Глава 35. Голые короли

Хотя Синеглаз намеревался дождаться Ндиди и Брендана с Эркюлем и Шакой и посмотреть, как Шварценберг и его товарищи станут перетаскивать танк через пропасть, потребность во сне оказалась сильнее. Все-таки в горах Сольсурана роу-су, чтобы набраться перед охотой сил и потом переварить сытный обед, спят чутко, но много, не уступая в этом земным собратьям. А княжич мало того что бодрствовал уже более суток, так еще и выложился по полной сначала во время побега, потом сражаясь на баррикадах. Работа по взлому программы оказалась последней каплей. Мало того что ему пришлось передвигать эти мудреные, как храмовые знаки, иконки и закорючки, так еще и делать это кошачьими лапами, про которые за время его путешествия только ленивый не пошутил.

Зато, когда они наконец отправились освобождать принцессу Савитри, он чувствовал себя заметно взбодрившимся и с легкостью преодолевал крутые подъемы, обгоняя даже Пэгги и вызывая у бывалых горняков легкую зависть. Знамо дело, любому нормальному коту забраться на крутизну куда проще, чем слезть даже с крыши. Главное — настигнуть добычу или спастись от опасности, а уж о том, как будешь спускаться, можно подумать позже.

Люди придерживались по этому поводу другого мнения, предпочитая огорчать себя грядущими неприятностями.

— Как же ты тут обратно пойдешь со своими лапками? — покачал головой Кевин, заметив, как на небольшом участке, ведущем вниз, княжич замешкался.

— Подстрахуем, — взяв Синеглаза на буксир, улыбнулся Ндиди, который мчался на выручку к любимой, едва не обгоняя роу-су и андроида.

Он так и не сомкнул глаз. Только заглотнул завтрак и запил его крепчайшим кофе с какими-то таблетками наподобие шаманских настоек, которыми воины травяных лесов поддерживали силы во время долгого преследования врага или затянувшейся охоты. Горным котам и асурам в облике тотема эти снадобья не подходили.

— А что, без этого хвостатого никак нельзя было обойтись? — недоумевал горбоносый Мубарек, подставляя княжичу плечо и с опаской поглядывая на длинные изогнутые когти с еще не до конца очистившимися от крови охотников желобками.

— Или дождаться этого вашего Пабло Гарсиа, — поддержал его еще кто-то из горняков, скептически наблюдавший за неловкими движениями роу-су. — Мне понравилось, как он защитное поле починил. Не говоря уж об остановке аварийного сброса.

— Пабло Гарсиа доберется до города только к вечеру, — строго глянула на товарища Пэгги. — А заседание совета начнется в ближайшие полчаса.

— К тому же способности оператора понадобятся Брендану и тем, кто вместе с ним отправится в секретную лабораторию выручать Гу Синя, Золтана и остальных, — напомнил товарищам Ндиди.

— На верхних уровнях у энергетических полей не такая уж сложная система защиты, — пояснила Пэгги, помогая Синеглазу спуститься к выходу в коридор. — Я могла бы ее взломать. Но нам раньше времени нельзя себя обнаруживать, чтобы не погубить принцессу и самим не пропасть.

— Поэтому мы и используем кошака, — добавил Кевин. — Мало того что он ходит сквозь силовые поля туда-сюда, как к себе домой, так еще и ни одна система безопасности засечь его не может.

— Умел бы этот пострел еще вертаться туда-сюда по своему разумению, цены бы ему не было, — вздохнул Шака, который хотя и проникся уважением к принцессе, от планов насчет ее сокровищницы, похоже, не отказался.

Впрочем, в галактике хватало и других тщательно охраняемых хранилищ.

Синеглаз разочарование квартирмейстера разделял, ибо сам страдал от уязвимости своего положения. Тем более что отец и прежде в свои планы посвящал его далеко не всегда. И неизвестно, что было неприятнее: где-нибудь посреди людной городской площади обратиться роу-су или во время прогулки по заснеженным вершинам внезапно вновь сделаться человеком и, отбивая дробь зубами, с голым задом пробираться к знакомой пещере, в которой на такой случай всегда лежали смена одежды, нож, огниво и сухие дрова.

