Призраки Эхо (СИ)

Глава 10. Блюдечко с голубой каемочкой

— Да вы совсем с ума спрыгнули? Неужели на полном серьезе решили тащить мальца на пустошь? Если с ним какая-то беда случится, его папаша нам точно животы вспорет и потрохами накормит!

Узнав, что в команду для новой вылазки Шварценберг включил и Синеглаза, Эркюль всерьез всполошился, на время даже забыв о мартышках. Княжич и не думал, что этот беспечный весельчак окажется таким хлопотливым доброхотом. Ну, точно старый невольник из Борго, приставленный смотреть за княжеским сыном. Синеглаз часто изводил его своими проказами, и добрый, но нерасторопный дед едва ли не ежедневно получал из-за него тумаки или даже розги.

Саав тоже воззрился на Эркюля с немалым удивлением, прищурив пронзительные светлые глаза под насупленными белесыми полуседыми бровями.

— Раньше думать надо было про мальца, Хануман, — назидательно напомнил он. — Когда ты его из дворца выманивал. Если у него и правда реакция горного кота — выживет и еще кому-нибудь его трижды никому не нужную жизнь спасет, а ежели он тогда меткость и прыть показал только со страху — сам дурак. Нечего было высовываться и скорчер брать в руки. А что до его отца, то потроха на обед он нам и так, думаю, давно обещал, да только к нему еще вернуться надо!

— Да не переживай ты, брат! — подбадривал сникшего после этой отповеди Эркюля Таран. — У твоего подопечного реакция лучше, чем у андроида. Да и не такой уж он малец по меркам Васуки. Его ровесники в травяных лесах в походы со своими отцами ходят и кольца доблести получают.

— И гибнут, как молодняк в джунглях, — всхлипнул Эркюль, в сотый раз объясняя остающемуся на борту вместе с Кудесником, Чен Луном и Али Тарану, как в его отсутствие кормить мартышек.

— Да что ты переживаешь, — не знал, как отделаться от Обезьяньего бога, артиллерист. — Можно подумать, у меня никогда животных не было. Я, знаешь ли, на ферме вырос! Кого мы с отцом только не держали: и коров, и свиней, и крокодилов, и кутулухов. Поэтому, если вы не вернетесь, а у нас кончится провиант, ты уж не обессудь, не стану я твоим питомцам продлевать мучения: шею сверну, обдеру и сожру, прежде чем самому тут загнуться.

— Я те обдеру! — делая угрожающие пассы пухлыми руками и потешно вибрируя объемистым брюшком, двинулся на товарища Эркюль. — Да я из тебя самого жаркое сделаю. Даже если для этого мне придется выбраться из желудка медузы или собрать свое тело из нанизанных на обломки кусочков!

— Отставить! — гаркнул на дебоширов капитан. — Кто тут решил загибаться? Чтобы к нашему возращению было все путем! Праздничный стол и салют.

— Еще неплохо бы откупорить бухла и подогнать девочек, — в момент оживился Таран. — Если из города набегут, я им, пожалуй, открою.

— Я те открою! — погрозил бронированным кулаком Шварценберг. — Я в тебе самом такие двери открою! Тебе не из нанизанных на обломки кусочков, из атомов собираться придется. Мой приказ вы уяснили, — посерьезнев, еще раз обратился он к тем, кто оставался на борту. — Медуз удерживать на границе защитного поля, если кто еще будет на борт ломиться, палить, не жалея плазмы!

Поскольку «Эсперанса» находилась в соседней долине, а флаеры и антигравы в условиях помех, создаваемых сильно замагниченной нейтронной звездой, двигаться не желали, решили отправиться пешком. Конечно, путь даже в одну сторону грозил отнять у команды не менее двух суток. И это если забыть о необходимости нести на себе не только запас воздуха, воды и еды, но и сменные аккумуляторы, а также переносные генераторы энергетического поля. На привале требовалось как-то защитить лагерь от медуз, да и остальных аборигенов хотелось встретить во всеоружии. Вот только совершать сложный маневр, поднимаясь на орбиту и вновь сажая «Нагльфар» на захламленной обломками, изрезанной горной складчатостью пустоши выходило еще более рискованно. Да он бы в соседней долине и не уместился.

