Реинкарнация архимага

Глава 15

Новые возможности.

Наконец-то у меня весь десяток снабжён артефактами.

В прошлый выход нам приходилось ставить бойцов через одного, чтобы те, у кого есть магическая защита своими штыками прикрывали соратников, не имеющих артефактов. Пусть мои браслеты не относятся к чему-то особо сильному, но пару — тройку ворон или один бросок шакала они вполне способны отразить, а это уже неплохой шанс избежать ранений, а то и смерти.

Сегодня мы идём в рейд к Куполу с десятком поручика Гаврилова. Есть и некоторые изменения по вооружению, пока пробные. Вместо второго комплекта винтовок двое бойцов вторым оружием несут егерские штуцеры.

В крайний выход я заметил, что пуля из берданки тех же сайгаков пробивает насквозь, но мутанты при этом не особо теряют в подвижности. Вот Удалов и предложил испытать штуцеры.

Если сравнивать штуцер с винтовкой, то в минусе — низкий темп стрельбы, а в плюсе — в полтора раза больший калибр и очень тяжёлая свинцовая пуля без оболочки.

Всё остальное осталось без изменений.

С выходом затягивать не стали. Нам дали передохнуть два дня, а к вечеру второго дня я во время ужина предложил очередной совместный рейд, к изрядной радости Гаврилова — одного из тех двух офицеров, которые отмолчались, не выразив вслух желания про самостоятельный выход к Пробою, но явно горели желанием его осуществить.

На открытие Пробоя сегодня хватило одного артефакта с Камнем лисы.

Отчего-то мутанты на этот раз не слишком торопились. Я уже начал волноваться, так как Пробой наполовину затянулся, и тут началось…

Первыми выскочила стайка в семь лисиц, и почти сразу же, столько же шакалов. Затем полезли змеи. Мерзкие твари, вселяющие первобытный страх своим жутким видом. К счастью, их было немного, пять штук, но одну самую крупную, я всё-таки Огнешаром приголубил, больно уж она мерзкая была. До дрожи своим видом пробирала.

Десяток ворон.

Парочка беркутов.

И вот они — сайгаки! Да как много!

— Штуцера к бою! — скомандовал я, и два гулких выстрела, перекрывая своим буханьем тявканье винтовок, сбили с ног двух мутантов.

— Десяток Гаврилова — огонь по готовности! — отдал я команду, а сам выставил Щит меж рядами рогаток.

Там как раз парочка оклемавшихся сайгаков к прыжку приготовилась. Одного бойцы всё-таки успели убить, а второй столкнулся с моим Щитом и его отбросило обратно, к сожалению, не на рогатки. Второй раз ударили штуцеры, опять с превосходным результатом, и через несколько секунд сайгаки закончились. Снова долгая пауза. Потом одна за другой выскочили две дрофы. Вот тут-то я и оценил их клюв, который в прошлый раз не увидел, так как снёс этой птице башку Огнешаром. Да уж — клюв у дрофы что надо — просто не клюв, а какой-то бивень!

А потом вылезла ОНА! Здоровенная черепаха! И раздув капюшон, зашипела, да так громко и мерзко, что уши заложило. Исполнив вокальную партию — эта скотина плюнула! К счастью, я успел выставить Щит, по которому сейчас стекает целое ведро отвратительной зелёно-бурой слизи.

Черепаха снова зашипела. На этот раз опустив голову вниз. Самое неприятное то, что пули её не берут! У этой дряни даже глаза прикрыты костяными пластинами. Нет, от попадания по ним она вздрагивает, и не больше того.

— Штуцера! По голове!

Дум-дум. Башка у черепахи дёрнулась из стороны в сторону, словно она получила хлёсткие пощёчины с двух рук. А потом она втянула себя под панцирь и замерла.

Огнешар. Молния… Бесполезно. Лишь вздрагивает и выжидает. Паралич вообще лесом пошёл. Даже не среагировала.

— Прекратить огонь! Всем отойти на десять шагов! — скомандовал я, с помощью Рупора перекрикивая грохот бесполезной пальбы.

Мда-а… Пришло время заходить с козырей, как бы мне не хотелось раньше времени светить свои возможности.

— Заморозка! — мысленно прошептал я, отправляя в путь своё недавно разработанное заклинание.

И оно сработало как надо! Тварюга покрылась инеем и перестала подавать признаки жизни.

Немного подумав, я не нашёл в этом ничего удивительного. Черепахи и змеи у нас относятся к холоднокровным и с наступлением холодов впадают в спячку.

