Ревизор: возвращение в СССР 46

Глава 18

Куба, Варадеро

Наверное, я очень радостно на Хуберто посмотрел, оценив весь потенциал такого предложения, а что уж говорить про Галию, у которой плечо уже вполне себе зажило, а впечатления от той поездки на яхте остались самые что ни на есть наилучшие.

В общем, мы ничего и сказать не успели, как он, выглядевший немножко напряжённым, когда это предложение делал, широко улыбнулся, поняв, что ответ с нашей стороны будет сугубо положительным.

– Может быть, кстати, – сказал он, кивнув на стол, где Балдин с Валентиной Никаноровной продолжали кушать, поглядывая на нас иногда с любопытством, – и ваши друзья по путешествию тоже захотят пострелять?

– Спасибо за предложение, я с удовольствием принимаю его и сейчас сразу же у них и спрошу.

Передал конверт с фотографиями Галие и тут же отправился к столу.

– Эдуард Тимофеевич, как вы отнесётесь к тому, чтобы на местное стрельбище съездить? Нам сказали, что оно совершенно особое, для спецслужб? И в патронах нас ограничивать не будут…

– Нет, Паш, спасибо. – отказался, вежливо улыбнувшись, Балдин. – Вот чего я наелся в своей жизни, так это самой разнообразной стрельбы. К тому же я уверен, что наши советские стрельбища ничуть не хуже того, что они тут могут предложить.

Тем более кубинцы их по нашим стандартам и при теснейшем содействии наших специалистов по советскому образцу тут, на Кубе, и организовывали, – усмехнулся генерал. – Разве что Валечка захочет съездить пострелять.

– Ой, Паша, да я тоже как Эдик. Спасибо, но вся моя жизнь около полигонов прошла, мне от этой стрельбы в ушах звенит даже тогда, когда кто-то на самом деле рядом вообще не стреляет. Так уже привыкла к ней… – отказалась и наша няня. – Вот вы, вы молодые, вам это интересно, так что езжайте вдвоем, раз вам предложили. А мы, если нужно, с охотой с вашими детьми посидим. На это можете всегда смело рассчитывать, мы с ними как со своими внуками на пляже отдыхаем.

– Вообще никакого беспокойства для нас… – поддержал ее и Балдин.

Ну, в принципе, я как-то и ожидал, что генерала и вдову генерала стрельбищем особенно заманить нельзя, но вежливость есть вежливость. Тем более, что предложение от Хуберто такое последовало, и он бы, наверное, удивился, если бы я к своим спутникам с таким вопросом не обратился, а сразу отказался. А так все вопросы сразу и прояснили.

– В принципе, – сказал Хуберто, – у меня машина прямо здесь. Если хотите, можем хоть сейчас сразу туда в первый раз и съездить, я всё покажу. А потом договоритесь, когда за вами машину присылать.

Мы с женой уже очень неплохо даже накупались сегодня и назагорались. Так что никаких возражений с нашей стороны не последовало.

Договорились с Валентиной Никаноровной, что на несколько часиков им с Балдиным детей подкинем, как она и предлагала, да тут же и пошли к выходу из гостиницы вместе с Хуберто.

Парни наши абсолютно спокойно реагируют, когда мы куда-то отлучаемся. Привыкли с самого детства с Валентиной Никаноровной сидеть.

Дорога заняла даже меньше получаса, минут буквально за двадцать мы добрались. То ли повезло, то ли Хуберто неправильно рассчитал расстояние от отеля туда. Скорее всего, второе, ясно, что он туда каким-то другим маршрутом ездит.

Полигон был окружён плотной стеной пальм, затем следовал бетонный забор с натянутой поверх него колючкой.

Оборудован полигон, конечно, был по первому классу. Кусок вообще был бетонными блоками огорожен пятиметровой примерно высоты.