Впрочем, прогулки нагишом по горам княжич еще бы пережил. Страшило иное. За использование древней магии приходилось платить немалую цену, и Синеглаз сызмальства знал, что в случае смерти отца закончит свой век в облике роу-су, если до этого не оставит потомков. А как их оставить, если нареченную ему в жены сольсуранскую царевну увезли в надзвездные края? А другую девушку на месте избранницы он не представлял. Как бы ему ни нравилась отважная и добрая Камилла, он понимал, что дружба с ней закончится, когда они покинут треугольник Эхо, если, конечно, им не придется остаться здесь навсегда.

Теплицы встретили их ярким светом, тишиной и будоражащими запахами цветов и трав. От аромата кошачьей мяты у Синеглаза закружилась голова и захотелось завалиться вверх животом на влажную после полива землю и тереться об нее хребтом, упиваясь сладким и дивным дурманом. Ну или хотя бы выкопать на грядках ямку и поднять хвост. С человеческой уборной он, конечно, разобрался куда быстрее, чем с языком программирования, но это было совсем не то.

Впрочем, глупые мысли кошачьей сущности он сразу же пресек. Не для того он привел в порядок шерсть, чтобы предстать перед принцессой чумазым бродягой. Да и одежду спутников пачкать не хотелось. Закончив подъем, все участники операции, включая Пэгги, надели поверх арамидовых костюмов комбинезоны работников плантаций или облачились в броню сотрудников правопорядка. Возможности черного рынка в городе оказались поистине безграничными, а оборотистый Йохан Дален знал людей, которые не задавали лишних вопросов.

Бесшумно скользя вдоль огуречных шпалер, княжич старался не светиться перед камерами и не оставлять следов. Конечно, весело было бы поглядеть на вытянувшиеся лица биологов при виде отпечатка его лапы, но на глупости не хватало времени. Хотя вид его спутников не вызывал подозрения, осторожность пока еще никому не мешала.

— Ну что, кошак, готов? — приятельски кивнул Кевин, когда они достигли защищённого энергетическим полем личного сада главы научного отдела.

До недавнего времени это был режимный участок. Но сейчас пост охраны отсюда убрали. Охотникам не хватало людей, а обмануть камеры наблюдения Шаману и Кудеснику не составило труда.

Обычно при прохождении защитного поля Синеглаз ничего не чувствовал. Однако в этот раз невидимая граница показалась ему упругой и неподатливой, точно вода или даже густой кисель вроде того, в который княжич бултыхнулся лет в пять, когда, желая полакомиться и угостить маленькую царевну, поскользнулся на краю и не удержал равновесия. Хорошо, что сорокаведерный чан уже почти остудили для предстоящего пира, но выбраться на поверхность и не утонуть оказалось той еще задачей.

— Все в порядке? — заметив напряжение четвероногого напарника, спросил Кевин.

Синеглаз только неопределенно муркнул и потерся о его ноги, приглашая следовать за собой. Когда преграду преодолели все члены отряда, княжич ощущал поле почти как агрессивную среду, и кто-то из повстанцев пожаловался, что ему обожгло лицо и руки.

Что бы это могло значить, княжич не представлял и на всякий случай еще раз прислушался к своим ощущениям. Вроде бы проблесков цветного зрения, знаменовавших скорое возвращение к человеческому облику, он не замечал. Да и при естественной для большинства животных ходьбе на пальцах не испытывал дискомфорта. А что до ломоты во всем теле, которая тоже предшествовала обращению, так ни одна изнурительная погоня за быстроногими косуляками не могла сравниться с нагрузками последних суток. Конечно, князь Ниак старался не задерживаться в чужом облике из опасения потерять свой. Но со времени обращения не прошло даже суток.

