Призраки Эхо (СИ)

Глава 39. Молния для Громовержца

Ехать на танке Синеглазу в этот раз не понравилось. Его немилосердно трясло, в глазах то и дело темнело, а к горлу подкатывала дурнота.

— Это все следствие попадания из парализатора, — успокоила его Савитри, рассказав, как испытала нечто похожее, очнувшись в кабине танка охотников.

Синеглаз и сам понимал, что последние несколько часов с ним обращались как с подопытной зверушкой. Хотя могло быть гораздо хуже. Глазами принцессы он видел, во что палачи профессора Нарайана превратили тела Ндиди и Гу Синя. И после такого бойцы еще пытались дать отпор на арене. Впрочем, княжич с малолетства знал: настоящий воин должен уметь подчинить боль от ран, использовав ее как оружие в борьбе.

Вот только никто и никогда не говорил, что этими же качествами должна обладать женщина и наследница династии. Конечно, Кристин сорвала все планы своего несостоявшегося жениха, не позволив ему сплясать натараджу на развалинах города под куполом, но цена, которую она заплатила, оказалась просто чудовищной. Что поделать, договоры с судьбой скрепляются только кровью.

О планах правнучки Арвинда Вармы и ее товарищей Синеглаз узнал, когда головные машины колонны, покинув город через специальные шлюзы, вышли на пустошь, надежно защищенные энергетическими щитами. Впрочем, городские плазменные установки пока еще находились под контролем охотников. В остальном же помпезно обставленная экспедиция на «Эсперансу» напоминала постыдное бегство. Глава научного отдела и его приближенные, утратив контроль над городом, пытались спасти свои шкуры и выиграть время. Вот только на что они рассчитывали, оставляя позади руины, Синеглаз так и не понял.

— Бунтовщики отбили двоих пленников и при помощи вашей невесты сумели запустить реактор на старом руднике, — в смятении доложил начальник службы безопасности, прервав отчет руководителя секретной лаборатории об эвакуации оборудования и погрузке наиболее ценных образцов.

Хотя Брендану и его товарищам удалось спасти большинство подопытных, результаты исследований остались в распоряжении главы научного отдела. Туда же, видимо, собирались присовокупить и биоматериалы Синеглаза, который ждал решения своей участи, прикованный к жесткой кушетке, застеленной противно липнущей к коже прозрачной пленкой. Интересно, ему когда-нибудь выдадут хоть какую-то одежду или так и потащат на Сансару нагишом, как последнего дикаря?

Увидев смятение на лицах чиновников, княжич настороженно замер, оставив попытки освободиться и готовясь к худшему. К счастью, на него пока не обращали внимания. Профессор Нарайан наблюдал за танцем Савитри.

— Моя невеста? — презрительно скривился он, отчего его породистое лицо сделалось особенно старым и обрюзгшим. — Да этой храмовой девадаси самое место в солдатском борделе вроде тех, которые существовали при фабриках «Панна Моти». Когда прибудем на Сансару, я ей это устрою.

— Но мы не можем пробиться на нижние уровни, где сейчас находится принцесса, — отвлек его от вынашивания планов мести начальник службы безопасности. — Бунтовщики перенастроили систему силовых полей города, а энергетических мощностей и топлива у них теперь хватит до конца года.

— В таком случае заканчивайте подготовку к эвакуации и действуйте согласно секретному протоколу, — отрезал профессор Нарайан. — Савитри Вторая сама выбрала свою судьбу, как и дочь простолюдинки, о которой я даже слышать ничего не желаю. А что касается ключа от сокровищницы, если мы не сумеем отыскать его среди руин, то попробуем получить доступ в хранилище иным путем.

Он, не глядя, махнул рукой в сторону Синеглаза, и княжич пожалел, что не может прямо сейчас обратиться в мелкую пичугу или жука. Даже отец, когда лично кормил врагов и изменников их собственными потрохами, меньше походил на чудовище.

Эвакуацию экипажа корабля и немногих приближенных провели с быстротой и четкостью давно заученной храмовой церемонии, словно каждый день репетировали, предвкушая желанный момент. Головные машины покинули город в таком чинном порядке, которому позавидовал бы старый мастер церемоний, отвечавший еще за парадные выезды отца царя Афру и сохранивший свой пост при дворе князя Ниака.

Синеглазу помимо стандартной формы воспитанника приюта выдали его же собственный экзоскелет с той лишь разницей, что скорчер сменили наручники. В этом сомнительном украшении княжич чувствовал себя не лучше обитателей зверинца и ферм, которые испуганно метались в своих клетках и стойлах, царапали прутья решеток, бились в стены рогами, пытались поддеть засовы клювами, но не могли выбраться на свободу. Впрочем, в западне сейчас оказались все обитатели города, кроме немногих избранных, список которых пришлось вновь сократить.

— Мы не успеем за такой короткий срок закончить даже погрузку, а нам еще надо выехать из города, — услышав о начале запуска секретного протокола, попытался выиграть время глава транспортного управления, отвечавший за формирование колонны и исправность машин.

