Призраки Эхо (СИ)

Глава 34. Бабочка на булавке

— Что ты натворила, несчастная? Зачем освободила эту опасную рецидивистку?

Глаза Шатругны напоминали две сверхновые в момент взрыва, черты породистого лица исказила ярость. Поскольку молнии и громы метать он все-таки не мог, ему оставалось лишь в бессилии скрежетать зубами, видя, как его планы рушатся один за одним, а ситуация в захваченном городе все больше выходит из-под контроля.

— Что случилось, любимый? О ком идет речь? — подалась навстречу жениху Савитри, деликатно пряча в кулак зевоту и протирая глаза точно со сна.

Конечно же, прошедшие несколько часов она провела не просто в бдении, а в колоссальном напряжении всех чувств и ресурсов, которыми делилась с Синеглазом и Кристин. И это если не считать обмена данными с Пэгги. Однако камеры наблюдения в ее покоях зафиксировали лишь, как махарани после ухода жениха отдала должное угощению, помолилась, провела вечерние ритуалы и отошла ко сну. Хотя человеческий мозг принцессы Савитри, в ужасе прокручивая картины гибели Ндиди, Синеглаза и Брендана, посылал в секунду тысячи импульсов, процессор андроида держал внешние проявления эмоций в узде. И Савитри благодарила нынешнее тело за эту способность к притворству.

— Зачем ты разблокировала боевой режим у ПГ-319? — уже несколько мягче спросил Шатругна.

— Ты имеешь в виду мою бедную Пэгги, которую приспешники этого ужасного Хайнца хотели отдать на растерзание медузам? — жалобным тоном переспросила Савитри, приводя в порядок волосы и подняв руки таким образом, чтобы выгодно подчеркнуть грудь, хоть немного округлившуюся благодаря нормальному рациону и сладостям, на которые не скупились Брендан и Ндиди.

— Твоя «бедная Пэгги» это заслужила, — отрезал Шатругна, голодным взглядом изучая декольте нелюбимой невесты.

— Такое никто не заслужил, — твердо ответила Савитри, запахивая кружевной пеньюар. — Пэгги — моя подруга, делившая со мной тяготы жизни на пустоши. Без нее я бы так долго не продержалась.

— С каких это пор наследница династии относит к друзьям прах праха под ногами, помещенную в искусственное тело нейросеть, не имеющую души?

В тоне Шатругны появилась знакомая брезгливость. Сколько раз он пенял принцессе на расточительность, словно базарный скряга, проверяя счета благотворительного фонда, которым по традиции руководили все махарани Сансары. «Я, конечно, рад, что щедрость — это та добродетель, которая роднит тебя с моей возлюбленной, — говорил он менторским тоном, под «моей возлюбленной» имея в виду, конечно, Первую Савитри. — Но если бы я вас обеих не контролировал, вы бы все сокровища раджей пустили прахом в стремлении помочь всякой никчемной голытьбе!» Под голытьбой подразумевались крестьяне и работники фабрик, для которых обе принцессы пытались организовать хотя бы начальные школы и пункты первой медицинской помощи.

В те годы Савитри слово боялась молвить поперек, втихаря продавая подарки и украшения, пока Шатругна не узнал и не приказал их держать под охраной. Сейчас она не имела ничего, но чувствовала себя во сто крат сильнее, поддерживаемая заботой Синеглаза и Кристин и любовью Ндиди.

— За четыре года скитаний, когда мне пришлось питаться отбросами, побираясь среди обломков в поисках консервов и аккумуляторов, я получила достаточный урок смирения, — напомнила Савитри. — Пэгги защищала меня от медуз, делила со мной кров и скудные припасы.

— Но ты только посмотри, что эта, с позволения сказать, «Пэгги» сейчас творит! — воскликнул слегка опешивший Шатругна, разворачивая экран голографического монитора. — Она не только сумела раздобыть коды от магнитных ошейников опасных преступников и заговорщиков, но и пытается помешать остановить анархию на нижних уровнях!

