Проклятый Лекарь. Том 7

Глава 5

— Я врач, а не бизнесмен, — резонно заметил я. — Моя специализация — диагностика и лечение, а не управление клиникой. Бухгалтерия, логистика, работа с персоналом, маркетинг — все это отнимет массу времени. Времени, которое я мог бы потратить на спасение жизней.

— Разумное замечание. И что вы предлагаете? — заинтересовался граф Бестужев.

— Изначально у нас с вами была другая договоренность о выведении клиники в плюс. Но теперь, когда проклятие снято, очевидно, что убытков больше не будет. Вы были так благодарны за раскрытие этой схемы, что решили передать клинику сразу. И я это очень ценю. Но подумал и о вашей выгоде в этом деле. Я готов продать вам сорок девять процентов акций «Новой Зари». За полную рыночную стоимость, разумеется.

Момент истины.

Либо он оценит гениальность схемы, либо обидится на «перепродажу подарка». Но я делаю ставку на его деловую хватку. Граф не стал бы графом, если бы не умел видеть выгоду. И вовремя менять условия сделок в связи с новыми обстоятельствами.

Граф замер с чашкой кофе на полпути ко рту. Секунду смотрел на меня, потом медленно поставил чашку на блюдце.

И рассмеялся. Искренне, от души, запрокинув голову.

— Браво! — он зааплодировал. — Браво, Святослав Игоревич! Это гениально!

— Вы не обижены? — уточнил я. — Я ведь фактически продаю вам ваш же подарок.

Хотя уточнил я, скорее, для виду. Чтобы он видел мою заинтересованность в наших дружеских отношениях.

— Обижен? Да вы же делаете мне царский подарок! Давайте разберем схему по косточкам.

Он встал, начал ходить по палате. Когда граф Бестужев думал, он всегда ходил. Успел уже выявить его такую закономерность. Тем более здоровье ему уже позволяло.

— Итак, вы оставляете себе контрольный пакет — пятьдесят один процент. Это значит, что формально клиника остается вашей. Все ключевые решения за вами. Никто не сможет вас выжить или сместить с поста главврача.

— Именно.

— При этом вы получаете живые деньги здесь и сейчас. Рыночная стоимость «Новой Зари» — около ста миллионов. Сорок девять процентов — это…

— Сорок девять миллионов, если считать по номиналу, — сказал я. — Но с учетом перспектив развития и моего участия как главврача — пятьдесят два.

— Пусть будет пятьдесят пять! — граф хлопнул в ладоши. — Вы того стоите. Но это еще не все! Вы избавляетесь от управленческой рутины! Все эти бесконечные отчеты, проверки, совещания — это буду делать я и моя команда менеджеров.

Собственно, они и до этого этим и занимались.

— Верно.

— Вы станете главврачом и будете заниматься тем, что умеете лучше всего — лечить людей. А вся бюрократия — на мне.

— Это и была моя идея.

— Но самое гениальное, — граф остановился, — самое гениальное в другом! Вы получаете меня как младшего партнера! Я становлюсь кровно заинтересован в успехе клиники, потому что владею почти половиной!

— И?

— И я буду вкладывать в нее ресурсы! Деньги на оборудование, связи для привлечения клиентов, защита от конкурентов и проверяющих органов! Вы получаете не просто инвестора, а заинтересованного партнера с огромными возможностями! А с учетом того, что я был заинтересован в ней с самого начала. Ох, я уже в предвкушении. Раз проклятья больше нет, то и дела пойдут в гору!

Он понял. Полностью понял всю глубину схемы. Умный человек. С такими приятно иметь дело.

— Более того, — продолжил граф, — эта схема выгодна нам обоим! Я возвращаю себе клинику, но не полностью. У меня есть партнер — гениальный врач, который восстановит ее и будет поддерживать медицинскую репутацию. А вы получаете финансовую независимость и влиятельного покровителя.

— Вы очень быстро все просчитали, — заметил я.

— Я не стал бы графом, если бы не умел быстро считать выгоду, — усмехнулся Бестужев. — Мой дед был торговцем зерном. Начинал с одной телеги, закончил владельцем крупнейшей сети элеваторов. А я пошел дальше и построил медицинскую империю. Клиники, фармацевтические компании, сеть аптек.

— Впечатляет.

— И знаете, что я понял за эти годы? Самое ценное — это не деньги и не активы. Самое ценное — это правильные партнеры. И вы, Святослав Игоревич — правильный партнер.

Он протянул руку:

— Пятьдесят пять миллионов за сорок девять процентов. Идет?

— Идет.

Мы пожали руки. Крепко, по-мужски. Сделка века была заключена.

