Приятель

Глава 14. Когда гниют фрукты, я поджигаю сад

Мне потребовалось крайне немало времени для того, чтобы добраться до старого здания пивного завода, потому что Звезда взяла наш электромобиль. Больше всего меня пугало то, что я мог ошибиться и не найти её там. Однако, наша машина, брошенная у укреплённых ворот, ведущих на территорию завода, дала мне надежду на лучший исход.

Впрочем, надежда испаряется также быстро, как и появляется. Ведь вскоре моим глазам предстала картина бойни: куча тел валялось тут и там. Кто-то запутался в колючей проволоке забора, кто-то валялся посреди дороги, один даже капал вскрытыми мозгами на громадный станковый пулемёт. Очевидно, Звезда была в совершенно особом виде куража.

Я брёл мимо мёртвых тел и всматривался в каждое, боясь узнать в одном из них воительницу. Но, к моему облегчению, ни в одном не было знакомых черт. Так я прошёл через вымерший сектантский блокпост и оказался перед внушительным зданием фабрики.

Было тихо. Слишком тихо. Ни выстрелов, ни криков. Это значило, что основное действо было закончено. Но вот в чью пользу?

Я поднял с земли увесистый автомат. Я не был уверен, что совладаю с ним, когда опасность нависнет надо мной, но заходить внутрь без оружия я не был готов.

Истёртая надпись над входом, гласившая "Добро пожаловать" не добавляла оптимизма. Войдя в двери под ней, я увидел продолжение бойни: на проходной валялось даже больше тел, чем на блокпосте. Повсюду трупы. Трупы, трупы, трупы. И мертвенная тишина. Я продвигался всё дальше, боясь нарушить это молчание.

Но нарушил его не я. Во время того, как я продвигался по следу из крови и тел, кто-то незаметно подошёл ко мне сзади и приставил пистолет к голове. Грубый мужской голос скомандовал:

— Оружие на пол.

Я подчинился. Голос продолжил:

— Теперь сам ложись и руки за спину.

Я подчинился и в этом случае. Трудно не подчиниться, когда некто, кого ты не видишь приставляет к тебе твою смерть, подчинённую одному движению пальцем. Неизвестный связал мои руки хомутами и только тогда грубо поднял, не убирая пистолет от моей головы:

— Вперёд.

И я пошёл туда, куда он меня вёл. А вёл он меня в одну довольно большую комнату, бывшую когда-то помещениями для брожения. Это было ясно по огромным медным котлам с трубами, уходившими куда-то высоко. Помещение было довольно светлым из-за огромных окон и просматривалось довольно хорошо.

Сразу при входе, я насчитал сектантов десять с оружием. А ещё я наконец увидел Звезду. Она была связана хомутами по рукам и ногам, а также грубо придавлена к земле каким-то бородатым мужиком, бесстыдно поставившим грязный сапог на её голову. Она сопротивлялась и ворочалась. Но даже её сил было мало, чтобы выбраться из такого положения.

Меня бросили на пол рядом с ней, но ноги связывать не стали и на голову ничего не ставили. Наверное потому, что я не сопротивлялся взятию в плен. Лёжа на полу, мы со Звездой смотрели друг другу в глаза. Никто ничего не сказал. Хотя было очевидно, что у нас были друг к другу вопросы. Наверное, никто из нас не ожидал вот такой конец нашего путешествия.

Эйри тоже молчал. Я надеялся, что он придумывает план как нас отсюда вытащить, хотя прекрасно понимал, что даже он не сможет придумать что-то, что нас спасёт.

И сектанты молчали. Никто ничего не делал. Момент пленения и унижения замер на неприлично долгий срок. Все чего-то ждали. И у меня от этого сжималось сердце. Впрочем, я сам себя накручивал, представляя Майского Цветка жестоким и беспощадным монстром. Внутри он безусловно был таким, но я и сам ожидал, что сорванный с цепи скромности, он будет демонстрировать это и в своём внешнем виде.

Именно поэтому я скорее удивился, когда в помещение зашёл ровно тот же человек, что красовался на фотографии Звезды, разве что слегка прибавивший морщин и с очевидно редевшими волосами на голове. В остальном те восемь-десять лет, с момента, когда была сделана фотография, в целом его не покорёжили. Наверное, после изгнания жизнь у него была не слишком тяжёлая.

