Реинкарнация архимага

Глава 22

И снова Саратов

К Саратову я подъезжал с превосходным планом и в прекрасном настроении.

Оно и не удивительно. Какие вложения для меня сейчас самые выгодные? Тут и думать нечего — производство артефактов, продажа трофеев и прокачка себя, любимого! Свои магические способности надо возвращать, и чем скорей, тем лучше.

Боюсь ли я привлечь к себе внимание быстрым ростом себя, как мага? Уже не так сильно. Раз уж появились возможности сносно законспирировать свои растущие возможности с помощью легенды, то я этого не упущу.

Под мерный перестук вагонных колёс я уже неплохо подготовил и почистил структуру магического потенциала своего тела, пусть и не до конца, но даже примерно сообразил, чем смогу заменить тибетские артефакты Сорокина.

Его веера — штука занятная, и не только в плане экзотики. Если разобраться, они по своему функциональному назначению сродни тому приёмному контуру, который я установил у себя в мастерской для подзарядки артефактов. Этакие антенны для сбора маны из магического фона планеты с грамотным распределением её по акупунктурным точкам рук.

Не скажу, что вдруг и сразу смогу такое повторить, но мне кажется — это будет достойный вызов для меня, как для артефактора.

Акупунктура — вполне серьёзное учение. Грамотно воздействуя всего лишь на точки, которые расположены на кистях рук, можно существенно улучшить слух, зрение, обоняние, работу почек, сердца, печени и так далее. Магам вовсе не обязательно для этого использовать иглы. Так что оценивать работу тех тибетских вееров нужно комплексно. Недаром мне казалось, что после тренировок с ними я чувствовал себя гораздо бодрей, а всё, что происходило вокруг меня воспринималось чуть ярче.

Сергей Никифорович Янковский лично приехал на вокзал, чтобы меня встретить. И как я заметил, радуется он моему приезду вполне искренне. Чего скрывать — приятно.

— Дочери живы-здоровы, вас с нетерпением ожидают. Жена хорошеет, а мы с соседом больше по утрам похмельем не маемся, — незатейливо поведал он мне свои житейские радости, к каждой из которых я руку приложил, — А это что у вас? — не смог он сдержать любопытства, когда я пантограф себе на колени водрузил, перед этим не доверив его перенос носильщику.

— Очень хрупкий и дорогой американский прибор. Незаменимая вещь для изготовления артефактов.

— Прямо из самой Америки? — не смог скрыть помещик своего удивления.

— Именно так, — не стал я вдаваться в детали, чтобы не травмировать нежную душу помещика его ценой. Сам ей недоволен — изделие из ковкого чугуна мне продали так, словно оно из золота сделано наполовину с серебром, — Мы можем у какой-то цветочной лавки остановиться, а затем у кондитерской?

— Ой, да зачем? Все и так вас рады будут видеть.

— Так-то оно так, — согласился я с ним для вида, — Но пока дамы будут увлечены, мы успеем и наши мужские дела спокойно обсудить, — заставил я его задуматься.

— И то верно. Как приедем, так сразу слугу к соседу с приглашением пошлю, — просиял он лицом через несколько секунд, оценив моё предложение и повод, чтобы достойно провести день, — Он про вас уже не раз спрашивал.

Я Янковскому невольно позавидовал. Как просто и бесхитростно этому человеку живётся! Минимум забот и хлопот, а из проблем — одна лишь жена, неодобрительно относящаяся к регулярным совместным пьянкам с соседом.

Роскошный букет для жены, попроще букетики для дочерей и полторы дюжины пирожных были куплены по дороге. Вот теперь мне не стыдно и в гости показаться.

Карета Янковского мягко покачивалась на ухабах саратовских улиц, а за окном мелькали невысокие дома, лавки и редкие фонари. Сергей Никифорович тем временем оживлённо рассказывал о последних новостях в городе и уезде — кто женился, кто разорился, а кто, наоборот, неожиданно разбогател на поставках зерна и спекуляциях.

— А вот наш сосед, что через два дома живёт, — помещик понизил голос, словно боялся, что его услышат посторонние, — Недавно купил себе новую усадьбу под городом. Говорят, большие деньги где-то нашёл. Или выиграл. Только вот… — он замялся.

— Что-то не так? — насторожился я.

— Да кто его знает. С виду всё как у людей, а только… — он поёрзал на сиденье, — Странные слухи пошли. Будто бы по ночам у него во дворе огни голубые мелькают, а соседские собаки воют, как по покойнику. Да и сам он стал какой-то блёклый, будто тень от себя прежнего.