— Деньги переведу сегодня же, — пообещал граф. — К вечеру будут на вашем счету. Что планируете с ними делать? Если не секрет.

— Купить дом. Большой дом. Моя квартира стала… тесновата.

Для живых и мертвых. Для скелетов и призраков. Для костяных ящериц и будущих конструктов. Но это детали, которые графу знать необязательно.

— Могу порекомендовать отличного риелтора. Или… — граф задумался. — У меня есть особняк в Барвихе. Стоит пустой уже два года. Купил для любовницы, но мы расстались. Теперь просто пылится.

— Особняк?

— Три этажа, подвал, чердак. Шесть спален, четыре ванные, огромная гостиная, кабинет, библиотека. Гараж на четыре машины. Гектар земли с ландшафтным дизайном. Бассейн, баня, беседка.

— Звучит… дорого.

— Рыночная стоимость — около девяноста миллионов. Но для партнера — тридцать. Это треть реальной цены.

— Почему такая щедрость?

— Потому что вы спасли мою жизнь и деловую репутацию. И потому что я вижу в вас большой потенциал. Вы не просто врач, Святослав Игоревич. Вы игрок. Стратег. Человек, который умеет думать на несколько ходов вперед. Такие люди — редкость. И я хочу, чтобы вы были в моей команде.

Ага, только он не подозревает, что он уже в МОЕЙ команде.

После обсуждения деталей я вышел из ВИП-палаты графа Бестужева, аккуратно прикрыв за собой дверь. Из кармана торчала папка с документами на клинику «Новая Заря» — моя собственность, которую я через пять минут частично продал обратно графу за пятьдесят пять миллионов рублей.

Гениальная схема.

Я шел по коридору отделения, наслаждаясь мягким ковровым покрытием под ногами и приглушенным светом дорогих бра на стенах. Здесь даже воздух пах иначе — не больничным хлором и страданиями, а дорогим парфюмом и свежими цветами.

Пятьдесят пять миллионов.

Для простого врача-терапевта это немыслимая сумма. Зарплата за тысячу лет честного труда. Для бывшего Архилича Темных Земель — стартовый капитал для построения новой империи.

Скромной империи, без планов мирового господства. Просто уютное гнездышко для некроманта средней руки и его растущей коллекции мертвецов.

В голове уже выстраивались планы обустройства будущего особняка в Барвихе. Тридцать миллионов за сам дом — это практически подарок, учитывая рыночную стоимость в девяносто. Остается двадцать пять на переоборудование и обустройство.

Подвал — однозначно некромантическая лаборатория. Защитные круги на полу, холодильные камеры для хранения материала, стеллажи для ингредиентов.

Может, даже небольшую камеру пыток… нет, это перебор.

Я же цивилизованный некромант двадцать первого века. Максимум — комната для допросов с удобными креслами и чаем с печеньками. Хе-хе.

Первый этаж оставлю жилым — гостиная, кухня, столовая. Нужно же где-то принимать гостей. Если, конечно, у некроманта могут быть нормальные гости, а не только подельники и миньоны.

Второй этаж — спальни. Моя, гостевые, комната для Анны… Стоп. Для Анны? С каких пор я планирую совместное проживание?

Впрочем, она мне нравится. И надо бы уже начинать серьезные действия в ее адрес. Так что логично выделить ей отдельное пространство. Женщины любят свою территорию.

Третий этаж — комнаты занятий для будущих учеников. Мёртвый уже записался, Кирилл проявляет интерес. Возможно, найдутся еще желающие изучать благородное искусство поднятия трупов.

Чердак — для Ростислава. Призраки любят высокие места с хорошим обзором. Можно даже установить телескоп, пусть изучает звезды в свободное от болтовни время. Хотя кого я обманываю — у него не бывает свободного от болтовни времени.

Ладно, хватит фантазировать.

Винный погреб на тысячу бутылок тоже пригодится. Не для вина, конечно — какой некромант пьет вино? Разве что кровавое. Но для хранения зелий, эликсиров, консервированных органов в формалине…

— Доктор Пирогов! Святослав! Подожди, умоляю!

Я обернулся на крик. По коридору ко мне несся — именно несся, как скаковая лошадь на финишной прямой — барон Михаил Долгоруков.

Долгоруков выглядел как человек, выигравший главный приз в лотерею, получивший повышение и узнавший о рождении наследника одновременно. Его фигура излучала такое счастье, что казалось, воздух вокруг искрится.

Лицо сияло, глаза горели восторгом, руки были раскинуты для объятий.

— Святослав Пирогов! Мой спаситель! Мой гений! Мой ангел-хранитель! — кричал он.