Хотя княжич понимал, что не имеет права рисковать, поставив под угрозу успех всей операции, докучать кузинам беспочвенными сомнениями он не стал. Обеим и без него хватало проблем.

Кристин и ее спутники закончили спуск в долину и теперь пробиралась по пустоши, пытаясь избежать встреч с патрулями. Чтобы остаться невидимым для Амитабха и других программистов службы безопасности, Пабло не рисковал подключаться к каналам охотников и даже с товарищами из города поддерживал связь лишь эпизодически и через «Эсперансу». Меж тем привлечь темных тварей, как это сделали на пути в город спутники Синеглаза, никак не получалось. Большинство медуз, расплодившихся возле периметра и питавшихся органикой с местного кладбища и свалки, сейчас осваивались на руднике, и на сигналы трансляторов не реагировали.

— Похоже, исчезновение поля, от энергии которого они подзаряжались, их дезориентировало, — виновато объясняла товарищам Кристин. — Давно я не наблюдала у них такого агрессивного поведения.

— Злятся, гадины, что добычу у них из-под носа увели, — имея в виду спасение заключенных, пошутил в ответ Лев Деев.

— Патрульным, я думаю, с ними тоже сейчас несладко, — пытаясь по вибрации определить местонахождение дозорных, предположил Аслан.

— Скажите спасибо, что эти темные твари до нас не докапываются, и не надо тратить энергию на защитное поле или обнаруживать себя, паля почем зря из скорчеров, — нашел в ситуации положительную сторону Дольф.

— Энергия нам еще понадобится для штурма секретной лаборатории, — тяжело переводя дух, согласился с ним Пабло Гарсиа. — А от патрульных, если что, как-нибудь отобьемся.

В это время принцесса Савитри входила в зал заседаний Городского совета.

После кричащей роскоши покоев Нарайана убранство этого просторного помещения выглядело скромным и безыскусным. Другое дело, что все постройки вестников, которые видел Синеглаз, начиная от модулей научной станции на Васуки и заканчивая учебными аудиториями лицея, поражали плавностью линий и завораживающим совершенством форм, не требующих дополнительных украшений. К тому же сам размер зала мог считаться роскошью. В городе под куполом жизненное пространство давно стало такой же ценностью, как вода и воздух, и показывало статус владельца и степень его состоятельности.

После визита в кабинет профессора Нарайана, двух недель в лицее и краткого, но бурного экскурса по нижним уровням, княжич мог сказать, что обитатели надзвездных краев в этом отношении мало чем отличаются от жителей Царского града. На его родине окрестности Дворца Владык, словно яхонт оправой обрамленного нарядными палатами вельмож, выделялись в центре города не только массивностью построек, но и пышностью вертоградов, украшенных заморскими деревьями и цветами. Затем шли кварталы торговцев и ремесленников с домами поменьше и поскромнее. А возле стен и за их пределами ютилась беднота.

Зал заседаний тоже располагался под самым куполом на одном уровне с фруктовым садом, и его укрепленный силовым полем прозрачный потолок открывал вид на пустошь и черное зловещее небо. Сегодня на городском небосклоне словно взошла новая звезда, способная не только затмить тусклый свет красного карлика, но и посоперничать сиянием с иными сверхновыми. С появлением принцессы Савитри в зале, казалось, стало светлее.

Да что там далекие и холодные звезды. Даже царица Серебряная, которую придворные поэты без лести сравнивали с тремя дочерьми Владыки Дневного света, не говоря уже о матушке, первой красавице Страны Тумана, не выглядели так притягательно и при этом величественно. Другое дело, что сольсуранские златокузнецы и синтрамундские ткачи, у которых владыки Страны травяных лесов заказывали паволоки и украшения для своих жен, при всем старании не могли тягаться искусством с придворными мастерами Альянса. Наряд принцессы Савитри в изысканности дорогих тканей и переливов вышивки ручной работы сохранял связь с традиционным облачением махарани Сансары. При этом он непостижимым образом гармонировал со строгим убранством зала. Неудивительно, что члены совета в восхищении встали с мест.