— Медлить нельзя! — бесстрастно глядя на голографический монитор приборной панели флагманского танка, отрезал профессор Нарайан. — Иначе бунтовщики прорвутся к генераторам. Кажется, когда решался вопрос о членстве в совете Виктора Громова, именно вы настояли на его незаменимости как специалиста, — желчно добавил он, указывая на отряд ученых, пытавшихся под предводительством главы геологоразведки оттеснить охотников от входа в реакторный отсек. — А вы, — он повернулся к поддерживавшему у ангаров защитное поле начальнику энергетического ведомства, — уверяли, что старый рудник расконсервации не подлежит.

Впрочем, погрузке мешали отнюдь не повстанцы. Помимо тех, кто вошел в список избранных, к ангарам пытались прорваться практически все обитатели уровня мутантов и немало жителей привилегированных верхних ярусов. Люди с ожесточением прокладывали дорогу с помощью локтей и чемоданов, отталкивали друг друга, оттесняли детей и женщин, опрокидывали стариков и калек и безжалостно топтали упавших. То тут, то там раздавались выстрелы и мелькали клинки. Маргиналы из банд Хайнца, Раптора и прочих уже давно привыкли решать проблемы с помощью оружия, будучи уверенными, что уж в этот раз им точно все сойдет с рук.

В это время на отгороженных защитным полем уровнях рудокопов Синеглаз глазами Савитри наблюдал совершенно иную картину. Там, конечно, тоже царили смятение и изрядная толкотня. Но детей не давили, а пытались бережно передавать над головами, если другой возможности не было, а места в погрузчиках и проходческих комбайнах распределялись железной волей эмиссаров штаба сопротивления. Чуть в стороне мастера участков раздавали облаченным в экзоскелеты и спецкостюмы рудокопам воздушные фильтры, скорчеры и трансляторы для отпугивания медуз. Ослабевшим узникам нижнего рудника находили места на броне.

Синеглаз глазам своим, вернее, зрению Савитри, поверить не мог, увидев Шварценберга, который выгружал из танка драгоценный палладий, чтобы туда вместилось больше людей. Впрочем, при эвакуации с Раваны он тоже рисковал, взяв на борт повстанцев, а общение с Маркусом Левенталем пробудило не свойственный прижимистому кэпу альтруизм.

Жаль, что профессор Нарайан подвижничество конструктора воспринял в качестве антитезиса для доказательства от противного.

— Стреляйте на поражение, — без тени эмоций распорядился он, оценив ситуацию возле ангаров. — Можете использовать плазменные заряды.

— Но там же члены совета и охотники с семьями! — ужаснулся начальник службы безопасности.

— Неужели вы думаете, я не пожертвую этими бескастовыми, часть которых собирался взять исключительно как щит?

Когда охотники начали поливать толпу плазмой, прожигавшей обшивку и рикошетившей от стен, паника достигла своего апогея, а среди жертв оказались не только маргиналы. Впрочем, замешанных в афере с трансплантацией детских органов начальницу отдела опеки и главу департамента здравоохранения княжич нисколько не жалел.

Синеглаза в тот момент занимало другое. С трепетом сердца он наблюдал за Кристин, пробиравшейся по узкой трубе отстойника. Когда правнучка Арвинда Вармы приняла облик тотема, с легкостью разломав решетку и трубу, княжич почувствовал такое единение сознания, которое никогда не испытывал даже во время общения по ментальной связи с отцом. Он одновременно находился в кабине танка и пытался развернуться в тесном резервуаре заполненного ядовитой жижей бассейна.

Хотя плакоидной акульей чешуе едкая отрава могла навредить не больше, чем защищенным эмалью зубам, жабры у Кристин горели, как в моменты самого жестокого пересыхания. Когда же она снова вернулась в человеческий облик, Синеглазу показалось, что в его экзоскелет залили расплавленный свинец или кипящее масло. Он помнил, как слезала с пальцев кожа, когда он из озорства попытался утащить со сковородки жарившиеся в зенебочьем жиру молодые побеги травы, а сейчас горело все тело. Княжича трясло и бросало в жар, но он не мог оборвать контакт, понимая, что без них с Савитри Кристин не справиться. Когда механизм пришел в движение, не осталось даже сил на радость. На какое-то время Синеглаз отключился, вверяя сестру заботам Брендана.

В сознание его который раз за эти сутки привела острая боль. С перепугу он сперва решил, что его опять поместили в какой-нибудь медицинский ящик, чтобы выкачивать кровь и тыкать противными толстыми иглами, от которых до сих пор кололо в правом боку, а в спину стреляло, словно у древнего деда. Но оказалось, что его всего лишь подбросило на ухабе, и он до крови прикусил губу. В отличии от Кристин, чью жизнь сейчас пытался спасти Брендан, и Савитри, возле которой хлопотала Эйо, ему с дурнотой и болью приходилось как-то бороться самому.

