Реинкарнация архимага

Глава 10

А тут орёл… Крылья — в шесть саженей…

Если кто-то считает, что я забыл про Шуваловых, то зря.

Просто, прибыв в Саратов я, определившись на жительство к Янковским, довольно трезво оценил возможности наёмных гастролёров. Отыскать меня в незнакомом городе, да в случайном месте — задача для этого мира из разряда нереальных. По крайней мере в тот короткий срок, который я пробыл в этом городе.

Зато про место моего назначения можно было узнать из многих источников. И в первую очередь, из самого училища. Сумели же там ни за что удержать мне звание, выпустив подпоручиком. Когда я о произошедшем поединке и его последствиях рассказывал офицерам нашей заставы, у них желваки ходили.

Что я предпринял по поводу возможной угрозы со стороны Шуваловых? Всего лишь Федота отправил в село. Оно у нас небольшое. Сто домов едва наберётся. Понятно, что здесь все всех знают, а то и в родстве разной степени состоят. Любой новый человек — как белая ворона. Вот и отыщет мой денщик того паренька, который пароход со мной встретил, а заодно и парочку его дружков. Задание у них будет простое — обо всех новых людях докладывать, кто в село прибыл, и присматривать за ними. Тактика не раз проверенная и действенная. От подвижных и глазастых пацанов новый человек в селе не укроется, как бы не старался. Опять же на бегающих по улице детей никто особого внимания не обращает — обычная деталь деревенского пейзажа. Такая же привычная, как кучка баб, судачащих у колодца, или стайка важных гусей, переходящих дорогу.

Заодно я Самойлову намекнул, что был бы весьма рад, если «баба Нюра» известит меня своевременно, начни кто вдруг моей персоной интересоваться. А что тут необычного — шинок в селе, он не только пьянки ради. Люди сюда и за новостями приходят. Или с новостями, которые не зазорно и на выпивку обменять.

А мы едем. Отчего едем, а не бежим, так хитрожо… предусмотрительный Самойлов вчера своих коллег из хозяйственного отделения пригласил, чтобы отпраздновать рыбацкую удачу. И как-то само собой у них зашёл разговор, что неплохо бы провести ревизию опорного пункта, что стоит посредине пути между заставой и границей аномалии. Так что нынче десяток устроился на двух подводах, а мне нашлась смирная, но холёная кобылка.

Где-то через час мы добрались до небольшого укрепления, представляющего собой квадрат, этак в простых саженях*, примерно восемь на восемь.

* Простая сажень — расстояние между большими пальцами вытянутых в противоположные стороны рук человека, примерно 152 см.

На вид — довольно прочное сооружение. Жерди частокола толстые, такие пальцами двух рук не охватишь, изнутри прошиты тремя рядами слег и скобами. Имеются мостки. Снаружи рогатки в два ряда, чтобы не позволить тварюшкам с разгона запрыгнуть на стену. Пожалуй, тут и от приличной стаи шакалов — мутантов можно без труда отбиться, если успеешь укрыться вовремя.

К моему удивлению с выходом десятник не стал торопиться. Лишь отправил двоих наблюдателей на стену, а остальные побежали к ближайшей рощице, откуда вскоре притащили подходящие колья, позволяющие подремонтировать один из внешних рядов рогаток.

Вышли мы лишь через час, под бодрый стук плотницких топоров. Хозяйственники подошли к делу ответственно. Провели полную ревизию стен и помостов и, закрыв за нами ворота, начали устранять замеченные недостатки.

О том, что мы подходим к аномалии, я понял без подсказок.

Магический фон. Он усилился, и потоки магии стали гуще и ощутимей. До плотности моего бывшего мира ещё не дошло, но мне, как магу, тут «дышится» намного легче, чем на заставе.

А когда до купола оставалось совсем немного, где-то верстах в трёх правее нас глухо прозвучал взрыв.

— Туда! — тут же скомандовал я, предвосхитив распоряжение Самойлова.

Тут уж мы помчались, не жалея ног.

— Эликсиры! Щиты! — коротко выкрикнул я на бегу, чтобы не сбить дыхание.

Ход мы сбавили, переходя на шаг, но ровно на полминуты, а потом продолжили бег, ожидая наступления действия эликсира.

Да, забористая штука у Шварца получилась. Я ещё никогда так быстро не бегал! Даже пришлось чуть умерить прыть, чтобы не отрываться от бойцов.

Прокол купола я сначала почувствовал, а потом и увидел, так как оттуда полезли мутанты.

