Глава 17. Задира и Клотик

«Контейнер от мусороуборщика», «ланцетник-переросток», «лужица первичного бульона», «испражнение колонии бактерий». Это были наиболее заковыристые, но отнюдь не самые крепкие выражения из тех, в которых Шварценберг объяснял Чико его неправоту. Хотя в другой ситуации парень, сумевший метким выстрелом уничтожить опасного противника, несомненно, заслужил бы похвалу. Впрочем, капитан, который вытрясал из молодого абордажника душу, еще в какой-то мере его спасал.

Даже совместных усилий Шаки и Эркюля едва хватало, чтобы сдержать бьющуюся в истерике Пэгги, порывавшуюся просто свернуть парню шею. А еще говорили, что андроиды умеют контролировать свой гормональный фон, и сильные эмоциональные всплески им не свойственны.

Синеглаз ПГ-319 понимал. И желание поскорее выбраться из треугольника и попасть в знаменитую сокровищницу было тут почти ни при чем. Для него встреча с принцессой Савитри означала не только шанс увидеть родных на Васуки, но и узнать о своих корнях, встретиться с соплеменниками, сумевшими после изгнания с Васуки создать могущественный космический Альянс. Монстры гнилых болот, которым приносили жертвы варрары, хотя и умели обмениваться мыслями, все-таки уже больше напоминали животных, и Синеглаз пуще гнева Великого Се боялся, что такой конец ожидает и его. Отцу после превращений все сложнее удавалось сохранить человеческий облик.

Впрочем, сейчас Синеглаз не думал ни об отце, ни даже о своей туманной судьбе. У него в ушах, хотя, конечно, мысленный зов слышался совсем не ушами, все еще стоял вопль ужаса, который падение с крутого склона исторгло из груди Савитри, ее отчаянный крик и безмолвный призыв о помощи. Человеческий мозг даже в теле андроида не хотел умирать. Впрочем, судя по Пэгги, подобные ей големы цеплялись за жизнь с истовостью живых существ. Сколько бы Шака ни называл их железками. С другой стороны, никто не задавался вопросом, о чем думают срывающиеся со скалы машины.

Когда на одном из нижних уступов подбитый танк объяло пламя, вопль достиг предела, а потом внезапно стих, оставив в душе Синеглаза ощущение давящей и склизкой пустоты. Эта темная бездна, поселившаяся где-то в межреберье, разрывала на части грудь, душила невыплаканными слезами, корежила тело, будто его не защищал крепкий экзоскелет.

Что-то подобное Синеглаз испытал лишь в ночь убийства царицы Серебряной. А ведь отец заставлял наследника престола присутствовать при самых жестоких казнях. Впрочем, супругу царя Афру княжич любил и почитал почти как мать. Принцессу Савитри он видел только на экране внутреннего наблюдения, но она показалась ему прекраснее трех дочерей Владыки Дневного света.

— Что будем дальше делать, кэп? — озадаченно проговорил Дольф, увеличивая изображение поверженного танка.

Пламя от взрыва боекомплекта уже почти погасло, и лежавшая кверху гусеницами машина напоминала раздавленную черепаху, чей пустой панцирь, опутанный водорослями и облепленный илом и ракушками, сделался частью аллювиальных отложений. Тем более, что окруженный подковой хребта огромный котлован и в самом деле казался дном вселенной, где находят свое пристанище предметы, безвозвратно утерянные в других мирах.

Экипаж признаков жизни не подавал.

Синеглаз четко помнил, что в момент взрыва у всех, кроме принцессы, линзы шлемов были открыты. Хотя оба танка и выглядели видавшим виды космическим хламом, как оказалось, их система жизнеобеспечения функционировала, пожалуй, лучше, чем в последние недели на «Нагльфаре». Во всяком случае, воздух на борту захваченной с боем машины, когда его очистили от гари, оказался вполне пригоден для дыхания и разве что слегка отдавал кровью и экскрементами, но к этим запахам все давно привыкли. Насколько княжич понял по записям внутреннего наблюдения, после жаркой схватки на борту «Эсперансы» охотники позволили себе расслабиться. Эта беспечность в первые несколько минут упростила задачу команде Шварценберга (потом те, кого Пэгги не убила сразу, успели включить защиту), но, видимо, стоила жизни экипажу второго танка.

