Рожденный, чтобы жечь!

Глава 22

Боря всегда считал занятия по физкультуре самым бесполезным времяпровождением. С одной стороны, тебе дают нагрузку, а за это не платят, хотя на стройке за подобные телодвижения всегда давали деньги.

С другой стороны — крики, паника и озлобленные взгляды.

Почему? Да потому что, когда физрук делил класс на две команды, чтобы погонять мяч, никто не смел перейти дорогу Борису: отобрать у него мяч или же сделать подкат.

Самым забавным был выбор вратаря. Никто не хотел попасть под грозный удар, когда мяч может вышибить мозги.

И вот очередной урок. Физрук, дядя Петя, с красным лицом и свистком на шее, как всегда, делил класс на две банды. Боря стоял в сторонке, почесывая затылок и не сводя глаз с Гугли:

— Смотри и запоминай, — Борис решил, что от физкультуры младенец должен брать всё, что видит. — Чтобы прокачать икры, нужно…

Он запнулся. Гугля смотрел на него с неприкрытым удивлением своими огромными голубыми глазами. На миг Борису показалось, словно карапуз понимает всё, что он говорит, и впитывает информацию.

— Ну, в общем, — Боря замялся, — чтобы икры были как у качка, надо на носочках походить. Знаешь, типа как балерины, только мужик, и потный. А чтобы мышцы таза… эээ… — он оглянулся, убеждаясь, что дядя Петя занят дележом команд, — чтоб они были крепкие, нужно… приседать! Только не как дохлый воробей, а чтобы задница почти до земли доставала. И чтоб спина ровная! А то сорвешь ее к чертям, как я однажды…

Гугля в ответ слегка нахмурил брови, словно прикидывая, стоит ли ему довериться такому сомнительному фитнес-тренеру. Боря почувствовал себя экзаменуемым. Он даже выпрямился, стараясь казаться более солидным и сведущим в вопросах физической подготовки.

Вдруг Гугля издал невнятный звук, что-то среднее между «гу» и «угу», и попытался приподняться в корзинке.

Боря интерпретировал это как призыв к действию. Он тут же продемонстрировал несколько приседаний, стараясь не переусердствовать и не выдать возраст. Гугля наблюдал с серьезным видом, иногда дергая ручками и ножками в такт движениям. Боря почувствовал себя звездой фитнес-шоу для самых маленьких.

— Борис! — раздался крик физрука, отвлекая парочку от тренировки. — Ты в команде зеленых!

Услышав это, Боря скривился. Он уже прикинул, сколько гвоздей он мог бы забить за эти сорок пять минут вместо урока. Да и сколько бы ему заплатили. Но долг зовет, а вернее, физрук орет.

Как только дядя Петя закончил с объяснениями правил, все взгляды устремились на Борю.

Он вздохнул. Ну что ж, раз надо — значит надо. Засучив рукава, Боря подмигнул Гугле:

— Смотри, как надо выносить соперников.

И… вышел на поле. Мяч, как по команде, прикатился к его ногам. И тут началось.

Боря, словно бульдозер, пронесся по полю, сметая всё на своем пути. Соперники разлетались в стороны, как кегли, а мяч послушно следовал за его ногами.

Физрук, дядя Петя, открыл рот от удивления, забыв про свисток. Он хоть и не первый раз видел, чтобы кто-то так яростно играл в футбол на уроке физкультуры, но все никак не мог привыкнуть к тому, что Борю все боялись.

Это был не просто футбол, это была вендетта Бори против бессмысленной траты времени.

Гугля из своей корзинки наблюдал за происходящим с восторгом. Он хлопал в ладоши и что-то гулил, словно подбадривая своего личного гладиатора.

Боря, видя поддержку юного фаната, играл еще более вдохновенно. Каждый удар по мячу сопровождался грозным рыком, каждый обвод — хитрым прищуром. Он забивал гол за голом, превращая игру в одностороннее избиение.