Вёл он себя также исключительно спокойно и как-то даже… нормально. Ничто в его поведении не указывало на чудовище, что сокрыто внутри. В абсолютном спокойствии, как инспектор на производстве, он прошагал в центр комнаты, бросая на нас со Звездой отвратительно снисходительные взгляды. У меня было всё меньше сомнений касательно того, как он столь ловко обманывал всех касаемо своей истинной сути.

— Ох-хо, вот мы и встретились, Звёздочка, — сказал он практически радушно, — Наверное, соскучилась по мне и нашим совместным ночам? Все женщины одинаковые: всегда выбирают тех, кто обращается с ними как положено, вместо хлюпиков.

— Я отгрызу тебе лицо, ублюдок! — прорычала Звезда.

— А ты всё такая же строптивая девка, да? Я поэтому очень скучал, милая моя. Обожаю этот момент, когда дикая кошка превращается в послушную кису. Ты наверняка тоже по этому скучала, так?

Звезда продолжила рычать, но ничего не ответила. Было очевидно, что Цветок её провоцировал и выводил на эмоции. Так что она благоразумно не стала давать ему удовольствия в принижении, хотя было очевидно, что ярость в ней кипела через край. Тем не менее лидер секты продолжил:

— Не переживай, ты скоро займёшь место, на котором будешь счастлива. Знаешь, у меня давно была ностальгия по твоей стряпне и твоей заботе о доме. Ни одна служанка не умеет создать тот уют в доме, который умела создать ты. А ещё ни у одной девки нет такого сочного мясца, как у тебя. О, как я по нему скучал! Ты, конечно, уже постарела и кто-то другой мог бы счесть тебя неликвидной. Но ты же знаешь детка, я тебя люблю несмотря на то, что ты уже старушка. Кроме того, в девственном и молодом мясце, которое подпитывает мою мужскую силу у меня, нынче нет недостатка. А благодаря тому, что вы, два идиота, вернули мне мою любимую доченьку, я ещё и смогу реализовать давнюю фантазию. Я сделаю нашу милую Росу своей второй женой, и вы обе будете рожать мне крепких детишек…

— Ты не посмеешь! Мразь! — Звезда снова предприняла отчаянную попытку выбраться, но хомуты связывали крепко, а нога сектанта не давала подняться.

— Уже посмел, Звёздочка. Моя дочь вернулась в нашу семью. Я только недавно забрал её из места, где твой прилипала-неудачник её оставил. Теперь она здесь, под моей надёжной защитой. И мы с тобой сможем воссоздать семью, которую ты из-за своей гормональной истерики разрушила. Как только я решу, что делать с вами двумя, я вернусь к ней и мы ПЛОТНО познакомимся с ней.

— Как только я выберусь, я намотаю твои кишки тебе на конечности. Ни волоска с её головы не упадёт!

— Ох, милая, не так надо разговаривать с любимым мужем. Если будешь совсем плохо себя вести, я прикую тебя на цепь, дам весёлых таблеточек и буду насиловать до тех пор, пока ты не забеременеешь. Пообвыкнешь, выносишь моего ребёнка и сразу успокоишься. Тебе понравится, всё будет как прежде. Наверное ты, с тех пор, не была счастлива? С такой-то девочкой под боком? — он покосился на меня, — Твоя нюня даже слова не проронила. Наверняка уже обмочился от страха, да?

Мне нечего было ему ответить. Начни я плеваться ядом, он лишь бы утвердился в своём давлении. Поэтому я молчал, а он говорил:

— Твоя неженка довольно послушная. Знаешь, в благодарность за то, что он вас сюда привёл и не пахал то, что ему не положено, я так уж и быть отпущу его живым. Не думаю, что ему хватит яиц и мужественности, чтобы мстить. Он у тебя похож на чихуахуа, ты замечала?

Новость о том, что меня вот так отпустят, меня не радовала. Это значило, что я оставлю тех, о ком пообещал заботиться и уйду, поджав хвост. Конечно, соблазн уйти и придумать план спасения был большим. Связанным и в сердце вражеской базы, я едва ли что-то мог сделать. Даже с Эйри.