— Конечно, если принцесса такая же железяка, как ПГ-319, она покрепче нашего брата будет, — заново прокручивая кадры падения, заметил Шака. — Но мозг-то у нее человеческий.

— Ключ от сокровищницы должен был уцелеть, — напомнил Эркюль, выпуская на свободу мартышек.

Удивительно, но после марш-броска и потасовки зверьки чувствовали себя вполне бодро и шумно радовались, что теперь нет необходимости дышать через ребризер. С другой стороны, питомцы Эркюля и не особо притомились, весь путь продремав в специальных углублениях хозяйского экзоскелета, надежность которых однажды испытал на себе и Синеглаз.

— Прежде чем ломиться в сокровищницу, неплохо бы свалить из этой гребаной системы, — напомнил Шварценберг. — Что у нас с кодом от «Эсперансы»? — требовательно повернулся он к Шаману.

Тот только сердито и безо всякого смака выругался.

— Подавиться мне своими потрохами! Все запаролено! Тут такой уровень защиты, что даже Пабло Гарсиа не разберется. Хотя, с другой стороны, как бы не он эти коды писал!

— В бездну вашего Пабло Гарсиа! — взорвалась притихшая было Пэгги, решительно направляясь к кессонному отсеку. — И «Эсперансу» вашу в бездну. Я иду вниз!

— Отставить! — гаркнул Шварценберг.

— Принцесса Савитри проходила сквозь защитное поле и поднималась на борт безо всякого ключа! — с мукой в голосе проговорила Пэгги.

— Да нет больше твоей принцессы! Железяка ты эдакая! — попытался преградить боевому андроиду дорогу Шака.

— Дочь раджи Сансары жива!

Синеглаз даже сам удивился, когда произнес это. Пустота отступила, тусклый, присыпанный пеплом отчаяния мир расцветал дивными красками, словно поверхность планеты внезапно осветило солнце. Княжич вновь услышал зов. Вернее, едва различимый стон и даже плач. Но он звучал сейчас слаще любых славословий, возглашаемых долгополыми жрецами Великому Се и духам-прародителям. Видимо, Шака оказался прав. Способное к быстрой регенерации тело андроида сберегло человеческий мозг принцессы во время крушения. Да и закрытая линза шлема сделала свое дело.

— Повтори, что ты сказал? — метнулась к княжичу Пэгги.

От неожиданности она перешла в боевой режим, и ее глаза горели красным цветом, точно у гуля или ракшаса. Впрочем, фосфоресцирующие зрачки отца в облике роу-су выглядели не менее впечатляюще.

— Принцесса Савитри жива, — уже спокойнее проговорил Синеглаз.

Он попытался откинуть с вновь намокшего лба прядь волос, наткнулся на недавно обработанную Эркюлем ссадину и сердито зашипел. Боль немного отрезвила, но сердце колотилось пойманным в когти мелким зверьком, вырываясь из груди и устремляясь вместе с Пэгги вниз по склону. Остальные члены команды его воодушевления пока не разделяли.

— А ты почем знаешь, мелкий? — выражая общее недоверие, скептически глянул на княжича Дольф.

— Когда я пробивал вам путь в кабину танка, вы меня мелким не считали! — обиженно огрызнулся Синеглаз. — И когда я обращался роу-су, тоже не спрашивали, как я это делаю.

— Проходческий бур мне в задницу! — мудрено выругался Эркюль, на время забыв про мартышек. — Это ж у нашего кошака, похоже, с принцессой, это, ментальное общение асуров.

