Разгильдяй

Глава 10

Меня словно по затылку обухом треснули — даже оглянулся, ожидая увидеть за спиной очухавшегося бродягу с тем самым обухом. Но шпионы не пытались напасть, хотя в тот момент я не представлял ни малейшей угрозы и для ребенка. На ватных ногах шагнул к стене и оперся ладонью о бревна, не чувствуя ни заноз, ни колючих сучков. В груди разлился холод, в горле заскребло, взор заволокло щиплющей пеленой, а при каждом вдохе кололи иголки. Как же так? Неужели все — зря? Да, война — это ад, а гражданская — так и вовсе ад в квадрате, но я же был там, стоял рядом с ней и мог бы все изменить, если бы проявил больше настойчивости, проявил характер. А я просто отпустил ее, прекрасно понимая, что творится вокруг. Это все равно, что после свидания не проводить подругу до дома, зная, что она живет в криминальном районе — одном из тех, куда не стоит соваться и днем. Я бы мог все исправить, обойти беду иным путем, но не захотел, смалодушничал, включил обидку…

Затхлый воздух снова сгустился, щепа, посуда и глиняные черепки один за другим воспарили над полом, перебрасываясь ослепительными молниями.

— Паря! — Тим рысью прыгнул ко мне и захлопал меня по щекам. — Паря, уймись! Линн жива, слышишь⁈ Жива!

Я поднял бледное, будто покрытое инеем лицо и смерил кабатчика мутным взглядом.

— Все, кончай колдовать! Я соврал, чтобы проверить, не брешешь ли ты. Теперь вижу — вы, кажется, не просто попутчики… Впрочем, какая разница, я слишком стар для этих дел… В общем, Лира в порядке… ну… почти.

Я просипел, не слыша себя:

— То есть?

Тим сплюнул под ноги и зарыл слюну мыском. Выдохнул, собираясь с мыслями и подбирая нужные слова, чтобы не вызвать очередной магический всплеск, ведь от конспиративной квартиры и так по сути остался один каркас.

— Она в плену. Если не умрет на допросах — то скоро умрет на плахе. Так что я не сильно слукавил.

— Пива, — я протянул руку.

Лишь после полной кружки «успокоительного» сердце отпустило, стало легче дышать, а мысли чуточку прояснились, но ледяной пот все еще катился градом по лбу и щекам. Самое страшное миновало, мне (уж не знаю за какие заслуги) выпал шанс исправить ошибку, оставалось лишь не пролюбить и его очередной глупостью и поспешными решениями.

— Где ее держат?

— В Доме райских наслаждений. — Тим невесело усмехнулся. — Это крепость на острове. Надеюсь, палачи потянут время и не замучают беднягу в первые же дни. Если хочешь — переправим тебя в Брилл, в ставку генерала. Там есть чем заняться беглому чародею.

Я нахмурился и искоса взглянул на физиономию шпиона, всей своей мимикой выражающую одну расхожую фразу — здесь наши полномочия всё. И все же уточнил с укором в голосе:

— Вы не собираетесь ее спасать?

Тим поднял руки, будто на него наставили арбалет:

— Хотелось бы, но на острове окопался целый легион под командованием Советника. Чтобы взять Ангвар, понадобятся все наши силы, а ради одного лейтенанта… сам понимаешь. Эх, жалко девчонку, — без привычной иронии произнес Тим и с горестью вздохнул. — Помню ее вот такой…

— Нельзя взять штурмом, — я ткнул пальцем в стену с видом полководца, указывающего направление на цель, — возьмем хитростью.

Мужчина скрестил руки на груди и чуть склонил голову вбок, не сводя с меня настороженного взгляда. С одной стороны, он видел в чужаке чумазого сутулого подростка, ничего не смыслящего в подковерной грызне и шпионских играх, но с другой перед ним стоял колдун, мощь которого он испытал на собственной шкуре. Тут уж хочешь не хочешь, а придется прислушаться.

— И что ты предлагаешь?

— У вас есть связи на том берегу?

— Шутишь? — трактирщик усмехнулся, вмиг утратив последнее уважение к волшебному дару, словно я предложил заручиться поддержкой драконов или поднять армию нежити для штурма цитадели. Проще говоря, ляпнул несусветную дичь, а Тим явно ожидал от чародея какой-никакой мудрости. — У Борбо нет таких денег, чтобы платить за билеты. К тому же, там королевских разведчиков больше, чем крыс в трущобах. Ангвар — второй по размеру и важности после Герадиона. Стратегическая, — он поднял палец, — точка. Считай, мы в логове врага. Тут не то что связи установить — пернуть спокойно не дадут. А ты нам еще и штаб разнес.

