Приказано поступать по совести

Глава 7

19 декабря 2025 года, день

Выстрел! Автомат Калашникова громко выплёвывает пулю калибра 5.45 мм, приклад же больно отдаёт в плечо. Спустя пару секунд голос из-за спины объявляет:

- Десятка! Молодец, Белозёров, уже одиннадцатая пуля прямо в яблочко! Лучший результат в параллели!

Встаю на ноги и разряжаю автомат, после чего отдаю сначала автомат, а затем и магазин Валерию Антоновичу - нашему инструктору по начальной военной подготовке. Валерий Антонович - высокий худощавый мужик, явно за пятьдесят - отставной майор, служивший сперва в сухопутных войсках, а после принимал участие в миротворческой миссии в Ираке, где был ранен и получил контузию.

- Да херня всё это, Валерий Антоныч, уж вам-то не знать? - вопрошаю я, силясь перекричать грохот одиночных выстрелов, расходящийся по всему просторному помещению подвального тира, в котором и проходили наши уроки по военной подготовке.

Инструктор мигом изменился в лице и заметно помрачнел, приложив ладонь к правой части груди.

- Хочешь знать моё мнение? - тяжело вздохнул он - Я тоже считаю всё это тем ещё говном. Но есть устав и его надо выполнять, как бы тебе того не хотелось.

- Да я ничего у вас и не прошу, Валерий Антонович...просто...

Инструктор, вопросительно уставился на меня, заглядывая мне прямо в душу.

- Андрей, тебя что-то беспокоит? - спросил преподаватель.

- Да, но я бы предпочёл не обсуждать это на людях. Могут неправильно понять. - тихо сказал я, оглядываясь по сторонам.

Инструктор взволнованно посмотрел на меня, после чего ответил:

- У меня это последний урок. Останешься ненадолго, когда все уйдут.

Так я и решил поступить. До конца урока оставалось пятнадцать минут, а потому мне не оставалось ничего более, кроме как наблюдать за тем, как стреляют мои одноклассники. Результаты у них были, прямо скажем, неутешительные. Ещё бы, когда половина из них не воспринимают всерьёз уроки по начальной военной подготовке.

Происходит так в первую очередь потому, что ученики считают навыки стрельбы из АК бесполезными. Они не верят в то, что может начаться война, а потому и не понимают, зачем им уметь обращаться с оружием. "Да какая война в XXI веке?" - самый распространённый риторический вопрос среди подростков, проходящих уроки военной подготовки. Хотя я бы сказал, что это самое распространённое заблуждение.

События последнего десятка лет наглядно показали, что война более чем возможна. Более того, она может вспыхнуть в любой, самый неожиданный момент. А отрицание этого факта - лишь побег от реальности.

Я мог бы сколько угодно рассуждать на эту тему, однако сейчас были вещи куда важнее. Можно даже сказать, что они касались вопросов экзистенциального характера.

За последние пару дней информационное поле сильно изменилось. Напряжение на международной арене возросло, лидеры стран обменивались взаимными угрозами и предупреждениями, продолжая стягивать всё большее количество войск к так называемому "кризисному региону", коим была Республика Молдова.

Вечером, 17 декабря, интернет облетели кадры объективного контроля, подтверждавшие слухи о том, что русские бронетанковые подразделения в срочном порядке передислоцируются на западные рубежи. Лидеры европейских стран выразили решительный протест против наращивания воинского контингента России в Восточной Европе, заявив, что действия России дестабилизируют обстановку в регионе и создают угрозу новой масштабной войны.

Русские на это никак не отреагировали, однако всё изменило выступление президента США Джо Байдена утром, 18 декабря, в котором американским президентом было сказано, что Россия ведёт крайне агрессивную внешнюю политику и что страны-участники Северо-Атлантического альянса вынуждены воспринимать действия российских военных, как угрозу.

Таким образом, американцы дали себе карт-бланш на расширение военного присутствия НАТО на границе с нейтральной республикой. Разумеется, американский президент умолчал о том, что расширение воинского контингента, дислоцированного на границах с Молдовой, ведётся ещё с сентября и началось ещё до того, как начался пресловутый "кризис".