— Ваше благородие, что дальше делать будем? — не вытерпел Самойлов.

— Ждать. Похоже, Пробой сегодня сам по себе закроется. — Глянул я на окно, от которого осталась одна треть.

Долго мы с этой бронированной дрянью разбирались и совершенно напрасно кучу патронов сожгли. Убить мы её так и не смогли. Сейчас она издевательски дрыхнет в десяти шагах от нас, и я пока в растерянности, так как не понимаю, что дальше делать.

Пока время было, я нашёл хоть какой-то выход.

— Пробой закрыт. Поручик, сколько мы продержались?

— Один час девятнадцать минут! — с восторгом ответил Гаврилов.

— Так, нам нужны будут крепкие шесты, чтобы перевернуть эту дрянь на спину. Десятники, выделите по четыре человека, из самых сильных и отправьте их к роще, пусть подберут ваги себе по руке, — переложил я на чужие плечи непростую задачу, заодно стараясь, чтобы мой голос звучал уверенно.

Это только кажется, что двухсаженную жердь в ногу толщиной легко найти и вырезать, имея при себе один только нож. На самом деле — там только с одними сучьями намаешься вдосталь, прежде чем их обрежешь.

Так оно и вышло. Ждать пришлось целый час. За это время пара бойцов успела метнуться до пограничного пункта, где нас поджидали подводы с ветеранами — хозяйственниками, и о, чудо! У них при себе оказалось четыре топора!

Заклинание Заморозки я обновил не так давно, полчаса ещё не прошло. Черепаха лежит, как лежала, изображая из себя бронированный банковский сейф.

— Какие мнения будут? — на всякий случай поинтересовался я у ветеранов.

— Башку бы ей заклинить… — Услышал я на редкость дельный совет.

— А справитесь?

— Если колья с ваших загородок разрешите взять, то можно попробовать, — деловито заметил рукастый мужик, с опаской поглядывая на здоровенные когти черепашьих лап.

Под его руководством бойцы выбрали четыре кола, обтесали их до острого клина и укоротили раза в три, а потом начали споро вгонять эти клинья в узенькую щель между башкой черепахи и панцирем. Колья пошли! Я глазам не поверил. Черепаху пули винтовок не брали, а тут…

— Как так… — недоуменно оглянулся я на довольного ветерана.

— Вы же причал наш видели? — поинтересовался он с усмешкой, — Если что, то он уже три ледохода пережил. А всё почему? Мы камни вот такенные с помощью клинышков вырубили для основания, — развёл он руки, показывая размеры камней, — Дырок насверлили, дубовые клинья вбили и водой их полили. Вот и треснул камень в тот размер, который был нужен. Если уж гранит клину поддался, то и с этим чудищем справимся.

Вбить удалось все четыре клина. Бойцы время от времени клали ладонь на панцирь, а потом демонстративно дули в кулаки, показывая, что заморозил я тварюгу на совесть. Дотверда.

Разделывали её долго. Промёрзла, и даже топором плохо рубилась. Настолько долго, что с заставы вместе с ротмистром примчался резервный десяток.

Возвращались на заставу по темноте, но без особой опаски. Полнолуние, ясное небо и сеттер Карловича — добродушная тёмно-рыжая псина, которая, по его словам, любую тварюшку за версту чует.

Все трофеи в подводы не влезли. Но за два рейса хозяйственники их остатки доставили внутрь ограды пограничного пункта, а там я это дело заморозил. Так что оставшиеся трофеи хозяйственники завтра утром вывезут, организовав дополнительный рейс. А я договорился с ними, что и опустошённый панцирь мне доставят. Разве, что он лишней дыркой обзаведётся, чтобы было за что лошадиные постромки привязать и притащить его волоком.

Не поверите, но на заставе, куда мы прибыли за полночь, никто не спал.

А уж Васильков, когда узнал, что мы добыли, чуть в пляс не пустился.

— Владимир Васильевич, — обратился он ко мне заговорщицким шёпотом, когда страсти чуть улеглись, — А давайте отойдём для приватного разговора.

— Соглашусь, когда вы пуговицу мою отпустите, — ответил я, улыбаясь.

Штабс-ротмистр у нас забавный. Фанат и знаток любых блюд, изготовленных из мяса тварюшек. Видели бы вы, с какой гордостью он мне похвастался, что им собрано больше ста пятидесяти лучших рецептов, где подробно описано, как и какое мясо лучше приготовить, чтобы оно оказалось максимально полезным для мага.

Отошли мы с ним не так далеко, шагов на десять от крыльца офицерского собрания.

