Призраки Эхо (СИ)

Глава 11. Вундеркинд в трущобах

— Эй, парень, ты нам не нравишься! Мы тебя здесь раньше не видели!

Трое здоровенных типов в мешковатых штанах и толстовках с капюшонами надвигались на Брендана из глубины подслеповатого, захламленного коридора, обшарпанные стены которого украшали лишь пособия по ненормативной лексике на всех известных в галактике языках. Сами громилы выглядели, конечно, грозно, но явно больше привыкли нападать вдесятером на одного и иметь дело с теми, кто заведомо слабей. Хотя трое — это все-таки многовато. И поди их разбери, какое оружие они прячут под своим тряпьем, делающим неразличимыми лица и прекрасно скрывающим движения во время драки.

— Мои сожаления, ребята! Но я вас тоже вижу в первый раз.

Ответ, конечно, звучит достаточно дерзко и, скорее всего, их только раззадорит. Но это все же лучше, чем показать растерянность или страх. В конце концов, в уличные драки он, что ли, не попадал, прожив большую часть жизни на портовой окраине Кимберли, примыкающей к трущобам Мураса? Без элементарных навыков самообороны со всей своей молекулярной биологией он бы там просто не выжил.

— Да ты издеваешься, урод? Ты в натуре не просек, что это наш уровень и таким, как ты, здесь не рады?

В какой-то мере Брендан их понимал. Ухоженный, сытый фраер в форме научного отдела, даже слегка помятой и испачканной смазкой и угольной пылью, в таком месте мог вызывать только раздражение. Уж слишком бросался в глаза контраст.

— Ребят, я же сказал, я сожалею!

Брендан старался говорить как можно более дружелюбно, хотя незаметно нащупал спиной стену и принял боевую стойку.

Конечно, самое разумное в сложившейся ситуации — дать отсюда деру или хотя бы сделать вид, поступив по тактике последнего Горация, которая во флоте именовалась «отсекать хвост по частям». Но как при этом не заплутать в переплетении местных коридоров? План Брендан, конечно, видел. Но за несколько часов блужданий по нижним уровням успел убедиться, что многие отсеки и модули здесь достраивались и перестраивались с последовательной хаотичностью, которой бы позавидовали и многие средневековые города. В общем, если он побежит, его, скорее всего, постигнет участь рыцаря или танкиста, заблокированного в переплетении узких улочек, и помятые ребра или выбитые зубы окажутся еще лучшим исходом.

Значит, все-таки придется драться. И тут главное — не проморгать первый удар. Место здесь глухое. Камер либо нет, либо они разбиты. К тому же встречи с охотниками или другими представителями правопорядка ему и самому сейчас хотелось бы избежать.

Громилы заходили с трех сторон, отрезав путь к отступлению. Брендан стоял в обманчиво расслабленной позе и ждал. От первого удара он благополучно уклонился, успев заметить на руке нападавшего тяжелую перчатку от экзоскелета. Нырнув вниз и в сторону, он резким и точным ударом в сонную артерию вырубил ближайшего громилу, на вид самого крупного. Все-таки знание человеческой анатомии помогало еще со времен жизни в Мурасе. Потом резко развернулся и махом ноги выбил у еще одного хулигана нож кустарной выделки, успев перехватить оружие в полете. Резать никого Брендан не собирался. Но наверняка у нападавших в арсенале есть что-то еще.

И точно. Громила в бронированной перчатке развернул макромолекулярный клинок явно армейского образца. Уж не с их ли корабля? Судя по информации, выуженной Пабло и подслушанной в разговорах с коллегами, черный рынок тут процветает. Пришлось какое-то время махаться, словно флотским сигнальщикам. Тем более, что громила явно не очень себе представлял, как оружием пользоваться, но обезвредить его не получалось.

Руки у нападавшего были покрыты коростой подсыхающих струпьев, напоминающих чешую. Неужто проказа? Да нет, вряд ли. Скорее всего следствие многолетней жизни при повышенной радиации. Видимо, лекарств, способных нейтрализовать действие жесткого излучения, на всех не хватает. Хотя фармакологические фабрики работают на полную мощность.

— Гаси урода! Ребята, наших бьют.