На столь явный вызов российские официальные лица не могли не отреагировать, пусть в последний год словами они и не разбрасывались. Вечером того же дня выступил министр обороны РФ, заявивший, что переброска воинских подразделения на границу с Молдовой есть вынужденная мера и ответ на расширение военного влияния НАТО и попытки американской разведки вмешаться в выборные процессы в Республике Молдова. Апофеозом выступления стали слова Андрея Белоусова о том, что на любые угрозы, возникающие на западных рубежах, Россия будет реагировать жёстко и использовать для этого все имеющиеся средства, а любой враг, кто бы он ни был, будет разгромлен и уничтожен.

Эти слова министра обороны РФ облетели весь мир и были переведены на 30 языков. Ответ же не заставил себя долго ждать, и утром 19 декабря генсек НАТО заявил, что Северо-Атлантический альянс вынужден рассматривать заявления Андрея Белоусова, как угрозу миру в Европе и сказал, что любые агрессивные действия России по отношению к Молдове будут рассматриваться, как объявление войны блоку НАТО и всему цивилизованному миру. Проще говоря, генсек поставил русских перед фактом, что любой выстрел может стать поводом для начала войны. Важно лишь то, кто сделает его первым.

А вместе с резкими политическими манёврами начались волнения и в экономике. Крупные компании одна за другой передислоцировали свои офисы в Румынию, а инвесторы в срочном порядке выводили свои активы. Посольства же многих европейских стран приостановили свою работу ввиду нестабильной обстановки в стране.

С каждым днём обстановка накалялась всё сильнее. Теперь название маленькой нейтральной республики, чьё название ещё год назад никто не знал, царило в заголовках статей именитых СМИ. Регион превратился в самую настоящую пороховую бочку. Именно здесь теперь находится узел противоречий Евроатлантической и Русской цивилизаций. И каждый тянет верёвку на себя, каждый желает, чтобы этот лакомый кусок отошёл к нему. Молдова - кладезь русской идеи, анклав русского мира в сердце Европейской цивилизации. Если русские сумеют взять его под свой контроль - окно в Европу будет пробито и русская идея начнёт распространяться дальше.

А вместе с этой идеей просочится и правда о том, что же происходило на Украине, и что же произошло тогда, зимой 24-го года.

Для США, в свою очередь, жизненно важно сдержать распространение влияния русской цивилизации. Важно с точки зрения бизнеса, политики, а также имиджа на международной арене. Американское влияние слабеет по всему миру. Азиатско-Тихоокеанский регион почти полностью перешёл в зону влияния Китая. Китайские корабли, ставшие новыми хозяевами Южно-Китайского моря, вытеснили авианосные группы американского флота, которые были вынуждены отойти к берегам Японии. В свою очередь Филиппины в июле 2024 года в одностороннем порядке разорвали договор о взаимной обороне с США, сославшись на то, что так называемое сотрудничество проходило на невыгодных условиях и в сложившейся стратегической обстановке Филиппины выступали лишь объектом для привлечения внимания со стороны китайских ВМС. Что примечательно, спустя три месяца в порт Манилы прибыли корабли ВМС КНР, а Филиппинское море было занято китайскими авианосными эскадрами.

В Европе дела были не лучше. Хоть официальным властям и удалось сдержать протестные настроения, царившие в обществе в начале 2024 года, но на деле они никуда не исчезли. Они попросту ушли в тень, а их влияние продолжало нарастать. Соцопросы показали беспрецедентный для XXI века уровень поддержки России и сочувствия русским после трагедии, произошедшей зимой 2024 года. Главными же оппозиционными политическими силами в странах Восточной Европы и Балкан стали партии, чья программа предполагала выход из НАТО и прекращение всяческого военного сотрудничества с США и Северо-Атлантическим альянсом, а также налаживание непосредственного контакта с Россией.

И если русская идея просочится в Европу, неоколониальная система американцев посыплется, словно карточный домик, а сама Европа вернётся в состояние 1945 года. И западные лидеры никак не могут этого допустить, ибо в этот раз всё может сложиться для Америки куда хуже.

Утопая в размышлениях, я не заметил, как ученики один за другим начали складывать автоматы в оружейный шкаф, после чего покидали тир.

- Андрюх, ты идёшь? - спросил Егор, словно бы из ниоткуда возникший предо мной.

- Нет, мне нужно задержаться. Вы сваливаете?

- Делать нечего! Когда это мы в последний раз сидели на гражданке? - усмехнулся Егор.

