Рожденный, чтобы жечь!

Глава 11

Боря поднялся, держась за столб крыльца, и, морщась от фантомной боли, подхватил корзинку с Гуглей:

— Погнали, чё, малой, — он ещё раз поморщился, но на сей раз по привычке.

Шею опять потянуло. Разминая её, он сделал первый шаг к возможному решению его проблемы:

— Бабка нормальная. В прошлом году отколдовала мою мать. Пусть решение и было временным, но всё же…

После этих слов послышалось уже привычное: АГУ!

Переведя взгляд с улицы на Гуглю, Боря нахмурился. Малышу, как ему показалось, понравилась идея сходить к бабке. Уж больно мелкий искренне улыбался своим беззубым ртом.

Или…

— Ты не обосрался там, часом?

Боря с подозрением принюхался, но воздух был чист. Значит, Гугля просто радуется. Радуется перспективе встречи с, как выразился Боря, «нормальной бабкой».

— Где-то я слышал, — забормотал парнишка, двигаясь в сторону автобусной остановки, — что вы, маленькие говнюки, любите пожилых людей. Мол, смотрите в глаза тем, кому скоро на уп…

Договорить мысль не получилось. Подходя к пешеходному переходу, Боря сугубо на интуиции замер, хотя горел зелёный сигнал светофора.

Через мгновение мимо него пронеслось двое подростков на электросамокатах. Причем Боря даже успел встретиться взглядами с этими гонщиками.

Ну а те… откровенно говоря, обосрались, увидев недовольное выражение лица известного бандюгана. Всё таки они его узнали.

Провожая взглядом парней, которые с полными ужаса глазами кричали: «БОРЯ, ПРОСТИ», он вступил на пешеходный переход. Парой секунд позднее оба гонщика влетели в припаркованную иномарку.

Боря усмехнулся, качая головой.

— Борю прости… — передразнил он их. — Мелкие засранцы. Носятся как угорелые. Вообще жизнь не ценят.

Он еще раз глянул на искореженный самокатами бампер иномарки, прикинул ущерб. Не его забота.

Добравшись до остановки, он уселся на лавочку, поудобнее устраиваясь. Затем глянул на корзинку с Гуглей. Тот, почуяв его суровый взгляд, опять заагукал.

— Жрать хочешь? — предположил Борис. — Или срать? Что-то из двух?

Малыш округлил глаза и быстро замотал головой в разные стороны.

— Странно, — подметил парнишка, — что ты вообще меня понимаешь. Хотя… — он от души зевнул, заводя руки за шею. — Странный ты тип, Гугля. Свалился хрен пойми откуда, привязался зачем-то. Как же от тебя избавиться? А то достал, если честно.

Гугля промолчал. Отвернув голову, сделал вид, что уснул.

Подходящую маршрутку пришлось ждать минут двадцать.

В салоне маршрутки было тесно и душно. Женщины, оглядывая Борю с корзинкой, украдкой перешептывались. Гугля, устав от тряски и шума, начал капризничать. Боря, стараясь не привлекать к себе внимание, попытался успокоить его бутылочкой.

Не с первого раза, но он напоил недовольного ребёнка и попытался задремать. Тем более что дорога обещала быть долгой. Но не получилось. Гуглю пучило. Он портил воздух.

В маршрутке повисла густая тишина, нарушаемая лишь хлюпаньем тормозов и бормотанием радио.

Женщины теперь смотрели на него открыто, осуждающе качая головами. Боря попытался сделать вид, что ничего не происходит. Уставился в окно, рассматривая проплывающие мимо березы и покосившиеся заборы.

Но шила в мешке не утаишь. Гугля продолжал старательно наполнять воздух своими миазмами.

Наконец, не выдержав всеобщего внимания, Боря пробурчал:

— Чё уставились? Срущего спиногрыза никогда не видели? Или подмыть его хотите?

Реакция была предсказуемой. В ответ он получил лишь еще больше осуждающих взглядов и шепотков. Одна из женщин, с лицом, испещренным морщинами, громко вздохнула и демонстративно открыла окно.