При этом княжич точно знал: если он предпримет попытку побега или просто неудачно дернется, самое меньшее, что его ждет — очередной разряд парализатора или обездвиживающий укол. А при нынешнем раскладе ему все-таки не хотелось пропустить что-то важное или погибнуть в беспамятстве угара, как жадный крестьянин, слишком рано закрывший дымовое отверстие в крыше. Да и за судьбу пытающихся спасти город товарищей он переживал.

Подпитывая Кристин, с неослабевающим вниманием княжич следил за действиями Пэгги, Шаки и Ндиди. Пабло Гарсиа при всех своих дарованиях сумел перевести в режим зеркала камеры только ближайшего к нему генератора.

— Что делает этот грязный кули? — спохватился Амитабх, видя, как Ндиди буквально выламывает руки из суставов, пытаясь извлечь из-под кожи заколку и открыть наручники.

Местные палачи сослужили бойцу неожиданную службу, растянув сухожилия, а к боли за годы на арене Ндиди привык.

— А думал, тебя называли Терпеливым для красного словца, — заметил Шака, наблюдая, как Пэгги, которую освободили раньше, методично и хладнокровно обрезает провода и отсоединяет клеммы.

Ндиди не сумел ответить. Как только он снял наручники с квартирмейстера, силы оставили его.

— Я же говорил, что надо было делать дистанционный механизм, — ругался в кабине танка командир взрывотехников, отвечавший за минирование генераторов.

— Только не на орбите пульсара, — покачал головой Амитабх. — Во время очередной магнитной бури вся эта хрень рванула бы без нашего ведома.

— Ничего страшного. В городе есть еще один генератор, — бесстрастно отозвался профессор Нарайан, который лично настоял, чтобы «грязного кули» и его спутников казнили по древнему обычаю, лишив возможности перерождения.

Синеглазу составило немалого труда скрыть торжествующую улыбку. Как раз в это время Пабло и Аслан со Смбатом заканчивали разминирование второго генератора. Жаль только, они не знали, что можно не спешить и не стоит отчаиваться. Савитри и Кристин потеряли слишком много сил, чтобы услышать и передать послание по ментальной связи.

— Не понимаю, что происходит? Единственный проход ко второму генератору — через верхнюю камеру реакторного отсека.

На начальника службы безопасности даже жалко было смотреть. Истекли все мыслимые сроки, а город продолжал стоять, и приборы говорили о том, что генераторы воздуха работают в штатном режиме.

— Может быть, еще одна группа бунтовщиков проникла через водозабор? — высказал верное предположение глава секретной лаборатории.

— Там слишком узкие технические отверстия, а проход сквозь отстойник мы закрыли решеткой, — пояснил начальник службы безопасности.

И вновь Синеглаз предпочел оставить своих малоприятных спутников в неведении, еще раз переживая все муки Кристин и мысленно улыбаясь проворству и сообразительности мартышек. Все-таки Эркюля называли Обезьяньим богом не просто так. Кто бы мог подумать, что его питомцы, озорство которых на «Нагльфаре» не поминал крепким словом лишь ленивый, окажутся полезны не только в качестве детской забавы и безотказных связных?

— Когда доберемся до «Эсперансы», расстреляем город из плазменных установок! — пообещал Нарайан.

— Нам бы самим сейчас не попасть под огонь. До перевала Большого Кольца еще несколько часов пути! — возразил ему начальник конвоя, видя, как охотники в реакторном отсеке складывают оружие, передавая командование Виктору Громову и активистам сопротивления.

— Защитное поле должно выдержать, — с опаской проверил систему бедняга Амитабх.

Синеглаз, который снова сумел наладить ментальную связь с приободрившейся Савитри, и сам видел, что возле перешедших под контроль повстанцев городских плазменных установок разгорается нешуточный спор.

— Мы требуем возмездия! — настаивали бойцы, чьи родные не выдержали заточения на нижнем руднике или стали жертвами экспериментов секретных лабораторий.

— Но на пустоши находятся наши жены и дети, — возражали им товарищи, успевшие вывести из города семьи, которые сейчас оказались для главы научного отдела живым щитом.

— Да что они там чалятся? — изнывал от бездействия бедняга Таран, запертый возле орудий «Нагльфара» и пропустивший все самое интересное. — Зачем тратить энергию на массированный удар? Расстрелять машину главного гада, а остальных и прикладами добить можно.

— Я те расстреляю! — пригрозил артиллеристу Шварценберг. — Если из-за твоей дури с нашим кошаком что-то случится, я лично отвезу тебя князю Ниаку, и уж он пусть сам решает, скормить ли тебе твои потроха или отдать с потрохами варрарским шаманам.

— Для нанесения точечных ударов здесь слишком сильные помехи, — обрисовал ситуацию Маркус Левенталь.

— А от батарей «Нагльфара» и «Эсперансы» эти гады все равно никуда не денутся, — подытожил Шварценберг.

