Рожденный, чтобы жечь!

Глава 23

— Притворство притворством, но не делай вид, словно не понимаешь меня, — Наташа не сводила с меня глаз. Не моргала и, кажется, не дышала.

А нет, дышала. Просто была слишком сосредоточена на моём лице.

— Магия? Форумы сектантов? Ты серьёзно?

«Серьёзно? — я смотрел на неё в ответ, так же не моргая. — Как ты вообще узнала, что я брал твой телефон?»

— Если ты понимаешь меня, если… — девочка поправила свои волосы и наклонилась над кроваткой. — Если ты не отсюда, то…

Вот опять двадцать пять. Я понятия не имею, откуда она узнала, что я лазил в её телефоне и искал что-то полезное для себя. И сознаваться в чём-либо явно не собирался. Неужели она думает, что карапуз возьмёт да кивнёт ей в ответ?

Нет. Ни за что. Если бы от неё была польза в моей магии, возможно, я бы раскрылся. Нашёл бы способ взаимодействовать и общаться. Но стоило мне услышать, что я пришелец, так вся надежда угасла.

Несомненно, Наташа очень умная девочка. Не по годам, как говорит Боря. Но её теории, предположения, догадки — полная ерунда.

— Гугля, — продолжила она. — Давай, говори, как ты и магия связаны!

«Что ты хочешь от младенца? — я зевнул беззубым ртом, показывая ей, типа устал. — Иди строй свои теории заговора в другом месте. А то мне после 'лечения» вашей мамы как-то не по себе.

— Гугля, ну не молчи! Может, ты мне хотя бы азбукой Морзе на подгузнике отстучишь? — Наташа не унималась, и её энтузиазм начинал меня пугать.

В её глазах горел какой-то маниакальный огонёк, словно она вот-вот собиралась разобрать меня на запчасти, чтобы найти ту самую «магическую микросхему».

Я попытался закатить глаза, но младенческие мышцы лица оказались недостаточно развиты для такого тонкого сарказма. Вместо этого я издал жалобный писк, надеясь, что она примет это за колики или, на худой конец, за желание сменить подгузник. Но Наташа была непреклонна.

— Ладно, давай по-другому, — она присела на корточки рядом с кроваткой и заглянула мне прямо в душу. — Если ты маг, покажи мне фокус. Преврати эту погремушку во что-то другое! Или хотя бы заставь её исчезнуть! Ну, пожалуйста!

В этот момент мне захотелось заорать.

Превратить погремушку во что-то? Да я даже не мог контролировать свои собственные слюни, а она ждёт от меня чудес!

Но вместо этого я снова зевнул, демонстрируя полный спектр своей младенческой беспомощности.

Наташа вздохнула, и её энтузиазм немного поугас. Видимо, даже самые упёртые конспирологи рано или поздно сдаются перед лицом младенческой беспомощности.

Она отступила на шаг, окинула меня взглядом, полным разочарования, и пробормотала:

— Ладно, Гугля. Я понимаю. Магические силы проявляются не сразу. Наверное, тебе нужно время, чтобы адаптироваться… и научиться управлять своими способностями. Пришельцы такие странные.

Она подошла к окну и уставилась на улицу, погрузившись в свои мысли. Я же, воспользовавшись моментом, попытался незаметно стянуть слюнявчик, чтобы хоть как-то разнообразить свой скудный досуг. Но, увы, ловкость рук — это явно не мой конёк в этом теле. Слюнявчик остался на месте.

За последние три дня она каждое утро подходила ко мне с вопросами про свой телефон. Но каждый раз я молчал и делал вид, что ничего не понимаю.

И в целом у меня было алиби — я младенец. А Наташа разрывалась между двумя теориями: я гений и пользуюсь её телефоном, пока она спит, и… кто-то взломал её телефон.

В общем, теперь доступ к информации через волшебный «погугли» был для меня закрыт. Я не проверял, меняла ли девочка свой пароль, но отчётливо понимал: больше в руки её телефон я не возьму.

Придётся довольствоваться Бориным, и то при возможности.

И меня это беспокоило. Не только потому, что Боря свой телефон всегда клал под подушку, а потому, что мне нужно было нарыть информацию про одноклассника, с которым Боря чуть было не сцепился на физкультуре.

Он был ненормальным. В прямом смысле этого слова. Сильным. Пользовался чем-то, что меня завораживало. Как это было с врачом Волковым.

Я отчётливо понимал, что магия в этом мире есть, просто про неё нет никакой правдивой информации. А раз она есть, то есть такие же люди, как и я.

И не имея доступа к «погугли», я решил проводить свои эксперименты. После того, что случилось с Борей во время стычки с одноклассником, я понимал, что, неизвестно как, но могу влиять на этого тирана.