В какой-то момент один из соперников, не выдержав напора, попытался схитрить и подставить Борю подножку.

Но Боря был не лыком шит. Он вовремя заметил коварный замысел и, перепрыгнув через ногу соперника, влепил тому леща. Несильно, конечно, так, для профилактики.

Дядя Петя, заметив нарушение, попытался было возмутиться, но Боря, испепеляя его взглядом, процедил:

— Не мешайте играть, Петрович. Я тут за вас и за себя пашу.

Но всё прошло не так гладко, как казалось на первый взгляд.

Мне было забавно наблюдать за попытками Бориса показать, как нужно правильно качаться. В какой-то момент я даже в рот ему заглядывал, стараясь не упустить нужное напутствие. А вот когда он начал играть…

Не знаю, что меня больше позабавило: то, с какой яростью в лице он гонял этот резиновый шар, или то, как от него все шарахались.

«Такого буйвола не остановить, — думал я. — Блин, вот если бы у него было побольше мозгов, он бы стал хорошим тренером. Для меня, например…»

Но тут случилось кое-что странное. Учитывая, что в спортивном зале, не считая меня и Петровича, было двадцать два школьника, выделился кое-кто, помимо моего тирана.

Парень чуть выше Бори, чуть пошире в плечах, но с более мягким лицом и в очках, решил поставить моему надсмотрщику подножку с каким-то неприкрытым недовольством на лице.

За что…

«Ой, а что, такое допустимо в правилах? — шлепок, который эхом раздался по спортивному залу, кажется, заставил стекла в окнах задрожать. — По-моему, я натыкался на статью про футбол, что там драться нельзя. А Боря вон чуть ударом шею ему не свернул!»

Но не сам удар был странным, а именно мальчуган, который решился выйти против Бориса.

Я напряг извилины, пытаясь вспомнить хоть что-то об этом очкарике. «Кажется, звали его Вадиком или как-то похоже, — я зажмурился, вспоминая вчерашний день, когда его увидел… нет, не в первый раз. — Он вроде всегда сидел за последней партой через ряд от Бори, уткнувшись в учебники, и вообще никак не проявлял себя».

По-моему, он постоянно сидел на больничных. Причем учился относительно нормально. Ну, как относительно? Относительно моего тирана.

Завис Вадик знатно. Он как будто перезагружался, моргая часто-часто, словно старенький компьютер.

Боря тем временем увлеченно пинал мяч, демонстрируя чудеса координации, достойные скорее медведя на велосипеде, чем профессионального футболиста. Но ему было плевать. Он был в своей стихии — в хаосе, в движении, в грохоте, который он сам и создавал.

Тиран, конечно, своим шлепком Вадику жизнь не сломал. Скорее, просто выразил свое недовольство. Но вот то, что произошло дальше, было похоже на замедленную съемку в боевике.

Вадик, получив леща, простоял ещё полминуты, а затем как-то странно дернулся, словно его пчела ужалила. Сначала я подумал, что он сейчас заплачет и побежит жаловаться дяде Пете. Но нет. Вместо этого он… улыбнулся?

«Как там наша гений говорила? Что-то в адрес Бориса, — я пытался подобрать научное слово, услышанное от Наташи. — А, точно, он мазохист, что ли? Ему нравится, когда ему делают больно?»

Улыбка эта была такая… странная. Не злобная, не саркастическая, а какая-то безумная. Глаза за стеклами очков загорелись каким-то нездоровым блеском. И тут Вадик… рассмеялся. Громко, истерично, как будто ему анекдот рассказали про смерть любимой бабушки.

Этот смех, казалось, заполнил собой весь спортзал. Боря, кажется, даже немного растерялся. Он, конечно, привык, что его боятся, но чтобы вот так… смеялись ему в лицо после шлепка? Это было что-то новенькое.

Вадик, все еще хохоча, выпрямился, скинул очки и швырнул их на пол, где те с хрустом разлетелись на осколки. Потом, со зверским оскалом на лице, он ринулся на Борю.

