Римлянин. Книга третья

Глава XII. Лже-лже

//Российская империя, с. Малыковка, 30 июля 1747 года//

*Персона*

«Какъ ты оказался въ этой глуши?» — написал Таргус.

Патроны к винтовке, в количестве ста штук, ждали его на полатях в избе Акима. Таргус поместил их в свою котомку, решив разобраться позднее.

— История долгая, но простая, — вздохнул Бирон.

Всё ещё действующего герцога Курляндии было решено принимать в доме старосты Мартына Исидорова. В составе свиты были разного рода лакеи, а также родной сын Эрнста Бирона — Пётр.

— Всё началось через неделю после вашей «гибели», Ваше Императорское Величество, — продолжил Бирон. — Как только новости дошли до Москвы, я сразу же отправился в Санкт-Петербург, чтобы скорейшим образом передать новости Её Императорскому Величеству Екатерине II. Только вот мне начали чинить препятствия люди графа Воронцова. Дошло даже до того, что меня арестовали, но предпринимать что-то большее не посмели. И тогда я понял, что добром дело не закончится. Я написал ряд писем, первым делом императрице, а затем и графине Зозим Александриненсбургской. Описав положение дел, я с немногочисленной свитой бежал из города, после чего направился в Сибирь.

«Зачемъ?» — написал Таргус.

— Опасался за свою жизнь, — пожал плечами Бирон. — Воронцов со своей кодлой решительно настроились взять власть. Я в их картине нового русского мира был совершенно лишним и неуместным.

«Новый русскiй миръ?» — написал Таргус.

— Да, — кивнул Бирон. — В качестве императора они видят Иоанна Антоновича, старательно разыскиваемого сейчас всеми их силами. По их мнению, он «более русский», чем вы, Ваше Императорское Величество.

Иоанн Антонович — это сын Антона Ульриха, принца Брауншвейг-Беверн-Люнебургского и Елизаветы Катарины Кристины, принцессы Мекленбург-Шверинской. Уже по титулам и именам видно, что это исконно русские люди. И сын их русский до глубины души.

«Пацан-то в принципе не виноват, что его используют в своих игрищах разные аристократы», — подумал Таргус. — «Только вот всё-таки надо было его прибить по-тихому».

Иоанн Антонович являлся узником Петропавловской крепости, насколько помнил Таргус. Куда он мог деться, раз мятежникам приходится его искать?

«Куда делся Иоанн?» — написал Таргус на латыни.

— Неизвестно, — пожал плечами Бирон. — В Петропавловской крепости его не обнаружили, гарнизона нет, будто в воду канули. На момент моего убытия в Сибирь о Иоанне не было никаких вестей.

Таргус оценил поступок Бирона. Вместо того, чтобы участвовать в кровавом разделе власти, он убыл в самое безопасное место в России, то есть в самовольную ссылку в Сибирь. Там-то его бы точно не достали. А уже потом, когда всё утихнет, можно возвращаться и бить по самым слабым местам. Главное, не терять связи со своими контактами.

«Что ты знаешь о текущей ситуации?» — в сообщениях Таргус полностью перешёл на латынь.

— Знаю много, но только в общих чертах, — развёл руками Бирон. — Вот, как раз, ехал на встречу со своим старым другом, проживающим в Москве…

Агент, значит.

«Иоанну семь лет», — подумал Таргус. — «О проведении им самостоятельной политики речи идти не может. Значит, кто-то очень хитрый умудрился опередить всех остальных и похитить мальчугана. Только вот кто?»

«Как к моей смерти отнеслись в Шлезвиге?» — написал Таргус.

— Объявили траур, Ваше Императорское Величество, — ответил Бирон. — Назвали в вашу честь главную улицу Эгиды, а затем и Александриненсбурга. Учредили студенческую стипендию имени императора Карла Петера I, а легионеры в Америке посвятили вам полный захват Мексики.

«То есть Мексику взяли?» — написал Таргус.