Однако, в моей голове загорелась идея. План, который позволит мне выйти из такого положения с лицом, не испачканном в грязи. Я вспомнил, что мне уже несколько раз говорили об азартности Цветка и том, что когда-то он был шулером. Такие люди обладают очень определённым складом ума, особенно когда настолько дрожат о своих доминировании и мужественности. И у меня была сделка, от которой он едва ли мог отказаться:

— Если ты так не уверен, что я мужчина, можем это проверить, — сказал я.

Цветок удивлённо посмотрел на меня и в его глазах на секунду мелькнуло сомнение:

— Ха! А наш ледибой умеет разговаривать! И что же ты предлагаешь? Подерёшься со мной этими своими тоненькими ручками?

— Мужчины так проблемы не решают, — сказал я, — Мужчины бросают вызов судьбе и определяют победителя именно так. Хочешь проверить, мужчина ли я? Давай сыграем в любую игру на твой выбор. Победитель определит, что делать с твоими пленниками.

— Ха! Чтобы играть со мной в игру, у тебя должна быть хоть капелька тестостерона. Я не играю со слабаками и педиками.

"У него револьвер на поясе", — обратил моё внимание оживший Эйри, — "Предложи сыграть в русскую рулетку. Я знаю, как победить". Предложение опоссума было безумием, но именно оно было нужно мне, чтобы спасти тех, кто мне дорог. Собрав весь свой дух в кулак, я сказал:

— Сыграем в русскую рулетку. Я докажу, что ты не прав.

— В русскую рулетку? — теперь Цветок реально удивился, — Ха, наверное, что-то в тебе есть. Если это не обман и ты реально нажмёшь на курок, я буду готов с тобой сыграть, — он снял с пояса револьвер, небрежно разрядил его разом вытряхнув все патроны и зарядил в барабан один, — Вот, держи. Раскрутишь сам. Попробуешь отвести пистолет от головы и мои ребята тебя нашпигуют. Всё ясно?

"Попроси зарядить второй патрон. Доверься, приятель". От слов Эйри мне становилось всё больше не по себе, но я всё же сказал:

— С одним патроном играть по-детски, заряди второй в соседнюю ячейку.

— Ха, настолько стремишься впечатлить мою шлюховатую жёнушку? — спросил он, заряжая второй патрон, — Поверь, после того что я с ней вытворял, ты едва ли её впечатлишь даже этим.

Он протянул мне оружие. Мне развязали руки и позволили встать. Я взял пистолет в руку с нейроперчаткой. Пусть лучше Эйри стреляет. Мне не хватит духу нажать на курок. Раскрутив барабан как следует и бросив взгляд на Звезду, что застыла в смеси злости и страха, я приставил ствол к голове, надеясь, что Эйри и без команды поймёт, что я прошу его выстрелить.

Ставка была высока. Моя жизнь зависела от плана Эйри, если у него вообще был хоть какой-то план. На самом деле мне было это не так уж и важно. Я видел свою любовь, прижатую к полу. Я думал о том, в каком состоянии сейчас Роса. И именно в этот момент моя собственная жизнь переставала иметь хоть какой-то смысл. Я рисковал собой, чтобы спасти их. Для меня любая цена приемлема.

Я выдохнул воздух и зажмурился, не желая, чтобы Цветок был последним, что я видел в этом мире. По руке пробежал ток. Эйри взял контроль. Щелчок. Выстрела не было. Я разжмурился и, кажется, был жив. Ещё щелчок. Эйри решил нажать на курок дважды и ни разу не было выстрела. Я только дважды обыграл смерть.

Цветок презрительно хмыкнул. По лицу Звезды скатилась тоненькая слеза.

Опоссум сказал у меня в голове: "Всё в порядке, приятель, патроны под силой тяжести всегда тянут барабан вниз. Эта игра скорее трюк, чем серьёзное испытание. По крайней мере, с таким револьвером".