Вот тут-то и началась настоящая вендетта. Не против бессмысленной траты времени, а против… очков? Против ботаников? Против всего мира?

Я, если честно, так и не понял, что именно двигало этим безумным очкариком. Но одно было ясно — сейчас будет весело.

— Ты чё, бессмертный, что ли? — нахмурив брови и прищурившись одним глазом, Борис рассматривал «очкарика». — Выдохни, пока я тебе голову не оторвал.

Но Вадик его не слышал. Он ринулся прямо на Бориса, словно никогда его и не боялся.

Боря, опешив от такого поворота, едва успел увернуться от первого выпада обезумевшего Вадика. Очкарик, словно сорвавшийся с цепи пёс, бросался на него с дикими воплями, размахивая руками как мельница. Боря машинально выставил вперёд ногу, и Вадик, споткнувшись, рухнул на пол, разметав вокруг себя осколки своих же очков.

Гугля в этот миг как-то радостно загугукал:

— АГУГЛЕТЬ! АГУГЛЕТЬ!

— Чем это он там восторгается? — Боря лениво покосился на карапуза, а затем пнул мяч. Прямо в лицо очкарику.

Думал, что утихомирит отчаянного. Но как бы не так. Вадика новый удар не остановил.

Поднявшись на четвереньки, он зарычал и снова кинулся в атаку, целясь Боре в ноги.

— Я бью лишь раз, — недовольно сказал Боря, отмахиваясь рукой от выпада, как от назойливой мухи. — Один раз по морде, второй раз — по крышке гроба.

Дядя Петя, всё это время стоявший в ступоре, наконец-то пришёл в себя и попытался разнять дерущихся, но Вадик, словно почувствовав его приближение, оттолкнул физрука и с утроенной яростью набросился на Борю.

Казалось, что в этом щуплом очкарике проснулся древний берсерк, жаждущий крови и мести.

— Да ты чё, Вадик, угомонись, а? Чё как бешеная блоха скачешь? — Боря уворачивался от неуклюжих атак очкарика, словно от назойливой мухи. — Чё тебе надо-то? Я ж тебе не всерьёз леща дал. Обиделся, что ли? Ну, чё ты как баба?

Вадик в ответ лишь злобно рычал, пытаясь ухватить Борю за ноги. Тот, вздохнув, отпихнул его подальше.

— Да чё ты лезешь-то, а? Мне ж тебе больно делать не охота, — Боря с досадой посмотрел на физрука, который тщетно пытался подползти к ним, чтобы разнять. — Щас, Петрович, сам разберусь. Чё вы как маленькие, ей-богу.

Боря снова оттолкнул Вадика, на этот раз чуть сильнее. Тот, кувыркнувшись, врезался в корзинку с Гуглей. Малыш сначала испуганно пискнул, а потом залился радостным смехом, будто наблюдал за представлением в цирке.

— Эй, ты чё, мелочь пузатую напугал? — Боря сердито посмотрел на Вадика. — Чё, совсем мозгов нету? Щас как дам по кумполу, мало не покажется! Хотя… не буду. Школа потом замучает. Скажут, опять Боря драку затеял. Мне чё, больше всех надо?

Он тяжело вздохнул и, подняв Вадика за шиворот, усадил его на скамейку.

— Всё, Вадик, хватит. Отдыхай. И очки себе новые купи. А то как крот слепой бегаешь. И вообще, чё ты взъелся-то? Не понимаю я вас, ботаников. Все какие-то странные…

Петрович, наконец добравшись до Вадика, принялся его успокаивать, приговаривая что-то про трудности подросткового возраста и важность умения прощать.

Вадик, поправляя съехавшие набок очки, сердито бурчал что-то про несправедливость мира и тупость качков. Петрович, понимая, что мораль в данной ситуации бесполезна, достал из кармана платок и бережно протёр Вадику лицо, смахнув пыль и остатки опилок с его щёк.