Хотя все, что ей показывал сейчас Шатругна, Савитри видела глазами Синеглаза и Кристин, увеличенные изображения обретших свободу узников заставили ее выращенное из имплантов сердце затрепетать от жалости и сочувствия.

Особенное впечатление производил даже не измождённый вид — она сама после скитаний выглядела не лучше. Когда освобожденные снимали шлемы защитных костюмов, их лица представляли собой сплошное месиво кровоподтеков, рубцов и свежих ссадин в тех местах, где на кожу давила плохо подогнанная, сделанная из дешевых материалов маска. А иссохшие губы из-за постоянного соприкосновения с ребризером напоминали куски кровавого мяса.

У Шатругны самого случались такие ссадины, когда он, увлекшись исследованиями, проводил в костюме бактериологической защиты больше суток, меняя только фильтры. А он ведь использовал спецодежду исключительно премиум-класса, отличающуюся не только высокой надежностью, но и удобством в эксплуатации.

Бедная Пэгги, подруженька. Ты ведь тоже прошла через этот ад! Хорошо все-таки, что твое заключение продлилось всего пару недель, при том, что организм андроидов отличается выносливостью и повышенной способностью к регенерации.

Сейчас ПГ-319, в боевом режиме напоминающая перст Божий, вела неравный бой со службой безопасности, пытаясь при этом остановить сброс кислоты. Внизу вместе с Бренданом оставались еще сотни заключенных, и Савитри даже представить себе не могла, какие чувства испытывает сейчас Эйо. Она и сама едва не выдала себя нечаянным вскриком, когда в объективе камеры оказался Ндиди. Ее возлюбленный в своей отваге уподоблялся божественному Раме, сокрушающему воинство Раваны. Хотя вместо священного лука Шивы имел только скорчер и макромолекулярный клинок.

— Эта железная девка и ее приспешники, похоже, собираются разрушить наш несчастный город, — возмущался Шатругна, наблюдая, как Пэгги и горстка повстанцев громят организованные ряды его отборных солдат. — Я всегда скептически относился к разработкам этих дексистов! Любой сбой программы, и мы получаем неуправляемую машину для убийств, — добавил он, в запале явно забыв о том, что тело принцессы Сансары — это тоже разработка DEX-компании.

— ПГ-319 — боевой андроид, и свою программу как раз выполняет, — пожала плечами Савитри. — У нее в материнскую плату вшито почитание династии раджей. Она убеждена, что меня похитили, и рвется ко мне на выручку.

— Тогда останови ее! — потребовал Шатругна тем же тоном, которым обычно обвинял ее в том, что она не смогла стать не только клоном, но и реинкарнацией его умершей невесты.

— Ты предлагаешь мне отправиться на нижние уровни со скорчером или хочешь, чтобы я выступила перед горожанами на правах махарани? — уточнила Савитри, вспоминая, какой стыд испытывала каждый раз, когда отец в обращениях к подданным оправдывал преступления корпорации «Панна Моти».

Ответить ей не дали. Начальник службы безопасности доложил о том, что повстанцам удалось остановить аварийный сброс.

— Наши специалисты не могут понять, что произошло, — разводил руками перепуганный офицер. — Программа была защищена несколькими уровнями шифрования, в том числе и на случай атаки со стороны самообучаемых нейросетей.

«Хорошо, что этот умник с оловянными глазами и без единой лишней складочки на новеньком с иголочки мундире не знает про горного кота и летающий танк», — усмехнулась про себя Савитри, по ментальной связи с замиранием сердца наблюдая, как Кристин и ее спутники собираются преодолевать возникшие на пути препятствия. При этом на лице она исправно демонстрировала замешательство и искательно заглядывала могущественному жениху в лицо, готовясь произнести новую речь в оправдание Пэгги. Впрочем, Шатругна ее драматических талантов не оценил.

— При чем тут нейросети, — досадливо скривился он. — Вы, кажется, забыли, что на стороне повстанцев сражается лучший в галактике оператор, которого вы бездарно упустили!

Все-таки проницательность всегда относилась к его несомненным достоинствам, делая его еще более опасным противником.