— Эх, были бы у нас наземные транспортеры или танки! — сокрушался Шака, по сотому разу завешивая и переупаковывая рюкзаки каждого участника вылазки. — Говорил я тогда на Раване — кроме этих немытых оборванцев из повстанческих отрядов взять на борт хотя бы пару «Драконов».

— Скажи спасибо, что нам зачумленных доноров или бритоголовых шлюх с их ублюдками тогда не навязали! — презрительно хмыкнул Шварценберг. — Я бы не пережил, чтобы мой «Нагльфар» обзывали шмаровозом. А что до танков, ты, надеюсь, достаточно хорошо изучил местность? Много ты пройдешь на «Драконе» по здешним горным тропам. Тут даже шагающий «Змей Горыныч» из арсенала Содружества не поможет.

— Ну, что, малец, не дрейфишь? — придирчиво оглядел перед выходом Синеглаза Эркюль, проверяя тяжесть укладки подопечного.

— С чего бы это? — равнодушно зевнул княжич.

Хотя до выхода им всем дали возможность отдохнуть, выспаться не получилось: Шака и Эркюль храпели, как два залегших в спячку табурлыка. Аж каюта дрожала. Или это из-за того, что мартышки, словно полоумные, скакали по стенам. То ли осваивали новое помещение, то ли радовались, что остались живы, то ли готовились к новому приключению: нескольких самых понятливых зверьков Эркюль решил все-таки взять с собой. Синеглаз, поминутно выпадая из дремы, в которой гулял с матушкой по саду или стоял на мостике звездолета, давал себе зарок заткнуть особо крикливым рты, но, погрозив кулаком, опять проваливался в беспокойные сновидения. Впрочем, перед охотой или поездками в города травяного леса он тоже обычно не высыпался, добирая упущенное уже в пути, мирно покачиваясь на зенебочьей спине.

Нынче приходилось как-то бодриться и рассчитывать только на свои силы. Несмотря на все уговоры Эркюля, княжич решил сменные аккумуляторы и запас кислорода оставить при себе. Весили они, понятное дело, как синтрамундский пластинчатый доспех и полный комплект вооружения, но Синеглаз слишком хорошо представлял, что такое маршрут по горам. Даже в родном Сольсуране, когда они с отцом и его царедворцами выезжали на охоту, случалось всякое. И если Обезьяний бог, не приведи Великий Се, станет добычей медуз или свалится в пропасть, без боеприпаса и воздуха придется совсем туго.

Хорошо хоть экзоскелет вместо того, чтобы давить своей тяжестью, наоборот, поддерживал. Таких упругих и далеких прыжков княжич не совершал даже в облике горного кота. Да и система жизнеобеспечения радовала видимой надежностью. Не доспех, а по функционалу уменьшенная копия звездолета. Не просто так же слово «скафандр» с одного из древних языков вестников переводилось как человеко-корабль.

Выход с «Нагльфара» сопровождался настоящим огненным шоу. Примерно за час до заката, когда концентрация медуз у периметра достигла предела, Таран и Чен Лун по команде Кудесника дали залп изо всех орудий, передавая заряд на весь периметр. На камерах наблюдения это выглядело так, что корабль на время превратился в огненный шар, наподобие Владыки Дневного Света или других ярких звезд. Синеглазу даже не по себе стало. Одно дело наблюдать за перемещениями Владыки по небосклону, лениво простершись на удобном ложе в тенистом саду и попивая настоянный на ягодах мед. Совсем другое — оказаться внутри.

— Ну, что, съели? — мстительно расхохотался Таран, вспоминая неравную схватку в отсеках. — А приправу в виде высокотемпературной плазмы к столу не желаете?

Синеглаз, который впервые увидел оружие надзвездных краев в действии, зябко поежился. Если бы товарищи царицы Серебряной решили отомстить за ее гибель, не только от дворца, но и от Царского града остались бы одни головешки. Но почему-то даже Командор Арсеньев в битве при Фиолетовой не применил против варраров бортовых плазменных установок. А ведь там бок о бок с жителями травяных лесов сражались его товарищи. Только их с отцом предкам асурам не повезло, и на месте древней столицы осталась Пустыня Гнева.