Профессор Нарайан удовлетворенно улыбнулся, наслаждаясь произведенным впечатлением, а потом представил махарани, без запинки перечислив все ее титулы. Похоже, за последние тридцать лет он настолько свыкся с ролью почтительного и любящего жениха, что ему не составляло особого труда надеть привычную маску.

— Хотя мы собрались здесь, чтобы обсудить ситуацию в городе и недавние события на руднике, — начал он вместо приветствия, — я бы хотел поделиться с вами радостью, которую не могут омрачить никакие тревожные известия. Махарани Сансары, чью потерю я оплакивал четыре долгих года и о разлуке с которой скорбел каждый день, не только не погибла на пустоши, но и отыскала дорогу в город. И она готова подарить нам свое общество, оросив наши оскудевшие нивы благодатью, дарованной династией раджей.

— Во как выкаблучивается, паскуда! — проверив зарядку скорчеров, фыркнула Пэгги.

Как и другие члены группы, она наблюдала за ходом заседания с помощью линз виртуальной реальности.

— Хорошо, что Савитри больше такими шутками не проймешь, — согласился с ней Ндиди, сноровисто разбирая систему искусственного полива.

Чтобы прикрыть отступление, туда собирались заложить взрывчатку. В это время Кевин и Шака возились с детонаторами, выбирая место с таким расчетом, чтобы не задело своих. Остальные, рассредоточившись по саду, с большим или меньшим усердием имитировали уход за растениями, готовые в любой момент взяться за оружие. А Синеглаза пока спрятали под раскидистыми листьями цветущего ванкуверского папоротника, откуда он внимательно наблюдал за происходящим, ловя каждый запах или звук, и при этом по ментальной связи не забывая следить за ходом заседания.

Он бы, конечно, не отказался наведаться в покои профессора и обезвредить взрывчатку, заложенную под генераторами кислорода, но, как выяснилось, помимо защитного поля кабинет главы научного отдела охраняла целая система дверей не только с электронными, но и с механическими замками.

После церемонии представления профессор Нарайан дал слово Савитри.

— Ну, сейчас она им покажет, — простодушно заметил Мубарек.

Но махарани Сансары слишком хорошо понимала, что пока не время, а красивые, округло оформленные официальные речи она научилась произносить, еще когда ее мозг не имел подключения к процессору с генератором готовых текстов. Синеглаз и сам учился владеть ораторским искусством. Он ничего не загадывал, но знал, что вовремя произнесенное и правильно подобранное слово может оказаться оружием не менее грозным, нежели меч. Именно таким острым клинком стала смонтированная Эйо программа, выхода которой они сейчас ждали как условного сигнала.

Савитри тоже ждала, поэтому без запинки врала, выражая благодарность совету и распинаясь о своей бесконечной любви к жениху.

На бедного Ндиди жалко было смотреть. Хотя он пытался сохранять самообладание, его лицо выражало неподдельную муку.

— Спокойно, боец, это все сплошной блеф, — дружески похлопала его по плечу Пэгги. — Твоя махарани просто тянет время и дает нам возможность все подготовить. Заметь, она ни разу не назвала имени этого упыря Нарайана. Так что, считай, все эти признания адресованы тебе.

Остальных, включая Синеглаза, больше коробило от планов по подавлению мятежа, которые глава научного отдела, закончив с официозом, принялся излагать с таким видом, будто вносил предложения по перепланировке города или даже генеральной уборке. На самом-то деле он задумал не ремонт, а переезд, пустив прежний дом под снос. Но о своих планах предпочитал пока не распространяться, гипнотизируя совет непоколебимой уверенностью.

— Не вижу смысла тратить сейчас энергию и интеллектуальные ресурсы на взлом защитного поля, которым бунтовщики отгородили свои кварталы, — успокаивал он членов совета, объясняя нынешнее затишье в действиях охотников. — На нашей стороне играет время, а этот грозный воин побеждал всех, кто, попав в треугольник Эхо, пытался диктовать свои условия. Через пару дней, когда у мятежников закончится энергия, они сами приползут к нам, прося защиту от медуз.

