Рожденный, чтобы жечь!

Глава 13

Я не думал, что вот так закончится моё попаданство. Упасть в открытое окно, находясь в корзинке? Смешно!

Да к тому же, сделать это самостоятельно… хотя это слишком уж глупо звучит…

Умер, сражаясь за свободу!

Вот так.

Но, что интересно я не испытывал страха. Было обидно лишь за то, что я подвел свою маму. И именно из-за этого в моей груди начало разгораться что-то… словно пламя.

Я должен бороться! Нельзя сдаваться…

Я изо всех сил пожелал замедлиться… или оттолкнуться от приближающегося асфальта. Но тут… вдруг услышал…

— СРАНЫЙ КАРАПУЗ!

Крик донёсся где-то надо мной. Совсем близко. Через доли секунды меня обхватили крепкие руки. Что-то прижало к себе и начало медленно поворачиваться вместе со мной.

Голос я узнал. Голос принадлежал Боре.

В момент, когда мы коснулись земли, я уже смотрел на окно. Даже посчитал, сколько этажей мы пролетели.

Неужели он прыгнул за мной, чтобы спасти? Боря? Взял и прыгнул? Без каких-либо колебаний… там же времени на раздумья ни секунды не было.

Удар о землю был не таким, каким я его себе представлял. Он был жестковатым, но и одновременно мягким. Я не испытал всю ту боль, которую должен был. Зато мой живой матрас с непонятным хрипом выпустил воздух из лёгких.

Блин, а он в живых останется? Тут шесть этажей моего осознания пролетело. Мёртв?

Я зашевелился в руках Бори, пытаясь понять, что с ним. Он тяжело дышал. Когда я смог развернуться, то увидел его лицо, искажённое от боли.

Наверное, сломал что-нибудь. Или несколько чего-нибудь.

Если честно, несмотря на наши особые отношения, меня посетило чувство вины.

«Офигеть. Он прыгнул за мной, чтобы спасти… и чем ты думал?»

Его глаза были закрыты, а дыхание прерывистым. На его лице, помимо боли, читалось ещё какое-то… недоумение? Будто он не понимал, как здесь оказался.

Я попытался осторожно высвободиться из его объятий. Нужно было позвать на помощь.

Каким-то образом… я ж карапуз, мне тут пять месяцев от силы. Кого я, чёрт возьми, позову?

Но как только я пошевелился, Боря застонал.

— Говнюк, лежи… тихо… — прохрипел он, сжимая меня сильнее. Его хватка была на удивление крепкой, учитывая его состояние. — Дай, сволочь, продышаться…

В этот момент я заметил, что моя рука в крови. Присмотрелся — кровь не моя. Она текла по груди Бори, пропитывая его кофту. Чёрт, да он серьёзно ранен!

«Эй, спасатель. Тебе бы к лекарю. А то кони двинешь, — я задёргался. — Надо позвать кого-то.»

Вместо моих слов вырвалось типичное: АГУ.

Он поморщился:

— Заткнись… — прошептал он. — Дай в себя прийти. Потом жопу тебе надеру!

Боря прикрыл глаза, пытаясь, видимо, унять боль. Я чувствовал, как его тело дрожит от напряжения.

Нужно было что-то делать. Вдруг его дыхание стало ещё более прерывистым, а хватка ослабла.

«Нет, только не это! Не сейчас!»

Инстинктивно я начал тыкаться головой ему в грудь, пытаясь хоть как-то его расшевелить.

Боря закашлялся. Сквозь кашель прорвалось хриплое:

— Подкидыш, сказал же тебе, не дёргаться!

Он чуть приоткрыл глаза и сфокусировал взгляд на мне. В его взгляде читалась не только боль, но и какая-то усталость, обречённость. Словно он проваливался в сон.

В голове лихорадочно замелькали обрывки мыслей. Я должен был что-то сделать, как-то помочь.

Издав громкий, жалобный вопль, я заколотил маленькими кулачками по его груди.

Его лицо было полным отрешённости. Взгляд — словно он смотрел сквозь тебя, а улыбка…

— Безумец какой-то!

Именно эти слова сказала проходящая мимо мужчины пышная женщина. Он было дёрнулся в её сторону, чтобы ухватить за руку, но та визгнула и отшатнулась.

