро, хотя она лежала в тени. Николас растянулся неподалеку на песке и все еще спал. Она застонала и потянулась, заметив, что над бассейном разносится запах готовящейся пищи. Маламин сидел у небольшого костра, помешивая в котелке, который был источником восхитительного аромата. Он улыбнулся ей и коснулся пальцами лба в знак приветствия, и она ответила ему тем же жестом.

Сальвия отбросила одеяло в сторону и направилась к источнику, чтобы вымыть остатки сна и песка пустыни с рук и лица. Ее желудок требовал еды, но она заставила себя сначала попить воды. Когда она вернулась, Маламин протянул ей маленькую миску и она споткнулась об собственные ноги в своем стремлении принять ее. Мясо в рагу, было из какой-то птицы, почти куриное на вкус, а плавающие в бульоне зерна напоминали ячмень. Она выпила весь бульон, взяла ложку. Никогда еще ничего не было таким вкусным.

Как только она закончила, ее миска была снова наполнена, и она выбрала кусочек мяса.

— Что это? — спросила она.

— Варгун, — ответил Маламин, доставая плоскую доску, на которой сушился обтянутый кожей кусок мяса. Маламин улыбнулся, увидев ее удивленное выражение лица. За все годы, что они жили на открытом воздухе, отец никогда не предлагал им есть змей. Сальвия пожала плечами и подняла миску в знак приветствия, прежде чем снова приняться за еду. Все бывает в первый раз.

Вторую порцию она прикончила гораздо медленнее и заставила себя не просить добавки. Ее желудок уже протестовал после того, как так долго был пустым. Дарит и еще несколько человек вернулись, неся несколько пустынных зайцев. Николас сел и огляделся по сторонам, словно пытаясь вспомнить, где он находится.

Казмуни бросили кроликов Маламину, который вытащил нож и начал снимать шкурку, затем пошли к бассейну напиться и наполнить свои бурдюки водой. Дарит подошел к ней, прикоснулся пальцами ко лбу, как это делал Маламин, и протянул ей руку.

— Сальвия — торжественно произнес он.

— Дарит, — сказала она, прижимая руку к сердцу. — Я хочу поблагодарить вас, — сказала она на Казмуни. — Для нашего сейфа.

Он улыбнулся ее неловкой речи.

— Я очень благодарен. Пожалуйста, пойдем со мной сейчас. — Взяв ее за руку, он осторожно потянул ее в том направлении, откуда пришел. Николас собрался последовать за ней, но она покачала головой. Казмуни подвел ее к опушке леса, где двое его людей стояли по обе стороны от третьего мужчины, стоявшего на коленях. По кивку Дарита кляп у связанного мужчины был развязан.

Мужчина был одет и выглядел как деморанец, но по ненависти в его серо-голубых глазах она поняла, что это кимисарец.

Его одежда была мокрой от крови из раны в боку, и ее рука бессознательно потянулась к ножу на поясе.

— Почему вы напали на нас? Почему вы преследовали нас? — спросила она на своем родном языке.

— Я всего лишь возвращаю вам должок, — ответил он. — Один враг другому.

Он говорил по-деморански. Тоже очень хорошо.

Она сжала рукоять своего кинжала.

— Почему вы были в Деморе?

Он усмехнулся.

— Мы пришли по приглашению. Мы остались из-за предательства.

— Кимисара планирует вторжение?

— Откуда мне знать? Я не был дома больше года.

Сальвия моргнула.

— Вы здесь, — она вспомнила, что на самом деле здесь больше не Демора, но продолжила, — с прошлого года? Почему?

Мужчина фыкнул.

— Как вы думаете, ваш король позволил бы нам уйти?

— Почему вы напали на лагерь Норсари?

Мужчина отвел глаза.

— Ответьте мне.

— Я не буду. — Он снова посмотрел на нее. — Я верен своему капитану.

Видение Алекса, падающего навзничь со своей лошади, промелькнуло у нее в голове. Сальвия даже не поняла, что выхватила нож и потянулась к горлу мужчины, пока Дарит не схватил ее сзади и не отвел ее руки назад. Она завизжала и стала отбиваться от него, когда двое других мужчин вырвали у нее кимисарца. Оружие было вырвано из ее пальцев, но Сальвия вывернулась из хватки Дарита и снова бросилась на пленницу. Не успела она сделать и двух шагов, как Дарит взмахнул ногой и сбил ее с ног. Через несколько секунд он прижал ее к земле.

— Прекратите! — крикнул Дарит ей в ухо. — Вы должны остановиться!

— Отойдите от нее! — Николас схватил Дарита сбоку, но казмуни не отпустил ее, и они сцепились и кувыркнулись вместе, сплетясь в клубок рук и ног. К тому времени, когда их разняли, у Сальвии была разбита губа, а туника Николаса была полностью разорвана. Она угрюмо сидела. Глядя на мужчину из Кимисара, который лежал на боку в несколько ядрах от нее и выглядел потрясенным.

Принц сжал свое связанное запястье.

— С тобой все в порядке? — он спросил Сальвию.

— Да, прекрасно. — Она слизнула песок с раны на губе и сплюнула. — Ты?

— Если мое запястье не было сломано раньше, то, думаю, сейчас оно сломано.

Сальвия подняла глаза, когда Дарит склонился над ней, протягивая бурдюк с водой. Она приняла его и прополоскала рот, пока он опускался на колени рядом с Николасом, чтобы осмотреть его руку.

— Нехорошо позволять словам так сильно влиять на вас, Сальвия Птицеловка, — поучал ее Дарит через плечо. — Я обещаю вам, что его угрозы ни к чему не приведут.

Сальвия отхлебнула воды.

— Он не угрожал, — сказала она.

Дарит взглянул на нее.

— Тогда вы заслужили свою травму. Только дети реагируют на насмешки. — Выражение его лица немного прояснилось, когда он снова повернулся к Николасу. — Но вы можете сказать Николасу, что он хорош поступил, придя вам на помощь.

Перебинтовав запястье принца лубком из жестких пальмовых листьев, Дарит протянул Сальвии нож. Нож Алекса. Она повесила его обратно на пояс, сопротивляясь желанию провести пальцами по инициалам.

— Вы не боитесь, что я причиню вред этому человеку? — спросила она.

Дарит пожал плечами.

— Я думаю, если вы захотите убить его, вас не остановит отсутствие оружия.

ГЛАВА 64

Сержант Миллер и рядовой Вульф были его добровольцами. Оба мужчины были в пустыне вместе с Алексом в первый раз, чему он был рад — они уже знали, как ходить по песку и экономить воду. Они покинули лагерь без головных платков или палаток, поэтому импровизировали, укутав головы в рубахи, подаренные кем-то из мужчин, вернувшихся с Кассеком. Что касается палаток, то они обошлись без них, но, к счастью, на второй день они нашли небольшой источник с горсткой низкорослых деревьев. Смогли пополнить свои фляги и укрыться в самую жаркую часть дня. Алекс никогда не видел таких деревьев — их листья раскрывались, как бумажные веера, и были больше мишени для стрельбы из лука. Алекс срезал несколько сухих листьев до толстых стеблей длиной с руку, чтобы использовать их в качестве топлива. Деморанцы шли всю ночь, но когда они все-таки остановились передохнуть, было чертовски холодно, и костер был кстати.

Удача отвернулась от них на третий день.

Он и двое других солдат рассредоточились так, чтобы они могли видеть друг друга достаточно хорошо, чтобы связаться, если увидят что-то, спрятавшееся в дюнах между ними. Как следствие, Алекс не мог быть уверен, когда именно исчез сержант Миллер, но прошел целый час после того, как он заметил отсутствие Миллера, и они с рядовым Вульфом установили, что он исчез бесследно. Вульф утверждал, что слышал что-то похожее на крик. В то время он подумал, что это один из пустынных ястребов, которых они иногда видели.

Сальвия бы заметила разницу.

После своих бесплодных поисков Алекс и Вульф снова разошлись, хотя и не так далеко, как раньше. Близился закат, когда Вульф крикнул. Алекс подбежал к нему, призывая подождать, но Вульф не двигался — он погружался в песок. Когда Алекс был еще в пятидесяти ярдах, ноги проваливались по колени. Алекс пополз обратно в том направлении, откуда пришел, в то время как крики Вульфа становились все слабее и слабее. К тому времени, когда Алекс оказался на достаточно твердой почве, чтобы встать и обернуться, рядовой Вульф исчез, поглощенный песком.

Долгое время Алекс сидел там, боясь пошевелиться, надеясь вопреки всему, что Вульф появится, прокладывая себе путь наружу, или что Миллер появится из-за ближайшей дюны, просто заблудившись. Он не был большим любителем молиться, но тогда он помолился, прося Духа передать им, как он сожалеет о том, что привел их к смерти. Потери в бою по сравнению с этим было легче перенести. Эти жизни были валютой, потраченной на достижение цели; они были подобны ограблению.

Правильным поступком было бы подождать — дождаться поставок, дождаться разрешения, дождаться дополнительной информации. Он заслуживал потери своего командования, но, будь у него шанс, он сделал бы все то же самое, но сделал бы это в одиночку.

В конце концов Алекс продолжил путь на юго-запад — единственное известное ему направление, в котором можно было двигаться, беспокоясь, что каждый его шаг может стать последним. Сержант Миллер нес их единственную флягу с водой, а у Алекса осталась одна пустая и одна частично полна фляжка. Когда наступила ночь, он на несколько часов спрятался между дюнами и развел костер. Поскольку сжигать было больше нечего, он решил вырвать кожаную обложку и несколько чистых страниц из гроссбуха Сальвии. Ему следовало бы отдохнуть, но вместо этого Алекс перечитывал письмо, которое она сохранила. Должно быть, за последние недели она обращалась к нему десятки раз, чтобы убедиться в том, что он любит ее. Он никогда больше не даст ей повода сомневаться в нем.

Жара четвертого дня вызвала галлюцинации. Иногда ему казалось, что Миллер и Вульф идут рядом с ним. Временами это была Сальвия. В любом случае ему хотелось заплакать и попросить у них прощения, но его глаза были слишком сухими, чтобы на них выступили слезы. Дважды ему показалось, что он видит пружину, похожую на первую, но ни та, ни другая не были настоящими. Алекс спотыкался с холма на холм, каждый раз говоря себе, что пройдет еще всего один. При каждом шаге у него пульсировала голова, и он начал держаться вдоль гребней дюн, чтобы предотвратить судороги, которые охватывали его ноги, когда он спускался с холма.

