Разгильдяй

Глава 3

Дюнвик утопал в грязи и навозе как и положено правильному средневековому городу, где люди ходили по улицам на ходулях, чтобы не окунаться по колено в потоки говен. И все это благоухающее фэнтези с прекрасными дамами и белозубыми принцами — ложь, провокация и продукт коммерческой романтизации. Живите теперь с этим.

Здесь, конечно, было почище, зато воняло как на свиноферме. Не успели отойти от ворот, как жирная усыпанная бородавками старуха выплеснула из окна ведро помоев, и россыпь гниющих объедков приземлилась в жалком метре от меня. Дико захотелось сжечь этой яге хату файерболом, но сдержался от греха подальше. Какой, блин, порох? Какой ДВС? Санитария — вот что нужно насаждать попаданцам в первую очередь.

Из-за угла, чавкая и хлюпая, выбежал отряд латников. Его вел одноглазый рыжебородый детина в синем плаще.

— Лира! — рявкнул он.

— Томан!

Они обнялись.

— Вот уж не думал увидеть тебя здесь. Где твой отряд? Где славные соколы лейтенанта Линн?

— Не здесь. — Девушка воровато оглянулась.

— Понял. Сэр? — Офицер глянул на меня, изогнув бровь.

Я приосанился, упер руки в бока и с подобающей могучему колдуну статью ответил:

— Сэр Леонид Ленский.

— Ты не поверишь… — начала Лира. — Он…

Договорить не успела. Случайно налетевший ветерок совершенно случайно дунул ей в лицо так, что языкастая чуть не задохнулась. И поделом — предупреждали ведь не раскрывать рот о моей избранности.

Нас отвели в небольшой замок с башенкой, пряничный такой, как из детской книжки. Сказочный антураж портили лишь коричневые подтеки на стенах и плавающие во рву полуразложившиеся трупы. Чтобы не мутило от созерцания чумного мяса, вертел головой и пытался насладиться видами города. Разумеется, ничего общего с вашими властелинами колец Дюнвик и близко не имел.

Улицы донельзя узкие — встань посередине, расставь руки и коснешься стен. Дома двухэтажные, слепленные из чего попало словно хижины трех поросят. Одни каменные, другие бревенчатые, третьи из того и другого. У богатеев крыши черепичные или дощатые, у большинства — гнилая солома. Хозяева пытались украсить унылые серые халупы побелкой, но ее в мгновения ока херили ливни и сырость.

Меж окнами вторых этажей протянулись веревки, так плотно увешанные бельем, что полностью закрывали небо. Мы шли словно по залитой грязью шахте, вслушиваясь в вопли и песни на площади. Жители так обрадовались чудесному исцелению, что напрочь забыли о многочисленных телах, валяющихся чуть ли не на каждом углу. Здоровенные, будто прямо из метро, крысы присоединились к празднику и с упоением грызли мертвечину. Это сказка? Нет, это сраный ад.

Стражи у замковых ворот подняли кулаки и гаркнули:

— Майор! Лейтенант!

— Вольно, — ответил Томан.

Наконец-то добрались до башенки. Недурная комнатушка. Карта на столе, плетеные стулья вдоль стен, камин. Круглое окно с видом на реку. И стойкий запах какой-то травы, напоминающей тархун. Скорее всего, майор так отгонял чуму, словно это мухи или комары. Ох уж эта средневековая медицина: пусти кровь, прими ртуть.

— Докладывай. — Рыжий сел во главе стола.

Лира встала напротив и вытянулась по струнке, как и подобает младшему офицеру перед старшим.

— Отряд разбит. В округе рыщет Колбан с гвардейцами.

— Что⁈ — Командир вытаращил глаз. — Какого беса тут надо колдуну?

Тонкий палец указал на притихшего в уголку меня.

— Его ищет.

Только пригрелся, собрался прикорнуть, и на тебе.

— Сэра Леонида? Но зачем он старику?

— Не поверишь! Он…

— Маг-ренегат, — громко и четко произнес я.

Томан скрестил руки на груди и нахмурился.

— Это как?

— Ну, в общем, живу себе с дядей и тетей. Живу не тужу, в ус не дую и вдруг прилетает сова.

