Призраки Эхо (СИ)

Глава 30. Оцифрованная махарани

Пышная зеленая сень дворцового сада сохраняла прохладу даже в самые знойные послеполуденные часы, когда в жилищах бедняков окна закрывались ставнями или завешивались плотной материей, а на виллах и в офисах работали на полную мощность системы климат-контроля. И дело было не только в накрывавшем весь дворцовый комплекс защитном куполе, который отсекал излишки теплового излучения и ультрафиолета. Живительную свежесть несли многочисленные каналы с чистейшей водой, причудливой, но строгой последовательностью геометрического орнамента пронизывавшие сад. И стоило лишь хлопнуть в ладоши или ленивой рукой нажать на значок наручного планшета, на зеркальной глади, точно по волшебству, возникала украшенная скульптурой водяного дракона изящная лодка. А усердные дроны натягивали над головой тент или брали пестрое опахало.

К дронам Савитри особенно в последние годы относилась со смешанными чувствами, считая их чуть ли не родней. Впрочем, лишенные свободной воли, запрограммированные на выполнение самых простых функций, они все равно стояли на ступень ниже андроидов. Хорошо, что машины, как и животные, ничего не понимали в людской иерархии и не страдали от кастовых предрассудков.

Впрочем, сегодня принцесса Сансары не думала о кастах и предрассудках. В лодке рядом с ней, удобно расположившись на мягких подушках и благоговейно перебирая ее волосы, находился человек, который ее беззаветно и искренне любил и которого, ей в это хотелось верить, за короткий срок их знакомства успела полюбить и она.

Тропические птицы, выводя ликующие гимны, вплетали в рулады и трели его имя, а белые розетки магнолий и роскошные гирлянды глициний, казалось, оттеняли бронзовый цвет его кожи. Горделивые кипарисы соревновались с ним в статности, а прыткие стрекозы пытались превзойти его в точности реакции и стремительности.

— Ндиди, — прошептала принцесса мечтательно, находя манящие темно-вишневые губы.

— Моя махарани, — отозвался возлюбленный, укрывая их тентом от нескромных глаз.

Неужели она произнесла его имя вслух? Неужели выращенное из имплантов тело ее предало, разнежившись в руках дронов и слуг?

Процессор закончил перезагрузку, паралич постепенно отступал, тело вновь обретало возможность чувствовать, и эти ощущения, слишком приятные и знакомые, словно пришедшие из другой жизни, вносили сумятицу в и без того измученный мозг. Что с ней произошло, она примерно представляла, но где находится сейчас, даже не решалась предположить. И самое главное, чьи прикосновения навеяли ей на грани сна и яви эту сладостную и совершенно несбыточную грезу?

Савитри хорошо помнила свое выступление на арене и все, что происходило после. В ушах до сих пор звучали обрывки музыки и крики охваченной хаосом толпы. Перед глазами мелькали миражи лазерных проекций и вспышки парализаторов. Мышцы до сих пор рефлекторно сокращались, пытаясь то ли воспроизвести движения танца, то ли проложить дорогу к убежищу бок о бок с Ндиди и Пэгги. А сознание до сих пор затоплял ужас, охвативший ее в тот миг, когда агенты службы безопасности разрядили в нее почти целый аккумулятор. Хорошо, что она, предупрежденная о слежке, успела скинуть коды Пэгги и стереть на своем накопителе все, что могло навредить Ндиди и его друзьям, подчистив журнал последних действий и отформатировав участок диска.

Бедный Ндиди! Что с ним? Где ее отважная и верная Пэгги? Сумели ли выбраться Эйо и Брендан? Удалось ли хоть кому-то из них спастись? Впрочем, для начала следовало понять, где находится она сама и сколько еще времени осталось у обреченного города.

Судя по ощущениям, запахам и звукам, это точно не рудник и даже не тюремный блок. Вряд ли заключенных умащают благовониями и кладут на мягкие перины, застеленные шелковыми простынями. Да и слишком тут комфортно и тепло.