– Там у нас тактический полигон для групп по штурму зданий, – объяснил наш сопровождающий. – Там и два двухэтажных здания с подвалами в натуральный размер построены, которые периодически штурмуют те или иные подразделения.

Но поскольку иногда и с боевыми патронами этот штурм устраивается, то вот и возвели такую стену на случай рикошетов и случайно улетевших не туда пуль.

Я, конечно, с интересом к такому особому полигону отнёсся, но туда нас не повели. Мы с Хуберто проследовали к другой части полигона.

Тут под высокими навесами были оборудованы позиции для стрельбы. Сама линия тянулась на пару сотен метров, и позиции были самые разные на ней оборудованы. Для стрельбы лёжа, и там, конечно, мишени были максимально далеко отнесены, метров на триста. Да, я на таком расстоянии в основном с Догеевым тренировался, знакомая дистанция. И для стрельбы стоя из пистолетов, там мишени примерно в двадцати пяти метрах стояли и на части позиций в пятидесяти.

Видно было, что на этой части полигона может заниматься сразу до полусотни человек. Ну а за мишенями располагались мощные земляные валы, чтоб пули куда не надо не улетали.

Тут же под навесами были и железные клетки, в которых лежало на полках разнообразное оружие, и цинки с патронами.

У меня аж глаза разбежались от того ассортимента, что тут был.

Тут было и советское оружие, и американское. Кто же кольт даже издалека не узнает, и явно ещё и каких-то других стран.

С другой стороны, логично, если тут тренируют именно спецподразделение, то для этих ребят очень важно из любого оружия уметь стрелять. Мало ли с какой задачей за границу пошлют. От своего оружия патроны закончатся, придётся захватывать трофейное и при помощи него добиваться поставленных начальством задач.

Так что с этой точки зрения всё выглядело очень здорово. Кто же откажется из разных стволов пострелять на полигоне…

Что интересно, Хуберто здесь явно очень хорошо знали. Практически все инструкторы, которых здесь было человек десять так точно, подходили к нему поздороваться за руку, как к старому знакомому, и с любопытством смотрели на нас.

Он кратко, на испанском языке что-то им пояснял, после чего их взгляды, устремлённые на нас, из любопытных превращались в уважительные.

Видимо, там что-то было про личных друзей команданте, судя по этому самому уважению…

– Наверное, со снайперских винтовок сразу начнём? – предложил Хуберта.

Я нисколько не возражал.

Со снайперских, так со снайперских, тем более у Галии всё ещё сохранялся высокий интерес к этому виду оружия.

На яхте мы стреляли из американской М21, а здесь уже лежали советские снайперские винтовки Драгунова, или коротко – СВД. Я в основном на стрельбище именно из неё и учился стрелять. Хорошая винтовка, в особенности учитывая, сколько стран ей ещё и в XXI веке с удовольствием пользовались. В прошлой жизни я был совсем не снайпер, но как-то при мне подлинные энтузиасты этого дела обсуждали этот вопрос, вот в памяти и осталось…

Что ещё здорово, так это то, что отдача у этой винтовки не такая и сильная, что имеет критическое значение для Галии. Американская снайперка ей быстро синяк на плече сделала. А тут, если она учла мои советы с прошлого раза, авось подольше сможет пострелять без дискомфорта.

Показал Галие, как правильно магазин к винтовке снаряжать. Ну не будут же, конечно, этим инструкторы заниматься. Мне как-то и стыдно было бы при этом.

Со снаряжением магазина у жены не сразу получилось, учитывая ещё женские ногти… Тут уже нужны достаточно сильные мужские пальцы, так что я ей только показал и сказал, что я ей лично снаряжать магазины буду, иначе ногти она достаточно быстро обломает и пальцы так утомит, что они дрожать начнут, и не до стрельбы уже будет ни из чего в таком состоянии.

Хуберто, наблюдая за этим, одобрительно кивнул – явно он тоже прекрасно в особенностях этих магазинов разбирается.

Но затем мы со всем удовольствием отдались стрельбе.