— Сова? — с недоверием переспросил здоровяк.

— Да. Здоровая такая, жирная. И с письмом в лапках. Первая мысль — опять спам. Местный знахарь задрал писульки рассылать, каждый день воробьи со свитками по всей деревне носятся. Порчу сниму, урожай увеличу. Принимайте мое зелье каждый день и… Но тут ситуация иная. Открываю: вы, пишут, волшебник. Представляете? И должны немедля явиться в школу магии для обучения. Думаю — да на кой оно мне надо? Ехать еще куда-то, с дивана вставать. В общем, выкинул письмо.

— Так, — Томан с интересном подался вперед и побарабанил пальцами по карте.

— Вот. А через недельку заявился какой-то бородатый тип в серой хламиде и остроконечной шляпе. Говорит, собирайся, приключения ждут. А я ему — дед, отвянь. Никуда не поеду, и тут хорошо. Ну, он ушел. Следующим утром пошел в лес за грибами, возвращаюсь — а хату сожгли дотла. И вокруг шастают штурмов… гвардейцы во главе с кашляющим стариком.

— Лорд Колбан! — вояка грохнул ладонью — да так, что окно зазвенело.

— Ага, он самый. Вижу — серьезно парни настроены. По мою душу конкретно явились. Вот и пришлось бежать без оглядки. А потом наткнулся на Лиру — тоже от гаденыша кашлючего пряталась. Такая вот история.

— Удивительно, — Томан вскинул брови. — Лейтенант, это правда?

— Вообще-то не…

— Правда-правда, — оборвал я благородный, но совершенно губительный порыв. — Разве может офицер соврать? — и с едва уловимым намеком добавил: — Если офицер ляпнет не то — всякое может случиться. Всякое нехорошее…

Девушка опустила голову.

— Да. Он не лжет.

— А чума? — не унимался одноглазый. — Ваших рук дело?

— Ну что вы, — я поднял ладони и улыбнулся. — Я очень слабый колдун, необученный. Просто совпадение.

— Что же… — Томан откинулся на спинку и с облегчением вздохнул, явно удовлетворившись услышанным — Выходит, богиня сжалилась над нами. Но если Колбан рядом — жди беды. Самозванец может напасть на город в любой момент, а половина гарнизона перемерла от заразы.

— Мои соболезнования, — я учтиво поклонился и с ходу перевел тему в нужное русло, пока не припахали защищать эту помойку от поехавшего чародея. — У вас корабль есть?

— Шутить изволите, сэр? Все, что были — сплыли, прошу прощения за каламбур. А соседи Дюнвик за версту огибают. Купцы пожалуют через неделю, не раньше.

Настал мой черед кривиться и хмуриться.

— М-да, ситуация…

Так долго тусоваться в вонючей дыре… с ума сойти. Хотя если ее немножко почистить, помыть, отправить горожан на субботник… Пока на улицах столько дерьма и трупов — с кресла не встану. Но великие свершения начинаются с малых дел — и сперва неплохо бы перекусить и заткнуть урчащий желудок.

— Я бы не отказался от обеда.

— В столовой остался завтрак, — сказал боец. — Наверное. Лира, поухаживай за гостем.

Спутница проводила меня в просторное помещение с длинным столом и скамьями. Дежурный по кухне принес нам два закрытых глиняных горшочка и ломти черствого хлеба. Без задней мысли поднял крышку и чуть не задохнулся — вонь неописуемая, хуже, чем из крепостного рва. Там хоть ветерок все разбавлял, а тут пахнуло прямо в лицо концентрированной смесью пережаренной селедки и тухлой рыбы. Аж глаза заслезились. Как только не блеванул в тот же горшок — загадка мироздания.

Лира же с аппетитом налетела на угощение и принялась полной ложкой черпать нечто, напоминающее склизкий кисель с чешуей, костями и требухой. Заметив мое лицо, очень похожее на ту фотку с китайским пловцом, она удивленно спросила:

— Чего не ешь?

— Что. Это. Такое? — проворчал я, стараясь не дышать и сильно не разжимать губы, лишь бы ни единого миазма не попало в носоглотку.

