"Святые" 90-е Пионер – Том II

Глава 10

Предчувствие не обмануло, дома меня встретил весьма «теплый» прием. Нет, ничего такого что нельзя было бы пережить, но всё равно, хорошего мало.

Вчера, когда я ушел, отец всё же уговорил маму поехать к бабушке, но без меня она ехать отказалась, а меня, соответственно, не нашли.

— Да откуда мне было знать что всё так серьёзно? — «огрызался» я.

— А подумать? Не? — нависал отец.

— Я и подумал.

— Плохо подумал!

Наверное, в итоге мы бы и поругались, но разговор наш прервал звонок в дверь.

— Витя? Проходи! — открыла мама, и снова едва не снеся вешалку, в прихожую протиснулся огромный капитан.

— Хорошо что успел. — пробасил он, отряхивая ноги от снега.

— Успел куда? — отступила в зал мама.

— К вам, куда же ещё? Думал уехали уже…

— И уехали бы, если не этот охламон! — недовольно покосившись в мою сторону, отец протянул руку капитану

— Здравствуй Вить. — поздоровался он.

— Не ругай парня, может оно и к лучшему.

— Что, задержали преступников? — всплеснула руками мама.

— Чаю нальешь, расскажу! — широко улыбнулся капитан, и они втроём дружно продефилировали на кухню.

Я же, чтобы не остаться в стороне, занял привычное место в зале возле розетки. Сначала ничего интересного не было, какие-то дежурные любезности, и только когда «гостевой обряд» бы соблюдён, начался серьезный разговор.

— Только между нами. — сурово сказал капитан. — договорились?

— Конечно Вить, какие вопросы! — воскликнул отец, мама же, судя по тишине, просто кивнула.

— В общем, дело там вот в чем было…

И капитан грамотно, с расстановкой, объяснил родителям суть произошедшего. Для меня никаких открытий он не сделал, кроме того что поджигателями оказались не обычные менты, а сотрудники ГАИ. Как назвал их капитан — белая кость милиции. В новый год много чего случается, — пьянки, драки. Экипажей не хватает, вот их и послали посмотреть. Гайцы приехали, в багажнике сумка, в сумке наркота, деньги, от этого башню-то у них и снесло.

— А как вы так резко переключились с цыган на своих? — внимательно выслушав капитана, спросил отец.

— Странная история Аркаш… — после долгой паузы, словно раздумывая стоит ли говорить, продолжил капитан.

— Если коротко, нам подсказали. Подбросили кассету с записью разговора, или даже правильнее будет сказать, исповеди неких граждан, из которой это всё и стало известно.

— Кто подбросил? — с отчётливо считающимся в голосе интересом, спросила мама, но ответа, понятно, у капитана не было.

— Не знаю, разбираемся. — сказал он, и добавил, — кассету отправили в лабораторию, ждём результатов.

— Да… Дело ясное, что дело темное. Только нам-то что теперь? Можно расслабиться? — хмуро поинтересовался отец.

— Вам, да, никто вас больше не тронет. — ответил капитан, но мне показалось что не совсем уверено.

— Но как быть с ущербом? Нам возместят сгоревшую мастерскую? — с надеждой спросила мама.

— Оль, ты прямо как маленькая, ей богу… — прервал маму отец.

— Но закон… — попыталась продолжить она.

— Я всё понимаю и знаю как должно быть, только поверь, на практике, в реальности, так не бывает. Посадят этих гаишников лет на пятнадцать, в течении которых будут удерживать с них какие-то копейки, и возможно, я повторюсь, возможно, что-то вам и вернётся. Вот так вот. — сурово отчеканил капитан.

— Ясно. Да мы и не рассчитывали, по большому счету, хорошо хоть сами не сгорели. Ты скажи лучше, что с убийцами цыган, нашли их? — спросил отец.

— Нет, тут пока глухо, скорее всего работали профессионалы, поэтому с вероятностью девяносто процентов, очередной висяк. — нисколько не удивил большой капитан.

— И что, совсем никаких версий?

— Версий много, толку мало. Да и не факт что есть кого искать, вполне возможно что киллер уже под корягой где-нибудь рыб кормит…

— А если нет?

— Хочешь честно, Аркаш? Моя бы воля, я б ему медаль дал. Он за минуту сделал работы больше чем весь ваш РОВД за год. Ты просто не знаешь что это были за уроды, мошенничество ещё пол беды, на них изнасилований не один десяток, и это только те кто осмеливался в милицию заявить.