— Вот ушлепок, — выругалась Пэгги, — Жалко, что вы не разрешили запустить к нему в кабинет десяток тварей пустоши.

— Чтобы они на нас же и напали? — строго глянул на нее Шака. — Вот уж спасибо! И вообще, не лишай нас всех удовольствия скрутить этому фраеру шею против резьбы!

Синеглаз облизнул нос, чтобы лучше уловить запах Нарайана. Он бы тоже не отказался узнать, какова на ощупь его гортань, или изведать вкус потрохов. Раз уж нет возможности накормить ими самого профессора. По ментальной связи он чувствовал, что Савитри тоже думает о том, насколько легко вынимается из прически острая заколка-бабочка.

— Но ведь на нижних уровнях живут и ни в чем не повинные люди: дети, женщины, старики, — всплеснула руками глава отдела социальной защиты и опеки, ухоженная молодящаяся дама в цветастом костюме, обтягивающем далеко не идеальную фигуру.

В ее устах слова о невинных детях прозвучали особенно цинично. Как поведала Камилла, все операции по изъятию детей для трансплантации проводились исключительно с ее согласия. Впрочем, эта женщина отстаивала свой шкурный интерес и не хотела терять неплохой доход.

— Кого вы называете невинными? — не скрывая презрения, повернулся к ней Нарайан. — Все обитатели нижних уровней — это бунтовщики и их родня.

— А как же охотники, их семьи и другие граждане, лояльные совету? — напомнил начальник департамента снабжения, при попустительстве которого медикаменты и предметы первой необходимости уходили на черный рынок.

— Если пострадает кто-то невинный, то его кровь падет на голову восставших, — отрезал Нарайан. — Махарани подтвердит, у нас на Сансаре с мятежниками разговор короткий.

Синеглаз знал, что при этих словах бедная Савитри залилась краской, практически невидимой под густым слоем косметики. Хорошо, что процессор быстро выровнял гормональный фон. Сколько раз ей приходилось если не подписывать чудовищные приказы своего жениха, то быть молчаливой соучастницей его преступлений! Как же Синеглаз ее понимал!

— Мы сейчас не на Сансаре, и у нас нет деления на касты. Это закреплено в уставе города еще Даярамом Вармой, — с легким вызовом напомнил начальник управления геологоразведки, один из немногих членов старого совета, по причине исключительного профессионализма сохранивший свой пост несмотря на неуступчивость и крутой нрав. — У рабочих, которых тут называют бунтовщиками, есть вполне конкретные требования по улучшению условий их жизни и труда. Я неоднократно подавал рапорты о необходимости замены устаревшего оборудования, расширения жилых модулей и организации для рабочих хотя бы одного легального кабинета амбулаторного приема. Но представители социальных ведомств меня не услышали.

— У нас и так урезали финансирование, — возмущенно глянул на него глава департамента здравоохранения, приказом которого жители нижних уровней остались без медицинской помощи. — Вы лучше меня знаете, что последние два года почти весь городской бюджет направлялся на переоборудование корабля, способного преодолеть гравитацию черной звезды.

— Ну и где этот корабль? — не скрывая раздражения, поинтересовался начальник геологоразведки.

Профессор Нарайан словно ждал этого вопроса.

— Корабль полностью готов к вылету. Осталось только проверить состояние реакторного топлива и зарядить аккумуляторы, — поведал он с торжествующей улыбкой. — Мы закончили все работы несколько месяцев назад, и я ждал удобного момента, чтобы сделать доклад. К тому же я не терял надежды отыскать принцессу Савитри.

По залу пробежал гул одобрения. Пожалуй, даже появление махарани Сансары не вызвало такого воодушевления. Члены совета возбужденно переговаривались, что-то переспрашивали, многие уже с трудом могли усидеть на месте, готовые нестись паковать чемоданы.