— Квашеный лещ, — спокойно произнесла девушка, будто меня воротило при виде жареной картошки или печеного мяса.

— Квашеный?

— Ну да. С нотками чернозема. Чуешь?

Лира поднесла ложку к лицу, но таинственный дар принял это за химическую атаку и окутал хозяина непроницаемым щитом. Вот бы раньше так!

— Рецепт прост. Роешь яму поглубже. Засыпаешь лещами. Сверху кидаешь дерн. Месяц полежит — и весь год сытый. В походе самое то.

В животе закопошились слизни, и чтобы уберечься от рвоты, поинтересовался о снеди для нормальных людей:

— А где подают обычную еду? Шашлыки, кашу, овощи?

Воительница пожала плечами, не переставая трескать зловонную кашицу.

— В таверне у причала. Но сейчас там очень дорого. Из-за чумы все задирают цены.

— Хм… — в голове вспыхнула лампочкой очень дерзкая, но полезная идея. — Есть деньги?

— Пара монет.

— Дай одну.

— Не хватит…

— Дай. И не задавай вопросы.

Спутница положила на стол серебряный кругляш. Спрятал его в карман и прошептал, оглядываясь, чтобы никто не подслушал:

— За мной.

Мы встали посреди винтовой лестницы. Здесь нас вряд ли бы заметили, а рисковать нельзя: фальшивомонетчиков в эти славные века варили заживо или сажали на кол.

Снял плащ, протянул подруге.

— Держи. Услышишь шаги — сворачивай и уходи.

— Что ты задумал?

— Тихо.

Положил монетку на ладонь, вздохнул и нараспев пробубнил:

— Контрол-копи, контрол-паст.

И резко провел по серебряному диску свободной рукой, будто норовя швырнуть его в Лиру. Блестящий кругляш упал на плащ. Еще один остался на ладони.

— Ничего себе! — глаза девушки округлились и заблестели что те монеты.

— А ты думала. Лови.

Кругляши один за одним полетели как из-под копыт золотой антилопы.

— Завтра начинаю жизнь с чистого листа. Светлые мысли, белоснежный кадиллак…

— Хватит, — простонала Линн, и судя по вспухшим мышцам, держать свалившийся из воздуха клад стало и впрямь невмоготу.

— Бери половину и валим отсюда. Кажется, я весь провонял квашеным лещом.

— Лады. Только командира предупрежу.

В таверне мы нашли лишь забулдыгу под столом — то ли пьяного, то ли мертвого. Весь город кутил на площади, неистово топоча и пачкая подолы нечистотами. Если в скором времени ничего не изменится — уже завтра вспыхнет новая эпидемия.

Я огляделся: даже спереть нечего, кроме заплесневелого хлеба. Очаг остыл, в горшках свили гнезда пауки. Пришлось покинуть славное заведение несолоно хлебавши.

По улице, вереща и улюлюкая, пронеслась стайка детворы. Чумазики тащили на веревках дохлых крыс величиною с собак. Склизкая мохнатая тушка прокатилась по ноге, и меня аж затрясло. Вонь, грязь, чума — надоело! Геракл очистил авгиевы конюшни, а я очищу Дюнвик. И бодрым шагом направился к причалу.

— Ты куда? — Лира с подозрительно звенящим свертком побежала следом, не обращая внимания на лужи и грязь.

— Будь рядом, — заговорщицким шепотом произнес я. — И что бы ни случилось — не бойся.

— Что ты задумал? — с плохо скрываемым волнением спросила подруга.

— Скоро увидишь.

Я встал на скрипучие шаткие доски и воздел руки к небесам. В тот же миг река, повинуясь моим представлениям о прекрасном, вышла из берегов. Предстояла нелегкая задача — хорошенько прополоскать улицы, но при этом не устроить потоп и не смыть горожан. Два горячих бурлящих потока поползли меж домов, растворяя и унося нечистоты. Водяные тентакли хватали зазевавшихся грызунов, затопляли норы, уволакивали прочь мертвечину.

Вскоре радостные вопли на площади сменились криками отчаяния.

— Наводнение! Все на крыши! Бежим!!

