Ревизор: возвращение в СССР 46

Глава 15

– Вам тоже, товарищ Ивлев, бутылки подкидывать? В воздухе по ним стрелять будете? – спросил меня Хуберто.

– Нет, мне просто подальше закидывайте, буду стрелять, когда они по волнам уже плыть будут. И можно позвать кого-то, чтобы фотографии жены делали, пока она стреляет?

– Конечно, – понимающе улыбнулся Хуберто. – У нас в команде есть специальный человек, он сейчас уже заправляет фотоаппарат плёнкой и вот-вот появится.

Ну вот и отлично, подумал я. Сервис тут всё же образцовый, как я и ожидал.

Фотограф, молодой парень лет 25–28 со слегка задумчивым взглядом поэта, думающего прямо сейчас над новым стихотворением, действительно появился буквально через пару минут, и тут же принялся за работу. Иногда я замечал, что он и со мной кадры отщелкивает, не только с Галией. Нисколько по этому поводу не возражал, даже любопытно было, что из-под рук профессионала выйдет. Все же умение сделать хорошую фотографию – настоящее искусство, в этом у меня никаких сомнений никогда не было. Конечно, иногда и любителям везет, но интересно глянуть, что получится у профессионала…

Чтобы не мешать друг другу, пристроились стрелять с разных бортов. Я только не сразу приступил, предпочел сначала посмотреть, как Галия первые выстрелы делает.

Галия, с учётом того, что яхту качало на волнах, очень даже неплохо отстрелялась, попала в две бутылки из пяти подброшенных. Увидев это, Хуберто забеспокоился и отдал какой-то приказ стоявшему неподалёку матросу. Даже не зная испанского, я догадался, что он, видимо, приказал второй ящик с бутылками готовить.

А затем он ко мне на русском обратился:

– Товарищ Ивлев, ваши бутылки с другого борта уже покидали. Они уже отплывают от яхты, мы же движемся.

– Так мне этого и надо, – усмехнулся я.

Почему он думает, что я хочу стрелять в бутылки с пятнадцати шагов? Какой в этом вообще может быть интерес, даже с учётом качки и волн? Третий год всё-таки уже на полигон езжу.

Прошёл к борту. Ближайшая бутылка была в 50 примерно метрах. Прицелился, выстрелил. Как и ожидал, промазал, надо всё же приноровиться и к качке, и к новому оружию.

Ещё два выстрела мимо, а потом я всё же поймал ритм раскачивания яхты и волн, и бутылка разлетелась вдребезги. Две другие за это время на 70 метров отплыли. Потратил пять пуль, но разбил их. Не знаю, как было бы дело при сильном волнении. Но на небольшой волне приноровился достаточно быстро к этим мишеням.

– Вы очень хорошо стреляете, товарищ Ивлев, – уважительно сказал мне Хуберто. – Хотел бы я, чтобы вы пятнадцать лет назад были с нами в горах Сьерра-Маэстро, когда мы с войсками диктатора Батисты сражались. Нам бы такой стрелок точно пригодился.

– Спасибо, но у нас в СССР многие молодые люди стреляют, как я, – не принял я комплимента. – В каждой советской школе есть тир, где детей стрелять обучают. Правда, в основном из мелкокалиберных винтовок, но тем не менее всё равно же это опыт.

Видно было, что он серьёзно так впечатлился услышанным. Ничего, больше будут Советский Союз уважать, как друга и партнёра, потому как иллюзий я не имел. Всё, что мы здесь обсуждаем, будет наверняка доведено до тех ушей, которым это положено услышать.

– Жаль, конечно, что у вас тут нету винтовки с оптическим прицелом, – с сожалением сказал я. – Это было бы ещё интереснее.

– Как это нет? Товарищ Ивлев, – расплылся в улыбке Хуберто, – всё у нас есть, сейчас принесут.

Блин, а ведь и точно, если это личная яхта Фиделя Кастро, то оружия тут, на борту, на все случаи жизни должно быть навалено.

Может быть, набраться наглости его попросить потом гранатомёт какой-нибудь одноразовый притащить, чтоб пальнуть в море подальше от дельфинов? Конечно, когда у меня такая возможность еще появится в жизни? Хотя… Ладно, нет, не буду борзеть.

Тем более вряд ли этот взрыв на воде будет так же эффектен, как если по какой-то серьёзной мишени на суше пострелять, сарайчик какой-нибудь развалить или макет танка, к примеру. Это наверняка будет гораздо интереснее, если однажды повезёт вот так попрактиковаться.