Если бы придурок, лишенный ножа, но где-то разжившийся куском арматуры, подкрался тихо сзади и ударил, как он и собирался, под колени, Брендану точно пришел бы конец. Удар импровизированной дубинки переломал бы ему ноги и бросил прямиком на макромолекулярный клинок. Вопль животной ненависти дал возможность среагировать. Брендан подпрыгнул, отталкиваясь от стены, а его противники налетели друг на друга и повалились на пол, едва не заколов друг друга. Хорошо хоть Брендан, пробежав несколько шагов по потолку, приземлился чуть поодаль, примеряясь, в каком направлении лучше дать деру. Конечно, все нападавшие повержены, но это ненадолго. По личному опыту он знал, что таких типов основательно вырубить можно только с помощью дури, алкоголя или скорчера.

Выбрав коридор, воздух в котором казался менее затхлым, он оглянулся напоследок, чтобы определить, насколько быстро могут оправиться от шока его противники. Вырубленный первым лежал пока тихо. Хотелось надеяться, что удар рассчитан грамотно и серьезных повреждений нет. Остальные двое копошились на земле, тихо постанывая. Капюшоны сползли, и Брендан увидел два татуированных голых черепа, покрытых непонятной формы шишками и имплантированной под кожу разноцветной чешуей. Такая же чешуя покрывала и желтовато-бледные, не ведавшие солнца и заменяющих его процедур озлобленные лица.

Впрочем, модные и среди бойцов подразделения «Барс» импланты, татуировки и насечки не могли замаскировать очевидные врожденные уродства, корректировать которые здесь либо не хотели, либо не имели возможностей и средств. Один из громил оказался обладателем кое-как зашитой заячьей губы, у другого, наиболее грузного, шея раздулась от жутких размеров зоба, а глаза, казалось, вот-вот выпадут из орбит. Перекошенная физиономия третьего представляла собой что-то совсем уж невообразимое. Трудно сказать, какие катаклизмы и в каком возрасте ему довелось пережить, но нижняя часть лица у него вовсе отсутствовала, и ее заменял допотопный титановый протез.

Брендану сделалось как-то не по себе, а весь азарт схватки куда-то улетучился. Как медику и биологу ему следовало этих людей лечить, а не калечить. Тем более, диагноз каждому он поставил даже без анализатора. Однако в это время пришедший в себя громила с заячьей губой вновь замахнулся арматурой, и Брендан поспешно ретировался. Он бежал с предельной скоростью, какую допускали узкие, полутемные загаженные коридоры, где приходилось следить, чтобы невзначай не растянуться, вступив в кучу бытовых отходов или поскользнувшись в луже химической дряни.

Итак, он добился своего, попал на нижние уровни, воочию убедившись, что профессор Нарайан бессовестно лгал, и жизнь внизу даже при беглом осмотре выглядит далеко не такой радужной, как он расписывал. Вопрос — что делать дальше? Судя по всему, вернуться наверх тем же путем, каким он попал сюда, уже не получится. Таинственный незнакомец, следом за которым он вчера отправился, задраил потайной люк, а разыскивать официальный проход не хотелось.

Конечно, заманчиво прийти и сказать: пустите меня обратно, мне в лабораторию пора. Тем более что рабочий день начался уже не менее часа назад, как раз когда он от громил отмахивался, а у него имелись все документы, подтверждающие его уровень допуска и место проживания. Но как при этом избежать излишних расспросов? Тем более что человек, случайно открывший ему этот тайный проход, почему-то вызывал куда больше симпатии, нежели профессор Нарайан и все члены Совета вместе взятые. И выдавать его не хотелось не только потому, что тот в разговоре с Пабло упоминал Леву Деева и Гу Синя, а Кристин любовался с явной родительской гордостью.

После показательного выступления в спортзале Брендан намеревался провести вечер не менее интересно и плодотворно, нежели влюбленный оператор сети. Тем более что в отличие от старшего товарища под куполом время не терял и достаточно быстро сплел незатейливые сети, в которые попались аж три симпатичные птички, свидания с которыми Брендан легкомысленно чередовал.

Но именно в этот вечер оказалось, что у Мананы разболелся зуб, Лакшми сильно задерживалась на работе, а Грейс обещала подруге посидеть с тремя ее детьми. Проводив Манану к стоматологу и обратно к ней домой, он спел девушке колыбельную, чмокнул в щечку и оставил ее отдыхать и приходить в себя после неприятных процедур и сопровождавшей их анестезии.