За считанные мгновенья народ расселся на коньках, с ужасом взирая на пенные ручьи всех оттенков коричневого. Храбрые солдаты быстро нашли причину буйства стихии, но Лира дала отмашку, и вояки вернулись в гарнизон.

Я остановился, лишь когда вода стала того же цвета, что и до генеральной уборки. Воздух ощутимо посвежел, налетевший не без моей помощи ветер развеял миазмы застарелой вони. Оказывается, Дюнвик вымощен брусчаткой! Кто бы мог подумать.

На причал выбежал Томан — взъерошенный и запыхавшийся.

— Какого беса тут происходит?

— Немного уличной магии. — Я оттряхнул руки и глубоко вдохнул. Тело ныло как после кросса, очень хотелось пить, но такого вкусного воздуха не пробовал давно. Магическая чистота, несравнимая даже с высокогорной морозной свежестью.

— Это просто… невероятно! — офицер аж поперхнулся, таращась по сторонам во весь глаз. — Никогда такого не видел! А ты случаем не…

— Не-не-не! — я отвернулся и затряс ладонями. — Я всего лишь бедный молодой волшебник. Наверное, сама природа устала от вашей помойки, вот и навела порядок. Кстати, хочу обратиться к горожанам. Но меня они вряд ли послушают, а вот вас легко. Передайте им несколько небольших, но очень важных наставлений, и никакая чума вас не тронет. Идет?

Народ снова собрался на площади, на сей раз по приказу Томана. Командир, насколько я понял, заодно был и мэром и ведал всеми насущными вопросами. Трибуной для него стало лобное место — высокий деревянный помост с плахой. Кровь на ней смыли дожди — видимо, уже давненько никого не приговаривали к смерти. Но все равно при виде рыжего пенька у меня зачесалась шея.

— С завтрашнего дня в Дюнвике вступают в силу новые законы, — громогласно произнес майор, разворачивая листок с записанными под диктовку санитарными нормами. — Все они нужны для защиты от чумы. Нарушителей будем нещадно пороть! Итак, внимание. Первый закон — отныне все, от мала до велика, должны мыться минимум три раза в неделю.

Люд недоуменно забубнил, пожимая плечами и переглядываясь.

— Тишина! — медвежий рык угомонил ропщущие шепотки. — Второй закон — раз в месяц каждый должен сходить в баню. Описание бани передано старшему зодчему, стройка начнется уже завтра.

Я наблюдал за притихшими горожанами из замковой башенки и с трудом скрывал злорадную ухмылку.

— Третий — мусор из окон не выбрасывать, а собирать и вывозить в лес. Чем дальше — тем лучше. Для удобства неназванный колдун дал мне описание телеги-мусоровоза, кузнецы уже начали работу.

Если бы не страх наказания и строй угрюмых солдат, собравшиеся наверняка учинили беспорядки из-за обилия непонятных слов и ритуалов, которые отныне придется соблюдать всем подряд. Но это ничего, ведь цель полностью оправдывает средства.

Майор прокашлялся — будто гром грянул — и продолжил:

— Четвертый закон — каждый день чистить улицы от грязи. Пятый — прорыть дренажные канавы. Зодчие займутся ими сразу после бани. Шестой — протухшее не есть. Седьмой — мыть руки перед едой. Восьмой — не играть с мертвечиной. Вряд ли вы все их запомнили, поэтому глашатаи обязаны ежедневно утром и вечером напоминать о новых указах. Восемь простых правил — и никакой чумы. Собрание окончено. Разойтись!

— Здорово придумал, — похвалила Лира. — Сразу видно — в тебе сокрыта мудрость Избранного.

— Кончай, а? — фыркнул я. — Жить в чистоте и порядке — не мудрость, а полезная привычка.

— Ах, эта божественная скромность, достойная лишь высшего разума, — девушка совершенно искренне захлопала ресницами. — Ты мог бы купаться в славе и почете, но предпочел остаться в тени.

— Если все узнают, что я Избранный — хотя я не Избранный — мне ни одна девка не даст. Поэтому даже не вздумай проболтаться. Телепортирую в такую дыру, откуда сама Тенеда не вытащит.