Я опустил оружие и пистолет выскользнул у меня из пальцев, упав на пол. Прозвучал выстрел, улетевший куда-то в потолок. Чёрт, я реально был на волоске от смерти. Цветок даже не вздрогнул:

— Ладно, ты доказал, что с тобой можно говорить по-мужски, а не как с бабой. Даже можно попробовать сыграть с тобой, чтобы решить наш спор. Но поверь, судьба всегда стоит на моей стороне. Потому что я лидер. Эй, — он крикнул своим людям, — Принесите стол, карты, фишки и шафл-машинку. Будем играть в мужскую игру: блекджек.

Уже через пару минут всё было готово, и мы с Цветком уселись по разные стороны небольшого столика. Рядом с ним стояла шафл-машинка и две колоды карт. Он взял две стопки увесистых керамических фишек, что весело звенели у него в руке:

— Так, значит за своё бабьё я возьму по пять фишек. Больше они обе вряд ли стоят… Ну ладно, родную дочь я оценю в десять. Хотя, признаться честно, если ты выиграешь, то всё равно будешь лелеять мои гены, как свои, омежка. Просто обидно будет, если я хотя бы разочек ей не засажу. Особенно её первый разочек. Пятнадцать фишек будет моя ставка. А что поставишь ты?

— Мне нечего ставить, кроме своей жизни.

— Да нужна мне твоя жизнь? Я же уже сказал, что убил бы тебя, если бы хотел. Ну ладно, можешь играть на свой протез или что это у тебя? Выглядит странно, и я такой хочу. Оценим твой металлолом в пять фишек. — он кинул мне пять увесистых кругляшков, — Как в блекджек играть, знаешь?

— Мне доводилось играть, — на самом деле я ни один вечер потратил в играх с Ваней, который был тем ещё карточным жуликом, так что я надеялся, что этот опыт мне пригодится, хотя и никогда не был силён в карточных стратегиях.

— Ну, я всё равно объясню, мало ли будут какие-то обиды потом. Так вот, цель игры: набрать двадцать одно очко и переиграть дилера, набрав больше, чем он. Числовые карты считаются по номиналу. Фигурные за десятки. Туз может быть либо одиннадцатью, либо одним. Дилер, то есть я, всегда добираю карты если нет семнадцати очков и останавливаюсь, если набираю семнадцать и больше. В начале раунда у меня открыта только одна карта, а у тебя две. Мешает карты у нас машинка, которую мы заряжаем каждый ход, так что не считай, что я мухлюю. И сам даже не думай считать карты, это бесполезно.

— Я понимаю.

— Прекрасно. Значит, начнём. Делай ставку.

"Ставь пока по фишке. Математически, в начале игры, "преимущество дома" не столь большое, так что попробуем отыграть половину, а потом сыграем по-крупному. Главное придерживайся стратегии: всегда добирать на одиннадцать и всегда подразумевать, что у дилера закрыта десятка. Окей, приятель?"

Я машинально кивнул и сказал своему противнику, протягивая одну фишку:

— Ставлю единицу.

Он вскрыл обе колоды и зарядил их в шафл-машинку, несколько раз перемешав их, он достал из лотка четыре карты. Две положил мне, а две себе. У меня дама и семёрка, это семнадцать очков. У Цветка в открытых туз. Плохо. Особенно плохо, что брать слишком рискованно, а у него уже одиннадцать очков. Надеяться можно только на перебор.

Я жестом показал, что не буду добирать. Цветок кивнул и вскрыл закрытую карту. Семёрка. Ровно на одно очко он меня переиграл и радостно забрал себе мою фишку:

— Как я и говорил, судьба, как и любая баба, — он покосился на Звезду, — на стороне настоящих мужиков. Их тянет к силе. Готов проиграть свою любовь в карты? Тогда продолжай ставить и я, возможно, позволю тебе посмотреть, как ей со мной будет хорошо после твоего проигрыша.

Я проигнорировал очередной выпад и поставил ещё фишку на кон. Он снова зарядил карты в машинку, перемешав их, а затем вытащив четыре карты. У меня дама и тройка, всего тринадцать. У него в открытых только пятёрка. Уже лучше, чем в прошлый раз. Но надо добрать. Я делаю жест руками, удваивая ставку и прибавляя к своей фишке ещё одну. Цветок кидает мне ещё карту. Шестёрка. Вот на девятнадцати можно и остановится.