Савитри открыла глаза. Ощущения ее не обманули. Она лежала на мягкой постели в роскошных покоях, а ее руку преданно и ласково держал Шатругна. Похоже, это именно он только что поправлял ее волосы, деликатно пальпировал грудную клетку, выслушивал дыхание и прощупывал пульс.

Безумная ирония судьбы. Сегодня свершилось то, о чем она грезила долгих четыре года на пустоши. Да какие там четыре! Все двадцать лет своей жизни принцессы-клона и еще неполный десяток недосуществования андроида. Но почему ей хотелось перенестись в тесную и сырую комнатку на уровне шахтеров или новое убежище, в котором нашли пристанище ее друзья?

Контакт с Синеглазом и Кристин удалось восстановить почти сразу после пробуждения, и теперь Савитри с облегчением и все возрастающей тревогой наблюдала за приготовлениями друзей. Она радовалась тому, что добытые ею коды от магнитных ошейников помогут наконец вернуть свободу узникам нижнего рудника, и не знала, как убедить Ндиди и Пэгги присоединиться к группе Брендана. Тем более, от первоначального плана ее освобождения пришлось отказаться.

Вышедший с товарищами на связь Пабло Гарсиа выяснил, что личные покои главы научного отдела после переоборудования согласно вкусам хозяина охраняются почти так же бдительно, как сокровищница раджей Сансары. И все входы в технические коридоры отпираются только вручную и исключительно изнутри. Выяснить бы, где хранятся ключи, но Шатругна десять лет назад утратил способность к ментальной связи, чему Савитри в сложившейся ситуации была только рада.

— Наконец-то! Я уж испугался, что эти безрукие варвары тебя просто убили!

В голосе правителя Сансары звучала искренняя тревога, рука, которой он обнял запястье Савитри, чтобы прослушать пульс, заметно дрожала.

«А почему ты, милый, не беспокоился о своей невесте, когда «забыл» ее на пустоши и целых четыре года особо не пытался найти?»

Неужели он всерьез рассчитывает вновь запудрить ей мозги? Поздно. Для этого нужно не только почистить накопитель андроида, но и стереть память. Высказать бы ему все, что на душе накипело! Но что это уже изменит? Шатругна никогда не принадлежал к людям, способным признавать ошибки, а его гнев неизбежно обрушится на тех, кто ей дорог. Поэтому, если суженый решил изобразить заботливого жениха, почему бы ему не подыграть. Тем более, он привык, что клонированная и оцифрованная махарани дышит только им и смотрит ему в рот.

— Где я? Что со мной? Шатругна, это и правда ты?

Кажется, прозвучало убедительно. Зеркало в тяжелой резной раме услужливо отразило испуг на лице, которое без устрашающего грима показалось Савитри особенно беззащитным и даже непривычным. Задрапированная натуральным шелком грудь вздымалась часто и взволнованно. Влажные после омовения волосы, рассыпавшись по плечам, усиливали впечатление растерянности, придавая ей сходство со сказочной принцессой, пробудившейся после столетий зачарованного сна во всем блеске юности и красоты.

Если бы недавняя греза стала для них с Ндиди явью, если бы нашлось какое-то волшебство, которое позволило им перенестись в дворцовый сад, она бы, не раздумывая, променяла бы лицо на уродливую маску, точно зная, что Ндиди останется рядом.

Шатругна от нее отрекся задолго до того, как потерял на пустоши, еще в тот миг, когда в первый раз заявил, что копия никогда не заменит оригинал. А ее красота уже тогда стала для него товаром, нарядным фасадом, скрывающим его беспощадный деспотизм. Впрочем, ему всегда нравилась ее покорность, ее жертвенная хрупкость. Поэтому, увидев ее замешательство, он лишь самодовольно усмехнулся:

— Ты находишься в единственном месте этого города, которое достойно наследницы династии раджей! И ты оказалась бы тут гораздо раньше, если бы не грязные пираты, заставившие тебя столько страдать!