— Владимир Васильевич, что на этот раз, насчёт мяса? — трагическим полушёпотом поинтересовался Васильков.

— Всё как обычно. Жду ваших мудрых и правильных советов. Они идут не только мне на пользу, но и репутацию всей нашей заставы поднимают, — полил я елей ему на душу.

— Какое счастье — в кои веки встретить единомышленника! — На полном серьёзе отозвался штабс-ротмистр, — Я завтра же, по эстафете, передам наши предложения по продаже мяса на все ближайшие заставы. То-то им радости будет!

— А что вы собираетесь предложить? — спросил я, чисто ради опыта в таких сделках.

— Сурков продаём всех! — Васильков решительно рубанул воздух ребром ладони, — Двух дроф туда же, а себе оставляем одну дрофу и лапы черепахи, с печенью и сердцем, остальное тоже продадим.

— Мы будем питаться мясом черепахи? — уточнил я на всякий случай.

— Вот именно! — возликовал Васильков, — А вы знаете, сколько черепах добыто за все годы существования Булухтинской аномалии?

— Представления не имею, — честно признался я в ответ.

— Ваш экземпляр третий по счёту! А второй добыла одна из экспедиций, которая заходила под Купол четыре года назад!

— То есть вы уверены, что мясо черепах едят? — уточнил я на всякий случай, глядя Василькову в глаза.

— Владимир Васильевич, вы когда-нибудь ели правильно приготовленный стейк? Не те насквозь прожаренные подошвы, которые недобросовестные рестораторы пытаются выдать за стейк, а именно классический. С хрустящей корочкой и нежным, сочным розовым мясом внутри?

— Пожалуй, нет. А что, вкусно?

— Божественно! Три! — на всякий случай поднял штабс-ротмистр перед собой три пальца, — Всего три раза в своей жизни я в ресторане пробовал правильно приготовленный стейк! И больше ста раз готовил его сам. Зачастую, вполне удачно. Я к чему веду — мясо черепахи многие гурманы оценивают на уровне лучшей телятины!

— Это, конечно же здорово, но что она нам, магам, может дать?

— Вот! В самую точку! Черепахи Булухты в этом плане пока unexplored facultatem — неизученная возможность, — блеснул Васильков знанием латыни, — И этому есть объяснения. Про первый трофей, кроме его описания, больше никаких данных нет, а второй экземпляр был убит, но оставлен под Куполом. Экспедиция понесла к тому времени значительные потери и им пришлось выносить раненых, а не трофеи.

— Тогда, если честно, я не совсем понимаю ваш энтузиазм. Вы предлагаете проверенное и полезное мясо сменить на нечто неизведанное, — с некоторой тревогой глянул я на штабс-ротмистра.

— Индийские источники и их же рецепты! — наставительно задрал Васильков вверх свой указательный палец, — Там говорится, что мясо черепах одно из самых полезных!

— У вас есть возможность получать какие-то сведения из Индии? — не поверил я.

— Господи, а какой чай мы все пьём? Я имею в виду, из дорогих сортов. Или вы считаете, что фунт чая из Индии доставить легче, чем пару — тройку страниц? Нужно просто уметь задавать купцам правильные вопросы, и держать их в друзьях. Вот как-нибудь вместе выберемся в Царицын, и я вас там с двумя индусами познакомлю. Умнейшие люди, но с весьма своеобразными взглядами на жизнь.

— И у них есть упоминание про черепах? — вернул я на землю разошедшегося было собеседника.

— Конечно есть, и не одно. И даже рецепты имеются, но в наших условиях они невыполнимы, — с горечью признал Васильков, — Но я нигде не встретил ни одного возражения насчёт черепаховых стейков. С определённой долей уверенности могу сказать, что они будут не менее, чем в два раза эффективней, чем мясо сурка и даже дрофы, а вот каков будет максимум, то сие для меня загадка великая.

Представляете, я даже глаза зажмурил, боясь поверить в удачу…

Я его нашёл! Нашёл того человека, который грамотно, со ссылками на свои собственные источники, сможет любопытным вполне внятно объяснить мой быстрый рост, как мага.

Теперь главное, чтобы постепенный рост магии у себя заметили все офицеры заставы. И приняли это, как факт, отметив при случае, я подрастал я прямо у них на глазах. И сами они выросли. А уж, как и у кого он будет отличаться, можно всегда списать на индивидуальные особенности.