— Да, Ваше Императорское Величество, — улыбнулся Эрнст Бирон. — Более того, им удалось перехватить попытавшегося бежать с континента вице-короля Хуана Франсиско де Гуэмес-и-Оркаситаса, являющегося также генерал-капитаном Кубы. С островами у легионеров ничего не получается, испанский флот слишком силён, но они обезопасили берег, поставив артиллерийские батареи. Испанцы не могут ничего поделать с потерей Мексики, но активно укрепляют генерал-капитанство Гватемала. Я черпаю сведения из газеты «Боно Фактум», то есть об этом знают все.

«О численности личного состава в экспедиционном корпусе что-нибудь известно?» — написал Таргус.

— Не слишком много, Ваше Императорское Величество, — покачал головой Бирон. — Информация секретная, сами понимаете. Но по оценкам ряда экспертов, не менее ста двадцати тысяч легионеров…

Таргус не был удивлён. Да, он отправлял в Северную Америку «всего» девяносто тысяч легионеров, пополнения официально не прибывало, потери были неизбежны, но есть же местные жители, коих легионы были просто обязаны вербовать для восполнения потерь. И если речь идёт о ста двадцати тысячах, то примерно половина из них является местной. За столько лет можно было подготовить много компетентных легионеров…

Но легионеры сами по себе — это не главное. Главное — это то, что они едят.

Согласно планам на Мексику, командование легионов должно было сформировать новое правительство из гражданских специалистов Шлезвига, наладить снабжение легионов и перейти на автономное существование, резко сократив зависимость от поставок из метрополии.

В Мексике хватает плодородной почвы, а легионеры умеют сеять и строить, поэтому Таргус даже не сомневался сейчас, что сейчас там уже плотно занимаются сельским хозяйством, ирригацией и прочими богоугодными делами.

«Ладно, это неактуально пока что», — написал Таргус. — «Тут в Саратове появился Пётр III, только говор у него местный и на меня совсем не похож, даже шрама нет».

— Вот как? — напрягся Бирон. — Это уже третий, Ваше Императорское Величество.

«Третий?» — вот теперь Таргус удивился.

— Да, Ваше Императорское Величество, — кивнул Бирон. — Один из Калуги, совсем как Лжедмитрий II, но его подняли на вилы свои же, правда, Калуга теперь в руках обычных бунтарей. Второй Лжепётр нижегородский, до сих пор жив, пользуется успехом у городской черни, но дни его сочтены. В газете «Боно Фактум» пишут, что императрица Екатерина II отправила войска, чтобы взять присягнувший самозванцу город и наказать огнём и мечом.

«Дура», — подумал Таргус. — «У неё же есть Зозим. Она знает, как разбираться с самозванцами».

—… третий вот этот, саратовский, — продолжил Бирон. — Но это ещё не всё, Ваше Императорское Величество… Имеются также два Лжеиоанна.

«Это ещё кто такие?» — написал Таргус.

— Один казанский, Ваше Императорское Величество, — натянуто улыбнулся Бирон. — Достоверно известно, что он приходится сыном подпоручику русской императорской армии, Никифору Кузнецову. И отец его является истинным зачинщиком казанского бунта. В Казани императорской власти фактически нет, поэтому бунт имеет успех.

«А второй?» — написал Таргус.

— Со вторым сложно, Ваше Императорское Величество… — вздохнул Бирон. — Вполне может оказаться, что этот Иоанн — настоящий. Он, согласно последнему имеющемуся у меня номеру «Боно Фактум» за седьмое июня, находится в Ревеле, к нему примкнул лейб-гвардии Семёновский полк, четыре пехотных полка, две артиллерийские батареи, а также, что более важно, гарнизон Петропавловской крепости.

Если рассуждать логически, то Иоанн III, (1) как официально именовали этого малолетнего царя, был настоящим правителем, пришедшим к власти вполне законно. Он имеет даже больше прав на престол, чем Таргус. Но его свергла Елизавета, дщерь Петрова, причём на деньги Таргуса.

Если не можешь удержать власть — она не твоя, будь хоть тысячу раз легитимная. Это верно также в отношении самого Таргуса и разного рода отмазки тут не помогут. Другое дело, что власть можно попытаться вернуть.