Увлекшись или и вправду поверив в свои красивые слова, он обнял Савитри и поцеловал. Поцеловал не покровительственно и холодно, а крепко и страстно, недвусмысленно намекая на возможность продолжения.

Еще недавно Савитри растаяла бы в его объятьях, словно вылепленная из масла ритуальная скульптура, задохнулась бы от счастья, тщась остановить желанное мгновение. Она бы любовалась его чеканным профилем. Замирала от восторга, почувствовав взмах пушистых черных ресниц. Пила нектар с изысканно изогнутых уст, не замечая, что в их углах, возле крыльев носа и вокруг глаз все сильнее залегают морщины, а некогда черные волосы все гуще серебрит седина. Она ждала близости с Шатругной всю свою биологическую жизнь и оцифрованное существование, она молила о ней, как земледелец о дожде. Но на ее ниве гулял безжалостный суховей: почва покрывалась коростой, губя робкую и хилую поросль.

Сегодня небо набухло ливнем. Но урожай былой любви засох на корню. А новые всходы орошало трепетное и благоговейное чувство другого человека и искренняя привязанность не совсем живого, но бесконечно преданного существа. И неважно, что Ндиди, как и все чужестранцы, относился к касте неприкасаемых, а таким, как Пэгги, брахманы и вовсе отказывали в существовании души. Предать их она не имела права.

— Что с тобой? Тебе нездоровится? — с явным недоумением глянул на нее Шатругна, когда Савитри, безучастной куклой замерев в его объятьях, стыдливо отстранилась.

Он настолько привык к ее податливой готовности, что нынешняя неожиданная и неуместная неуступчивость невольно вызывала подозрения. Приходилось как-то выкручиваться.

— Я недостойна вас, господин, — ответила Савитри твердо и смиренно. — Я побывала в таких злачных местах, после которых не знаю даже, помогут ли мне обряды очищения.

Шатругна сдвинул брови, ноздри его точеного носа затрепетали. Он весь превратился в ожившее воплощение разрушителя Шивы, готовый обрушить свой гнев на тех, кто проявил непокорность или нанес вред его имуществу. На Сансаре он мог сколько угодно третировать Савитри, но никому другому не позволял даже во взгляде проявить непочтительность.

— Если эти безродные проходимцы вынуждали тебя обслуживать их клиентов, разгром клуба покажется им не наказанием, а наградой! — воскликнул он, готовый уже поднимать службу безопасности, чтобы отправить Хайнца и всю его шайку на нижний рудник или даже на опыты в лабораторию.

Хотя Савитри не собиралась жалеть расчетливого делягу, она опасалась, что рикошетом может задеть и ее близких.

— До такого дело не дошло, — поспешила заверить она разгневанного громовержца. — Но мне пришлось выступать перед гостями.

— Да, я знаю, ты своей пляской подала мне сигнал, — немного спокойнее проговорил Шатругна. — И я сразу тебя нашел и забрал оттуда!

Хорошо, что он снова привлек ее к себе. Савитри почувствовала, что у нее пылают щеки. Неужели он и вправду поверил, будто ее танец предназначался для него? Впрочем, кроме Шатругны и Синеглаза, никто и не мог разгадать древний обрядовый смысл.

Вероятно, стоило все-таки выбрать какую-то другую композицию, более нейтральную по движениям и тематике. Но рафинированные па антигравитационного балета публика из заведения Хайнца просто не оценила бы, а похотливо-откровенный танец змеи, меняющей кожу, мог бы закончиться для нее в каком-нибудь приватном кабинете на ложе важного клиента, а для Ндиди хорошо если на нижнем руднике. Да и не позволил бы он ей показывать в клубе такую похабщину.