Я прикинул в уме. Голубые огни — это либо фосфор, либо магия. А если человек вдруг резко меняется… Возможно, артефакт. Или что-то похуже.

— Вы не думали, что это может быть опасно? — спросил я, искренне надеясь, что такая необычность не станет моей проблемой.

— Опасно? — Янковский фыркнул. — Да он же тише воды, ниже травы! Разве что… — он вдруг задумался, — Жена говорит, что с тех пор, как он разбогател, у него в доме ни одна кошка не приживается. Все сбегают.

Кошки чувствуют магию. Особенно, магию Смерти И это уже серьёзно.

— Ладно, разберёмся, — сказал я, откладывая мысли о соседе на потом.

Сначала — проявление вежливости, потом… возможно, придётся провести небольшое расследование.

Карета остановилась у крыльца. Дверь в особняк распахнулась, и на пороге появилась вся семья Янковских — супруга с улыбкой, дочери с любопытством в глазах и радостью.

— Наконец-то! — первой воскликнула Анна. — А мы уж думали, вы нас забыли!

— Никогда, — улыбнулся я, вручая букеты и коробку с пирожными, — Как можно забыть трёх первых красавиц Саратова, — умудрился смутить я всех троих, включая Ларису Адольфовну.

Поздний завтрак был скорей похож на ранний обед, по крайней мере по количеству блюд и их ассортименту. Меня явно ждали и мне были рады, раз всё семейство пошло на то, чтобы нарушить установленный распорядок дня.

— Владимир Васильевич, папа́сказал, что вы у нас пять дней будете гостить. Это правда? — первой не выдержала Яна светских разговоров о погоде и видах на урожай, когда мы перешли к чаепитию.

На что заработала укоризненный взгляд от матери.

— Имею такие планы, — подтвердил я, улыбаясь.

— А в ваших планах нет места для нас? — тут же встряла Анна, на что Лариса Адольфовна лишь вздохнула, возведя взгляд к потолку.

— Ну-у, если вы про утренние пробежки и гимнастику… — сделал я вид, что задумался.

— Влади-и-мир Васильеви-ич… — чуть ли не в унисон дуэтом пропели сестрёнки, показательно надув губы.

— Пошутил. Понял. Принял. Готов сегодня же загладить вину вечерним променадом и посиделками в кофейне, — поддержал я тщательно пестуемый облик военного, говоря короткими рублеными фразами.

— Ура! — грянул слаженный дуэт.

— А сейчас чем намерены заняться? — тут же полюбопытствовала Яна.

— Лавку портновскую нужно посетить. Закажу зимнюю форму и, пожалуй, пару кителей не мешает обновить, а то эти начали в плечах жать.

— Значит мне не показалось, что вы телом окрепли, — прищурилась Лариса Адольфовна.

— Мы с офицерами заставы регулярно употребляем мясо животных из аномалии. Так что ничего удивительного, что я в теле и магии добавил, — заметил я, начиная работать на легенду, но это моё замечание вызвало уже живейший интерес мужчин.

— О как! Вам уже довелось с Тварями повоевать? — задал вопрос недавно подошедший Савелий Павлович.

— С Тварями ещё нет, а вот с мутантами из-под внешнего уровня Купола дело имел, и не раз, — скромно заметил я в ответ.

— Расскажете?

— Вам про орла-могильника или гигантскую черепаху?

— Про орла! — пискнули девушки.

— Про черепаху. Это же редкость неимоверная! — воскликнул Савелий Павлович, и Янковский -старший его поддержал, часто кивая головой.

Пришлось рассказывать про оба случая. Понятное дело, изрядно привирая, как и положено при пересказе охотничьих баек.

— А Камня в черепахе случайно не оказалось? — с некоторым недоверием спросил сосед хозяев.

— Конечно оказался. Нашли мы его, — кивнул я, делая знак слуге, чтобы мне налили ещё чаю.

— И какой же он был? — прищурился Савелий Павлович.

Вместо ответа я вытащил из-под рубахи свой новый накопитель, повесив его поверх одежды.

— Трогать не рекомендую. Завязан на кровь. Может шибануть так, что мало не покажется, — остановил я любопытного соседа, уже потянувшего ко мне свои шаловливые руки.

Руки он убрал, но чуть носом не сунулся в амулет, пристально рассматривая Камень.

— Я правильно догадался, что теперь у вас и на более серьёзные артефакты Камни появились? — заключил Савелий Павлович, когда вернулся на место и задумавшись, опорожнил залпом бокал вина.