«Ну и каша тут заваривается», — подумал Таргус.

— Могу я говорить откровенно? — спросил Бирон.

Таргус кивнул ему. Лучше горькая правда, как говорится.

— Позиции императрицы Екатерины II в России крайне слабы, Ваше Императорское Величество, — набравшись храбрости, заговорил Бирон. — Она уже ведёт дела из дворца Эйрис, пробыв в Санкт-Петербурге всего месяц.

«И ты, разумеется, никак не связан с Иоанном?» — написал Таргус и посмотрел на него скептически.

— Никоим образом, Ваше Императорское Величество, — заверил его Бирон. — Если бы я знал, что вы живы, я бы всенепременнейше прибыл к вам по первому зову!

У Таргуса сложилось впечатление, что Эрнст летел на крыльях верноподданнической любви именно к «гипотетически лже» Иоанну, а никак не к своему агенту. Или не только.

С другой стороны, Анна Леопольдовна низвергла Бирона, заправлявшего всеми делами при Анне Иоанновне, отправив в ссылку. Скидывал его Миних с гвардейцами, поэтому эти двое друг друга очень сильно недолюбливают. Императрица Екатерина Петровна не горела желанием возвращать Бирона из ссылки, но Таргус настоял. Пусть и не из сердечной доброты, а для утилитарного использования, но вытащил его из ссылки. И дал должность, поспособствовав восстановлению былых титулов и наград.

«Чисто логически, Эрнст реанимацией своего политического трупа в большей степени обязан именно мне», — подумал Таргус. — «Только вот в политике о таких вещах принято не вспоминать».

— Что вы собираетесь делать дальше, Ваше Императорское Величество? — задал главный вопрос Бирон.

По лицу видно, что он сейчас напряжённо вносит поправки в глобальные планы. Чудесное спасение всамделишного и неподдельного императора меняло абсолютно всё, что он там себе напридумывал.

«А теперь честно: зачем ты едешь на Запад?» — написал Таргус и пристально уставился в лицо Бирона.

Эрнст знал этот взгляд. Сейчас будет очень важно говорить правду, потому что император имеет некий врождённый навык, благодаря которому способен определять ложь. Таргус специально распустил такие слухи, на публику неоднократно высказываясь, что это брехня и ничего такого нет, чем ещё больше упрочнил их. Многие люди не сомневались, что он отличает правду от лжи, но истина была такова, что настоящий мастер всё-таки сможет его обмануть. Например, такой как Бирон. Но по лицу его видно, что он проникся этими слухами и его ментальная защита заведомо ослаблена, что негативно сказывалось на контроле мимики.

— Ваше Императорское Величество… — начал подбирать слова Эрнст. — На самом деле я еду в Москву, чтобы провести переговоры с графом Воронцовым.

«Михаил Воронцов, значит», — подумал Таргус. — «Итак, что мы имеем? Москва в руках мятежников, Саратов в руках мятежников, Калуга и Нижний Новгород в мятеже, Казань и Ревель — тоже. А что остальные-то?»

Таргус вновь взялся за дневник и начал писать:

«Что остальные губернии? Признают власть Москвы?»

— С этим сложно, Ваше Императорское Величество, — замялся Бирон. — В Сибири всё спокойно, никто ничего не предпринимает, ждут более очевидного победителя. Московские мятежники номинально контролируют территорию от Твери до Саратова, но власть их неустойчива, так как нет претендента на престол. Императрица Екатерина II контролирует территорию от Петербурга до Твери.

«И не пытается разбить мятежников? Не верю», — написал Таргус.

— Лояльных войск практически нет, Ваше Императорское Величество, — объяснил ситуацию Бирон. — Полки иногда перекупаются мятежниками, но большей проблемой является тотальное дезертирство.

«Почему?» — написал Таргус.

— Потому что… эм… — Бирон снова замялся. — Германскую императрицу русский народ за свою не признаёт. Именно на этой карте пытаются сыграть мятежники, заявляя о «новом русском мире». Только вот с Иоанном у них вышла большая промашка, Ваше Императорское Величество. Но, может, договорятся.