Он вскрыл ещё карту, это валет. Всего пятнадцать. Хорошо, что добрал. Он обязан вытащить ещё карту и это десять. Первая победа и я забираю четыре фишки. Мой противник хмыкнул:

— Ха, вот не боишься ты играть в рулетку и удваивать ставку, а Звезду так и не придавил. Боишься её больше, чем рисковать жизнью? Или у тебя просто не стоит? Если так, то нужна она тебе вообще? Дырка то она сладкая, но больше ни на что не годится, если крепкого мужика у неё нет.

Я продолжал игнорировать его выпады. Теперь это не только дело чести, но ещё и стратегия победы. Если я позволю ему пробить мою броню, то точно отвлекусь от игры и проиграю. А проигрывать мне нельзя сейчас даже больше, чем в случае с русской рулеткой.

Я снова поставил один чип. Дилер перемешал карты и раздал. У него в открытую десятка, у меня десятка и валет. Брать не имело смысла. Он открыл вторую карту. Это тоже десять. Значит, ничья.

Перемешиваем и сразу играем следующий раунд. На этот раз у него семёрка, у меня девять и два. Снова рискую и удваиваю ставку. Выпадает пятёрка и того у меня шестнадцать очков. Он раскрывает карту и это король. Он снова переиграл на одно очко и забрал две моих фишки обратно:

— Ты подумай над моим предложением о том, чтобы посмотреть. Это будет твой последний шанс увидеть ненаглядную Звезду и первый раз, когда ты увидишь её действительно счастливой.

Я молча положил очередной чип. Карты были розданы. У него король, то есть рука точно сильная, у меня две семёрки. Надо рисковать и удваивать. Второй чип был положен к первому. Зря, я вытащил короля и лишился ещё двух фишек. У меня осталось всего две. Впрочем, учитывая, что у него была скрыта десятка, это в любом случае проигрыш.

— Знаешь, она в меня втюрилась ещё с самой первой нашей ночи, — сказал Цветок, противно улыбнувшись, — Мы познакомились в казино, когда я сорвал огромный куш при игре в крэпс. Она была пьяной и одета как дешёвая шлюшка, её было очень легко склеить. Кажется, она серьёзно поссорилась со своим тогдашним парнем и пришла выпить и забыться в игре. Выпила она достаточно, чтобы оказаться у меня в номере, но недостаточно, чтобы совсем забыть о своём благоверном. Сначала она ныла о том, как он её игнорирует. Потом стеснялась и пыталась сказать, что это неправильно, когда я лезу ей руками под одежду. А сразу после этого стонала так, что весь отель на следующее утро смотрел на нас с раздражением, потому что мы не дали выспаться в ту ночь никому. О, ты бы знал, что эта стерва умеет вытворять, принимая в себя настоящего мужчину! Что ты мне сказала в то утро, милая? — он обратился к Звезде.

Воительница отвела взгляд от меня и замолчала. Кажется душегубу удалось задеть воспоминание, за которое ей было действительно стыдно. Это были тяжёлые слова и для меня тоже. Я гнал от себя плохие мысли, стараясь не дать сбить меня с колеи. Я ведь с самого начала знал о том, что моя любовь не святая и именно поэтому любил её.

Идеальные или, по крайней мере, уверенные в своей идеальности, рано или поздно становятся похожи на Цветка. Очень легко поверить в то, что они лучший выбор. Особенно после того, как от тебя отдалились и к тебе охладели. Они выглядят как опора, как сосредоточие силы. Но правда в том, что их сила застилает им глаза, развращает их. Взять хотя бы отношения. Те, кто популярен и может в любой момент сменить вторую половинку, не ценит свою любовь, всегда относясь к ней как к вещи, которая будет работать, пока не сломается.

Они не способны любить, не способны сострадать, не проходили ад и не знают каково это, когда им причиняют боль. А значит сами причиняют её с лёгкостью, с которой ребёнок давит муравья. Только сломанные люди могут быть добрыми. Только прошедший через ад способен на настоящую любовь и самопожертвование. Только одинокий может сочувствовать и сострадать.

После всего увиденного, я вряд ли мог сказать, что прошёл через ад в прошлом, так, через финские бани разве что. Но даже я понимал, что пусть Звезда и оступилась, предав, она точно не заслужила наказания такого масштаба, растянувшегося на многие годы. Никто такого не заслуживает. Кроме, может, самого Майского Цветка. Он бы и дня с собой не вынес.