— Ты точно, кошак, чуешь, что принцесса жива? — подслеповато прищурив пронзительные льдистые глаза, глянул на княжича кэп.

— И нуждается в нашей помощи, — упрямо кивнул Синеглаз.

— Сказал бы мне кто лет двадцать назад, что придется полудохлую шмару спасать, — взлохматив бороду, хмыкнул Шварценберг.

— Так все ж на благо революции! — вставил Эркюль, совершенно забыв, как несколько недель назад самозабвенно призывал к борьбе с альянсовскими эксплуататорами и свержению монархии на Сансаре.

— И не говори, Хануман, — кивнул Шварценберг. — Принцессы для меня еще апсарских танцев не плясали, — продолжил он, убеждая, видимо, сам себя. — А город все одно в той стороне. Если с девкой не проканает, поищем Пабло Гарсиа. А там и моему однокласснику нанесем дружеский визит.

Знал бы капитан, что знаменитый оператор сети и гениальный конструктор находятся куда ближе, чем он думает.

Когда машина преодолела примерно половину склона, Пэгги, терпеливо сидевшая возле монитора слежения, вновь забеспокоилась:

— Там внизу кто-то есть!

— Да с какого ляда ты взяла? — попытался успокоить ее Дольф, увеличивая изображение.

Долина по-прежнему выглядела неприглядной и безжизненной. Искореженные блоки и модули, перемежаемые обломками скал и грудами камней, напоминали бренные останки древних гигантов, развороченные внутренности которых спешили прибрать летающие ящеры, кавуки и прочие падальщики. Здесь эту роль выполняли медузы, медленной приливной волной наползавшие на подбитый танк.

— Явились не запылились! — сердито проворчал Шака, прибавив пару крепких выражений, которыми отпугивали нечисть. — К мертвякам подбираются.

— Если медузы проникнут внутрь, принцессе не отбиться, — жалостливо покачал головой Эркюль, меняя мартышкам памперсы и угощая их фруктами, извлеченными откуда-то из недр безразмерного экзоскелета.

— А темные твари благородством не отличаются, — кивнул Дольф.

— Сожрут — не подавятся! — цинично заметил Шварценберг. — Только бы ключ от сокровищницы отрыгнуть не забыли!

Эркюль глянул на капитана с нескрываемой укоризной. В присутствии Пэгги мог бы и не уточнять.

Впрочем, медузы на пиршество почему-то не особо спешили. Вместо того чтобы искать бреши, которые наверняка имелись на искореженной броне, они клубились, собравшись крупной колонией примерно в ста метрах от танка, словно их добыча находилась там. Еще нескольких сотен особей сосредоточились на противоположном склоне хребта, напоминая тени, которые при свете дня пытаются укрыться в расщелины. Синеглаз, конечно, против такого поведения не возражал, но все же не отказался бы узнать причину резкого отсутствия у прожорливых тварей аппетита.

— Почему они никак не доберутся до танка? — выражая общее недоумение, спросил Чико, который, размазывая по лицу слезы и кровавые сопли, сидел в углу возле сантехнического блока подальше от приборной панели и орудий.

— Их отпугивают охотники, которые рыскают по дну, — как о само собой разумеющемся пояснила Пэгги. — Старожилы города научились бороться с медузами и даже придумали специальные ловушки.

— Какие еще охотники? Что за пургу ты тут нам гонишь? — напустился на боевого андроида Дольф. — Там никого нет, это же и мартышкам видно.

— В городе есть экзоскелеты, оборудованные слоем «хамелеон», — терпеливо пояснила Пэгги. — Неужели ты о таком не слышал?

Она перевела изображение, и так транслируемое в режиме ночного видения, в какой-то другой диапазон, и все увидели размытые, как после купания в реке, но все равно очевидные очертания примерно десятка человеческих фигур, окруженных медузами.