— Вы хоть чем-нибудь поможете? — раздраженно бросил в ответ, устав от кривляний и паясничания.

Тим пожал плечами. Судя по ленивому, лишенному всяческой заинтересованности взгляду, моя ярость впечатлила его не больше, чем шипение котенка.

— Смотря чем. Я не могу похерить всю сеть, нас и так осталось слишком мало. Понимаю, девушка тебе дорога и все такое, но ферзей на пешки не разменивают.

— Лира — не пешка, — рявкнул в ответ, и единственная уцелевшая кружка сама собой смялась в жестяной шар. — А мой друг. И если понадобится…

— Понял-понял! — проворчал шпион. — Говори, что надо, но на многое не надейся.

— Сперва — одежда. Желательно, менее приметная, чем эта, — я указал на стянутый запекшейся коркой мех.

— Думаю, справимся. — Тим потер подбородок и гаркнул: — Птичка!

Притихший в уголке бродяга встрепенулся и бесшумно юркнул за дверь.

— Его зовут Птичка? — я ожидал какого угодно прозвища — Хмырь, Проныра, Пес — но точно не этого. Хозяин не стал отвечать на немой вопрос, лишь пояснил, что Птичка всегда приносит то, что просят.

И правда — получаса не прошло, как мрачный тип бросил к ногам сверток с тряпьем привычного для гетто фасона. Судя по запаху, их сняли с бомжа, причем мертвого. Брюки — черные, в заплатках. Рубаха — когда-то белая, латаная-перелатаная, но хоть без кровавых пятен. Плащ с капюшоном из пожелтевшей парусины надежно спрятал бы мое лицо, а вот обувь раздобыть не удалось. Впрочем, оно и к лучшему — босоту так не за красивые сапоги прозвали.

Переодевшись, вышел на берег и осмотрел четырехгранную серую громаду. Лира где-то там, в сыром подземелье, а королевские псы знают толк в пыточных механизмах, сам убедился. Сердце сжалось от одной лишь мысли, что сейчас делают с подругой. И вроде до цели рукой подать, но ничего не сделаешь — стены метров десять в высоту, на боевом ходу без особого стеснения разминаются латники с алебардами, в бойницах поблескивают похожие на тарелки шлемы арбалетчиков — да будь я на пике божественной мощи, вряд ли взял бы такой орешек в одиночку.

От нахлынувших тоски и безнадеги захотелось лечь и не шевелиться, но такой роскоши я позволить себе не мог. Время еще есть, и нужно распорядиться им с максимальной пользой. Впервые за все приключение в ином мире предстояло решать проблему головой, а не даром. Присел, взял палочку и набросал на грязи список квестов для вызволения воительницы. Первое задание — перебраться к богачам, ведь все нити и лазейки в руках власть имущих, в трущобах околачиваться бесполезно, тут никто ничего не решает.

Для этого нужна легенда, без прикрытия и соваться не стоит — нищеброда с билетом вмиг растянут на дыбе. Идеальный вариант — прикинуться каким-нибудь заезжим дворянином, непутевым сынком графа или барона из далекого поместья. Мол, в гости приехал или учиться — одним словом, в городе бываю редко, поэтому-то вы меня и не узнали. Но словам могут и не поверить, да и не умею я вживаться в образы и убежать всех харизмой и актерским мастерством, значит, в любом случае понадобятся документы. Самая лучшая подделка, чтоб комар носа не подточил, которая наверняка обойдется в столько же золотых, сколько и пропуск в богемный мирок.

Есть ли среди этого захолустья умельцы? Тим наверняка знает, уж кому-кому, а шпионам без поддельных ксив не выжить. Может, через него удастся раздобыть грамоты и прочие удостоверения, но денег трактрищик точно не даст, а на все про все мне понадобится около двух тысяч. Половину за билет — остальное на квартиру, рестораны и прочие радости высшего света, ибо нет ничего более подозрительного, чем спящий на улице дворянчик.

А потом? Потом три главных приема настоящего шпиона: подкуп, шантаж, провокация. Найти нужных людей, надавить на слабые места и вынудить плясать под мою дудку. Сколько на это уйдет времени? За пару дней точно не управлюсь, да и за неделю вряд ли, с моим-то опытом. Дерьмо собачье. Тут сам Джеймс Бонд не успеет.

