Римлянин. Книга третья

Глава V. V — значит карательная акция

//На территории Калмыцкого ханства. 1 июля 1747 года//

*Тень*

Последствия контузии полностью сошли на нет, а всё благодаря Бездне.

«Альтер эго служил Бездне, потому что у него не было выбора», — подумал человек. — «Я служу ей, потому что это выгодно. Мы на разных уровнях».

Впервые с момента своего пробуждения он мог легко поворачивать голову и позволить себе расслабленные движения. Это повысило его эффективность. Но больше всего человека порадовало то, что появился Дневник Бездны.

Туманные обрывки воспоминаний поведали человеку о том, что альтер эго получал из Дневника задания от Бездны. Нельзя не согласиться с тем, что это очень удобно.

Человек открыл дневник и в третий раз перечитал полученное задание.

Задание: Прибыть в аймак рода Эркетен, найти хотон Ноган-Джиргалов и ликвидировать там хана Дондук-Омбо до 29 июля 1747 года от р.х.

Награда за выполнение: 180 патронов к револьверу.

Наказание за провал: Реверс.

Убить какого-то хана? Это понятно и обыденно.

«Что есть хан Дондук-Омбо?» — озадачился человек. — «И что такое аймак?»

Попытки вспомнить ни к чему не привели. Закрыв дневник, принявший форму неприметного блокнота, человек направился на первый этаж.

Кивнув корчмарю Яшкину, человек достал дневник и карандаш.

«Кто такой ханъ Дондукъ-Омбо?» — написал человек.

— А что это за вещь такая? — очень удивился корчмарь, глядя на карандаш.

Карандаш шёл в комплекте с дневником. Видимо, чтобы человек не поганил качественную бумагу местными чернилами.

«Карандаш», — написал человек.

— Продашь этот «ка-ран-даш»? Зело удобно, как вижу! — попросил корчмарь.

«У меня другого нѣтъ», — написал человек и развёл руками.

— Эх, жаль… — вздохнул Денис Яшкин. — С этими чернилами мало того, что плохо напишешь, так ещё и измажешься… Так, хочешь знать про хана Дондук-Омбо? А ты разве про него не слышал никогда?

Человек не стал тратить грифель на ответ, поэтому отрицательно покачал головой.

— Ну, дык, хан это, великий князь, если по-нашенски, — произнёс Яшкин озадаченно. — Правитель калмыков, значится. Вассал Её Императорского Величества Екатерины II. Но это только на словах.

Человек недоуменно посмотрел на корчмаря.

— Говорю, что да, вассал, в военных походах участвует, но набегами на нашу губернию не брезгует, — пояснил корчмарь. — Вот недавно, две седмицы назад, был набег, в котором восемь душ угнали в степи. Жену Адама, что кожевник, двоих его детей, старика-отца, ещё трёх незнакомых мне девиц, запамятовал имена, а также бродягу Пахома, что просил подаяние на площади у кремля. Жаль их всех…

«Изъ-за этого пойдемъ въ степь?» — поинтересовался человек письменно.

— А, так ты в волонтёры записался? — удивлённо спросил корчмарь. — Да, магистрат решил, что нельзя не отвечать, нето совсем страха лишатся. Покойный Его Императорское Величество Пётр III хорошо знал, как надо с этими дикарями дело иметь, чесслово. Он их так замирил, что теперь в Таврии совсем пусто, а горцы всякие тихо у себя в горах сидят, носу не кажут. Вот бы и с калмыками кто-нибудь так…

«Что такое аймак и хотон?» — написал человек.

— Это такое разделение у калмыков, — ответил корчмарь. — Они своё государство кличут улусом, который делится на несколько аймаков, а те делятся на хотоны. Видывал я один хотон… Это круг из кибиток, обычно обнесённый частоколом, где живёт один род калмыков. В центре ночью держат скот, чтобы не украли, вестимо, потому что они воровством друг у друга не брезгуют. Воруют.

Человек покивал, а затем начал писать новое сообщение:

«А гдѣ находится аймакъ рода Эркетенъ?»

— Я в кочевьях их не разумею ничего, поэтому тебе к козакам надо, они всё это хорошо знают, — признался корчмарь. — Заходил козак Дерынин, сказывал, что вы замирились. Задаток оставил, чтобы я бочку самой крепкой водки купил. Вот ты бы и поговорил с Павлом, он точно всё знает.

Человек тоже получил рубль авансом в магистрате. Видимо, казаки подумали недолго и решили их пропить. Опрометчиво, но у них вся жизнь такая.