Галия, конечно, увидев, что мне снайперскую винтовку принесли, тут же оживилась и тоже захотела попробовать из неё пострелять. Я её честно предупредил, что тут привычка нужна, поэтому на особые успехи пусть первоначально не рассчитывает.

И да, все шесть патронов, что она выпустила, ушли, конечно же, в молоко, но жена тем не менее всё равно была довольна.

Послушав, как я жене рассказываю, как именно правильно надо стрелять из снайперской винтовки, Хуберто всё-таки не выдержал и с едкой такой ухмылочкой сказал:

– Этому вас тоже в школьном тире обучили, товарищ Ивлев?

– Ладно, – рассмеялся я, – в школьном тире, конечно же, такому не обучают. Я просто вхожу в команду нашего университета по снайперской стрельбе. И нас регулярно на военный полигон возят, где очень хорошие инструктора.

У нас уже и соревнование одно серьёзное было несколько месяцев назад. Я с моим другом, отслужившим в армии, первое место поделил. Сам-то ещё не успел в армии побывать, учусь сейчас. Да и в армию если попаду, то уже лейтенантом, а он рядовым отслужил. Но в правильных частях, так что стрелять хорошо научили.

С одной стороны, конечно, вроде бы раскрываю часть информации о себе, причём достаточно специфическую. А с другой стороны, я осознанно это решение принял.

Тут же вокруг сплошные революционеры: все воевали, все годами с оружием по горам бегали, засады правительственным войскам устраивали. Кто у них большее уважение сможет заслужить: обычный штатский, который по бутылочкам один раз из десяти может попасть, или парень, который на снайпера учится параллельно с учёбой в очень престижном университете и на военных полигонах тренируется? Не очень, конечно, понятно, к чему мне вообще их уважение, но я как-то привык уже такие вещи рассчитывать.

Попросил что-нибудь чистое принести, чтобы положить на палубу и штаны свои с рубашкой не запачкать. Не сомневаюсь, что моют тут палубу очень тщательно, учитывая, кто может в любой момент на борту неожиданно для команды появиться. Но всё же наставить себе пятен на одежде, а потом ходить в ней до конца рыбалки неудобно будет совсем.

Принесли мне кусок паруса. Я устроился на нём поудобнее и стал в прицел выискивать те бутылочки, которые избежали попаданий и подальше от яхты отплыли.

Там уже, учитывая, что мы какое-то количество метров уже проплыли, наверное, уже и те бутылочки, по которым Галия не попала, плавать тоже будут. Впрочем, на свои и её бутылочки я мишени разделять не собирался.

Как только прицел поймал, тут же сконцентрировался и принялся ритмы ловить. Опять же с первого раза не попал, со второго тоже. Винтовка тоже новая, привыкнуть к ней нужно. Но с третьего раза на полутора сотнях метров бутылочку всё-таки разбил.

А дальше вообще во вкус вошёл и, как на стрельбище на Лосином острове, сконцентрировался. Уже ни на что не отвлекаясь, перезаряжал и стрелял, перезаряжал и стрелял. Опомнился, наверное, только минут через пятьдесят, потому что не смог в море ни одной бутылочки найти.

Повернулся к сопровождающему, тот огорчённо развёл руками. Мол, бутылки все закончились, есть только пустой пятилитровый дубовый бочонок из-под вина. Если такая мишень меня устроит, он прикажет его за борт выкинуть, чтобы я мог его продырявить и затопить.

– Мне для этого гранатомёт, скорее всего, понадобится, – всё же сказал я, разгорячившись после стрельбы. – Дырки от пуль вряд ли быстро помогут его затопить.

Тот очень серьёзно задумался. Я сразу понял, что гранатомёт на борту, как я и ожидал, тоже имеется, но, видимо, у него нет инструкций давать гостям им пользоваться.

В принципе, мужика я понимал. Вдруг что не так с этим гранатомётом произойдёт, и гости сдуру вместе с яхтой взорвутся. Ему тогда лучше погибнуть вместе с нами, потому что, если он выживет, у Кастро к нему будут очень серьёзные вопросы.

– Ладно, я пошутил, конечно, – рассмеялся я, снимая тяжкий груз с Хуберто. – А бочонок всё же давайте. Только жене моей его скиньте, пусть на более дальних дистанциях со снайперской винтовкой потренируется.