В гневе затоптал каракули и подпер кулаком подбородок, нервным взором уставившись на Саммерен. Хорошо быть рекой — теки себе да теки, ни о ком не думай, ничего не бойся, к лету подсох, весной напитался талым снегом — красота.

Я вздрогнул от неожиданности, увидев перед лицом пенную шапку — Тим подкрался со свойственной опытному шпику бесшумностью.

— Ты как? — спросил разведчик и протянул кружку.

Отхлебнул, вкратце обрисовал задумку и услышал в ответ тихий свист:

— Эх, паря, серьезную ты операцию затеял. Целый взвод спецов надорвется. Да и то на все про все месяца четыре уйдет. Не хочу, конечно, тебя расстраивать, но… Лире поможет только чудо. Езжай-ка лучше в Брилл, пока сам не сгинул.

— Не хотите помогать — так хотя бы не мешайте, — процедил я, не сводя взгляда с реки, словно ища на коричневой глади совет от всех проблем.

Трактирщик развел руками.

— Дело твое. И жизнь твоя. Распоряжайся как хочешь.

— Угу. Спасибо за поддержку.

— Леня! — он дружески хлопнул по плечу. — Помни — если влезешь в это дело, наша война станет и твоей тоже.

Я обернулся и смерил собеседника презрительным взглядом:

— Уже стала.

Я битый час бродил вдоль берега в поисках подсказки, не обращая внимания на мусор и тухлую вонь: сквозь шайки бедняков, мимо полуголых шлюх, пьяных моряков и хмурых молодчиков, утопая в плеске весел, ругани и воплях. Шел просто так, без цели и смысла, потому что сидеть на месте не было никаких сил, стараясь отвлечься хоть чем-то, лишь бы не думать о подруге.

И тут взгляд зацепился за небольшую лодчонку, идущую с противоположного берега прямиком к заброшенному причалу. На банках сидели двое, и оба отчаянно косили под местную голь: серые плащи с глубокими капюшонами, нечищеные ботинки, пыльные штаны, все нарочито мятое и расхлябанное, но на фоне настоящих нищих эта парочка выделялась как луна среди звезд.

Снедаемый любопытством, подошел ближе к берегу и спрятался за растянутой сетью — мол, стою, никого не трогаю, невод починяю. Лодка замерла у облепленных мусором свай, тип на корме сложил весла, прыгнул на шаткие доски и завертел головой как вынюхивающий добычу пес. На самом же деле незнакомец выискивал притаившихся за пакгаузами грабителей, но не заметив никого подозрительного протянул спутнику руку. Налетевший ветер качнул полы плаща, и я отчетливо увидел: никакой это не спутник, а самая настоящая спутница — уж женские бедра и попку ни с чем не перепутаю, да и рост выдавал в пришельце девушку.

Но что она тут забыла? Зачем богатейке инкогнито приплывать в зловонную дыру, рискуя нарваться на беду пострашнее привычного для здешних мест грабежа? В голове сами собой прозвучали недавние слова Тима о пресловутой Конюшне, и все тайное сразу стало явным. Натянув капюшон поглубже, я побрел за парочкой аки заправский асассин, ловко лавируя в толпе бедняков. И мысленно благодаря Птичку за то, что снял шмотки именно с бомжа, ведь в противном случае я бы вряд ли сумел затеряться среди голытьбы.

У провожатого охочей до экстремальных развлечений секс-туристки под плащом топорщились ножны, которые высокий плечистый мужик особо и не прятал, намекая лиходеям, что лезть — чревато. Я взял на заметку держать ухо востро — телохранитель наверняка опытный солдат или наемник, ведь молодая особа не взяла бы в охранники кого попало в столь опасном для молодых особ месте. Интересно, что за услуги предлагает заведение, раз леди не стесняется тащить с собой бугая, который так-то и проболтаться может. Неужели подобных заведений нет в безопасном старом городе… или же там все давно испробовано и успело приесться?

Богатеи побродили вокруг рынка, неумело путая следы, и свернули в подворотню. Выждал немного — и юркнул а ними, успев заметить их у неприметной хибары — точно такой же, как и десятки вокруг: ни вывесок, ни каких-либо знаков, если не знаешь наверняка — никогда не сыщешь нужную дверь.

Девушка постучалась — два раза громко, трижды — тихо и быстро. Из-за двери что-то спросили, что именно — не расслышал, но гостья ответила низким скрипучим голоском избалованной прожигательницы жизни и папиных сбережений:

— Красный сокол.