Старый пират, велев Санчесу доставить в спасенный город пассажиров, сменил танк на квадроцикл и в сопровождении Прокопия и Льва Деева мчался в сторону тоннелей, надеясь опередить Нарайана и встретить его на кораблях во всеоружии.

— Конечно, на своем горбу дровишек много не довезешь, — сокрушался старый пират, проверяя крепеж зафиксированного на багажнике квадроцикла дополнительного контейнера с реакторным топливом. — Но на приветственный фейерверк хватит!

— Только бы навесную переправу проскочить до того, как танки выйдут на линию огня, — беспокоился Прокопий.

— Можно попробовать частично использовать квадроциклы в тоннелях, — предложил Деев, спешно производя какие-то расчеты в уме. — На той стороне мы от них оторвемся.

— Особенно если успеем оборвать тросы, — согласился с ним Шварценберг.

— Мы бы вас поддержали огнем, но перевал Большого кольца — мертвая зона, — напомнил старому другу Маркус Левенталь.

— Да куда вам, Марки, сейчас энергию тратить? — с непередаваемой смесью суровости и заботы проворчал Шварценберг. — Пока дровишек не подвезем, на поддержание защитного поля хватило бы. К тому же нашему принцу-прохфессору, думаю, и без нас будет чем заняться, — добавил он, оглядываясь назад и озирая заполненную самой разнообразной техникой равнину.

Синеглаза изображение с камеры кэпа тоже впечатлило. Помимо погрузчиков и проходческих комбайнов, которые напоминали выбравшихся из своих глубоких нор и немного дезориентированных на поверхности землероек или кротов, княжич насчитал не менее десятка танков, оборудованных плазменными установками вездеходов и грузовиков повышенной проходимости. Помимо бойцов сопротивления в погоню за главой научного отдела отправились охотники. Осознав, что их подставили, бросив на произвол судьбы в обреченном на гибель городе, они вернулись за своими семьями и теперь собирались прорваться на «Эсперансу» силой, предварительно сведя счеты с бывшим кумиром. Таким образом, обвалившийся участок мог стать настоящей западней. Об этом говорили и спутники профессора Нарайана.

— Почему ремонтные работы не были проведены в срок? — бушевал начальник колонны, пытаясь прикинуть соотношение сил и приходя к неутешительным выводам.

— О каких сроках тут может идти речь? — обиженно оправдывался глава дорожного департамента. — Как только стало известно об обвале, я отдал соответствующие распоряжения и сформировал ремонтную бригаду, но она даже не сумела выехать, поскольку проходы к ангарам оказалась заблокированы сначала прорвавшимся с рудника медузами, а потом измененным контуром защитного поля. К тому же я еще две недели назад предупреждал, что трасса стала нестабильной, нуждается в ремонте и прохождения танковой группировки может не выдержать.

— Вы понимаете, что у нас на хвосте весь город, — указал на голограмму равнины начальник колонны. — Мы не можем восстанавливать трассу и одновременно отстреливаться.

— Отставить панику! — прикрикнул на подчиненных профессор Нарайан, так грозно, что Синеглаз даже подпрыгнул, испытывая непреодолимое желание поджать хвост и прижать уши к голове.

— У нас хватит мощностей, чтобы разнести преследователей в дым и самим остаться невредимыми. Я, конечно, не могу понять, почему начальник транспортного ведомства бросил в городе исправные машины, — продолжил он, указывая на танки и грузовики, водители которых спешно пересаживали пассажиров в погрузчики, в то время как артиллеристы проверяли зарядку батарей. — Но, если все грамотно спланировать, мы не только благополучно доберемся до кораблей, но и с помощью палубных систем огня уничтожим бунтовщиков в городе и спокойно покинем планету.

— Но у нас реакторного топлива на несколько сотен мегатонн! — простонал начальник колонны.

Синеглаз тоже представил мощность возможного взрыва от детонации, и ему стало не по себе. Такой погребальный костер, пожалуй, доставит прямиком к надзвездным чертогам Великого Се. Хотя большинство спутников профессора Нарайана явно ожидала пасть Трехрогого и мрачные закоулки царства Хоала.

— Не переживай, малыш, мы тебя вытащим, — поспешила ободрить княжича принцесса Савитри.

Вместе с Эйо и Камо она покинула убежище и поднялась наверх, чтобы поддержать Ндиди и Кристин. Жизни бойца уже ничего не угрожало. Врачи успешно провели несколько операций, остановили внутреннее кровотечение, скрепили поврежденные кости, и теперь Ндиди больше всего требовались отдых и забота близких. Благо медикаментов и хороших врачей на верхних уровнях хватало.

Зато за Кристин пока приходилось бороться. Насколько Синеглаз сумел разобрать, речь шла даже не о восстановлении кожных покровов, эту проблему в городе под куполом решать умели, а о спасении жабр, без которых, как выяснилось, дочь Маркуса Левенталя просто не могла дышать. Удалить доставший от тотема рудимент, не нарушив работу основных органов, не представлялось возможным.