Окрестности корабля сейчас болезненно напоминали это проклятое место, где даже спустя две тысячи лет после сражения ничего не росло, кроме серого, скорбного мха. Сойдя с трапа корабля, Синеглаз буквально по колено провалился в пепел и прах, в который превратились медузы. Черные ненасытные твари свою участь заслужили. Матушка шепотом говорила, что асуры своей жадностью и гордыней тоже навлекли на себя гнев Великого Се, ее слова подтверждали вестники и жрецы. Но легче от этого на душе почему-то не становилось. В каждом противостоянии есть всегда две стороны, и любой проигравший мечтает взять реванш. Хотя отец в борьбе за власть нарушил все законы Великого Се, Синеглаз его понимал. С другой стороны, ему очень не хотелось бы пережить возвращения времен, когда по прихоти возомнивших себя богами асуров земля Сольсурана горела в огне и плавилась от ядовитых дождей, а людям приходилось искать укрытия под землей.

От этих важных, но сложных мыслей княжича вскоре отвлекла необходимость следить за маршрутом и поспевать за товарищами. Хотя темп отряда, словно в стае кавуков, задавал Шварценберг, а передвигаться быстро даже в экзоскелете он вроде бы не мог, уже в первые часы пути Синеглаз запыхался и начал уставать. Все-таки ему пока не хватало силы и роста. Да еще приходилось тащиться в середине отряда, постоянно утыкаясь взглядом в закрывавшую обзор широкую спину Шаки, так что ближе к вершине перевала он мог по памяти точно воспроизвести расположение стыков и пластин брони. Даром что ориентироваться в мире вечной тьмы приходилось при помощи приборов ночного видения.

Эркюлю, когда он налаживал систему жизнеобеспечения костюма княжича, пришлось немало повозиться, подстраивая мудреное устройство под зоркие, но все же отличающиеся от человеческих глаза сына оборотня.

— Да что вы там возитесь? — недоумевал Шака. — Можно подумать, диоптрии вручную выставляете и астигматизм корректируете.

— Да лучше бы это был астигматизм, — проворчал Эркюль, в сотый раз меняя настройки. — Его система, по крайней мере, автоматически учитывает. А тут она, бедная, похоже, понять не может, человек перед ней или роу-су.

Хотя с борта спускались в сцепках по двое-трое, на узкой горной тропе пришлось растянуться в цепочку по одному в строгом порядке. К тому же в пути приходилось не только следить за дорогой, выбирая, куда ступить, чтобы не скатиться по крутому склону или не поскользнуться на оплавленных при посадке острых камнях, но и смотреть по сторонам, выискивая медуз. И если в окрестностях корабля обитатели темного мира почти не попадались, то возле гребня перевала пришлось выдержать настоящий бой, и звериное чутье Синеглаза вновь сработало раньше мудреных приборов.

— Куда это ты, высочество, собрался? Решил нас опередить и деру дать на «Эсперансе?» — заорал Шварценберг вслед прыткому гардемарину, когда тот резко подался вперед и, вспомнив повадку горного кота, опрокинул здоровяка Шаку и помчался вверх по склону.

Синеглаз даже ухом не повел. Он почувствовал под камнями, чуть нависавшими над тропой, шевеление и решил проверить логово до того, как медузы выпустят заряд. И точно. Едва он приблизился, из-под камней высунулось черное щупальце, по которому он моментально выстрелил. Еще десяток теней поднялись слева, где обзор отряду закрывала перегораживающая тропу отвесная стена. Контрабандистам дополнительных объяснений не потребовалось. Княжич выпустил несколько зарядов наугад, увернулся от атаки десятка, как ему показалось, смертоносных щупалец, а потом для удобства стрельбы взлетел на узкий карниз почти у самой вершины, поливая медуз плазмой и нахваливая про себя экзоскелет. Даже превращение в роу-су не давало ему такой подвижности и силы, не говоря уже о прыжках.

— Я же говорил, что он справится! — потрясая наполовину разряженным скорчером, восторженно вопил Эркюль, начисто забыв, как несколько часов назад сокрушался и «бедную деточку» жалел.

