Проклятый Лекарь. Том 7

Глава 2

— Я уже еду! — тут же сказал я в трубку. — Точнее, поеду через пять минут. Максимум десять.

— Прекрасно, — отозвался Ливенталь.

Потом мозг окончательно проснулся и выдал важную деталь:

— Подождите. А как я вообще поеду? У меня же нет машины. Сергей на задании с остальными, катается по Москве всю ночь. Еще не вернулся. Такси вызову тогда.

— Я уже обо всем позаботился, — ответил Ливенталь с удивительной для меня предусмотрительностью. — Мой личный автомобиль ждет у вашего подъезда. Черный седан, номер семь-семь-семь. Водитель проинструктирован, знает, куда везти.

— Вы чрезвычайно заботливы, ваше сиятельство, — почти учтиво сказал я.

— Поторопитесь, Святослав Игоревич! — произнес граф Ливенталь.

— Понимаю. Выезжаю.

Ливенталь прислал личную машину и прямо обозначает срочность? Крайне интересно.

Либо ситуация действительно настолько критическая, что граф забыл о приличиях и субординации. Либо это самая изощренная ловушка, которую я видел за последнее время.

Впрочем, Платон Игоревич не из тех, кто устраивает примитивные засады с похищением. Если бы хотел меня убрать — сделал бы это элегантнее. Да и с чего бы ему это делать? Причин у него нет. Мы уже выяснили, что у нас взаимовыгодное сотрудничество.

Однако вся эта ситуация настораживает.

Я начал быстро одеваться: чистая рубашка, брюки, кожаная сумка с базовым набором медицинские инструментов. Плюс кое-какие некромантические артефакты.

Анна зашевелилась в постели, приоткрыла один глаз, потом второй:

— М-м-м… Свят? Уже уходишь? Который час? Еще же темно…

— Половина восьмого. Срочный вызов. Пациент при смерти.

Она села в кровати, одеяло сползло, открывая обнаженные плечи и грудь.

Растрепанные волосы водопадом рассыпались по спине. На левой щеке — розовый след от подушки. Выглядела она невероятно соблазнительно в этой утренней небрежности.

— И ты вот так просто уходишь? — она надула губы в картинной обиде. — После такой потрясающей ночи? Не поцелуешь на прощание? Даже кофе не попьем вместе? Я хотела приготовить завтрак!

— Человек умирает. Буквально.

— О! — ее лицо мгновенно стало серьезным. — Это же… это очень плохо, да?

— Это смертельно, — усмехнулся я.

Пусть думает, что я спешу спасать жизнь из чистого альтруизма, а не из прагматичного желания получить ценного союзника и пополнить Сосуд Живы. Ну и не стоит забывать, что доктор Мёртвый знает обо мне слишком много. И пока он об этом инквизиции не рассказал, но всякое возможно, учитывая их методы допросов.

Анна встала с кровати, абсолютно не стесняясь своей наготы. Подошла ко мне плавной кошачьей походкой:

— Будь осторожен. Если это ловушка Ордена… или инквизиции… Ты всегда в опасности, мой дорогой некромант, — она потерлась кончиком носа об мой.

— Справлюсь, — я обнял ее, поцеловал в лоб, потом в губы. — Не в первый раз попадаю в переделки.

Она прижалась ко мне всем телом, потом отстранилась:

— У тебя есть запасные ключи? Я могу остаться здесь, подождать твоего возвращения?

— В кухонном ящике, второй слева, под ложками. Но лучше поезжай домой. Твой отец наверняка уже заметил твое отсутствие. Начнет волноваться, пошлет охрану на поиски.

— Я уже взрослая, чтобы не отпрашиваться от отца, — она хитро улыбнулась.

Хотя у Анны есть и своя квартира. А значит, граф ей доверяет.

Однако если граф Бестужев узнает, где именно провела ночь его драгоценная дочурка и с кем, возможно, моя жизнь может существенно осложниться.

Дуэль в лучшем случае. «Несчастный случай» в худшем. Хотя может и пронести. Бестужев сильно доверяет мне. И уже были намеки на то, что он может быть в курсе наших отношений. Хотя я предпочитаю в этом деле все равно перестраховаться.