— Я не посмела отказаться, — вновь принимая смиренную позу безвольной жертвы, пояснила Савитри. — В случае непокорности они бы и в самом деле отдали меня на поругание.

Хорошо, что Пэгги и Ндиди не могли наблюдать этот спектакль. Вскоре после того, как Савитри пришла в себя, Шатругна отключил в апартаментах не только микрофоны, но и камеры. И теперь ее друзья терзались тревогой, точно капли дождя в засуху, ловя каждое слово Кристин, которая рассказывала обо всем, что происходило в покоях. Бедная Пэгги сначала плевалась зажигательной смесью от того, как подруге приходится унижаться. Затем немного успокоилась и резонно заметила:

— На войне как на войне! Только бы этот упырь ее не раскусил!

Ндиди молча ее поддержал.

Шатругна меж тем продолжил игру в благородство.

— Тебе не в чем себя винить, — пылко воскликнул он, вновь переходя к ласкам, так, что бедной Савитри захотелось одновременно расплакаться и рассмеяться от безумия сложившейся ситуации. — И все же, я не понимаю, почему ты сразу не назвала себя службе безопасности?

— Я не могла этого сделать, — ответила Савитри, и ее глаза наполнились слезами.

Из-за напряжения последних дней и часов ей не почти не пришлось притворяться.

— После падения с горы и пожара в танке даже импланты андроида отказывались функционировать. Особенно если учесть, что четыре года на пустоши мое тело постоянно испытывало недостаток в энергии.

В доказательство своих слов она приподняла кружевной рукав пеньюара, показывая шрамы от ожогов, которые пока еще не зарубцевались полностью, несмотря на усиленную работу системы регенерации и старания Брендана.

— Я видел твои голограммы, сделанные сразу после задержания похитителей-пиратов, — кивнул Шатругна, пододвигая к ней блюдо со сладостями и фруктами. — Патрульные, которые отдали тебя бандитам, уже понесли наказание. Я и сам испугался, когда тебя только принесли. Эта жуткая маска и отформатированный участок карты памяти. Зачем ты это сделала?

— Маска защищала меня от грязных притязаний Хайнца и его клиентов, — пояснила Савитри. — А запись я стерла, чтобы поскорее забыть ту грязь, в которую оказалась ввергнута. Я боялась, что ты меня опять отринешь. Праматерь Сита провела годы в изгнании вдали от любимого мужа лишь из-за того, что оказалась жертвой домогательств Раваны.

Шатругна вместо ответа облегченно улыбнулся и снова ее поцеловал. На этот раз привычно снисходительно и покровительственно. Он действительно искренне радовался их встрече с упоением ребенка, отыскавшего потерянную игрушку, или удовлетворением коллекционера, обретшего давно утраченную редкость.

— Что будет со мной дальше? — робко спросила Савитри.

Охотники, захватившие ее на «Эсперансе», глумливо ей сочувствовали, расписывая незавидную долю служанки при новой супруге хозяина, и мысленно заглядывали к ней под экзоскелет в надежде, что после изъятия ключа Шатругна поделится оцифрованной невестой и с ними. Впрочем, они еще не знали о том, что путь Кристин Левенталь в опочивальню главы научного отдела прервался самым неожиданным образом.

— Сегодня ты отдохнешь, а завтра я представлю тебя городскому совету, — пояснил Шатругна. — Мы проведем несколько важных встреч, решим кое-какие вопросы, а потом покинем эту негостеприимную планету. Ты ведь помнишь звездолет, на который тебя привела сама судьба?

Савитри кивнула, вспоминая горькие открытия первых часов, проведенных на борту «Эсперансы», и жестокую схватку с охотниками.

— Этот корабль может преодолеть притяжение черной звезды, и на нем мы вернемся на Сансару и забудем все здешние приключения, точно страшный сон.