Может быть, дело было в нашей связи. Может, в чём-то ещё… В общем, сначала я проверил именно связь, пытаясь влиять на Наташу. И у меня ничего не получилось.

С Наташей ничего не выходило. Никакие мои мысленные усилия не заставляли её, например, пролить чай или споткнуться на ровном месте. Зато Боря…

Ох, Боря!

Как только я начинал сосредотачиваться на нём, представляя, как он становится сильнее, крепче, мощнее… начинался цирк.

То чашка в его руках разлетится на мелкие осколки, то носок предательски порвётся прямо во время прогулки, то дверная ручка отвалится, как будто он только что пытался высадить дверь ногой. И самое смешное — никто не подозревал о моей причастности. Для всех это были просто досадные случайности.

В общем, мои эксперименты с Борей приносили больше хаоса, чем пользы. Но я не сдавался. Ведь если я научусь контролировать этот процесс, смогу сделать из него настоящего супергероя!

Две недели мне потребовалось для того, чтобы перестать терять все силы, пытаясь убрать с мамы, Наташи и Бори эту чёрную ерунду. Но эффект был, прямо скажем, не «вау». Такой… не самый лучший, но и не худший.

Я стал чаще проводить время, ползая по полу, заглядывая и изучая квартиру. Наташа отнеслась к моим способностям, выходящим из ряда вон, спокойно. Боря хорошо помогал мне «качаться». Так что… туда-сюда, я был действительно сильным карапузом.

И я наконец полностью изучил всю квартиру. Блин, спустя два месяца, как я здесь живу… больше уже, даже.

Обнаружил, например, залежи старых журналов «Мурзилка» в кладовке. Нашёл там комикс про маленького волшебника, который превращал как раз погремушки в пирожки. Забавно, но бесполезно.

Зато на обратной стороне была реклама радиоконструктора. Вот это уже интереснее!

Ещё, изучая квартиру и бешено перебирая ногами, ползая повсюду, заметил одну проблему — подгузники. Мои подгузники.

Не то чтобы мне не нравился этот милый аксессуар, просто, блин, как же он ограничивает мою свободу передвижения!

Поэтому я решил объявить войну подгузникам. Начал с малого: сбрасывал их во время сна. Пару раз прокатило.

Наташа лишь вздыхала и говорила, что я, наверное, просто очень активный. Но потом она начала надевать на меня подгузник-броню, с тройной фиксацией.

Я понял, что война с подгузниками — это не спринт, а марафон. И к ней нужно подходить стратегически.

Сначала — диверсия.

Начал активно изучать систему креплений. Липучки, оказывается, не такие уж и сложные. Пара ловких движений, и вот уже свобода! Правда, эффект длился недолго. Наташа быстро обнаруживала мои побеги и возвращала меня в памперсное рабство.

Тогда я решил действовать хитрее.

Стал изображать мучения, колики, вселенскую скорбь. Морщил лицо, кряхтел, поджимал ножки. Расчет был прост: измученного младенца жалко, а значит, подгузник снимается автоматически.

И это сработало!

Наташа, обеспокоенная моим состоянием, немедленно меняла подгузник. Правда, потом оказывалось, что я просто хитрожопый манипулятор. Но момент свободы был прекрасен!

Но радость моя была недолгой. Свобода без подгузника оказалась не такой уж и радужной. Ползая по полу без защиты, я обнаружил, что моя нежная кожа страдает от трения.

Вскоре ниже пупка и на внутренней стороне бёдер появились красные, зудящие участки. Памперсы, как оказалось, не просто так придумали! Они не только сдерживали мои «сюрпризы», но и служили своеобразной бронёй от сурового мира полов и ковров.

Сначала я пытался игнорировать дискомфорт. Ползал медленнее, выбирал более мягкие поверхности. Но зуд усиливался, и я начал подозревать, что моя война с подгузниками обернулась войной против самого себя. Гениальный стратег, что сказать.

В итоге я сдался. Вернулся в памперсное рабство, зализывая раны. Наташа, кажется, даже не заметила моего поражения.

Просто продолжала менять мне подгузники, как ни в чём не бывало. А я лишь вздыхал, глядя на неё исподлобья. Ну ничего, это лишь тактическая передышка!

А вот как только я завершил трёхдневную войну с памперсами, мне удалось попасть в комнату, в которой я никогда не был — в спальню мамы ребят.

Я её видел только когда мы ездили на процедуры в больницу или же когда она выходила на кухню. Да-да, она стала чуть больше ходить после моих попыток помочь ей.

В общем… я попал в очень странное место.