В какой-то момент он начал надеяться, что песок поглотит и его тоже.

Солнце стояло низко и было красным на небе, когда на горизонте показались черные верхушки деревьев, вырисовывающиеся силуэтами. В глубине души он знал, что это ненастоящее, но та часть, которая заставляла его идти, верила в это. Если бы он стянул с лица самодельный шарф, то почувствовал бы запах зелени. Куртка ему тоже была не нужна. Алекс оставил их на песке позади себя. Его ноги сводило судорогой. Если бы он снял ботинки, то смог бы лучше ходить. Песок под его ногами был приятно теплым.

Пояс с мечом тоже мешал ему, и он изо всех сил пытался расстегнуть пряжку пальцами, которые не хотели сгибаться. Его дрожащие ноги внезапно подкосились, и он упал сначала на колени, а затем лицом вперед. Алекс попытался приподняться, но его руки дрожали так сильно, что он едва смог приподняться настолько, чтобы высунуть голову из песка и вдохнуть. Ему казалось, что он скользит вниз по склону дюны, хотя вокруг него ничего не менялось.

Провал в сон, вот что это было. Он так давно не спал.

Алекс закрыл глаза и позволил темноте поглотить себя.

ГЛАВА 65

Группа Дарита по большей части путешествовала вне дневного зноя, и чувство направления Сальвии подсказывало ей, что они выбрали не прямой путь. Многочасовая ходьба по песку была невыносимой, но она была странно благодарна за концентрацию, необходимую для каждого шага, — это отвлекало ее от мыслей об Алексе. Когда они остановились передохнуть, она так устала, что мгновенно заснула, но ненадолго. Плохие сны всегда будили ее через несколько часов. Тогда она не могла избавиться от мыслей и воспоминаний. Сальвия плотно прижимала ноги к телу и раскачивалась взад-вперед, пока волна за волной горе захлестывало ее. Однако она никогда не плакала, точно так же, как не плакала, когда умер отец.

В конце второго дня Дарит остановился на несколько минут и хмуро оглядел дюны, которые за последний час превратились в холмы поменьше. Все казмуни нервно переминались в ожидании. Наконец Дарит покачал головой, отцепил от плеча длинную веревку и передал ее вниз по веревке. Все заняли позицию на нем, вплетя в него левую руку — за исключением кимисарца, который ухватился за веревку обеими связанными руками, — и Сальвия с Николасом последовали их примеру.

Пройдя около мили, Маламин, четвертый в очереди, сделал шаг и провалился по пояс, прежде чем кто-либо успел среагировать. Услышав его крик, все повернулись, уперлись ногами, насколько могли, в зыбучий песок и туго натянули веревку. Человек по имени Йошер отвязал еще одну верёвку и сделал из нее петлю, которая была накинута на Маламина, который туго затянул ее у себя на груди.

Быстрым, ритмичным движением казмуни вытащил Маламина из песчаной ловушки и потащил его прочь. Целую минуту они лежали плашмя, распределяя свой вес на как можно большую площадь, вцепившись в веревку и наблюдая за песком в поисках признаков очередного обвала. По указанию Дарита они опустились на колени и поползли прочь. Когда он решил, что это безопасно, они встали направились в место, которое, по их мнению, было не таким опасным, хотя Сальвия не могла понять, чем оно отличается от того, где Маламин чуть не исчез.

Руки Николаса все еще дрожали.

— Это произошло так быстро, — прошептал он.

Сальвия кивнула, пытаясь сообразить, как можно было бы создать такую вещь. Она протянула принцу бурдюк с водой, который Дарит дал им на двоих, и подошла к Маламину. Он выглядел таким же потрясенным, как и Николас, когда снимал ботинки и стряхивал с них песок. Она присела на корочки рядом с ним и подняла ботинок, который он уронил, проведя рукой по подошве. Та оказалось прохладнее, чем она ожидала. Дарит стоял над ней, пока она растирала пальцами песок с подошвы. Он был сырым.

Она взяла кусочек в ладонь и протянула его на обозрение обоим мужчинам.

— Drem, — сказала она, используя их слово, обозначающее воду.

Дарит кивнул.

— Вода течет под песком.

Очаровательно.

— Откуда вы знаете, где именно? — спросила его Сальвия.

Дарит вытер пот со лба, прежде чем указать на свой нос и принюхаться.

— Я чувствую это.

Он помог ей подняться на ноги и жестом пригласил следовать за ним. Обмотав левую руку веревкой, он повел ее обратно тем же путем, которым они пришли. Йошер держал другой конец веревки, крепко сжимая свободную руку Дарита. Остановившись, он глубоко вздохнул и показал, что ей следует сделать то же самое.

Она чувствовала только запах песка и жары. Стоя на месте, где Дарит ожидал, что она провалится свозь землю, она нервничала. Сальвия закрыла глаза и снова вздохнула.

Влажность. Ее почти не было видно, но на сухом ветру она могла различить ее, как голубую нить, вплетенную в отрез красной ткани. Ее глаза резко открылись и она увидела, что Дарит слегка улыбается.

Она махнула рукой в сторону того места, где упал Маламин.

— Как это называется?

— Dremshadda.

Водный песок.

Когда они с Даритом возвращались к группе, Сальвия вознесла молитву Духу, чтобы никто из Деморы не попытался последовать за ними.

На четвертый день пути около полудня на горизонте появилось коричневое пятно. Когда Дарит указал на это, по группе прокатился негромкий одобрительный возглас. И вместо того, чтобы останавливаться как раньше, когда солнце стояло высоко, темп путешествия ускорился. Когда они подошли ближе, Сальвия заметила закономерность в том, что она сначала приняла за выступ скалы. На самом деле это была группа палаток, расположенных вокруг впечатляюще большого оазиса. Сальвия призналась себе, что это был всего лишь третий, с которым она столкнулась, так что ее опыт был ограниченным.

Появились часовые и поприветствовали Дарита и его людей, приложив ладони ко лбу, а затем сложив руки до плеч. Они с любопытством посмотрели на Сальвию, Николаса и заключенного кимисарца. Но не потребовали никаких объяснений, и группа продолжила путь к лагерю.

Когда они приблизились, она почувствовала запах лошадей, железа и готовящейся пищи. Палатки серовато-коричневого цвета были прочны против почти постоянного ветра, но ничто не казалось постоянным, даже низкий рост растений. Кроме загона для лошадей, который она мельком заметила между палатками, там не было никаких стадных животных, что привело ее к выводу, что это была не группа кочевников, а передвижной лагерь, вероятно, военный по своей природе, если судить по большому количеству оружия.

Чего бы Алекс только не отдал, чтобы увидеть все это.

Нет, Алекс больше никогда ничего не увидит. Внезапно Сальвии стало трудно дышать.

Дарит остановился, чтобы посмотреть на неё.

— С вами все в порядке, Сальвия? — спросил он. — Вам не нужно бояться.

На лице Николаса тоже было написано беспокойство. Сальвия глубоко вздохнула и продолжила идти.

— У меня все хорошо, — вот и все, что она сказала.

Дарит подвел их к тому, кто, судя по их приветствию, был равен им по рангу. Они быстро заговорили, и хотя Сальвия считала, что ее Казмуни за последние несколько дней значительно улучшился, она мгновенно растерялась. Одно слово, брошенное Даритом в ее сторону, привлекло ее внимание: filami. Друг.

Мужчина отослал другого с устным сообщением и вызвал еще нескольких человек, чтобы они позаботились о заключенном. Когда его взгляд остановился на Сальвии, она напряглась, но он только кивнул, повернулся обратно к Дариту и возобновил их разговор. Она чувствовала себя так, словно ее намеренно оставили в стороне, но в ее исключении чувствовалась вежливость.

Когда посыльный вернулся через несколько минут, Дарит задумчиво посмотрел на нее.

— Я отведу вас умыться и найду какую-нибудь чистую одежду, — сказал он, медленно произнося слова для ее удобства. — Пожалуйста, следуйте за мной.

Он подвел их к открытой палатке. Мужчины, с которыми они путешествовали, находились в ее тени и мылись над большими тазами с горячей водой. Дарит поднял руку, показывая, что Сальвия и Николас должны присоединиться к ним.

Принц не колебался, но Сальвия осталась на месте.

— С тем человеком, которого вы назвали свои другом.

— Конечно, я это сделал. — Дарит посмотрел на нее в замешательстве. — Вы еще не поделились водой.

Очевидно, в этом ритуале было нечто большее, чем она предполагала. Недостаток знаний теперь мог навлечь на нее неприятности.

— Я этого не понимаю. Пожалуйста, скажите мне, как будто я ребенок, — сказала она.

— Мы не разговариваем и не используем имена до тех пор, пока не поделимся водой. Я думал, вы это знаете.

Поблагодарив Духа, что она поделилась водой, прежде чем попытаться представиться в первый раз.

— Тогда… вы назвали меня своим другом…

— Не по обычаю, — улыбнулся Дарит. — Но если вы спрашиваете, друзья ли мы, я думаю, что да.

Его слова утешили ее больше, чем все остальное, что он сделал за последние четыре дня.

— Разрешено ли мне делиться водой с другими? — она спросила. Может быть, в этом было какое-то послание, которого она еще не получила.

Дарит кивнул.

— Да, но сначала вы должны поделиться с Palandret.(Паландред) После того, как вы приведете себя в порядок, вы поужинаете с ним.

Сальвия собралась спросить, кто это, когда ее разум разделил имя на два слова: Pal alandret (Пал андред)

Мой король.

ГЛАВА 66

Одежда казмуни выглядела удобной и была таковой. Свободная одежда позволяла легко двигаться и сохраняла прохладу, впитывая пот. Однако Сальвия надела собственные сапоги и застегнула пояс с ножом на талии. Без второго кинжала левая сторона чувствовала себя неуравновешенной. Она полагала, что он все еще у Дэрита, но боялась попросить его вернуть.

На закате Дэрит повел их к огромному шатру в центре лагеря. Сальвия притянула Николаса к себе, и они последовали за Дэритом мимо двух охранников, стоявших у занавеса, служившего дверью. Внутри было прохладнее и светлее, чем она ожидала, благодаря нескольким горизонтальным вентиляционным отверстиям в пикообразном потолке. Снизился и уровень шума, который поглощали витиеватые гобелены, вертикально развешанные по внешним стенам, создавая атмосферу уединения от внешней суеты. Низкий стол был уставлен качественными, но легкими и практичными тарелками и столовыми приборами. Сальвия не знала, чего ожидать, но это было нечто более экзотическое, чем привычные вилки и ложки, и почти разочаровывало. Впрочем, судя по запахам, доносящимся от накрытых блюд, еда была не такой уж и экзотической.