– Принести ещё одну винтовку? – деловито спросил Хуберто.

– Нет, отдайте ей мою. Я уже в принципе неплохо настрелялся.

Думал, Галии надолго этого бочонка хватит баловаться. Но уже минут через пять жена стала с болезненным видом плечо трогать. А, ну всё понятно, синяк себе там уже набила, надо со стрельбой завязывать.

Поблагодарил за прекрасную возможность пострелять и предложил перейти к рыбной ловле. Правда, перед этим попросил также, чтобы оружие при нас разобрали и почистили.

Сказал, что мне интересно посмотреть, как оно устроено. Галию это зрелище тоже, впрочем, заинтересовало. Наш сопровождающий с одним из матросов лично этим делом занялись, сделали всё очень профессионально.

Ну а дальше мы занялись рыбной ловлей. В этом для нас особого элемента новизны не было, но мы, как с Галией и договорились, искренне старались этого никак не показывать.

Привезли нас к нашей гостинице только в начале седьмого вечера. И мы, решив проверить, где сейчас Балдин с Валентиной Никаноровной, решили забежать на пляж и, к своему удивлению, увидели, что они всё ещё там. Не под зонтиком уже, конечно, смысла в зонтике в это время суток никакого уже не имеется. Зачем от солнца прятаться, если максимум через полчаса оно уже и зайдёт. Оно уже и не греет особо, только светит.

– Здорово, что вы ещё здесь, – обрадованно сказал я. – Мы тогда сейчас переоденемся да поплаваем ещё. На рыбалке совсем не получилось.

– Конечно, Паша, – кивнул Балдин. – Плавайте, мы присмотрим за детками. Честно говоря, уже и соскучились по ним за этот день. Весёлые у тебя ребята подрастают.

Взяв большое полотенце, помог Галие быстренько купальник надеть. Потом, пользуясь им тоже в плавки переоделся. Прыгнули вместе с Галией в океан, да и поплыли на скорость. Я, ясное дело, быстрее жены плавал – как можно мужику иначе, вопрос честолюбия. Но сильно специально не отрывался – на метр-полтора максимум.

Накупались в волю, и как раз когда солнце утонуло в океане, на берег выползли. Тут же снова вытерлись и переоделись.

– Ну что? – спросил Балдин. – Идём в ресторан на ужин? Или вас там накормили от пуза?

– День был насыщенный, так что всё, что съели, уже, считай, стало историей, – улыбнулся я. – Полностью поддерживаю идею пойти в ресторан.

В ресторане, конечно, когда набрали себе еды и сели за стол, тут же неизбежно начались расспросы.

– И что Фидель Кастро сказал? Когда в следующий раз снова вас на рыбалку пригласит? – лукаво улыбаясь, спросил меня генерал.

И он же знает прекрасно, что никакой Фидель с нами, конечно же, не рыбачил, – подкалывает меня вовсю… Ну что ж, кто же мешает мне ответить ему тем же самым?

– Сказал, что завтра у него важные государственные дела, а вот послезавтра снова в десять будет рад снова с нами порыбачить, – сделав важное лицо, сказал я.

– Брешешь, – не поверил мне Балдин, но с этакой насторожённостью – а вдруг и правда Фидель нас на яхте катал лично?

– Конечно, Эдуард Тимофеевич, – улыбнулся я. – Невелики мы птицы, чтобы с нами сам Фидель Кастро на рыбалку ходил. Яхту свою дал с командой – уже, с моей точки зрения, очень даже неплохо и приятно вышло.

– Неплохо ему вышло, – проворчал Балдин. – Да за такое «неплохо» большинство советских начальников, что когда-либо на Кубу приезжали, год жизни бы отдали, не раздумывая.

– Ой, да ладно, Эдуард Тимофеевич, всё я прекрасно понимаю, – махнул я рукой. – Ценим мы с Галией заботу кубинцев, очень рады такому прекрасному дню. И знаете что еще, Эдуард Тимофеевич, скажу я вам? – спросил я Балдина, наклонив немного голову влево.

– Ой, да я догадываюсь, Паша, – ухмыльнулся он. – Ты сейчас скажешь, что этой поездкой вполне можно ограничиться, еще одна тебе такая вовсе не нужна. Потому что тебя полностью устраивает нынешний формат отдыха, когда ты можешь валяться на пляже и плавать по шесть раз на дню в океане.