Галия поначалу безбожно мазала. Опыта у неё практически то и не было, кроме недолгих минут стрельбы с яхты. Но где-то после тридцати истраченных патронов начала всё же попадать в мишень.

Хуберто даже предлагал первоначально её мишень поближе переставить, но я отказался, сказав, что пусть сразу учится на трёхстах метрах. У неё зрение отличное, зачем ей тогда снайперский прицел, если ближе мишень ставить?

Ну а я, конечно, работал уверенно – вначале всадил в мишень два патрона, чтобы пристреляться. Обнаружил, что винтовку мне дали очень даже годную, а дальше начал уверенно восьмёрки, девятки да десятки выбивать.

Галие полчаса хватило, чтобы утомиться.

Ну ладно, сотню патронов расстреляла – для новичка, по-моему, прекрасно. Тем более в последние разы она уже очень неплохо попадала в мишень. Не в центр, конечно, но и мимо уже пули не пролетали.

Хуберто предложил, что он пойдёт и поможет ей из пистолета потренироваться, – сказав, что мне не стоит отрываться, стрелять могу и дальше вволю.

Подумал: почему бы и нет? Нас тут всё-таки за уважаемых гостей держат. Инструкторов полно, стрелять, кроме нас, сейчас никто больше и не стреляет. Видимо, какая-то пауза в подготовке спецназовцев сделана.

Или нас специально привезли, когда никого из них тут нету, во избежание каких-нибудь несчастных случаев, чтобы мы их не подстрелили? Мало ли, всё-таки не профессионалы, а дилетанты…

Так что пострелял ещё минут сорок, как у Догеева, пока сильно не устал, и пошёл тогда Галию искать.

Долго искать не пришлось – она уже вовсю из кольта по мишеням палила.

Москва, Лубянка

Помощник председателя Комитета государственной безопасности кратко изложил все новости, которые прошли за время отсутствия председателя в здании комитета. Немного замялся, прежде чем перейти к следующему пункту.

Значит, что-то нестандартное, – понял Андропов.

– И тут ещё, Юрий Владимирович, генерал Вавилов просил вам передать. За последние недели пришло три сообщения от наших нелегалов, которых устроили изображать бизнесменов на территории США и Канады. Вавилов напоминает, что велел им разослать тот самый список акций, который нам Ивлев представил в первый раз. Ну, те, что, по его мнению, должны были начать резко дорожать. Нелегалы благодарят за рекомендацию, пишут, что акции уже серьёзно подорожали. И у них к нам вопрос, который Вавилов решил с вами согласовать. Один из них просит дать рекомендации по следующему пакету акций, который необходимо купить, когда эти вырастут, и он их продаст. Другой интересуется, когда именно надо продавать эти ранее купленные акции? Когда они будут на максимальной стоимости, чтобы не продешевить?

– Кхм, – поднял брови удивлённо Андропов. – А что, Вавилов там никаких примечаний не сделал?

– У него только одно примечание. Он пишет, что в рыночной экономике нормальным процентом прибыли считается пять процентов за год. А пакеты акций только за последние две недели выросли на сорок процентов. Ещё в сводной записке указывается общая стоимость купленных пакетов акций всеми нелегалами. Они потратили на них порядка пяти миллионов долларов.

– То есть, если продать прямо сейчас, мы заработаем через наших нелегалов более двух миллионов долларов США? – просчитал сам в уме Андропов.

Он был не на шутку заинтересован. Валютное финансирование операций КГБ за рубежом было больной темой. За каждый миллион долларов приходилось долго сражаться в ЦК. А тут получается два миллиона долларов за две недели!

– А найди-ка ты мне срочно те рекомендации, которые были от Ивлева получены по этим акциям, – сказал он помощнику.

– Уже, товарищ председатель, подумал, что они могут вам понадобиться. Вот, держите, – протянул он ему два листа бумаги. – В них Ивлев уверяет, что дорожать акции продолжат и подорожают минимум в три раза.