Начальник управления геологоразведки остался невозмутимым, словно новость его не касалась вообще. Похоже, он если и не знал, то догадывался о планах главы научного отдела.

— Я рад, что дело Маркуса Левенталя все-таки сумели завершить, — кивнул он, явно намеренно напомнив собравшимся, чьим детищем является «Эсперанса». — Но если переоборудование корабля закончено, почему бы не отправить освободившиеся средства на нужды города? Надеюсь, вы понимаете, что один звездолет не сможет забрать отсюда всех?

Члены совета глянули на него как на убогого слепца, который в квартале менял вещает о Правде Великого Се и законах царя Арса. Мысли большинства уже были далеки от здешних проблем. Синеглаз понял, что, если бы профессор Нарайан внес предложение взорвать генераторы воздуха, его бы поддержали, как придворные лизоблюды во Дворце владык поддерживали любые решения отца. Впрочем, глава научного отдела не спешил раскрывать карты.

— Не вижу смысла вносить сейчас какие-то изменения в бюджет, — спокойно проговорил он. — Когда «Эсперанса» покинет треугольник Эхо, население города в любом случае уменьшится, а следовательно — освободится место, и появятся дополнительные ресурсы.

— Да вы, как я погляжу, решили провести чистку еще до отлета корабля, — усмехнулся начальник геологоразведки. — Как еще можно истолковать Ваши уверения в том, что медузы на выработке — это не проблема? Впрочем, по городу не просто так курсируют слухи о тайных лабораториях и ужасах нижнего рудника.

Профессор Нарайан принял боевую стойку, намереваясь уничтожить оппонента блестяще выстроенными аргументами. Но в это время на голографическом мониторе появились первые кадры с изуродованными трупами подопытных, сопровождаемые красочно оформленным понятным рассказом о сути проводимых экспериментов.

— Что это за дурацкий пасквиль? — первым возмутился директор департамента здравоохранения, хотя наверняка знал об исследованиях главы научного отдела.

— Мы не имеем к этому никакого отношения. Это все происки бунтовщиков. Нас взломали, — едва ли не со слезами на глазах оправдывался управленец из отдела массовой информации и рекламы.

— Но откуда они получили данные исследований? — с невинным видом поинтересовалась принцесса Савитри, которой немалого труда стоило скрыть презрительную улыбку.

— У нас в отделе не было никаких утечек, — в запале воскликнул заведующий кафедрой молекулярной биологии и тут же, понимая, что выдал себя с потрохами, добавил. — И вообще в городе ничего подобного не проводится.

— Да заблокируйте вы уже наконец этот канал, — потребовал глава департамента правопорядка, который параллельно открыл трансляцию со служебных камер его ведомства, установленных на уровне «мутантов» и наблюдал за реакцией тех жителей, кто еще не до конца утратил разум.

Поверили, понятно, далеко не все. Кто-то громко возмущался изощренным враньем «уродов», кто-то в запале даже принялся бить и курочить вмонтированные в стену проекторы. И все же почти на всех лицах вне зависимости от возраста, характера врожденных увечий и ухищрений мастеров имплантации отражалась растерянность.

Она же читалась и в глазах членов совета. Все эти расфуфыренные чиновники напомнили Синеглазу героев сказок про голого короля и волшебный кафтан, которые им с маленькой царевной рассказывала царица Серебряная. Княжичу всегда нравился момент разоблачения, когда тайное становилось явным, глупцы оставались ни с чем, а обманщики получали по заслугам.

Сейчас, хотя короли уже разгуливали без порток, крошка Цахес еще прикидывался господином Циннобером. И волшебный кафтан с него только предстояло сдернуть.

Когда на экранах появилась запись признания, в зале совета повисла зловещая тишина, а над уровнем мутантов, казалось, и вовсе пролетела Медуза горгона. Их кумир только что смешал их с прахом и развеял по ветру.

— Как это прикажете понимать?