Идти к себе не хотелось. Тем более что комната в жилом отсеке выглядела хоть и аккуратной, но гораздо менее обжитой и уютной, чем лачуга в Мурасе, в которой им с родителями пришлось ютиться несколько лет. Тогда он вспомнил, что обещал Манане в награду за пережитые муки сводить ее в «Пульсар». Тем более что и сам давно собирался посетить это фешенебельное заведение, и отправился на разведку.

Заметив романтично воркующих за столиком Пабло и Кристин, Брендан не стал им мешать, только про себя отметил, что «гидропонная нереида» в вечернем платье выглядит далеко не так строго и чопорно, как в костюме бактериологической защиты. Может быть, стоило приударить за ней? Хотя бы ради спортивного интереса. Но он себе напомнил, что эта белокожая блондинка совсем не в его вкусе. К тому же любая попытка подбить клинья нанесла бы смертельную обиду Пабло, который относился к этой девушке слишком серьезно.

В общем, Брендан хотел уже уйти и провести остаток вечера в заведении попроще, когда его внимание привлек странный незнакомец, который тоже с пристальным вниманием наблюдал за оператором сети и его избранницей. Хотя Брендан никогда еще не пробовал себя в роли ангела-хранителя, да и со шпионажем пока получалось не очень, он решил остаться и понаблюдать.

Делая вид, что увлечен «шоу уродов», и даже отмечая про себя особенности дефектов участников, которые выигрывали этот конкурс красоты наизнанку, он внимательно прислушивался к разговору. А когда незнакомец попрощался, столь же ненавязчиво последовал за ним. То ли неизвестный был слишком поглощен своими размышлениями, то ли уверен в своей способности к конспирации, но Брендана он не заметил даже когда они оба покинули обитаемые модули и перешли в коридоры технического этажа, куда доступ имели только инженеры и рабочие, отвечающие за исправность городских коммуникаций.

«А если это ловушка»? — запоздало подумал Брендан. И незнакомец просто заманивает его, чтобы скомпрометировать или попросту убить. Вот только на маньяка неизвестный походил меньше всего. Уж в этом Брендан разбирался. Впрочем, в нем самом уже проснулись охотничий азарт и любопытство, благодаря которым он в конечном итоге и очутился здесь внизу. При этом сам незнакомец словно растворился, а Брендан чувствовал себя идиотом, поскольку дверь, которую он с легкостью открыл, обратно наверх выпускать его не желала и требовала ввести пароль, которого Брендан, конечно, не знал. Эх, если бы на его месте оказался Пабло! Уж он сумел бы вскрыть это несложный код. Но оператор остался в «Пульсаре» и, возможно, даже переместился из кафе в еще более приятные места. А Брендан блуждал по уровню остаток ночи, пока не нарвался на местных маргиналов.

Спать не хотелось, но вот желудок красноречиво намекал на то, что пора бы чем-нибудь подкрепиться, тем более что поужинать вчера он так и не успел. Если внизу действует та же система расчетов, что и на верхних уровнях, кредитка поможет на первое время оплатить хотя бы еду и какой-никакой кров. А потом надо либо выбраться наверх, либо найти того таинственного незнакомца или кого-то из ребят.

Ведомый запахом дешевого синтетического жира, на котором явно жарили рагу из грибов и мяса кутулуха, Брендан достаточно быстро набрел на какую-то непритязательную закусочную, оборудованную прямо в жилом отсеке. Однако здесь его ждало разочарование.

— Проваливай, урод! Таких, как ты, у нас не обслуживают.

Одутловатая, страдающая экземой и запущенной слоновой болезнью хозяйка глянула на него с такой явной брезгливостью, словно он вылез прямиком из коллектора канализации, хотя после прогулки по вентиляционным шахтам он выглядел лишь немногим менее опрятным, нежели ранние посетители. Впрочем, он и сам видел, чем от них отличался. Один молодой горняк имел вместо правой кисти клешню с уродливыми наростами. У другого левый глаз сполз почти к подбородку.

Ничего не понимая, Брендан двинулся дальше, сопровождаемый настороженными, презрительными или откровенно враждебными взглядами. Один раз его явно намеренно толкнули, другой — подставили ножку. Какая-то хозяйка вылила прямо под ноги ведро с помоями.

— Совсем уроды обнаглели! — услышал Брендан возмущенный возглас. — Уже среди бела дня разгуливают!

— Ну, ничего! Господин Нарайан найдет на них управу!