— Ну, кошак, ну шайтан мелкий! — уважительно басил Шака, расставляя абордажников по карнизу так, чтобы дать прожорливым тварям достойный отпор.

— Поперед батьки в пекло! — удовлетворенно добавлял Эркюль, стреляя с обеих рук, как, по его словам, учили в элитных войсках Содружества.

В его микрофоне что-то верещало и повизгивало. Не иначе, мартышки, которых он прятал под трубками системы охлаждения, решили тоже принять участие в баталии.

— Что, где? — крутил всем корпусом по сторонам Чико, явно не понимая, откуда исходит угроза.

— Уйди с линии огня, придурок, — рявкнул на него Дольф, выпуская заряд в медузу, которая, забравшись с нижнего уступа, пыталась стащить незадачливого контрабандиста в глубокую расщелину.

— Абордажный лом вам всем в глотки! Отставить разговоры! Не зевать! Гаси гадин, пока не опомнились! — методично отстреливая медуз, громыхал Шварценберг. — А кошаку в качестве премии дополнительную мисочку молока, когда поднимемся на борт «Эсперансы», выдать.

Сингеглазу тоже пришлось пригнуться, чтобы невзначай не получить заряд плазмы, пока абордажники зачищали периметр. Впрочем, на свое место он возвращаться не спешил, тем более, что достаточно сомнительную премию ему обещали только по окончании всех приключений. Хищный азарт охотника, начисто прогнав страх и докучную усталость, вел его вперед до самого гребня. Едва с медузами было покончено, в несколько кошачьих прыжков он достиг вершины. Оттуда открылся безумной, болезненной красоты вид на соседнюю долину, в которой «Эсперанса» выглядела, как царевна из надзвездных краев во время прогулки по зенебочьему рынку.

— Вот она! — радостно прокричал Эркюль и словно в нелепом приветствии замахал руками, чтобы удержать равновесие на скалистой бровке. — Революция продолжается!

— Выглядит новее нашего старичка, — выискивая под камнями остатки медуз, недоверчиво пробормотал Шака. — А ведь заложены примерно в одно время.

— А чего ей не выглядеть? — удовлетворено хмыкнул Шварценберг, неторопливо меняя аккумулятор у скорчера. — Она тридцать лет на приколе простояла, пока «Нагльфар» трепали гравитационные аномалии и утюжили плазменные установки.

Княжич тоже внимательно разглядывал корабль, пытаясь на глаз определить, в каком тот сейчас состоянии и нет ли ловушек поблизости. Насколько он понял из разговоров контрабандистов, «Эсперанса» относилась к классу стандартных рейсовых грузопассажирских звездолетов, и Левенталь ее выбрал лишь из-за того, что она имела достаточно вместительный трюм для погрузки всех необходимых при его экспериментах деталей. Если модули и ракетное топливо все еще находились на борту, это давало экипажу «Нагльфара» шанс выбраться из плена нейтронной звезды.

— А тебе не кажется, кэп, что она выглядит как-то иначе, нежели на голограмме в реестре? — настраивая линзу обзора на приближение, заметил Эркюль.

— Мне не кажется, Хануман. Я это еще вчера увидел, — сурово отозвался Шварценберг. — Кто-то занимался модификацией звездолета. И это мне очень не нравится.

Синеглаз тоже настроил окуляр (ох, как же весело он забавлялся с этой оптической игрушкой, гуляя с Эркюлем по окрестностям Царского града), но никаких различий обнаружить не смог, хотя на невнимательность обычно не жаловался. С другой стороны, в звездных кораблях он пока разбирался хуже, чем в пластинчатых и кольчужных доспехах, да и космический грузовик мог запросто перепутать с истребителем, хотя на глаз мог развести по разным стойлам боевого зенебока и рабочую скотинку.

— И что же делать? — спросил явно опечаленный Чико.

— Выход у нас только один — спуститься и проверить, — едва ли не ласково ответил ему Шварценберг. — Деваться нам все равно некуда. Либо мы поднимемся на борт и добудем горючее, либо станем сытью для медуз.