— Но, по нашим сведениям, Пабло Гарсиа в городе нет, — в ужасе выкатив глаза с синеватыми белками, начал глава службы безопасности.

— То же самое вы говорили и о махарани Сансары, — желчно оборвал его Шатругна, выразительно указывая на Савитри. — Амитабх Чопра все еще находится в госпитале? — уточнил он, с подозрением глядя на голограммы пустых коридоров «Эсперансы».

— Увы, да, — вздохнул глава службы безопасности. — Во время схватки с охотниками он сильно обгорел, и вообще чудом выжил и добрался до города.

— Если он пришел в себя, пускай приступает к работе, — приказал Шатругна. — Он единственный, кто способен если не противостоять Пабло Гарсиа, то хотя бы разгадать его замыслы.

Начальник службы безопасности не посмел перечить, а Савитри невольно посочувствовала Амитабху, которого собирались сдернуть прямо с больничной койки. Впрочем, Пабло Гарсиа тоже пока находился не в лучшей физической форме. Глазами Кристин Савитри наблюдала, как бедный оператор, стараясь не задеть раненую руку, поднимается по трапу, готовясь покинуть танк, как жмется к скалам, закрепляя карабины на тросе. При этом он продолжал заботиться о Кристин и при любой возможности оберегал ее, хотя сам гораздо больше нуждался в страховке.

— И ты будешь утверждать, что твоя так называемая подруга ПГ-319 предана династии раджей? — не скрывая желчи, поинтересовался Шатругна, когда начальник службы безопасности отключился, чтобы выполнить все поручения.

— А что случилось? Я слышала, тут упомянули оператора Содружества, из-за которого ты тогда на Раване чуть не погиб.

Савитри старательно демонстрировала полную неосведомленность.

— Я с самого начала настаивал на том, чтобы всех вражьих выродков из группы Арсеньева казнили сразу после суда, — поджал губы Шатругна. — Но члены совета директоров предпочли пойти на поводу у этого бездаря Феликса.

«А теперь ты сам допустил гениального оператора к работе с серверами в надежде, что он наладит связь через пульсар. Но он вместо этого сбежал и увел у тебя реинкарнацию твоей Савитри».

Хотя Шатругна уже не надеялся вернуть глубоко уязвившую его самолюбие дочь Маркуса Левенталя, это вовсе не означало, что он готов ее отпустить. Свои намерения он красноречиво обрисовал, когда Пабло Гарсиа фактически раскрылся, восстановив в городе защитное поле. В его случае это означало вызвать огонь на себя или, подобно какому-то древнему князю, заявить «Иду на вы».

— Пабло Гарсиа в составе вооруженной группировки приближается к городу со стороны перевала Большого кольца. Амитабх Чопра его засек, — доложил начальник службы безопасности, выведя на экран голограмму спускающегося по серпантину танка.

— А они изрядные наглецы так переться напролом, — с долей уважения заметил Шатругна. — Ну что ж, организуйте им «теплый прием». Думаю, десяти патрульных «Драконов» должно хватить. Если что, подключите городские плазменные установки.

— Но, по нашим сведениям, на борту может находиться Кристин Левенталь, — с убийственной деликатностью напомнил начальник службы безопасности.

— Мне нет дела до этой мятежницы, — с явной обидой проговорил Шатругна. — Она выбрала свою судьбу. Если удастся захватить ее живьем, отправьте в лабораторию как интересный экземпляр.

— Ну, точно Перкунас-громовержец из бабушкиной сказки, — насмешливо фыркнула Кристин, узнав свой приговор по ментальной связи. — Надеюсь, танк окажется прочнее рыбачьей лодки, — добавила она, закрепляя ремень безопасности и закрывая фонарь шлема.

Пока Пабло Гарсиа пытался нащупать уязвимые места в щите патрульных, Санчес спешно разворачивался, отыскав удобную для такого маневра площадку на узкой горной дороге, а Саав Шварценберг и остальные вели переговоры с Маркусом Левенталем, выбирая тактику предстоящего столкновения.