— Сэр Леонид. — В комнату вошел майор. — Горожане приступили к помывке. Не знаю, поможет или нет, но дышать стало гораздо легче. Полагаю, вы заслужили награду. Особняк мэра с недавних пор свободен. Можете пожить там, пока не найдете попутный корабль.

— Спасибо, — я поклонился, пряча алчную ухмылку. — Есть еще пара просьб. Небольших.

— Слушаю.

— Лира станет моим личным телохранителем.

Томан взглянул на подчиненную, та смиренно кивнула.

— Как скажете.

— Еще нужна прислуга. Убираться и готовить самому влом, поэтому найдите трех девиц покрасивее. Старше восемнадцати, — загнул палец. — Здоровые зубы. Пониженная социальная ответственность, но не портовые шлюхи. Опционально — с большими сиськами.

Офицер слушал и молча кивал. Когда я закончил наглеть, без сомнений и возражений отчеканил:

— Прикажу поручикам. Уж они-то знают всех красивых и здоровых девок.

— Прекрасно. Еды и бухла куплю сам, денег хватает. За сим до свидания — пора готовиться к вписке… то есть, к скорому отбытию.

Похоже, природа и правда обрадовалась моей уборке. В кои-то веки распогодилось, выглянуло солнышко и заблестело на мокрых камнях мостовой. И этот запах как после дождя… блаженство!

— Похоть и блуд ведут к падению во тьму, — назидательно произнесла Лира.

— Я тебя умоляю. С каких пор ты стала такой правильной? Вчера хотела отрезать мне пальцы, а теперь хуже монашки.

Спутница вздернула носик.

— Вовсе нет. Просто хотела напугать.

— А теперь просто перестань нудеть — и считай, что я поверил в твою байку. Эту неделю все равно проведу в адском угаре, и ни ты, ни твоя богиня мне не помешают.

Линн вздохнула, но промолчала.

— Кстати, а где тут прибарахлиться можно?

Меня любезно сопроводили на площадь, к неприметному зданию с деревянным щитом на цепях. На вывеске выдолбили стамеской иглу и катушку ниток. К удивлению, лавка портного напоминала вполне себе современные бутики. Вдоль стен на манекенах висела одежда, на полках пылилась всякая мелочевка — портупеи, ремни, шнурки и даже ножны, под ними нестройными рядами стояла обувь. В углу виднелась ширма, за ней поблескивало ростовое зеркало. Можно сразу купить, можно снять мерки и пошить на заказ. По словам мастера, крой займет совсем немного времени — недели четыре.

Хозяин, кстати, походил на одного полурослика из известного фильма: низенький, седой, в красном жилете и очках.

— Здравствуйте, здравствуйте, — залебезил он. — Чем могу помочь?

— Да мы только посмотреть.

— Прошу, пожалуйста. Заходите, смотрите, выбирайте. Лучшие ткани, заморские!

Долбаные продавцы-консультанты. Достанут и в фэнтези.

Многие вещи выглядели вычурно и неудобно, а я привык к свободе и простору, чтобы нигде не жало и не терло. Поэтому выбор пал на белую рубашку со шнуровкой на груди, короткую кожанку с утепленной подкладкой и черный плащ с капюшоном. Как вы могли догадаться, шастать в синем или красном было чревато: даже спрашивать за шмот не станут — стрельнут из кустов и все.

Брюки взял самые обычные. Сапоги — кожаные, повыше колен. И вода не затечет, и грязь месить сподручней. Переоделся, покрутился перед зеркалом — Индиана Джонс, блин, только шляпы не хватает. Побриться бы еще, хотя со щетиной я выглядел в разы круче. Сложил пальцы пистолетами, ткнул в зеркало и белозубо улыбнулся — красавчик.

— Сколько за все?

— Пять золотых, — ответил тут же возникший за спиной лавочник.

— А в серебре?

— Пятьсот ровно.

— Да вы издеваетесь?

— Ни в коем разе! Наоборот — со скидкой отдаю, от сердца отрываю. Заморские ткани, лучшая кожа, первоклассный пошив!