— Умрёшь, — голос мужчины был тихим. — Всё равно умрёшь.

Проходя по тротуару, мужчина замер около магазина с чистыми окнами, заинтересовавшись своим отражением. На его…

Действительно смотрел безумец.

На его измождённом лице залегли глубокие тени, подчёркивая резкие скулы и впалые щёки. Глаза — два чёрных колодца, бездонные и пугающие, отражали лишь пустоту.

Улыбка, застывшая гримасой на его губах, казалась злой пародией на человеческое выражение радости. Он провёл дрожащей рукой по своим спутанным волосам, отчего те ещё больше растрепались, обрамляя лицо тёмным нимбом безумия.

— Красавчик, — он заулыбался ещё сильнее.

По ту сторону стекла зависла бабка, разглядывая его с неприкрытым ужасом.

— Не смей смотреть на меня! — закричал он и с силой ударил по отражению.

Бабка, разумеется, знатно испугалась, дёрнулась куда-то в сторону, забыв про свою тележку с продуктами. А затем он вновь переключился на отражение. Только теперь с трещиной.

— Кто ты? — прошептал он одними губами, обращаясь к человеку в зеркале.

Ответ не последовал. Лишь безумный взгляд и зловещая улыбка остались прежними. Он прислонился лбом к холодному стеклу, сосредоточившись на отражении, но по итогу видел лишь полки гипермаркета.

Он отстранился от окна и пошёл дальше, вдоль тротуара, растворяясь в толпе прохожих, пытаясь коснуться хоть кого-то. Но все прохожие тут же шарахались от него, стоило ему протянуть руку.

— Еда, — шептал он. — Сколько много еды…

Остановившись, он посмотрел себе под ноги, увидел тень, которую сам же и отбрасывал на серый асфальт. Тень была длинной и искажённой, словно второе «я». Он попытался поговорить с ней:

— Красавица, мы можем с тобой покушать? Сил почти не осталось…

Тень молчала.

— Да ладно тебе, я же знаю, ты следишь за мной. Почему бы нам не поговорить?

— Придурок! — раздалось со стороны.

— Наркоман! — сказал новый голос.

— О, вот он! Он пытался меня схватить! — раздался уже знакомый голос пышной тётки. — Полиция! Вот этот урод!

Мужчина нахмурился, не реагируя на слова прохожих. Он сосредоточил взгляд на тени, чувствуя, как в груди клокочет жажда. Ему нужна энергия. Живого существа. Быстрее. Как можно быстрее.

— Сейчас, — прошептал он, улыбаясь ещё сильнее. — Пойдём, милая моя, — обратился к тени. — Покушаем.

Он присел на корточки, внимательно изучая свою тень. Она послушно повторяла каждое его движение, не пытаясь сбежать или возразить. В его воспалённом мозгу родилась бредовая идея.

Если он может дотянуться до живых людей, чтобы подпитаться их энергией, то почему бы не попробовать поглотить собственную тень? Она ведь тоже часть его, верно?

Он протянул руку к тени, словно пытаясь поймать бабочку. Его пальцы скользнули по шершавому асфальту, не встретив никакого сопротивления.

Тень оставалась неподвижной и безмолвной. Но он не сдавался. Он начал нашептывать ей ласковые слова:

— Давай, милая моя, станем одним целым? Ну же, иди сюда… вместе мы станем сильнее, неуязвимее… Нам нужно больше энергии, нам нужно стать сильнее, чтобы поглощать таких же, как и мы с тобой, моя милая.

— Уважаемый, пройдёмте со мной.

Новый голос зазвучал сверху. Мужчина резко вскинул голову, чуть запрокинув её. Затем, несмотря на неестественную позу, уставился на человека в форме. Молча.

— Солевой, ясно, — пробормотал мужик, хватая его за плечо. — Пройдёмте.

Мужчина, покорно улыбаясь, двинулся чуть в сторону, с тротуара. Но пройти далеко им было не суждено.

Как только полицейский завел его между двумя фургонами, «безумец» схватил его за руку и начал… питаться энергией.

Полицейский дёрнулся, пытаясь высвободить руку, но хватка безумца была на удивление сильной. Он чувствовал, как силы покидают его, как будто кто-то вытягивает жизнь через кончики пальцев.