Шатругна с явной гордостью развернул экран, демонстрируя голограммы, которые он регулярно получал с корабля. Зеркало Пабло Гарсиа работало безупречно. Даже Пэгги с ее более мощным процессором не сумела найти погрешностей в коде и стыков в изображении, которое много раз повторялось. Впрочем, пустые коридоры позволяли гонять одну и ту же картинку, и никто не застревал в текстурах.

А в это время по ментальной связи Савитри наблюдала, насколько интенсивно и напряженно протекает жизнь звездолета, отвоеванного его истинными хозяевами. Впрочем, основные работы сейчас велись на «Нагльфаре», перевооружить который оказалось несколько проще. Хотя Маркус Левенталь еще не полностью оправился от ожогов, он проводил расчеты и давал необходимые указания. Пабло Гарсиа, Шаман и Кудесник разрабатывали программное обеспечение для нового двигателя.

— А как же пиратский звездолет в соседней долине? Его орудия не причинят нам вреда? — осторожно поинтересовалась Савитри, чувствуя себя брахманом, который, сдавая экзамен на должность дворцового пурохиты, идет по узенькой кромке стены с полной миской молока в руках.

Лицо Шатругны помрачнело, будто у испытуемого, не выдержавшего проверку.

— До тебя тоже дошли слухи о наших потерях? — досадливо поджав губы, проговорил он нервно и сухо. — Должен признать, Шварценберга мы недооценили. Тем более, как я подозреваю, к нему вместе с кучкой здешних бунтовщиков присоединился и старый безумный прожектер Маркус Левенталь. Могу только догадываться, откуда в плазменных установках у пиратов оказалось такое количество энергии, но этот запас не бесконечен, и восполнить его неоткуда. Очень скоро им придется отключить силовой щит корабля, и тогда мы распылим эту посудину на атомы вместе со всей командой!

— Вот собака! — одновременно выругались Синеглаз и Кристин.

Вернее, княжич мысленно обозвал сородича старым вонючим кавуком.

— Иного мы и не ожидали, — осторожно пожал обожженными плечами Маркус Левенталь, едва дочь пояснила ему причину своей слишком сильной эмоциональной реакции.

— Знать бы, когда ожидать новых гостей, — сердито нахохлившись, пробормотал Саав Шварценберг.

— Но ведь пиратский корабль находится в сравнительно неплохом состоянии, — продолжая свой путь над пропастью, заметила Савитри. — Его тоже можно было бы переоборудовать, чтобы вывезти больше людей?

— Кого это ты собралась отсюда вывозить? — недовольно скривившись, с подозрением глянул на нее Шатругна. — Кто тебе внушил такие безумные идеи? Впрочем, ты и раньше была слезливой дурочкой, которая жалела никчемных бедняков, годных лишь на топливо для биореакторов. На борт «Эсперансы», помимо проверенного и обученного экипажа, поднимутся доказавшие свою лояльность ученые и те немногие адекватные управленцы, с которыми я смогу продолжить сотрудничество на Сансаре. Голытьбе с рудника, а также дармоедам и предателям из числа заседающих в городском совете там не место.

— На уровне мутантов живут люди, беззаветно преданные тебе и почитающие тебя едва ли не божеством, — со спокойной твердостью продолжила Савитри, чувствуя себя Далилой или Юдифью из земных легенд.

Будь у нее острый нож или функция боевого режима, как у Пэгги, она бы без колебания его убила. Впрочем, для того, чтобы вести борьбу, не всегда требовалось оружие.

— Что ты делаешь? — недоуменно и почти испуганно вклинилась в ее сознание Кристин. — Зачем ты его провоцируешь? Все, что он скажет, давно известно.

Хотя дочери Маркуса Левенталя удалось буквально в последний момент избежать участи пленницы и наложницы всесильного главы научного отдела, воспоминания о его притязаниях до сих пор вызывали у нее устойчивое гадливое чувство. А ведь пока Шатругна не захватил в городе власть, Кристин находила интересной и совместную работу в лаборатории, и подготовку материалов научных конференций. А грустная история поисков реинкарнации погибшей невесты поначалу вызывала у нее сочувствие.