Щелкнул замок, за ним — второй, заскрежетал засов — к облавам эти ребята подготовились неплохо, не удивился бы, найдись в заведении потайной ход за городские стены. Похотливая леди кивнула охраннику и вошла в сруб, а дуболом подпер дверь спиной, поглубже натянул капюшон и скрестил распухшие мышцами руки на бочкообразной груди.

Время пошло.

При моем появлении амбал вздрогнул и потянулся к мечу. Я изобразил пьяную походку (в этом опыт небольшой, но имелся) и пошел прямо на него, не обращая внимания на оружие.

— Куда прешь⁈ — прорычали из-под капюшона.

— А тебе какое дело? — буркнул я, едва ворочая языком. — Это что, твоя подворотня?

— Иди отсюда, — охранник отлип от дубовых досок и на четверть вытащил клинок из ножен. — По-хорошему.

Я приблизился на расстояние удара и с вызовом произнес:

— Или что?

— Ах ты ублюдок! — Проводник полностью выхватил короткий узкий клинок и направил мне в грудь.

Сложенные пистолетом пальцы едва не порезались о дрожащее острие. С ногтя с оглушительным треском сорвалась молния, сияющей змейкой скользнула по стали и прожгла кожаную оплетку. Как оказалось, если добавить к дару немного ума и смелости, вполне хватит и малой его толики. Бугай стиснул зубы, выпучил глаза и рухнул как подкошенный, а я, кряхтя и надрываясь, оттащил тяжеленную тушу за хибару — и вот тут без магии уже никак не обошлось. Помня заветы лысого убийцы, снял с обмякшего тела плащ и сапоги, и пока натягивал на себя трофеи, услышал из-за стены глухие стоны, словно кого-то зверски душили.

Не удержался — глянул в щелочку меж бревен, из которой кто-то с понятной целью выдрал паклю и смолу. В полутьме на ворохе соломы мускулистые длинноволосые «жеребцы» жарили молодую дворянку в три смычка, и жарили нещадно, вставляя до упора во все щели. Леди тряслась как в припадке, выла и закатывала слезящиеся глаза, но стоило кому-то хоть на йоту сбавить темп — тут же выплевывала болт и орала:

— Быстрее, б-дь! Я вам за что плачу⁈

После чего глотала шишку с усердием сосущего вымя теленка.

Вот так да — в высшем свете таких развлечений, небось, и вовсе нет. Очень хотелось досмотреть, но все же переборол себя и встал у двери. Порка продолжалась минут сорок, и наконец девушка выползла из Конюшни — помятая, вспотевшая, в соломе и потеках сурьмы на щеках. Не сказав ни слова, враскоряку потопала прочь, охая и шипя на каждом шагу. На меня даже не взглянула — не до того было, поэтому и не заметила подмену: роста мы с охранником примерно одинакового, а вот в плечах я раза в два уже.

Я натянул капюшон и забрался в лодку, спутница села напротив, раздвинув ноги как на приеме у гинеколога. Грести пришлось спиной вперед и постоянно оглядываться, чтобы не врезаться в рыбацкие корыта. К счастью, дворянка смотрела в пол и видела лишь носки знакомых сапог.

— Божественно, — выдохнула она. — Сейчас бы еще нажраться вдрызг, но папка скоро вернется со службы.

Молча кивнул — мол, какая досада.

— Вот все думаю — может в обычную конюшню сходить? — мечтательно произнесла спутница, зевнув и ойкнув от боли в натруженных челюстях. — А то знаешь, годы идут, пи-да уже не становится. Маловато как-то. — Она почесала промежность. — Чего молчишь?

Пожал плечами — хочешь, сходи, но в этот раз тишина не на шутку разъярила благородную шлюху:

— Я, б-дь, с тобой разговариваю, кастрат ху-в! Отвечай, когда спрашиваю!

До берега метров сто, рот открою — шаболда начнет визжать и меня тут же заметут. Поэтому стиснул зубы, как пленный партизан, хотя до колик в затылке хотелось высказать все этой наглой шалаве. Но с глупыми девушками безотказно срабатывает один забавный трюк — промолчишь, и они начнут отвечать на свои же вопросы.

— Не поняла… — Леди сдула со лба белокурый локон и нахмурилась. — Ты что, ревнуешь? Может, сам меня отодрать хочешь? — над водой пронесся раскатистый смех, в котором с первых нот угадывалась тупая хабалка. — Ты свою пипетку видел? Ей только мышей е-ать. Нашелся тут рыцарь без страха и упрека. Рыцари с короткими копьями никому не нужны, они все — неудачники. А на конюшню все же схожу. Вот прям завтра, как только папаня уедет к любовнице!