— Ты мне сказала, Звёздочка, что я самый умелый мужчина в твоей жизни и с другими у тебя ещё никогда не получалось достигнуть пика. — продолжил Цветок, — И по тебе это было видно. Ты оказалась без сил после пяти разгрузок подряд. В ту ночь мы зачали нашего первого ребёнка. Того, который из-за твоего образа жизни и слабости к алкоголю и на передок, постиг выкидыш. Ты ведь из-за этого рассталась с тем парнем, да? Или просто прибежала ко мне через пару дней, потому что твоё тело стало от меня зависимым? В любом случае, было бы смешно, если бы ты с ним осталась, и этот ребёнок родился бы. У тебя, милая, отличная способность заставлять омежек растить сильные гены. Да, Антон?

Молчать было более невозможно, но и выходить на эмоции нельзя. Я был готов пойти ва-банк на его же поле, понимая, что это рискованно, и это всё будет очень большой ложью, и всё же стараясь сохранить ледяное спокойствие, чтобы добиться нужного эффекта. Благо я прекрасно знал, как мыслят такие как Цветок. Правда в том что я всю жизнь боялся стать таким же и, в то же время, общество настойчиво пыталось научить меня думать именно так.

Мне очень хотелось, чтобы Звезда поняла, что именно я хочу сделать и не затаила бы на меня после этих слов смертельную обиду, но я всё же сказал:

— Ты сказал очень много слов о доминировании и прочем, но ты не знаешь всей правды. Ты думаешь, что я недостоин, потому что рощу чужого ребёнка, но ты растил сразу двух. Конечно, она тебе этого не рассказывала, но рассказала мне: и тот выкидыш, и Роса, это не твои дети. Звезда была тебе не верна, поскольку исправно симулировала удовольствие с тобой и хотела скинуть на тебя заботу. Ты же говоришь, что она профи в том, чтобы заставлять омежек растить чужих детей. Вот она и заставила одного. Тебя. Очень глупо полагать, что будет по-другому, когда вся сила твоих генов в лёгкой залысине и уродливых глазах разного размера. Или, может, ты считаешь сильными генами пробивающуюся у тебя австралопитекскую монобровь? Список твоего уродства можно продолжать бесконечно. Видел ли ты хоть один из этих признаков у Росы? Невооружённым взглядом же видно, что это не твоя дочь. Знаешь, если бы ты действительно был тем альфой, которым себя считаешь, ты бы не занимался насилием и покупкой женщин за деньги и власть. Как тогда. Сам же сказал, что выиграл огромную сумму.

Глаз Цветка дёрнулся, он недовольно растянул рот на одну сторону и глянул на Звезду, та с ледяным спокойствием подтвердила:

— Это правда. Ты был очень богат, а в моём животе только-только появлялся ребёнок от мужчины, который от меня вот-вот ушёл бы. Я всего лишь воспользовалась случаем, — кажется воительница прекрасно поняла, что такие слова порежут Цветка сильнее тысяч пустых оскорблений, которые как раз скорее показывают его силу и власть.

— Ха, но извивалась ты как в последний раз! — пошёл в контратаку мой оппонент.

— За те деньги, что у тебя тогда были любой из твоих головорезов в этой комнате, извивался бы даже больше. Наверное, они и сейчас так делают, нет?

Цветок фыркнул:

— А я ведь тебе доверял, Звезда. Я ведь тебя любил и хотел тебе счастья. А ты со мной вот так? Помойная продажная дрянь, в которой нет ничего святого! Предательница! Молодец, смогла обмануть самого умного мужчину на пустошах. Все вы женщины, умеете только обманывать и ноги раздвигать. Вот ты, Антон, за неё, зная всё это, на смерть сражаешься?

— Я знаю, что тебе это слово незнакомо, но я её люблю. Не вопреки, не благодаря, а всю целиком. За то, что она делает меня лучше, чем я есть. А чтобы стать лучше, не жалко и жизнь положить.

— Ну ты и олень. Рога у тебя, верно, ветвистее моих, — он подхватил со своей половины восемь фишек и бросил мне, — Вот, забирай и протез, и свою старую неликвидную и меркантильную давалку. Ты видимо и правда будешь кайфовать, когда она пойдёт искать палку покрепче.

