Развод с ректором. Попаданка в жену дракона (СИ)

Глава 43

Мы лежали утомлённые на кровати. Я лениво вела кончиками пальцев по шраму на груди Дарклэя.

— Откуда он у тебя? — спросила я.

Муж поймал мою руку, поцеловал, легко касаясь, и снова отпустил.

— Война. Её последствия, — коротко проговорил он, не вдаваясь в подробности.

Я не стала больше ничего спрашивать. Могла только представлять, насколько сильным было то ранение, раз остался такой рубец на теле дракона, у которого повышенная регенерация.

Но мысль вернулась к другому: хаоситы. Им удалось нас разлучить. Почему?

— Почему я, твоя истинная пара, оказалась в другом мире?

Я почувствовала, как Дарклэй напрягся. Значит, знал. Значит, есть что-то, о чём он всё это время молчал.

Я уже стала сильнее. Уже чувствовала его глубже — понимала, когда он просто молчит, а когда не знает, как сказать. Сейчас было именно так.

— Дарклэй... скажи, как есть. Если ты что-то знаешь — я тоже имею право знать, — прошептала я. Привстала, чтобы лучше видеть мужа.

Он вздохнул, прикрыл глаза, потом открыл их вновь и посмотрел на меня. В этом взгляде было так много и боли там было больше всего, а еще жажды мести.

— Это всё потому, что каждый раз, когда твоя душа рождалась в этом мире, тебя убивали, — сказал он.

Я замерла. Правда ударила в грудь.

— Откуда ты знаешь?

— Аданат. Он в своё время выяснил это. Это стало его личной болью… и трагедией. А теперь я понимаю, что и моей. Хаоситы охотились за истинными. Когда удавалось обнаружить — убивали. А Тьма…Тенебра именно она смогла вернуть и тебя, и Елену в этот мир.

— А как же Его высочество Каэлар? Выходит, у него тоже не было истинной, потому что… потому что…

Я не смогла договорить, ком встал в горле.

Дарклэй кивнул. Тихо, с горечью произнес:

— К сожалению, к этому выводу мы тоже пришли. Похоже, настоящей истинной пары у Каэлара в этих мирах уже нет. И хаоситы в отношении это дракона достигли своей цели.

— Господи… Какие же они сволочи… Как так можно?

— Тише, моя девочка, — прошептал он, обнимая. — Всё уже позади. Всё решилось. Я до сих пор молюсь всем богам, что сама Судьба помогла нам соединиться. Нам с тобой. Вернула тебя мне.

Я прижалась к нему, но внутри всё ещё дрожала.

— А если бы… если бы мы не встретились? Если бы ты, Аданат и Каэлар лишились бы пар?

Он затаил дыхание. Взгляд стал резким, тяжёлым.

— Нам троим, — сказал он медленно, — без встречи с Истинной грозило бы безумие. Сумасшествие от переизбытка магии. И смерть. Нас бы убили. Императору пришлось бы… А там бы Империя лишилась бы многого.

Меня затрясло.

Осознание того, что, если бы одна Богиня из другого умирающего мира не вмешалась, судьба этих троих — Дарклэя, Аданата и Каэлара — закончилась бы трагедией… Это пугало.

Я уткнулась в его плечо.

Он гладил меня по спине и шептал:

— Всё уже позади. Мы вместе. Мы нашли друг друга. Осталось только найти последних Одержимых…

А я лежала и вспоминала рассказ Елены. Ведь сама Тенебра — бывшая богиня — совершенно ничего не помнила. Она не могла ничего рассказать и просто стояла у окна гостиной, смотрела в окно, слушая историю собственной жизни. Я могла только догадываться, что она чувствовала в тот самый момент.

Она не помнила, как рушился её мир. Как погибли её брат и сестра. Она забыла их. И если бы Елена не рассказала ей всё — возможно, даже сейчас Тенебра ничего бы не знала.

Но, быть может, именно с этой потерей памяти и начнётся её новая жизнь. Возможно, без этой потери памяти эта самая жизнь была бы невозможна?