«Национализм — последнее прибежище негодяя», — подумал Таргус.

Громкая идея нового русского мира — это просто блестяще. Если правильно подать и надлежаще её оформить в умах плебса, разумеется. Зная людей вроде Воронцова, Таргус практически не сомневался, что затея потерпит полный провал.

«О чём ты хотел говорить с Воронцовым?» — написал следующий вопрос Таргус.

— О Курляндии, Ваше Императорское Величество, — уже подготовил ответ Бирон.

Метод резкой смены тем вопросов с этим Человеком-Пауком не работает, но Таргус комфортно себя чувствовал при таком характере беседы, поэтому не стал ничего менять. А вот Бирон напрягается и это хорошо.

— Ходят непроверенные слухи, якобы люди Иоанна собираются напасть на мои земли, — продолжил Эрнст. — Мне не хотелось бы терять Курляндию, возвращённую вами, Ваше Императорское Величество.

Про возвращение Курляндии Таргусом — это явная попытка подлизнуть. Но на Таргуса такая верноподданническая ерунда не работает.

«Ты хотел знать, что мы делаем дальше», — написал Таргус. — «Сегодня я обдумаю свой план и внесу в него поправки, связанные с твоим неожиданным появлением, а завтра подробно всё обговорим».

//Российская империя, г. Санкт-Петербург, Большой луг, 10 января 1748 года//

—… Долой немчуру!!! — орал какой-то молодой парень с трибуны. — Свободу русскому народу!!!

Собравшаяся на Большом лугу (2) толпа сконцентрировалась вокруг наиболее голосистого вожака и слушала его внимательно. Громкие лозунги находили отклик в сердцах людей, уже готовых к действиям.

Вожак прекрасно почувствовал, что пора.

— На немецкую слободу!!! — заорал он. — Покажем немчуре!!!

Толпа подалась на запад, прорвав тонкое оцепление из неуверенных в своих действиях солдат лейб-гвардии Семёновского полка.

Легионов в городе не было, а гвардейцы заблаговременно были уведомлены, что император Иоанн III движется к столице.

Императрицы в городе нет, так как она обоснованно сочла, что в России сейчас небезопасно.

И нет, она не сидела сложа руки и безучастно наблюдая за потерей страны. Марией Терезией предпринимались попытки взять ситуацию под контроль, но смута уже началась.

Аристократию никто не давил, поэтому все эти герцоги, князья, графы и иные нетитулованные дворяне активно мутили воду. Войска все эти месяцы подвергались агрессивному подкупу разного рода людьми, но в основном деньги поступали из казны акционерного общества братьев Демидовых, выступавшего на стороне Временного правительства в лице братьев Воронцовых.

Пикантности ситуации добавляло то, что Иоанн III выступал в качестве знамени в руках Временного правительства, но в то же время был автономной фигурой в руках неизвестного кукловода. То есть Воронцовы подняли восстание под предлогом воцарения «законного правителя», а сам «предлог» в это время без их одобрения движется в столицу, чтобы взять власть.

Правительствующий Сенат, заседавший в Екатерингофском дворце, уже арестован другой группой восставших, причём некоторых сенаторов уже успели убить. По городу разнеслись слухи, якобы убили вообще всех, но на самом деле устранили вполне конкретных лиц: графа Алексея Петровича Бестужева-Рюмина, князя Михаила Михайловича Голицына-младшего, а также примкнувшего к ним князя Якова Петровича Шаховского. Ходила молва, что прибили за дело, но реальность была более прагматична: восставшие пустили их под нож за драгоценности и дорогие одежды. Конкретно у князя Голицына-младшего забрали золотое церемониальное ожерелье с бриллиантами, кое он не хотел отдавать добровольно.

Город бурлил, кто-то видел в этом трагедию, а кто-то возможность.

В трактире «Красный кабачок» (3) же было тихо, но напряжённо.

Осип Иванович Долгов, сын разорившегося купца Ивана Осиповича Долгова, сидел в компании единомышленников и тягостно размышлял.