Впрочем, это проблемы будущего. Сейчас важнее разобраться с умирающим Мёртвым и его информацией об Ордене.

— Холодильник почти пустой, — предупредил я. — Только хлеб, масло и какая-то подозрительная колбаса недельной давности.

— Я закажу доставку из ресторана, — беззаботно ответила она. — Не переживай обо мне. Езжай спасай своего пациента.

Перед уходом я заглянул в ритуальную комнату проверить состояние Вольдемара. Мертвяк лежал на столе в той же позе, в которой я его оставил — руки вдоль тела, ноги вместе, глаза закрыты. Классическая поза покойника в гробу.

Но изменения были заметны невооруженным глазом. Раны на теле начали затягиваться: рваные края срастались, образуя розовые рубцы. Отвалившиеся вчера куски плоти каким-то чудом вернулись на место и приживались. Цвет кожи из болезненного серо-зеленого постепенно становился серо-розовым.

— Процесс идет, но медленнее, чем я рассчитывал, — проговорил я, осматривая энергетическую структуру некромантическим зрением.

В астральном плане Вольдемар выглядел как сложная трехмерная паутина из темных нитей. Основные энергетические каналы восстановились на семьдесят процентов. Вторичные — на пятьдесят. Периферические — едва на тридцать.

— Еще минимум шесть часов до полного восстановления. Может, восемь.

Усилил несколько ключевых рун восстановления, добавив собственной энергии в критические узлы. Ритуальный круг вспыхнул фиолетовым светом, процесс регенерации ускорился.

У Вольдемара действительно огромный потенциал. Качество базового материала хорошее: тело сильное, мозг относительно целый. Когда полностью восстановится и пройдет перепрограммирование, то станет элитным бойцом.

Не тупым громилой, каким его сделал дилетант Михайлов, а думающим воином. Может, даже обучу его базовой некромантии. Мертвец-некромант, управляющий другими мертвецами — это было бы забавно. И полезно.

Выходя из комнаты, я остановился в коридоре, прислушался. Тишина.

Обычно к этому времени квартира уже наполнялась звуками моей некромантической команды. Костомар бродил бы по комнатам, периодически натыкаясь на мебель.

Ростислав витал бы под потолком, жалуясь на скуку, требуя развлечений и рассказывая сплетни столетней давности.

Но сейчас — ничего. Пустота.

— Все еще на задании, — констатировал я вслух. — Девять часов катаются по Москве и области. Это слишком долго. Что-то здесь не так.

Даже самая тщательная разведка не должна занимать больше восьми-десяти часов.

Составить карту воронок, зафиксировать координаты, оценить мощность — максимум ночь работы.

Либо они нашли что-то важное и исследуют детально, либо… попали в неприятности.

Орден мог их засечь. Или инквизиция.

Призрак и скелет в парике, разъезжающие по Москве в черном джипе — не самое незаметное трио. Надо срочно связаться с Сергеем.

Спустился вниз. У подъезда действительно стоял черный седан последней модели. Тонированные стекла, номер семь-семь-семь.

За рулем сидел молчаливый тип лет тридцати пяти. Темный костюм, белая рубашка, черный галстук. Солнцезащитные очки, несмотря на раннее утро и пасмурную погоду. Короткая стрижка, квадратная челюсть, шрам на левой скуле.

— От графа Ливенталя? — уточнил я, садясь на заднее сиденье.

Водитель кивнул, не произнеся ни слова. Завел двигатель, плавно тронулся с места.

Профессионал. Бывший военный или действующий сотрудник спецслужб.

Посадка за рулем — прямая спина, локти под правильным углом. Манера держать руль — десять и два часа, классическая позиция для экстремального вождения.

Постоянный контроль всех зеркал — каждые три-четыре секунды бросает взгляд. Проверяет, нет ли слежки.

И пистолет под левой подмышкой — характерная выпуклость под пиджаком. Ливенталь не экономит на безопасности.

Пока ехали по утренней Москве, улицы только начинали наполняться транспортом, дворники мели тротуары, редкие прохожие спешили к метро. Я достал телефон, набрал Сергея.

Тот ответил мгновенно, после первого же гудка:

— Святослав Игоревич! Доброе утро! Мы все еще работаем! Не спали всю ночь!