— Отстой, — я поднял воротник и покрасовался еще разок. Расставаться со столь моднявым прикидом не хотелось, а возиться с целой горой серебра — лениво, да еще и вопросы могло вызвать ненужные. И тут решение как обычно нашлось само собой. — А дайте-ка золотой в долг. Под ее, — кивок на Лиру, — гарантиию.

— Эм… — хозяин замешкался, переводя взгляд то на странного и явно небогатого парня, то на замаранную помятую девчонку, выглядящую как сбежавшая каторжанка. Но то ли мое колдовское обаяние, то ли нежелание связываться со стражей вынудили коротышку расстаться с золотым — причем, как он наверняка думал, навсегда.

Я вышел на улицу, сунул руку в карман и «отсчитал» нужную сумму, а один злотый приберег для дальнейшего «размножения».

— Вот, держите. — На прилавок со стуком приземлилась блестящая башенка.

Старик, мягко говоря, удивился, но задавать вопросы не стал. Лишь пожелал удачного дня. Уходя, краем глаза заметил, как он пробует монетки на зуб.

— Ну, как я тебе?

— Неплохо, — буркнула спутница.

— Неплохо? И все?

— Самолюбование — грех. И я не собираюсь его пестовать.

— Какая же ты скучная стала.

Лира ничего не ответила, но сжатые губы и надменный взгляд без лишних слов намекали на ее правоту и мою постыдное низменное поведение. Ну, что поделать: вчерашний подросток, обделенный силой и женским вниманием, в первую очередь займется гиперкомпенсацией — это вам любой психолог скажет. А я не герой, никогда им не был и не собирался наверстывать упущенное, всецело озабоченный грядущим распутством.

Особняк мэра вклинился между ратушей и, как подсказала девушка, оружейной. Высокие стрельчатые окна, черепичная крыша, недавно выбеленные стены. Бонусом окованная железом дверь — такую только тараном выносить, да и то с десятого раза. На первом этаже расположились кухня и приемная, на втором — спальня. Кровать с балдахином занимала почти всю комнату, да и вообще домишко оказался на удивление тесным. Впрочем, в Дюнвике вообще хрен протолкнешься.

Но самое главное — погреб. Глубокий, с целым штабелем бочонков и одуряющим винным духом. Рядом на полке лежали молоток, топорик и ящик с бронзовыми краниками. Вот бы еще подписали, где какое пойло хранится, но искать его опытным путем я был готов хоть сутки напролет.

В первом плескалось крепленое сладкое вино. Чуть не отбил пальцы, вгоняя острую трубку в доску, но мучения того стоили. Принес из кухни большую глиняную кружку, и дело сразу пошло веселее.

— Пьяница, — фыркнула Лира.

— Не ной. Накати лучше.

— Обойдусь, — она поморщилась, будто я предложил ей хлебнуть из лужи.

— Как знаешь. Но если надумала нудить всю дорогу — лучше иди крыльцо посторожи.

Спутница ушла, задрав нос, а я продолжил дегустацию. Вино трех сортов, пиво темное, светлое, сидр, брага, медовуха. Баки заправлены, ключ на старт, алконафт Ленский к недельному полету готов! Однако малость не рассчитал силы, и хлебнув по глотку из каждой тары, с непривычки перестал чувствовать ноги.

— Хозяин! — донесся сверху молодецкий голос. — Служанок заказывали?

Кое-как поднялся по лестнице, вздрагивая и шатаясь, и обнаружил у входа двоих парней чуть постарше меня — разудалых, усатых, в легких доспехах и синих плащах. Рядом мялись девицы, с любопытством осматривая особняк, где им наверняка не доводилось бывать и вряд ли когда-либо еще доведется.

Одна златовласая, крутобокая, с выпирающей из корсета пышной грудью. Вторая — рыженькая, щуплая, глазки опустила, вся из себя няша-стесняша. Третья — стриженная под мальчика брюнетка, и по ее голодному взгляду сразу понял — скоро меня оседлают особо жестким способом.

Предвкушение вскипятило кровь, но от этого я лишь крепче захмелел. Благо дар никуда не делся — незаметное касание, будто висок почесал, и все прошло. А балбеска с косой все уверяла, что пьянство — нехорошо. Было бы нехорошо, дар бы и не откликнулся, а раз и по пьяни фурычит, значит все ровно. Ха!