— Я хочу, чтобы он сам рассказал о том, что уготовал городу и его жителям. Он, конечно, отключил камеры, не доверяя даже своей службе безопасности. Но все, что он сейчас говорит, фиксируется на моем накопителе. Думаю, запись этой беседы убедит мутантов лучше любых схем и чертежей. Да и членам городского совета полезно послушать, какая им уготована судьба. Конечно, если Пэгги сумеет подобраться ко мне достаточно близко.

— О чем говорить! — моментально откликнулась боевой андроид, вновь собираясь в путь. — Даже если я не сумею проникнуть в покои, расстояние между плантациями и жилым отсеком мой передатчик покроет без труда!

— Но, если эти записи увидят все горожане, Нарайан сразу поймет, кто их передал! — возразила Кристин.

— К этому времени мы вернем принцессе свободу! — воинственно проговорила Пэгги. — Завтрашняя встреча с советом — это наш шанс.

— Только бы пленников с рудника освободить, — вздохнул Брендан.

Как Савитри и ожидала, Шатругна, с готовностью заглотил наживку и развернул новые окна голографической панели, переводя ее на демонстрацию изображений с камер, установленных на уровне мутантов. Похоже, ему уже давно хотелось поделиться, но говорить откровенно с приближенными и членами совета он себе, конечно, не позволял.

— Кого ты называешь людьми? — проговорил он, не скрывая презрения. — Ты только посмотри на эти ошибки естественного отбора, готовые рвать глотку любому, кто усомнится в их исключительности. На мой взгляд, верхом гуманизма будет прервать их жалкое существование, которое заведомо лишено всякого смысла.

Савитри тоже смотрела на экран, невольно переводя взгляд на человека, вернее асура, который сидел рядом с ней в роскошных апартаментах, упиваясь властью и могуществом. После смерти Савитри Первой Шатругна особенно сильно возненавидел увечных и калек, полагая в их праве на жизнь вопиющую несправедливость. В городе под куполом, быстро уловив местную конъюнктуру, он своих демонов немного усмирил: несчастные мутанты сделались удобным буфером между городской верхушкой и неспокойными горняками. Но бесконечно притворяться не мог даже он. Тем более что Савитри и в прежние годы он доверял самые опасные тайны, словно подушке или кошке.

— Но почему именно среди этих ошибок естественного отбора ты вербуешь охотников? — спросила она, старательно скрывая омерзение.

К счастью, процессор ее не выдал, исправно регулируя уровень гормонов.

— Охотники — люди иной расы, почти что другой биологический вид, — с самодовольным снисхождением профессора, объясняющего студентам основные положения своего исследования, охотно пояснил Шатругна, полностью подтверждая дерзкие догадки Брендана. — Я даровал им свою ДНК, и они смогут выжить на пустоши до того, как сюда на новых кораблях прилетят первые колонизаторы. Эта планета — кладезь полезных ископаемых, — продолжил он, все сильнее воодушевляясь. — Я намерен подарить ее Альянсу вместо занятой Содружеством Сильфиды. И мне совсем не нужны тут нахлебники, которые мало того что без толку тратят драгоценную руду, так еще и поднимают бунты! Я, конечно, понимаю, что в городе удалось построить горно-обогатительный комбинат, создать фермы и разбить плантации. Но работу комбината с легкостью можно будет возобновить, а новым модифицированным поселенцам не понадобится никаких плантаций и ферм!

Трудно сказать, до каких бы еще откровений договорился Шатругна, полностью подтверждая страшные догадки Пабло и Брендана, но в это время на связь вышел начальник службы безопасности.