— Сергей, что происходит? Почему так долго? Уже девять часов как вы уехали. Должны были вернуться еще вчера к полуночи.

— Ситуация оказалась намного серьезнее, чем мы предполагали! — голос Сергея звучал устало, но взволнованно. В трубке слышался шум мотора и ветра — видимо, окно приоткрыто. — Воронок очень много! Гораздо больше, чем вы думали! Больше двадцати только в черте города! А мы еще не весь город объехали!

— Двадцать⁈ — я не сдержал удивления. — Вчера я видел максимум десяток!

— Некоторые скрыты! Замаскированы! — объяснил Сергей. — Костомар их может оценить только вблизи! Приходится подъезжать к каждому подозрительному зданию!

На фоне слышался взволнованный голос Ростислава:

— Это безумие! Безумие! Они покрыли воронками стратегически важные точки! Больницы, школы, детские сады, дома престарелых! Даже кладбища не пощадили!

— Я ем грунт! — донеслось возмущенное восклицание Костомара.

— Костомар говорит, что это возмутительно и кощунственно! — перевел Ростислав. — Использовать места упокоения для некромантических экспериментов — это переходит все границы!

— Сергей, как вы сами? Не слишком устали? — поинтересовался я.

— Я немного устал, если честно, — признался водитель. — Всю ночь за рулем, глаза слипаются. Четыре чашки кофе выпил. Но ребята еще в форме, вон призраку вообще отдых не нужен по определению, а скелет говорит, что может работать вечно.

— Я ем грунт! — подтвердил Костомар бодрым голосом.

— Видите? Полон энергии! — засмеялся Ростислав. — Мертвые не устают! Одно из немногих преимуществ посмертного существования!

— Хорошо, продолжайте, — сказал я. — Но будьте осторожны. Если заметите активность Ордена или инквизиции — сразу сваливайте. Никакого геройства.

— Понял, шеф! Кстати о награде…

— Что?

— За сверхурочные премия вроде полагается, — хитро напомнил Сергей. — Двойную ставку за ночную смену.

— Получите свою премию, — усмехнулся я. — Тройную, если найдете центральный узел всей сети. Должна быть главная воронка, которая координирует и контролирует все остальные. Материнская воронка.

— О! Тройная премия! — воскликнул Ростислав. — Сергей, у нас появилась серьезная мотивация! Гони к центру города! Проверим Кремль и окрестности!

— Я ем грунт! — воинственно поддержал Костомар.

Хотя по идее оттуда они вообще должны были начать… Ну да ладно.

— Костомар говорит, что готов работать за такие деньги хоть неделю без перерыва!

— Скелету деньги не нужны, — заметил я.

— Это фигура речи! — обиделся Ростислав. — Мы тоже хотим чувствовать себя полезными и оцененными! Даже мертвые нуждаются в признании!

— Ладно-ладно. Удачи, разведчики. Жду полный отчет к вечеру.

Я отключился.

Больше двадцати воронок только в городе. И неизвестно сколько в области. Масштаб поражает воображение.

Орден готовит нечто грандиозное. Не просто сбор энергии для своих нужд, а что-то гораздо большее.

Возможно, ритуал массового жертвоприношения. Превращение всей Москвы в гигантскую некромантическую батарею.

Машина остановилась у неприметного трехэтажного здания в одном из тихих переулков Арбата. Серый фасад без архитектурных изысков, маленькие окна с решетками на первом этаже, обшарпанная входная дверь.

Никаких вывесок, табличек, указателей. Выглядело как заброшенное административное здание или склад.

— Здесь? — недоверчиво спросил я у водителя. — Вы уверены, что не ошиблись адресом?

Он молча кивнул, потом все-таки заговорил хриплым, прокуренным голосом:

— Второй этаж. Кабинет двести шесть. Господин Ярк вас ждет. Скажите охране внизу, что вы от графа. Пропустят без вопросов.

Водитель отвернулся, давая понять, что разговор окончен.

Я вышел из машины и огляделся. Переулок пустынный: ни прохожих, ни машин. Только бродячий кот копался в мусорном баке, да голуби дрались за корку хлеба. Идеальное место для секретных дел.

Вошел в здание.