— Так что ж не посадили тогда?

— А не за что. Ни одному заявлению хода так и не дали, Все без исключения жертвы отказывались от своих показаний! — зло выпалил капитан.

— Но почему?

— Угрозы, деньги. Первое, думаю, больше.

— Не может быть. — уверенно произнесла мама.

— Почему ты так думаешь, Оль?

— Потому что не может быть такого! Мы живём в цивилизованной стране! — проявила твёрдость мама.

Для меня же рассказ капитана откровением не был. Для людей этой эпохи, таких как родители, возможно, но не для меня. До начала перестройки в стране был информационный вакуум, пресса и телевидение только и вещали что об успехах и надоях, умалчивая о катастрофах, маньяках и прочих неприятных вещах. Сейчас писать стали гораздо откровеннее, но привыкшие к цензуре бывшие советские граждане по инерции продолжали прятать голову в песок. Вот как сейчас мама, — «не может быть, потому что не может быть».

Капитан спорить не стал, видимо решил что бесполезно, и потихоньку тема разговора съехала на старых знакомых, одноклассников, и иные общности моих родителей с их гостем. Я послушал ещё какое-то время, но потом мне наскучило, и перебравшись в спальню, просто завалился спать. Спал как убитый, в прямом смысле этого слова. А когда проснулся, не сразу сообразил что на дворе уже утро следующего дня. Встал, умылся, заглянул на кухню. Никого, и на столе записка сообщающая о местонахождении завтрака. Остатки борща, котлета, начатая банка баклажанной икры и половинка батона. Борщ на плиту поставил, туда же котлету закинул, хлеб порезал и намазав икрой, принялся за трапезу. Ел долго. Не знаю почему, но даже жевать было лень. Учитывая что последние дни прошли в каком-то сумасшедшем темпе, наверное отпустило. Дела только не кончились, необходимость что-то делать и куда-то бежать так и висела дамокловым мечом, не давая по-настоящему расслабиться. Помещение для мастерской, инструмент, материалы. Не так чтобы слишком сложно, но побегать придется. На счёт аренды отец должен на «Опытном» пробить, а мне надо по циркулярке и инструментам у Славяна узнать, посмотреть что в гараже у него есть, и в каком это всё находится состоянии. Так-то гробы не мебель, пропилы не нужны и фаску снимать не надо, но всё равно инвентаря хотелось бы заиметь побольше.

Делать нечего, доел, и не откладывая в «долгий ящик», пошёл одеваться.

— Циркулярка? — удивлённо переспросил Славян, когда я вытащил его из подвала для разговора.

— Она самая. Живая хоть?

— Ну ты и вопросы задаешь, я почём знаю? Но там не только циркулярка, там ещё станки какие-то. Стоят сколько себя помню, жрать не просят. А нахрена тебе?

То что кроме циркулярной пилы есть что-то ещё, не могло не радовать. Оставалось только выяснить работоспособность.

— Если спрашиваю, значит надо. Покажешь?

Отказываться Славян не стал, и через пять минут бодрой ходьбы уже снимал висячий замок на воротах дедовского гаража. Циркулярка, шлифовальный станок, и основательно заваленный барахлом токарный. Внешне комплектные, но чтобы сказать точно, надо проверять.

— Если рабочие, за сколько отдашь? — бегло осмотревшись, спросил я.

— Не знаю даже, деда спросить надо… — неуверенно ответил мой визави.

— Блин, Слав, деду твоему сколько годиков?

— Девяносто.

— И ты думаешь ему есть дело до этих станков? Он в гараже когда последний раз был? Лет десять назад? — продолжал «давить» я.

— Не помню. Наверное…

— Ну и прикинь, нахрена ему эти станки?

За исключением деда, Славян в семье был единственным мужчиной, отец его умер несколько лет назад, поэтому я знал что он мог спокойно решить мой вопрос ни на кого не оглядываясь. А то что мнётся как барышня, так это он цену набивает, знает что сгорело у нас всё, вот и ломается.

— Ему не нужны, а мне может понадобятся… — протянул он

— Короче, без проверки заберу всё три за четыреста пятьдесят. Приведешь в порядок, дам шестьсот. Но решай сейчас, станки нужны срочно, и кроме тебя есть ещё варианты. Что скажешь? — напустив на лицо побольше безразличия, пошёл я ва-банк.