— Кучеряво живут, — осклабился Шварценберг. — На черном рынке такая броня стоит дороже истребителя.

— А почему эти невидимки тогда не пользуются связью? — удивился Шаман.

— Скорее всего, ты просто не можешь их засечь, — в который раз усомнился в способностях оператора Шака.

— Я тоже никаких сигналов не могу обнаружить, — поддержала специалиста сети Пэгги. — То есть устройства связи при них, тут меня не обманешь, но они заблокированы, а так, насколько мне известно, поступают лишь нелегалы, поставляющие оборудование на черный рынок.

— Но я все же находил какой-то сигнал, — продолжал недоумевать Шаман. — Вернее, даже не сигнал, а отголосок. Но он почему-то идет со склона.

— Да какие там отголоски, — фыркнула Пэгги, решительно оттеснив Шаку от рычагов управления. — Со стороны города спускается еще одна боевая группа с высококлассным оператором, которого даже я не сразу смогла засечь.

— Так шандарахнуть по ним, и вся недолга! — предложил Дольф, решительно поворачиваясь к плазменной установке.

— Один уже шандарахнул, — осторожно оттер его от орудия Эркюль, на всякий случай спрятав обратно в укрытие мартышек.

И в самое время. Дорвавшись до панели управления, Пэгги врубила форсаж, и танк едва не опрокинуло на крутом повороте.

— Отставить самодеятельность! Я вам всем по черепушкам сейчас так шандарахну! — призвал экипаж к порядку Шварценберг.

Во время рискового маневра его мотнуло вперед, и он ударился головой о какой-то выступ.

— Зачистить обе группы плазмой мы еще успеем, — пояснил он, потирая бронированным пальцем ушибленный лоб. — Но, если продолжим чалиться, как грузовик в поясе астероидов, фраеры со склона нас опередят. Если их не обгонят те, которые внизу. Все по местам! А тебя, птичка! — скрипнув экзоскелетом, повернулся он к Пэгги. — Попрошу без аварий! Чай, не железяки везешь!

ПГ-319 в ответ согласно мигнула красным прожектором активированного в боевой режим глаза, выжимая из танка максимум скорости. Машину, которая и прежде не отличалась ровностью хода, мотало и заносило на виражах. Тяжелый, неповоротливый танк вихлял и рыскал, как перешедший в галоп зенебок. Пассажирам пришлось закрыть линзы шлемов и прекратить разговоры, чтобы не набить невзначай шишек и не прикусить языки.

Впрочем, говорить и не хотелось. Все с замиранием сердца следили за маневрами охотников и перемещением медуз. Невидимкам пришлось обнаружить себя: нижний люк танка заклинило, и они решили разрезать броню. Однако попытка взлома раскрыла их маскировку, и бойцы второй группы открыли огонь. Судя по тому, что двое невидимок упали после первых выстрелов, у их противников свое дело знал не только оператор. Особенно если учесть, что целиться пришлось с расстояния пары километров, а дальность прицельной стрельбы из скорчера не превышала полутора тысяч метров. Невидимки, понятное дело, огрызнулись в ответ, так что атакующим пришлось укрыться за камнями, и продолжили вскрывать обшивку танка, уже не особо таясь.

— Кусок плазмы мне в зубы! — усмехнулся Дольф. — Вечеринка в честь принцессы становится все более жаркой. Нам не пора присоединиться?

— Проходческим буром вскрывать витрину ювелирного магазина? — строго осадил его Шварценберг. — Видал я в своей жизни безумных медвежатников, но олигофренов среди них не встречал!

В другой раз Синеглаз бы оценил изящество капитанской тирады. Нынче пришлось прикрыть веки и увеличить подачу кислорода: его мутило хуже, чем во время обращения на борту «Нагльфара». Перед глазами плыла рябь. Княжич на всякий случай отстегнул одну из перчаток, чтобы посмотреть на руки. Вместо покрытой серой шерстью лапы с острыми изогнутыми когтями он в ужасе увидел не жилистую и цепкую руку подростка, а закованную в наручники узкую девичью кисть в оплавленной перчатке.