Внутри оказалось совсем иначе, чем снаружи. Мраморные полы, отполированные до зеркального блеска. Стены обшиты дубовыми панелями. Лепнина на потолках — ангелочки с рогами изобилия.

Картины в золоченых рамах — пейзажи, натюрморты, портреты людей в старинных костюмах.

И запах. Характерный больничный запах.

Так вот оно что. Секретная клиника. Место, где лечат тех, кого нельзя лечить в обычных больницах. Криминальные авторитеты с пулевыми ранениями. Аристократы с некоторыми венерическими болезнями. Политики после неудачных покушений. И некроманты, раненные инквизицией.

На первом этаже располагался просторный холл с постом охраны. Там стояли два крепких парня в черной форме без опознавательных знаков. Бритые головы, накачанные шеи, холодные глаза. Профессионалы.

— Я к господину Ярку, — сказал я, подходя к стойке. — От графа Ливенталя. Доктор Пирогов.

Охранники переглянулись. Один из них снял трубку внутреннего телефона, набрал номер:

— Господин Ярк? Доктор Пирогов прибыл. Да, сэр. Понял, сэр.

Положил трубку, кивнул напарнику:

— Проводи доктора на второй этаж. Кабинет двести шесть.

Второй охранник молча встал, жестом пригласил следовать за ним.

В лифте я активировал некромантическое зрение на минимальную мощность, чтобы просто проверить обстановку.

Здание буквально засветилось в астральном плане. Защитные контуры на каждом этаже: от проникновения, от прослушивания, от магического наблюдения.

Сигнальные руны в стенах сработают при попытке взлома. Барьеры на окнах и дверях не выпустят изнутри того, кого не хотят выпускать.

Серьезная защита. Уровень императорского дворца. Или тюрьмы для особо опасных преступников. Ливенталь явно параноик. Или у него есть серьезные враги. Скорее всего — и то, и другое.

Второй этаж встретил меня тишиной операционного блока. Длинный коридор, белые стены, линолеум на полу. Двери по обеим сторонам — все закрыты, на некоторых таблички «Стерильная зона», «Реанимация», «Операционная №1», «Операционная №2».

И ни души. Ни врачей, ни медсестер, ни пациентов. Только гулкое эхо моих шагов.

Охранник довел меня до кабинета двести шесть, постучал:

— Войдите, — раздался изнутри низкий голос с легкой хрипотцой.

Дверь была приоткрыта. Я вошел.

Внутри просторная палата, явно переоборудованная под операционную. В центре медицинская кушетка с регулируемой высотой. На ней тело.

Вокруг медицинское оборудование.

У окна стоял Ярк.

— Доктор Пирогов, — Ярк повернулся ко мне. Серые глаза, холодные, как сталь. — Рад видеть!

— Где пациент? — я сразу перешел к делу.

Ярк кивнул на кушетку:

— Всеволод Кириллович Мёртвый. Вот он.

Я подошел к телу, начал визуальный осмотр. Сейчас его внешний вид был изуродован следами жестоких пыток.

Ожоги на руках — круглые, размером с пятирублевую монету. От раскаленного железа, судя по четким краям. Минимум двадцать штук на каждой руке. Методично, по линии от запястья до локтя.

Гематомы на ребрах — фиолетово-черные, размером с кулак. От ударов тупым предметом. Возможно, дубинкой или прикладом. Несколько ребер на ощупь сломаны — хруст костных отломков при пальпации.

Рваные раны на спине — длинные, с неровными краями. От плетей с металлическими наконечниками. Некоторые до кости. Кое-где видны обрывки мышечной ткани.

И главное — черные вены, проступающие под кожей как татуировка. От пальцев рук поднимаются к локтям, от локтей к плечам, сходятся на груди в районе сердца. Некротический яд.

— Его пытали в инквизиции, — сказал Ярк, заметив мой взгляд. — Три дня. Профессионально. Дознаватель Крюгер лично занимался.

— Крюгер?

— Его называют «Костолом». Специалист по некромантам и еретикам. Говорят, может заставить говорить даже мертвеца.

— Судя по следам он постарался на совесть, — я осторожно повернул голову Мертвого. — Вывих нижней челюсти. Сломан нос. Разрыв барабанной перепонки. Классический набор для допроса с пристрастием.