— Понимаешь, Марки, я нисколько не сомневаюсь в способностях твоего зятя взломать защитные поля этих бронированных драндулетов, — говорил Шварценберг, придирчиво разглядывая карту перевала Большого Кольца. — Да и совсем не против порадовать горожан красивым фейерверком, заодно поджарив пару десятков тухлых бакланов. Вот только тратить на всякие пиротехнические забавы драгоценную энергию считаю преступным расточительством, — добавил он, вызвав явное разочарование у своего артиллериста, который уже взял танки охотников на прицел и только ждал, чтобы Пабло взломал щит.

— Энергии у нас и правда в обрез, — согласился Маркус Левенталь. — Но раз уж охотники вас засекли, просто так они не отстанут.

— Тем более что нам все равно надо попасть в город, — напомнил товарищам Лев Деев.

— Гу Синь и остальные узники лаборатории ждать не могут, — согласился с ним Пабло Гарсиа. — Да и с защитными полями города придется повозиться.

— А если натравить на охотников медуз? — предложил Чико.

— Боюсь, на этот раз не получится, — покачала головой Кристин. — К тому же у меня нет транслятора достаточной мощности.

— Мы можем заманить их в котловину, где все равно связи почти никакой нет, и радарами нас не нащупать, там бросить танк, инсценировав гибель, и дойти до города, воспользовавшись тоннелями, — предложил знаток подземных ходов Аслан.

— Бросить танк? — возмутился Шварценберг. — Думаешь, я для того его через пропасти на веревочках переправлял, чтобы превратить в бесполезную шнягу? Нам нужно поднять боеспособность кораблей, без руды это никак не сделать, а десять центнеров палладия я на закорках не потащу.

— Можно попробовать спрятать танк на дне котлована, — предложил Лева Деев.

— А охотникам передать картинку, будто нас подбили? — не отрываясь от работы, усмехнулся Пабло. — Технически-то это возможно, только откуда взять подходящие голограммы?

— Все записи с подбитыми танками сделаны возле кораблей, — поник Деев, с досадой глядя на приближающиеся «Драконы» патрульных и явно прикидывая, сколько потребуется энергии, чтобы превратить их в хлам. Прогноз, видимо, получался невеселый. А ведь не стоило забывать про систему обороны города.

— А если совместить картинку с другим фоном? — подала голос из убежища Эйо. — Тут работы всего на полчаса.

— Ну, если эта пигалица обеспечат нам годную ксиву, можно попробовать и поиграть в прятки, — согласился Шварценберг, вместе с Асланом выбирая на дне котлована место, где танк выглядел бы как еще одна груда мусора.

Пабло продолжал взлом. Санчес и Лев Деев прокладывали по горам маршрут таким образом, чтобы до выхода из зоны видимости передать и внедрить в систему охотников программу-мираж и успеть спрятать танк до ее активации. Дольф, Чико и Якоб Флейшер заняли места возле орудий. Кристин и Смбат паковали оборудование, проверяя аккумуляторы и отбирая для путешествия по тоннелям лишь самое необходимое.

Если бы только Савитри могла помочь Пабло, передав ему коды, или ускорить работу Эйо, подключив процессор для обработки голограмм, как делала во время подготовки своего номера в заведении Хайнца. Но от Эйо ее отделяли несколько этажей и десятки кордонов вооруженной до зубов стражи, а подключиться к системе, чтобы узнать пароли, не позволяла блокировка.

Шатругна меж тем велел ей готовиться к заседанию городского совета и пригласил стилистов и имиджмейкеров. Махарани Сансары следовало предстать перед главами институтов и ведомств во всем величии и блеске. Сам глава научного отдела спешно привел себя в порядок и наспех проглотил завтрак, параллельно обсуждая с членами правления горнодобывающего предприятия последние новости.

— Ситуация под контролем, мы разрабатываем операцию по возвращению комбината, — не без труда сохраняя спокойствие, объяснял он раздраженным топ-менеджерам.

— Но рудник оказался за пределами защитного поля! — возмущался начальник производства. — И туда невозможно попасть.