— Именно так. Больше того скажу, я дорогое американское оборудование приобрёл в Тамбове. Так что могу теперь попробовать производить артефакты в ранее недоступном мне качестве.

— Если не секрет, что купили? — тут же навострил уши этот коллекционер артефактного инструмента, которым он крайне неумело пользуется.

— Пантограф.

— Слыхал про такие. Только их к нам в России лишь на заказ везут и за очень большие деньги. Говорят, за полгода заказывать надо. Откуда-бы он в Тамбове взялся?

— Так моё бывшее училище его и заказывало. Но потом руководство поменялось, и денег на выкуп не нашлось, — сказал я чистую правду.

Вообще-то это я уговорил своего преподавателя артефакторики на заказ американской диковинки, но после смены руководства училища, которая произошла за полгода до моего выпуска, нам показали жирную дулю. Деньги на закуп дорогого оборудования в одночасье испарились.

Тем не менее — мечта сбылась. Пантограф у меня в руках. Новенький и полностью готовый к работе. И пусть это была мечта того парня, в чьё тело я попал, но она — правильная, и я её осуществил.

— И какие-же артефакты вы нынче способны изготовить? — выжидательно посмотрел на меня коллега — артефактор, неудачливый.

— Весьма дорогие, — одёрнул я себя, чтобы не почесать в затылке, — Скажем, если вы найдёте пару клиентов, которые на ладан дышат, но дела не позволяют им устраниться от руководства Родами или Кланами, то я могу вернуть их лет на пять назад, а то и на десять, по здоровью и самочувствию. Понятно, что с привязкой артефакта на кровь, и рублей этак за пятьсот. Камень в них будет полный стоять, а не кустарно гранёная дроблёнка.

Хм… Кажется, я немного переборщил. Ну, если судить по повисшему молчанию за столом.

Как-то легко мне последнее время стали деньги даваться, оттого, считая по меркам своего бывшего мира, я счёл, что пятьсот рублей за десять лет жизни — цена не то, что справедливая, а даже демпинговая.

— Владимир Васильевич, — нарушила молчание Лариса Адольфовна, — А ваше предложение только для старичков годиться? Древние бабушки вам не подойдут?

— Отчего же. Принцип артефакта один и тот же. Просто я считал, что в столь дорогостоящем артефакте в первую очередь заинтересованы Главы семейств, — заявил я на чистом глазу.

Соврал. На самом деле соображения у меня были совсем иные. Согласно местному законодательству женщины, будь они хоть трижды княгинями, крупные платежи могут осуществлять только с разрешения мужа или Главы Рода. Оттого покупательный потенциал старушек я видимо недооценил. Как оказалось, зря.

— Кстати, а отчего лишь старики и старушки? — не успокаивалась Лариса Адольфовна.

— Остальным и более дешёвых достаточно, — попытался я отмахнуться, но увидел у неё на лице сомнение, — Лучше, чем вы есть, более мощный артефакт вас не сделает. Смиритесь. Иначе потеряете шанс через несколько лет воспользоваться артефактом следующего уровня.

— Не совсем поняла… — нахмурилась Лариса Адольфовна.

— Я пока и сам ни в чём не уверен, но как мне кажется, возможны ещё две ступени артефактов, где каждый из последующих будет мощней другого. И мне очень хочется проверить мои догадки, теперь уже начав с конца цепочки.

— А отчего бы не последовательно? От первой ступени ко второй, и лишь затем — к третьей? — спросил уже Савелий Павлович.

— Для второй у меня нет подходящих Камней, — слегка соврал я, так как Камни были, но немного избыточные для таких артефактов, — Да и эффект станет не так заметен, — сказал я на этот раз чистую правду.

Расчёт. Просто расчёт. Да, не слишком сложный и циничный.

Мои артефакты, назовём их — первого уровня, уже себя показали. Хозяйка заверила, что все её подруги в восторге. Теперь осталась демонстрация на стариках — и рынок сбыта, пусть и ограниченный Саратовом, будет подготовлен и неплохо разогрет.

Отчего только Саратов? Так в ближайшие пару месяцев мне больше не потянуть.

Наверное, сёстры Янковские нашли бы повод, чтобы увязаться за мной в сегодняшних передвижениях по городу, но их маменька нарушила эти планы. Она оккупировала пролётку и умчалась в гости к какой-то даме, а мне, вроде как карету оставила, запряжённую четвериком.

Помилуйте — где карета и где подпоручик? Мне же в каждой лавке полторы цены назовут и ни за что скидки не дадут! Вроде того, что за престиж надо платить. Но нет, я к такому не готов.