Не успел я что-либо сказать или сделать шаг в сторону, как аристократ обрушился на меня подобно лавине. Подхватил под руки, приподнял над полом.

— Вы гений! Абсолютный, непревзойденный, невероятный гений! — восклицал он, не обращая внимания на ошарашенные взгляды проходящих мимо медсестер.

Молоденькая практикантка выронила поднос с лекарствами. Пожилая медсестра Клавдия Петровна перекрестилась. Санитар замер с ведром и шваброй, забыв закрыть рот.

— Барон, — попытался я сохранить остатки достоинства, — поставь меня на пол. Люди смотрят. И у меня начинает кружиться голова от вращения.

— Ах да, прости, прости! — он аккуратно опустил меня на пол, но продолжал держать за плечи, как будто боялся, что я испарюсь. — Я просто не могу сдержать эмоций! Не могу! Это чудо! Настоящее чудо!

— Что именно является чудом? — спросил я, отряхивая помятый халат.

— Ваш план! Ваш гениальный, дьявольски хитрый, потрясающий план!

— Какой именно план? Я даю много советов.

— Про паралич! Про банкротство! Про… ну, вы поняли! — он подмигнул мне. — Я должен вам все рассказать! Каждую деталь! Садитесь!

Барон потащил меня к кожаному диванчику у окна.

— Итак, — начал он, сияя, как начищенный самовар. — Помните, как мы оставили Екатерину и Александру у моей постели? Они были уверены, что я парализованный, нищий импотент.

— Это я помню, — кивнул я. — И что было дальше?

— Так вот, они устроили соревнование! Кто будет лучше обо мне заботиться! Екатерина приносила домашний борщ и кормила меня с ложечки. Александра пекла вишневые пироги и читала мне вслух стихи! Они спорили, кто лучше будет менять мне памперсы, которых, слава богу, не было! Три дня, Святослав! Три дня я был самым беспомощным и самым обласканным мужчиной в Империи!

— Звучит утомительно.

— Еще как! Но на третий день я… я забылся. Понимаете? Просто забыл, что я парализован! Александра ставила на столик вазу с цветами, она начала падать, и я… я вскочил с кровати, чтобы ее поймать!

— Неосторожно, — заметил я.

— Катастрофически! — воскликнул барон. — Они замерли. Обе. Смотрят на вазу в моих руках, потом на мои ноги, потом на меня. И в их глазах… Святослав, я думал, они меня убьют. Не метафорически. Я видел, как Екатерина сжимает в руке ложку для борща как боевой топор.

— И что было дальше?

— Они заперли дверь палаты и устроили мне допрос! С пристрастием! Я был между двух огней. И тут я, от полного отчаяния, ляпнул… «Дамы, я не мог выбрать… потому что люблю вас обеих!»

— Смелый ход, — оценил я.

— Отчаянный! — поправил барон. — Я думал, это конец. Но они переглянулись… и начали смеяться! Хохотать! До слез! А потом выяснилось невероятное! Они знакомы с детства! Вместе в Смольном институте учились! В одной комнате жили!

— Московская аристократия — тесный мир, — заметил я.

— Именно! И они обе знали, что я ухаживаю за ними двумя! И обе решили, что раз я их так жестоко разыграл, то должен за это заплатить!

— И что было дальше?

— Они сели по обе стороны моей кровати и начали обсуждать меня! При мне! Как будто я мебель! Екатерина говорит: «Он, конечно, медведь неуклюжий, но добрый». Александра отвечает: «И романтичный, хоть и глуповатый. Помнишь, как он серенады пел?» Екатерина: «Еще бы! Весь квартал разбудил! Дворники думали, пьяный опять воет!»

— Лестная характеристика.

— Я сидел, ел борщ с пирогом и молчал. Что тут скажешь? А они все обсуждали и обсуждали. Мою фигуру — «крупноват, но статный». Мой интеллект — «не Пушкин, но и не полная пробка». Мое состояние — «не Ротшильд, но жить можно».

— Прямо аукцион какой-то.

— Именно! А потом, через два часа этого безобразия, Екатерина вдруг говорит: «Знаешь, Саша, а что, если мы не будем его делить?»

— И?

— И Александра отвечает: «Я тоже об этом подумала, Катя. В конце концов, в Европе это не редкость».

— В Европе многое не редкость, — заметил я.

— Вот именно! И они решили… они согласились… они готовы попробовать жить втроем!

Барон схватил меня за руки, его глаза увлажнились от избытка чувств:

— Понимаете? Моя мечта! Моя тайная, сокровенная мечта о шведской семье становится реальностью!