«Пиво и похлёбку как вчера вечером», — написал человек.

— Сделаю, — кивнул корчмарь.

Дождавшись заказа, человек сел за стол и начал неспешно есть.

Было о чём подумать, честно говоря. Задание Бездны предполагало временные рамки, потому нужно было поторопиться.

Осложнялось всё тем, что кочевники — народ мобильный. Для кого-то, не разбирающегося в особенностях кочевого скотоводства, их перекочёвки непредсказуемы, сегодня они здесь, а завтра уже в другом месте. Нет, система в этом есть, человек понимал, что тысячелетиями обитающие в степях люди не могут надеяться на удачу, поэтому давно уже разделили все эти пространства и кочуют согласно установленным договорённостям, позволяющим избежать кровопролитных стычек. Только вот человек совсем в этом не разбирался и сунься в степи один, скорее всего, даже не приблизился бы к нужному аймаку.

Человеку нужно как-то подвести командование грядущего рейда к мысли, что хан Дондук-Омбо будет в хотоне Ноган-Джиргалов. Вероятность того, что командиры рейда захотят «случайно» убить калмыцкого хана и обеспечить несколько месяцев спокойной жизни, крайне высока. Ведь самое уязвимое место любой монархии — монарх. Убей короля/императора/царя/князя/хана — это гарантирует масштабные перестановки в вертикали власти, повысит шансы на попытки переворотов, а также, если всё сложится совсем удачно, создаст условия для начала гражданской войны.

Гражданские войны надолго выбивают государство с политической арены, это наглядно показывает история. Если у калмыков не очень хорошо идут дела, то несвоевременная гибель хана может привести к такой кровавой схватке за власть, что будет совсем не до русских с их острогами и крепостями.

Ходить и искать по городу казака Дерыгина человек не стал. Он посчитал, что перед походом лучше хорошо подготовиться, поэтому направился к торговым лавкам в центре города.

Купив себе новые сапоги, четыре сменных рубашки по размеру и иное нижнее бельё, человек озаботился запасами съестного.

Голодный легионер — не легионер.

Купив четыре килограмма солёного мяса и свежий бурдюк для воды, он также поискал по рынку хоть какой-нибудь качественной бумаги, но ничего подобного не нашёл.

Бумага нужна была для изготовления унитарных бумажных патронов, для чего он уже купил селитру.

Но хорошей бумаги подходящей толщины здесь нет, поэтому проблему с боеприпасами для винтовки не решить.

Далее человек купил саблю, а также практичные кожаные ножны к ней. Подумав, приобрёл кожаную седельную кобуру для винтовки. Все покупки обошлись в девятнадцать рублей, что является серьёзной тратой для этих краёв. Дело, вероятно, было в том, что человек не торговался. Деньги не имеют значения, а выстрел из револьвера — имеет. Тратить время на торг человек счёл нерациональным.

Закончив с покупками, человек вернулся в корчму, где провёл остаток дня, тренируясь в своей комнате.

//Астрахань, корчма «Придорожная», вечер 1 июля 1747 года//

— А-а-а, вот он! — пьяно приветствовал спустившегося по лестнице человека казак Дерынин. — Садись, друже!

Человек сел по соседству с казаком и принял из его рук медный стакан с водкой.

Выпив с Дерыниным, человек посидел с весёлой компанией, поддержал несколько тостов и неплохо поел.

«Гдѣ находится аймакъ рода Эркетенъ?» — задал письменный вопрос человек.

— Я грамоте не обучен, друже! — ответил тряхнувший головой Дерынин. — Эй, Стёпка, подь сюды!

Из-за соседнего стола встал нетрезвый казак и уставился на Павла.

— Что тут написано? — спросил Дерынин.

— Дык… — вчитался этот Стёпка. — Где аймак рода Эркетен спрашивается!

— Сейчас… — задумался Дерынин.

— Дык, я знаю! — заулыбался Стёпка. — В четырёх дневных переходах на восток!

«А гдѣ хотонъ Ноганъ-Джиргалов?» — написал следующий вопрос человек.

— Тоже знаю! — вновь заулыбался Стёпка. — Как до аймака дойдёшь, иди к Уралу, на берегу их хотон и увидишь! До зимовки точно будут там. А тебе зачем?

— Это вообще не твоё дело, Стёпка! — прервал опрос казак Дерынин, а затем повернулся к человеку. — А тебе зачем это, Тарас?

«Точно знаю, что ханъ калмыков тамъ», — написал человек.