Дэрит остановился примерно в десяти футах от стоящего на коленях мужчины, который, казалось, никак не отреагировал на их присутствие, что дало Сальвии время изучить его профиль при свете низкой лампы рядом с ним. Его кожа была бронзовой, как у большинства казмуни, но если цвет волос, который она наблюдала, варьировался в оттенках кедра, то волнистые волосы и борода короля были почти черными, как эбеновое дерево. За спиной у него был расправлен длинный расшитый плащ, который отличался от свободных бриджей и туники с курткой, которые она привыкла считать стилем казмуни. С левой стороны из-под плаща выглядывал изогнутый меч. Мозолистые руки лежали на бедрах, а сам он сидел в центре потертого ковра цвета индиго с закрытыми глазами.

Через несколько секунд король — так она поняла, что это именно он — открыл глаза, но не посмотрел на них.

— Я слышал, мой друг привел гостей, — сказал он.

— Да, Паландрет, — ответила Дэрит, низко поклонившись.

Не дождавшись ответа, король встал и отошел от ковра, затем нагнулся и поднял его. В выцветший сине-фиолетовый фон ковра были вплетены золотые звезды, придававшие ему вид ночного неба. Он бережно повесил его на крючки, словно это была его драгоценность, и наконец повернулся к ним лицом.

На нем не было ни короны, ни символа королевской власти, кроме, возможно, украшенного золотом пояса и украшенной драгоценными камнями рукояти меча. Длинный плащ доходил ему до колен, но по росту, хотя и не по худобе, он не уступал лейтенанту Кассеку. При свете его глаза были глубокого зеленого оттенка и напоминали Сальвии сушеные водоросли. Целеустремленными шагами король подошел к ним на расстояние вытянутой руки. Сальвия старалась не нервничать и надеялась, что Дэрит ничего не упустил в своих инструкциях.

Король смотрел на нее с выражением тревоги.

— Мой друг принес мне пару вендисамов? — спросил он. Сальвия понятия не имела, что такое вендисам, но звучало это нехорошо.

— Это всего лишь мальчики.

Рот Дэрита искривился в ироничной улыбке, которую Сальвия уже успела узнать.

— Если бы мой король поговорил с ними, он бы увидел, что они совсем не мальчишки.

Король поднял брови и оглянулся на Сальвию и Николаса. Как и в первый раз, когда Дэрит поклонился, Сальвия скрестила руки на груди и опустила голову; Николас последовал ее примеру.

— Bas midari, (Бас мидари) — сказала она, выбрав более формальное приветствие.

Его выражение лица стало еще более удивленным, когда она подняла голову.

— Они говорят на казмуни?

Четыре дня, проведенные среди людей пустыни, улучшили ее грамматику, произношение и словарный запас, и она понимала гораздо больше, чем могла сказать, но этого было недостаточно.

— Очень мало, — ответила она.

— Мой друг скромен, — сказал Дэрит, и Сальвия покраснела не столько от комплимента, сколько от того, что он назвал ее своим другом.

Глаза короля не отрывались от ее глаз.

— И женщина. — Теперь он оглядел ее с ног до головы.

Сальвия слегка скрежетнула зубами и напомнила себе, что казмуни не считают вежливым обращаться напрямую к тому, с кем они не делили воду.

Словно вспомнив об этом, король сделал жест влево, и появился слуга, держа в руках серебряный поднос с чашей и кувшином. Спокойно взяв чашу, он налил в нее воды и, протянув ей кубок, посмотрел прямо в глаза, после чего сделал долгий глоток. Сальвия сделала дрожащий шаг вперед и приняла чашу, не разрывая зрительного контакта. Дэрит описывал большинство встреч как непринужденные, но когда человек впервые встречался с королем, все формальности были соблюдены.

Закончив, король Казмуни не потянулся за кубком, что, по словам Дэрит, означало, что она должна передать его Николасу. Это также означало, что к принцу будут обращаться только через нее, но она была рада, что они считают ее более высокопоставленной. Николас сделал глоток и передал его обратно Сальвии, а она предложила его обратно королю.

Король поставил чашу на поднос и протянул ей руки ладонями вниз.

— Я приглашаю вас в свой шатер, — официально сказал он. — Я — Бэннет, седьмой из этого имени.

Сальвия с опаской протянула руки, подставив под них пальцы, и он нежно сжал их.

— Меня приветствуют, — неловко сказала она, надеясь, что это сработает. — Меня зовут Сальвия Птицеловка.

Король с трудом произнес ее имя так же, как Дэрит, но потом сдался и отпустил ее руки.

— Мне жаль, что я не могу произнести его правильно.

— Ничего страшного. — Она протянула руку принцу. — Это Николас Бродмур, — сказала она, назвав фамилию своего дяди. Беннет коротко сжал одну из рук принца и отступила назад.

Что теперь?

Желудок Николаса громко заурчал, и король улыбнулся.

— Да. Думаю, нам стоит поесть.

ГЛАВА 67

За столом могли бы разместиться шестеро, но их было только четверо. Сальвии было предложено сесть по левую руку от Беннета, Николас — рядом с ней, а Дэрит — справа от короля. Эти двое мужчин вели себя непринужденно и комфортно друг с другом. Было очевидно, что они близкие друзья, и она была рада, что помогла Дэриту и Маламину бежать.

Дэрит рассказал о своей миссии, хотя Сальвия понимала лишь отдельные слова. Отчет был очень обстоятельным, и Беннет ел и задавал вопросы, изредка бросая взгляды на Сальвию и Николаса.

— Сальвия дала мне вот это, — сказал Дэрит, теперь уже медленно, чтобы ей было понятнее. Он достал ее кинжал и протянул его Беннету. — В знак дружбы и для помощи в нашем побеге.

Король принял нож и размотал кожаные полоски на рукояти. Такие же, как на ноже Алекса, она использовала для перевязки запястья Николаса, так что теперь было очевидно, что кинжалы подходят друг другу. Бэннет провел большим пальцем по золотому знаку.

— «Сальвия Птицеловка»-, - сказал он, сопоставляя ее имя с буквами.

Оставалось место для буквы Q, но сейчас ее там не было. Еда во рту вдруг приобрела вкус пепла.

— Не думаю, что она знает, что это значит, — сказал Дэрит.

Взгляд Сальвии метался туда-сюда между двумя мужчинами. Какой неведомый обычай она нарушила?

Беннет выглядел забавным.

— Полагаю, вы не согласитесь, — сказал он.

Дэрит усмехнулся.

— Нет.

Король повернулся к Сальвии, подавляя улыбку, которая достигла его глаз.

— Если вы дарите оружие, значит, вы друзья. — Он протянул кинжал. — Подарок с твоим именем, как этот, предполагает брак.

Сальвия поперхнулась, рассыпав крошки по тарелке. Николас бил ее по спине, пока кашель не утих. Когда она наконец смогла вздохнуть, то выпила всю воду из своей чашки, чтобы не смотреть ни на Дэрита, ни на короля.

Беннет вернул ей кинжал.

— Не спрашивай, — сказала она в ответ на растерянный взгляд Николаса. Сальвия с пылающим лицом закрепила оружие на поясе. — Мне предстоит многое узнать о Казмуне.

— Как и мне предстоит многое узнать о Деморе, — ответил Беннет. Он сделал задумчивую паузу. — Ты знаешь какие-нибудь другие языки? — спросил он на кимисарском.

Прежде чем она успела подумать, что ответить, Николас вскинул голову, его глаза расширились, выдавая себя. Сальвия сделала еще один медленный глоток воды из чашки, которую наполнил Дэрит.

— Да, знаю, — сказала она на кимисарском.

— Я так понимаю, никто не спрашивал, — сказал Беннет, взглянув на Дэрита, который выглядел потрясенным. — И это было не то, что вы хотели бы раскрыть.

— Я предпочла не говорить об этом, — ответила она.

— Мудро и храбро.

Она почувствовала, что снова краснеет.

— Я не знаю всего, что мой друг рассказал вам обо мне, но я не считаю себя ни мудрой, ни храброй.

— Уверяю вас, он не сказал ничего плохого.

Рот Сальвии искривился на одну сторону.

— Но не все из этого было хорошо.

Беннет усмехнулся.

— Хорошие люди скучны.

— Да, это так.

— Я уверен, что у вас есть много вопросов, — сказал Беннет. — Пожалуйста, задавайте. Я отвечу.

— Значит, я могу оказать ответную услугу?

Король язвительно улыбнулся.

— Конечно.

— Мы ваши пленники?

Он покачал головой.

— Нет, вы мои гости.

Она не была готова поверить ему.

— Что вы собираетесь с нами делать?

— Этого я еще не решил, — сказал он. — Я еще не понимаю, что означает ваше присутствие. — Она слегка напряглась. — Но если вы захотите уйти, я вас не остановлю.

Это мало что значило, учитывая, что между ней и домом была пустыня.

— Я благодарю вас за гостеприимство.

— Теперь я могу задавать вопросы?

Она кивнула.

— Пожалуйста… только сначала скажите, как я могу вас называть?

Беннет на мгновение задумался.

— Palandret (Паландред) — это традиционно. Но я не ваш король. Не вызовет ли это обиды?

— Нет, Palandret. (Паландред)

Беннет кивнул, затем перешел непосредственно к делу.

— Почему вы были в Казмуне?

Вопрос, несомненно, относился к обоим случаям, но Сальвия решила затронуть только второй.

— Мы убегали от нападения кимисаров. Мы спаслись, но они преследовали нас, и мы продолжили путь в Казмун по необходимости.

— Вы единственные, кто выжил после нападения?

Сальвия вздрогнула.

— Нет, выжило большинство.

Зеленые глаза переключились на Николаса.

— Зачем Кимисару нужен твой юный друг?

Желудок Сальвии подпрыгнул. Каким-то образом Беннет догадался, что Николас — ценный человек. Ее правая рука метнулась к рукояти одного из ножей.

Дэрит напрягся.

— Мой король, — прошептал он на казмуни. — Мне уже приходилось сдерживать ее.

Король, казалось, не боялся, глядя ей прямо в глаза.

— Если твой друг стоит того, чтобы за ним гнаться, стоит того, чтобы за него умереть, ты поймешь, что мне необходимо знать о его важности.