«Великий Асур! Это ж меня, кажется, закинуло в сознание принцессы! Даже с отцом такое случалось всего раз или два. А еще говорят, она не живая».

Похоже, Савитри безотчетно прибегла к ментальному призыву, как это исстари делали ее соплеменники, попавшие в беду. Отец рассказывал, Великий Асур во время гибели едва не досуха вычерпал всех сородичей, до которых сумел дотянуться. Зато, когда кознями мстительных Семма-ии-ргла он оказался повержен, все уцелевшие асуры Васуки получили частичку его силы, и самым могущественным сделался отец.

Сначала княжич словно бы видел голограмму, сквозь которую просвечивала кабина его танка, члены команды Шварценберга и даже экран, с помощью которого контрабандисты наблюдали за происходящим в долине, потом изображение приобрело плотность и объем, а к ощущениям прибавились звуки и запахи.

Глазами принцессы Синеглаз смотрел на оплавленные внутренности машины и почерневшие от копоти обгорелые тела. Во время взрыва боекомплекта лишь двое из экипажа успели закрыть шлемы. Но одного из них расплющило сорвавшимся с креплений ящиком неопознанного оборудования, а экзоскелет другого проткнули трубки системы охлаждения. Бедняга подавал слабые признаки жизни, но шансов не спасение особо не имел. Принцессу Савитри защитила кабина сантехнического блока, но эта же конструкция и заблокировала девушку в том же углу, где у Шварценберга шмыгал разбитым носом Чико. В очередной безуспешной попытке освободиться дочь раджи Сансары неловко повернулась, и сознание Синеглаза затопила жестокая боль.

«О, светлоликий Шива! О, хранитель Вишну! О, творец Брахма! Зачем вы привязали бедную Савитри к колесу жизни? Почему не отпустили по тропе бесконечных перерождений? Или андроиду и этот путь заказан? И отважная, преданная Пэгги не сможет навестить ее в своем новом воплощении, родившись где-нибудь в другом мире цветком или птицей? Пэгги, Пэгги! Зачем ты меня покинула? Ты же обещала, что не бросишь. Ты же сражалась за свою принцессу до конца. Но даже андроиды не могут выполнить своих обещаний, если в дело вмешивается смерть. И пускай охотников, которые оставили подругу на съедение медузам, постигла не менее жестокая участь. Пэгги уже не вернуть. И язвы ожогов, покрывшие руки и органическую плоть на помятых ребрах, делают боль утраты острее, напоминая, что никчемная дочь раджи нарушила обещание и подругу не смогла починить!»

«Да здесь она, твоя Пэгги! — мысленно вскричал Синеглаз. — Живехонька, здоровехонька. Еще и кэпа с ребятами строит!»

Но Савитри его не услышала, поглощенная своими страданиями.

«А может быть, стоит добраться до скорчера и одним выстрелом прервать эту бесконечную цепочку мытарств, по недомыслию названную жизнью? Но скованные наручниками руки бессильно никнут, при малейшей попытке пошевелиться пронзенные осколками костей легкие пронзает боль, глаза застилает алая рябь, а в уши врезается противный стук и скрежет поврежденных сосудов».

«Каких еще сосудов? Это охотники режут обшивку танка! Дура ты эдакая! Если бы ты прекратила скулить и дотянулась до скорчера, могла бы немного продержаться, а там бы твоя ненаглядная Пэгги подоспела!»

Впрочем, Савитри хотя и выжила, но пострадала серьезно. Весь правый бок, судя по ощущениям, которые Синеглаз сейчас с ней делил, пульсировал жгучей болью, а руки просто превратились в два куска паленого мяса. Даже ускоренная регенерация андроидов не могла сразу справиться с такими ранами. Поэтому в тот момент, когда частично отключившие «хамелеон» невидимки проникли в кабину, принцесса даже при всем желании не смогла бы им дать отпор.