Это я к чему веду? Так всё же просто. Раньше мне приходилось сдерживать своё развитие, а теперь у меня появилась возможность его объяснить и залегендировать, да так, что не подкопаешься. Даже могу просто тупо твердить: — Я следовал советам штабс-ротмистра Василькова и мои способности чрезвычайно быстро росли.

И это окажется правдой, пусть и не полной. Хоть чем меня проверяй! А уж как Васильков любым проверяющим может мозг засрать, то не моя проблема.

Утро я начал благостно. С кофе и хорошей разминки. Потом посетил завтрак и больше двух часов провёл в медитации, занимаясь тончайшей правкой и модернизацией магического конструкта своего тела. Работа вышла кропотливая и далеко непростая. Не скажу, чтобы я сильно продвинулся, дай Бог, если одну двадцатую часть от первоначальной задачи выполнил, но и это уже кое-что.

Затем ещё пара часов работы в мастерской, где я готовлю оплётку для нового накопителя Силы, уже из шестнадцати сегментов, которые должны будут охватить красивый ярко-жёлтый камень, размером с небольшой грецкий орех. Не подвела черепаха. Одарила достойным Камнем!

Но пришлось прерваться. Перерыв на обед. И да — стейк из мяса черепахи оказался удивительно хорош! Похоже, я влюбился в это блюдо!

А дальше я пошёл осуществлять План!

Раз я собираюсь всех убеждать, что у меня наметились сдвиги с улучшением в плане магии, то к этому должны быть какие-то основания. Так что, выйдя с заставы я пошёл на берег Волги. Далеко отходить специально не стал. Шагах в трёхстах нашёл подходящую скалу и неспешно начал окучивать её Огнешарами. Получалось довольно гулко. Вовсе не удивительно, что вскоре ко мне примчался один из резервных десятков, поднятый по тревоге. Ха, с Васильковым во главе.

— Владимир Васильевич, позвольте узнать, чем вы занимаетесь! — издалека крикнул штабс-ротмистр.

Я развеял очередное подготовленное заклинание и лишь после этого повернулся к своему знакомому.

— Вы знаете, мне сегодня во время медитации слишком легко стали даваться некоторые упражнения. Показалось, что я их выполняю намного быстрей. Вот я и решил проверить, не изменилось ли у меня что. Например, не увеличилось ли то максимально возможное количество Огнешаров, которые я могу создать.

— И как успехи?

— А вот сейчас ещё полдюжины выпущу и буду знать.

— Друг мой, а что вам мешает их в реку запускать, смотрите, это же так просто и никого не будет тревожить, — с какой-то изысканной элегантностью отправил штабс-ротмистр свой Огнешар в сторону Волги.

И остолбенел… Похоже, у него даже челюсть отвалилась от удивления.

— Красивый у вас Огнешар, и очень быстрый, — оценил я увиденное.

— А… Что? Да-да, — растерянно пробормотал Васильков, очнувшись.

Он недоуменно посмотрел на свою руку, потом на реку, потом снова на руку, словно во что-то не верил.

— Подпоручик, а вам не сложно будет запустить следующее ваше заклинание одновременно со мной? — неожиданно спросил он.

— Никаких проблем, — подошёл я к нему поближе, — На счёт три?

Запустили. Его Огнешар улетел значительно дальше моего, шагов на пятьдесят — шестьдесят, хотя всплеснули они почти одновременно.

— Давайте ещё раз, — каким-то очень напряжённым голосом потребовал штабс-ротмистр.

Повторили, и с тем же результатом. А дальше началось странное. Васильков кинулся обниматься…

— Голубчик… Дорогой вы мой! А ведь я раньше осени и не ждал, — бессвязно бормоча, тряс он мою руку, когда я выскользнул из его объятий.

— Да что случилось в конце концов! — чуть повысил я голос, так как происходящее перестало мне нравится.

— Можете поздравить меня с магом шестой степени! — счастливо выдохнул Васильков.

— Поздравляю! Искренне рад за вас! Замечательное достижение! Но позвольте, я свой эксперимент завершу?

Радостный штабс-ротмистр только рукой махнул.

— Плюс два! — торжественно объявил я ему, когда отстрелялся.

— Что, простите? — не сразу понял он меня, пребывая в своих мечтаниях.

— Я теперь могу выпустить на два Огнешара больше, чем показал на выпускном экзамене, — скромно заметил я в ответ.

— Да это не результат, подпоручик, а результатище! — порадовался он за меня, — Будет о чём поговорить сегодня за ужином. И да — давайте-ка поторопимся. Сегодня мне предстоит проставляться.

Ой, опять! Сопьюсь же я с ними… Вот ей-богу сопьюсь…