Боря чувствовал, как его всё начинало раздражать. Причём на людей-то ему было пофиг. Как и на Гуглю. Но вот запах…

— Слушай сюда, Гугля, — он наклонился над корзинкой, сморщив нос. — Ты решил меня окончательно добить? А ну быстро прекратил срать под себя. Воняешь.

Гугля, словно поняв его, тут же закрыл глаза. Боря, переведя дух, откинулся на спинку сиденья.

В салоне по-прежнему пахло не очень, но хотя бы не становилось хуже.

Он закрыл глаза, пытаясь хоть немного расслабиться. Предстоящая встреча с бабкой его напрягала. Не то чтобы он не верил в эти народные методы, просто…

Маме баба Зина помогла. Когда ни Наташа, ни он не знали, что делать с давлением родительницы, именно масла и травы этой ведуньи помогли ей. Боря не верил во всё это, но тем не менее результат был налицо. Мама ещё полгода самостоятельно ходила, не опираясь на стул или стены.

Правда потом… всё стало не очень хорошо.

Поможет ли баба Зина? А кто её знает? Но он отчетливо понимал, если он не разорвёт эту непонятную связь, работать и учиться будет только сложнее.

Автобус тряхнуло на ухабе, и Боря невольно открыл глаза. Гугля опять пошевелился, но на этот раз, к облегчению Бори, никаких запахов не последовало.

Малыш просто смотрел на него своими огромными глазищами, в которых плескалось что-то вроде… интереса?

— Чё вылупился? Выпердыш?

В ответ малыш сощурился, изображая недовольное лицо.

— Ты давай, спи дальше. Скоро решится, смогу я тебя сдать куда-то, или придётся искать другой способ, как от тебя избавиться без вреда для себя.

Ответом был вполне понимающий кивок. Что опять же было странно.

— Да и вообще, — Боря запрокинул голову, рассуждая вслух. — С чего это я решил, что ты меня понимаешь? Дети тупые. Видимо, я устал. Надо спать побольше…

Боря закрыл глаза, надеясь провалиться в дрему, но мыслей было слишком много.

Он пытался отвлечься, считая про себя разбитые лица, вспоминая старые драки, но образ Гугли настойчиво маячил перед внутренним взором. Этот мелкий засранец выбивал его из колеи, ломал все планы. Еще и этот запах… Боря вздрогнул, убедившись, что воздух в салоне остался чист.

Автобус наконец-то свернул в старый район Византийска. Боря понял, что едут они уже долго и скоро прибудут в пункт назначения. Баба Зина жила на отшибе, в старом доме, который по какой-то причине ещё не снесли.

Может, навела порчу на застройщика?

Собравшись с мыслями, Боря встал с места, потягиваясь и разминая затекшую шею. Гугля, почувствовав движение, встрепенулся и захныкал. Боря недовольно посмотрел на него.

— Замолкни, — пробормотал он, стараясь не привлекать внимания. — Сейчас приедем. Там разберемся. Сдам тебя бабке на опыты, если будешь выпендриваться.

Гугля, кажется, понял угрозу. Затих и уставился на Борю своими огромными глазами, полными немого укора.

Автобус остановился. Боря, подхватив корзинку с Гуглей, вышел на тротуар.

Воздух здесь был свежее, чем в городе, пахло травой и дымом печей. Боря огляделся, пытаясь вспомнить дорогу к дому бабы Зины. Лет пять прошло с тех пор, как он последний раз здесь был.

— Ну что, мелкий, — обратился он к Гугле, — посмотрим, что из этого выйдет.

Он пошел по узкой улочке, мимо покосившихся заборов и заросших палисадников. Гугля в корзинке вел себя на удивление тихо, только изредка поскуливал. Боря старался не обращать на него внимания, сосредоточившись на поиске нужного дома.