— Это точно? — посерьёзнел и даже немного протрезвел Дерынин. — А откуда знаешь?

Человек пожал плечами.

— Ладно, завтра к полудню приходи в кремлю, — сказал Павел. — С атаманом надо обговорить твои слова. Клянёшься, что там хан калмыцкий сидит?

Человек знал правила, поэтому кивнул и перекрестился по-православному. Откуда он знал, как правильно креститься — большой вопрос, но знания всплыли из подсознания будто бы сами собой.

Религиозные вопросы человека волновали мало, но если надо для дела — он хоть конфуцианским монахом предстанет.

— Любо, — кивнул Дерынин.

Человек встал из-за стола и направился наверх.

— Тарас, мы только полбочки уговорили! — удивлённо воскликнул Дерынин.

Человек повернулся, покачал головой и пошёл наверх.

— А, как знаешь! — легко махнул рукой казак и продолжил пьянку.

Утром человек спустился вниз и обнаружил валяющихся под столами казаков, которые вчера перебрали и оказались не способны разойтись по домам.

Проверив и накормив коня, человек вернулся в корчму и заказал у только проснувшегося Яшкина завтрак.

Когда человек почти закончил есть, в корчму вбежал молодой парень в казацкой форме и заорал:

— Дерынин здесь есть?!

Из-под стола в юго-восточном углу корчмы кто-то промямлил что-то невнятное.

— Дерынин, тебя атаман ищет! — сообщил парень.

Раздался звук удара чем-то тупым об стол, а затем крепкий мат и шипение.

— Я… Я буду скоро… — сообщил страдающий похмельем Дерынин.

Он медленно выбрался из-под стола, увидел человека и приковылял к нему.

— Атаман вчера заходил, — сообщил казак. — Я обговорил с ним, что знаю человека, который знает, где сейчас находится калмыцкий хан. Надо к нему сейчас, только опохмелиться бы… Не дашь взаймы десять копеек?

Человек молча вытащил из кармана монету нужного номинала и положил на стол.

— Благодарствую, друже! — заулыбался Дерынин, взял монету и направился к стойке.

За стойкой его ожидал улыбающийся корчмарь Яшкин, потирающий усы.

Денис Яшкин выглядел лет на сорок. Ростом был примерно вровень с человеком, но комплекцией заметно послабже. Сразу видно было, что корчмарь никогда не воевал и не участвовал ни в каких походах. Гражданский. Глаза его карие, скулы выдают примесь азиатской крови, хотя тут половина населения может этим похвастаться, но не будет. Нос у Яшкина картошкой, глаза среднего размера, близко расположенные. Взгляд перманентно грустный, поэтому он улыбается казаку очень грустно, будто сострадая или сочувствуя.

Совершив моральное сверхусилие, Дерынин хряпнул стопку водки, занюхал длинным форменным рукавом и уже более твёрдым шагом вернулся к человеку.

— Вот, теперь можно идти, — заявил казак. — Пойдём! Атаман ждать не любит!

Человек поднялся из-за стола и направился вслед за казаком.

У кремля было людно. Народ уже давно проснулся, отошёл ото сна и начал полноценно жить своей рутинной жизнью.

Человек с Дерыниным вошли в кремль, где казак безошибочно вышел на нужный кабинет.

В кабинете находились уже виденный вчера писарь, а также усатый мужчина в чистой и аккуратной казачьей форме.

— Здравья желаю, господин атаман, — в пояс поклонился Дерынин суховатому мужчине с висячими усами.

— И тебе не хворать, Дерынин, — кивнул ему атаман.

Атаман выглядел примерно лет на пятьдесят, сухопарый, взгляд опытный, на правой руке легко читаемые человеком признаки интенсивных тренировок с холодным оружием. Ростом он где-то метр семьдесят, то есть не особо высокий, но от этого не менее опасный. Опытный рубака. Лицо с двумя шрамами, один через переносицу, явно от удара кулаком, а второй резаный, на левой щеке. Атаман смотрит на человека оценивающе. Предположительно, он тоже сделал свои выводы.

— А этот чего молчит? — спросил атаман.

— Так немой он, Пал Григорич, — объяснил Павел Дерынин.

— Тогда как он тебе сказал, что знает, где хан сейчас сидит? — недоуменно спросил атаман.

— Написал, — улыбнулся молодой казак.

— Ну-ка, как его звать? — спросил атаман, уставившись на человека.

— Тарасом Виридьяновым кличут, — ответил Дерынин.

Атаман принял от писаря лист пергамента.