Яблоко от яблони. Что же, все закономерно: чем удобряли — то и выросло. Уверен, ее ротик сам распахнулся бы при виде моей «пипетки», но от мысли о близости с этой шалавой внутри все сжалось от отвращения, будто предо мной лежал полуразложившийся труп. И невольное сравнение с Лирой залило грудную клетку горьким подогретым медом — да, с ней не прыгнешь в постель по щелчку, но и бегать по конюшням воительница точно бы не стала.

Каким-то чудом (и с небольшой помощью магии) причалил со второй попытки, выслушивая ругань и упреки спутницы. Моя удача, что она оказалась настолько тупой, что в упор не замечала ничего подозрительного, а вот латник у кованых ворот заметно оживился при нашем приближении. Я напрягся, прокручивая в мыслях варианты отступления — один другого поганее, но интерес стражника был в ином — блудница швырнула ему звенящий мешочек и прошипела:

— Ты меня не видел.

Второй кошель достался кучеру — прямо за чугунной решеткой стояла белая карета с занавешенными окнами. По местным меркам настоящий лимузин: посеребренные спицы, вырезанные из кости дверные ручки, пара лошадей с расшитыми золотом попонами и «водитель» в нарядном камзоле. На широкую ногу живут господа, и будет крайне забавно, если папаня узнает, на что дражайшая дочурка тратит карманные деньги.

Свистнул хлыст, колеса заскрипели по мостовой. Хотел полюбоваться роскошью старого города и заодно запомнить дорогу, но чертовы шторки были намертво приколочены блестящими шпильками. И все же какое-никакое впечатление от района богачей получил: здесь не воняло навозом и тухлой рыбой и было ощутимо тише. Никто не орал, не дрался, лишь редко-редко доносился перестук копыт и едва слышные разговоры гуляющих по улицам господ, под чьими дорогущими обувками не шлепала грязь.

— Эй, Энри. — Распутница пнула меня по сапогу. — Ты же не злишься?

Качнул головой.

— А чего молчишь? — не унималась девушка, но явно не из-за угрызений совести, а из страха, что я обижусь на хамское обращение и разболтаю все папаше.

Пожал плечами.

— Ну хватит дуться. И смотри отцу не ляпни.

И тут я медленно, словно злодей из дешевого фильма снял капюшон, одарил негодяйку зловещим оскалом и ледяным тоном произнес:

— Ляпну.

Эх, видели бы вы лицо потаскушки. Словно в замедленной съемке распахнулись карие глаза, челюсть отвисла, кожа буквально выцвела до мучной бледности, а в стиснутом горле застрял немой крик. Не устояв под напором не самых приятных чувств, бедняжка грохнулась в обморок. Хорошо хоть удалось оживить ее бодрящей тряской за плечо, а то сперва показалось, что шелковое сердечко таки не выдержало.

— Т-т-ты кто?.. — прохрипела дворянка, хлопая ресницами и озираясь в поисках телохранителя, словно тот заполз под кресло или мог внезапно возникнуть из воздуха. — Где Энри?

— Неважно, — тоном инквизитора на допросе прозвучал ответ. — Я спрашиваю — ты отвечаешь. Быстро, четко и тихо. Кем работает твой папаша?

Не знаю, за кого меня приняла леди — скорее всего, за вражеского шпиона, но сопротивляться и отнекиваться даже не подумала, ведя себя как после укола сыворотки правды.

— Б-б-банкиром…

— Где?

— В Первом ангварском…

— Высоко забрался. И почему я не удивлен? Да ты не бойся, не дрожи. Поможешь мне — и никто не узнает о твоих тайных… пристрастиях, — я выделил голосом последнее слово.

Акцент попал точно в цель — щеки девушки залило багрянцем, а страх тут же смыло безудержной ненавистью:

— Ах ты… — зашипела она, но я подался вперед и проговорил по слогам:

— Заткнись, шлюха. Тебе слова не давали. Откроешь свою обкончаную пасть, когда разрешат, поняла?

Тирада вобрала в себя весь накопившийся гнев — и за потерю спутницы, и за проблемы с даром, и за отвращение к падали напротив, и за все пережитые злоключения, и каждое слово пудовым молотом раздробило все попытки к сопротивлению. Если прежде дворянка не представляла, с кем имеет дело, то теперь убедилась воочию — с кем-то крайне опасным, и ему не стоит перечить.

— Да, господин, — всхлипнула она, не сводя от меня вытаращенных глаз. — Поняла.