– То есть, получается, на пять миллионов долларов, что вложили, мы получим сверх ещё десять миллионов долларов?

– Получается, что так, товарищ председатель, – согласился помощник.

– Но ведь если он не рассчитал, то акции могут упасть снова в цене? – задумчиво спросил Андропов помощника.

– Наверное, да, Юрий Владимирович. Я совсем в этом не разбираюсь, – пожал плечами растерянно тот.

– Это прямо какая-то азартная игра с большими ставками, этот западный рынок акций, – недовольно покачал головой Андропов. – Впрочем, давай всё же рискнём. Отправь тогда нашим разведчикам указание, чтобы продавали не раньше, чем акции вырастут в три раза.

– А что касается вопроса от одного из них – какие акции купить взамен? – напомнил помощник.

– Вот пусть Вавилов найдёт этого своего Ивлева на Кубе, раз туда его отправил, и задаст ему там этот вопрос, – велел утомленный непривычными расчетами председатель.

Москва, МГУ

Витька Макаров сидел сегодня на занятиях в МГУ последний день и думал, устраивать ли ему отвальную при уходе из университета, и когда? Смысл в ней, как он решил, все же есть – друзей всё-таки хороших тут завел, и вряд ли стоит уходить просто тихо. Да и по-хорошему рассказать тоже следует и о причине ухода…

Но хороший вопрос – стоит ли рассказывать, почему он это сделал, со всеми деталями? Не будет ли это выглядеть как хвастовство, мол, посмотрите, вон что я ради товарища сделал!

Также он подумал, что друзья наверняка на него обидятся, что он им ничего не рассказал про ту проблему с Ивлевым с самого начала, и что сам взялся решать ее вот таким вот необычным образом. Подумают еще, что он решил, что они вообще ничего не стоят и ничего не значат в этой жизни, как друзья Ивлева, только он и способен вот так вот выручить друга, бросившись на амбразуру…

По сути, в той ситуации так оно всё и было, тут только отец его как первый замминистра МИД и мог помочь по сути, но им же всё равно, наверное, обидно будет, несмотря на это. Но нет, все же друзьям он даже постфактум такие детали рассказывать не будет.

Значит, отвальной быть, только без подробностей о причинах ухода. Но когда? Сейчас? Позвать всех, кто стал его друзьями, в ресторан на выходных? Но опять же, отвальная без Павла Ивлева, из-за которого всё это и случилось… Ему, конечно, тоже, наверное, захочется посидеть с ним в кругу друзей в такой ситуации…

Эх, по-хорошему Витьке, конечно, не хотелось и Ивлеву про подлинную причину ухода из МГУ ничего рассказывать. Ну перешёл в МГИМО, и перешёл. Пусть думает, что отец, наконец, взял и уговорил. Но, с другой стороны, отец же напрямую попросил у него переговорить с Ивлевым по этому вопросу… Любопытно ему, почему лидер Кубы не остался в стороне… Да и не только отцу, Витьке и самому это было предельно любопытно…

Может, просто спросить, как оно там все было, намекнув, что мол отец кое-что рассказал про вмешательство Фиделя, но без деталей?

Но вдруг, если он переговорит с Ивлевым, тот сопоставит эту историю с его переходом в МГИМО и догадается, для чего всё это произошло, что именно он, Витька, решил вступиться за него? Вряд ли Ивлев подумает, что его отец вдруг решил за него сам вписаться. В чём, в чём, а в здравомыслии его другу не откажешь…

Но почему бы и не попытаться? Стыдно как-то идти к другу с выпяченной грудью – мол, смотри, что я ради тебя сделал!