Слава Духу, Николас замолчал; это дало ей возможность подумать. Сальвия перебирала в памяти все случаи общения с Дэритом. Ничто из сказанного ею сейчас не могло противоречить тому, что он видел.

— Они хотели получить за него выкуп, — сказала она, начав с того, что, по ее мнению, было правдой.

Беннет кивнул.

— Но не ты.

— Нет.

— Значит, вы не брат и сестра? — Король взглянул на Дэрита.

Это был выход — видимо, Дэрит так и предполагал. Однако она представила принца под другой фамилией. Либо они не заметили, либо ее проверяли. Маловероятно, что казмуни знали, что означает ее ботаническое имя, или вообще знали, что шалфей — это растение, но это навело ее на мысль.

— Разные матери, — сказала она. — Он — наследник, а я — никто.

— Понятно. — Беннет, похоже, понял, что она говорит о своей незаконнорожденности. — И что же ему принадлежит?

— В основном, земля. — Круглая правда.

Король снова кивнул.

— Тогда почему вы с Никколазом были в компании солдат?

Сальвия должна была это предвидеть, но она не ожидала, что ее будут спрашивать на языке, которым она владеет. Она ломала голову над тем, что видел Дэрит, находясь в плену. Что он должен был узнать или заподозрить об Алексе и миссии в пустыне?

Алекс. Мысль о нем поразила ее как удар. Внезапно она не смогла думать ни о чем другом.

— Я учусь быть солдатом, — резко сказал Николас.

— Позволь мне разобраться с этим, Николас, — огрызнулась Сальвия на деморанском. Ее разум все еще словно увяз в грязи, но слова принца были как веревка, за которую она могла ухватиться и вытащить себя.

— Сальвия пробралась на мои тренировки, чтобы присматривать за мной, — продолжал он, ничуть не смущаясь. — Она всегда следит за мной, как будто я нуждаюсь в ее защите.

Теперь она жалела, что так хорошо научила его кимисару. Сальвия схватила его за неповрежденную руку, не отрывая взгляда от Беннета.

— Хватит, — прорычала она. — Ни слова больше, Николас.

— Понимаешь, о чем я? — сказал Николас. Она надавила на его запястье, и он захныкал, но в конце концов замолчал.

Сальвия безуспешно пыталась улыбнуться.

— У тебя есть младшие братья, Palandret? (Паландред)

— Нет, — ответил Беннет, зеленые глаза весело сверкнули. — Только сестра

Сальвия вернула руки на стол и заставила себя расслабиться.

— Не хочешь ли ты поменяться?

Король усмехнулся.

— Мы можем договориться.

Король Казмуни выделил для них место в своем шатре, что еще больше подчеркивало его отношение к ним как к гостям, но от Сальвии не ускользнуло, что это также означало, что они находятся под надежной охраной. Как только они остались одни, Сальвия схватила принца за локоть.

— Никогда больше так не делай, Николас. У меня есть причины не говорить им правду, и главная из них — твоя безопасность.

— Я знаю, просто у меня появилась идея, которая все объясняет. — Он озабоченно наморщил лоб. — А ты, кажется, задумалась.

Сальвия потерла лоб.

— Тебе повезло, — сказала она. — Нам повезло.

— Но ты должна признать, что я справился с этим довольно хорошо, — с гордостью сказал Николас.

Так и было. Принц спас их обоих, когда ее разум отказал. Она вздохнула.

— Только обещай в следующий раз сначала посоветоваться со мной, пожалуйста. Никаких сюрпризов.

Николас кивнул.

— Никаких сюрпризов.

Он уселся на одеяла и подушки, которые, судя по всему, должны были стать его кроватью, а Сальвия устроилась в отведенном для нее месте. У короля казмуни было отгороженное пространство на другой стороне палатки.

— Что ты думаешь о наших новых друзьях? — спросила она.

— Они мне нравятся, — ответил Николас. — Еда тоже неплохая.

— Поверь, ты это оценишь.

— Ты будешь спать сегодня?

Очевидно, он заметил, как мало она спала во время путешествия.

— Постараюсь.

— Хорошо. Ты выглядишь усталой.

Сальвия скривилась.

— Это хороший способ сказать, что я выгляжу как дерьмо.

Он усмехнулся, ложась и подтягивая к груди тканое одеяло.

— Да.

— Twerp. — Она опустилась на подушку и отвернулась, отстегнув от пояса нож, чтобы держать его под рукой.

Нож Алекса. Перед ее внутренним взором проплыл образ его напряженного от волнения лица, когда он вложил нож в ее руку еще в Теганне. Помни, чему я тебя учил. Он любил ее тогда, даже когда она отвергла его из гнева и злобы.

Его последние действия показали, что его любовь никогда не утихала. У нее никогда не будет шанса доказать, что ее предательство было вызвано любовью, дабы спасти от последствий его поступков.

Сальвия зажмурила глаза, сжимая в руке кинжал. Алекс погиб, защищая принца. Теперь оставалось только убедиться, что это было не напрасно.

ГЛАВА 68

Перед ним был огонь, свет пляшущего пламени проникал в сознание. Алекс с трудом открыл веки, которые были шершавыми, как песок. Во рту пересохло, но не так сильно, как в прошлый раз. На нем были только рубашка и бриджи, но и то, и другое было мокрым, как и волосы. Алекс перекатился на спину и застонал от боли в сотне сведенных судорогой мышц.

По обе стороны от него появились руки, и Алекс был слишком слаб, чтобы сопротивляться, когда они подняли его в сидячее положение. Что-то поднесли к губам, и вода — теплая, но благословенно влажная — хлынула в рот. Он с трудом сглотнул: заднюю стенку горла словно расплавили.

После нескольких глотков воду отняли, осторожно вылили на лицо, и Алекс наконец смог открыть глаза и увидеть. Была ночь, и он лежал в укрытии рощи деревьев. Перед глазами проплыли лица двух мужчин. Казмуни.

Судя по всему, он не умер. Но все же.

К его губам снова поднесли котелок с водой, и он инстинктивно попытался взять его ртом и присосаться к нему, чтобы вода пошла быстрее, но его оттащили.

— Remonda, — назидательно произнес один из мужчин.

Алекс не понял этого слова, но понял, что пить надо медленнее. Он кивнул, и вода вернулась. Через несколько минут ее унесли и уложили его, на этот раз на мягкую кучу чего-то.

— Еще, — умолял он. — Пожалуйста.

Они покачали головами и ушли, а вскоре на их место пришел третий казмуни с чашей в руках. Этот человек сел рядом с Алексом и терпеливо стал кормить его густой оранжевой жидкостью. В перерывах между ложками Алекс оглядывался по сторонам, насчитав десять человек, которые то подходили, то отходили от костра. По крайней мере, двое наблюдали за ним, как будто это была их работа, и все были вооружены кинжалами и кривыми мечами. Суп был приготовлен из каких-то тушеных фруктов, похожих на терпкие персики, когда она кончилась, Алекс понял, что хочет еще. Но несколько глотков воды — это было все, что ему дали.

Наевшись до отвала, Алекс опустил веки, желая уснуть — на этот раз по-настоящему, а не просто потерять сознание.

Последнее, что он почувствовал, это то, что его запястья были связаны.

Дважды до рассвета его наполовину будили и давали еще воды. Когда взошло солнце, Алекс снова чувствовал себя почти человеком.

В течение дня его кормили порциями терпкого отвара с причудливым травяным привкусом, который начал добавлять повар. Алекс был уверен, что пустынники знают толк в лечении его болезней. Самочувствие, конечно, улучшилось: судороги в мышцах прошли, пить хотелось меньше. К вечеру ему разрешили есть твердую пищу. После этого его отвели в бассейн с водой в центре деревьев, где ему разрешили помыться, по крайней мере, так хорошо, как он мог это сделать со связанными руками.

Рано утром следующего дня Алексу дали выпить столько воды, сколько он хотел, и немного густой каши, которую ели на завтрак остальные мужчины. Пришлось выпить свою порцию, а не пользоваться утварью, так как развязывать его не стали, хотя он и просил. С некоторым трепетом он наблюдал за тем, как они собирают лагерь. Заставят ли они его идти босиком и с голой головой или оставят здесь? Он не был уверен, что было бы хуже.

Потом Алекс увидел среди их вещей свой пояс с мечом. Он не помнил, успел ли снять его перед тем, как упасть. Но если они поняли, что это его, то меч был свидетельством того, что он воин. Неудивительно, что они ему не доверяли. Человек, которого он выбрал в качестве лидера группы, подошел, неся в руках кучу кожаной одежды. Они нашли его брошенную куртку и сапоги. Алекс удивился, как далеко он забрался без них.

Всем не терпелось уйти, и, к счастью, они развязали его не на долго, чтобы он смог одеться сам. Хотя он знал, что после километра ходьбы это не будет иметь значения, Алекс потратил немного времени на то, чтобы вытряхнуть песок из носков и дать передышку натертым запястьям. Прежде чем надеть головной платок, сделанный из рубашки Кассека, он оторвал от нее несколько широких полос ткани и обмотал ими запястья, после чего протянул руки человеку, ожидавшему, когда его снова свяжут. Политика деморанской армии не предполагала покладистого военнопленного, но эти люди спасли ему жизнь, и он был им благодарен.

Когда все было готово, ему вернули одну из фляг — пустую, чтобы наполнить ее, пришлось идти к роднику, — и он отправился навстречу восходящему солнцу.

ГЛАВА 69

Беннет разрешил Сальвии и Николасу свободно бродить по лагерю, но она знала, что за каждым их шагом следят. Первый день они провели, ориентируясь на местности и наблюдая за расставленными охранниками. В данный момент у нее не было желания бежать, но на всякий случай нужно было быть наготове. Все палатки были расставлены по порядку, и палатка Беннета была, безусловно, самой большой. Большинство из них были достаточно просторными, чтобы в них могли разместиться от четырех до шести человек, и, как правило, они были круглыми, вокруг центрального столба. Они расходились от озера, питаемого родниками, которое было круглым, но из-за волнения дюн площадь растений имела форму капли.

Вскоре после восхода солнца на второй день Сальвия и Николас стали свидетелями боевых учений казмуни. Они стояли на краю тренировочного круга и наблюдали за тем, как мужчины проводят спарринг без оружия. Сальвия с трепетом наблюдала за происходящим, бессознательно переставляя ноги на песке, имитируя стойки.

Беннет подкрался к ним сзади, но ее внимание было настолько сосредоточено, что она не заметила его приближения. Она повернулась и поклонилась, скрестив руки на груди и Николас последовал ее примеру.

