Ревизор: возвращение в СССР 46

Глава 10

Куба, Гавана

К счастью, молчание продлилось недолго. Рауль Кастро захохотал и захлопал в ладони, и зал прорвало. Степенные министры начали, радостно смеясь, хлопать в ладони вслед за Раулем.

Кажется, я прошёл по грани, но достаточно удачно. Ну, на крайняк, если что в СССР у меня не сложится, приеду сюда подрабатывать актёром разговорного жанра. Кажется, кубинцам мои шутки на грани фола вполне себе заходят.

Ну и, в принципе, риск, конечно, был, но не такой и большой. Что, Фидель и Рауль меня отбивали от Громыко для того, чтобы затем начать гнобить?

Конечно, я понимаю, что Фидель прежде всего отстаивал своё право общаться с любым гражданином СССР, с которым вдруг захочется его левой ноге. Но, тем не менее, надо же понимать и психологические механизмы, что работают при этом.

Даже если ты кого-то защищаешь в собственных интересах, ты всё равно проникаешься определённой симпатией к этому человеку, и тебе после этого гораздо сложнее его ругать, даже если он серьёзно облажается…

Куба, Гавана

Министры хлопали после выступления москвича, и Вильма хлопала вместе с ними. Только что её точка зрения на него радикальнейшим образом изменилась. Она вспомнила, как Фидель дней пять назад, видимо, по просьбе Рауля, увидевшего, как она злится на Ивлева, пригласил её к себе и рассказал о том, что вовсе не все приезжие иностранцы должны оценить честь организовать для них серию выступлений в организациях Острова Свобода. Некоторые из них совсем другие по складу своего мышления и нуждаются периодически в серьёзном отдыхе для того, чтобы дальше приносить пользу своей родине.

Она всерьёз его слова тогда, конечно же, не восприняла. Понимала же, что это Рауль похлопотал с целью образумить её и подобрал такие аргументы, которые, с его точки зрения, она, услышав именно от Фиделя, восприняла бы.

Но сейчас, аплодируя русскому журналисту вместе со всеми, она смотрела на него совершенно другими глазами. Да, она не смогла сразу понять всей той пользы, что он может принести Острову Свободы. Фидель тогда совершенно правильно говорил, что есть люди, которые гораздо более полезны революции в качестве мыслителей, а не агитаторов, приводя в том числе и собственный пример. Что таланту нужно спокойствие, а не суета, он работает головой… Она тогда подумала, что он сказал ей это, чисто чтобы она отцепилась от Ивлева. А вот теперь она поняла наконец смысл слов Фиделя…

В частности, он тогда ей сказал, что перед тем, как решиться на вторую попытку революции, высадившись на Кубе с небольшим отрядом последователей, он очень много думал. И если бы он не продумал тогда как следует все свои действия, то не было бы никакой оглушительной победы кубинской революции первого января 1959 года.

Павел Ивлев оказался намного больше, чем просто советским журналистом. Он был точно таким же мыслителем, как и сам Фидель, способным планировать и реализовывать совершенно потрясающие, полезные для ее страны вещи.

Непонятно было только одно – что же он в журналистах-то забыл? Какой смысл человеку, способному на такие интересные мысли, просто ходить к другим людям и брать у них интервью, если он способен на заведомо большее – сам выдвигать и формулировать очень интересные и полезные для своей или другой страны концепции?

Может быть, дело всего лишь в том, что в СССР он считается слишком молодым, чтобы там серьёзно относились к тем вещам, что он может предложить? – внезапно подумала Вильма.

Ну да, это же не Куба, где каждый ценен для дела революции независимо от своего возраста, сугубо по своим способностям. И Фидель, и Рауль постоянно говорят, что в Советском Союзе острое биение сердца революции уже практически заглохло. А инициатива революционера жёстко связана путами гигантской советской бюрократии, практически всесильной. Уж им ли не знать, как там с этим обстоят дела, если они постоянно имеют с СССР дело? А это значит, что такие вот идеи, как только что предложил Ивлев, там могут показаться неинтересными…

Сицилия, окрестности Мессины

Ринальди смог засечь странную суету, которая ни с того ни с сего вдруг началась, едва стемнело, на заводе.