Хотя рабочий день на комбинате и фермах давно уже начался, в коридорах было многолюдно. Впрочем, среди разномастных обитателей уровня, ошивавшихся в различных питейных заведениях, пытающихся что-то втюхнуть на местной барахолке или просто слоняющихся по обшарпанному коридору в поисках случайного заработка, Брендан не увидел почти никого, кто мог бы спуститься в забой или отстоять смену.

У многих, как и у посетителей первой забегаловки, не хватало конечностей и их заменяли кустарные уродливые протезы. Кто-то не имел глаз или носа, Другие, наоборот, обладали лишними отверстиями на лице, дополнительными раковинами ушей или еще какими-то отростками, изначальную функцию которых на глаз даже определить не удавалось. У кого-то отказали легкие и другие внутренние органы, и они разгуливали в масках, опутанные жутковатыми толстыми трубками. Кто-то имел ярко выраженные гипофизарные расстройства: такого количества карликов Брендан в жизни своей не встречал. У одного молодого парня правая половина тела в детстве перестала развиваться, делая фигуру скособоченной и непропорциональной. С завидной регулярностью встречались сиамские близнецы. Причем двое из них ухитрились так срастись, что выглядели точно полтора землекопа из неправильно решенной школьной задачи.

Даже представительницы самой древнейшей профессии, которых тут тоже хватало, обладали такими чудовищными изъянами внешности, что у Брендана зачесались руки взять лазерный скальпель и помочь несчастным обрести нормальное лицо. А потом назначить курс поддерживающей терапии.

Впрочем, скальпель тут все же применяли. Но отнюдь не для того, чтобы вернуть человеческий облик, а дабы усугубить причуды наружности. Одна жрица любви имплантировала кошачьи усики и ушки, другой зачем-то понадобились рога, третья красовалась аж тремя парами грудей. Короста и струпья, покрывавшие лица половины «ночных бабочек», как следы оспы и сифилиса в эпоху рококо, маскировались не только тоннами вульгарной косметики, но также стразами, вставками разноцветного пластика и даже меха.

— Че уставился! Проваливай отсюда! С уродами не спим ни за какие бабки! — грубо осадила Брендана обладательница многосоставного вымени.

— Да кто его вообще с рудника выпустил? Там только уродам и место, — возмутилась ее подруга «кошечка», у которой помимо усиков и ушек оказалась раздвоенная губа и титановая пластина вместо неба.

«Урод». Это уничижительное определение Брендан уже слышал сегодня в десятый, если не в сотый раз. Так во время вчерашнего шоу мутанты называли единственного участника этого странного конкурса, который хотя бы внешне выглядел как нормальный человек. Причем молодежь из «Пульсара» до колик и достаточно зло смеялась над самими изувеченными радиацией обитателями нижних уровней, и причину этого веселья Брендан тогда понять не смог.

В своей жизни он видел немало мутантов. Среди выходцев из окраинных миров на их долю приходилась примерно треть. Трансгалактические корпорации, занимавшиеся разработкой месторождений на непригодных для жизни планетах, биосферные купола возводили по удешевленной технологии, экономя на здоровье старателей и колонистов. Да и разница в гравитации оказывала влияние на количество мышечной массы и рост. Однако даже в Мурасе, где уличные банды, державшие под контролем оборот дури, оружия и нелегально добытых алмазов, беззастенчиво терроризировали бедняков, над людьми с физическими недостатками или увечьями никто не смеялся.

Все отлично знали, что денег на лечение у нелегалов, составлявших львиную долю населения трущоб, нет и неоткуда взять. А бесплатная медицинская страховка им не положена, поскольку они не граждане Содружества. И если какой-нибудь студент-практикант или такой же эмигрант из окраинного мира с неподтвержденным дипломом согласится за копейки или вовсе бесплатно провести операцию по жизненным показаниям, то это можно считать удачей.

В городе под куполом тоже не хватало лекарств и врачей, а наиболее сложные операции не решались делать даже на верхних уровнях. Однако самозабвенная гордость, с какой здешние мутанты демонстрировали свои увечья, выглядела если не вызовом, то осознанным заблуждением.

«В многообразии наше единство!» — высвечивалось на голографической панели, кое-как подвешенной на ржавых болтах в переходе между ярусами уровня. Далее на головизоре демонстрировалась реклама фирмы имплантов примерно десятилетней давности, призывавшая производить самые смелые эксперименты со своим телом. Используя заезженный видеоряд, чередуя его с голограммами, сделанными уже в антураже треугольника Эхо, какой-то местный законодатель мод на все лады расписывал красоту, удобство и практичность самых тяжелых мутаций.