— Я могла бы отдать ей свое тело андроида, — щедро предложила Савитри, встревоженная состоянием кузины.

— Об это речи не идет, — покачал головой главный хирург. — Хватит нам и упырей-трансплантологов, убивавших и калечивших детей ради пересадки органов. Мы справимся. В городе все-таки есть трехмерные принтеры, способные создать функциональный протез жабр. Хотя настоящее выздоровление для нее возможно только в Большом мире.

«А меня за пределами Треугольника ждет золотая клетка», — с болью подумала Савитри, но тут же взяла себя в руки, чтобы нести свой свет другим.

Дождавшись пробуждения Ндиди после наркоза и подарив любимому заслуженный поцелуй, она оставила его отдыхать под присмотром сестры и прикорнувшего на кушетке племянника, а сама отправилась в зал заседаний записывать обращение к горожанам. До возвращения Маркуса Левенталя и выборов нового Совета город следовало удержать от наступления хаоса. Требовалось оказать помощь всем нуждающимся, остановить мародерство и грабежи, наладить полноценную работу всех реакторов, горно-обогатительного комбината и рудника. И принцесса Сансары как представительница одной из древних династий собиралась помочь в этом непростом деле, проявляя лучшие качества, унаследованные от Варуны и других небожителей.

В это время ее бывший жених уподобился Раване и тем из асуров, которых по одной из земных легенд сбросили с небес за жадность и гордыню. Впрочем, его решимость и хладнокровие перед лицом опасности не могли не вызывать уважение.

— Открыть упреждающий огонь! — распорядился он, как только танки заняли выгодную позицию на склоне.

— Но там же охотники с семьями, — попытался возразить начальник колонны.

— Вот именно, — хищно рассмеялся профессор Нарайан. — И их машины имеют те же параметры защитного поля, что и наши.

В самом деле, охотники, которые лучше подготовились к эвакуации, опередили всех преследователей. Пока рудокопы пересаживали детей и женщин из переполненных танков в не менее загруженные грузовики и проходческие комбайны или отвозили пассажиров в город, охотники вырвались вперед и вышли на линию огня.

— Возможно, они просто хотят присоединиться к нам, — со страхом предположил Амитабх, перестраивая систему опознавания и убеждаясь, что бывшие союзники совершенно беззащитны.

— Скорее, занять наше место, — прикинув количество пассажиров и бойцов в танках, осадил его глава службы безопасности.

Синеглаз замер на своем неудобном месте, обуреваемый противоречивыми чувствами. Конечно, меньше суток назад он сам участвовал в смертельном противостоянии с охотниками и, пробиваясь к генераторам, с противниками, попадавшими под коготь или клык, не церемонился. Но на борту танков находились старики, женщины и дети, повинные только в том, что поверили в свою избранность и продолжали следовать за кумиром.

— Стойте, подождите, вас же сейчас аннигилируют! — узнав от княжича о планах профессора Нарайана, пытался предупредить охотников Йохан Дален. — Измените настройки системы опознания или дождитесь наших операторов сети!

В самом деле, Пабло Гарсиа в сопровождении Пэгги, Брендана, Эркюля и остальных уже выехал из города и пытался предотвратить катастрофу, настойчиво повторяя запрос на вход в систему. Но охотники то ли не понимали, что от них требуют, то ли по-прежнему больше верили городскому совету, чем участникам сопротивления, которых считали бунтовщиками.

Только когда три головные машины, не успев сделать даже пару выстрелов, вспыхнули всеми оттенками спектра водорода и фтора, охотники пробудились от транса. Путь к спасению нашли, к сожалению, не все. Прежде чем Пабло Гарсиа изменил настройки системы, артиллеристы главы научного отдела успели подбить еще два танка, которые полностью перегородили и без того узкую дорогу.

— Теперь вперед, пока эти бескастовые не опомнились! — торопил подчиненных профессор Нарайан, нетерпеливо постукивая бронированной перчаткой экзоскелета по подлокотнику кресла. — Мы должны добраться до вершины противоположного склона раньше, чем они получат возможность атаковать! Поэтому надо сжечь за собой мосты!

Синеглаз прямо чувствовал, как главе научного отдела не хватает хвоста с кисточкой и когтей, которыми можно царапать обшивку. Впрочем, даже аватару Великого Асура доктору Дриведи, в отличие от Кристин, не удалось полностью принять облик тотема. Другое дело, что и без помощи предков профессор Нарайан со своей танковой армадой представлял сейчас немалую опасность и для уцелевших машин повстанцев, и для кораблей.