Наконец, он увидел знакомую калитку, перекошенную и облупившуюся от времени. Скрипнув, она поддалась, и Боря вошел во двор. Старый деревянный дом выглядел заброшенным, но из трубы вился тонкий дымок. Значит, баба Зина здесь.

Поставив корзинку на крыльцо, Боря постучал в дверь. Не сразу, но послышались шаркающие шаги, и дверь приоткрылась. В щели показалось морщинистое лицо старухи с пронзительными, будто бы знающими все на свете глазами.

— Акунин? — проскрипела она. — Не ждала тебя. Заходи, раз пришел.

Место, куда меня притащил мой мучитель, было очень странным.

В обители гадалки витал густой запах трав, ладана и чего-то еще, трудно определимого, но явно не слишком приятного.

Мне, как младенцу, тут было очень некомфортно. Да и темно как-то…

Полумрак, проникавший сквозь занавешенные окна, слабо освещал комнату, заставленную полками с банками, склянками и пучками сушеных растений. На стенах красовались нарисованные мелом руны и символы, а в углу стоял старый деревянный стол, заваленный картами и какими-то костями.

Мое внимание привлекли сначала карты, а затем уже бабка. Жаль только, я их рассмотреть не мог. Пока что.

Как только я увидел их, в голове что-то вспыхнуло. Ни картинка, ни образ, а знание. Словно когда-то я то ли видел карты, то ли наблюдал, как ими пользуются… не играют, а именно пользуются.

И…

«Кто эта бабка? — я с неприкрытым презрением посмотрел на бешеную бабку, которая лупилась на меня, как на прокаженного. — Почему все те, кто мне встречается последнее время, какие-то странные?»

Старуха была сухонькой, маленькой, с лицом, испещренным глубокими морщинами. Ее глаза, казалось, смотрели в разные стороны, и она никак не могла сосредоточить всё своё внимание на мне.

Одеяние состояло из нескольких слоев темной, выцветшей одежды, а на шее висел амулет из костей и сушеных трав. От нее исходил запах старости, трав и чего-то… вонючего. Как от меня?

Боря поставил меня на пол и уселся на покосившийся табурет.

Старуха окинула его пронзительным взглядом, затем перевела свой взор на меня. Этот взгляд был таким косым… что ли.

Чёрт, да куда ты смотришь? На меня или за меня?

— Вижу, привёл сына, — прошамкала бабка, не отрывая взгляда от меня. — Необычный ты случай, Акунин. Очень необычный. Такой связи я давно не видела. И надо сказать… опасной.

Сына? Понятно… БОРЯ, ПОШЛИ ОТСЮДА! ОНА НЕ УМНЕЕ ТЕБЯ!

Боря нахмурился:

— Не сына, а подкидыша.

Но, видимо, слова про «связь» его подкупили. Мне же уже осточертело здесь находиться. Бабка — шарлатанка, это видно. С ходу ошиблась и тем самым подорвала тонкую нить доверия.

Кого ты слушаешь, Боря…?

— Связь труднорушимая, — тем временем продолжила старуха. Ну а я слушал вполуха, разглядывая эту комнату. — Дитя, которое ты принёс, несёт хаос и разрушения!

— Это да, — согласился Борис. — А ещё он срёт и орёт. Но просто хаос был бы куда лучше.

Это вы только орёте и срёте. Да и вообще, о каких разрушениях тут речь? Вон тебя как все в округе избегают! Явно дел в своё время натворил, запугал бедных людей. Не зря при виде тебя мне на ум пришло слово — Тиран!

Баба Зина хмыкнула, пропустив грубость Бори мимо ушей. Она подошла ко мне вплотную, нависла надо мной, как старый гриф над добычей.

— Вижу, тёмная сила за ним стоит. Сила древняя, но не здешняя. Она пытается через него прорваться в наш мир.

Это был полный бред. Я натянул на лицо беззубую улыбку и подмигнул бабке, отчего та опешила. Да и тут даже Боря скептически ухмыльнулся:

— И чё? Прорвётся, и чё? Мир рухнет?

