Ревизор: возвращение в СССР 46

Глава 5

Москва, Лубянка

Вавилов, усевшись перед Андроповым, тут же передал ему две распечатки состоявшихся телефонных разговоров Фиделя.

– Юрий Владимирович, ознакомьтесь, пожалуйста, вам это наверняка покажется чрезвычайно интересным.

Заинтригованный таким началом председатель КГБ с любопытством взял стенограммы и принялся их изучать. По мере чтения его мохнатые брови подымались всё выше и выше.

– Впредь, наверное, надо делать Ивлева невыездным, – изрёк он, закончив чтение. – А то страшно представить, если бы он не на Кубу поехал, а куда-нибудь, к примеру, в Вашингтон. За него бы тогда, получается, Громыко и Ландера американский президент бы обрабатывал?

Вавилов хмыкнул на случай, если это была шутка начальника, хоть Андропов и сказал это с совершенно серьезным лицом. Надо же как-то отреагировать…

– Надо полагать, это ГРУ через Фиделя своего нового человека, Ивлева, защитила, – изрёк неожиданно для Вавилова председатель. – Но как им хватило на это наглости, даже не представляю. Если Громыко узнает, что на него наше же Министерство обороны таким вот образом наехало, воякам же мало не покажется… Он же сразу к Брежневу жаловаться побежит. Найти бы нам доказательство, можно было бы и стравить их с Гречко… После такого ГРУ бы надолго притихло…

– Так в том-то и дело, Юрий Владимирович, что я совсем не уверен, что тут как-то вообще ГРУ замешано, – покачал головой Вавилов. – Это же совсем не их почерк. Мы ещё, к примеру, с нашей репутацией, которая даёт нам определённые бонусы, до сих пор нас всё же боятся и уважают, может, на такую афёру бы ещё и решились, но я не могу поверить, что в ГРУ кто-то вообразил себя настолько бессмертным, чтобы осмелиться на такой шаг – Фиделя на члена Политбюро натравить. Это вообще не их стиль…

– Думаете, Николай Алексеевич? – поджал губы Андропов. – А я-то было решил, что они ради Ивлева какой-то секретик фиделевский использовали, чтобы ему яйца прищемить… Хотя и тяжело поверить, что они посчитали его настолько ценным приобретением. Нам, чтобы понять его ценность, потребовалось два года… Но тогда другой вопрос. Если не они виновники всего этого безобразия, то кто же тогда?

– Я уже и майора Румянцева к себе вызвал, чтобы посоветоваться. Всё же он Ивлева лучше всех знает, – сказал Вавилов. – У нас в итоге получились только две рабочие версии, если версию с ГРУ откидывать, как совершенно невозможную.

Первая, что у Межуева или Захарова, его поручителей в партию, такие редкие связи нашлись с Фиделем, что они их для спасения Ивлева использовали. Но, с другой стороны, у обоих репутация людей осторожных. Ну не решились бы они на такое. Это же политическая смерть в случае разоблачения…

Вторая версия, что Ивлев как-то сумел Фиделю или Раулю понравиться. Братья же вместе слаженно действуют как один человек. Это просто Фидель всё время на виду, а Рауль очень много всякой работы делает, которая потом всеми Фиделю приписывается, и братья очень тесно между собой общаются. Если Фидель кому и верит, так это Раулю…

Андропов кивнул, мол, внимательно слушаю, и Вавилов продолжил:

– Как сказал Румянцев, мы же знаем, какое впечатление Ивлев способен произвести на человека. Никто не ждёт же от восемнадцатилетнего парня очень серьёзных слов и концепций, – продолжил он. – И это ещё более усиливает эффект, когда он их изрекает. Может, поэтому и решили за него вступиться.

– Второй вариант, действительно, выглядит более правдоподобно… А узнали вообще братья Кастро об этом происшествии откуда? – спросил Андропов. – Кстати, только обратил внимание… Тут Фидель в разговоре с Громыко уверяет, что якобы не от Ивлева узнал про эту ситуацию. Но делает это так настойчиво и неуклюже, что я бы как раз сказал, что, скорее всего, от Ивлева. Если мы другие варианты сразу в сторону откидываем… Он что, после того, как на него МИД наехал, тут же побежал к Кастро жаловаться? – удивился Андропов.