Шварценберг и его спутники хотя и вырвались вперед, воспользовавшись системой тоннелей, находились где-то внутри котловины перевала. Связь с ними пока отсутствовала. А охотники и повстанцы никак не могли расчистить дорогу. Погрузчики и тягачи пока занимались эвакуацией выведенных на пустошь людей. Брендан и еще несколько врачей и добровольцев спешно оказывали помощь обожженным и раненым. К тому же после потери пяти боеспособных машин повстанцы утратили огневое преимущество, а городские и корабельные установки в мертвой зоне перевала Большого Кольца применять не имело смысла.

Тревога княжича усилилась после того, как артиллеристы главы научного отдела, проконсультировавшись с дорожниками и геофизиками, увеличили площадь завалов, сделав их практически непреодолимыми. Говоря другими словами, дороги на участке перевала Большого Кольца больше не существовало. Шатругна Нарайан вел хтонический танец разрушения с одержимостью истинного наследника Великого Асура.

Изнывая от бездействия и тревоги, Синеглаз начал подумывать о том, чтобы каким-то образом добыть скорчер, подобраться к запасам реакторного топлива и вызвать детонацию, которой так боялся начальник колонны. Конечно, на свидание с духами предков и прародителей он раньше времени не стремился, но жить заложником при дворе Сансары или становиться марионеткой в играх змееносцев на Васуки ему тоже не очень хотелось. Даже если забыть про неправильно сконструированный варп-двигатель.

— Скажи этому пострелу, чтобы пока не делал резких движений! — узнав от принцессы Савитри о мыслях княжича, забеспокоился Эркюль, который вместе с Пэгги, Пабло Гарсиа и еще десятком отчаянных смельчаков двигался в сторону тоннелей на квадроциклах, чтобы повторить путь Шварценберга.

— Пока наши будут расчищать завалы и восстанавливать дорогу, мы зайдем твоему бывшему женишку в тыл и попытаемся вытащить кошака, — пояснила подруге их план боевой андроид.

— А фейерверк мы им и без танков устроим, — пообещал Аслан, проверяя, надежно ли зафиксирована на багажнике машины взрывчатка, которую он захватил из города, по его же собственным словам, просто на всякий случай.

— Главное — защитное поле взломать, а это задача решаемая, — добавил Пабло Гарсиа, размещаясь на месте стрелка рядом с Дольфом таким образом, чтобы без помех работать в операционной среде.

Хотя княжич немного приободрился, душа, как и остальные органы тела, находилась не на месте. Когда группа Пабло, Эркюля и Пэгги добралась до входов в тоннели, связь с ними ожидаемо пропала. Хорошо, что на ментальное общение асуров капризы пульсара и местные магнитные аномалии не влияли.

Глазами Савитри Синеглаз видел, как неповоротливые тягачи, доставив обратно в город перепуганных беженцев, многие из которых не верили, что опасность миновала, поворачивают в сторону заблокированной трассы, в то время пока повстанцы и охотники, объединив усилия, разбирают завалы вручную и пытаются вытащить из догорающих машин людей. Савитри, которая сама недавно пережила боль от ожогов, искренне сочувствовала пострадавшим, хотя большинство из них прежде сражались на стороне ее бывшего жениха.

Профессору Нарайану слово «сочувствие» если и было ведомо, то понималось лишь в негативном ключе. Он, как и князь Ниак, похоже, искренне считал древние добродетели уделом слабаков. Хотя охотники не достигли «Эсперансы», свою роль заслона они все равно сыграли. И теперь, отбросив их, как ненужный хлам, глава научного отдела торопил водителей, выжимавших последние ресурсы из машин, спускавшихся в котловину по обрывистому горному серпантину с напором и одержимостью диких зенебоков в период гона. Геофизики и инженеры с тревогой смотрели на поврежденный обвалом склон, пытаясь произвести расчеты и на глаз определить масштаб разрушений, понимая, что их вождь бестрепетно проложит дорогу по трупам соратников.

Синеглаз тоже разглядывал памятный участок серпантина, пытаясь отыскать среди нагромождения камней очертания квадроциклов и знакомые фигуры Шварценберга или Эркюля. Но склон выглядел безжизненным, как Пустыня Гнева в лунную ночь, а от обеих групп пока не поступало никаких вестей. Только продолжали работу спасатели на заваленной трассе, и несли дежурство артиллеристы, давно уже рассчитавшие траекторию удара.

Уделом Синеглаза оставалось томительное ожидание и вынужденное бездействие, единственным спасением от которых оставалась ментальная связь с Савитри. Княжич стал сейчас ушами и глазами города, в подробнейших деталях сообщая о том, как профессор Нарайан и его спутники прокладывают путь по разрушенному серпантину. Для них время отнюдь не тянулось, а наоборот, спрессовывалось, словно корабли или планеты, попавшие в зону притяжения черной звезды, а под ногами горела земля. Впрочем, этот пожар устроили они сами, а нынешнее преимущество было оплачено кровью доверившихся. В подбитых танках заживо сгорело не менее сотни человек, включая детей и женщин. Тени погибших бродили по котловине, взывая о мщении, духи гор и сопровождающие их медузы кровожадно затаились, поджидая новые жертвы.