Я удовлетворенно хмыкнул и откинулся на спинку:

— Прекрасно. Приедем скоро?

— Да.

— Возьмешь деньги — немного, пару сотен золотых. Есть столько?

— Да.

— А потом пойдем за покупками. Будешь хорошей девочкой — и очень скоро забудешь обо мне. Начнешь выеживаться — весь город узнает, что ты е-шься с конями. Уверен, папаша за такое по головке не погладит.

— Но я не еб-сь с конями! — взвизгнула девушка. — Ты ничего не докажешь!

Я не сумел сдержать злорадный смешок:

— А мы не в суде. Слух — как воробей: вылетит и не отмоешься.

Леди громко засопела и буркнула под нос:

— Ладно.

Я наградил правильное поведение добродушной улыбкой и спросил:

— Как звать?

— Бетани, — с неохотой ответила попутчица.

Кивнул:

— Будь умницей, Бетани, и никто не пострадает.

Хвала хаосу, карета вскоре остановилась, а то уже начало подташнивать от частых поворотов и постоянной качки. Девушка нетрезвой походкой сошла на тротуар и велела кучеру ждать. Хлопнула дверь, даже с такого расстояния я слышал, как грохочут ступени. Где-то через полчаса (вот что значит правильная мотивация) Бет вернулась, успев привести себя в порядок, напудриться и переодеться в изящное зеленое платье и шляпку с вуалью. На сиденье рядом со мной плюхнулся пухлый кошелек.

— Что дальше?

Я указал на нее пальцем и шепнул:

— Едем в магазин, где продают такие же шмотки.

Пока распутница отвлекала хозяина кокетливой беседой, я кабанчиком метнулся по рядам, выбрал нужную одежду и скрылся за ширмой. В темно-синих брюках с бурыми лампасами и двубортном кителе с давящими на плечи эполетами, трясущимся при ходьбе аксельбантом и удавкой впившимся воротником чувствовал себя крайне неуютно, и это, считай, самое мелкое и незначительное неудобство из тех, что предстояло вытерпеть.

С одной стороны, мое мертвецкое лицо жутко контрастировало с нарядом боевого капитана на параде, словно в мундир вырядили первого попавшегося бомжа, но в то же время играло на руку легенде о распутном гуляке. И чтобы совсем уж отвести подозрения, на оставшиеся деньги купил роскошный красный плащ до пят, и, по словам услужливого продавца, преобразился в настоящего ангварского аристократа.

Расплатившись и еле отвязавшись от предложений взять вот эту замечательную треуголку и ножны из настоящей акульей кожи, велел Бет катить в ближайшую к ее дому гостиницу. Когда карета остановилась, поманил дворянку пальцем и тихо, но внятно сказал:

— Узнаешь у отца имена и адреса трех самых крупных должников, у которых отбирают имущество или грозят долговой ямой.

— Да как я узнаю⁈ — зашипела дворянка, вытаращив глаза. — Мне с детства чхать на его дела!

Вместо долгих разъяснений я покачал правой ладонью, изобразив чашу весов:

— Имена и адреса.

Затем качнул левой:

— Трах с конями. Выбирай.

— Первое, — проворчала она.

— Молодец. Завтра на рассвете оставишь портье письмо для… — не смог сдержаться от ехидной улыбки: — Красного Сокола.

Бет шумно вдохнула, запасаясь воздухом для шквала отборной ругани, но в последний миг выдохнула и понурила голову:

— Да, господин.

— Умница, — я улыбнулся и подмигнул. — До завтра.

Подождав, когда карета скроется за углом, догнал первого попавшегося господина и вежливо спросил:

— Извините, сударь! Не подскажите, где найти гостиницу получше того клоповника?

И кивнул на здание, куда меня привезла Бет. Естественно, ночевать там никто не собирался — слишком опасно, ведь у потаскушки достаточно денег и влияния, чтобы послать вместо письма наемного убийцу.

Усатый джентльмен учтиво поклонился.

— Сударь, а у вас есть вкус. «Саммерен на закате» — знатная дыра. Прошу за мной, тут неподалеку есть маленькое, но донельзя уютное заведение.

Мы прошли пару кварталов, болтая о всякой ерунде. Я больше молчал, а лорд Данкан все жаловался на бесчинства пьяных гвардейцев, мэра-взяточника, разгул преступности, босяков с того берега, плохую еду и бессилье короля, неспособного раз и навсегда покончить с синими крысами. Без ложной скромности заявляю, чир за одну прогулку узнал больше, чем Тим за месяц. Жаль ничего не услышал о крепости, а спрашивать прямо побоялся.