— Ага, вижу, записался вчера, — нашёл он нужные имя и фамилию. — Напиши мне ну-ка, откуда про калмыцкого хана прознал?

Человек ещё вчера выработал легенду на этот счёт. Легенда гласила, что до того как схлопотать шальную пулю в лоб, он бился с небольшим калмыцким разъездом. В перестрелке человек победил, но один из калмыков оказался живым и пригодным для беседы. Вот в ходе этой беседы он и узнал, что хан находится в чужом аймаке, где ведёт какие-то важные переговоры.

— Эх, как бы хотелось этого Дондука прирезать… — произнёс атаман с сожалением. — Только вот из Петербурга за такое… Хотя… Эх, была не была!

Ход мыслей атамана читался человеком прямо с лица. Умозаключение, что калмыкам резко станет не до налётов в случае смерти хана, буквально напрашивалось.

— Всё, нечего засиживаться! — возбудился атаман. — Собираем сотни и в поход!

— Так сразу? — жалобно вопросил Дерынин.

Он-то думал, что будет хотя бы пара дней, чтобы отдохнуть и пропить остаток аванса.

— Времени мало! — заявил атаман. — Вдруг надумает этот Дондук обратно ехать? Хотя калмыки обычно надолго гостевать приезжают… Нет! Надо скоро выезжать, чтобы не упустить удачу!

//Где-то в Калмыцком ханстве, близ р. Урал, 7 июля 1747 года//

Ехать на коне с контузией и без контузии — это совершенно разные вещи. В первом случае хочется подохнуть поскорее, лишь бы всё это прекратилось, а во втором случае даже в каком-то смысле интересно.

Чувствовалось, что альтер эго не пренебрегал конной ездой. Это ощущалось в основном потому, что человек сейчас сидел в седле как влитой.

До этого человеку не доводилось ездить на лошади. Хотя нет, в детстве он катался на пони в развлекательном парке. Чувство ностальгии по счастливому детству не смог уничтожить даже курс психокоррекции…

— Уже близко, — предупредил Дерынин, едущий рядом.

Человек кивнул ему.

Если казаки почти поголовно курят табак и наслаждаются злоупотреблением алкоголя, то человек о себе такого сказать не мог. Именно поэтому признаки хотона он… учуял.

Характерные запахи бытовой жизнедеятельности разносятся по степи на многие километры, причём уловить их может даже человеческий нос. При условии, что он не «убит» изобилием резких запахов. Особенно сильно на обоняние влияет табак, притупляющий активность рецепторов. А вот с алкоголем дело обстоит несколько иначе: систематическое употребление низкокачественного пойла с сивушными маслами и прочими признаками халтуры, меняют восприимчивость обонятельных рецепторов. Местные производители ничего, кроме низкокачественного сивушного пойла делать не умеют, поэтому у всех присутствующих казаков, кроме Ахмеда, скачущего впереди, есть определённые проблемы с нюхом.

А вот Ахмед, потомственный казак из племени башкир, некурящий и непьющий, быстро определил, что поселение калмыков очень близко.

Несколько казаков спешились и как можно более скрытно пошли к холму, за которым должно находиться поселение калмыков.

Они вернулись спустя час и начали докладывать внимательно слушающему атаману.

— Ну-ка, собрались все, — приказал атаман.

Казаки и человек съехались к атаману. Всего тут было четыре сотни всадников, собранных со всех станиц вокруг Астрахани. Император в прошлом подал отличный пример того, как можно обращаться с непокорными туземцами, поэтому кое-что изменилось в политике местных губернаторов.

Карательный рейд одобрил сам Иван Онуфриевич Брылкин, губернатор Астраханской губернии, поэтому всё было законно и смерть калмыцкого хана можно будет списать на случай, а возможные последствия будет ощущать губернатор лично. Приказ-то его.

— Охрана хана большая, где-то полторы тысячи нукеров, — сообщил атаман. — Днём атаковать рискованно, поэтому готовьтесь к ночному налёту. Ханскую юрту пластуны увидели, главное — взять её и хана калмыцкого убить. Зарежем его как собаку — полгода спокойствия у нас точно будет. Даже если они быстро усадят нового хана, всё равно грызня подорвёт их силы, так что братцы, не плошаем.

Человек был обучен сражаться в ночное время, зрение его всегда было острым, поэтому он точно не потеряется в темноте.

Охранение у калмыков было налажено не очень хорошо. Человек бы посылал больше патрулей, чтобы минимизировать шанс внезапного визита недоброжелателей. Но, видимо, так далеко от казачьих крепостей калмыки казаков не ждут, поэтому проявили некоторую беспечность.