– По времени не бьётся, товарищ председатель, – покачал головой Вавилов. – Этой истории уже почти неделя, а Фидель только сегодня позвонил. А ведь мы знаем, что человек он очень импульсивный, вряд ли он бы такое в себе держал несколько дней. Так что либо Ивлев не сразу к нему обратился, либо и действительно они сами как-то это узнали. Возможно, что в нашем посольстве на Кубе что-то течёт… Я бы этому совсем не удивился, учитывая, что наши дипломаты привыкли, что работают в максимально дружественной стране и никаких особых предосторожностей, естественно, по хранению небольших, с их точки зрения, секретов, не проявляют.

– Но если всё это так, то ГРУ, получается, никаким образом Ивлеву не помогло. – внезапно оживился Андропов. – А может ли так быть, что он тоже их лесом послал, как и нас, рассчитывая именно на эту помощь от Фиделя?

Вавилову услышанное от председателя очень и очень понравилось. Такое направление его мыслей – это был просто подарок судьбы. Учитывая, насколько председатель не любил ГРУ, для Вавилова было очень важно как можно дальше дистанцировать Ивлева от любых пересечений с военной разведкой в мыслях Андропова.

Так что он тут же заговорил, кивая:

– Да, и я вот совсем бы этому не удивился, Юрий Владимирович. Ивлев парень для своего возраста чрезвычайно самостоятельный. Было бы у него желание под кого-то ложиться, он под нас бы уже лёг давно, но он же нам и шанса на это не дал. Так что, думаю, действительно их послал лесом.

– Но, с другой стороны, что он тогда на яхте генерала ГРУ делал? – наморщил лоб Андропов.

– Так он же на отдыхе, товарищ председатель, – тут же нашёлся Вавилов. – Мало ли, их просто вместе с тем генералом из ВВС в гости пригласили на яхте поплавать. Если уж генерал его с собой на Кубу отдыхать привез военным самолётом, то вполне логично, что и с генералом ГРУ повёз тоже на яхте поплавать и пообщаться. Он же его явно, как и мы, юным дарованием считает. Может быть, решил похвастаться перед своим старым знакомым или дать шанс тому на вербовку ценного молодого человека в Министерство обороны…

– Два генерала всегда между собой споются, если нужно кого-то ценного в армию заманить, – закивал Андропов. – Но надо нам продумать по возвращению Ивлева, как всё же прояснить этот вопрос, его отношения с ГРУ… Только как-то надо это максимально деликатно сделать. Поговорите с психологом, поговорите с Румянцевым. Да, может, и с аналитиками нашими. Может быть, удастся какой-то хитрый ход придумать, как-то так разговор завести, чтобы его потайные мысли по этому поводу выявить.

– Прослушка на квартире у него не помешала бы, товарищ председатель, – предложил Вавилов.

– Вижу, вам ещё не сообщили, – кивнул Андропов. – Прослушку я на квартиру Ивлева вернул и распорядился, чтобы протоколы прослушки майору Румянцеву отдавали, как и раньше. Но для начала Ивлеву нужно с Кубы вернуться.

Куба, Варадеро

Погода сегодня уже который день чудесная, самая что ни на есть пригодная для загара и купания.

Лежим мы после трёх заходов в море с генералом под зонтом, присматриваем за малышами, которые, наигравшись у водички, заснули. А женщины в море купаются.

Я хорошо так наплавался, каждый раз не меньше двадцати минут на скорость плавал. Аж мышцы гудят. Так меня из-за того, что организм сильно утомился, в сон тянуть начало.

Поэтому удивился очень, когда Балдин меня в бок внезапно локтем пихнул.

– Что такое? – встрепенулся я.

– Паш, там, похоже, либо ко мне, либо к тебе какая-то делегация движется.

Я, естественно, подумал, что это кубинцы идут. Ну кому же ещё? Но нет, точно наши. Тем более что я тут же узнал в идущем чуть позади за пожилым седым человеком, того самого Зенчикова, который ко мне из посольства однажды приезжал.

А кроме этого с ними было ещё двое молодых парней, явно какой-то вспомогательный персонал из новичков. Все четверо по такой жаре в костюмах идут, да в галстуках, аж жалко их… Вот одна из причин, почему лично я в МИД ни за что не пойду работать – в любую жару ходи и потей в костюме с удавкой на шее, и никак иначе.

Ну и, собственно, когда я увидел и узнал Зенчикова, то тут же понял, что это явно не к генералу. С чего бы он второй раз уже сюда приезжал, но уже не ко мне? А поскольку он, будучи вторым советником, за пожилым мужиком семенит, тот явно выше его по статусу. Первый советник или секретарь, похоже, а то и сам посол…

Ну, тут всего два варианта. Либо они прибыли, чтобы велеть мне немедленно возвращаться в Советский Союз, где принять заслуженное наказание за все свои зарубежные проделки от лица суровой советской бюрократии…

Либо Фидель и Рауль Кастро таки что-то уже успели сделать, и ситуация переломилась в мою пользу…

Ну вот, чувствую, скоро я это и узнаю.