— Мы вытащили его вчера ночью, — продолжил Ярк. — Сложная операция. Потеряли троих людей. Инквизиция усилила охрану своих казематов после последнего побега.

Всеволод Кириллович… Как же ты так? Долбанная инквизиция. Если бы не Волконский… Что ж, лишний повод разобраться с ним раз и навсегда.

— Сколько он потерял крови?

— По нашим оценкам больше трех литров. Половина общего объема. Плюс яд. «Черная купель» — слышали о таком?

— «Черная купель»… — я задумчиво произнес. — Да, слышал. Редкая дрянь. Рецепт из времен первых крестовых походов против некромантов.

Активировал некромантическое зрение на полную мощность, начал детальный осмотр энергетической структуры.

Картина открылась печальная. Яд распространился по всему организму через кровеносную систему. Концентрировался в трех ключевых точках — сердце, печень, головной мозг.

— Варят эту гадость из толченых костей самоубийц, — продолжил я, доставая из сумки инструменты. — Обязательно тех, кто покончил с собой в отчаянии, а не от болезни. Добавляют могильную землю из неосвященного кладбища. И главный ингредиент — кровь невинных. Обычно детская, но подойдет и кровь девственниц.

— Мило, — саркастично заметил Ярк.

— Инквизиция не славится гуманизмом. Эффект яда — разрыв связей между душой и телом. Астральное тело отделяется от физического постепенно, причиняя невыносимую боль. Человек умирает медленно, в полном сознании, чувствуя, как его сущность распадается на части.

— Сможете помочь?

— Посмотрим, — я засучил рукава. — Сколько времени прошло с момента отравления?

— Около двенадцати часов. Может, чуть больше.

— Критично, но не безнадежно. Есть все необходимое? Медикаменты, оборудование?

— Все есть, — Ярк махнул рукой в сторону шкафов. — Лекарства, приборы, кровь для переливания — четвертая отрицательная, его группа. Если нужны ассистенты — внизу дежурят медсестры.

— Справлюсь сам. Лишние люди будут мешать. Но мне нужна абсолютная тишина. И никакого вмешательства, что бы ни происходило. Некоторые мои методы могут показаться… необычными.

Ярк понимающе кивнул.

— Сначала стабилизируем витальные функции, — сказал я, переходя в режим врача скорой помощи. — Стандартный протокол реанимации, потом перейдем к специфическому лечению.

Быстро проверил основные показатели:

— Пульс нитевидный, едва прощупывается на сонной артерии. Частота — сорок ударов в минуту. Выраженная брадикардия. Давление… — обмотал манжету тонометра вокруг руки, накачал, послушал. — Шестьдесят на сорок. Критическое пониженное артериальное давление. Шок третьей степени.

— Это плохо? — напрягся Ярк.

— Это очень плохо. Он на грани остановки сердца. Дыхание… — приложил ухо к груди. — Поверхностное, восемь вдохов в минуту. Норма — шестнадцать-двадцать. Острая дыхательная недостаточность. Синюшность кожи от недостатка кислорода носогубного треугольника.

Начал действовать быстро, автоматически.

Установил периферический венозный катетер в локтевую вену. Руки помнили движения — прижать жгут, найти вену, ввести иглу под углом пятнадцать градусов, увидеть кровь в камере, продвинуть катетер, извлечь иглу, зафиксировать пластырем.

Подключил систему для внутривенной инфузии. Физиологический раствор — хлорид натрия 0,9%, скорость сто двадцать капель в минуту. Нужно восполнить объем циркулирующей крови.

— В шкафу есть адреналин? — спросил я, не оборачиваясь.

— Весь нижний ящик — стимуляторы, — ответил Ярк.

Нашел нужное.

Адреналин — гормон мозгового вещества надпочечников, мощный стимулятор. Ввел внутривенно ноль-пять миллиграмма. Потом атропин — один миллиграмм для учащения сердцебиения.

Подключил кислородную маску. Поток десять литров в минуту. Сатурация по пульсоксиметру — восемьдесят два процента. Критически низкая, норма — девяносто пять и выше.