Первую пятёрку лис — переростков пристрелили бойцы. Я лишь самую шуструю зацепил Параличом, после чего её просто добили ударом штыка в голову.

Молодцы бойцы! Не теряют хладнокровия! Патроны берегут и ценную шкурку не портят.

Следующими начали появляться старые знакомые — шакалы.

Тут-то и обнаружилось преимущество боя у самого прокола. Мутанты, выскочив из-под купола, на несколько секунд словно впадали в подобие столбняка, чихая и бестолково мотая мордами. Вот и сейчас стая настолько плотно сгрудилась, что не приласкать их Ледяным Потоком оказалось выше моих сил.

Пристрелили и этих, не давая им отойти от заморозки.

— Командир, вижу следы. Тут человек был. Вроде один, — выкрикнул крайний правый боец.

— Грицко, Гринёв, по следу! — тут же рявкнул Самойлов и лишь после этого спросил у меня, — Мы же выстоим без них, ваше благородие?

— Пусть бегут, — махнул я рукой, — А я ещё чуть понаблюдаю и, пожалуй, закрою эту дыру.

Разглядывая купол магическим зрением, я обратил внимание, что его полупрозрачная стена пытается восстановить свою целостность, но выходящие из-под неё мутанты возвращают пробитую брешь к прежним размерам. Впрочем, делать выводы пока рано, к тому же к нам сурки повалили. Этакие жирненькие мутанты, габаритами с годовалого кабанчика и зубами, размером чуть ли не в большой палец. Целая дюжина! Впрочем, им хватало одной пули в голову, и я лишь пару раз применил Паралич. Нет, бой у самого прокола — это просто праздник какой-то!

К сожалению, он быстро закончился. Орёл — могильник, устрашающих размеров, медлить не стал ни секунды. Я успел поймать птицу — мутанта на Молнию, а когда он упал, его нашпиговали пулями.

Потом наступила пауза, и я воочию убедился, что прокол купола затягивается, и довольно быстро.

— За мной не ходить! — скомандовал бойцам, а сам кинулся в закрывающейся пробоине. Подскочив вплотную, сначала метнул в неё Огнешар, чтобы нос к носу не столкнуться с какой-нибудь Тварью, и лишь потом, зайдя под купол, скастовал Заморозку. С наслаждение потянул на себя густые потоки магии, и ударил Заморозкой ещё раз, увеличивая её площадь.

Как же тут, под куполом, хорошо! Резерв Силы восполняется быстро. Пусть не настолько, как от хорошего накопителя, но вполне достойно. Я вышел из-под купола и скастовал Заморозку уже с нашей стороны. Как оказалось, зря. Перестраховался. До полного закрытия прокола к нам больше никто так и не вышел.

Пробоина в куполе уже давно закрылась, а тут и наши бойцы вернулись. И не одни. На невысокой каурой лошади тело привязано. Судя по всему, труп киргиза*.

* С конца восемнадцатого века и до начала двадцатого в официальных документах Российской империи казахов и кыргызов называли одним словом — «киргиз».

— Чтож вы, ироды, его живым не взяли? — обрушился фельдфебель на бойцов.

— Он уже до лошади добрался. Сходу вдогон палили, шагов с двухсот, — уверенно ответил Гринёв, ничуть не чувствуя себя виноватым.

На слово Самойлов не поверил. Подошёл к трупу, осмотрел входное отверстие от пули в спине, а потом приподняв голову трупа за волосы, поискал выходное отверстие, обнаружил его в районе ключицы и лишь головой кивнул, подтверждая сказанное бойцом.

— Наискосок пуля вошла, — доложил он мне результат своих наблюдений, — Когда киргиз на лошади был, пригнувшись. Судя по всему — шаман из молодых. Больно висюлек много нацеплено. Он Младшего Жуза. Их тамга на нём.

— Это хорошо или плохо? — уточнил я, не зная местных раскладов.

— Плохо. Мы с ними в мире живём, — вздохнул десятник, — Придётся тело на заставу везти и киргизов извещать.

— Так он же на нас Тварей натравил! — возмутился я.

— Хм, а ведь действительно! — хлопнул Самойлов себя по лбу. — Ну-ка, парни, пошукайте там в траве. Ищите любой обрывок верёвок или косточки какие.

— Нашёл! — буквально через минуту крикнул кто-то из бойцов, и остальные тут же выскочили обратно, дуя в кулаки и потирая уши, — Ну и холодина же там. Я зимой на ветру так не мёрз! — С каким-то детским восторгом заметил боец, протягивая фельдфебелю обрывок из переплетённых верёвочек, с бусинками и косточками.