Прежде чем король успел что-то сказать, она махнула рукой на пары в кольце.

— Это прекрасно, — сказала она на кимисарском, радуясь, что общий язык дает ей больше слов.

Его брови взлетели вверх.

— Прекрасно — это не то слово, которое я ожидал услышать.

Ее взгляд вернулся к бойцам.

— Движения плавные, как вода, но быстрые, как молния.

— Деморанский бой отличается?

— Я не могу сказать о вашем бое с оружием, но что касается этого, то да. Наши бои… тяжелее. Это понятно?

Беннет кивнул.

— Этот стиль мы называем ташайвар. Это примерно означает «удар кнутом» за его легкость, текучесть и скорость.

— Ташайвар, — повторила она. — Прекрасное имя. На этот раз она использовала слова казмуни.

Король вышел на тренировочный ринг и протянул ей руку.

— Хочешь учиться? — спросил он, тоже на своем языке.

Сальвия даже не колебалась. Беннет отвел ее на несколько шагов от Николаса и принял боевую позицию. Она встала рядом с ним и повторила его действия, а затем снова посмотрела на короля с нечитаемым выражением лица.

— Начнем, — сказал он.

Ее готовность учиться открыла в Беннете какую-то дверь. Он потратил целое утро, обучая ее основным позам и движениям ташайвара, а также словам, обозначающим их, и частям тела, которые они задействуют. Она также узнала, что такое «быстро» и «медленно», «острый» и «тупой», «вперед» и «назад», «в сторону» и некоторые другие.

Когда тренировка закончилась, Беннет повел их с Николасом по лагерю, давая ей все новые и новые казмунийские слова для обозначения увиденных вещей. Он был прирожденным учителем и не мог скрыть своего удовольствия от того, что помогает ей понять. Когда они остановились у загона для лошадей, Беннет объяснил, что скоро от оазиса останется только полустационарный загон. Сальвия молча предположила, что источник питается подземной рекой, текущей из горных снегов Катрикса на западе. Возможно, она же породила dremshadda — водный песок, с которым они столкнулись.

— Здешний источник — самый крупный и будет существовать еще несколько недель, — сказал он на кимисарском. — Но это не единственный источник, на который мы должны полагаться, чтобы пересечь пустыню.

— Куда ты отправишься дальше, Паландрет? — спросила она.

— В Остизу, столицу. Она находится во многих днях пути на юг и восток.

— А мы? — рискнула спросить она.

Он посмотрел на нее сверху вниз.

— Мне будет приятно, если вы поедете с нами в Остизу. Как мои почетные гости.

Почетные гости. Эфемизм для пленников. Именно такими были она и Николас, при всем том, что с ними хорошо обращались.

Она колебалась так долго, что Беннет заговорил снова.

— Дэрит может попытаться вернуть вас туда, где он вас нашел, если вы того желаете.

— Попытаться?

— По мере угасания источников дремшадда расширяется непредсказуемым образом, — пояснил король. — С каждым днем путешествие становится все опаснее.

Не столько высыхающие источники, сколько дремшадда делали пустыню непроходимой.

— Я бы не хотела просить Дэрита еще дважды рисковать ради меня своей жизнью, — сказала она серьезно.

— Настоящий друг так не поступит, — согласился Беннет. Король пытался создать впечатление, что они пойдут с ним по своей воле, но было ли это выгодно ему или им, она не знала.

В конце концов, это не имело значения. Другого выхода не было.

В глубине души она знала, что вернуться сразу будет почти невозможно, но Сальвия отвела взгляд, чтобы скрыть влагу, собравшуюся в глазах.

— Мы не настолько важны, чтобы быть почетными гостями, — сказала она наконец. — Но мы примем ваше гостеприимство.

Николас удалился от посторонних глаз и поглаживал нос пыльного гнедого. Беннет приблизился к Сальвии и понизил голос.

— Не бойся принять эту честь, Сальвия Птицеловка. Это для вашей защиты, но также и потому, что я считаю вас важной персоной.

Ее желудок скрутило от волнения.

— Насколько важным?

— Я давно хотел примирить наши народы, — сказал Беннет. — Я надеялся на посла или принца, с которым можно было бы начать переговоры, но я не стану тратить впустую то, что мне дано для работы.

Один из них у него уже был. Чтобы сменить тему, Сальвия жестом указал на лошадей.

— Ну что, поедем в Остизу?

Беннет кивнул.

— Мы не берем лошадей в дюны из-за риска дремшадда. Люди достаточно легки, чтобы иметь шанс спастись, но лошадь может быть погребена по шею в считанные секунды. На юге земля более твердая. — Он оглядел ее с ног до головы. — Вы умеете ездить верхом?

— Умею, если только лошадей научат аналогичному управлению.

— А Никколаз?

— Лучше, чем я, — сказала она. — Когда мы отправимся?

— Как только мой последний патруль вернется с запада. Они уже задерживаются дольше, чем я ожидал, как тогда и Дэрит. — Беннет пристально посмотрел на нее. — Интересно, они тоже столкнулись с Демораном и Кимисаром?

И те, и другие, скорее всего, знали истинную личность Николаса. Вооруженные деморанцы могли разрушить тот невинный образ, который она пыталась создать вокруг себя и Николаса, но если патруль приведет Кимисара… Сальвия с тошнотворным чувством соскребла немного грязи — или крови? — с рукояти кинжала Алекса. Человек, которого захватил Дэрит, отказывался говорить. Сальвия подумала, захочет ли она заставить замолчать кимиcара, который будет говорить.

ГЛАВА 70

Путешествие на восток прошло в основном в молчании, насколько Алекс мог судить. Казмуни разговаривали между собой, но редко обращались к нему. Мили безлюдной пустыни и часы молчания не давали Алексу возможности сосредоточиться на чем-то другом, кроме своих мыслей, которые в основном были о ней. Он был уверен, что казмуни, за которыми следовала Сальвия, избежали бы тонущего песка.

Следов, которые он встретил, было около десяти, столько же, сколько и в этой группе. Алекс предположил, что обе группы были своего рода патрулями, а значит, направлялись в центральный лагерь или деревню. Поведут ли его туда же, зависело от того, какое присутствие в пустыне имеют казмуни. Он не мог себе представить, чтобы кто-то постоянно жил в таких суровых условиях, но то же самое он думал о крошечных горных деревушках высоко в Деморанском Катриксе.

Поздним вечером второго дня группа Алекса поднялась на большую дюну и посмотрела вниз на озеро с прозрачной водой, сияющее, как бриллиант, в центре зеленого моря в форме глаза. Казмуни начали спускаться с холма, и Алекс не мог не заразиться их энтузиазмом. Однако расстояние оказалось больше, чем казалось, и к тому времени, когда они достигли его, наступила ночь. Вооруженные дозорные встретили их примерно за милю, сцепив руки и приветствуя как друзей. Никто не обращался к нему.

Половину оазиса занимал лагерь, который Алекс сразу определил как военный и непостоянный по своей природе. Почти все, мимо кого они проходили, хотели поприветствовать людей, с которыми он путешествовал, как будто ждали их. Каждый раз, когда они останавливались, Алекс оглядывался по сторонам, наблюдая за происходящим и ища следы Сальвии или Николаса. Большинство из десяти отделились и исчезли в море полотнищ, но Алекса направили к большому шатру, стоявшему в центре. Судя по всему, сейчас он встретится с командиром лагеря.

Площадка внутри была устлана коврами и тепло освещена фонарями, хотя воздух был прохладным. С низкого столика, за которым, судя по подушкам вокруг него, недавно ужинали четыре человека, убирали еду. Палатка была достаточно большой, чтобы вместить многих, но в ней имелась только зона отдыха с несколькими подушками. В одной из секций, отделенной от других занавесом, двигался слуга, готовя что-то похожее на кровать. Кроме слуг, никого не было видно. Несколько минут он и двое из тех, кто его нашел, ждали.

Алекс уже почти засыпал на ногах, но не проявлял слабости, спрашивая, можно ли присесть. Наконец в шатер вошел высокий мужчина, и все присутствующие прекратили свои занятия и поклонились. Как и казмуни, приведший Алекса, этот человек носил один изогнутый меч. Если он был похож на остальных, то в его одежде было спрятано еще несколько небольших орудий.

Человек, которого Алекс определил как лидера группы, поклонился и затем в течение нескольких минут быстро говорил. Делал доклад.

Пока его игнорировали, Алекс изучал стоящего перед ним высокого мужчину. В своей жизни он знал достаточно королевских особ, чтобы узнать принца, даже без изысканных атрибутов шатра. Украшенные драгоценными камнями меч и ножны были не просто украшением — их качество говорило о том, что они были изготовлены для тяжелого и частого использования. Его одежда была хорошо сшита, но свободной и немного влажной. С его непокрытых черных волос капала вода, как будто он пришел после мытья. Алекс подумал об озере и понадеялся, что ему еще представится возможность побывать там.

Когда доклад был закончен, принц шагнул к Алексу, чтобы посмотреть на него. Алекс встретил непоколебимый взгляд его зеленых глаз. Страх был естественным в его ситуации, но его не следовало показывать.

— Один вооруженный кимисарец в моей стране — это любопытно, — сказал мужчина на кимисарском языке. — Два — это уже тревожный сигнал.

Алекс понял, что его удивление отразилось на лице. Он не ожидал, что сможет общаться не только жестами и несколькими заученными фразами. В записях Сальвии в его куртке было много переведенных казмунийских слов, но за последние два дня он так и не решился их достать.

Кроме того, казмуни приняли его за кимисарца, и он был не единственным, кого они нашли.

Мысли Алекса неслись вскачь. Кимисар, напавший на лагерь норсари, носил деморанскую одежду. Если бы казмуни захватили другого кимисарца, то его цвет лица, одежда и оружие были бы похожи на те, что были у Алекса. Предположение о том, что он тоже кимисар, было естественным. Однако Сальвия и принц Николас были одеты совершенно по-разному: она — в длинную тунику, он — в форму оруженосца, и оба они были светлокожими и светловолосыми.

— Зачем ты приехал в Казмун? — спросил принц.

Независимо от национальности Алекса, казмуни считали его угрозой. Если он сейчас назовет себя Демораном, это может вызвать у казмунского принца подозрения в отношении Сальвии и Николаса, когда они прибудут. Если они прибудут. Алекс также боялся, что его узнают как деморанского солдата, который проник в Казмун и похитил двух человек.