— Спасибо, ребята. Передавайте привет майору, дом отличный. А вы, красотки, займитесь делом. В подвале бочонки — нацедите по бутылке с каждого. Хотя нет — по две. Там вроде жратва еще есть — приготовьте чего-нибудь и отнесите в спальню. У нас сегодня некультурное мероприятие.

— Сколько? — нагло спросила темненькая, и речь определенно шла не о времени или количестве еды.

— Смотря что умеете, — той же дерзостью ответил я, чтобы шаболда знала, кто в доме ходзяин. — И на что готовы.

Девушки переглянулись. Едва запахло деньгами, они вмиг перестали мяться и перешли к делу.

— Чем больше отстегнешь — тем больше сумеем, — заявила блондинка, как бы невзначай поправив корсет.

Я улыбнулся — во всем люблю деловой подход.

— Надеюсь, этого хватит.

На пол посыпалось золото. Монеты слетали с ладони одна за одной, звеня и маняще сверкая. Пышная, недолго думая, рухнула на четвереньки и стала совать добычу в ложбинку меж доек. Когда место кончилось, принялась пихать за щеки как хомяк.

Видя, что денег все меньше, рыжая и брюнетка устроили драку.

— Стоять!! — заорал не своим голосом.

Не знаю, отчего так вышло, но в комнате буквально грянул гром. Ничего не поломал, никого не ранил, но уши заложил до звона. Ошарашенные служанки вскочили и выстроились как солдаты на параде. С трудом сдержал смешок, видя распухшую мордашку блондинки, но веселиться было рано. Если эти дуры не будут слаженно работать, вписка кончиться весьма трагично.

— Устроили тут. Вам сказали, кто я?

Гостьи вполне ожидаемо завертели пустыми головами.

— Я — колдун, — сказал тоном, после которого лишь безумец отважился бы усомниться в моих словах. — Будете чудить — превращу в крыс. Вздумаете ослушаться — в жаб. А сделаете все как надо — озолочу. Кто больше постарается — больше и получит. Поняли?

Ответом стали энергичные кивки, будто красавицы уже приступили к служебным обязанностям.

— Отлично. Эти деньги поделите на троих. И бегом за работу. Чтобы через час все готово было!

Мэр принимал просителей на высоченном обитом кожей кресле, на нем-то я и развалился, набрав полную кружку пива и закинув ногу на ногу. Потягивая пенное, наблюдал, как девчонки носятся по дому. Причем каждая старалась выделиться в меру сил и смекалки: то глазками стрельнет, то соблазнительно оближет губки, то выгнется в интересной позе.

Бесконечные деньги. Неиссякаемая сила. Абсолютная власть. Такое попадание по мне!

— Господин… — ко мне подошла блондинка с веничком для пыли. — Под креслом грязно.

— Ага, понял.

Раздвинул ноги пошире. Не пересаживаться же, в самом деле?

Дальше все случилось слишком быстро. Даже не понял сперва, что вообще происходит. Штаны оказались расстегнуты, а мой хрен — у нее во рту. От неожиданности аж дышать перестал и спустил за пару секунд. Улыбнувшись, дерзкая пышка застегнула портки и как ни в чем не бывало ушла. Это прекрасно видела рыжая, и дабы подстегнуть ее мотивацию, громко произнес:

— Похвальное рвение. Премию получишь.

А у самого сердце ухает, ноги свело, голова кругом. Раньше видел подобное только в порнухе, а тут на тебе. Это сказка? Это сон? Интересно, все маги так живут? Хотя причем тут, блин, маги. Были б деньги, а желающая отсосать за них всегда найдется.

Из подвала вышла рыжая. С бутылкой вина, но без платья. Без спросу села на колени, якобы наполнить кружку. Не стал ходить вокруг да около и внаглую сжал высокую упругую грудь. Волшебная палочка вновь наполнилась колдовской силой, но красотка подмигнула и ушла, виляя задом. Этой премию не дам.

— Хозяин! — донеслось сверху. — Все готово!