Когда вся эта делегация добралась до нас, пришлось нам с генералом встать. Неудобно всё же как-то валяться и, держа голову на локте, беседовать с такими представительными людьми в костюмчиках и белых рубашках.

Хотя в любом случае мы, в отличие от них, в плавках, и ситуация со стороны выглядит чрезвычайно абсурдной. Наверное, если сделать такую фотографию и дать какому-нибудь великому художнику-модернисту или постмодернисту, он бы тут же, небось, обрадовался, да накалякал бы всё это в гипертрофированных красках или даже там с квадратными головами нас всех бы изобразил.

А потом бы искусствоведы всего мира гадали бы, какой же именно потаённый, глубинный смысл великий мастер хотел передать, изобразив встречу на пляже шести человек: четверых в костюмах и белых рубашках и двоих в плавках.

Может быть, сказали бы также, что безупречная синева моря и безоблачное небо имеет здесь совершенно другое значение. Мол, это намёк на какой-то трагический смысл происходящего…

Ну, в общем, сделали бы всё то, что они мастерски умеют, водя вилами по воде и получая потом за эту свою деятельность лавры людей, постигших душу и тайные замыслы великих творцов современности…

– Товарищ Ивлев, добрый день, – выступил вперёд, едва делегация подобралась к нам поближе, второй секретарь посольства. – Хотел представить вам нашего посла товарища Андрея Владиславовича Забродина.

– Очень приятно! – сказал я.

Посол, естественно, ответил тем же.

Затем мы с генералом поздоровались со всеми, пожали руки.

Держался я при этом так уверенно, словно был не в плавках, а в смокинге с бабочкой на шее и с красивым, чистым и выглаженным платочком в нагрудном кармашке. Да, будь я на самом деле восемнадцатилетним парнем, такая ситуация привела бы меня в полный ужас. Но я же тертый жизнью мужик, и даже в плавках себе цену знаю…

– Павел Тарасович, можем мы переговорить с вами отдельно по некоторым вопросам? – спросил меня посол.

– Конечно, давайте переговорим, если вас не смущает то, что я в таком виде, – сказал я.

– Чтобы вам было удобно, мы бы обождали в ресторане, пока вы переоденетесь, тем более время сейчас всё равно обеденное, – торопливо сказал второй секретарь.

Ну да, что бы они ни хотели обсудить, обсуждать со мной это в плавках они явно не хотят. А то вне зависимости от того, какой вердикт я сейчас услышу, всё это будет носить отчётливо комичный оттенок.

Вернее, трагикомичный оттенок в том случае, если для меня всё плохо складывается, а комичный оттенок в том случае, если всё хорошо.

Тут уже тогда будет более уместна другая картина: Павел Ивлев в плавках принимает капитуляцию Министерства иностранных дел на пляже Варадеро. Вот в этом случае придётся пожалеть, что у нас с собой на пляже в этот раз нет фотоаппарата.

Вчера вот брали с собой, женщин в море фотографировали и детишек, радостно визжащих, когда их небольшой волной окутывает.

Очень хочется надеяться, что плёнка не засвеченная или ещё какая-то там проблема с аппаратом не возникла, тогда фотографии должны получиться очень хорошие.

Прошёл вместе с дипломатами до холла гостиницы, дальше разделились. Они пошли в ресторан, а я направился к лифту переодеваться.

Хорошо, что вода в океане чистейшая, мыться даже нет необходимости в душе, чтобы одеться более-менее прилично. Ну и тем более что костюм, в котором я к Раулю и Фиделю ходил, а тем более галстук, я надевать не собирался. Достаточно чёрных брюк и белой рубашки с длинным рукавом. Я тут всё же на отдыхе, не собираюсь дать дипломатам об этом забыть. И появление в таком виде будет ясным сигналом об этом. У дипломатов все детали в одежде как тот или иной сигнал считываются… Ну и будет также дополнительным сигналом о том, что я себя уверенно чувствую, раз не стал костюм надевать и удавку на шею, как у них, затягивать…

Ну вот она, самая интрига! Сейчас и выяснится, сработала ли моя ставка, сделанная исходя из особенностей характера Фиделя Кастро?