Лицо начальника отдела снабжения шло красными пятнами. Заслуженный казнокрад терпеть не мог, когда обманывали его.

— Наглая ложь и бессовестная клевета!

Хотя профессор Нарайан, конечно же, догадался, когда и кем была сделана эта запись, на лице его не дрогнул ни единый мускул.

— Я думаю, специалисты нашего медиацентра без труда изобличат эту дешевую подделку.

— Запись подлинная, ее копия сохранена на моем процессоре, и, если кто-то сомневается, я могу прокрутить полную версию.

Если бы профессору Нарайану вспороли живот и начали вытаскивать наружу внутренности, он бы и то выглядел менее шокированным. Непонимающим взглядом он смотрел на Савитри и не верил, что она могла решиться на такой чудовищный с его точки зрения поступок.

— Ты, да ты, да как ты посмела?! — только и смог выговорить он. — Ты же без меня тут просто никто! Я ж тебя в порошок сотру!

— Я махарани Сансары, — отчеканила принцесса. — Наследница духа Варуны, плоть от плоти поколений моих предков, и я больше не позволю, чтобы мое имя и честь династии покрывали грязью и кровью.

Сейчас она походила на прекрасную пеструю бабочку, которая сбросила оковы тесного кокона и расправляет покрытые золотистой пыльцой крылья.

— Что ты тут несешь? Кто внушил тебе эту чушь? — задохнулся от возмущения Нарайан. — Кто дал тебе право причислять себя к великой династии? Ты всего лишь бездушная кукла с куриными мозгами клона, неудачное творение, на которое не пожелал снизойти даже дух моей бедной возлюбленной.

— В таком случае, нам и вовсе не о чем говорить, — презрительно скривилась Савитри. — Ты отрекся от меня едва ли не в день моего появления на свет, но все эти годы продолжал использовать. Теперь я в свою очередь расторгаю нашу помолвку.

Эту волнующую сцену Синеглаз наблюдал во время броска до зала совета, куда ворвался, чтобы увидеть, как Шатругна Нарайан намеревается свое творение уничтожить. В руке главы научного отдела блеснул клинок, против которого заколка-бабочка выглядела детской игрушкой.

Хорошо, что профессор не учел молниеносность реакции андроидов. От первого взмаха Савитри уклонилась, а в следующий миг между ней и ее бывшим женихом встала Пэгги. Кинжал выпал из вывернутых пальцев профессора, следом за ним едва не отправилась и голова. ПГ-319 могла безо всякого оружия сломать противнику хребет.

К сожалению, ей этого не позволили. Телохранители взяли руководителя научного отдела в плотное кольцо. В это время другие сотрудники службы безопасности под вопли перепуганных членов совета пытались отбить Савитри. Впрочем, Ндиди второй раз отдавать кому-либо возлюбленную не собирался. Пока Пэгги вела ближний бой с личной охраной, Синеглаз живым воплощением хаоса носился по залу, наводя ужас на членов совета и отвлекая внимание, а Кевин, Мубарек и остальные держали оборону в саду, не позволяя отрезать пути отхода, он вывел принцессу из зала. Вскоре к ним присоединилась Пэгги.

Синеглаз еще немного порычал для острастки, перевернул пару стульев, прокусил запястье охранника, пытавшегося подстрелить Пэгги, и тоже покинул зал, успев присоединиться к товарищам за несколько мгновений до взрыва. Кудесник сразу после его ухода заблокировал двери, временно замуровав руководителя научного отдела в одном помещении с членами городского совета. Рассерженные чиновники и главы ведомств хотели задать немало вопросов.

— Моя прекрасная возлюбленная! Махарани моей души!

Хотя Ндиди в порыве чувств порывался нести Савитри на руках, принцесса ему этого не позволила. Она не только сбросила положенные по протоколу неудобные туфли на высоком каблуке и тяжелое покрывало, но и потребовала дать ей скорчер. Еще одна воительница с молниеносной реакцией и отточенными на пустоши навыками прицельной стрельбы сейчас в группе была не лишней. На территорию личного сада и в район плантаций стянули едва ли не всех охотников, не задействованных на патрулировании нижнего уровня. Стянули бы больше, да рудокопы под командованием Брендана и Прокопия с Эркюлем, дабы отвлечь внимание, пошли в наступление.