— Нужна кровь, — сказал Ярку. — Срочное переливание. Минимум два литра. Эритроцитарная масса и свежезамороженная плазма.

Ярк молча открыл портативный холодильник в углу, достал пакеты с кровью. Я проверил маркировку — группа и резус совпадали. Начал переливание через второй катетер.

Базовая реанимация проведена. Теперь самое сложное — нейтрализация магического яда. Обычными методами не справиться. Нужна комбинация медицины и некромантии.

Благо с Ярком можно не скрываться.

— А теперь начинается самое интересное, — сказал я, снимая пиджак. — То, чему не учат в медицинских институтах.

Положил руки на грудь Мёртвого, активировал лекарскую силу. Не некромантию — чистую светлую лекарскую магию, доставшуюся этому телу от рождения.

Золотистое свечение начало струиться из моих ладоней, проникая в тело пациента.

Жива текла в тело Мёртвого мощным потоком, встречаясь с черной энергией яда. Началась битва — золотой свет против черной тьмы. Как армии на поле боя сходились в схватке силы жизни и смерти.

Сначала направил атаку на сердце. Яд опутал его черными нитями, как паук оплетает жертву. Каждая нить впивалась в сердечную мышцу, замедляя сокращения, нарушая ритм.

Начал выжигать заразу. Нить за нитью, методично и аккуратно. Нельзя действовать грубо — можно повредить проводящую систему сердца. Это как разминирование — одно резкое движение, и сердце остановится навсегда.

Первая нить сопротивлялась, извивалась, пыталась уйти глубже в ткани. Окружил ее золотым светом, сжал кольцо. Нить зашипела и испарилась. Вторая, третья, четвертая…

Через десять минут сердце было чистым. Забилось ровнее, сильнее. На мониторе частота пульса поднялась до шестидесяти.

— Работает! — воскликнул Ярк. — Пульс растет!

— Это только начало, — ответил я, переключаясь на печень.

Тут картина была хуже.

Яд укоренился глубоко, проник в гепатоциты, начал разрушать их изнутри. Некроз охватил уже пятнадцать процентов органа.

Пришлось применить более агрессивную тактику.

Выжег полностью зараженные участки — все равно они уже мертвы. Потом стимулировал регенерацию здоровых клеток.

Печень — это единственный орган, способный полностью восстанавливаться. Даже если останется тридцать процентов здоровой ткани, то через несколько месяцев она вырастет до нормального размера.

Работал еще двадцать минут. Пот струился по лицу, рубашка прилипла к спине. Все-таки это энергозатратный процесс.

Мозг оставил напоследок. Самая деликатная работа. Самая опасная.

Яд проник в лимбическую систему — древние структуры мозга, отвечающие за эмоции, память, базовые инстинкты. Гиппокамп, миндалевидное тело, таламус.

Если действовать грубо — сотру личность. Мертвый выживет, но станет овощем. Или хуже — агрессивным безумцем без памяти и самоконтроля.

— Мне нужна абсолютная тишина, — предупредил Ярка. — Следующие пятнадцать минут. Ни звука. Даже дышите тише.

Ярк кивнул, замер у окна.

Начал ювелирную работу. Представил мозг как трехмерную карту. Каждый отдел — отдельная территория. Яд — вражеская армия, захватившая ключевые точки.

Микродозами Живы выжигал очаги заражения. Нейрон за нейроном. Синапс за синапсом. Это как вышивать золотой нитью по черной ткани — один неверный стежок, и вся работа насмарку.

Самый опасный очаг находился в стволе мозга. Продолговатый мозг, мост, средний мозг. Центры дыхания, сердцебиения, терморегуляции. Повредишь что-то и — мгновенная смерть.

Работал я на ощупь, интуитивно. Яд сопротивлялся, пытался мутировать, приспособиться. Умная зараза — адаптивный яд с зачатками разума. Инквизиция-таки постаралась.

Последний сгусток яда прятался в шишковидной железе. Окружил его со всех сторон, сжал золотой сферой.

Яд взвыл — да, именно взвыл, я услышал этот звук на астральном плане.

Тело Мёртвого неестественно выгнулось под моими руками, а потом резко с хлопком опустилось вниз, и…

— Да чтоб тебя! — прорычал я.