Спуск начали с наступлением следующей ночи, переждав день под силовым куполом, в пределах которого с немалым трудом уместился их отряд. Хотя снять экзоскелет не представлялось никакой возможности, едва умостившись на камнях между Эркюлем и Шакой, Синеглаз провалился в сон. Негромко переговаривались караульные, гудели генераторы, медузы бесновались за пределами защитного круга, а где-то в черном беззвездном небе вершили свой извечный путь зловещий пульсар и покорные его воле красный и белый карлики.

Хотя залегать на дневную лежку, чтобы проснуться к закату, Синеглазу было не впервой, когда его растолкали, княжич долго крутил головой и пытался тереть скрытые линзой шлема глаза. Все-таки мир, в котором день отличается от ночи только количеством медуз на периметре, симпатии в нем не вызывал. Наскоро проглотив белковый коктейль, подававшийся прямо по присоединенным к шлему трубкам, княжич запил его остатками апельсинового сока, которым утолял жажду весь предыдущий день. У него, правда оставался полный резервуар воды, но он ее экономил. Вернее, не совсем так. Просто, узнав от Эркюля о том, что система жизнеобеспечения собирает и перерабатывает не только отработанный воздух, но также все испарения тела и прочую жидкость, он слегка брезговал.

Абордажники проверяли скорчеры и сворачивали защитное поле.

— Кэп, а может, генераторы брать не стоит? — с явной неохотой закрепляя на спине тяжелый агрегат, спросил здоровяк Дольф.

— В самом деле, их можно оставить здесь, а на обратном пути, если понадобится, забрать, — поддержал товарища Эркюль, которому тоже предстояло тащить эту громоздкую шнягу.

— Я вам оставлю! — дополнив угрозу заковыристой бранью, напустился на разгильдяев Шварценберг. — Вы знаете, кто на «Эсперансе» окопался? Если да, будьте добры поделиться!

— Шаман с Кудесником вчера никого не засекли, — обиженно протянул Дольф, взваливая на спину перезаряженный генератор.

— Да кого мы могли засечь? — мрачно отозвался Шаман, проверяя свое мудреное оборудование. — От этого проклятого пульсара помехи хуже, чем при ковровых бомбардировках плазменными установками повышенной мощности. Даже с такого расстояния не различаю никаких признаков сети.

— Так может быть, ее тут и нет? — с надеждой воскликнул Чико.

— А на борту «Эсперансы» в блюдечке с голубой каемочкой лежит ключ от сокровищницы раджи Сансары, — насмешливо проворчал Шварценберг. — И по периметру девочки с бухлом апсарские танцы пляшут.

— Эх, была бы здесь Онегин, — с явной ностальгией протянул Эркюль.

— Она и в апсарских танцах знала толк, и сеть по малейшему признаку находила, — поддакнул Шака.

— И без нее справимся, — почти с обидой отозвался Шаман, которого явно задевали постоянные упоминания предыдущего оператора. — Надо просто подойти поближе.

И в самом деле. Когда абордажники, уничтожив еще не менее сотни медуз, преодолели примерно половину спуска, шедший одним из первых Шаман резко затормозил, подняв свободную левую руку в упреждающем жесте.

— Я наконец-то нащупал канал, — доложил он, делая над своими приборами какие-то странные пассы, напоминавшие движения жреца во время сложного ритуала. — На борту явно кто-то есть, и энергетическое поле включено, но защита у него мощнее, чем у серверов Центрального Банка Альянса.

— Раз крепко стерегут, значит, горючее на борту точно имеется, — невозмутимо отозвался Шварценберг, скомандовав располагаться на привал, но при этом смотреть в оба.

Генераторы решили не включать, чтобы дополнительные помехи не мешали работе Шамана. Тем более что медузы этой долины открывать сезон охоты на свежатинку пока не собирались и, образовав круг почета вокруг корабля, своими туманными телами ясно обозначали границу его силового поля.

Найдя относительно удобное положение между камнями, Синеглаз ненадолго выключил прибор ночного видения и прикрыл тяжелые веки, ощущая, как тело гудит, словно генератор, а перед глазами плывет напоминающая скопище медуз сероватая рябь.

— Совсем котейку маленького укатали, — сочувственно проворковал Эркюль, проверяя на наружной панели жизненные показатели подопечного.