Я взглянул на Звезду, всё ещё прижатую к полу. На одно мгновение в моей голове мелькнула мысль и сразу же отпала. Нет, так я поступить не мог…

— Без Росы мы не уйдём, — процедил я.

— "Без Росы мы не уйдём" — передразнил меня Цветок, — Я оставляю девочку себе как моральную компенсацию, пусть она и не моя дочь, но она может быть полезной… Как минимум она похожа на свою мать и у меня есть шанс не вырастить её куртизанкой, а вот у вас…

Я придвинул все свои новообретённые фишки вперёд:

— Ставлю всё. Ва-банк.

Мой соперник ухмыльнулся:

— А ты не умеешь принимать милость, да? Не умеешь оценивать риски и уходить, когда взрослые дяди очевидно тебя переигрывают? Даю последний шанс, оленёнок, так как вы двое мне теперь не упёрлись. Уходи или пожалеешь.

Я настойчиво продвинул фишки ещё дальше. Цветок злобно оскалился:

— Конченный идиот, ну будь по-твоему…

Он продвинул все свои фишки и начал раздавать карты. У него открытый туз, у меня девять и восемь, суммарно семнадцать… очень плохой расклад для того, кто идёт в ва-банк. Хуже и не придумаешь… Эйри молчал. На моём лбу проступил холодный пот, я судорожно метал взгляды между раскладом и колодой. Брать или… Дышать стало тяжело. Три жизни зависело от моей грёбанной удачи. От удачи неудачника!

Понадеявшись на то, что у Цветка там слабая карта, я решил не добирать. Он с улыбкой перевернул закрытую карту. Король. Блек, мать его, джек. Кажется, сам мой противник нисколько этому не удивился и лишь довольно откинулся на стуле:

— Видишь? Боги благоволят МНЕ. Удача благоволит МНЕ. Вся эта чёртова вселенная крутится вокруг МЕНЯ. Я доминант, я альфа, я главный. А ты просто убогий отброс, которому стоило принять мою милость. Видишь ли, закон джунглей не победить. Сильный есть слабого. И вас обоих ждёт весёлое время в моих руках. Я отыграюсь на ней за годы лжи и на тебе, просто потому что ты мне противен, — он встал и отряхнулся, обращаясь к своим людям, — Ну, мужики, проводите наших гостей в подготовленное для них место.

Он кажется уже собрался уходить, пока я пытался в принципе переварить произошедшее. Но тут по моей руке прокатился знакомый импульс. Эйри брал контроль. То что произошло дальше было исключительно сюрреалистично. Моим протезом Эйри схватил тяжёлые керамические и стал метать их по одному, будто пули. Расслабленные сектанты, сдвинувшиеся со своих постов, после моего поражения не ожидали такой атаки.

Эйри был исключительно быстр и смертоносен. Первая фишка влетела Цветку в глаз с такой скоростью, что на меня брызнула кровь, а сам "альфа" рухнул на спину, вопя и хватаясь за заполненную месивом и осколками глазницу. Он, кажется, единственный, кому повезло пережить попадание Эйри. Сектантов опоссум косил с исключительной точностью, точно также пробивая крошащейся тяжёлой керамикой глазные яблоки и перебивая что-то в мозгу. Я едва успевал поворачиваться, чтобы опоссум наводился на новую цель. Бойня длилась считанные мгновения.

Вскоре в комнате осталось всего трое живых, не считая самого Эйри, он подкинул в руке оставшиеся фишки и на сей раз сказал в слух:

— Всё ровно как я и планировал, приятель! Глупо было позволять мне дотянуться до лучших снарядов в этой комнате.

Я слегка дрожал. Да, убивать с помощью Эйри было для меня не ново, но, кажется, я никогда не смогу к этому привыкнуть. Особенно к крови. Я машинально вытер щёку, на которой осталось то, что брызнуло из глаза Цветка. Пахло отвратительно.