В комнате пахло лавандой и чем-то сладковатым, приторным. Освещения как такового не было. В комнате царил полумрак. Окна зашторены плотными бархатными занавесками, сквозь которые едва пробивался свет.

На стенах висели картины с изображением каких-то людей, семей и чего-то из природы. Увы, детально при таком освещении разглядеть не получилось.

Сама «мама», как я понял, постоянно лежала и смотрела телевизор. Моё появление на «пороге» её комнаты осталось незамеченным.

Я начал исследовать неизведанные территории. Под кроватью оказалось целое царство пыли, забытых тапок и одиноких носков. Но мой взгляд зацепился за нечто более интересное — прямоугольный предмет, слабо поблескивающий в полумраке. Моё сердце ёкнуло.

Это был телефон!

Пыльный, заляпанный чем-то липким и, судя по всему, полностью разряженный, но это был ОН — источник информации, окно в мир, мой личный «погугли»!

Операция по извлечению артефакта была сложной.

Под кроватью было тесно, пыль щекотала нос, и я отчаянно боялся, что меня обнаружат. Но азарт исследователя, помноженный на жажду знаний, толкал меня вперёд. С помощью неимоверных усилий, подгребая телефон под себя, словно сокровище, я выполз из-под кровати, оставив за собой шлейф пыли и разочарований для любителей чистоты.

Сжимая добычу в потном кулачке, я огляделся. Мама по-прежнему втыкала в телевизор, поглощенная каким-то душещипательным сериалом. Идеальный момент!

Но куда спрятать трофей? Вариант с проглатыванием отпал сразу — я не настолько отчаялся. Засовывать телефон в рот и жевать, как погремушку, тоже не хотелось.

Внезапно меня осенило.

Памперс! Идеальное укрытие.

Мягкий, вместительный, и кто в здравом уме полезет туда что-то искать? Риск, конечно, был, но ради науки я готов на все. Проворно расстегнув липучки (война с подгузниками не прошла даром), я засунул телефон прямо в это укромное местечко. Ощущения, конечно, не самые приятные, но зато надежно.

Я пополз к выходу из комнаты. Было очень неудобно. Критически неудобно.

Теперь предстояла не менее сложная задача — вернуться в свою комнату, не вызвав подозрений. Ползти с телефоном в подгузнике оказалось тем ещё испытанием. Каждая складка памперса впивалась в тело, а телефон предательски давил на живот.

Преодолевая муки и стоически перенося все тяготы, я всё же добрался до своей комнаты. Осталось только избавиться от «клада». Снова расстегнув липучки, я извлёк телефон. Теперь он пах не только пылью, но и детской присыпкой.

Быстро оценив обстановку, я заприметил под своей кроваткой старый, дырявый носок Бори. Идеальное место для тайника!

Запихнув туда телефон, я довольно потёр ручки. Теперь мой личный «погугли» в безопасности. Осталось только решить одну маленькую, но очень важную проблему — где, чёрт возьми, раздобыть зарядку?

Вариантов было немного. Воровать у Наташи я зарекся, да и слежка за её телефоном стала круглосуточной.

Оставался только Боря. А это означало, что нужно разработать хитроумный план по проникновению в его комнату и изъятию зарядного устройства.

— Странно, — Григорий Николаевич Волков смотрел в амбулаторную карту, не понимая причину улучшений. — Видимо, экспериментальное лечение дало свои плоды.

Эти слова вызвали у Бори улыбку. Искреннюю. Вот только, глядя на врача, он не заметил в его лице радости.

— Что-то не так? — решил уточнить он.

— Да нет, всё так, — толстый врач натянул на лицо фальшивую улыбку и закрыл карточку. — Думаю, нужно будет усилить дозировку. Что скажете?

Его слова автоматически вынуждали Бориса искать ещё одну работу, ибо и так деньги со стройки и охраны казино моментально тратились. Девяносто процентов уходило на лечение мамы, а все остальное — на квартплату и еду.

Тем не менее здоровье матери было важнее.

— Усиление дозировки действительно поможет? — уточнил Боря. — Если да, то я не вижу смысла отказываться.

Он повернулся к маме, улыбнулся ей, глядя в её пустые глаза, и затем вернул всё внимание к врачу.

Волков же барабанил пальцами по столу, его взгляд был рассеянным. Он явно что-то обдумывал, и Борис нутром чувствовал, что с ним что-то не так. Ему как будто не понравились результаты, что его маме стало лучше.

Боря не был дураком, хоть человек он и прямолинейный. Его настораживало поведение врача. По крайней мере, сейчас.

— Поможет, — наконец произнес врач, отрывая Бориса от невеселых дум. — В перспективе. Но, как вы понимаете, такие препараты… они не из дешевых. Да и достать их становится все сложнее.