Мир вокруг начал меркнуть, звуки приглушились, и в голове зашумело. Он попытался позвать на помощь, но из горла вырвался лишь слабый хрип.

Безумец же, наоборот, расцветал на глазах. Его щёки порозовели, в глазах появился нездоровый блеск, а улыбка стала ещё шире и безумнее.

Он впивался взглядом в лицо полицейского, словно пил из него живительный эликсир. Когда мужчина почувствовал, что больше не может держаться на ногах, безумец отпустил его руку.

Полицейский замертво рухнул на землю.

Безумец же, довольно облизнувшись, пошёл дальше, оставив его лежать между фургонами. Теперь он чувствовал себя полным сил, готовым к новым свершениям. Энергия полицейского была как допинг, взбодривший его угасающее существование.

Он вышел из-за фургонов и снова оказался на тротуаре. Люди по-прежнему шарахались от него, но теперь он не обращал на них внимания. Он знал, что ему нужно больше энергии, и он найдёт способ её получить.

И тут его взгляд упал на светловолосого подростка с лицом, полным злобы, который держал в руках корзинку. В этой корзинке чувствовалась неземная энергия.

Корзинка просто сияла ореолом разносортной мощи.

— Это нам надо! — прошептал он, обращаясь к своей тени. — Сила!

— Я хер его знает, Гугля, — Борис встал с асфальта, понимая, что удар вышел… ну, не таким, каким должен был быть. — Откуда в твоём малолетнем мозгу идея покончить с собой? Ты думаешь, мне нравится наша связь?

Ребенок смотрел на Бориса глазами, полными… сожаления, а ещё… шока. Да и сам Борис был в растерянности от случившегося. До сих пор не мог отойти от всего.

Когда он заметил, что корзинка накренилась в сторону открытого окна, шпатель тут же упал на пол. Когда корзинка перевесилась, он пулей спрыгнул с подмостей и рванул к окну.

А вот когда Гугля вылетел из корзинки с шестого этажа, он, не раздумывая, прыгнул за ним рыбкой.

Правда, Бориса кое-что смущало побольше, чем летящий на асфальт карапуз. Боль, которую он испытал.

Понимая, что он должен был переломаться, Боря получил лишь ушибы. Хотя мозги… должны были быть на асфальте. Падение вышло не таким, каким ожидалось.

И ему потребовалось лишь пять минут, чтобы встать на ноги. Всего пять минут.

— Ты меня слышишь, хрен в памперсах? — Борис наклонился над ребенком, пытаясь разглядеть в его взгляде хоть каплю понимания. Тот же таращился на него, словно видел привидение. — Не повторяй больше такого, понял? Я тебе шею сверну, если еще раз…

Борис замолчал, понимая абсурдность ситуации. Ругать младенца за попытку самоубийства?

Это даже для него звучало дико.

Он тяжело вздохнул, присаживаясь обратно на асфальт. Боль в груди постепенно отступала, уступая место ноющей усталости.

Он машинально провел рукой по кофте, отмечая липкую кровь. Рана, похоже, была не такой серьезной, как показалось сначала. Просто содрал кожу об асфальт, когда кувыркался, пытаясь смягчить падение. Главное — Гугля цел.

Ребенок все еще смотрел на него с немым вопросом в глазах. Борис нахмурился.

Этот взгляд… он словно что-то знал. Слишком осмысленный для пятимесячного малыша. И откуда вообще у него взялась эта дурацкая мысль о самоубийстве?

Просто случайность, стечение обстоятельств. Он просто оказался рядом, когда этот карапуз решил сыграть в парашютиста.

— Ладно, проехали, — пробормотал Борис, поднимаясь на ноги. — Пошли отсюда. А то еще кто-нибудь увидит, как я тут с младенцем разговариваю. В дурку заберут.

Подхватив Гуглю на руки, Борис вернулся обратно на стройку. А вот там…

Все были в очень удивленном состоянии. Первые, кто хоть что-то из себя выдавил, были маляры, которые вместе с Борей занимались комнатой. Никто из них не подскочил к окну, когда их коллега вылетел за ребёнком.

Они боялись увидеть результат. Точнее, они уже знали, что там будет.

А тут Борис заявился обратно, хмурной, как туча. Живой и невредимый, практически, на пару с карапузом.