— Мы не будем покидать машины. Это займет слишком много времени. К тому же я не уверен, что наши противники не приготовили нам каких-нибудь сюрпризов в виде засады! — не терпящим возражения тоном вынес вердикт профессор Нарайан, выслушав аргументы дорожников, инженеров и геофизиков.

— Да он с ума сошел! Там же грунт сложен песчаником. Тросы просто не выдержат и оборвутся! — констатировал очевидное Виктор Громов, узнав от Савитри о решении ее бывшего жениха.

Спутники правителя Сансары если и разделяли мнение главы геологоразведки, то предпочитали держать его при себе. Синеглаз испытал разочарование. А он-то надеялся в суете если не завладеть скорчером — все-таки, как стрелять со скованными руками, он так и не придумал, — то хотя бы сбежать. Впрочем, первые пару трещин они преодолели благополучно, разве что лебедки и тросы надрывно стонали, как пленники на дыбе. Синеглаз чувствовал себя так, будто растягивали его. Он вглядывался во мрак, но видел лишь желтоватую породу и кривые обломки поврежденной трассы.

А если плазменные заряды повредили тоннели, и Пэгги с Пабло, Эркюлем и остальными просто не могут пройти? А если кэп и его спутники сгинули где-то на дне котловины? Квадроциклы все-таки выглядели достаточно ненадежным видом транспорта, а реакторное топливо — такой взрывоопасный материал. И лишь когда в городском эфире зазвучала привычная ругань Шварценберга, поминавшего Хоала, Трехрогого и демонов еще каких-то неведомых миров, княжич позволил себе немного глубже вздохнуть и даже выдохнуть.

— Я тебе вот что скажу, Марки! — громыхал на весь треугольник запыхавшийся капитан «Нагльфара», выделывая на квадроцикле такие кульбиты, что ему бы позавидовали лучшие наездники травяных лесов. — Если после такого мотокросса ты мне варп-двигатель не наладишь, считай, нашей дружбе конец! Староват я, знаешь ли, как салага по пустоши гонять. Хотя за девочку твою принцу-прохвессору пасть порву просто задаром!

Синеглаз нервно шмыгнул предательски увлажнившимся носом, оставив попытки подобраться ко взрывчатке. Если профессор Нарайан доберется до кораблей, его встретят во всеоружии. Лев Деев и Прокопий, хотя эмоций столь сочно не выражали, от старого пирата не отставали, закладывая по обрывистому склону виражи настолько крутые, что машины временами почти ложились, чтобы вновь занять вертикальное положение и продолжить путь.

Но где же Пабло Гарсиа? По словам Брендана, чувствовал себя оператор лишь немногим лучше Кристин. Что если он не выдержал еще одного марш-броска и просто свалился по дороге? Но где же в таком случае Пэгги, Эркюль и остальные? По всем расчетам им следовало выбраться из тоннелей, если дорога еще существовала. А если обвал настиг их, когда они уже вошли внутрь?

Если даже Шварценберг благополучно доберется до кораблей, он вряд ли сумеет вытащить гардемарина. К тому же этот подъем по склону надо еще как-то преодолеть. При подходе ко второй по счету навесной переправе из-за ошибки водителя машина, в которой находились «ценные специалисты» и результаты работы секретной лаборатории, сорвалась в пропасть. Профессор Нарайан даже не подумал прийти на помощь своим людям. Услышав их стоны и крики, он приказал отключить связь и продолжить путь.

Хотя Синеглаз упырей из лаборатории не жалел, при мысли о том, каково это — лежать заблокированным искореженной грудой металла, не в силах пошевелить изломанными руками и ногами, и ощущать, как к тебе подбирается смерть, его передернуло. Конечно, в надзвездных краях Великого Се куда лучше, чем в этом мире. Но попадают туда лишь герои и праведники, а Синеглаз не относился ни к тем, ни к другим. Ох, зачем он ослушался отца, зачем расстроил матушку, зачем дерзил капитану, почему позорно попал в плен?

И в это время Амитабх сначала напрягся, потом в досаде разразился площадной бранью, в самых последних словах пытаясь выразить всю степень разочарования от того, что его опять переиграли и обхитрили. Похоже, за время полугодичного противостояния он ничему не научился. Впрочем, Пабло Гарсиа не зря считался лучшим в галактике оператором. Да и не мог он не поквитаться за Кристин.

Другое дело, что за взломом защитного поля не последовало ни залпов, ни каких-то иных боевых действий, а противник оставался невидим.

— Что происходит? — недоумевал глава службы безопасности.

Хотя по броне танка явно стучали подкованные сапоги с антигравами и присосками, наружные камеры и приборы ночного видения не могли никого обнаружить. Синеглаз невольно вспомнил про слой «хамелеон» и костюмы мародеров, которые остались лежать на склоне недалеко от входов в тоннели. Пэгги, Дольф и Эркюль точно знали, где находится это место. Впрочем, гадать о том, кто именно из товарищей решил нанести профессору Нарайану дружеский визит, Синеглаз не стал. Воспользовавшись суматохой, он начал пробираться к люку.