Лагерь разбили в небольшой рощице и соблюдали максимальную тишину.

Когда стемнело, атаман приказал обмотать копыта лошадей тремя слоями ткани, чтобы уменьшить громкость топота. Сомнительное мероприятие, как на взгляд человека, но к чужому гаруспику со своим ишаком не лезут…

Тьма окончательно заволокла этот край, а ночное небо было очень облачным, что дополнительно сыграло в кассу успеха налёта.

Человек вооружился револьверами, оставив винтовку в седельной кобуре. Дистанции будут близкими, нужна только скорострельность.

Они почти доехали до хотона, но тут поднялась тревога.

К счастью для казаков, воротную телегу задвинуть калмыки не успели, поэтому весь отряд быстро ворвался в поселение, сразу начав рубить и колоть.

Человек не стал тратить время на левых людей, поэтому сразу же, случайно сбив выскочившую на дорогу женщину, устремился к ханской юрте, где уже начали очухиваться дремавшие у наружного костра нукеры.

Приблизившись на оптимальную дистанцию, человек остановил коня и начал методично отстреливать стражу. Двенадцать патронов минус с баланса боеприпасов. Но также минус двенадцать нукеров с баланса учёта личного состава хана.

Только человек вложил в правый револьвер новый барабан, как из юрты выбежал человек с дульнозарядной фузеей.

Резкий щелчок переломной рамки, вставшей на место, взведение курка и выстрел. Фузилёр завалился на спину, а фузея в его руках издала сухой щелчок срабатывания кремневого замка. Осечка.

Человек перезарядил второй револьвер и спешился.

Въезжать в чужую юрту на коне — это верх неприличия.

Для профилактики обстреляв шестью патронами пространство вокруг входа, человек ворвался внутрь.

Внутри было обилие дорогих ковров, два трупа у входа, очаг по центру, а также ещё четыре вооружённых человека, поднимающихся с ковров.

Четыре выстрела — четыре покойника. Без тяжёлой контузии стрелялось легче и метче.

Один из вооружённых людей был одет богаче всех присутствующих, поэтому человек подошёл к нему и прострелил голову два раза. Он сам являет собой отличный пример того, что бывает, когда не удостоверяешься в 100 % гибели цели.

Вытащив из кармана горсть патронов, человек заполнил пустые каморы и вновь взвёл револьверы.

В нагрудном кармане в области сердца стало очень тепло. Но нет времени проверять дневник.

Обследовав юрту, человек обнаружил жмущихся друг к другу женщин и детей. Вероятно, ханские дети.

Вскинутые револьверы вызвали слитный вопль, а затем человек открыл огонь. Отсутствие прямых наследников добавит градус неадеквата в будущие выборы достойного кандидата в ханы.

Покинув юрту, человек наткнулся на ползущего куда-то нукера, поднял с земли степной меч и воткнул его нукеру в спину.

Некоторые назовут добивание раненых жестокостью, но человек искренне считал, что в подобных обстоятельствах это является гуманизмом. Нет, он не был гуманистом, но поднять саблю и добить раненого ему ничего не стоило. Тем более, что есть шанс, что недобиток найдёт в себе силы отомстить хоть кому-нибудь.

«Альтер эго на этом и погорел», — подумал человек.

Он как сегодня помнит ту картину с лежащим казаком, пристрелившим альтер эго. Надо было не пожалеть патрон или зарезать казака качественно, то есть с фатальным повреждением позвоночника, а не это издевательство с целью помучить жертву…

«Мучить надо тогда, когда это имеет практический смысл», — подумал человек и резко развернулся.

Сзади кралась какая-то баба с копьём. Вот на неё действительно жалко патрон, потому что копьё она держит неправильно, очень зла и не отвечает за свои действия.

С характерным лязгом ножны покинула сабля. Резкое сближение, диагональный рубящий удар.

Баба отпрянула, но следующий шаг человека сократил дистанцию и позволил ударить гардой прямо в зубы.

Баба выронила копьё и завалилась на спину. Добивающий удар.

Это тоже своего рода гуманизм, так как, судя по похотливому хохоту, казаки уже начали развлекаться.

— Заходил? — приехал к ханской юрте атаман.

Человек кивнул, а затем забежал внутрь с саблей наперевес.

Два удара по шее и голова хана оказалась в его руках.

— Он, точно он, — кивнул атаман. — Уходим! Сенька, труби отход!