Славян же, наверняка приготовившийся к долгим торгам, подвис.

— Не тяни, Слава, времени у меня нет. Врать не буду, там где нам предлагают станки, они дороже, но полностью готовы к работе. Даже привезут и сами подключат.

— Где это?

— Неважно. Думай резче, у тебя минута. Оголив запястье, я демонстративно посмотрел на часы, но Слава не стал артачиться.

— Согласен. Забирай за шестьсот. — согласился он.

— Думаешь рабочие?

— У деда всегда всё рабочее! — гордо задрал нос Славян.

— Хорошо раз так, — не стал я спорить, и отдав ему полторы сотни задатка, ушёл, радуясь что удалось так быстро решить хотя бы одну проблему. Теперь, если отец договорится с помещением, всё что нам останется, это перевести оборудование, докупить материалов, и приступить к работе.

Жаль связи нет. Сейчас позвонить бы ему, скоординироваться, глядишь и быстрее бы дело пошло. Я-то хоть уже и пообвыкся без телефона, но нет-нет, да и вспоминал. В такие вот, особенно напряжённые моменты. Да, все наши заказчики знают что у нас произошло, возможно даже сочувствуют, но ждать никто не будет. Предложат им другой вариант, и всё, поминай как звали. А бизнес этот очень хорош, особенно если смотреть с точки зрения предстоящей экономической тряски. Всё рухнет, ничего не останется, а гробы всё равно покупать будут, деваться потому что некуда.

Надеясь что отец уже вернулся, я забежал домой, но никого не обнаружил. Посидел немного, подождал, выпил чашку кофе, и написав записку где сообщал о договоренности по станкам, покинул квартиру. Планов немного, день не такой длинный как хотелось бы, но рассчитывал ещё деньги поменять, да заехать к парням в больницу. А то некрасиво, хоть и не особо дружим, но так, чисто по-человечески.

На остановку пошел через патринскую палатку, взял шоколада по паре батончиков, кофе растворимый, пачку чая, варенье какое-то в банке, да сигарет по пачке, — наверняка им нельзя пока, но всё равно, пусть будет. Распихав покупки по карманам, дотопал до пятака где обычно стояли такси и бомбилы. «Официалов» в этот раз не было, только копейка с помятым крылом, да белая шестерка, я на ней уже катался пару раз. Поехал на шестёрке в центр, там машину отпустил, и пешочком до ресторана дотопал. Так, на всякий случай, не палиться чтобы.

Поменял пятьсот долларов, причём когда официант вынес рубли, почти все купюры оказались полусотенные, а на мою вежливую просьбу дать помельче, он только руками развёл. Вообще мне без разницы, но был риск что реформу начнут, или как там ее называют. Это когда заморозили все вклады, и крупные купюры не принимали. Меняли в сберкассе сколько-то на человека, а с остальными что хочешь делай. Я знал что это случится, но конкретную дату не помнил, давно было, да и дела меня тогда совсем другие интересовали. В общем, настаивать не стал, взял что дали, и сев на трамвай, доехал до больницы.

— Нет, никаких посещений! — так ответила на мой робкий «запрос», решительная женщина в белом халате.

— Что, совсем никак?

— Абсолютно.

— Понял. А передачу можно им как-то передать?

— Можно, по списку сверьтесь, и в порядке очереди через окошко! — тем же командным голосом ответила женщина.

И действительно, на стене висел длинный список, но ничего кроме банки варенья не подходило. Ни кофе, ни шоколад, ни уж тем более сигареты.

— А в какой палате они лежат? — дождавшись когда строгая женщина уйдет, спросил я у молоденькой медсестрички что в окошке сидела.

— В шестой. — коротко ответила та, добавив что вся информация расположена на том же стенде что и список продуктов.

Шестая, как у классика, но не это важно, важно то что это первый этаж, а значит передать «посылочку» можно попробовать через окно. Форточки-то, по-любому открываются.

Тихонько покинув приемный покой, обошел здание — тропинка была натоптана, и едва не столкнулся носу носу с немолодой парой, мужчиной за шестьдесят, и примерно того же возраста женщиной. Оба они выглядели расстроенными, а женщина была ещё и заплаканная.

— Простите. — отошёл я в сугроб, пропуская их.