— Это ненадолго, — успокаивал взбешенного инженера глава службы безопасности. — В городе достаточно реакторного топлива, а все энергоблоки и распределительные подстанции надежно охраняются службой безопасности, бунтовщикам туда не прорваться. Скоро у мятежников закончатся ресурсы, и мы их обезвредим с минимальными потерями.

Савитри с трудом подавила вздох. Шатругна и его охотники, не преуспев с медузами, намеревались взять повстанцев измором. Хорошо, что они не знали про старый рудник.

— Но вы понимаете, что простой предприятия непрерывного цикла может привести к необратимым последствиям? — не удовлетворился объяснениями начальник производства.

Савитри даже захотелось его успокоить. Рабочие и инженеры, удерживающие комбинат, цеха непрерывного цикла останавливать не стали даже под угрозой все возраставшего энергетического голода. В отличие от Шатругны они не могли себе позволить оставить город в руинах, ибо понимали, что даже в случае успеха на «Эсперансе» и «Нагльфаре» места хватит не всем.

Хотелось бы уже поскорее взглянуть на лица всех этих управленцев, когда они узнают, что их идол собирается убраться из системы, обрекая их на верную гибель. Но пока Савитри вновь разглядывала в зеркале знакомую незнакомку с умело и ненавязчиво наложенным гримом, безупречным маникюром и идеальной волосок к волоску прической.

За годы, проведенные на пустоши, она почти отвыкла от своего лица. Вот только было ли это лицо хоть когда-то своим? Имела ли она в прежней жизни хоть намек на индивидуальность или жила бессмысленным симулякром, копией клона, заблудившейся в зеркальном лабиринте миражей? Любила ли она Шатругну? Или, приученная сызмальства к мысли об избраннике, предначертанном ей самой судьбой, только тешила воображение иллюзией чувства?

Черная пустошь, по которой она скиталась, словно полуночное солнце древних сказаний, расставила все по местам, снимая шелуху ложных смыслов. И то, что идеально подогнанный по фигуре роскошный костюм для деловых встреч после четырех лет скитаний повис на ней мешком, Савитри не считала высокой ценой за обретение себя.

Умелые и вышколенные мастера в мгновение ока исправили все недочеты, а Савитри выбрала украшения. Любимые серьги с гербом династии дополнило массивное колье-воротник с теми же водяными драконами. Тяжелые прихотливые браслеты прикрыли шрамы на руках. Несколько колец из того же комплекта она надела с таким расчетом, чтобы не помешали, если что, схватиться за скорчер. Процессор постоянно выравнивал гормональный фон. Принцесса Сансары подготовилась сыграть свою роль.

— Там еще была жемчужная заколка в виде бабочки, — подсказала Кристин, с интересом наблюдавшая за преображением кузины. — Профессор Нарайан утверждал, что это было любимое украшение его умершей возлюбленной, и все порывался мне подарить.

Савитри без труда отыскала в шкатулке знакомый футляр. Ей этот изысканный шедевр придворных ювелиров прежде надевать воспрещалось, хотя к нынешнему костюму бабочка подходила идеально, да и в прическе смотрелась бы ненавязчиво. Тем более что острый наконечник шпильки сгодился бы в крайнем случае как стилет.

Закрепляя в прическе украшение, Савитри невольно подумала о том, что и сама напоминает бабочку, нанизанную на булавку. Пустую оболочку, из которой давно ушла жизнь. Но в ее случае все получалось с точностью до наоборот. В искусственном теле она чувствовала себя как никогда живой. Все они в этом городе сейчас походили на мелких букашек, очутившихся в сачке безумного коллекционера. А Кристин и ее товарищи и вовсе вели себя с безрассудством мотыльков, летящих на огонь.

Какой же отвагой и выдержкой обладала правнучка Арвинда Вармы, если ей под дулом плазменных установок хватало духу болтать с кузиной о женских безделушках. В это время танк петлял по серпантину, закладывая такие крутые виражи, что у Кристин внутренности завязывались узлом. Видимо, ментальная связь помогала ей сохранить присутствие духа.