Сначала ее не заметили, занятые поисками уцелевшего оружия, сменных аккумуляторов и запчастей, потом кто-то поднял ящик с оборудованием, который девушку фактически спас.

— Эй, братцы, да тут у нас кто-то, кажись, живой! — донеслось до княжича сквозь обморочную пелену, застилавшую сознание принцессы.

— Оставь его, Билли, или пристрели, чтоб не мучился. Если охотники нас заметят, отправят на нижний рудник, если не поджарят на месте.

— Да это ж баба! — не сдавался Билли, осматривая находку. — Да при том в самом соку, — добавил он, внимательно разглядывая Савитри сквозь линзу ее шлема.

— Где ты видишь сок, Билли? — указывая на опаленный бок принцессы, продолжал ворчать его товарищ. — Тебе в городе мало калек?

— Ничего, отнесем ее Йохану Даллену, он ее подлечит, — принял решение Билли, поднимая Савитри на руки и переваливая ее через плечо, наподобие тюка с поклажей. — Она еще у Хайнца будет апсарские танцы плясать! И я буду не я, если не огребу за нее кучу денег!

Савитри попыталась пошевельнуться, безотчетно сопротивляясь уготованной ей жестокой судьбе, но израненное тело пронзила такая боль, что сознание ее окончательно померкло.

— Уходят, сволочи! И уносят наш ключ!

Разноголосый вопль команды, сопровождаемый звериным воем Пэгги, вернул Синеглаза в его собственное тело. Танк уже почти преодолел спуск, а группа с противоположного склона и вовсе прорубала дорогу по дну котлована, поливая противника шквальным огнем. Однако невидимки по-прежнему обгоняли всех на несколько шагов. Один из них, рослый и крепкий, видимо, тот самый Билли, нес Савитри, остальные успели нагрузиться в танке каким-то чудом уцелевшим хламом.

— Ну и людишки, — пренебрежительно выцедил сквозь зубы Дольф. — Своих обирают, мародеры хреновы!

— Я же объясняла, это черные копатели, — напомнила Пэгги. — Они с охотниками не в ладах.

Понимая, что резво лавирующих между груд космического хлама похитителей неповоротливой машине не догнать, она снова передала рычаги управления Шаке и начала пробираться к выходу в надежде покрыть расстояние на своих двоих. Тем более, численность копателей-невидимок второй отряд сократил почти на треть.

И в это время на дисплее связи высветилось странное до абсурдности сообщение:

«Клотик[15] вызывает Задиру. Запрашиваем огневую поддержку».

— Это еще что за сильфидская грамота? — обиделся Шаман, безуспешно пытаясь найти следы взлома.

Ничего не обнаружив, он попытался удалить сообщение, но Шварценберг его отстранил.

— Марки? Это действительно ты? — хрипло прокричал он в переговорное устройство, безуспешно стараясь, чтобы голос не сильно дрожал.

— Ну, а кто, по-твоему, Саавиле, еще может помнить твою кличку в приюте на АК-4774, — отозвалось устройство запыхавшимся, но бодрым голосом, который кэп сразу же узнал.

— Марки! Старый ты зенебок! Я ж тебя чуть не аннигилировал!

Капитан, изо всех сил напрягая усталые глаза, вглядывался в противоположный склон, силясь разглядеть человека, которого тридцать лет считал погибшим.

— Ты, Саавиле, всегда сначала делал, а потом задумывался о последствиях! — не без ехидства отозвался Маркус Левенталь, который, в отличие от капитана «Нагльфара», удивления от встречи, кажется, совсем не испытывал.