Маляры молча расступились, пропуская Бориса. Он чувствовал их взгляды, полные ужаса и благоговения. Словно он воскрес из мертвых. Да и сам он чувствовал себя каким-то… другим. Будто грань между жизнью и смертью на мгновение стерлась, оставив после себя привкус чего-то потустороннего.

— Не, херня всё это, — прокомментировал он свои мысли вслух. — Повезло.

Он вернулся в комнату, усадил Гуглю обратно в корзинку и устало опустился на подмости.

Маляры по-прежнему молчали, не решаясь нарушить звенящую тишину. Борис взял в руки шпатель, но руки дрожали.

Работа не шла. Шпатель то и дело выскальзывал из рук, краска ложилась неровно. Маляры украдкой переглядывались, перешептывались, но к Борису не подходили.

Ближе к вечеру Борис, так и не придя в себя, засобирался домой. Он понимал, что сегодня он больше ничего не сделает. Да и вообще, ему нужно было время, чтобы разобраться в себе, в своих чувствах. И в том, что, черт возьми, только что произошло.

Подхватив Гуглю, он пошёл в сторону дома. Молча, не прощаясь ни с кем.

— Вот скажи мне, звездюк, — не глядя в корзинку, забормотал Боря. — Какого хрена мы не разбились?

В ответ было невнятное: «Агуа».

— Тоже думаешь, нехер голову пустыми мыслями забивать?

— Агу.

— Тоже верно, ладно, — от души зевнул парнишка. — Повезло и повезло. Но, — он всё же покосился в корзинку, — ещё раз такую херню сделаешь, я не побегу тебя спасать.

Затем он замер около перекрытой дороги. Здесь велись ремонтные работы, и чтобы добраться до дома, придётся сделать целый крюк через не самый спокойный район.

Хотя… а чего Борису переживать? Его каждая собака знает.

— Тоже верно, ладно, — от души зевнул мой истязатель. — Повезло и повезло. Но, — он посмотрел на меня как-то не по-доброму, — ещё раз такую херню сделаешь, я не побегу тебя спасать.

М-м-м. Прикольно ты придумал. Как будто я специально прыгнул в окно! Но признаю… получилось неловко…

Разумеется, парнишка ничего не слышал. Он вообще, как по мне, слишком легкомысленно отнёсся к этой ситуации. Но и без этого — сильно удивил меня, когда прыгнул спасать меня.

Не знаю, что у него творилось в голове, но…

Спасибо бы сказать не помешало.

С… с… спа… чёрт, не получается. Попробуем ещё? Хотя, зачем мне благодарить его?

С… с… сабзиро….

Это ещё что за хрень⁈

Я отвернулся, стараясь скрыть смущение, которое почему-то предательски прокралось в душу. В голове крутились обрывки фраз, воспоминания о его решительном взгляде, когда он бросился ко мне.

Неужели он действительно переживал за меня? Эта мысль вызывала неприятное щекотание внутри, словно маленькие бабочки затеяли там хаотичный танец.

«Деревянный», — пронеслось в голове. Именно это слово идеально описывало его.

Неуклюжий, прямолинейный, иногда невыносимый. И всё же… в этой его «деревянности» было что-то притягательное. Может быть, это просто контраст с моей собственной натурой, всегда готовой к сарказму и иронии?

Я вздохнул, чувствуя, как усталость накатывает волной. Разбираться в собственных чувствах оказалось гораздо сложнее, чем выбраться из той злополучной комнаты.

Но мне было не суждено закончить свою мысль. Прямо сейчас.

Поднимая голову, чтобы посмотреть на окружение, увидел, как навстречу нам шёл очень странный человек. Не знаю, что именно меня привлекло в его «странности», может, взгляд, может, волосы или безумное лицо, но…

— Дай подержать, — послышался скрипящий крик. — Дай.

У безумца были длинные руки. Это я отметил сразу. Он был в пяти метрах от нас и тянулся… ко мне?

Ещё, помимо встречного, меня смутила обстановка вокруг. Мы возвращались домой по неизвестному маршруту, очевидно. Да и людей не было.

— Руку сломаю, — сухо произнёс Борис. — Свали с дороги.

Мужчина не отреагировал. Он продолжал надвигаться, словно был зомбированным, с вытянутыми руками, целясь в корзинку. Его глаза горели нездоровым огнём, а лицо исказила безумная гримаса.