Послал слугу за извозчиком. Езда в каретах пока что — не про меня!

Сделал в одёжной лавке заказ на форму и попросил подогнать её с запасом, посвободней. Причины объяснять не стал, их мастер и так увидел, заметив, как стал мне слегка маловат китель.

Следующим местом для посещения стала ювелирная мастерская. Причина для визита сюда была проста и понятна — как бы ни был хорош серебряный рубль, но проба на серебро там не высшая. Восемьсот шестьдесят восьмая, если быть точным. И пусть в недорогих артефактах примесями в металл можно пренебречь, то в серьёзных не стоит. Тут каждый процент уже значение имеет, а мне репутацию нужно завоевать. Оттого я и собираюсь каждое своё изделие изготовить как можно ближе к идеалу. Заодно договорился, чтобы купленное серебро мне в мастерской перекатали в ленты нужного размера. И под конец сумел-таки удивить ювелира, заказав себе две дюжины пуль для револьвера, эти уже из обычных серебряных монет.

Не даёт мне покоя рассказ Янковского про одного из его соседей. Может я и перестраховываюсь, но на Бога надейся, а сам не плошай.

На обратном пути я заехал в гости к Савелию Павловичу.

Как я разузнал у Янковского, именно сосед ему рассказал про странности, происходящие через дом от него.

Как оказалось, заехал я зря. Слуга доложил, что его господин до сих пор в гостях. Чёрт, я мог бы и сам догадаться — раз Лариса Адольфовна уехала из дома, то два старых приятеля наверняка просто так не расстанутся, не приговорив пару — тройку бутылок вина.

— Савелий Павлович, а я к вам только что заезжал, но меня направили по другому адресу, — с улыбкой подошёл я к двум мужчинам, которые устроились в беседке, укрытой за густыми зарослями сирени.

— Выпьете с нами? — спросил Янковский.

— Один бокал, не больше. Обещал барышням прогулку, — решил я поддержать компанию.

— Интересно, зачем вы меня искали? Какие-то вопросы по артефактам? — поднял голову Савелий Павлович.

— По дороге с вокзала Сергей Никифорович мне про одного вашего соседа рассказал. И знаете — что-то меня не отпускает. Можно у вас какие-нибудь подробности про него выяснить?

— Вы про Полуэктова Тихона Трофимовича? — спросил Никифоров, сосед Янковских, на что я лишь плечами пожал, зато Сергей Никифорович утвердительно закивал головой, — Тихон он и есть Тихон. Вот уж кому имечко подошло, как родное. Он дворянин. Как маг очень слабый, к военной магической службе не пригодный. Обучился в Московском университете на историка. У нас служил в губернском архиве. После того, как его отец помереть изволил, Тихон вступил в наследство и со службы уволился. Последнее время, начитавшись про Генриха Шлимана, сильно увлёкся археологией. И не без успехов. Что-то в музей сдавал, а кое-что и продавал. Даже я у него как-то браслет из бронзы купил со странными письменами, которые до сих пор не могу расшифровать. Ни под один древний язык не подходят, — Савелий Павлович сделал пару глотков вина, чтобы промочить горло и продолжил, — Не скажу, чтобы мы с ним дружили, но беседовали не редко. В начале лета он словно на крыльях летал, готовясь к новым раскопкам. Мне, под большим секретом поведал, что надеется интересное сарматское захоронение найти. А когда вернулся, месяца через полтора, то всё наше общение как обрезало. Я даже пару раз запиской его в гости приглашал, так он ни разу даже не ответил, негодяй. Словно я ему обиду какую нанёс.

— А с чего вы решили, что он разбогател?

— Усадьбу он за городом роскошную приобрёл и теперь её обустраивает. Забор вокруг всей усадьбы отгрохал из обрезной дубовой доски. Чуть ли не в три сажени высотой. И ворота на гранитных столбах… Такие губернатору не зазорно поставить. Представляете, какие это деньги? Я побогаче Полуэктовых живу, но подобное себе позволить не могу. Боюсь, моего годового дохода даже на строительство забора не хватит, — привёл Никифоров достаточно убедительный довод, — А вы с чего вдруг им заинтересовались?

— Не то, чтобы я раньше сильно заинтересован был, но вот теперь — да. Появился интерес.

— И какой же?

— Древние захоронения. Их, знаете ли, обычно защищают или магией, или проклятием. А проклятия — это уже по моей части, — привёл я вполне правдоподобное объяснение.

Но меня терзают смутные сомнения, что не всё так просто…