Пока Эйо не закончила работу с голограммами, а Пабло не внедрил в систему охотников программу маскировки, управлявшие машиной Шварценберг и Санчес не могли уйти на ту сторону котлована. Из-за помех, создаваемых пульсаром, и общей нестабильности магнитного поля планеты все виды связи, кроме кабельной, функционировали кое-как, а зона перевала Большого кольца по не совсем понятным причинам и вовсе оставалась слепым пятном. Меж тем «Драконы» охотников уже приблизились на расстояние выстрела и начали пристрелку.

— Долго там еще? — торопил Рукодельницу и оператора Санчес, прокладывая по склону курс таким образом, чтобы не попасть под обстрел.

Когда один из зарядов достиг защитного поля танка, отозвавшись гулом во всем корпусе, Савитри невольно поежилась, вспоминая меткий выстрел Чико и свой полет в охваченной огнем машине.

Кристин, хотя старалась не показывать вида, тоже заметно нервничала. Тем более что сейчас она не могла ничем боевым товарищам помочь. Все-таки оба раза на пустоши, когда все ее внимание занимали медузы, на страх времени не оставалось.

— Может быть, все-таки стоит запросить огневую поддержку с «Эсперансы»? — обеспокоенно проговорил Аслан, отыскивая взглядом сына.

— Сами отобьемся, — махнул рукой Дольф, со вкусом наводя орудие и делая первый выстрел.

— Ты там перед этими корявыми лохами неча пальцы веером раскидывать, — сурово приструнил стрелка Шварценберг. — Пару одиночных дай для острастки и сливайся. Мы еще не знаем, что выйдет из всей этой бузы с маскировкой.

— Да неплохо уже вышло, — улыбнулся Лев Деев, рассматривая только что полученную от Эйо голограмму. — Тут даже эксперт с оборудованием не отыщет стыки.

— А что ты хотел, это ж Рукодельница, — просиял Аслан, который, как и другие участники Сопротивления, знал Эйо и ее близких. — Ей бы голографические шоу или игры делать, а приходилось столько лет порты грязные стирать.

— Передавайте уже скорее этот шедевр, пока нам корму не подпалили! — напомнил Шварценберг.

— Главное — успеть спрятать танк и смыться до того, как охотники увидят нашу иллюзию, — озабоченно заметил Санчес, выводя машину на гребень перевала.

— Я поставил время с запасом, — успокоил товарища Пабло. — Да и проекция взрыва появится не раньше, чем охотники откроют огонь. Самое главное, чтобы они нас визуально не засекли.

Вместо ответа Санчес врубил форсаж, и все члены команды, даже те, кто были пристегнуты, невольно схватились за поручни и уперлись ногами в пол. Ибо спуск в котловину напоминал то ли большой слалом, то ли затяжной прыжок. Впрочем, Санчесу удалось оторваться, и вскоре танк исчез с радаров преследователей, а отыскать его в темной котловине тоже не представлялось возможным. Санчес и Шварценберг, потушив все габаритные сигналы, пилотировали фактически вслепую по приборам ночного видения.

— Уходят, трусы паршивые! — вскричал Шатругна, в азарте преследования, кажется, даже забыв о предстоящем заседании совета.

— От нас не уйдут, — самодовольно успокоил его глава службы безопасности, наблюдая за перемещением «Драконов».

В это время Санчес и Шварценберг вывели танк к условленному месту и теперь организовывали небольшой камнепад, спрятав машину под завалами.

— Жаль, что на эту рухлядь нельзя подключить слой «Хамелеон», — посетовал Лев Деев, настраивая прибор ночного видения и прикрепляя к скорчеру полный аккумулятор.

— «Хамелеон» не нужен, — успокоил его Пабло Гарсиа, с нарочитой бодростью покидая машину. — Я установил дополнительную проекцию.

Шварценберг, который вместе с Санчесом собирался остаться и довести танк до рудника, проводил оператора скептическим взглядом.

— Вы там, если что, этого сетевого медвежатника на виражах подстрахуйте, — напутствовал он Дольфа и Чико, провожая группу до входа в тоннели. — А за дочь моего одноклассника головой отвечаете!