– Ну да, так оно и есть, – согласился я. – Неплохо вы меня уже изучили, Эдуард Тимофеевич. Мне достаточно всего лишь подумать, что прямо сейчас в Москве чуть выше нуля, льёт дождик, солнца уже три дня, небось, не было, и у меня тут же предельное счастье в груди поднимается, что я с женой, детьми и в целом в хорошей компании здесь фрукты ем, на пляже валяюсь, и в океане плаваю. Чего же больше-то хотеть? Так что с моей точки зрения, и нечего судьбу гневить. Порыбачили, постреляли сегодня. Ну и слава богу. Теперь позагораем и поплаваем до конца поездки.

Балдин, конечно, тут же уцепился за «постреляли», как я и рассчитывал. Рассказал ему про стрельбище, что для нас с Галией устроили прямо на яхте. А Галия ещё и плечо, которое сильно болело, потёрла со страдальческим видом.

– Ну а ваша рыбалка как прошла? – спросил я его.

– Ну, пострелять я и в Москве в любое время как захочу, могу, – махнул рукой Балдин. – Так что прошла она у меня как положено, с ловлей рыбы, а не расстрелом бутылочек и бочонков. Куликов, конечно, смурной большей частью был. Не мог понять, чего это вас так Фидель вдруг возлюбил. А он такой человек, что если не может что-то понять, то очень неуютно себя чувствует… Да и я тоже несколько озадачен, если честно. Вот как ты, Паша, будучи простым советским журналистом, к лидеру кубинской революции ключик смог подобрать?

– Это все сугубо потому, Эдуард Тимофеевич, – сказал я, назидательно подняв палец. – Что я человек добрый, открытый, вот люди ко мне сразу и тянутся.

Галия прыснула смешливо, и на этом мы обсуждать нашу поездку закончили, отдав должное еде. Поплавав на закате, мы с Галией зверский аппетит в себе разбудили, так что еда пошла на ура. Пусть мы ко всем этим блюдам уже и привыкли.

Куба, Гавана

Заместитель руководителя личной охраны Фиделя Кастро отчитывался перед коменданте после поездки с иностранной парой и их детьми на личной яхте Фиделя. Правда, не на его новой личной яхте, что два года назад изготовили, а на старой, которую он велел как раз и оставить для разного рода высокопоставленных гостей, у которых необходимо создать максимально позитивное впечатление о Кубе.

– Парень этот, Павел, очень непрост. – сказал Хуберто, – прекрасно стреляет из охотничьего ружья, очень быстро пристрелялся к новой для себя модели. Потом ещё и снайперскую винтовку попросил, и с ней тоже показал превосходные результаты. Не полностью ещё профессиональный снайпер, но близок к тому. Немножечко ещё потренироваться, и под прикрытием такого можно уже серьёзные дела делать…

– Вот даже как! – неподдельно удивился Фидель.

Лично у него Павел Ивлев произвёл впечатление рафинированного интеллигентного москвича. Костюмчик сидит как приклеенный. Нет, конечно, видно, что физически развит, но не скажешь прямо, что спортсмен и уж тем более никак не ожидаешь, что в таком возрасте еще и снайпер.

Искусство меткой стрельбы Фидель очень сильно уважал. Было бы странно, будь оно иначе, после того, сколько его небольшому отряду пришлось повоевать, прежде чем удалось превратиться в серьёзную военную силу, которая смогла захватить власть на Кубе.

– И как он объяснил это свое умение? – спросил Фидель.

– Ну, вначале пошутил, сказал, что каждый советский школьник, поучившись в школьном тире, так может, – ответил заместитель. – А потом всё же признался, что входит в университетскую команду по снайперской стрельбе. Уже даже и в каких-то соревнованиях участвовал. И на полигоне военном регулярно занимается.

– Ну а помимо этого, какое у тебя о нём впечатление?

– Серьёзный очень парень, я бы сказал, не по годам серьёзный, словно прошёл в своей жизни через многое. Однозначно очень умный, себе на уме, продуманный. На яхту зашёл совершенно необычно для такого молодого пацана, словно искренне радуется такой возможности, но ничего необычного в ней для себя не видит, словно был уже раньше на таких.

– Ну, кто знает, смотря, конечно, кто его родители. Явно, что мы о нём многого не знаем, – согласился Фидель. – А жена его как стреляет?