— Каждый человек — уникальное творение природы, но только теперь и только в нашем благословенном городе появилась возможность эту индивидуальность подчеркнуть. Вы никогда не превратитесь в безликую серую массу, а уродам самое место на руднике!

Брендан так и застыл, где стоял, потирая рассаженные во время драки костяшки пальцев. Вот он и получил ответ на вопрос, который они тщетно искали все три месяца жизни под Куполом. Оказывается, вместо того, чтобы рыться в системных файлах, следовало просто более внимательно посмотреть передачи по местной сети. Хотя из-за помех, создаваемых пульсаром, даже система внутренних коммуникаций работала с перебоями, многие обитатели города вели свои голографические дневники, а каналы наиболее успешных видеоблогеров собирали сотни подписчиков.

Вот только изо всех роликов и шоу, которые они с Пабло видели урывками, не понимая, в чем там суть, они сделали лишь вывод о том, что тяжелые гормональные сбои и наследственные мутации стали такой неотъемлемой частью жизни этого города, что над этим принято только смеяться или искать аналоги в абстрактной живописи, творениях средневековых художников и архаичных скульптурах. А между тем, если бы хоть кто-то потрудился им объяснить, зачем проводить эти бессмысленные конкурсы, подобные средневековому выбору папы шутов, они бы с меньшим остервенением тыкались в закрытые двери, больше бы искали ответы на более важные вопросы.

Но если профессор Нарайан сознательно держал их на голодном информационном пайке, то коллеги, включая Кристин, находились в плену общественного мнения, разделившего город не только на верхних и нижних, но и разграничившего людей и уродов, причем в зеркальной проекции. И если на верхних уровнях мутаций боялись как огня, возведя заботу о здоровье в настоящую манию, то внизу ими бравировали, обрушивая ярость своего несовершенства на новичков.

В самом деле. Зачем создавать дополнительную защиту от радиации, когда можно просто объявить болезни и уродства нормой жизни, направив вполне понятное возмущение вынужденных влачить жалкое существование горожан на так называемых уродов: тех, кто попал в Эхо недавно и еще не успел нажить болячек, или тех, чья иммунная система по каким-то причинам оказалась сильнее неблагоприятных условий жизни. Создать новый культ, словно в кривом зазеркалье вывернуть наизнанку все представления о природосообразности, здоровье и красоте, не жалея никаких средств.

Такой степени цинизма даже Пабло, вдоль и поперек изучивший повадки и обычаи змееносцев, и предположить не мог. Впрочем, и на Земле в прежние эпохи преступные правители и дельцы удобно манипулировали людским сознанием, внедряя в массы идеи расовой дискриминации, религиозной или идеологической розни.

В растрепанных чувствах Брендан добрался до лестницы и спустился на уровень ниже.

Здесь неустроенность и запустение чувствовались еще острее, напоминая самые глухие закоулки Мураса, только без тропической зелени. Из сырых холодных коридоров несло затхлостью и плесенью, запах гудрона или какой-то другой смазки смешивался с вонью давно засорившихся труб и аммиачным духом канализации и свалок, в которых деловито копались кутклухи, поросята и куры, точно дело происходило где-нибудь на аграрной планете.

Похоже, тех продуктов, которые производили централизованные фермы, на всех не хватало, и жители нижних уровней выживали за счет подсобного хозяйства. Спускаясь по лестнице вдоль вентиляционной шахты, Брендан обнаружил обихоженную плантацию грибов, в забегаловках на верхнем ярусе видел аквариумы со съедобными водорослями и даже взлелеянные под лампами дневного света помидоры и клубнику. Впрочем, здесь растения пока не попадались, а звуки, которые издавали животные, заглушал шум от работающих на пределах износа механизмов.

Внезапно среди этого равномерного, монотонного гула Брендан различил новый звук. Кричал ребенок, и явно от сильной боли. И этот призыв о помощи сопровождался многоголосой руганью, насмешками и ударами. «Неужто опять драка? Вторая за один день? А по-другому выяснять отношения они тут совсем не умеют?» Впрочем, вместо того, чтобы убраться куда-нибудь восвояси, Брендан уже бежал на звук, стараясь не сбить с ног играющих со сломанными игрушками тщедушных ребятишек, заполошных хозяек и медленно ковыляющих по своим делам стариков. Даже если бы он не давал сильно обесцененную за прошедшие века клятву Гиппократа, он бы не смог поступить иначе.