Ночь прошла спокойно. В том смысле, что никто не устроил облаву и не попытался задушить подушкой. Спал же плохо, волнуясь об успехе задумки и терзаясь мыслями о Лире. Сам-то в теплой мягкой постели, а она в вонючем каменном мешке, где в лучшем случае мокрая солома на полу. Примерно раз в час проваливался в беспокойные сны, заканчивающиеся одним — в комнату врываются латники, волокут на площадь и рубят голову. Иногда я вскакивал сразу после удара топора, иногда взлетал над эшафотом бесплотным духом и с ужасом смотрел, как обезглавленное тело носится как курица вокруг плахи.

Утром кое-как запихнул в себя яичницу с салом и отправился слоняться по району, пока не встретил подходящую цель — толстого мальчишку лет десяти с глупым доверчивым лицом. За оставшийся со сдачи серебряк пухлик с радостью согласился сбегать в «Саммерен» и проверить почту, и вскоре вернулся с хрустящим запечатанным сургучом конвертом.

Внутри лежал сложенный вдвое лист, исписанный красивым, но резким и торопливым почерком, от которого так и сквозило яростью.

Граф Арак Доро — Могущества Герадии, 3 — имущество арестовано.

Пэр Гидеон Тан — Гвардейская, 17 — долг десять тысяч, судья хочет сослать на рудники лет на двадцать, но мэр против.

Пэр Ковак Рул — Вечной Короны, 9 — три тысячи долга, выплачивает частями.

Это все.

P. S. Пожалуйста, никому не говори…

Что же, рядом с пунктом «шантаж» можно смело ставить галочку. Перечитал список еще раз и постучал ногтем по второй строчке — то, что доктор прописал.

— Такси! То есть, эй, кучер! Гони на Гвардейскую!

Дом Гидеона выглядел довольно скромно: два этажа, кирпичный фасад без лепнины и штукатурки, облицованное обычным камнем крылечко в три ступени и дверь, не похожая на сейфовую. Но это вряд ли было проявлением смиренной кротости и нестяжательства — скорее всего, прежний роскошный особняк господин Тан продал в уплату долга.

Узкая тенистая улочка протянулась впритык к набережной, о чем недвусмысленно намекали запахи, в то время как самые жирные толстосумы теснились в центре. Не гетто, конечно, но средненький такой райончик для обнищавших властителей мира, из которого они могли переселиться только в трущобы.

Внезапного гостя принял обрюзгший пожилой мужчина с бульдожьими щеками и непередаваемой горечью во взгляде. Старик не протянул бы на рудниках и месяца, и по сути ему грозил смертный приговор, а судя по лиловым мешкам под глазами и острому запаху перегара, Гидеон с размахом отмечал последние дни на воле.

— Вы представились как человек, решающий вопросы… — Должник дрожащей рукой поставил на стол графин.

Я кивнул:

— Так и есть. Не задаром, понятное дело.

— Само собой… Но денег, как видите, нет.

— Тогда расплатитесь услугой. Ходят слухи, вы дружны с мэром.

— Изаль помешан на семье. — Тан наполнил бокалы, расплескав половину. — А мы вроде как родственники… — голос бедолаги скрипел несмазанной ступицей, а взгляд с трудом фокусировался даже на сжатой в трясущихся пальцах посуде. — В черт вспомнит каком колене. Для него это важно, вот и хлопочет, — глубокий вздох, — но лишь оттягивает неизбежное. У судьи целая стопка моих расписок, вот такая, — Пэр занес ладонь над столом. — Я взял в Первом ангварском кучу денег, хотел открыть мануфактуру… Началась война и все пошло под откос.

— А если банк спишет долг?

Собеседник хмыкнул.

— С чего мне вам верить? Скорее всего, вы очередной проходимец. Стервятник, прилетевший на обглоданный труп, чтобы поживиться последними кусочками гнили.

— Я из Совета.

В мутных глазах вспыхнули тусклые огоньки надежды, а в тоне умирающего лебедя скользнул неподдельный интерес:

— Да неужели? Докажите.

Подсвечник на углу стола вспыхнул сам собой. Гидеон удивленно вскинул брови.

— Ох… Пожалуй, стоит извиниться. Продолжайте.

— Мэр что-нибудь решает в Ангваре? — я отпил вина — не для вкуса или хмеля, а чтобы не огорчать хозяина. Но все же похвалю напиток — освежающий и тягучий как ликер. — Или сидит тут для галочки?