Мир Тенебры назывался Истрия. В нём было трое богов: бог Хаоса, богиня Света — и она, богиня Тьмы. Они были единым целым. И, в отличие от богов этого мира, и даже нашего с Еленой — они были материальны, могли вмешиваться в дела людей. Хотя никогда не делали этого без веской причины. Они наблюдали за своими детьми, помогали им. Иногда направляли. Иногда спасали. Только вот именно эта материальность сыграла с ними злую шутку. Однажды они просто не смогли устоять против коварства Аргалиона — опасного чёрного дракона, который пришёл к власти в Истрии. Больше сотни лет он был сильнейшим императором их мира. Но ему этого оказалось мало. Он захотел большего. Захотел подчинить себе самого бога — Хаоса. И у него это получилось. А потом исчезла и ее сестра. Аргалион выбрал Тьму в жёны. Но баланс пошатнулся, и их мир начал рушиться. Чем сильнее становился император… Хаос в нем… тем безумнее тот был, его тело распадалось, как и тела его воинов, отравленные силой, которая им не должна была принадлежать. Но и в этом они нашли преимущество. Аргалион и его многочисленная Армия сбросила оковы — физические тела. И все это помноженное на жажду крови и власти привело к тому, что Армия Аргалиона решила не ограничиваться одним миром. Умирающим миром… Потому что Истрию начали сотрясать катастрофы.

И пленив Тьму Аргалион, создал прорыв в этот мир. Только получил отпор. Не так просто ему было совладать с мощью Дракарцев. Из Тьмы Аргалион выкачивал силу, чтобы сделать новый Разлом. Но после Тенебра там и не смогла обрести свою силу вновь. К тому времени ее Храмы в Истрии были стерты с лица земли. Люди перестали молиться, стали поддерживать императора, который стал богом. Ведь иначе Аргалион избавлялся от неугодных. Тьма была слаба. Но все равно копила силы, чтобы вмешаться. И смогла сделать это лишь несколько раз.

Всё, на что ее хватило — призвать душу Елены и мою в это мир, наградить Тьмой. Даром, видеть Хаос. И освобождать от него тела. В этом мире три столпа. Три сильнейших дракона, от которых зависит жизнь мира. И я истинная одному из них. Дарклэю.

Тьма до последнего была связана со своим миром и собиралась, закрыв Разлом, раствориться в мироздании, отдав всё — всю свою силу, всю свою тьму. Но Елена вернула ей силу, её дар. А боги подарили новую жизнь.

Я слушала и плакала. Мне было больно за эту женщину, которая, на вид, казалась не старше меня самой. Но прожила такую длинную и сложную жизнь. Потеряла семью, потеряла свой мир… потеряла память обо всем этом…

Тенебра тогда печально улыбнулась и приложила руку к груди:

— Я буду помнить эту историю. Буду помнить, что у меня была семья.

И снова поблагодарила Елену.

А потом я узнала, что у побеждённого Аргалиона было трое Всадников. Именно их мы и будем искать.

— Господи, как же это ужасно… — прошептала я Дарклэю.

Меня затрясло. Осознание того, что если бы одна маленькая Богиня из умирающего мира не вмешалась… если бы не Елена — судьба этих троих, сильных и опасных мужчин, была бы предрешена. Они бы медленно, но верно потеряли себя. И были бы убиты. Один за другим.

Кажется, у меня теперь будут кошмары…

— Иди ко мне. Не думай об этом, — Дарклэй подтянул меня к себе, мягко поцеловал в висок. — Всё уже позади. Осталось лишь одно — найти последних трёх Всадников.

— Дарклэй, — я уткнулась в его шею, — расскажи… к чему привели поиски брата? Ты совершенно ничего не говоришь. А потом удивляешься, что у меня в голове постоянно появляются какие-нибудь… идеи.

Он усмехнулся.

— Да уж. Это, видимо, ваша расовая особенность. Вы — упрямые, сильные духом… такие маленькие женщины, но такие несгибаемые. Удивительный мир, удивительная страна, где живут такие, как ты и Елена.

Я провела кончиком пальца по его губам. Он прикусил мою подушечку клыком — и на ней появилась крохотная капля крови.

— Что ты делаешь? — удивилась я.

— Ты такая сладкая, что тебя хочется съесть, — хрипло выдохнул он.

Я прищурилась.

— Дарклэй… ты снова пытаешься уйти от темы.

Он чуть помолчал. Затем вздохнул.

— Брата нигде нет. Я не могу его найти. Каэлару и Аданату я рассказал. Это уже не имеет смысла скрывать.

— А как же тот Берлей?