Поднялся, на ходу стаскивая обновки. Служанки уже разделись и жадно хлестали из горла, сверкая небритыми подмышками. Впрочем, подмышки — далеко не самые густые заросли, но после полулитра крепленого на подобные мелочи закрываешь глаза.

Плюхнулся на кровать. Блондинка попыталась взгромоздиться на меня, но пацанка ее грубо оттолкнула.

— Куда прешь, корова⁈

— Щас как дам по роже, глиста! — окрысились в ответ.

Пришлось пресекать в зародыше грядущую потасовку. Нет, не подумайте — пусть дерутся, но только когда мне до них не будет никакого дела.

— Тихо! Первая вызвалась — первая и будет. Не волнуйтесь, все успеете прокатиться.

Пышная раздвинула пальцами кудри, об которые и садовые ножницы бы затупились, и медленно села, охая и постанывая. Я невольно зажмурился и впился пальцами в матрас. Блондинка мерно привставала и опускалась, придерживая колышущиеся словно желе груди. Входило так плотно, что в глазах темнело и пульсировало в затылке.

Другие сидели по обе стороны и наблюдали. Рыжая — с легким стыдом, брюнетка — с большим азартом, то и дело закусывая нижнюю губу. Чтобы не выстрелить раньше времени, начал думать о всякой фигне вроде грустных котиков, несправедливости жизни и голых старухах. Немного отпустило.

Партнерша же согнулась и затряслась как в припадке, протяжно вопя.

— Ох, мля, вот это да! Магия какая-то.

— Слезай уже, — прорычала брюнетка, трясясь от вожделения. — Моя очередь.

Едва место освободилось, пацанка насадилась на стручок разве что не в прыжке и быстро задвигала задом, водя ладонями по упругому животику, острым грудкам и шее. Было видно, что секс доставлял ей огромное удовольствие, и плевать, что за деньги. Она почти не стонала, но часто-часто дышала распахнутым ртом.

Вскоре поглаживание сменилось царапаньем. На тонкой бледной коже оставались розовые следы, а сосочки она крутила так, будто намеревалась оторвать.

— Любишь жестко? — прохрипел я.

Резкий кивок.

— Отшлепайте ее.

— Ох, это я запросто.

Блондинка замахнулась и врезала от души, за всю хурму. На попе вспыхнула отчетливая красная пятерня, пацанка зашипела и крикнула:

— Все, что ли? Я комаров сильней прихлопываю! Шевелись, свинина.

Дама в теле, устав терпеть оскорбления, подняла с пола мой ремень. Схватила наглячку за голову и стала охаживать по спине, бокам и заднице так, что треск поднялся на весь дом.

— Я тебе дам свинину, сука. Я тебе покажу корову, мразь.

Прежде чем вмешался, беднягу исполосовали по первое число. Она лежала на мне, уткнувшись в плечо, и не шевелилась.

— Ты живая?

Та чуть слышно простонала:

— Тише. Не дергайся. Никогда так не кончала, внутри все горит.

Передохнув немного, откинулась на спину, раздвинула ноги и замерла, время от времени подрагивая.

— Ну что, рыжик, твоя очередь.

Закинул колючие лодыжки на плечи, нащупал вход среди щетки жестких волос и осторожно вошел. Домработница по вызову ахнула разок и затихла, сложив руки по швам. Из всех троих эта оказалась самой деревянной, но я уже придумал, как ее расшевелить.

— Десять серебра той, кто оближет ей сиськи.

— Эй! — встрепенулась служанка. — Мы так не договаривались!

— А тебе — двадцать.

— Договорились.

Похоже, темненькая старалась быть первой во всем, и без лишних уговоров и споров присосалась к розовому соску. Блондинка, не желая уступать, с чавканьем и хлюпами накинулась на второй.

— Ах… — простонала, жмурясь, рыжая, — осторожнее, а то откусите.

Смотреть на это больше не было сил. Вынул и извергнулся под таким напором, что забрызгал им волосы, щеки и живот. После чего вылакал полную бутылку пива и довольный лег спать в гнездышко из разгоряченных тел.

На рассвете меня разбудили грохот входной двери и тяжелые шаги на лестнице. В спальню влетела Лира, окинула творящийся бардак хмурым взглядом и сказала:

— На нас напали.