Алекс отвел взгляд. Сказать что-то не то может быть смертельно опасно, и не только для него. Лучше было отстраниться от Сальвии и Николаса, по крайней мере, пока. Угрюмый и молчаливый, таким он и будет.

Принц тяжело выдохнул и произнес несколько слов на своем языке. Алекс наполовину ожидал, что его ударят, но его лишь развернули и вывели. Его отвели в шатер, расположенный неподалеку от большого, где на ковре с одной стороны лежал еще один человек, руки и лодыжки которого были скованы цепями.

Казмуни отобрали у Алекса флягу и снова обыскали его на предмет оружия, так и не найдя страниц книги Сальвии, засунутых в подкладку его куртки. Он не знал, конфискуют ли их, но у него не было желания это выяснять. Веревки с его запястий были сняты и заменены кандалами, как у другого человека. Они были немного свободнее на натертых местах и позволяли развести руки на несколько сантиметров.

После того, как он был закреплен, Алекс и другой мужчина остались одни, что показалось ему небрежным, но его цепи были прикованы к земле, а снаружи лагерь кипел активной деятельностью. Ему будет трудно сбежать, даже с помощью отмычки, которую он держал в подошве одного из своих сапог. А если он и сбежит, то куда?

Алекс переместился на коврик, который ему дали, и присмотрелся к другому мужчине. Волосы у него были черные, как у самого Алекса, а цвет лица такой же загорелый, хотя это было трудно определить, настолько он был грязен. Алекс подумал, что выглядит он не хуже. Одежда на нем была деморанского стиля с военной атрибутикой. Нетрудно было догадаться, что это другой кимисарец, которого они подобрали.

Сине-серые глаза мужчины были затуманены лихорадкой.

— Где они тебя нашли? — спросил он по-кимисарски.

— В песках. Ты? — Алекс ответил на том же языке.

— Возле реки. Они появились из ниоткуда. — В его глазах вдруг появилась надежда. — Почему ты был в пустыне? Капитан послал тебя за мной?

Мужчина предположил, что Алекс был из того же отряда, а значит, кимисары либо были многочисленны, либо мало работали вместе.

— Нет, — сказал он. — Я выслеживал принца. Но я его потерял.

Мужчина уставился на крышу палатки, которая колыхалась от ветра пустыни.

— Надо было остаться в той горной деревне, — вздохнул он. — У меня была еда, была работа. Может быть, когда-нибудь у меня появилась бы девушка.

— Я слышал, что в прошлом году через Йован проходила группа кимисар… Они совершили несколько набегов и исчезли.

— Так вот где ты был? — спросил Алекс. — В горах?

Он кивнул.

— Все девять месяцев. Больше никого не видел, пока капитан не созвал нас. А ты?

Теперь все приобретало смысл. Кимисары оказались в ловушке не по ту сторону гор, поэтому они рассеялись и спрятались среди населения.

— Я немного побродил. Зимовал в долине. Больше никого не видел. — Алекс откинулся на шест палатки и указал в сторону мужчины. — Что с тобой случилось? — Его одежда была выстирана, но явно пропиталась кровью.

— Это случилось, когда они меня поймали, — мрачно ответил кимисарец. — Больно, но кровотечение наконец-то остановилось.

— Могу я посмотреть? — Алекс придвинулся ближе, и мужчина, пожав плечами, расстегнул куртку и поднял рубашку. Из сочащейся раны на боку исходил тошнотворно-сладкий запах. Алекс покачал головой. — Выглядит плохо. Думаю, там инфекция.

Мужчина апатично пожал плечами и опустил одежду обратно на него.

— Ты показывал казмуни? — Алекс надавил. — Они меня лечили.

— И ты им позволил? — Мужчина выглядел отвратительно.

— Большую часть времени я был без сознания. — Алекс переключился с опасной темы. — Как тебя зовут?

— Гиспан Бразко. А тебя?

— Арманд Долан. — Первое было обычным кимисарским именем, а второе — городом в Тасмете.

Они проговорили всю ночь, и Алекс узнал больше о том, чем занимался кимисарец в течение последнего года. По большей части ждали. Их капитан, человек по имени Малким Хузар, принял командование после прошлогодней неудачной акции на Тасмете и приказал им скрываться, пока все не успокоится. Когда Норсари были сформированы, Хузар решил, что времени у них больше нет, и созвал кимисарцев.

— Ты был с ним, когда он ушел по ложному следу на юг в прошлом году? — спросил Гиспан, широко зевая. Его слова звучали все медленнее и медленнее.

Алекс покачал головой, не желая рисковать, сообщая неверные подробности.

— Нет, но я слышал, что это сбило с толку деморанцев.

— Так и есть, хотя это несложно, не так ли? — Гиспан рассмеялся, затем поморщился и глубоко вздохнул, положив руку на бок. Его глаза с красными ободками закрылись. — Одно могу сказать в их пользу — девушки у них красивые. По крайней мере, те, которые не хотят тебя убить.

Алекс не успел спросить о том, что стоит за этим заявлением. Гиспан уснул.

ГЛАВА 71

Сальвия и Николас возвращались с озера в свежей одежде, чувствуя себя чище, чем за последние месяцы, несмотря на то, что им не разрешали пользоваться мылом в воде, из которой все пили. Они с Беннетом пытались уговорить Николаса пойти с ними на более глубокую воду, когда появился гонец и отозвал короля. Сальвия бросила уговаривать Николаса и поплыла на спине, вычищая грязь и песок из волос, пока принц оттирал себя грубой тряпкой на мелководье.

Двое охранников стояли у входа в палатку, что говорило о том, что Беннет находится внутри. Они не пытались помешать деморанцам войти, значит, либо сообщение было доставлено, либо это было не то, о чем они не могли знать. Король сидел в одиночестве за низким столом, изучая карту. Николас отвесил ему быстрый поклон и направился прямо к их спальному месту.

— Все ли в порядке, Palandret? (Паландред) — спросила она на казмуни. — Ты так быстро ушел.

Беннет подняла голову.

— Да, все хорошо. Последний патруль вернулся, и я получил их отчет.

Сальвия затаила дыхание на несколько ударов сердца.

— Нашли ли они что-нибудь, вызывающее беспокойство, мой король?

— Ничего, о чем стоило бы беспокоиться, — ответил Беннет. Он снова посмотрел на карту. — Вам следует немного отдохнуть. Мы отправляемся утром.

ГЛАВА 72

Алекса разбудили на рассвете и принесли миску с кашей. Он сел и начал запихивать ее в рот, еще не до конца проснувшись. С Гиспаном у казмунийского охранника было немного больше проблем, но в конце концов и он проснулся. Когда кимисар зашевелился, Алекс уловил запах, исходящий от его раны. Она не просто гноилась, а активно разлагалась.

Охранник сморщил нос, видимо, тоже почувствовал запах. Однако вид у него был безразличный.

— Моему другу нужна помощь, — попытался объяснить Алекс.

Тот, похоже, не понял его, и Алекс указал на одежду Гиспана, которая была мокрой от кровоточащей раны.

— Оставьте меня, — сказал Гиспан, поднося ложку ко рту. Алекс вспомнил, как кимисарцу не понравилось, что он согласился на лечение.

— Но ты же умрешь, — настаивал Алекс. Он может умереть, даже если его будут лечить.

— Ты думаешь, я этого не знаю? — Гиспан откусил еще два кусочка и протянул миску Алексу. — Я не голоден.

— Ты думаешь обо мне плохо из-за того, что я хочу жить? — спросил Алекс, взяв чашу.

— Нет, — ответил Гиспан. — Мне не к чему возвращаться домой. Большая часть моей семьи погибла во время голода, а остальные — во время прошлогодних лесных пожаров на равнинах. Вот почему я вызвался пойти в Тасмет. Очевидно, у тебя есть причина жить.

После завтрака палатку вокруг них сняли, и теперь Алекс мог видеть, что весь лагерь разбит. Лошадей запрягали, но повозок Алекс не видел. Им с Гиспаном предстояло либо ехать верхом, либо идти пешком. Алекс предположил последнее, и оказался прав. Их приковали к тяжело нагруженной кляче в конце каравана. Алекс настороженно наблюдал за Гиспаном. Он не был уверен, что кимисарец продержится долго.

Перед самым началом движения к ним подошел казмуни, который нес флягу Алекса и флягу с водой для Гиспана. Вместо того чтобы передать их пленникам, мужчина бросил их на землю перед ними и ушел. После того первого дня казмуни стали как-то странно отстраняться, когда давали ему воду, и Алекс подумал, не было ли в этом какого-то послания. Он поднял обе, решив, что Гиспану не нужно ничего лишнего.

Кимисар был разговорчив и, прихрамывая, рассказывал Алексу о своем доме и семье, о девушке, на которую он положил глаз в Деморе, о своей любви к резьбе по дереву. Многие могли бы предположить, что ему просто одиноко после нескольких дней, когда не с кем поговорить, но Алекс понял, что так умирающий человек осознает, что все его переживания, мысли и чувства умрут вместе с ним. Гиспану было бы легче, если бы он знал, что его воспоминания будут жить в другом человеке, и Алекс слушал его.

Когда Гиспан упал в обморок поздно вечером, несмотря на то, что выпил всю свою воду и большую часть воды Алекса, казмуни остановились, чтобы перераспределить груз клячи по другим лошадям, а затем перекинули его через спину животного. Должно быть, это было мучительно, но, к счастью, кимисар был без сознания.

Поздним вечером они добрались до небольшого оазиса, где было разбито несколько палаток, в том числе и большая, но большинство мужчин предпочли спать под открытым небом. Алекс потягивал из своей фляги, сидя рядом с Гиспаном, и смотрел на звезды. Забавно, что небо было таким же, как и дома, только сместилось. Северное колесо сидело ниже на горизонте, но звезды вращались вокруг него точно так же.

Когда кимисарец проснулся, Алекс попытался уговорить его попить, но тот отказался, сказав, что, наверное, не сможет удержаться на ногах. Вся одежда Гиспана была мокрой и покрытой коркой крови и жидкости из гангренозной раны. Алекс не осмеливался отрывать одежду, чтобы взглянуть на него, — он знал, что увидит, и не хотел причинять лишнюю боль.

Измученный, Алекс не спал всю ночь, прислушиваясь к затрудненному дыханию Гиспана. Несколько раз звук прерывался, но через несколько секунд продолжался. Когда небо на востоке начало светлеть, кимисарец вдруг открыл глаза. Алекс придвинулся ближе, чтобы Гиспан мог его видеть.

— Хочешь воды? — спросил он.