— И он… — Дарклэй приподнялся на локте, глядя в потолок. — Этот гад слишком хорошо спрятался. Но мы ищем. Вся Тайная Канцелярия поднята на уши.

Я прикрылась простынёй, потом снова посмотрела на его губу, на капельку крови. Мысли сами по себе начали складываться в цепочку.

— Дарклэй… скажи. А любой может пройти через тот тайный ход из твоего кабинета?

Он покачал головой:

— Нет. Только носитель моей крови.

— То есть… твой брат может?

— Да. Ты думаешь, Каэлис ушёл через тайные коридоры Академии? Поэтому я не нашел его сразу? Хм. Но тот не знал о его существовании.

— Он твой брат и мог предполагать.

— Но тогда Каэлис должен был быть при памяти и в сознании. Осознавать, что делает.

Дарклэй удобнее устроился в кровати, подложил под спину подушки. Он мрачно задумался над ситуацией.

— Если обладать нужными знаниями… Если знать, как открыть закрытый проход, завязанный на крови… Тогда — да. Тогда это возможно. Значит, Каэлис был ещё в своём уме. Они могли уйти через этот путь. Но он ведёт не только в мою башню. Там есть развилка. Через неё можно сразу покинуть Академию. Я сам об этом забыл.

— Дарклэй… — я посмотрела в его глаза. — Мы найдем его. И возможно, твой брат все еще сражается с хаоситом внутри себя.

— Но тогда он не ушел бы, — качнул головой Дарклэй.

— Может быть, он видел в этом какой-то смысл. Твоей брат ведь воин.

Дракон задумался. И чем больше он думал, тем мрачнее был.

— Дарклэй… скажи… — он посмотрел на меня, — А что с женой твоего брата?

— Она закрыта в особняке. И за ней ведут наблюдение. Мне показалось, если брату удастся в какой-то момент не поддаться хаоситу, он, возможно, всё же попытается увидеться с ней.

— Отличная мысль, особенно после того, как она разыграла ту ситуацию с беременностью. Ты ведь рассказал все брату?

— Да.

— Что, кстати, с ней? — спросила я. — Элизабет действительно была беременна?

— Лекарь, проводивший обследование, и который сказал, что у неё случился выкидыш, — найден мёртвым, в канаве, — сухо отозвался Дарклэй.

— Вот как… — я опустила глаза. — Видимо, она слишком сильно хотела стать твоей истиной.

— Думаю, что во всём этом замешаны Одержимые, — ответил он после паузы. — Без их магии, пришедшей из другого мира, провернуть такое с ложной истинностью было бы невозможно. Так что Элизабет понесет наказание в любом случае за сотрудничество с Одержимыми, тем более именно она напала на тебя и наняла наемников для того, чтобы избавиться.

— А как же твой брат? Как он отреагирует на все это?

— Сначала найдём его, — сказал Дарклэй, не дрогнув. — А степень вины матери я выясню позже, после того как все закончится.

Засыпая, мы оба понимали, что, вероятно, придётся потратить ещё немало времени, чтобы выследить Каэлиса.

Но всё изменилось внезапно — глубокой ночью. В дверь ректорских апартаментов постучали громко и тревожно.

Дарклэй оделся буквально за пару секунд, распахнул дверь. Но перед ним стоял бледный, явно взволнованный страж. Он передал письмо.

— Это… из тайной канцелярии, — отчитался страж.

Я тоже к тому моменту уже успела одеться. Выбрала тёмный брючный костюм. Что-то подсказывало: сейчас будет не до сна.

Особенно после того, как спустя буквально пару секунд в дверь снова постучали, пришел ещё один конверт, и он было от людей Дарклэя.

Там сообщалось, что некий лорд в капюшоне был замечен входящим через чёрный вход в особняк, где была закрыта Элизабет.

А в письме из Тайной Канцелярии сообщалось, что его брат сдался правосудию.

Дарклэй посмотрел на меня. В его взгляде было слишком много: тревога, боль, бессилие, и... страх. Страх за брата. Страх за то, что мы, возможно, уже опоздали.

Он ничего не сказал. Но я чувствовала — в этот момент между нами не нужны были слова. Мы оба понимали: с учётом того, что о моём даре знали лишь единицы, — исход мог быть только один.

Если Каэлис, брат Дарклэя, действительно сдался… Если его удерживает Тайная Канцелярия… Его могли уже ликвидировать.

Мы сорвались с места.