Я сделал вид, что его не слышал, в свою очередь рассматривая остатки убогого артефакта, переданного мне десятником.

— И как это нам может помочь? — поинтересовался я вслух, чисто для себя.

— Вы просто никогда их писем не видели. Они у киргизов из верёвочек состоят.

— Это как?

— Нашли мы однажды на выходе их торговца с охраной. Тварей успели отогнать, а вот людей спасти не удалось. У торговца при себе два шнурка оказалось, а на них ниточки с узелками привязаны. Любопытно мне стало. Подошёл я как-то к одному киргизу на ярмарке и спросил, что это за ерунда. А тот возьми и прочитай. На одном шнурке указано, сколько, у кого и почём тот торговец овец купил, а на втором — кому и за сколько их продал.

— Хм. Первый раз о таком слышу, — мотнул я головой, — Но тут мы закончили. Что дальше делать будем?

— Сейчас киргиза скинем, и Гринёв на лошади за подводами поскачет. Столько трофеев на себе нам не унести, — довольно оскалился десятник.

Во, такой подход мне очень нравится!

Трофей — как много в этом слове всего приятного слилось!

Прикинув, что у меня образовался целый час свободного времени, я не смог устоять, чтобы не пополнить запасы трав, тем более — аномалия-то, вот она. Рукой можно потрогать. Опять же — сильный магический фон присутствует.

С собой прихватил пару недавних пациентов. Пусть начинают долги отрабатывать.

Пошли, как миленькие, слыша вслед ехидные смешки. Похоже, весь десяток был в курсе их беды. Тем более стоит бывших болезных припахать к работам. Придётся им стать наглядным пособием того, что халявного лечения за столь стыдные болезни не будет.

Обратно мы вернулись почти вровень с прибытием подвод. Три вязанки травы принесли, разных видов. Можно и больше было набрать, но пришлось преодолеть свою жадность — обрабатывать-то всё мне с Федотом придётся.

Наше возвращение на заставу вышло поистине триумфальным!

Правда, орёл немного подкузьмил, но так даже красивей получилось.

Перед погрузкой его обмотали верёвками и привязали поперёк подводы, скидав в её переднюю часть туши сурков. В результате эта громадная птица оказалась шире въездных задних ворот, которые в целях безопасности сделаны одностворчатыми. Пришлось бойцам орла отвязывать и заносить на руках.

Мы припозднились, и нас уже ожидали с некоторой тревогой. Так что вестовые кинулись про наше прибытие с трофеями тут же докладывать, а там и все офицеры, которые уже отужинали, высыпали на крыльцо.

— Господа офицеры, предлагаю подпоручика Энгельгардта больше в рейды не отпускать, — довольно громко пошутил ротмистр, — Оказывается, до его прибытия мы крайне спокойно жили!

— Рад стараться! — поддержал я шутку, старательно изобразив из себя тупого служаку.

Посмеялись. Кстати, нормальные здесь офицеры служат. По крайней мере с чувством юмора у них порядок.

— А пойдёмте-ка за стол, Владимир Васильевич, и вы нам всё расскажете, а то ведь вас потом все по очереди заставят одно и то же пересказывать, — пригласил меня ротмистр в зал офицерского собрания.

Я оглянулся на Самойлова, и тот головой кивнул, дав понять, что он за всем проследит.

Под мой рассказ нашлось несколько бутылок лёгкого сухого вина, а в качестве закуски были предложены рыбные деликатесы, как я полагаю, приготовленные из нашего вчерашнего улова.

Кстати, если вам вдруг кто-то скажет, что малосольная стерлядка или осетрина горячего копчения плохо сочетается с сухим вином, не верьте! После целого дня, проведённого на свежем воздухе — за уши не оттащишь.

Рассказ я начал сразу с услышанного взрыва. И сильно развеселил всех, описывая вылет орла — могильника.

— И тут, представьте себе, появляется ЭТО! Крылья в шесть сажень, — развёл я руки, в одной из которых был уже пустой бокал, а во второй вилка с пластиком стерлядки.

— Гкхм-м! — показательно громко откашлялся ротмистр.

— Ну ладно, ладно, — примирительно заметил я, — Пусть будет пять!

Тут уже закашлялось сразу трое.

— Хорошо, четыре сажени, — заметно урезал я размеры осетра, — Не, господа, но там же явно больше трёх, — с обиженным видом протянул я бокал за добавкой, под общий ржач.