Начали бегать какие-то люди, а затем внезапно погасли огни на проходной.

Он тут же позвонил Тареку, а тот велел ему уничтожить пленку с последними сделанными фотографиями и как можно быстрее уходить оттуда, сказав, что их задание закончено.

Попрощавшись с работодателем, Ринальди довольно улыбнулся.

– Что случилось? – спросил Карло. – Почему нас отстраняют?

– Всё в порядке, Карло, – сказал он ему. – Нас не отстраняют, просто мы полностью справились с нашим заданием. Получается, что наш заказчик смог разобраться с этим нелегальным заводом. Похоже, этот вопрос теперь полностью решён в его пользу.

А поскольку мы тоже внесли свой вклад, уверен, что нам ещё и щедрую премию выпишут…

– Ну, ты уж про меня-то не забудь, когда будешь её распределять, – усмехнулся Карло.

– Я не жадный, Карло, я экономный. – улыбнулся ему Ринальди, – но на тебе экономить не стану…

Памятуя указания от Тарека, что уходить надо быстро, Ринальди затягивать беседу не стал. Через пять минут они уже покидали квартиру.

Будучи профессионалами, они не разбрасывали здесь свои вещи и всегда были готовы быстро покинуть объект.

Куба, Гавана

После моего выступления ещё около часа тянулись обсуждения. Министры один за другим выступали, и высказывали свою точку зрения по моим предложениям. В целом положительную, что менять что-то надо. Дотировать убыточные отели очень дорого, закрывать их неудобно – много рабочих мест будет потеряно для работников. И потом же здания отелей будут приходить в негодность…

Надо будет искать где-то деньги на снос. А потом и на возведение новых отелей, когда американская блокада будет снята, и на Кубу снова потянутся туристы…

Поэтому что-то делать, несомненно, надо. И предложение товарища Ивлева очень своевременно. Его надо обсуждать и принимать конкретные действия по развитию туризма.

Меня уже больше ни о чём не спрашивали и снова выступать не просили.

А у меня ещё, как говорится, были вьетнамские флешбеки.

Любая сказанная речь, если ты произносил её эмоционально вкладываясь, потом вызывает в голове своеобразное эхо, дополнительные мысли, фразы, которые хотелось бы в неё добавить, но уже поздно.

У меня, в частности, в голове настойчиво крутилась фраза, которую тоже можно было в этой речи использовать: «Герои не умирают, герои и после смерти продолжают сражаться за революцию и свой народ».

А, хотя ладно, что-то мне подсказывает, что это не последнее мое общение с высокими кругами кубинской элиты. Вверну ее где-нибудь в следующий раз, может, даже где-нибудь на какой-нибудь плакат кумачовый разместят и вывесят. Только стопудово под этой цитатой не будет написано «Павел Ивлев».

Наконец, заседание закончилось.

Я уж было надеялся, что меня отправят тут же обратно в Варадеро влачить мою жалкую участь отдыхающего на пляже. Но не тут-то было, ко мне почему-то подскочила Вильма.

Смотрю, глаза такие добрые-добрые, как в том анекдоте про Ильича, который сейчас в СССР категорически рассказывать не рекомендуется, как, впрочем, и здесь, так что даже мысли такие из головы вон.

– Павел, вы очень хорошо сказали, – сообщила она мне на английском языке. – Предложенное вами может принести большую пользу революционной Кубе. И да, Че Гевара должен сражаться за Кубу, как и раньше!

А сейчас мы все идём на обед, после которого будет уже другое заседание, в котором вам не нужно будет принимать участие.

Пожалуйста, пройдите с нами. Возможно, там кто-то что-то ещё захочет обсудить по вашему выступлению…

Меня, конечно, особо вдохновило только сообщение, что после обеда можно будет вернуться к себе. А добрых глаз Вильмы я, конечно, опасался, может, даже и побольше, чем её же, но злых.

Мало ли что этой энергичной женщине ещё в голову придёт, связанное со мной, даже если она действительно ко мне в отношениях переменилась и сменила гнев на милость…

Я всегда опасался энергичных женщин-начальников – что им может в голову прийти, одному Богу известно. Как правило, то, что мужику-начальнику в голову точно прийти в голову не сможет…

К счастью, когда пошли на обед в ресторан, подошедший Рауль взял Вильму под руку и они куда-то ушли, вызвав у меня невольный вздох облегчения.