— Ходу, бойцы, надеюсь, вы не собираетесь жить вечно? — торопила товарищей Пэгги, сноровисто взламывая защитные поля, благо скрытность им больше не требовалась.

Шака и Мубарек включили переносные генераторы, создав энергетический купол. На этот раз охотники стреляли боевыми. Шаман вел группу по плантации, передавая маршрут перемещения противника и предупреждая о засадах.

Синеглаз, для которого невидимый щит был все равно бесполезен, мчался впереди, прокладывая дорогу, благо трассирующие пули и плазменные заряды летели в основном над его головой. Он уже видел спасительный вход в технический коридор, уже ощущал запах смазки и механизмов, смешанный с ароматами сада, разбавленными вонью от паленого пластика. Однако в этот момент черно-зеленая картинка внезапно стала снова цветной…

Он сделал по инерции несколько прыжков и, неловко поскользнувшись, кубарем полетел прямо под ноги охотников. Ибо его мягкие пружинящие передние лапы с мощными когтями стремительно превращались в худые и слабые руки подростка. Задние, наоборот, удлинялись, смещая центр тяжести и не позволяя пока бежать ни на двух, ни на четырех. Да какое там бежать? Он и идти-то сейчас не мог: во время обращения все тело жестоко скручивало узлом, а в жилы, казалось, заливали расплавленный свинец. Обычно это продолжалось всего несколько минут, но сейчас они могли стать для княжича роковыми.

Ох, отец, что ты наделал?! Впрочем, князь Ниак, видимо, уже давно не числил сына среди живых. Тем более, по слухам, где-то в мирах Содружества у него подрастал еще один ребенок, рожденный одной из подруг царицы Серебряной. Правы были Шварценберг и Таран. Не стоило ему ввязываться в эту авантюру! С другой стороны, даже Пабло Гарсиа не смог бы взломать защитное поле незаметно, а если бы они ждали благоприятного момента на границе личного сада, не успели бы спасти принцессу Савитри. По крайней мере, товарищей он не подвел. Если даже оставят в живых, на этот раз сыграть под дурачка не выйдет. С другой стороны, что он не видел в этом лицее?

Но что это? Кто налетел, точно ураган, на изумленно сгрудившихся вокруг княжича охотников? Чья рука подхватила Синеглаза поперек туловища, буквально вырвав из лап службы безопасности? Кто легко и бережно поднял его еще не до конца освободившееся от шерсти голое тело и закинул на плечи. Неужели Ндиди? Да, это он первым даже раньше Шаки понял, что произошло с «кошаком» и, поручив принцессу заботам Пэгги, устремился на помощь.

— Не переживай! Я только вытащу его, и мы вас догоним, — пообещал он принцессе.

Но не все обещания можно выполнить. Хотя Шака и Мубарек бежали им навстречу, поддерживая огнем, а Кевин пытался настроить генератор, чтобы прикрыть их, охотники оказались быстрее. Когда Ндиди с разбегу наткнулся на энергетический щит, который успели раньше Кевина выставить на его пути охотники, Синеглаз вновь упал. Благо земля на плантациях была мягкой и влажной. Они оба спина к спине еще успели встать в боевую стойку, но охотники без лишних церемоний оглушили обоих из парализаторов.

Последним, что услышал Синеглаз, был истошный, захлебывающийся крик Савитри, которому вторил отчаянный возглас Кристин. Бедная принцесса билась в железных объятьях Пэгги, увлекавшей ее вглубь спасительного коридора. Княжич хотел порадовать напоследок Ндиди, сказав ему, что махарани в безопасности. Но губы уже не слушались, а в следующий миг его разум поглотила тьма.

Загрузка...