Традиция, однако. Правильного охотничьего рассказа без преувеличений не бывает…

Вот только смех за столом как рукой сняло, когда я про киргиза упомянул.

— Вы хотите сказать, что выход Тварей из-под купола спровоцировал киргиз? — уточнил ротмистр.

— Молодой шаман, — подтвердил я.

— А доказательства у вас какие-то имеются?

— Моё слово, и вот такая штука, найденная на месте пробоя, — вытащил я из нагрудного кармана остатки шаманского артефакта.

— А вот это уже аргумент, — взял в руки Удалов нашу находку, заодно показывая её офицерам, — Завтра же с утра отправлю гонцов в Младший Жуз. Очень мне интересно, как они объяснят действия своего соплеменника. А от вас, Владимир Васильевич, утром жду обстоятельный рапорт. Да, и завтра вечером никуда не уходите. С киргизами вместе будем разговаривать.

После этого наши вечерние посиделки заметно увяли, и вскоре офицеры стали откланиваться.

Вскоре и я откланялся. Дел полно — у меня ещё травы не разобраны.

— Владимир Васильевич, — окликнул меня штабс-ротмистр Васильков, — Хотел у вас поинтересоваться, что вы с мясом сурков собрались делать?

Хм, а ведь он меня явно поджидал, сидя на лавочке, и судя по паре окурков на земле, довольно долго.

— Представления не имею, но с удовольствием приму дружеский совет, — присел я рядом с ним на лавку.

— Похоже, вы не в курсе, что это мяско слегка способствует развитию магических способностей, — внимательно посмотрел он на мою реакцию.

— Про зайцев и медведей, вышедших из аномалий, слышал, а вот про сурков не довелось, — развёл я руками.

— Если хотите дружеский совет, то вот он — наши офицеры будут вам крайне признательны, если половину мяса вы оставите для питания магов, а вторую я вам помогу выгодно продать. И кстати, добудь кто из них сурка, и он тоже пойдёт в общий котёл.

— А почему бы не отдать мясо солдатам?

— Шутите, или цен не знаете?

— Второе.

— Мясо аномального сурка в полтора — два раза дороже телятины.

— Хм, а отчего бы тогда всё мясо нашим магам не оставить?

— Испортится. Даже на леднике. Да и не следует его чрезмерно долго хранить. Оно уже через неделю начнёт понемногу терять свои свойства, — буквально на лету убил он мою мысль о том, что уж мясо-то я смог бы так заморозить, что оно бы и год пролежало, а то и дольше.

Как мамонт в вечной мерзлоте.

— Тогда считайте, что мы договорились. Вот только как мой десятник к такому дележу отнесётся? — озадачился я вопросом, не окажусь ли я серьёзно должен своему десятку.

— Вы что же, собрались передать вырученные деньги от второй половины мяса своему десятку? Я правильно вас понял? — с какой-то нездоровой весёлостью поинтересовался штабс-ротмистр.

— Именно так.

— Хотел бы я посмотреть на рожу Самойлова, когда вы это ему скажете, но не судьба. Мне завтра на выход, — рассмеялся Васильков, — Но потом обязательно с вас рассказ потребую. Красочный. Примерно, как сегодня про орла, — поддел он меня напоследок перед тем, как попрощаться.

Заинтриговал, негодяй. Но, судя по всему, сюрприз меня ожидает знатный.

Он возни с травами меня избавил Федот. Отчего-то он меня вдруг сильно зауважал. Денщик подробно выспросил, что и с какой травой нужно сделать в первую очередь, а что до завтра подождёт. Естественно, первыми в работу пошли соцветия трав для мазей.

Спать мне совершенно не хотелось, и я с чего-то вдруг уселся писать письмо. Анне и Яне Янковским.

Получилось неожиданно хорошо. Просто и трогательно, хотя нигде я ни разу нормы правил не переступил.

Перечитав, вышел по нужде на улицу, а на обратном пути посмотрел в своё кухонное окно.

Федот работал. Перед ним стоял едва початый полуштоф* казённой водки, а на тарелке были заготовлены краюха хлеба и пластики сала. Но трудился денщик истово. Надо будет ему с первой же продажи лекарств долю выделить. От меня не убудет, а человеку приятно.

* Полуштоф — устаревшая русская единица измерения объёма жидкости, равная ½ штофа.

Как правило, использовался десятериковый штоф, половина которого составляла 0,61495 л.