Боря, тем временем, подхватив корзинку с радостно гукающим Гуглей, направился к выходу из спортзала.

Мне понравился поединок и то, с какой лёгкостью мой тиран не бил никого. Он просто отмахивался от назойливого одноклассника, как от какой-то мелкой мошки. Но не видел главного. Того, что видел я.

Сидя в корзинке, я наблюдал за происходящим с восторгом, как за захватывающим цирковым представлением. Мне было плевать на мораль, на причины драки, на страдания Вадика и сдержанность Бори. Я видел лишь энергию, выплескивающуюся из обезумевшего очкарика.

Каждый выпад Вадика сопровождался не просто яростным рыком, но и какой-то странной, почти магнетической аурой.

Я видел, как его кулаки обволакивал красный дымок. Чувствовал, что это та же энергия, которую я видел над головой у мамы Бориса. Правда, она была другого назначения.

Боря, конечно, не замечал ничего подобного. Для него Вадик был просто странным ботаником, перебравшим с адреналином.

Он лениво отбивался, не понимая, что имеет дело не с обычным школьником, а с каким-то стихийным бедствием, вырвавшимся на свободу.

Именно это и забавляло меня больше всего. Я видел то, чего не видели другие — искру безумия в глазах Вадика, первобытный огонь, разгорающийся в его красных глазах.

Как в том «типе», как говорил Боря, которого мы встретили в подворотне, который хотел забрать меня от моего тирана.

Боря вышел из спортзала, бормоча себе под нос:

— И чего они все, ботаники, такие нервные? — ворчал Боря, пиная по дороге случайно подвернувшийся пенал. — Жить надо проще. Как я.

А я все думал о Вадике. О его безумном смехе, об осколках очков, о красном дымке вокруг его кулаков.

«Что это было вообще? — размышлял я, косясь на Борю. — Маг? Демон? Что там говорили мои идиотские родители? Ах да, одержимые…»

Интересно, а Боря почувствовал, что я помогал ему всё это время?

Ой, а я что, не рассказал?

Блин…

Когда я увидел красный огонь в глазах Вадика, то внутри меня сначала всё сжалось. Я мимолетно вспомнил про «типа» из подворотни и искренне пожелал, сам не знаю зачем, чтобы Борю сильно не помяли.

З-защита.

В общем, когда Вадик не доставал ударами, от его кулака всё равно исходил этот красный дымок. И кто знает, что было бы, если бы я «не отрывал» его.

Я так же вытягивал кулачок и пытался перехватить эту дымку, как это было с мамой Бориса. И у меня удавалось. Только при этом я не вырубался, как это было с чернотой.

«Муть мутная…»

Боря, конечно, ничего не заметил. Он вообще редко замечал что-то, выходящее за рамки его собственного комфорта. Его мир был прост и понятен: есть он, есть еда, есть мама и есть работа. Все остальное — шум, который можно игнорировать. Ну, кроме меня, конечно.

Но я-то видел! Я чувствовал, как моя крошечная ручка впитывает эту красную энергию, как она бурлит внутри меня, щекочет и требует выхода. Я словно пил странный, обжигающий нектар и при этом чувствовал, как эта энергия растворяется, становится безопасной, не способной навредить Боре.

И вот мы идём по коридору, Боря что-то бубнит про несправедливость жизни, а я, маленький такой герой, спасший его задницу от магического ботаника, молчу в тряпочку.

В прямом смысле. Потому что говорить-то я и не умею толком.

Полгода всего, какая тут речь? Максимум могу пускать слюни и умильно гулить, изображая полную невинность. А внутри-то кипит!

Эх, если бы я мог сейчас ему всё рассказать! Как я, рискуя своими ещё не сформировавшимися магическими способностями, отводил от него эту красную гадость!

Как чувствовал, что если бы не я, то Вадик превратил бы Борю в отбивную, причём отбивную магическую, с красным соусом ярости!