— На шахте началась забастовка, — сухо сообщил он, деликатно дождавшись разрешения включить звук и изображение. — Нам пора запускать секретный протокол?

Судя по всему, он относился к числу тех немногих приближенных, которые знали о тайном приказе, но принятие окончательного решения как обычно оставалось за Шатругной.

Савитри почувствовала, будто снова падает с гребня перевала в охваченном огнем танке. Кристин не смогла сдержать возглас возмущения, Синеглаз вздыбил на загривке шерсть.

— Марки, а тебе не кажется, что пора уже отключить наше зеркало и намекнуть ентому прохвессору о том, что рвать когти отсюда пока не на чем? — сердито проговорил Шварценберг. — «Эсперанса» не только разряжена почти подчистую, но и совсем не готова.

— Мой дорогой коллега — сумасшедший, но отнюдь не самоубийца, — с достоинством отозвался Левенталь. — Он, похоже, и сам обо всем догадался и теперь пытается сохранить хорошую мину при плохой игре.

Конструктор оказался прав. Выслушав торопливый доклад, Шатругна покачал головой:

— Пока мы не уничтожим пиратов, окопавшихся неподалеку от «Эсперансы», об эвакуации из города не может идти и речи!

— Но отрезать подачу воздуха одним бунтовщикам не получится, — не на шутку встревожился глава службы безопасности.

— Мне и без ваших напоминаний известно, что отключение одного уровня приведет к автоматической остановке подачи воздуха на все остальные, — презрительно хмыкнул Шатругна. — Левенталь знал, чем шантажировать городской совет, отстаивая интересы так любезной его сердцу голытьбы.

Хотя глава научного отдела сохранял видимость спокойствия, Савитри видела, что его тело напружинилось, точно у тигра перед прыжком. Брахманская династия Нарайанов принадлежала к ветви, происходившей непосредственно от Великого Асура и, хотя Шатругна не мог принимать облик тотема, повадки и нрав опасного хищника он полностью сохранил.

— Мы не будем пока взрывать генераторы воздуха, — проговорил он наконец. — Отключим защитное поле и пустим на рудник и нижние уровни медуз.

— Но на пустоши их мириады! — в ужасе воскликнул глава службы безопасности, только что бестрепетно собиравшийся умертвить почти всех жителей города, обрекая их на мучительную смерть от удушья.

— Вот и хорошо, — пожал плечами Шатругна. — Наверх им все равно не проникнуть. Пока твари пустоши прореживают ряды бунтовщиков, мы придумаем, как выкурить пиратов. А чтобы раньше времени не начались волнения среди мутантов, свалим все на происки «уродов». Нижний рудник открыть первым, только обязательно усилить защитное поле возле лаборатории. Надеюсь, недавняя попытка проникновения вас чему-то научила.

С преувеличенной любезностью он пожелал Савитри приятного отдыха и удалился, снова включив камеру и заперев дверь.

После его ухода Савитри какое-то время обессиленно сидела на постели, безуспешно пытаясь отрегулировать уровень гормонов. Человеческий мозг бунтовал против усилий системы. Потом процессор ей сообщил, что организм нуждается в подзарядке за счет углеводов, и Савитри решила эту просьбу удовлетворить, благо сладости и фрукты стояли до сих пор нетронутыми. Хотя, честно говоря, кусок в горло не лез.

Глазами Кристин она с тревогой наблюдала, как Брендан и его товарищи, убедившись, что их близкие надежно укрыты в убежище, пробираются на нижний рудник. Только узость коридоров и шахт мешала им перейти на бег, а ведь любая минута промедления могла стоить пленникам жизни.

В это время Пэгги тоже карабкалась по лестницам вентиляционных шахт и технических коридоров, но только по пути к верхним уровням. Савитри едва сумела дождаться привычного запроса на обмен информацией и с готовностью передала запись разговора, испытывая облегчение от того, что в отношениях с Шатругной поставила окончательную точку, объявив ему войну.