Борис кивнул, понимая намек. Он уже давно привык к тому, что в этом мире за все нужно платить, особенно за здоровье близких. Готов был работать на трех работах, лишь бы мама чувствовала себя лучше.

И если этот толстый врач с его подозрительным поведением действительно может помочь, то он сделает все возможное, чтобы достать необходимые деньги.

«Ох, как же ты мне не нравишься, врач Волков! — обстановка, в которой мы находились, уже накалилась до предела. — Вот кто ты? Маг? Или что-то поинтереснее?»

Под обстановкой я имел в виду тщетные попытки Григория… как там его по батюшке? В общем, этот нехороший человек попытался вернуть ту часть черноты над головой мамы Бориса, которую я убрал. Поглотил и переварил.

Но у него ничего не получалось, потому что я следил за всеми его действиями и, мысленно тужась, и не совсем мысленно, не позволял появиться новой черноте.

Во время первых попыток вновь запустить какую-то болезнь, или что это было, Волков оглянулся на меня. Словно понимал, что я — тот самый барьер. Затем, видимо, понял, что я карапуз, пускаю слюни и смешно пукаю, и попробовал ещё раз. Я не допустил этого.

Вновь мысленно потянулся за чернотой, которая вырывалась из его руки, и «сожрал» её.

Блин. Жаль, что никто, кроме меня, этого не видит. Этого врача бы на вилы!

Волков, между тем, начинал потеть. Я видел, как капельки пота собираются у него на лбу, как дёргается глаз. Бесится, бедняга! Но молчит, гад. Пытается сделать вид, что всё идёт по плану. А план у него провалился, как старая лодка! Я-то тут! Карапуз, может, и смешной, но очень даже эффективный.

Он снова попытался. Я почувствовал этот мерзкий сгусток энергии, вырывающийся из его рук. Мерзкий, но такой аппетитный! Сконцентрировался, напряг все свои немногочисленные мускулы и — хоп! — утащил его к себе, в бездонную пропасть своего детского организма. Надеюсь, у меня там пищеварение крепкое. А то вдруг эта чернота решит из меня вырваться? Нет уж, дудки!

И вот так мы втроём устроили странную пантомиму. Волков потеет, Боря тупит, я — героически борюсь со злом, попутно издавая забавные звуки. Эх, если бы они только знали, что происходит на самом деле!

— … видимо, экспериментальное лечение дало свои плоды, — неожиданно молвил врач.

«Ага, как же. Твоё лечение вообще никогда не работало, — я натужился, издал небольшой звук. — Ну чего, кто ты там у нас всё-таки?»

Волков вытер платком лоб, и я заметил, как дёрнулся его галстук. Ну точно, нервничает! А я тут, как ни в чём не бывало, сижу и пускаю пузыри. Маскировка, чтоб её!

С каждым разом, когда Волков пытался вернуть черноту, я чувствовал себя всё более измотанным. Энергии у ребёнка, как известно, не так уж и много. Но я понимал, что не могу сдаться. На кону стояла жизнь этой женщины, да и, возможно, не только её. Кто знает, сколько ещё людей этот врач обманывал и калечил?

Время тянулось мучительно медленно. Врач продолжал говорить какие-то ничего не значащие слова, Боря внимательно слушал, а я, собрав остатки сил, готовился к следующей атаке. Я чувствовал, что Волков тоже на пределе. Его лицо стало землистым, руки дрожали. Он понимал, что терпит поражение, но не хотел сдаваться.

В какой-то момент мне показалось, что он вот-вот сорвётся. Но вместо этого он вдруг замолчал, тяжело дыша. Затем медленно поднял глаза на Борю и произнёс:

— Знаете, я тут подумал… Может быть, стоит сделать перерыв в лечении? Понаблюдать за динамикой. Вдруг организм сам справится.

Боря удивлённо посмотрел на врача. Такое предложение показалось ему странным, особенно после того, как Волков так настойчиво предлагал усилить дозировку.

Но я знал, что на самом деле произошло. Волков просто понял, что проиграл. Он больше не мог навредить этой женщине, пока я рядом. И решил отступить, чтобы перегруппироваться и придумать новый план. Но я был уверен, что не дам ему ни единого шанса.

Только вот, я ошибался. Этот полный проныра оказался тем ещё гадом.

— У вашего племянника, — он, улыбаясь, заговорил с Борисом, — что-то с лицом. Он не болен ли случайно?

Боря нахмурился. Волков сделал шаг в мою сторону, а его глаза загорелись красным. Как у того странного мужика в подворотне. Как у одноклассника Бори.