Пока я был занят переодеванием, дипломаты уже неплохо освоились, сидели за столом, уставленном тарелками с едой, оставив одно место для меня. Я не стал к ним сразу присоединяться, а сначала прошел к стойкам с едой, выбрал себе блюдо, взял ещё чай, оплатил, и уже с этой снедью направился ко столу. А то если они будут с едой сидеть во время нашей беседы, а я без, то буду выглядеть как нищий студент в компании состоявшихся успешных людей… Вроде и мелочь, но нет, в таких делах мелочей не бывает… Если знаешь, что выглядишь как бедный студент, то тебе и позицию свою труднее удерживать в серьезной беседе…

– Павел Тарасович, – улыбаясь, что я счёл хорошим знаком, начал посол, когда я присел за стол со своей снедью, – от лица советского посольства на Кубе рад вам сообщить: небольшое недоразумение, которое возникло в Москве по поводу вашей встречи с Фиделем Кастро, в данный момент полностью исчерпано.

Из министерства иностранных дел просили дополнительно сообщить вам, что вы можете посещать любые мероприятия, на которые вы будете приглашены кубинской стороной. Никаких согласований с нами предварительных или отчётов после этих встреч от вас совсем не требуется, ну разве что вы сами захотите нас посвятить в какие-то интересные моменты, что нас каким-то боком касаются…

– Большое спасибо, товарищ посол, очень приятно это слышать. Я искренне впечатлён тем гостеприимством, которое солнечная Куба оказывает своим гостям. Конечно, раз у меня теперь есть такая возможность, то при наличии приглашений буду рад передать свои самые лучшие впечатления от страны представителям кубинской власти, которые пожелают со мной о чём-либо переговорить.

Пообщались ещё минут 20 с послом и его свитой. Так, досужая болтовня. Спрашивали, что именно мне тут на Кубе понравилось, какое впечатление во время встречи на меня произвели Фидель с Раулем?

И только последний вопрос был задан явно не для проформы. А именно – когда у меня самолёт обратно?

Я так понял, последнее посла волновало больше всего. Он об этом и спросил.

Что-то мне показалось, что он очень ждет, когда я с Кубы уеду, вернувшись в Москву, и перестану быть его сферой ответственности, как будто это я тут что-то такое затеял, можно подумать. Да я вообще, можно сказать, несчастная жертва обстоятельств. Плавал бы себе тихонько, да загорал, и никого не трогал… Но тем не менее прекрасно его понимал.

Работа у него тут достаточно простая, более того, я бы сказал, здесь ему наверняка очень здорово. Государство предельно дружественное, климат тропический, фруктов, если ты посол, завались, рыбалка самая что ни на есть козырная, на всякую экзотику типа барракуды.

И даже на различные дипломатические приёмы, которые, я уверен, профессиональному дипломату давно уже надоели хуже горькой редьки, особенно часто ходить не надо, потому что многие страны из-за жёсткой ссоры Кубы с США свои посольства не решились открыть в Гаване. Мало посольств – мало и приемов…

Так что он живёт себе тут тихо, расслабленно и красиво. И тут вдруг начинается вся эта возня вокруг меня, которая ему абсолютно не нужна. Конечно, мужик будет счастлив, когда я улечу. Может, чтобы наверняка убедиться, лично и к самолету приедет помахать вслед платочком со слезами облегчения на глазах…

Попрощавшись со всеми у подъезда отеля, пошёл обратно наверх, снова в плавки переодеваться. Спустился к нашим, которые ждали, когда дети проснутся, чтобы и домой уже идти.

Уже вот-вот самая жарища начнётся по местному времени, но не будить же детей. Немножко можно и подождать, тем более ветер сегодня сильный, дует с океана, часть жары сносит.

– И чего они хотели, заявившись сюда в таком составе? – не выдержал Балдин, когда я молча сел под зонтик.

– Всего-то передали, что Министерство иностранных дел не возражает, чтобы я во всяких посиделках, что мне кубинцы могут предложить, поучаствовал, – сказал я. – Ну что, Эдуард Тимофеевич, ещё разок в море сгоняем, пока малыши спят?

Генерал не отказался.