— А ты, Марки, пока все продумывал на сто ходов вперед, обычно гешефт упускал! — кое-как справившись с изумлением, не остался в долгу Шварценберг. — Тебя потому Клотиком и прозвали, что докричаться до тебя, когда ты уходил в свои расчеты и вычисления, выходило сложнее, чем до зависшего компа. Кстати, по поводу компа. А не западло тебе было вламываться в мою систему? Мог бы и с уважением попросить!

— Так это не я, а Пабло Гарсиа, — весело отозвался Левенталь. — А ты его знаешь. Он парень горячий. И до охотничков из долины ему не терпится добраться. Да и код ему твой более чем знаком.

— Ну, я же говорил, что мы Пабло Гарсиа отыщем! — просиял Эркюль. — А получается он сам нас нашел. Теперь «Эсперанса» наша!

Синеглаз тоже едва не подпрыгнул от нетерпения. Хотя он никогда не встречался со знаменитым на всю галактику оператором, он знал Пабло Гарсиа не только как уникального мастера кодировок, но и как пасынка Семена Савенкова. Командир вестников с гордостью показывал голограммы семейного архива, на которых ладный кучерявый парень учил мальчонку лет семи держаться на воде и пользоваться гравидоской. Синеглаз тогда отчаянно завидовал маленькому Алехандро, что у того есть старший брат.

— Не знаю, что там насчет «Эсперансы», но как бы нам снова «Нагльфар» не потерять, — озабоченно покачал головой Дольф, который помнил, как оператор и его товарищи десять лет назад лишили Шварценберга корабля.

— С Пабло Гарсиа шутки плохи, — подтвердил Шаман.

Остальные тоже выглядели озабоченными: восторгов Эркюля никто особо не разделял. А Шварценберг и вовсе скривился, точно ему предложили отведать несусветную дрянь. Такое выражение Синеглаз у него видел, когда на пиру у отца бравый кэп вместо хмельного сыченого меда по ошибке хватанул топленый табурлычий жир.

— Так это ты, Марки, получается, при помощи этого чистоплюя, однажды лишившего меня корабля, пытаешься теперь отжать мой ключ? — уточнил он с вызовом.

Маркус Левенталь предпочел неудобный вопрос не брать нахрапом, а для начала попробовать обойти.

— Давай, Задира, чуть позже разберем, кому принадлежит ключ, и кто как собирается его использовать. В конце концов, нехорошо разумное существо и красивую женщину рассматривать только как приз в гонке. Для начала надо остановить шаромыжников из банды Хайнца, которые вообразили, что в броне с «хамелеоном» станут не только невидимыми, но и неуязвимыми.

— Но у них же принцесса! — возмутился Эркюль. — Мы бы давно их на пиксели порвали, если бы не опасались ей навредить! Она и так там еле живая, — добавил он, не уточняя, из-за кого девушка получила все свои травмы. — Еще одну бомбежку не переживет!

— Я прошу всего лишь устроить небольшой завал на дороге, — терпеливо объяснил Левенталь. — Саавиле вам расскажет. Он помнит, мы так делали еще на АК-4774, когда хотели проучить зарвавшихся охранников и воспитателей. У вас есть кто-то, кто сумеет произвести достаточно точный выстрел?

Пэгги уже наводила орудие.

— Как я раньше не догадалась! — приговаривала она, разворачивая пушку и наводя ее на скалу, выступающую над тропой на расстоянии приблизительно ста метров от того места, где сейчас находились похитители и принцесса.

Грохот обвала сотряс котлован. Кажется, дернулась даже Савитри, которая пребывала в глубоком беспамятстве. Во всяком случае, Синеглаз ощущал ее присутствие очень слабо. Хотя черные копатели от неожиданности застыли как вкопанные, налетев один на другого и едва не уронив свой драгоценный груз, их замешательство продлилось недолго. Тем более, теперь их подгоняли скорчерами уже с двух сторон. Пэгги, Дольф и Эркюль решили, что ждать развития событий, наблюдая за ними из танка, — преступное расточительство драгоценного времени. Чуть позже к ним присоединились Шварценберг, Чико и Синеглаз.