Старуха покачала головой, не сводя с меня… не сводя глаз с чего-то около меня. Она по-прежнему пялилась в разные стороны:

— Рухнет не мир, а твоя жизнь. Если не избавиться от этого… отродья, твоя жизнь превратится в ад. Ты и так не ангел, Акунин, но с ним…

Я закатил глаза. Да что она несёт-то? И главное, зачем Боря это слушает? Развернулся бы и ушёл. Хотя…

Куда деваться такому, как я? Надо бы научиться ходить, да побыстрее. Была бы такая возможность, выполз бы из корзинки, да вышел.

— Ладно, ближе к делу, — перебил Боря бабку. — Что делать надо? Заговор какой-нибудь прочитать? Или отвар выпить? Сколько денег нужно?

Баба Зина отступила от меня, достала из-под стола старую книгу, перевязанную бечевкой, и начала ее листать, что-то бормоча себе под нос. Боря сидел, скрестив руки на груди, и с нетерпением ждал вердикта.

Затем бабка захлопнула книгу и обратилась к Борису.

— Обряд сложный. Требует подготовки. И жертвы. Но… есть шанс. Шанс разорвать связь и отправить… это… обратно, откуда прибыло. Но предупреждаю, Акунин, будет больно. И тебе, и… ему.

Боря нахмурился:

— Больно? А поподробнее можно? Что за обряд? И какая жертва нужна? Курицу резать будем? Или козу? У меня на примете есть два говнюка, которые девку поиметь пытались… там никто их искать не будет.

Баба Зина усмехнулась:

— Жертва не животная. Жертва духовная. Потребуется твоя воля. Твоя память. И… конечно, пять тысяч рублей. А обряд… увидишь. Если согласишься, конечно.

Боря явно задумался. Тут и я понимал, что сумма, видимо, не маленькая.

— Ладно, — сказал он после непродолжительной паузы. — Где гарантии, что поможет?

Баба Зина расхохоталась, обнажив редкие, почерневшие от времени зубы:

— Гарантии? Какие тебе гарантии, милок? Я что, в банке работаю? Или в страховой компании? Либо веришь, либо нет. Выбор за тобой. Но помни, время уходит. С каждым днём связь крепнет. И потом… может быть поздно.

— Ладно, уговорила, — сказал он, доставая из кармана потертого кошелька несколько мятых купюр. — Вот тебе аванс. Две тысячи. Остальное — после обряда. Если, конечно, поможет.

Во дурак. Кому он верит? Да ещё и деньги даёт?

Понимая, что тут не будет ничего интересного, я закрыл глаза. Спать не решился, а то фиг его знает, что бабка удумает. Так, подглядывал через щелочку век, да сопел.

Баба Зина взяла деньги, не пересчитывая, и спрятала их в карман своего балахона. Затем она подошла к окну и выглянула на улицу:

— Я тебе дам масло, выдержанное на смертельной ягоде. Нарисую на твоём лбу руны, и тогда… надо будет подождать сутки. Не больше. Моя магия подействует, и ты разрушишь связь с этим младенцем!

Боря нахмурился.

«Ты реально на это купился? — я искренне негодовал. — Боже мой! Масло на лоб? Руны? Звучит как-то… дико. Ты этого не понимаешь?»

— Ладно, давай своё масло, — сказал он, — Только без фокусов. Если после твоего масла я превращусь в козла, пеняй на себя.

Всё, я понял. Он непробиваемый. Такой же деревянный, как и стул, на котором я «лежал».

Баба Зина усмехнулась, достала с полки маленький пузырёк с мутной жидкостью и протянула его Боре. Затем она взяла уголёк из печи и нарисовала на его лбу несколько странных символов.

— Всё, теперь жди, — сказала она, — И не вздумай смывать масло. Иначе ничего не получится.

Когда Боря потрогал лоб, до меня донёсся аромат этого масла. От него просто несло чьими-то…

— Как кошка обоссала, — закончил мою мысль Борис. — Так, я что-то ничего не понял!