Но что толку? Он бы только покрутил пальцем у виска и сказал что-то в духе:

«Тебе, малой, спать пора, а не сказки рассказывать».

И вот тут меня осенило. Если я хочу, чтобы он понимал, что я не просто милый аксессуар, а полноценный член команды (ну, или хотя бы потенциальный), то мне нужно как-то научиться говорить.

Причём говорить убедительно, с фактами и доказательствами. Иначе так и буду всю жизнь сидеть в корзинке, изображая из себя безмолвную няньку для этого великовозрастного балбеса.

Решено! Начинаю тренировки!

Буду целыми днями мычать, гулить и издавать прочие звуки, пока не добьюсь членораздельной речи.

И пусть Боря думает, что у меня просто колики или режутся зубки. Зато когда я наконец заговорю, он точно офигеет. И тогда-то я ему всё и выложу!

Про Вадика, про красную энергию, про свою героическую роль в этой истории. А может, даже и про маму его расскажу. Но это уже в другой раз. Главное — начать! Ну что, поехали?

— Агуать! Агугли! Агуять!

Ох, и нелегкая это работа — из младенца лингвиста!

— Странно, — Наташа, вернувшись из сервисного центра мобильных телефонов, рассматривала свой смартфон со всех сторон. — Батарейка в идеальном состоянии, а не пашет…

Она вышла из душного помещения на залитую солнцем улицу. Телефон в руке казался предателем. Наташа обычно доверяла технике, считала ее предсказуемой, логичной. А тут — на тебе, подстава. Она машинально кивнула двум бабулькам, сидевшим на лавочке возле подъезда. Бабульки, как обычно, обсуждали всех и вся.

— Здравствуй, Наташенька! Чего такая задумчивая? — окликнула ее баба Маша, прищуриваясь из-под платка.

— Да вот, телефон барахлит, — вздохнула Наташа. — Вроде бы все в порядке, а батарея садится моментально.

— Эх, техника нынче ненадежная пошла, — поддакнула баба Зина. — Вот раньше телефоны были — кирпичи, зато работали! А сейчас что? Наворотов куча, а толку чуть. Ты, Наташенька, к Николаю сходи, он у нас мастер на все руки. Может, он чего и подскажет.

Наташа поблагодарила бабушек за совет и, погруженная в свои мысли, продолжила путь к дому.

Она снова и снова прокручивала в голове слова мастера из сервисного центра: «С батареей все отлично. Может быть, какое-то приложение фоном сильно нагружает систему?»

Она проверила все приложения, закрыла ненужные, даже удалила пару игр, в которые почти не играла. Но ничего не загружало мобильник. Вообще ничего. Она только и делала, что пользовалась социальными сетями и браузером, чтобы читать научные статьи.

Поднимаясь по лестнице, Наташа машинально ткнула пальцем в экран телефона, чтобы проверить, не появилось ли хоть какое-то изменение. И тут её осенило.

Она вспомнила про функцию, которая позволяла отслеживать активность приложений за последние сутки. Раньше она ею никогда не пользовалась, считая это баловством. Но сейчас, когда все разумные объяснения исчерпались, стоило попробовать.

Зайдя в квартиру, Наташа плюхнулась на диван и углубилась в настройки телефона. Наконец она нашла нужную функцию и замерла от изумления.

График использования батареи показывал всплеск активности глубокой ночью, в то время, когда она, по идее, должна была спать. Более того, ночью кто-то активно пользовался её браузером.

Её охватило странное чувство — смесь любопытства и тревоги. Кто мог пользоваться её телефоном ночью?

Боря? Он пароля не знает, да и у него свой телефон есть.

— Неужели лунатизм? — пробормотала себе под нос.

Но она никогда не замечала за собой ничего подобного. Или, может быть, кто-то взломал её телефон удаленно? Но это казалось невероятным.

— Какого… — она открыла историю браузера и ахнула.