Отыскивая дорогу между камнями и обломками, стараясь выдержать тот безумный темп, который их группе вновь задавала отчаянная Пэгги, княжич не уставал удивляться отсутствию медуз. Темные твари клубились черными грозовыми тучами по краям котлована, но близко подобраться не решались. При том, что лакомой органики в долину спустилось более чем достаточно. Впрочем, гораздо больше медуз Синеглаза сейчас волновали похитители.

Хотя в сложившейся ситуации единственным выходом для людей неведомого Хайнца оставалось вступить с бой и погибнуть с честью или же сдаться и молить о пощаде, ни того, ни другого они не сделали. Они даже не попытались прикрыться принцессой и вступить в торг.

Отдав часть добычи жавшимся возле скал товарищам, пятеро из них вроде бы устремились в атаку, да так отчаянно, что всем преследователям, превосходившим их сейчас вчетверо, пришлось спешно укрыться за камнями и стрелять почти вслепую. Когда же удалось высунуться, оказалось, что возле завала нет ни копателей, ни их добычи, ни принцессы Савитри. Причем слой «хамелеон» тут не играл никакой роли.

— Они что, открыли портал? — не понял Дольф.

— Просто ушли под землю, — ответил Левенталь.

— Тут весь хребет изрыт пещерами и ходами до самого рудника, — пояснил какой-то коренастый боец из его группы, устремляясь в видимый пока только ему лаз.

— Думаю, под землей мы их точно нагоним! — поддержал его один из товарищей, голос которого показался Синеглазу знакомым.

— Если медузы не сожрут, — заметил еще один из спутников конструктора, чья массивная фигура тоже вызывала у княжича какие-то смутные ассоциации. — В таких пещерах темные твари и прячутся, нашего брата поджидая.

— Да с чего бы им нас сожрать, Прокопий, — отозвался обладатель знакомого голоса, лихо съезжая по пологому спуску. — У Кристин, аки у Владычицы Морской, все темные твари на посылках.

Хотя Синеглаз понятия не имел, кто такая Кристин, массивного бойца и его товарища он сразу вспомнил. Прокопий и Цветан помогли Камню из рода Могучего Утеса вынести из дворца дочь царицы Серебряной. Синеглаз не только не выдал их, но указал безопасный путь.

Нынешние своды тоже болезненно напоминали подземные ходы дворца, по которым княжич, закутавшись в плащ, чтобы его не узнали, вел тогда спасителей маленькой царевны. Только сейчас наследница царского рода находилась не в надежных объятьях друзей, а в руках бесчестных похитителей. Ее зов Синеглаз ощущал сгустком концентрированной боли. Только система регенерации андроида позволяла Савитри до сих пор оставаться живой безо всякой помощи в поврежденном скафандре.

Пэгги, хотя зова и не могла слышать, но тоже ощущала боль подруги как свою. Она обогнала даже местных бойцов, обнаруживших подземный ход, и теперь неслась вперед безумным наваждением, уверенно нагоняя похитителей, а ее тень плясала по желтоватым каменистым сводам гигантским нетопырем. Бойцы обоих групп мчались со всех ног за ней, как ездовые кавуки Страны Тумана, следующие за вожаком упряжки.

Преследователи сократили расстояние до какой-то сотни шагов, когда впереди что-то ослепительно вспыхнуло, а потом стены сотряс жуткий грохот. На головы бойцов, вздымая тучи пыли, посыпались камни. Между копателями и их преследователями встала стена. Синеглаза сначала отбросило назад, потом что-то больно ударило по правому плечу и спине, опрокидывая наземь. Сверху упал кто-то тяжелый, не позволяя пошевелиться и даже вздохнуть. И последним, что запечатлело его сознание перед тем, как померкнуть, был отчаянный, срывающийся на крик зов принцессы Савитри.

Загрузка...