— Да, — прохрипел Гиспан пересохшими губами, и Алекс осторожно влил ему в рот немного воды. — Спасибо тебе, друг мой, — прошептал он.

— Я тебя не забуду, — сказал Алекс, давая мужчине последнее заверение, в котором он так нуждался.

Гиспан повернул лицо к гаснущим звездам.

— Лучше бы они просто позволили этой женщине убить меня, — сказал он. Тогда бы мне не пришлось проводить свои последние дни в аду.

Алекс сел прямо.

— Какая женщина? — Кимисар не ответил, и Алекс, перебирая ногами, встал на колени над Гиспаном, чтобы потрясти его за плечи. — Какая женщина, Гиспан? Когда?

Гиспан не ответил. Алекс настоял на том, чтобы похоронить Гиспана самому. Казмуни дал ему лопату, но все время внимательно следил за ним.

Еще до того, как Алекс попал в армию в качестве пажа, отец наставлял его, что у вражеских солдат есть мысли и желания, как у любого деморанца. Первый настоящий бой Алекс принял в пятнадцатилетнем возрасте, будучи оруженосцем, и опыт убийства человека заставил его полностью отказаться от службы в армии. Отец сказал ему, что так и должно быть: лишение жизни другого человека никогда не должно быть легким. Потом от рук Кимисара погиб один из друзей Алекса, и он почувствовал необходимость отомстить за него. После этого каждая смерть давалась ему все легче и легче. Всегда находился еще один враг, с которым нужно было сражаться, еще одна рана, которую нужно было отплатить.

В последующие годы он уже не считал, сколько гишпанцев отправил к Духу, не задумываясь и не заботясь об этом. Теперь, пожалуй, по одному на каждую лопату песка, каждый из которых уводил его все глубже в яму, которая была его душой.

Пока он копал, Алекс снова и снова прокручивал в голове последние слова Гиспана.

Лучше бы они просто позволили этой женщине убить меня. Тогда бы мне не пришлось проводить свои последние дни в аду.

Когда люди были одеты для пустыни с покрытой головой, это часто было трудно определить, но Алекс опознал несколько женщин в караване. Гиспан мог иметь в виду одну из них, но ни одна из женщин не была экипирована так, как казмунийские бойцы, которых он видел, поэтому Алекс сомневался, что кто-то из них был в патрульной группе. Мои последние дни, сказал он. Он шел с Алексом всего один день, а на то, чтобы добраться до лагеря, ушло, наверное, несколько. Тот, кто хотел убить его, попытался сделать это еще до того, как он пришел.

Лучше бы они просто позволили той женщине убить меня. Если бы кто-то просто требовал его смерти, Гиспан не понял бы разговора, значит, на его жизнь действительно покушались. Была ли эта женщина той, кто ранил его? Алекс не разглядывал рану достаточно внимательно, чтобы догадаться, как она была сделана, да и не стоило пытаться сейчас, спустя столько времени. Однако ране было около десяти дней. Вполне возможно, что Гиспана подобрала группа казмуни, которая нашла Сальвию и Николаса.

Это означало, что Сальвия пыталась его убить.

И если Гиспана привели в лагерь казмунийского принца, то и ее тоже.

ГЛАВА 73

Путь, по которому шел караван Беннета, сворачивал к остановкам у различных источников, но неизменно вел на юго-восток. Когда король спросил Сальвию, что она знает об Остизе, та честно ответила, что ничего, но потом сделала паузу. Тиз — слово, обозначающее весну, а Ос было семь лет. Немного подумав, она спросила, не построен ли город вокруг семи источников.

Беннет, похоже, был доволен ее догадкой.

— Да. А ваши города называются похожим образом? — спросил он на кимисарском.

— Некоторые из них, — ответила Сальвия. — Но Демора возникла в результате объединения трех различных культур — четырех, если включить сюда Тасмет, — и языки смешались, создав новый. Первоначальные значения многих названий со временем были утрачены.

— Наш народ оплакивал бы такую потерю. Они сочли бы это порчей чистого.

— Тогда ты, должно быть, не любишь торт?

Беннет на мгновение уставился на нее.

— Я думаю, ты должена повторить это еще раз. Это недоразумение.

Сальвия закусила губу между зубами.

— Яйца — это вкусно. Сахар — это замечательно. Масла, мука и специи тоже хороши. Если пирог считается испортившим их чистоту, то ваша страна многое упускает.

Король откинул голову назад и рассмеялся — глубоким, горловым звуком. Она знала, что у него есть чувство юмора, и не раз видела, как он улыбается, но это было для нее ново. Впрочем, никто больше не отреагировал на поведение короля как на нечто необычное, значит, он не всегда был таким торжественным правителем, каким она его знала.

Он переключил внимание на нее, его глаза были яркими и веселыми.

— Вы правы, госпожа Сальвия.

Она начала было ухмыляться в ответ, но тут ее настигло воспоминание об Алексе. В прошлом году они ехали бок о бок по дороге в Теганн, и она рассказала какую-то историю, а он так смеялся, что чуть не выпал из седла. Мало того, тогда она рассмеялась, наверное, впервые после смерти отца. Ей потребовалось более четырех лет и дружба Алекса, чтобы прийти в себя.

Алекса не было менее трех недель. Как она могла быть почти счастлива, хотя бы на мгновение?

Сальвия резко отвернулась и притворилась, что поправляет пряжку на седельной сумке. Весь оставшийся день она почти не разговаривала.

На десятый день пути в настроении каравана произошел заметный сдвиг. Она слышала смех и шутки, которые могла если не понять, то перевести, и даже лошади, казалось, пританцовывали от восторга. Беннет вел своего ярко-гнедого жеребца рядом с песочного цвета кобылой, которую ей дали оседлать, с веселым видом.

— Мы недалеко от Остиза? — спросила она его на казмуни. Благодаря более раннему изучению языка и трехнедельной погруженности в него, она уже достаточно хорошо понимала его, хотя грамматика все еще была неуклюжей, а слова иногда произносились неправильно. — Сегодня все счастливы.

Беннет указал вперед, на восток.

— Это ворота Покровителя. До города полдня пути. Завтра мы пообедаем в садах Остиза.

Сальвия прищурилась, глядя на две каменные башни вдалеке.

— Но до ворот слишком далеко, чтобы идти до ночи. — Тени уже становились длинными.

— Мы будем ехать до полуночи и разобьем лагерь в укрытии ворот, — сказал он. — Сегодня будут песни и танцы, и мало кто будет спать.

— Как долго ты был вдали от своего города?

— Меня не было более трех месяцев. — Король положил правую руку на бедро и натянул поводья поближе — по языку жестов Сальвия поняла, что он готовится получить отпор на свой вопрос. Он также перешел на кимисарский язык, что означало, что разговор, скорее всего, будет сложным. — Ты уже говорила, что Тасмет теперь принадлежит Деморе? В наших последних отношениях это было не так.

События пятидесятилетней давности, по мнению Сальвии, не нуждались в утаивании. Вкратце она объяснила, как Демора устала от постоянных нападений Кимисары с Тасмета, не говоря уже о стратегической ценности перевалов Теганн и Йован. Дед короля Раймонда начал кампанию, в результате которой кимисарцы были изгнаны и вынуждены вернуться.

— Земли здесь плохие для земледелия, но есть каменоломни и шахты. В основном она служит буфером между нами. Там постоянно находится армия.

Сальвия собиралась сказать еще что-то, но у нее скрутило живот. Дежурство на Тасмете было основной работой Алекса до того, как в прошлом году ему поручили сопровождение Конкордиума, что вызывало у него неприязнь, пока не стало очевидно, что ему предстоит справиться с реальной угрозой. И, конечно, именно так они и познакомились.

Она не хотела об этом думать.

Беннет сохранял выжидательную позу. Вероятно, он подумал, что она оборвала себя, чтобы не сказать что-то стратегически важное.

— Вы служили в армии. Есть ли у Деморы виды на другие области, которые могут повысить ее комфорт?

Она поняла, что он имеет в виду, но, чтобы выиграть время, притворилась смущенной.

— Паландрет?

Он прочистил горло.

— Восстановление потерянных граждан — отличный повод направить в Казмун значительные силы. — Его зеленые глаза были устремлены только на нее.

Сальвия даже не могла быть уверена, что Дэмора знает, что она и Николас находятся с казмуни. Если бы норсари захватили нужного кимисарца, они могли бы узнать достаточно и проследовать по реке к лодке и телу рядом с ней. Сделали ли бы они оттуда правильные выводы, было неясно.

Она поджала губы, прежде чем ответить.

— Паландрет, я могу пообещать, что если Дэмора придет за нами, они будут вооружены и готовы к бою. Иначе было бы глупо. — Беннет коротко кивнул в знак признательности. — Но у меня нет причин полагать, что Дэмора хочет расширяться здесь. Взятие Тасмета произошло только после того, как были исчерпаны все другие возможности.

Пальцы Беннета отстукивали ритм на поясе меча.

— Ты сказала, если Дэмора придет. Ты, кажется, не уверенна.

— Я не уверена. Нас с Николасом могут посчитать мертвыми. Или они могут поверить, что мы у Кимисара.

Король выглядел задумчивым.

— Мне жаль вашу семью, но мы должны надеяться, что не случится ни того, ни другого. Тогда, когда вы вернетесь в следующем году, это будет счастливым чудом.

Его рука расслабилась и легла на ногу. Сальвия была рада, что вопросы закончились, потому что в следующем году она могла застрять на этой фразе. Если деморанцы не знали, где находится Николас, его возвращение действительно было бы счастливым чудом. Однако если бы они знали, то пришли бы за ним гораздо раньше.

А когда они это сделают, то, скорее всего, приведут с собой целую армию.

ГЛАВА 74

Алекс постоянно находился на улице, кроме тех случаев, когда караван останавливался на отдых под навесами во время дневной жары. Не было подходящего времени и места, чтобы читать записки Сальвии или взламывать замки на его цепях, и Алекс не был уверен, что попытка побега — это хорошая идея. Его сразу же заметят, а с лошадьми, которые будут его догонять, казмуни поймают его через пять минут.

Последние слова Гиспана и возможность того, что Сальвия находится с группой, преследовали его. Алекс навязчиво искал впереди линию, когда она появлялась в поле зрения, но она всегда была так далеко, что он не мог сосредоточиться на всадниках впереди. По вечерам он внимательно изучал каждого, кто проходил рядом с ним.

