Муж опустил руки к моим плечам и резко и дергано начал стягивать рукава платья, скользя по коже. Я чувствовала, как пальцы его цепляют ткань, тянут вниз, обнажая предплечья.
Всё внутри меня кричало — остановись. Но голос застрял в горле.
Он развернул меня, грубо, как вещь, и начал дёргать шнуровку на спине платья.
Рывок. Второй.
Ткань затрещала.
Я зажмурилась.
Дышать стало нечем.
Раздался стук в дверь:
— Мой лорд, леди Элизабет зовёт вас, — донёсся приглушённый голос.
Муж замер, а потом снова зарычал. Самым натуральным, низким, звериным звуком, от которого у меня по коже пробежали мурашки.
А потом... уткнулся лицом мне в шею.
Я задрожала.
Всё тело будто сжалось в пружину. Я чувствовала его дыхание — горячее, раздражённое, и его губы у самой кожи.
Я боялась пошевелиться. Боялась даже вздохнуть. Казалось, стоит мне сделать хоть малейшее движение — хищник тут же кинется на меня, разорвёт, сожрёт, не оставив ни косточки.
Вид пробегающей по его коже чешуи и узкий зрачок в глазах заставил меня окончательно понять: передо мной не кто иной, как дракон.
Настоящий, огромный, властный… и очень, очень злой.
И почему, спрашивается, я не попала в тело жены оборотня-хомячка или, не знаю, белки?!
Почему именно в тело жены самого злющего и ненавидящего меня дракона?!
Стук повторился, чуть настойчивее.
— Лорд Дарклэй Тарвийский. Там… леди Элизабет…
Вот и познакомились, что называется.
Пальцы Дарклэя сжались на моей талии. А потом… он резко отстранился. Развернул меня к себе лицом.
Его взгляд был жгучим, как пламя. В нём всё ещё плясала ярость — и что-то дикое, неукрощённое.
Резким движением он отодвинул меня в сторону, но так, чтобы я не выбежала в открытую дверь. И пригвоздил к месту таким взглядом, что даже слов не понадобилось. Его ментальная команда прозвучала прямо в моём мозгу: стоять, не дышать, не шевелиться.
Он распахнул дверь… и взревел:
— Что с Лизи?!
— Мой лорд… всё очень, очень плохо, — голос за дверью дрогнул. — Мне жаль…
— Говори, — прорычал Дарклэй. Его плечи напряглись. — Что с ней?
— Леди Элизабет... у нее после визита целителя, — слуга сглотнул. — Случилась истерика. Она просит вас…
Я вжалась в стену. В голове вихрем закрутилось: кто такая Элизабет?
И почему он зовёт её просто Лизи? И тут же всплыло в памяти, что Дарклэй упоминал ребёнка.
Ужасное, холодное подозрение сжалось в груди.
Он что… поселил в этом доме любовницу?
И тут же пришла другая мысль. Я — жена. А если в этом доме живёт любовница с ребёнком, а меня при этом здесь едва не убили — то, может, весь мой перенос в это тело вовсе не случайность?
Что же получается… Именно эта самая Лизи может быть источником всех моих бед?
А тут ещё и тот самый попаданец-извращенец. Впервые возник серьёзный вопрос: а стоит ли мне сейчас признаваться? Или лучше пока просто разобраться, что к чему?
— Идём! — рявкнул муж слуге и решительно направился вперёд.
Казалось, он и правда на мгновение забыл обо мне. Но я уже поняла: Элизабет ему точно дорога. Я поправила платье, спрятала грудь в корсете, пригладила волосы.
Я хочу увидеть врага в лицо.
Хочу знать, что связывает Дарклэя с этой женщиной с ребёнком? И почему у той истерика?
Я выглянула из кабинета, а потом тихонько последовала за размашистым, торопливым шагом мужа и слуги, который спешил впереди него.
Я держалась на расстоянии примерно в пять метров.
Мы миновали первый этаж, поднялись по широкой лестнице, покрытой ковром на третий этаж. Я всё так же шла следом, держась чуть позади, почти не дыша. На повороте слуга вдруг исчез в боковом, узком коридоре.
А Дарклэй продолжал идти прямо, не оборачиваясь.
Он дошёл до двери в конце светлого коридора, остановился на секунду, а затем открыл её и, не колеблясь, скрылся за ней.
Я поспешила к двери. Полоска света под порогом явно указывала на то, что дверь до конца не закрыли. Я приблизилась. Прислушалась.
За дверью раздавался женский плач. А от её слов внутри у меня всё похолодело.
— Я потеряла ребёнка… — доносилось до меня. — Я потеряла из-за неё ребёнка, Лэй… наш маленький лорд Тарвийский не появится на свет… эта тварь убила-а-а… его.