— Удачи, дядя Саав, берегите себя, — обняла его на прощание Кристин, разворачивая оборудование для отпугивания медуз.

— Скоро увидимся, девочка, — помог ей на крутом склоне Шварценберг. — Я не оставил пока намерения наведаться в город за горючим для старичка «Нагльфара».

Группа достигла входа в тоннель, когда охотники «засекли» танк. Голограмма и в самом деле выглядела настолько натурально, что заподозрить подделку мог лишь тот, кто о ней знал. Даже Савитри, которая хоть и делала вид, будто полностью поглощена совершенствованием имиджа, но внимательно наблюдала за экраном, в первый момент усомнилась в нереальности происходящего. Хорошо, что ментальная связь с Кристин, пробиравшейся знакомым тоннелем, ее успокоила.

— Вот ведь сразу видно пиратское отродье! — смачно выругался начальник службы безопасности, наблюдая за проекцией, осязаемо и тяжело переваливающейся по дну котловины. — Виляют корпусом, как разгульная баба задом!

Шатругна выразительно хмыкнул, и начальник службы безопасности, вспомнив о присутствии махарани, сухо доложил о том, что танк мятежников снова находится в пределах досягаемости.

— Открывайте огонь, — после минутного колебания приказал Шатругна.

Он сейчас выглядел как человек, принявший тяжелое, но необходимое решение. В складке губ застыла непреклонность, а сухие огненные глаза выражали неподдельную муку. Только что он вынес приговор своей мечте. А ведь в тот момент, когда он повелел отключить генераторы защитного поля и пустить на рудник и в город медуз, на его лице не дрогнул ни единый мускул. Впрочем, он и прежде бестрепетно обрекал на гибель население целых миров, как это было на Ванкувере, и проводил безжалостный геноцид на Сансаре. Но Кристин Левентель, так и не осознавшая себя реинкарнацией Савитри Первой, все равно принадлежала к династии.

На этот раз Пабло и Рукодельница превзошли самих себя. Создателям голографических игр, в которые во время редких часов досуга и репетиций апасарского танца без медуз с одинаковым азартом играли Камо и Ндиди с Бренданом, такая реальность происходящего даже не снилась. Впрочем, старенькие консоли из заведения Хайнца и не потянули бы полигональную сетку такой сложности. Даже для постановки танца им с Эйо приходилось использовать дополнительные ресурсы, иначе бы зрители просто не поверили, что плясунья превращается в хтоническое божество и принимает облик тотема.

К счастью, процессоры «Драконов» обладали достаточной мощностью, а написанная Пабло программа сделала зрелище не только красочным, но и максимально убедительным. После залпа десятка плазменных установок танк озарила яркая вспышка, отметавшая всякие сомнения в том, что кто-то мог выжить.

— Ты готова, дорогая? Нельзя опаздывать на совет.

Хотя Шатругна произнес эти слова спокойным и будничным тоном, его рука, которую он галантно предложил Савитри, заметно подрагивала.

Савитри сохранять самообладание помогал только процессор. Она продолжала следить за товарищами Кристин, которые, пройдя насквозь тоннель, сделали передышку, прокладывая наиболее короткий и безопасный путь на старый рудник. Судя по тому, с каким облегчением Пабло Гарсиа опустился на камни, марш-бросок давался ему с трудом. Но в городе его возвращения ждали едва ли не как прихода Мессии, поэтому он бодрился как мог. В это же время Пэгги, Ндиди, Синеглаз и еще десяток повстанцев пробирались по потайным ходам Маркуса Левенталя. Брендан поначалу тоже хотел с ними отправиться, но после недолгих обсуждений в ожидании штурма лаборатории решил заняться ранеными.

Савитри еще раз повторила план побега, выровняла гормональный уровень, проверила, насколько легко вынимается из прически ее пока единственное оружие — заколка с бабочкой, и обворожительно улыбнулась Шатругне. Сегодняшнее заседание совета запомнят надолго, если останется, кому вспоминать.