Наш пленитель валялся на полу, держась за пробитый глаз. Опоссум произнёс:

— Я специально не стал его убивать. Подумалось, что Звезда захочет сделать это сама. Думаю, она заслужила, приятель…

Прежде чем сама Звезда, всё ещё связанная, что-либо смогла ответить, заговорил Цветок, надрывно постанывая:

— Вы не можете меня убить!

— А я думаю, что могу. — Эйри, появившийся у меня на плече, беззлобно улыбнулся, — Нельзя прощать угрозы своим друзьям. И нельзя допускать, чтобы они повторились…

— Да не трону я вас, если вы меня отпустите, — Цветок слегка поднялся, всё ещё держа руку на кровоточащем месиве, — А вот если вы меня тронете… — он задрал рукав свободной руки, продемонстрировал, как под его кожей мигает какой-то огонёк, — Это активируется… моя страховка. На такой случай.

— Собрался взорвать эту вечеринку, да? — Эйри шутил даже в такой ситуации.

Цветок злобно оскалился, как скалятся зажатые в угол звери:

— Этот чип связан с системой жизнеобеспечения в наших… капсулах для сна. Все взрослые последователи, кто доверил себя нашему культу, спят в них. И если меня убить…

— …умрут и они. — закончила Звезда, к тому моменту уже каким-то образом освободившаяся от пут и поднимавшаяся на ноги, — Шантаж достойный главного ублюдка пустошей.

— Это ещё не самое лучшее, дрянь. Ведь у всех этих тысяч людей есть дети, над которыми мы благодушно взяли заботу. Представляешь, что будет, когда они останутся и без секты, и без родителей?

Моё сердце сжалось. Это будет настоящий коллапс. И для города, и для самих детей, сломанных в секте, а теперь и вовсе брошенных в дикий мир пустошей.

— Это ничего не меняет, — отрезала Звезда, — Ты не уйдёшь отсюда, какая бы цена за этим не стояла.

— Ты пожертвуешь столькими детьми ради одной мести мне? — Цветок загоготал, — Ха, вот она наша "жертва жестокого насилия". Чем ты тогда отличаешься от меня? Даже не так… Ты даже хуже меня не думаешь? Я вот ещё никого не убивал, а для тебя это видимо, как…

— Заткнись ты уже, ублюдок. — Звезда подняла с пола пистолет, которым я играл в русскую рулетку и дозарядила его, — Ты болезнь. Вирус, что отравляет всё живое, чего касается. Целые семейные древа гниют из-за таких, как ты, давая гнилые плоды. Карантины, лекарства, договоры… Всё это не работает с заразой, которая питается разложением. Поможет только огонь. Так что, когда гниют фрукты, я буду той, что поджигает сад…

Она направила оружие на Цветка. В то же мгновение я встал между ними:

— Мы правда этого хотим, Звезда? Мы правда хотим быть массовыми убийцами и теми, кто бросил столько детей на произвол?

На лице Звезды не дрогнул ни единый мускул:

— Это не мы сделаем, а он. Он это устроил и просто пытается переложить вину на нас.

— И всё же мы ему не помешали… — не отступал я.

— Приятель, она права. — вмешался Эйри, — Кроме того, помнишь, что я говорил тебе про бесконечный поток детей в бурной реке? Вот это как раз тот случай. Бессмысленно их спасать, оставляя источник проблемы. Просто прими, что хорошего варианта здесь нет.

— Отойди, ангел, — довольно холодно произнесла Звезда, — Ты знаешь через что я прошла и знаешь, чего я хотела все эти бесконечные годы, пока растила Росу. Не заставляй меня разочаровываться в тебе.

Я выдохнул, поколебался мгновение, но всё же отступил. Звезда с Цветком снова встретились взглядами. Тот хохотнул:

— Что ты себе этим докажешь, потаскуха?

Выстрел. Ещё один и ещё. Пара секунд и весь барабан был разряжен в некогда привлекательное лицо.

— Что я могу это переступить, — сказала Звезда и бросила оружие в сторону свежего трупа, — Пойдём, ангел, заберём нашу девочку из этого ада. Тут мы закончили.

И она ушла. По моему животу пробежали мурашки. По щеке скатилась невольная слеза. Я выдохнул. Стало до одури знобить. Выдохнул ещё раз. Да, я тоже… Я тоже могу это переступить. Не глядя на тело, я последовал за Звездой.