Он резко вскочил и рванул куда-то из комнаты. Как я понял, в туалет. Бабка же усмехнулась и пробормотала, понимая, что никто её не слышит. Ну, кроме меня. Я же никому ничего не расскажу.

— Кошка, кошка. Придурок. Это смородина так пахнет, когда её долго готовишь, — затем она повернулась ко мне. — Чем же ты так зашугал этого балбеса, что он аж ко мне припёрся?

Не знаю почему, но меня охватила злоба. Эта старая дрянь ведь разводила людей с проблемами.

Старуха тем временем продолжила насмехаться. Но не только над Борей, но и над остальными:

— Приходите все, со своими выдуманными проблемами. И думаете, а чего это не получается вас спасти…

Я смотрел на неё и не мог понять, как такие люди живут на свете? Ладно Боря, он хоть и тупой, но не злой. А эта… эта же просто питается чужим горем.

«Да пошла ты! — подумал я. — Ничего у тебя не выйдет».

Но вслух, естественно, ничего не сказал. Лежал, дальше изображал младенца. Улыбался беззубым ртом, да пускал слюни.

И не только…

Через мгновение карты на её столе сами по себе поднялись в воздух. Бабка это заметила, но не сразу, а когда они уже подплыли к её затылку.

Я пребывал в триумфе. Хоть поддерживать карты в полёте было сложновато. Нужно было сосредотачиваться на всём и сразу…

Старуха попыталась обернуться, но карты ускорились, и прежде чем она успела что-либо предпринять, обрушились на её голову градом острых углов и шершавых рубашек.

Бабка взвизгнула, замахала руками, пытаясь отбиться, но карты, словно живые, преследовали её, пикируя и царапая. По комнате разнеслись звуки рвущейся бумаги и приглушённые ругательства.

Я ликовал.

Вот тебе, старая ведьма! Получай за обман и паразитирование на чужой беде! Пусть знает, что не всё так просто.

Впрочем, долго я удерживать карты не мог. Силы мои были ограничены, да и сосредоточиться на одной цели, когда вокруг столько всего интересного, оказалось непросто.

Карты стали опускаться, теряя скорость и траекторию, пока наконец не рухнули на пол, засыпав собой бабку.

Она, завывая и причитая, пыталась выбраться из-под завалов бумаги, но я решил не останавливаться на достигнутом. Мой взгляд упал на полки, уставленные склянками и банками.

«А почему бы и нет?» — подумал я, сосредотачиваясь на одной из банок, наполненной какой-то мутной жидкостью.

Она, словно по волшебству, приподнялась в воздух и, описав дугу, полетела прямо в голову бабки.

Звук разбивающегося стекла и зловонная жижа, окатившая старуху с головы до ног, ознаменовали новый этап моего маленького бунта.

Баба Зина взвыла ещё громче, пытаясь вытереть с лица мерзкую субстанцию. Я не собирался останавливаться. Банки и склянки, словно по команде, начали взлетать с полок, обрушивая всё своё содержимое на несчастную гадалку. В комнате воцарился хаос и полный беспредел.

Но силы всё же иссякли. Больше я ничего не смог поднять. Это, впрочем, хватило.

— Сын са…са…са…сатаны! — она указала на меня дрожащим пальцем, быстро перебирая ногами, двигаясь ползком к стене. — Ты… ты…

Она достала где-то из закромов своей ужасной одежды самый обычный крестик и выставила его перед собой, бормоча непонятные слова.

В этот момент в комнату ворвался Боря, злой как бык, с красными глазами и мокрым лицом.

Видимо, отмывался от вонючего масла.

— Бабка, ты проклятая! — прорычал он, не обращая внимания на погром. — Ты какой хернёй меня измазала, а⁈

Старуха, вся в грязи и обрывках карт, ткнула в меня трясущимся пальцем:

— Это он! Это всё он! Дьявольское отродье!