Группа разномастных и разновозрастных подростков методично избивала скорчившегося в грязи на полу худенького мальчонку лет семи-восьми. Эбеновую кожу мальчугана покрывали ссадины и кровоподтеки, в курчавых волосах запеклась кровь, она же текла из рассаженного носа, делая белозубый, красиво очерченный рот похожим на окровавленную пасть вампира.

«Неужели они бьют его потому, что он черный?» — невпопад подумал Брендан, вспоминая уроки истории и рассказы чернокожих одноклассников о тех временах, когда их соплеменников продавали в рабство.

Поскольку на Сербелиане селились выходцы из самых разных миров, включая планеты Альянса, а культуры и расы сплетались причудливо и произвольно, никому и в голову не приходило кого-то попрекать цветом кожи или родным языком. В треугольнике Эхо на цвет кожи и мир, из которого прибыл колонист поневоле, внимания, судя по всему, тоже не обращали. Здесь существовало иное разделение. Чернокожий мальчуган, несмотря на худобу, выглядел ладным и подтянутым, а черты его лица, сохраняя особенности его расы, отличались правильностью, если не сказать красотой. В то время как все его противники выглядели копиями давешних громил. Только слегка уменьшенными.

— Ну, что, урод! Будешь знать, как ходить по нашему уровню! — азартно размахивая железным прутом, вопил крепкий подросток с бородавками по всему лицу.

— Теперь много не находится! — злорадствовал один из его подельников, тщедушный замарашка с родимым пятном на всю щеку и свернутыми в трубочки ушами.

— И к мамке своей жаловаться не побежит, — рассмеялся еще один участник побоища с искусственным глазом и перепонками между пальцев.

— Давайте сломаем ему еще и челюсть, чтобы он ничего не смог рассказать своему дядюшке! — предложил еще один шкет с непропорционально большой головой и кривыми ногами.

Брендан не позволил ему осуществить этот злодейский умысел. Он и так видел, что опоздал. Мальчугану здорово досталось. Особое беспокойство вызывала правая нога, неестественно вывернутая наружу. Неужто перелом?

— Сегодня я за его дядюшку! — налетел Брендан на хулиганов, разметав их по площадке и вырвав у самого крепкого прут.

Он сделал красноречивый замах, но более активных действий не потребовалось. Всю ватагу точно лавина слизала. Один только пострадавший ворочался на полу, делая неловкие попытки подняться или хотя бы отползти и глядя на Брендана расширенными от боли и ужаса глазами.

— Да тихо ты, не дергайся! — приструнил его Брендан, наклоняясь к поврежденной ноге. — Эк, тебя угораздило!

К счастью, перелом оказался вывихом, а такие травмы Брендан умел лечить без помощи анализатора и аппаратов растяжки.

— Сейчас будет немного больно, — предупредил он маленького пациента. — Но иначе нельзя.

Однако, как оказалось, малыш боялся отнюдь не боли.

— Сэр, пожалуйста! Не надо меня забирать! — шмыгая разбитым носом пролепетал он. — Я не хочу в приют! Позвольте мне остаться с дядей Ндиди и мамой!

От неожиданности Брендан разжал пальцы, которыми сжимал голень, собираясь вправить ее на место, и малец с завидной скоростью, помогая себе локтями, пополз куда-то к стене.

— Ты с кем-то меня путаешь, — стараясь говорить как можно мягче, попытался объяснить ситуацию Брендан. — При всем моем желании я бы сейчас не смог никуда тебя забрать, поскольку сам не знаю, куда идти.

— Вы шутите, сэр! Взрослые не могут заблудиться, — привел железный аргумент мальчишка, вызвав у Брендана невольную улыбку.

Ох, не просто так к нему приклеилось появившееся с легкой руки Арсеньева еще в отроческие годы прозвище Вундеркинд.

— В любом случае, твой вывих надо вправить на место и наложить повязку!

Видя, что малыш своими попытками подняться еще больше травмирует злополучную голень, Брендан потихоньку придвинулся ближе, моля, чтобы уловка осталась незамеченной. Если так ерзать с больной ногой, недолго и связки порвать или усугубить вывих смещением. Пожалуй, детеныши мурлакотамов или роу-су на Васуки были и то более покладистыми пациентами.