Плавал и думал, что теперь придется мне график свой поменять. Раз добро от МИД на взаимодействие с кубинцами получено, они же теперь в любой момент могут прикатить ко мне со своими предложениями… Ну что они, зря меня, что ли, от Громыко отбивали, чтобы забыть теперь обо мне? Правда, они сами героически создали мне проблемы на пустом месте этой публикацией, и сами героически их решили, устроив тем самым, я уверен, немалый переполох в МИД. А работать мне все равно теперь часть отпуска явно придется…

Значит, с завтрашнего дня я на море иду сразу часов в семь, чтобы всласть накупаться на тот случай, если снова часам к девяти люди в костюмах появятся на пороге отеля и начнут меня зазывать на какое-то правительственное мероприятие… Тогда хоть с этой точки зрения не в накладе буду, если меня с пляжа выдернут в свою Гавану…

Куба, Варадеро

Генерал Балдин и Валентина Никаноровна, вернувшись в номер на время жары, переждать её, бухнулись на кровать немножко расслабиться, перед тем как придёт время идти в ресторан на обед.

– Вот что за человек такой Павел Ивлев, а? – сказал Балдин. – Валечка, смотрю на всё, что вокруг него происходит, и поражаюсь просто.

– Не знаю, Эдик, я уже как-то попривыкла. Мне кажется это уже совершенно нормальным. Первый месяц еще как-то после встречи с ним поудивлялась, а теперь уже и нет…

– Разве нормально то, что, когда на Кубе находится генерал и восемнадцатилетний пацан, посол Советского Союза пообщаться приезжает к восемнадцатилетнему пацану, а не к заслуженному генералу Советской армии? – не мог угомониться генерал Балдин. – И нет, ты не подумай, я не обзавидовался. Не те мои годы уже, чтобы таким вещам завидовать. Да и, честно говоря, чем меньше я общаюсь с разными официальными лицами, тем жить-то на самом деле спокойнее. Но сам факт меня очень горячо шокирует… А та кубинская делегация, которая его на свой Совет министров пригласила, сопляка еще совсем? Это же вообще ум за разум выходит, когда такое своими глазами наблюдаешь…

– Да, Эдик, я поняла тогда, когда ты подавился, услышав это приглашение, что ты шокирован, – засмеялась Валя.

– Ну да, конечно, – немного смущённо ответил Балдин. – Увидел я когда этих кубинцев, то подумал грустно, что ко мне они припёрлись. Сейчас от завтрака отрывать будут, повезут куда-нибудь знакомить с кем-нибудь… Расстроился заранее, а тут оказывается, что они не ко мне вовсе, а к Паше, да ещё и с таким совершенно неожиданным предложением. Подавишься тут, конечно, даже если и на радостях.

– А меня вот радует, Эдик, что хорошая молодёжь у нас растёт. Посмотри на ребятишек, что Галия, что Паша – такие хорошие люди, любят друг друга, не врут, заботятся друг о друге…

Паша, вон, очень много зарабатывает. Вполне мог бы Галие запретить на работу выйти, когда ей предложили, заставить с детьми дома сидеть, но не стал этого делать. Понял, что она дома сидеть уже дальше не может, не в ее это природе, по-человечески к ней отнёсся.

А я вот большую часть своей жизни дома с детьми просидела, и ты не представляешь, Эдик, как я об этом жалею. На работе люди интересные, задачи постоянно какие-то новые, ты развиваешься, а дома что? Вышла с детишками, чтобы они поиграли на детской площадке, и со старушками общаешься…

Так что они у нас большие молодцы, и я рада, что к ним пошла работать.

– Так ты что, Валя, и после нашей свадьбы хочешь, что ли, у них няней работать остаться?

– Свадьбы? Ты меня уговори сначала ещё на эту свадьбу, – хмыкнула Валя. – Но даже если так вдруг, ты что, Эдик, думал, что пока ты у себя в штабе ВВС будешь сидеть в кителе красивом, я что, буду с тряпкой дома и так чистые полы намывать по три раза?

Нет, Эдик, прикипела я уже к этой семье и к Андрею с Русланом – смешные они детки. Буду с ними, пока нужна им буду.

Да и прибавка к семейному бюджету у нас солидная будет…

Правда, тут Валя остановилась, и фыркнула возмущенно, поняв, что прокололась:

– Эдик, не смотри на меня так хитро, я ещё ничего не решила. Про бюджет я прикидываю на тот случай, если мы всё же соберёмся жениться.

– Эх, Валя, Валя, неужели ты думаешь, что я, как генерал, не смогу свою жену обеспечить, чтобы она не нуждалась в этой «солидной прибавке»?

– Ну, Эдик, будем считать, что я в молодости не доработала, и сейчас свое возьму. Да и приятно мне, что у меня зарплата не генеральская, конечно, но близкая к полковничьей.

– Тебе они так много платят? – изумился Балдин.