—… уверяю вас, он точно в Лондоне! — продолжал тем временем испанский идальго Алехандро де ла Сантьяго.

Испанец присоединился к их амбициозному предприятию три месяца назад, прибыв ради него из гибнущей под гнётом кровожадных шлезвигских легионов Мексики. Дела у испанского идальго шли не очень хорошо: хлебное место отнято, там теперь заправляют эти неправильные немцы, говорящие на чистой латыни, в Испании его никто не ждал, а деньги нужны. Желательно много и сразу.

— Алехандро, кончай уже… — устало вздохнул Олтен Конрад Мюнцингер, бывший швейцарский купец. — Я больше в этот рассадник заразы не вернусь…

Весь прошлый год их славная компания, тогда ещё без Ивана, отрабатывала наводку на Лондон. Надёжный человек из криминальных кругов Уайчапела сообщил им, что самый желанный человек мира скрывается в столице Великобритании.

«Десять миллионов рейхсталеров…» — с горечью подумал Иван.

Он ввязался в эту поисковую авантюру не от хорошей жизни.

Купеческая династия Долговых ещё каких-то пять лет назад процветала. Но затем они купили на большую часть средств акций общества братьев Демидовых. Барыши были фантастические, концепция полупассивного заработка очень понравилась отцу Ивана и он вкладывал всё больше и больше средств… А потом отец спутался с Банком курфюршества Шлезвиг…

Вот тогда-то всё и пошло по наклонной.

Азарт возобладал над отцом, он начал играть. Сначала по мелочи, но с каждым разом всё крупнее и крупнее. Нескончаемый источник денег от акционерного общества затмил ему разум. Александриненбургские казино открыли перед ним свои двери… Ещё и новую любовницу себе завёл, сосущую деньги как новомодный шахтный насос…

Очень быстро долги Долговых превзошли прибыли, отцу бы остановиться, но он уже не мог. Когда в двери их усадьбы начали стучаться люди банка, долг превосходил суммарную стоимость пая в акционерном обществе братьев Демидовых втрое. Приходили купцы, предлагали выкупить акции, но проблемы это бы не решило.

А потом написал человек курфюрста Карла Петера I. Он закрыл все долги и даже дал двадцать тысяч рейхсталеров на существование, забрав взамен долю Долговых в акционерном обществе. Великодушие этого человека всегда потрясало Ивана. Это один из редких случаев, когда красота характера человека совпадает с его возможностями.

«Жаль, что его убили…» — горестно вздохнул Иван.

Деньги, дарованные курфюрстом из милости, должны были помочь Долговым устоять на ногах, как и курфюрстовский запрет для всех членов династии посещать игорные заведения Александриненсбурга, но отец вновь всё просадил. Костяной покер.

И всё-таки Осип Иванович в конце концов осознал, что натворил и убил себя из короткоствольного мушкета, перед этим застрелив любовницу. Только вот это уже ничем не могло помочь.

Старший брат Ивана, Алексей, со старой матерью, женой и детьми, перебрался в город Киль, где устроился счетоводом в Комитет Статистики курфюршества Шлезвиг, денег на существование остатков династии хватает, но о былом благополучии пришлось забыть.

Иван же Россию покидать не желал, пытаясь зацепиться хоть где-нибудь, где есть шансы на возврат былого положения семьи.

Слухами об императорских легионах земля полнилась, болтали, дескать, штаб-капитаны там зарабатывали по триста пятьдесят рейхсталеров в месяц. Капитаны когорт по двести рейхсталеров, что тоже баснословно. Центурионы пожиже получали, конечно, где-то около ста рейхсталеров в месяц, но и до центуриона ещё дослужиться надо. Легионер получал по двадцать рейхсталеров в месяц, но если поднимать классность и осваивать курсы специализации, то можно увеличить свой ежемесячный оклад даже выше, чем у капитана когорты. Да-да, слышал Иван о легионерах, получавших по двести рейхсталеров. Их очень ценят в императорских легионах, потому что это самые профессиональные солдаты в их среде. Лучшие из лучших.