— Вы передачу хотели передать, молодой человек? — уже пройдя мимо, обернулся мужчина.

— Вроде того. — не стал скрывать я.

— Тогда вам придётся подождать минут тридцать, у больных обход сейчас, как закончится, можете попробовать.

Поблагодарив за подсказку, я вернулся обратно к крыльцу, где случайно стал свидетелем разговора этой странной парочки. Несмотря на достаточный минус, они уселись на скамейку, вместо того чтобы зайти в приёмный покой. Меня не замечали, я стоял чуть поодаль, и хотя говорили негромко, мне было прекрасно слышно. Как я понял, в этой больнице у них лежала внучка, и они обсуждали какое-то редкое и дорогое лекарство, без которого она якобы умрёт. Женщина говорила про родственников где-то на юге, но мужчина мотал головой и отвечал что у них нет денег, поэтому можно и не спрашивать. А даже если и есть, времени не хватит съездить туда и обратно. Дальше они перебирали какие-то имена, но с тем же результатом, потом обсудили продажу квартиры, и так же отмели этот вариант. И долго, и денег столько не дадут. Женщина в итоге совсем разревелась, мужчина её успокаивал, но я видел что он так же едва сдерживает слезы.

— Простите, я невольно услышал ваш разговор, сколько вам надо денег? — сам себе удивляясь, вышел я из тени.

Мужчина посмотрел на меня мутными глазами, женщина же даже головы не подняла.

— Три тысячи долларов, молодой человек. — как-то совсем безжизненно ответил мужчина, и тяжело вздохнув, добавил — Ровно столько стоит жизнь нашей внучки…

— А у нас разве не бесплатная медицина? — опешил я от названной суммы. Думал скажут долларов двести, у меня как раз столько с собой есть. Не считая рублей конечно.

— Бесплатная. Конечно. Но это не наш случай… — тем же безжизненным голосом ответил мужчина. А я задумался.

Доехать до гаража недолго, только три тысячи это почти всё что осталось, отдам, останутся копейки. Стоит ли?

Но размышлял недолго. Взяв обещание с этой парочки что они меня дождутся, помог им перейти в приемный покой. Сам же к стоянке такси побежал, благо расположена она недалеко.

Жёлтая Волга с шашечками, матёрый дядька водитель, два счётчика и через пятнадцать минут я уже открывал гаражную дверь. Залез в тайник, достал стопку баксов, отсчитал три тысячи, подумал и добавил ещё двести долларов. Мало ли, вдруг не хватит. Обратно так же по двойному тарифу, и так же за пятнадцать минут.

— Ждать тебя? — поинтересовался довольный таксист, когда на панель лег четвертной.

— Нет, спасибо, езжайте. — хлопнул я дверцей.

Зашел в приемный покой, но мужчины с женщиной там не было. Спросил у медсестры в окошке, та сказала что они только что вышли. Выскочил, и по тропинке. Ну точно, стоят, на окна смотрят. Подошёл.

— Вот, возьмите пожалуйста. — протянул я деньги мужчине, а женщине сунул в руки две шоколадки.

— Что это, молодой человек?.. — глядя то на доллары, то на меня, прошептал мужчина.

— Ну вы же сами сказали, жизнь вашей внучки. Вот она, в ваших руках. — сказал я, и не дожидаясь когда старики придут в себя, пошел в сторону остановки.

Еженедельник «Аргументы и Факты» № 2. 01.10.1991

«Одним абзацем» 09.01.1991

ТЕЛЕКОМПАНИЯ ЭИ-БИ-СИ (США). В настоящее время 40 млн. американцев с большим трудом могут читать текст, предназначенный для учеников 7–8 класса. Ежегодно к армии безграмотных прибавляется 2,3 млн. человек. В прошлом году, недоучившись, бросили школы 29% всех учащихся США.

«МАДЬЯР ХИРЛАП» (Венгрия). В 1990 г. темпы роста преступности в стране были самыми высокими по сравнению с предыдущими годами: только в Будапеште было совершено более 90 тыс. преступлений.

«АСАХИ» (Япония). Две руки, четыре ноги, два глаза, ростом с человека, но раз в десять тяжелее. Примерно такова внешняя характеристика нового робота, предназначенного для контроля работы атомных электростанций. Он способен поднимать, опускаться по лестницам, обходить препятствия, открывать и закрывать двери и клапаны, затягивать бо лты.