Что бы он сделал, если бы увидел ее или Николаса? Алекс не был уверен. Но если бы он знал, что они в безопасности, это дало бы ему некоторое успокоение. Может быть, тогда он смог бы разработать план, как вытащить их отсюда.

Через десять дней караван остановился в тени двух огромных каменных столбов. До места назначения оставался один день пути, потому что в центре лагеря был разведен костер, и в него бросали все дрова, которые несли с собой. Не было установлено ни одной палатки, даже самой большой. Вместо этого все разбивали вокруг костра шалаши, и Алекс наконец-то смог рассмотреть все лица без головных платков.

И там была она.

Алекс чуть не всхлипнул от облегчения, потом протер глаза и вгляделся в каждую деталь. Она сидела, скрестив ноги, на большом ковре прямо напротив его костра и, судя по всему, была цела и невредима. Лицо ее раскраснелось от солнца и жары, под глазами залегли тени: она безучастно смотрела в пламя, почти не реагируя на окружающее. Справа от нее сидел казмунийский принц, но она, похоже, его не боялась.

Слева от нее сидел Николас, выглядевший вполне жизнерадостным, хотя изредка он бросал на нее обеспокоенный взгляд. Оба были одеты в одежду казмунийцев; Алекс легко мог представить, что их собственная одежда была испорчена во время побега. Оба принца периодически переговаривались с Сальвией и друг с другом, и тогда она отвечала — никогда не выглядела расстроенной или обеспокоенной, но и не улыбалась. Алекс знал это выражение ее лица. Оно появилось у нее, когда она впервые заговорила о смерти отца. Ей трудно было говорить о том, что она так глубоко хоронила.

Что произошло? Что заставило ее выглядеть так сейчас?

Алекс хотел встать и выкрикнуть ее имя, чтобы она побежала к нему через море казмуни и бросилась в его объятия, но два наблюдения остановили его.

Во-первых, Сальвия носила на поясе два кинжала, и Николас тоже носил нож. Если она пыталась убить Гиспана, а казмуни ее остановили, то способность Сальвии к насилию была известна. Однако она сидела рядом с принцем, вооруженная не одним, а двумя видами оружия — второе, должно быть, вернули ей те, кому она помогла бежать. Казмуни доверяли ей, и Алекс не смел связываться с ней сейчас.

Во-вторых, по другую сторону от казмунийского принца сидел знакомый мужчина со шрамом на лице, у которого были все основания не доверять Алексу.

ГЛАВА 75

То, что Сальвия считала пирамидой скалы вдалеке, оказалось городом с террасами. От Ворот Покровителя все выглядело таким же коричневым, как и земля между ними, но по мере приближения к городу от него стали отделяться красные и зеленые цвета. Красным цветом выделялись выгоревшие на солнце камни, из которых был построен город, а зеленым — обилие растительности. Она никогда не видела места, настолько одержимого садами. Из каждого окна свисало какое-нибудь растение.

Беннет рассказал ей, что Остиза существовала исключительно на источниках, в честь которых она была названа, их вода использовалось для выращивания сельскохозяйственных культур. Река Каз находилась в нескольких милях дальше к юго-востоку, и земля между ними расширялась в дельту зеленых полей от мощного потока, вытекающего из города. В остальном вокруг была пустыня, и Сальвия решила, что сады здесь не просто декоративные — они должны давать пищу. На самых нижних широких террасах росли рощи финиковых пальм и фруктовый сад. И даже на таком расстоянии воздух был наполнен ароматом их цветения. Сальвия закрыла глаза и глубоко вздохнула. Пустыня была по-своему прекрасна, но деревья всегда будут на первом месте в ее сердце.

Беннет наблюдал за ней со стороны, пока они ехали.

— Ваши города такие зеленые? — спросил он на казмуни.

— И да, и нет, — ответила она. — Наши города — это скорее места, куда зелень не вторгается, чем одно из немногих мест, где она может расти.

Король кивнул.

— Дальше к югу есть леса, влажные, как сухая пустыня. Города там такие же, как и у вас, — убежище от природы.

Со стороны города приближалась группа конных воинов. Как только попутчики Беннета были опознаны, несколько всадников быстро вернулись в Остизу, а остальные сопроводили их до ворот. Они прошли через укрепленную арку и нижнюю террасу и начали длинный извилистый путь вверх по холму к купольному дворцу на его вершине. Король ехал во главе каравана, Сальвия — справа от него, а Николас — между ними, но чуть позади.

Зелень свисала с каждой стены, росла с каждой крыши. Руки Сальвии так и тянулись потрогать лианы и листья в пределах досягаемости. После стольких недель пустыни и камней, оказаться среди живых существ было все равно, что выйти из-под воды.

Жители Остиза, видимо, привыкли к тому, что их король то появляется, то исчезает. Они уходили с дороги, приветствовали и кланялись, но в остальном не нарушали привычного уклада жизни и дел. Дети подбегали к королю и его всадникам, предлагая цветы и фрукты, но не решались подойти к Сальвии и Николасу. Уже по одному их северно-деморанскому окрасу было ясно, что они не казмуни.

Беннет потянулся и опустил головной убор. Короткие прядки волос, которые она могла видеть, были гораздо светлее после нескольких недель пребывания на солнце. По их мнению, она должна выглядеть такой же светловолосой, как королева Орианна. По жесту короля Николас тоже откинул капюшон, открыв светло-медный оттенок своих волос.

— Разумно ли это, Palandret? (Паландред) — прошептала она, когда дети вокруг них замолчали и переглянулись. — Показать им, кто мы такие, без предупреждения?

Беннет помахал рукой и улыбнулся растущей толпе.

— Они уже говорят и строят догадки. Лучше дать им увидеть. — Он повернулся к ней. — Я не хочу, чтобы кто-нибудь подумал, что я прячу тебя.

Независимо от того, хотел он того или нет, Сальвия вспомнила, что она и Николас были первыми деморанцами, которых эти люди увидели за три столетия. Она представляла свою страну, и первое впечатление было крайне важно. Ее осанка выпрямилась, а рот изогнулся в улыбке, которую, как она надеялась, можно было принять за улыбку.

— Спасибо, — сказала Сальвия, принимая цветок, с которым ребенок наконец-то осмелился подойти к ней. — Как мило. Вы слишком добры.

Она и не подозревала, что сидеть прямо и махать руками может быть так утомительно. К тому времени, когда дорога выровнялась, руки и спина Сальвии хотели завянуть, как цветок в ее руке. Беннет вывел их во двор с мраморными колоннами и широкой лестницей, ведущей во дворец. На полпути вверх на ступенях стояла молодая женщина со сложенными на животе руками в малиновом платье. Длинные черные волосы волнами спадали по спине до пояса. Выражение лица было царственным и величественным, но его эффект несколько ослаблял ребенок, подпрыгивающий у ее локтя.

Всадники остановились и стали спешиваться. Король едва успел соскочить с коня, как со ступенек спустилась девочка лет восьми-девяти, шлейф ее белого платья развевался за ней, как парус.

— Bappa! (Баппа) — закричала она, бросаясь в его объятия.

Сальвия слишком устала от своей фальшивой улыбки, которую она изображала в течение последнего часа, чтобы сопротивляться настоящей улыбке, которая внезапно расплылась по ее щекам. Это было приятно.

Беннет подхватил дочь и поднял ее на руки, пока женщина в малиновом спускалась по ступеням с величественным отчаянием. Когда она дошла до самого низа, король протянул ей свободную руку, и она шагнула в его объятия.

— Брат! — сказала она. — Я так скучала по тебе.

Беннет поцеловал ее в щеку.

— И я по тебе. — Он сжал их обеих на несколько секунд, затем застонал, но не опустил ребенка обратно на землю. — Ты становишься слишком большой, чтобы я мог тебя держать.

Женщина, принцесса — если она была сестрой Беннета, — отступила назад и поджала губы.

— Я говорила ей об этом, но она не слушает.

— Не знаю, у кого она этому научилась, — сказал Беннет, дергая девочку за русо-коричневую косу, и обе принцессы нахмурились. — У нас гости. — Он повернулся и жестом пригласил Сальвию и Николаса пройти вперед. Сальвия открыто смотрела на домашнюю сцену, думая, что король полон сюрпризов. Она знала о сестре, но дочь была неожиданностью.

— Да, я знаю. — Женщина махнула рукой слуге, ожидавшему в стороне, и тот поспешил к ней, неся поднос.

Воду быстро наливали и делили, называли имена. Сестру Беннета звали Алания, но, обменявшись взглядом с братом, принцесса велела Сальвия называть ее Лани. Девчушку представили как Резу. Теперь, когда Сальвия знала об их родстве, сходство было очевидным: у Беннета и Лани был такой же прямой нос и угольно-черные волосы, а у Резы — улыбка ее отца.

— Мы рады видеть вас здесь, — сказала принцесса Лани. — Я с нетерпением жду рассказа о вашей земле и вашем путешествии.

— И я с нетерпением жду рассказа, — ответила Сальвия.

Лани слегка подпрыгнула.

— Ты — женщина. — Она оглядела ее с ног до головы, широко раскрыв глаза. — Прости, я этого не заметила.

Сальвия покраснела.

— Моя собственная одежда была… — Испачкана кровью? Порвана? «Слишком жаркой, — закончила она.

Глаза принцессы были цвета мха и земли, обрамленные густыми черными ресницами, и они загорелись, проявляя гораздо больший интерес и любопытство, чем раньше.

— Ты должна рассказать мне о деморанской одежде, но сначала пройдемте. — Она повернулась и повела их вверх по ступеням. — Для вас готовят комнаты.

Все они последовали за Лани, Беннет нес Резу, которая болтала так быстро, что Сальвия не могла разобрать больше нескольких слов. Что-то про зубы — принцесса показала на щель во рту — меч и вино. Последнее было сказано с гримасой отвращения. Видимо, она попробовала вино и не впечатлилась.

— Лани, — сказал Беннет, когда Реза сделал паузу, чтобы перевести дух. — Наши гости будут жить в комнатах Хассета и Тамосы.

Принцесса остановилась посреди ступеней и уставилась на него, ее рот раскрылся в идеальной букве О.

— У меня уже готовы ванны в восточном крыле, — запротестовала она.

— Переместить их не составит труда, — сказал он.

Лани посмотрела на Сальвия широко раскрытыми глазами, а затем снова повернулась к лестнице.

— Как пожелаете, — вот и все, что она сказала.

Беннет наклонился ближе к Сальвии.

— Хассет — мой сын. Он сейчас в школе.

Он не сказал, кто такая Тамоса.