Там уже шла потасовка. Кшатрии личной охраны пытались сбросить с брони штурмующих, не позволяя им пробиться внутрь. Скорчеры и даже импульсные винтовки применять опасались, ограничиваясь макромолекулярными клинками и подручными средствами самообороны. Со стороны сражение с невидимками походило на па какого-то безумного танца, впрочем, на фоне происходящего он смотрелся вполне органично.

— Где мальчишка? — в какой-то момент опомнился профессор Нарайан. — Почему он до сих пор жив? Я же, кажется, ясно распорядился убить его при любой попытке освобождения.

К Синеглазу мигом потянулись цепкие руки. Одного вояку он успел оттолкнуть, едва не напоролся на клинок другого, рыбкой проскользнул под ногами еще троих, пока не оказался в почти родном медвежьем захвате Эркюля, которого узнал до того, как увидел.

— Уходим! — скомандовала Пэгги, сеявшая хаос и смятение среди врагов. Большинство из тех, кто пытался заступить ей дорогу, расставались с жизнью до того, как успевали что-то разглядеть.

— Быстрее, малыш, — торопил Синеглаза Эркюль, подсаживая и передавая Дольфу, ожидавшему товарищей на броне. — Сейчас немного полетаем.

В следующий момент к поясу княжича и его спутников оказались пристегнуты карабины от невидимых тросов, увлекая в захватывающий и почти нереальный прыжок над пропастью. Вскоре броня машин скрылась далеко внизу. Они стояли на гребне перевала, с которого открывался потрясающий вид на оба корабля.

— Мы на месте, кошак с нами, можете взрывать, — доложила Пэгги, вслед за Эркюлем и Дольфом отключая слой «хамелеон».

— А точно сработает? — переживал где-то на другой стороне протяженного участка гребня Чико.

— Если нет, расстреляем из корабельных орудий, — успокоил его Шварценберг. — Зря я, что ли, дровишки со взмыленным задом от самого города пер!

— Даже если они восстановят защитное поле, шансы у них невелики, — кое-как откашливаясь, прохрипел Пабло Гарсиа, справляясь у Маркуса Левенталя о состоянии Кристин.

— Тем более что у них больше нет оператора, — добавила Пэгги, которая лично прикончила незадачливого Амитабха.

Однако работа взрывотехников не понадобилась. Виктор Громов и геологи из команды профессора Нарайана не просто так предупреждали его о нестабильности склона. Во время очередной навесной переправы не выдержали полиспасты, и машина главы научного отдела полетела вниз.

— Ложись, — успел крикнуть Эркюль, сбивая княжича наземь и накрывая собой.

До того, как взрыв боекомплекта, вызвавший детонацию реакторного топлива, навсегда изменил очертания гор в котловине перевала Большого кольца, их прежний облик на несколько мгновений предстал во всей красоте и суровости, озаренный ослепительной вспышкой. Синеглаз ее увидел сквозь фильтры шлема, потому не ослеп. Затем его что-то толкнуло и отбросило по склону вниз. Даже в экзоскелете он ощущал нестерпимый жар, дозиметр зашелся в панической истерике. Мощность ударной волны оказалась настолько велика, что все танки колонны размазало по скалам, словно ошметки подгоревшей похлебки. Что же до правителя Сансары и его спутников, то от них не осталось не только тел, но даже теней. Впрочем, профессор Нарайан заслужил ту участь, которую хотел уготовать городу под куполом.

— Ну что, малыш, цел? — сердобольно спросил Эркюль, помогая княжичу подняться и озираясь в поисках остальных.

К счастью, все члены их группы хоть и получили разной степени контузии подавали несомненные признаки жизни. Все-таки гребень перевала их защитил.

— Что это было? — недоумевал Чико, кособоко поднимаясь по склону в надежде разглядеть происходящее внизу.

— Перст судьбы, — невозмутимо пояснил Аслан, пытаясь отыскать квадроциклы и остальное оборудование.

— Судя по всему, до «Эсперансы» нам придется добираться пешком, — констатировал Дольф, глядя на раскиданные по склону искореженные машины.

— Главное, что на своих ногах, — хмыкнул Пабло Гарсиа, не без труда пытаясь удержать вертикальное положение.

— Так этот Нарайан точно погиб? — пытался уточнить Чико, приходя на помощь оператору.

— Нет, он переродился в пустынного ската и диффузирует вместе с медузами, — озадачил абордажника Шварценберг, который вместе с Прокопием и Львом Деевым выгружал топливо и разворачивал машины, чтобы подобрать товарищей.

Синеглаз шагал вслед за Эркюлем в почти привычном строю по направлению к кораблям, а потом ехал в полудреме на багажнике Шварценберга и думал о том, что их затянувшаяся вылазка, кажется, все-таки заканчивается благополучно.