Но в ресторане за круглый стол рядом со мной неожиданно приземлился хорошо загоревший европеец, которого я видел сидящим на стульях поодаль от стола, за которым я выступал вместе с министрами.

Думал, журналист какой-то, но нет, куда там, как выяснилось…

– Позвольте представиться, товарищ Ивлев, – добродушно улыбаясь, протянул мне визитку он. – Томаш Бачевский, посол Польской Народной Республики в Республике Куба.

Вот сейчас вообще не понял: а что этот Томаш тут делает вообще? Ладно, меня выступать заставили, поэтому я тут и был. А он что сюда пришёл? Его даже за стол с выступающими не посадили…

И что самое обидное, получается, что польский посол всю мою речь от начала до конца слышал…

Поэтому, если теперь действительно Фидель начнёт колесить по столицам соцстран, в Варшаве, а потом и в Москве смогут узнать, чья это на самом деле инициатива…

А оно мне надо?

Я б лучше на кубинцев списал эту активность кубинского лидера. Мало ли что там Фидель возбудился, и придумал себе идею создать корпорацию, которая по всему миру будет торговать товарами из соцстран…

Мне лавры первооткрывателя всех этих его новых инициатив абсолютно ни к чему. Не факт, что нашим аксакалам во власти понравится, что товарищ Ивлев без разрешения из Москвы такие советы Фиделю раздает…

Ну ладно, как уж вышло, так уж вышло. Теперь уже ничего не поделать.

– Павел, у нас сегодня вечером будет приём в польском посольстве по случаю очередной годовщины открытия нашего посольства. Очень рад, что встретил вас сегодня, поэтому тоже приглашаю вас на него. Вы здесь в командировке? – между тем сказал посол.

– Нет, приехал с супругой и сыновьями отдохнуть. – ответил я, думая, что же на это предложение ответить-то…

– О-о! Великолепно! – обрадовался Томаш. – Приходите тогда и с супругой, и с сыновьями.

– Дело в том, что они сейчас в Варадеро – это два часа пути отсюда, а сыновьям моим едва годик исполнился, так что, боюсь, мы не те люди, которые будут вам удобны на приёме…

– Это вообще не проблема, – по-доброму улыбнулся посол. – Если вы согласитесь, то можете позвонить супруге в отель и договориться, чтобы она сюда в Гавану приехала. Я пришлю за ней свою личную машину с шофёром, и она сможет к вам сюда прибыть. А вам, конечно, ни к чему туда возвращаться. Два часа туда, два часа обратно, потом снова два часа из Гаваны ехать… Побудьте лучше пока что моим гостем, я вам покажу всё в посольстве, расскажу, чем мы тут занимаемся.

Вот так ситуация… Так-то у меня, конечно, иллюзий нету. Польский посол сейчас, конечно, очень заинтересовался странным молодым русским, который так серьезно вхож в круги кубинского правительства. Он же должен все о Кубе знать, а я для него загадка…

Ясно, что ему отчёт в Варшаву теперь надо писать, а информации критически не хватает, так что, конечно, он готов со мной хоть весь день общаться и на приёме моей жене с двумя мелкими пацанами подсобить, приставить кого-то присматривать за ними.

Что только не сделает человек ради карьеры! Ясно, что к обычному дружелюбию это не имеет никакого отношения.

А с другой стороны, сейчас не двадцать первый век, когда отношение к Польше и любым её официальным структурам в России сугубо отрицательное – и есть за что. Редко какая страна, кроме прибалтов, умудряется постоянно пакостить Москве, да ещё с такой страстью. А сейчас ещё времена совсем другие – в СССР очень популярен сериал «Четыре танкиста и собака», и книги «Крестоносцы» и «Огнем и мечом» Генриха Сенкевича… Кстати, книги-то надо перечитать, они на меня в детстве неизгладимое впечатление произвели. Кажется, я знаю, что в нашей типографии тоже надо будет напечатать, что с руками народ будет отрывать…

Ну и кроме этого, ещё один важный момент.