И в этот момент случилось нечто неожиданное. Теплая волна прокатилась по моему телу, начиная от солнечного сплетения и растекаясь до кончиков пальцев. Сосуд Живы, который до этого был заполнен на тридцать процентов, резко наполнился еще на восемь.

Что за черт? Откуда такой мощный приток? Я же не спасал барону жизнь! Даже не лечил его! Просто дал совет про отношения, причем довольно банальный — будь честен, говори правду, не скрывай чувств. Любой психолог за две тысячи рублей в час сказал бы то же самое.

Но приток был реальным, ощутимым, мощным. Почти как после спасения жизни.

— Барон, — осторожно спросил я, пытаясь понять природу явления. — Скажи честно: насколько сильно ты мечтал о такой… нестандартной семейной модели?

— О, Святослав Игоревич! — воскликнул он. — Вы даже не представляете! Всю жизнь! Буквально всю сознательную жизнь!

— И когда именно началась эта… мечта?

— В пятнадцать лет! Я прочитал французский роман — «Жюль и Жюли», о любви одного мужчины к двум женщинам и их гармоничной совместной жизни. И понял — вот оно! Вот мой идеал! Но в России это же немыслимо! Скандал! Позор на весь род!

— Однако ты добился своего.

— Благодаря вам! Только благодаря вам! Вы дали мне смелость признаться! Вы сделали невозможное возможным! Вы исполнили мечту всей моей жизни!

Вот оно что. Проклятие реагирует не только на спасение жизней в прямом смысле. Исполнение заветной, глубинной, искренней мечты тоже считается. В каком-то смысле я спас барона от жизни в несчастье и неполноценности. Спас его душу от тоски по недостижимому идеалу. И Сосуд это оценил.

Интересное открытие. Очень интересное. Если я могу получать Живу за исполнение желаний, это открывает новые возможности. Не нужно постоянно дежурить в реанимации, выискивая умирающих. Можно стать… кем? Консультантом по исполнению желаний? Феей-крестной для взрослых? Звучит по-идиотски, но если это работает…

— Я искренне рад, барон, — сказал я. — Надеюсь, ваш… союз будет крепким и счастливым.

— О, будет! Обязательно будет! Мы уже строим планы! Екатерина хочет показать нам свое поместье в Крыму — виноградники, море, яхта! Александра приглашает в свой охотничий домик в Карелии — леса, озера, сауна! А потом мы все вместе поедем в Париж!

— Париж?

— Да! Екатерина хочет показать нам Лувр — она искусствовед по образованию. Александра мечтает о Мулен Руж — обожает кабаре. А я просто хочу гулять по Елисейским полям, держа под руку двух прекрасных женщин!

— Романтично.

— О да! И знаете что? В Париже мы планируем сыграть свадьбу!

— Разве можно жениться на двоих?

— Во Франции нельзя. Но можно провести символическую церемонию! Частную, красивую, с клятвами и кольцами! Не официально, конечно, но для нас троих это будет настоящая свадьба!

Барон определенно продумал все до мелочей. Или это его дамы продумали. Женщины вообще лучше мужчин планируют такие вещи. Особенно аристократки, у которых планирование светских мероприятий — практически профессия.

Барон вдруг посерьезнел, наклонился ближе:

— Святослав Игоревич, я хочу, чтобы вы знали — я ваш вечный должник. Вы подарили мне счастье, о котором я не смел даже мечтать вслух. И если вам когда-нибудь, слышите, КОГДА-НИБУДЬ понадобится помощь — любая помощь — просто скажите.

— Спасибо, барон. Это ценное предложение.

— Нет, вы не понимаете! — он схватил меня за плечи. — У меня есть связи! Серьезные связи! Мой дядя — генерал-лейтенант в Генштабе, курирует спецоперации. Двоюродный брат — полковник ГРУ. Племянник — майор спецназа. Тесть… точнее, будущий тесть Екатерины — замминистра обороны!

— Впечатляющий список.

— И все они мне обязаны разными услугами! Один звонок — и я могу организовать что угодно! Прикрытие от полиции, транспортный коридор за границу, ликвидацию неугодных… ой, простите, я не это имел в виду!

— Я понял, что вы имели в виду, — успокоил я его.

Очень полезным контактом оказался этот барон. Армия традиционно не любит инквизицию — конкуренция за влияние и бюджеты. Если дела с Орденом совсем испортятся, военное прикрытие может оказаться спасительным. Запомним.

— И в связи с этим у меня к вам дело особой важности, — заговорщицким шепотом произнес Долгоруков.

Ну конечно. Без подвоха обойтись и не могло. Не зря же он перечислял всех своих знакомых.