– Вполне неплохо, надо сказать, для женщины, – сказал заместитель. – И однозначно любит это дело, явно что охотница, и обращаться с ружьём умеет. Тут же велела бутылочки в воздух подкидывать, чтоб по ним в воздухе стрелять. Что интересно, постоянно за своим языком следила, чтобы не сболтнуть чего-нибудь, – продолжил он. – А так было видно, что эмоции её переполняли. Очень азартная девушка с этой точки зрения, кубинок наших напоминает. И вот она однозначно была удивлена вашей яхте. Точно раньше не была на такой.

– И что им больше понравилось, с твоей точки зрения: стрельба по мишеням или рыбная ловля?

– Я бы сказал уверенно, что стрельба, – сказал, не задумываясь, Хуберто. – К рыбной ловле они отнеслись несколько, я бы сказал, сдержанно, словно часто этим занимаются. А вот стреляли они с подлинным энтузиазмом. Ивлев этот вообще в машину для стрельбы просто превратился, ничего вокруг не замечал, кроме мишеней, стрелял и стрелял, пока бутылки пустые не закончились.

– Вот даже как! – снова удивился Фидель. – Ну, раз такое дело, то будет тебе ещё одно задание. Съезди к ним, только не завтра, а через два-три дня, предложи им ещё полигон наш посетить стрелковый, и проследи, чтобы они там как следует отвели душу. Не будем частить, учитывая, что люди отдохнуть сюда приехали.

Немного подумав, Фидель добавил:

– Даже лучше так сделай. Предложи в любое время их туда привозить, как они попросят. СССР всё равно нам завозит столько оружия и патронов, что девать их некуда. Надо же куда-то списывать старьё, пусть помогут нам утилизировать часть просроченных патронов естественным путём.

– Приказ принял, – сказал заместитель начальника охраны.

Москва, Кремль

Павел Ивлев крепко спал, как следует накупавшись в океане, и понятия не имел, что в этот самый момент великий человек в Москве его проделки на Кубе обсуждает. Правда, даже если бы он узнал об этом, то был бы абсолютно счастлив тому, как скомкано всё это прошло, не вызвав особого интереса именно к его персоне.

Всего-то помощник доложил Леониду Ильичу Брежневу о том, что недавно интересный казус был: Фидель лично министру иностранных дел звонил и ругался, потому что одного советского журналиста наш МИД к нему не пускал, и тому самому пришлось к Фиделю пробиваться, чтобы интервью у него взять. Сработал эффект испорченного телефона, и кое-что перепутали…

– Непорядок, конечно, – покачал головой Брежнев. – Что же это у нас такие журналисты развелись, что без разрешения МИД к Фиделю Кастро за интервью лезут?

– Я уточнил, Леонид Ильич. Там на самом деле вся история изначально выеденного яйца не стоила. Журналисту этому всего восемнадцать лет. Очень сильно сомневаюсь, что в «Труде» ему вообще кто-то объяснял, что нельзя без разрешения советского МИД к Фиделю Кастро за интервью идти. Вот он и решил, что его право на это интервью МИД оспаривает.

– Восемнадцать лет, надо же, – удивился Брежнев. – Они бы ещё с пелёнок журналистов набирали.

– Ну, видимо, они исходят из того, что молодым везде у нас дорога, Леонид Ильич, либо парень этот сын кого-то, кому Ландер чем-то обязан.

Брежнев проявил полное равнодушие к тому, что молодой журналист может быть блатным. Ну и что, если так? И вернулся к главной для себя теме:

– Значит, Фидель разозлился, что к парню по этому поводу прицепились?

– Да, очень, Леонид Ильич. Фактически угрожал Громыко, что выше пойдёт, если тот этот вопрос не разрулит.

– И что, Андрей решил этот вопрос?

– Да, решил полностью, Леонид Ильич. Разрешил этому парню видеться с Фиделем столько, сколько им захочется. Правда, как нам доложили, очень по этому вопросу недоумевал: с чего вдруг Фиделю Кастро вообще захотелось лично в этой мелкой истории поучаствовать?

– О-о-о, ну я-то как раз не удивлён, Фидель парень горячий, – усмехнулся Брежнев. – Ну ладно, Андрей у нас, как всегда, молодец. Разобрался с этим пустяком. Кстати говоря, Фидель давно уже к нам в гости не приезжал. Что он ждёт, когда похолодает совсем, что ли? Он же морозов не любит. Скажи Андрею, пусть приглашение ему отправит. Поохотимся, в баньке попаримся, про жизнь поговорим.