Синеглаз, кое-как переводя дыхание, сигнализировал, что у него все в порядке. Борясь с дурнотой, он отпил немного воды, уже не думая о ее происхождении и качестве. Вроде бы стало лучше, но вместе с тем внутри появилось странное и за дни путешествия по надзвездным далям почти забытое ощущение присутствия, в Сольсуране означавшее, что отец находится где-то поблизости или думает о нем.

Одной из особенностей асуров, о которой они предпочитали не распространяться, в течение многих веков оставалась способность обмениваться мыслями и узнавать друг друга на расстоянии. Даже монстры лабиринта, окончательно превратившиеся в животных, ее до конца не утратили. А князь Ниак в общении с сыном мог при желании не только послать изъявление отцовского гнева, но и мысленно отыскать загулявшего по травяным лесам отпрыска. Синеглаз, отправляясь в свое путешествие с контрабандистами, до последнего опасался, что отец его отыщет и вернет. Но князь Ниак, видимо, решил, что прогулка на вертолете с Эркюлем не таит никакого подвоха. Пускай дитя позабавится. А теперь он остался в Сольсуране и вряд ли сумел бы построить там корабль, чтобы отыскать строптивого княжича в дебрях треугольника Эхо.

Неужто здесь на этой темной планете находится кто-то из его соплеменников? Отец говорил, что среди аристократии Альянса Змееносца осталось немало асуров древнего рода. И в этот миг Шаман удовлетворенно развернул голограмму изображения с камер внутреннего наблюдения корабля.

— Не знаю насчет ключа от сокровищницы раджи Сансары, но апсарские танцы на борту «Эсперансы» точно есть кому сплясать.

Абордажники оживились, возбужденно переговариваясь и отпуская различные сальности, не хуже наемников из личной гвардии отца. Синеглаз подался вперед и тоже увидел, что в рубке корабля находятся две молодые девушки, прекрасные, как царица Серебряная и ее спутницы из Надзвездных краев. Нежные, изысканной правильности лица обрамляли густые волосы. Защитные костюмы подчеркивали женственную округлость упругих форм. Кисти рук, передвигавшие значки голографической панели, обладали изяществом. И хотя обе незнакомки выглядели как настоящие воительницы и имели на нежных лицах боевые отметины, это их нисколько не портило, а даже украшало. Неужто одна из них принадлежит к роду Великого Асура? Было бы интересно с ней поговорить.

— Увеличь-ка изображение, — попросил Шака. — Что-то мне это смазливое личико кажется знакомым.

Он дождался, пока одна из девушек повернется к камере лицом, а потом насмешливо протянул.

— Ну, если кому нравится миловаться с железками, то вперед и с песнями, а я пас.

— А что с ней не так? — встревожился Чико, который при виде девушек зачмокал, точно младенчик у титьки.

— Да это ж Пэгги, а если по документации — модель ПГ- 319, боевой андроид с функцией шпионажа и соблазнения противника, — весело пояснил Эркюль. — Горячая штучка. Удержу и устали не знает, залюбит до изнеможения, если раньше шею не свернет.

— А вторая кто?

В голосе бедного Чико слышалось разочарование. Синеглаз его понимал. Он, конечно, знал, что в надзвездных краях есть чудо-машины, которые на глаз не отличишь от людей, но не ожидал их встретить здесь и при таких обстоятельствах. Тем внимательнее он смотрел на изображение другой девушки, узнавая смутно знакомые черты, которые с гордостью показывал отец.

— Где-то я ее тоже видел, — протянул Эркюль. — Не то в борделе на Кали, не то в джунглях на Раване.

— Бери выше, старина, — расхохотался Шака. — Ты что, за годы жизни на территории Альянса, официальных хроник никогда не смотрел?

— А что мне их было смотреть? — обиделся Эркюль. — У меня и головизора тогда не имелось.

— Да это ж принцесса Савитри! Пропавшая дочь раджи Сансары, — вместо чернокожего квартирмейстера пояснил Дольф.

— И она — тот самый ключ от сокровищницы раджи, доступ куда мы пытаемся найти, — не отрываясь от кода, добавил Шаман.