Жена-то моя, я видел, с собой сюда оба своих крутых дизайнерских платья, подаренных Дианой, упаковала и привезла.

А куда их одевать? На яхту, что ли, на рыбалку, или на пляж? Ясно, что не вариант.

Ну и вспомнил я, конечно, с каким восторгом она на японском приёме расхаживала, огромное удовольствие от него получила.

Так что да, мне лично оно совсем не надо. Я б лучше обратно на пляж вернулся. Но вот жене позволить выгулять хоть одно из своих новых платьев в приличном обществе – это, конечно, для уважающего себя мужика святое.

Но детей, конечно, на дипломатический приём тянуть не стоит, для меня это совсем лишнее. Не говоря уже о том, что им там самим скучно будет, но и ко мне, если я приду помимо жены с двумя маленькими детьми, это будет совершенно лишнее внимание привлекать. Я такой один буду, а все же понимают, что только очень важного для посольства человека могут с женой и двумя мелкими детьми пригласить.

Начнётся снова паломничество разнообразных иностранных послов ко мне, в попытке понять, какого чёрта я в таком возрасте такая важная птица для польского посла…

А к чему мне все эти люди, которые сейчас на Кубе работают в своих посольствах по латиноамериканскому направлению? Однозначно, вернувшись после службы здесь, поедут, отслужив в своём столичном МИДе несколько лет, в какую-нибудь Аргентину или Перу.

И очень вряд ли мы с ними когда-нибудь и где-нибудь снова увидимся, потому что я вовсе не собираюсь становиться специалистом по Латинской Америке.

Этот кубинский эпизод – всего лишь случайность из-за того, что я неправильно поехал на отдых, решив обзавестись связями на случай проблем.

А вышло так, что обзавёлся связями, которые создали мне проблемы.

Уж слишком богатая и непредсказуемая штука жизнь, бывает и так. Что ж тут поделать…

Хотя, с другой стороны, пришло мне вдруг в голову, а ведь я каким-то случайным для себя образом уже сильно в целом по Латинской Америке засветился… Чили же ещё – зря я об этой стране позабыл… Так что если кто серьёзно начнёт копать мои выступления и публикации, то может и счесть меня специалистом по Латинской Америке.

Сначала выступление по радио и статья по Чили, а потом, во время поездки на Кубу, публикации в кубинских изданиях, в которых я рядом с Фиделем тусуюсь на фотографии. И совсем непонятно, то ли меня сигару раскурить его позвали, то ли мы с ним тут тайные планы захвата мира посредством мировой революции обсуждаем.

Да, забавная штука жизнь, что есть, то есть…

Если дело и дальше так пойдёт, то придётся ещё испанский начинать учить…

Но это я так, в порядке самокритики. Нет, конечно, не собираюсь я этим заниматься…

За стол к нам подсела ещё пара министров, которые присутствовали на этом заседании. По-русски они, видимо, не говорили, в отличие от посла, поэтому кушали дальше мы в тишине.

Поляк явно догадывался, что я испанским не владею, раз я с переводчиком своё выступление делал, и не хотел, наверное, нарушать этикет, разговаривая со мной при не говорящих по-русски кубинцах на русском. С кубинцами отношения можно подпортить при таком варианте.

Это правило этикета не зря придумано. Связано с тем, что люди мнительные попадаются, и человек, при котором на другом языке говорят, которого он не понимает, может вообразить, что про него что-то плохое говорят, пользуясь тем, что он этим языком не владеет. И дойти это может всё вплоть до скандала, если данный гражданин уж сильно обидчивый.

Едва мы, пообедав, встали из-за стола, как ко мне тут же подошёл Рауль. И министров, и посла за несколько секунд как ветром в сторону сдуло – нечего серьёзного человека злить, который явно хочет со мной наедине поговорить, рядышком околачиваясь. Вслед за Раулем и переводчик пришёл, который мне его очередную речь, обращенную в мой адрес, перевёл:

– Павел, если я не нарушу твои планы, то завтра хотел пригласить тебя с женой и детьми на личную яхту Фиделя поплавать вокруг нашего красивого острова, рыбу половить.