— Но у мамы и дяди Ндиди нет денег на врача, — предупредил малыш.

— За такую безделицу плату берут не врачи, а рвачи! — не очень удачно скаламбурил Брендан, пытаясь разрядить обстановку.

Он развернул голень и потянул, вставляя сустав на место. Мальчуган сколько ни крепился, а все же под конец вскрикнул. Брендан решил его похвалить.

— Ты прямо настоящий боец! Маленький воин.

— Меня так и зовут, — доверчиво улыбнулся мальчишка. — И кричать мне нельзя. Мое имя Камо переводится как тихий воин.

— Ну, раз так, значит антисептиков ты тоже не боишься, — кивнул Брендан сооружая из куртки Камо подобие фиксирующей повязки. — Я сейчас отнесу тебя домой, мы обработаем твои синяки и ссадины, а потом я попробую найти в вашем лабиринте место, где можно поесть и переночевать.

— Если мама разрешит, вы можете остаться у нас, — неожиданно миролюбиво предложил Камо — Она, правда, будет на меня ругаться, что я опять на этот уровень ходил. Но я просто хотел побыстрее отнести Ндиди обед.

Брендан увидел перевернутые и раздавленные контейнеры с едой и с грустью подумал, что не только он сегодня остался голодным. Он прикидывал, как бы поудобнее взять Камо на руки, когда на него коршуном налетела запыхавшаяся, но разгневанная фурия с бейсбольной битой в руках.

— Оставьте в покое моего сына! Сколько можно вам объяснять! Он останется со мной, ему нечего делать в этих ваших школах, где ставят эксперименты над людьми и превращают здоровых детей в не помнящих родства головорезов!

Понятное дело, что от таких обвинений Брендан просто опешил. Кажется, за эти несколько часов, проведенных в местных трущобах, он узнал о жизни города больше, чем за все три месяца, проведенные наверху. Сначала деление на людей и уродов, теперь этот страх перед чиновниками, которые ради создания армии здоровых и послушных исполнителей разлучают родителей с детьми.

Похоже, на щедро предложенные наивным мальчуганом обед и ночлег рассчитывать не приходилось. Брендан открыл было рот, чтобы оправдаться или выиграть время для отступления. Ибо воевать с женщинами, если они не входят в состав вражеской армии, он пока не привык. Тем более, что незнакомка при ближайшем рассмотрении оказалась не только молодой и довольно привлекательной, но выглядела хрупкой и на солдата вражеской армии никак не походила.

Но в это время в коридоре вновь послышались тяжелые шаги, вызвавшие смятение на лицах Камо и его матери. Оказывается, мелкие хулиганы не смылись восвояси, а просто побежали за подмогой, и привели они не кого-нибудь, а давешних громил. Брендан даже не удивился.

— Да это ж тот самый урод! — победно возопил обладатель заячьей губы, помятый вид которого ненадолго вызвал у Брендана мстительное удовлетворение.

— И недотрога Эйо — сестрица черномазого Ндиди, — плотоядно клацнул челюстями тип с титановым протезом вместо рта.

Его голосовой симулятор уже давно пережил свои лучшие времена, и дребезжал, как неисправный эквалайзер.

— Это, что ли, та норовистая сучка, которой проще сраные порты выстирать, чем перед хорошим человеком ноги раздвинуть? — уточнил его подельник с заячьей губой.

— Ну ничего, вот мы сейчас и проверим, такая ли она недотрога! Только сначала с этим зарвавшимся уродом разберемся! — пророкотал громила с гигантским зобом.

Эйо издала гортанный рык и, заслонив собой сына, перехватила биту поудобнее, словно ожидая появления в страйк-зоне мяча. Брендан выдернул из кучи хлама кусок арматуры, который первоначально планировал использовать в качестве шины, и, выступив вперед, принялся вращать его на манер копья или глефы, не позволяя нападающим приблизиться. На сей раз об отступлении речи даже не шло. При всем желании он не мог бросить женщину и мальчика на растерзание этих подонков.

— Шухер! Охотники! — возопил шкет со свернутыми в трубочку ушами, и вся банда хулиганов бросилась врассыпную.

Брендан оставил свою импровизированную глефу, подхватил на руки насмерть перепуганного Камо и вслед за указывающей дорогу Эйо припустил по узким запутанным коридорам.