Вот и у Ивана была амбиция вступить в легион. И он вступил.

Его Императорского Величества VII-й легион «Рапакс», два года подготовки в тренировочном лагере «Нёр», а затем злополучная командировка в Царицын…

Глупо получилось.

В легионе он начал делать успешную карьеру: стал деканом, готовился на курсах подготовки центурионов, держал свою десятку в ежовых рукавицах, поднял классность до третьей, действовал в полном соответствии с уставом, всегда показывал себя с лучшей стороны. Поэтому добровольно вызвался в командировку в тренировочный лагерь «Vanitas», возле которого потом убили императора.

Он ведь вообще не виноват! Это капитан когорты инструкторов поверил письму! Они просто выполняли приказ! Никто не мог знать, что всё так обернётся!

Их инструкторская когорта, в соответствии с приказом якобы императора, отправилась в Шлезвиг, а по прибытии была огорошена сообщением, что император никаких приказов им не давал, более того, рассчитывал, что они будут в тренировочном лагере. И его убили.

Иван передал коменданту тренировочного лагеря «Нёр» рапорт об отставке. Часть вины за гибель императора, того самого, спасшего семью Долговых от окончательного разорения, лежит на Иване. Он не имел больше права служить в ЕГО легионе.

В Шлезвиге ему больше места не было. Нет, ему предлагали вернуться, комендант тренировочного лагеря даже заманивал его центурионским званием, но дело-то было не в этом.

Этот путь для него был закрыт.

С тех пор он скитался по Европе, тратя деканское выходное пособие.

А относительно недавно он вступил в компанию джентльменов удачи, как и тысячи подобных коллективов, поставивших перед собой целью нахождение и убийство Эрика Урбана аф Лингрена.

Примечания:

1 — Иоанн III (VI) — Иоанн Антонович в те времена нумеровался именно III, так как подсчёт августейшей валентности вёлся от Иоанна I, за доброту и любовь к окружающим с лёгкой руки Татищева прозванного Грозным. Сейчас-то считают первого царя Руси Иоанна IV, и соответственно, Иоанна Антоновича пересчитали VI. Всё дело в Иоанне I Калите (от тюркского kalta — карман), который, на самом деле, вообще нихрена не царь, а князь (пусть местами и великий) Московский, но историография постановила, что так можно, поэтому хрен с ним. Имею в виду, уважаемые читатели, что Иоанна Антоновича Шестым называем только мы с вами, в те времена он был Третьим. И да, Таргус в своих измышлениях совершенно прав: надо было кончать его при первой же возможности, ибо прав на престол у малолетки больше, хотя бы потому, что он формально рулил государством на протяжении срока чуть больше года. Но он потерпел былинный крах в результате насквозь незаконного дворцового переворота и его нынешнее существование вне заповедника, в условиях дикой природы, ставит под сомнение легитимность Таргуса, который по официальной версии сдох, а также Марии Терезии и всего их потомства.

2 — Большой луг — территория в г. Санкт-Петербург, расположенная к западу от Летнего Сада. Также БЛ был известен как Потешное поле, а позже и как Царицын луг. Там проводились военные парады, потом ставили монументы в честь полководцев Отечественной войны 1812 года, а в итоге, в 1818 году, всё это дело переименовали в Марсово поле.

3 — Трактир «Красный кабачок» — трактир, располагавшийся с 1713 по 1919 год на 10-й версте Петергофской дороги, на берегу реки Красненькой. Своим появлением трактир обязан лично Петру I, поручившему специально необученному человеку организовать на указанном участке земли «вольного дома по немецком обычаю для торговли водкой и табаком». История у этого трактира длинная, но более всего он примечателен тем, что в дни дворцового переворота 1762 года, здесь бухала с гвардейцами в ночь с 28 на 29 июня будущая императрица Екатерина II, которая не нашенская Мария Терезия, а непонятная София Фредерика Августа Ангальт-Цербстская. Упоминался в поэзии Александром «Нашим всем» Пушкиным. После Революции 1917 года трактир закрыли, а в 1919 году разобрали на дрова. Sic transit gloria mundi

.