– Спасибо большое за приглашение, но у меня дети совсем маленькие, – сказал я. – Им всего годик с небольшим.

– Ничего страшного, Павел, яхта достаточно большая, и там много людей, в том числе и тех, которые с детьми играть будут, пока ты будешь рыбу ловить. Жене не надо будет даже на них отвлекаться. Так что если она сама любит рыбу ловить, то тоже сможет этим заняться.

Ну а это, блин, тоже очень лакомое предложение, причём лакомое со всех сторон. Во-первых, прекрасный повод избежать завтрашней рыбалки с генералом ГРУ. А во-вторых, когда у меня с женой ещё будет шанс попасть на нормальную океанскую яхту метров тридцать-сорок длиной?

Скоро вряд ли точно будет…

Это уже не та пипетка, на которой мы с Куликовым ходим рыбу ловить, где, кроме капитана и нескольких гостей, никто, собственно говоря, уже и не поместится.

Вот там уже фоточек нужно будет наделать обязательно… Хорошо, что я с собой плёнки до чёрта привёз на всякий случай. Надо соглашаться!

– Большое спасибо, товарищ Кастро, – поблагодарил я. – Это очень приятное предложение для нас с супругой и детей. Я с благодарностью его принимаю.

– Прекрасно. Тогда завтра в районе десяти часов к твоему отелю подъедут люди за вами. Ну а сейчас мои люди готовы вернуть тебя обратно в отель к жене и детям…

– А можно попросить перенести на вечер эту поездку? – спросил я его. – Меня тут просто польский посол пригласил на приём, который они вечером проводят, я хочу подзадержаться тут…

– А, ну да, наш Томаш своего, конечно, никогда не упустит, – добродушно рассмеялся Рауль. – Да, конечно, мои помощники сейчас договорятся, и машина за тобой, чтобы доставить тебя в отель в Варадеро, подъедет через два часа после начала приёма в польском посольстве прямо к нему. Фотография твоя у моих людей есть, они тебя будут у выхода дожидаться.

И спасибо за очень интересную речь сегодня, она действительно была вдохновляющей. Это была хорошая возможность посмотреть на наши проблемы свежим взглядом, и мы обязательно сделаем соответствующие выводы.

Едва Рауль отошёл от меня, тут же рядом снова, как по волшебству, появился польский посол. Вот они, дипломатические навыки высшего уровня: отслеживать кого-то краем глаза, словно не обращаешь на него внимания, и быть способным в течение нескольких секунд оказаться рядом с ним…

Сицилия, Катания

Джино, договорившись с консильоре о встрече с крёстным отцом завтра в десять, на которую попросил пригласить также и Косту, но минут через пятнадцать после того, как он сам придёт к крёстному отцу, дождался звонка от той пары ребят, которых отправил за инженером. Они подтвердили, что благополучно того захватили, после чего он тут же набрал Тарека.

Помня о том, что разговаривать надо очень осторожно, на случай прослушки, он сказал ему:

– У меня дела сегодня обстоят очень хорошо, мой друг, а у тебя?

– Всё, как обычно. Очень рад, что твои дела сегодня так хороши.

– Созвонимся ещё завтра, – сказал Джино. – Где-то ближе к полудню. Я буду знать всё о моих делах.

– Понял, – сказал Тарек, и на этом они завершили свой разговор.

А сам Джино немедленно покинул свой дом. Уже очень скоро Коста узнает, как его облапошили, и кто его знает, какие шаги он решит после этого предпринять.

Вполне может быть, что настолько разозлится, что отправит нескольких убийц разобраться с ним, учитывая размеры потерь и крах его амбициозных наполеоновских планов. Джино бы такого сценария вовсе не исключал. Так что он отправился по запасному адресу, о котором никто не знал, кроме его людей. Именно там и находился тот телефон, номер от которого он также дал Тареку.

Там его ждёт та новая часть его бригады, которая изображала сегодня людей Гравано, спровоцировав Косту забрать большую часть своей охраны с завода.

С ними он завтра и отправится на встречу с крёстным отцом.

Если там всё пройдёт хорошо, то с ними же поедет после этого и на завод…