Да, наверное, так он и сделает… Мол, просто вопрос от отца есть по Кубе… А уж там как пойдет…

Ладно, значит, друзьям он об истинной причине не скажет. Просто расскажет, что переводится в МГИМО. Отвальную устроит для всех уже когда вернётся Ивлев – они должны это понять и принять…

Но пока что настал сложный момент – рассказать друзьям, что с завтрашнего дня он уже больше не студент одного с ними факультета, а переводится в МГИМО на второй курс.

Витька, сидя на одной из последних пар в стенах МГУ, с сожалением смотрел на друзей. Прикипел он к ним всё же. И, судя по тому, на что намекал отец, что китайский он будет учить с репетиторами по вечерам, ему из стройотряда тоже придётся уйти.

А с другой стороны, наверное, не всё так и плохо. Отец с таким мечтательным выражением лица расписывал ему учёбу в МГИМО, что Витьке неожиданно для себя впервые тоже захотелось там учиться.

До этого он как-то все эти затеи отца с учёбой там воспринимал сразу в штыки, считая, что это ущемление его права выбора учебного заведения и атака на его свободу. Но когда отец по его просьбе осуществил всю эту комбинацию с походом к Громыко, а потом ещё и оказалось, что Пашка сам со всем разобрался, каким-то образом умудрившись привлечь к себе в заступники Фиделя Кастро, Витька наконец понял, что же такое дипломатия и как это может быть на самом деле интересно.

Так что наряду с грустью от того, что он вынужден покинуть своих друзей и привычный факультет, к которому он уже сильно прикипел, у него был и определённый азарт. Интересно, что его ждёт в МГИМО.

Прозвенел звонок перемены. Вот и пришло время сообщить друзьям о том, что он задумал, – что он их покидает. Собравшись с духом, Витька, – благо они сидели все рядышком одной тесной компанией, рядом с ним сидел Костя Брагин, за ним староста, Ираклий и Леха, – сказал:

– Ребята, я сегодня с вами последний день учусь.

– В смысле? – не понял Брагин.

Двое остальных тоже посмотрели на него удивлённо, подняв брови.

– С завтрашнего дня я перевожусь на учёбу в МГИМО, на второй курс. Так надо.

– Ничего себе новости, – сказал Леха. – Что удивил, то удивил, надо признать. А че раньше молчал? Явно же не сегодня узнал…

– Ну как… Надо было получить согласие от всех. В ноябре все же со скрипом переводят на учёбу в другой институт, так что пока на переводе всех подписей не было получено, конечно, я помалкивал.

– Ну, тоже верно, наверное, – сказал Костя с сомнением, – но, конечно, удивил ты нас очень серьёзно. Отец тебя всё-таки продавил, я так понимаю?

– Ну, там достаточно непростая ситуация сложилась… В принципе, с отцом мы теперь поладили, – уклончиво ответил Виктор. – И ещё, ребят, наверное, я несколько месяцев не смогу работать в нашем стройотряде. Дело в том, что у меня второй язык китайский будет, а я уже отстал на два с лишним месяца от сокурсников, да и сам язык этот непростой, так что мне нужно будет по вечерам с репетиторами очень много времени проводить. Возьмёте меня потом обратно, когда я немножко подтяну язык?

– Шутишь? Витька, с чего вдруг мы бы тебя не взяли? – развёл руками удивлённо Костян. – Вот Ивлев приедет, удивится, наверное, что вот так вот вышло.

– Ой, да ладно, мы Ивлева-то тоже не очень часто видим, – сказал Леха.

– И это, ребята, отвальную, учитывая, что Пашка уже скоро приедет, давайте, может, я устрою, когда он уже с Кубы вернется, хорошо? – предложил Витька. – Посидим где-нибудь в ресторане. Вы с девушками своими придёте или жёнами… Хорошо?

– Да это ты уж сам решай, как у тебя получается, – ответил за всех староста. – За нами-то дело не станет, главное выходной найти, когда на стройке работы нету.

– Да что уж, ради такого случая найдём, – сказал Брагин. – По выходным же сейчас не работаем, значит, на выходной тогда и устраивай отвальную.