«Эй, ты ещё кто, и чего тебе от меня надо? — я нахмурился так же, как это делал Боря. — Борь, ты бы это, ушёл, а! Видно же, он нездоровый!»

— Я сказал, свали, — повторил Борис, повысив голос. — Не подходи ближе!

Безумец не слушал. Он ускорился, протягивая руки к корзинке. Борис тут же поставил меня и встал между мной и нападавшим. Он выставил руки вперёд, готовый к драке.

Но безумец не собирался драться. Он просто хотел корзинку.

Его глаза были прикованы к ней, словно загипнотизированные. Он попытался пробраться к ней, как… блин. Да не знаю, как кто!

Он явно целился в меня. Почему? Я не знал! Но это было жутко!

Его глаза были безумными. Его желание было написано на лице. Я не испугался, нет, но что-то смутило меня в этом взгляде!

— Отдай… силу… — шипел тот. — Уйди, человечишка.

— Ага, щас, — после этих слов Боря, размяв шею, с размахом влепил этому гостю по лицу.

Но этого было мало. Что странно. Тут даже Борис удивился, когда отлетевший на пару метров безумец встал на ноги как ни в чём ни бывало.

— Борь… тиран… Борис! Пошли отсюда! — верещал я, чувствуя нутром непонятную опасность. — Он ненормальный! С ним что-то не так!

Борис опешил. Он явно не ожидал такой живучести от, казалось бы, обычного доходяги.

Безумец же, словно не заметив удара, продолжал надвигаться.

Его лицо исказила ещё более жуткая гримаса, а в глазах заплясали огоньки нездорового возбуждения. Он двигался нелепо, дёргано, но в его движениях чувствовалась какая-то нечеловеческая сила.

Борис бросился вперёд, вдарив ещё три раза по морде. Но тот… словно и не заметил ударов. Тогда, мой тиран со всей силы ударил безумца ногой в живот. Тот согнулся пополам, но, как ни странно, не упал. Лишь злобно зашипел, словно змея, и попытался схватить Борю за ногу. Не удалось.

Извернувшись, противник взял за руку истязателя, а тот словно окаменел.

«Что это такое? — я смотрел на это всё… офигевая! — Да после таких ударов он сдохнуть должен был! Это… это… ненормально!»

И тут я почувствовал, как стало плохо мне. Не просто грустно, как это было, когда мы отдалялись друг от друга. А тяжко. Где-то в душе…

Этот безумец что-то делал с Борей. Даже я чувствовал это через нашу связь.

Он не человек?

— Отдай… силу… — прошипел безумец, глядя Борису прямо в глаза.

Борис зарычал от боли и попытался вырваться.

Я видел, как напряглись мышцы на его лице, как побелели костяшки пальцев. Что-то ужасное происходило, и я чувствовал это каждой клеткой своего тела. Нельзя было медлить.

«Хорош в куклы играть, — подумал я, сосредотачиваясь на Борисе. — Давай! Ты его уделаешь!»

Я кричал свою мысль. Просто кричал. Осознавая, что тут неравные шансы, по непонятным причинам. По непонятным — человеку — причинам.

И Боря словно услышал меня. Точнее, как мне показалось, я что-то сделал с ним. Помог, что ли…

Его лицо разгладилось, а на лице появилась хмурая улыбка. Взгляд исподлобья, заиграли скулы, и он в привычной манере щёлкнул шеей.

Борис резко дёрнулся, высвобождая руку из цепкой хватки безумца. В его глазах зажглась знакомая искра ярости, предвещавшая бурю.

Он нанёс только один удар. Но зато какой!

Кулак с силой обрушился на челюсть безумца, и тот наконец рухнул на землю как подкошенный. Его тело конвульсивно дёрнулось несколько раз и затихло.

«Не понял, — мне даже показалось, что я присел в корзинке. — А почему у этого чёрта были красные глаза?»

Мне показалось, что мне… не показалось. Словно, когда этот урод, пытающийся меня забрать, подлетел в воздух после удара Бори, глянул на меня горящими глазами. Далеко не человеческими.

В моей голове крутилась лишь одна мысль: «Он не человек». Эта мысль въелась в мозг, словно заноза, и не давала покоя.