Боря перевел взгляд на меня. Я лежал в корзинке, как ни в чём не бывало, и безмятежно улыбался. Он нахмурился, потом снова посмотрел на бабку, потом на разбитые банки и разбросанные карты.

— Слышь, ты башкой стукнулась что ли?.. Говори что ты сделала!

— Да ничего я не делала! — Взвизнунула бабка. И лицо Бори в этот момент вытянулось.

Больше он ничего не сказал, зато шагнул к ней так стремительно, что старуха отшатнулась, прижавшись спиной к стене. Крестик выпал из ее дрожащих рук, и она, заскулив, сползла на пол.

— Что сделать, чтобы так не воняло? — рявкнул Боря, нависая над ней.

Он не закончил фразу, но и так было понятно, что он имел в виду. Бабка, всхлипывая, полезла в карман своего балахона и достала оттуда смятые купюры.

— Пошли вон отсюда, — закричала она. — И этого беса с собой заберите!

Боря опешил. Нахмурился, видимо соображая, а затем, просто плюнув на сложившуюся ситуацию, подобрал с пола деньги и повернулся ко мне.

Я же пускал слюни.

Да-да, я самый обычный ребёнок. А ты, Боря, думай головой в следующий раз, прежде чем совать деньги непонятным проходимцам! Да и вообще, ты должен был быть благодарен мне!

Боря, разумеется, не слышал мои мысли.

Он подошел ко мне, взял корзинку с моим бренным телом и вынес ее на улицу, не забыв при этом захлопнуть дверь перед самым носом у обалдевшей бабки.

По пути к остановке он что-то ворчал себе под нос, наверняка, про бабок-гадалок, про вонючее масло и про бесовские отродья. Хоть мне и было весело, но я не слушал.

Слишком уж много сил потратил…

А-а-а-а, как же хочется спать!

— Хрень, — Боря бормотал себе под нос, направляясь от остановки до дома. — Весь день хрень творится.

Масло, которым его измазали, потеряло свой запах почти сразу, как только он подошёл к нужной маршрутке. Благо, он не жалел своё лицо, стирая с него эти зловония самым обычным хозяйственным мылом.

Только вот в голове Бориса всё равно было беспокойно. Связь со спиногрызом он так и не разрушил. Да ещё и бабка эта странная.

На подходе к дому он встретился с абсолютной тишиной. Обычно под вечер возле подъезда всегда тёрлись какие-нибудь алкаши. Да и на детской площадке сидели малолетки.

Но сейчас почему-то было пусто.

Хоть Боря и отмахнулся от всяких мыслей, мол, померли все и всё в том же духе, но всё равно отметил про себя эту странную пустоту.

Решив: «Просто день сегодня херовый не только у меня», он, как ни в чём не бывало, направился к двери подъезда.

Подъезд встретил его привычной вонью кошачьей мочи и затхлости. Боря поморщился, достал из кармана ключи и, стараясь не прикасаться к перилам, начал подниматься по лестнице.

В голове крутились обрывки фраз бабки, её испуганное лицо и то самое мерзкое масло, которое до сих пор, казалось, преследовало его запахом.

— Блин, — он остановился. — Тогда она и маму нашу обманула?

Сжав кулаки от злобы, он покосился на мирно сопящего в корзинке Гуглю.

Мысль об обмане матери кольнула больнее, чем вонь масла. Боря ускорил шаг, чувствуя, как внутри нарастает раздражение.

Он вспомнил, как мать верила этой шарлатанке, как несла ей последние деньги в надежде на чудо, на исцеление. А в итоге что? Пустая трата времени и обман.

Подходя к квартире, он почувствовал на себе взгляд. Опустил голову и увидел, что Гугля уже вовсю пялится на него. Вопросительно так, с интересом.

— Спать, — коротко приказал он и открыл дверь своей квартиры.

В нос тут же ударил стойкий запах дешевого одеколона. А на полу возле обувницы стояло три пары мужской обуви.

Гостей сегодня Боря не ждал. Никогда не ждал.

Он слегка напрягся и прошел внутрь, слыша грубые голоса.