Тан снова вздохнул:

— До прихода красных Изаль пользовался огромным влиянием и уважением, пусть и несколько… теневого толка.

Я с пониманием кивнул.

— Без его ведома даже крысы не пищали. Нынче же вся власть и колдуна и командиром легиона.

— У мэра есть связи в штабе?

— Вроде бы, — старик почесал наморщенный лоб. — Подробностей, увы, не знаю.

— Поговорите с ним и узнайте, сможет ли он выбить перевод одного пленника из крепости в Герадион.

— А, столичные шашни. — Тан залпом осушил бокал. — Закулисная грызня. Не обижайтесь, господин, но на мой взгляд маги — что волки.

— Не всегда, — я отставил бокал и закинул ногу на ногу. — Мое предложение — ваш единственный шанс не сгнить в руднике.

— Что ж… тогда отправлюсь к родственничку прямо сейчас. Возвращайтесь через пару часиков.

Чтобы зря не шататься по улицам, зашел в ресторанчик неподалеку с аппетитным названием «Золотой поросенок». За столиком сидели два пожилых господина, степенно мешали ложками чай и тихо разговаривали. Выбрал местечко в темном уголке и заказал фирменное блюдо — того самого поросенка с овощным рагу.

Едва улыбчивая официантка принесли заказ, в заведение ворвалась шумная толпа. Я вздрогнул и покосился на окно, однако молодежь пришла вовсе не по мою душу. Парни и девушки в красных мантиях сдвинули столики и расселись друг напротив друга, хохоча и перебрасываясь шутками. Студенты что ли?

Ничего полезного от них не услышал. Кто-то завалил испытание, кому-то не поставили зачет, некая Фригильда отшила очередного ухажера. Все шло неплохо, пока им не принесли вино, и после третьего бокала воспитанников волшебного ПТУ резко потянуло на приключения. А кого задирать в полупустом ресторане? Не стариков же. Пьяные взоры тут же упали на меня.

Самый наглый и крепкий без спроса сел рядом и громко спросил:

— Ты с какого факультета? — спросил хлыщ тем же тоном, каким гопник осведомляется о вашем районе. — Что-то не припомню твоей морды.

— Из Слизерина, — проворчал в ответ и отвернулся к окну.

Послышались недоуменные смешки.

— А… так ты не из Академии. А откуда тогда? Подмастерье? Или семинарист?

Я повернулся и зыркнул на гаденыша исподлобья — без вызова, но с предупреждением:

— С какой целью интересуешься?

— Да просто, — он икнул. — Скучно мне. Представляешь, рожу разбить некому.

— Ничем не могу помочь.

— А я думаю, можешь.

Школяр зачерпнул горсть рагу и под дружный хохот швырнул мне в лицо. Теперь я взглянул на него так, что смех разом стих, и собравшиеся замерли в предвкушении драки. Я бы мог ударить убюдка молнией, поджечь, удавить, но тогда советники узнали бы о подозрительном колдуне, устроили облаву, и весь план пошел коту под хвост. В иной ситуации без раздумий бросился бы в бой, теперь же стоически терпел — не ради себя, а ради той, кто без сомнений и раздумий дважды спасла мою непутевую жизнь.

Хозяин с тревогой и жалостью взглянул в нашу сторону, но перечить волшебникам не посмел. Задира снова швырнул рагу, я же взял салфетку и утерся, не говоря ни слова. Это был явно не тот результат, на который он рассчитывал, и в меня полетела новая порция тушеных овощей. На этот раз ни один из кусочков не достиг цели, зависнув в пальце от сверкнувших золотом глаз, после чего изошел дымком и ссохся до угольной пыли.

— Мы друг друга поняли? — прошептал я, не сводя глаз с забияки. Тот вжал голову в плечи, кивнул и поспешил вернуться к своим, то и дело боязливо оглядываясь. Не став дожидаться заказа, я высыпал на скатерть горсть медяков и ушел, не обращая внимания на тихий бубнеж в спину. Когда-нибудь мы еще встретимся. Возможно, на поле боя. И тогда я вас сам в рагу превращу. Одним щелчком. Но сейчас задачи иные.

— Мэр согласен, — сказал Гидеон с порога. — Он договорится с командиром крепости и подготовит бумаги о переводе. Но сперва — долг.

Я дернул уголком губ, пряча охватившую душу радость, чье время еще не настало. Вот вытащу подругу из казематов, тогда и наслажусь в полной мере этим славным и таким редким чувством.

Подкуп — есть. Остался последний и самый важный прием, от которого зависело все.