— Который на блюдечке с голубой каемочкой? — с умилением уточнил Чико.

Услышав, кем является девушка из рубки «Эсперансы», Синеглаз пожалел, что слишком далеко отошел от удобной расщелины. Смягченное скафандром приземление на острые камни оказалось не фатальным, но неприятности доставило. К тому же он подавился глотком этой дурацкой воды и отчаянно закашлялся. Он точно знал, что раджи Сансары — прямые потомки Великого Асура, а значит, почти родня.

Впрочем, осмыслить известие ему не дали. Абордажники еще долго собирались обсуждать неожиданную находку, сравнивая достоинства живых женщин и андроидов, когда их прервал капитан.

— Тут кто-нибудь будет код взламывать? — с холодным бешенством осведомился он. — Такими темпами вас самих скоро заставят апсарские танцы под дулами плазменных установок плясать!

Он указал на противоположный склон горной долины. Сминая обломки кораблей и уверенно прокладывая дорогу по террасам и уступам, там ползли две уродливых неповоротливых машины на гусеничном ходу.

— Поглоти меня бездна! — присвистнул Эркюль. — Да тут не только корабли с защитным полем и города под куполом, но даже танки имеются!

— Похоже, у наших цыпочек вечеринка, и они ждут гостей, — усмехнулся Дольф.

Синеглаз не очень себе представлял, какие правила этикета приняты в надзвездных краях, но он почти не удивился, когда при приближении танков с корабля открыли огонь. Боевой андроид Пэгги, заняв место на орудийной палубе, собиралась встретить противника с должным уважением. Когда из корабельных пушек вырвался гигантский столп белого пламени, княжич решил, что пришельцам сейчас придет конец, и даже успел пожалеть, что добрые машины, на которых было бы так удобно перемещаться по этой планете, превратятся сейчас в груду бесполезного хлама.

Но плазма наткнулась на невидимую преграду, не причинив машинам никакого вреда. То ли пришельцы успели включить генераторы, то ли защита сработала автоматически, но над каждым из танков вновь образовался купол, по внешней оболочке которого тек огонь. Обе машины находились словно в клетке Фарадея, наподобие той, какую по просьбе отца, желавшего показать подданным свою магическую силу, как-то построили во дворце Таран и Чен Лун.

Пэгги выпустила еще несколько залпов, усиливая мощность. Видимо она надеялась таким образом пробить защитное поле.

— Я же говорил, не девка — чистый огонь! — восторженно хохотнул Эркюль, наблюдая за воительницей.

— Она тратит мою энергию! — возмутился Шварценберг.

— Это продлится недолго, — успокоил кэпа Шаман.

В самом деле, при следующей попытке залпа оказалось, что корабельные плазменные установки заблокированы, а защитное поле находится под контролем у пришельцев.

— Так нечестно! — обиженно протянул Шаман. — У них есть коды доступа.

Пэгги камнем из пращи кинулась в рубку, пытаясь вернуть контроль над кораблем, но все оказалось напрасно. Оставалось только брать в руки скорчеры и занимать позиции возле подъемника корабля, чтобы встретить незваных гостей.

— Может быть, как истинные революционеры поможем тем, кто слаб и оказался в беде? — с тревогой наблюдая за девушками, предложил Эркюль.

— С чего это ты решил Альянсовским эксплуататорам и их боевым машинам помогать? — поддел товарища Шака. — Я еще не забыл, как эти ПГ-319 нас на Раване плазмой на позициях поливали. А уж скольких ребят из Сопротивления они своими смазливыми личиками заманили в ловушку и погубили — и не сосчитать!

— И все-таки Хануман сейчас говорит дело, — неожиданно возразил квартирмейстеру Шварценберг. — В эту заварушку нам придется вмешаться.

— Да с чего бы это? — начал Дольф.

— С того, что у них есть коды доступа от «Эсперансы», и, если мы не поторопимся, они получат и все остальное. — Не знаю, как Вы, но я пока не отказался от идеи выбраться отсюда и проникнуть в сокровищницу раджи Сансары. Если с княжичем не получилось, хотя я уже не жалею, что этот кошак оказался у нас на борту, так, может, с принцессой выйдет.