- Тоже верно, - ухмыльнулся я, - лучше уж на улице жопу морозить, чем эту духоту слушать.

- В точку! Ладно, давай, ещё встретимся. - сказал Егор, пожав мне руку, после чего вышел из тира.

Я остался один, наедине с инструктором, который, видимо, понял, что разговор у меня серьёзный. А потому он предусмотрительно взял стул, стоявший в дальнем углу подвального помещения тира и поставил его в паре метров напротив меня.

- Рассказывай, Андрей, что тебя тревожит? - с полной серьёзностью начал он.

- Валерий Антоныч, не сочтите меня за паникёра иль дурака, но в последние дни меня терзает чувство тревоги. Словно вот-вот что-то произойдёт. Что-то страшное... - я не стал сразу раскрывать все карты.

- Ты о чём? - напрягся инструктор.

- Понимаете, я историю всё же немного изучал, да и живу не в отрыве от жизни. Я помню, как начинается любая большая война. Движение курса валют, паника на фондовом рынке, агрессивные заявления политиков, перемещения войск. Так вот сейчас всё то же самое! Всё повторяется! - воскликнул я.

- Не понимаю, о чём ты говоришь. - Валерий Антоныч пытался изображать невозмутимость и решительное непонимание того, о чём я говорю.

- Да ну, Валерий Антоныч, ну хватит под дурака косить! У вас на лице написано, что вы прекрасно меня понимаете!

Инструктор наш был мужиком простым и с учениками всегда разговаривал, как с равными себе. А сейчас мы были наедине, и я даже не пытался подбирать выражения.

Глаза Валерия Антоныча забегали, кулаки сжались. Признаться честно, я впервые вижу волнение на лице у отставного офицера, побывавшего в Ираке в 2008-м в составе миротворческого контингента ООН. Я и не думал, что такого человека может взбудоражить разговор со старшеклассником.

- А ты догадливый, да и умён не по годам. - усмехнулся инструктор, после чего тяжело вздохнул - Хорошо, я расскажу тебе всё, что знаю сам. Только пообещай мне кое-что. - Валерий Антоныч вновь стал абсолютно серьёзным.

- Что?! - чуть не подпрыгнул на скамье я.

- Всё, что я тебе скажу сейчас - ты этого никогда не слышал и я тебе этого никогда не говорил! Чем меньше говоришь - тем безопаснее нам обоим, уж времена сейчас такие, непростые. - военный инструктор поставил мне условие.

Я даже немного испугался от такого напутствия от инструктора. Будучи всегда навеселе и на одной волне с учениками, он никогда не показывал себя с такой стороны. А раз он пошёл на столь смелый шаг и решился мне рассказать то, о чём мне знать не следует, значит на карту поставлено многое. Однако, несмотря на страх перед лицом страшной правды и грядущей опасности, я хочу получить ответы на свои вопросы.

- Ладно, Валерий Антоныч, давайте, выкладывайте. - обречённо вздохнул я.

Инструктор выдержал короткую паузу, после чего начал свой рассказ:

- Три дня назад в Кишинёвском аэропорту в течение нескольких часов приземлились десять военных бортов. Бортовые номера, принадлежность, перечень перевозимого груза неизвестны. Аэропорт тогда закрыли на целые сутки, а борты принимал непосредственно республиканский спецназ. Примерно тогда же и начались резкие телодвижения со стороны иностранных компаний и крупных вкладчиков. Забавно, да? Чего это все забегали, как тараканы, именно три дня назад?

- Ну, нестабильность же в регионе. Да и выборы скоро, тут же вообще чёрт знает, что может произойти. - я отчаянно силился найти хоть какие-то разумные объяснения происходящему. Я панически боялся простой и банальной мысли к которой меня пытался подвести инструктор.

- Да тут уже полтора года, как нет никакой стабильности! - всплеснул руками Валерий Антоныч - А они вдруг возьми, да заметь её три дня назад! Но вообще ты прав, на днях кое что примечательное всё же произошло.

- Что же? - хоть меня и охватило чувство тревоги, но тем же временем внутри меня разгорался интерес. А потому я был рад получить любую крупицу информации.

- Слыхал, что произошло позавчера на ЖД вокзале? - спросил инструктор.

- Н-нет. - протянул я, вопросительно уставившись на Валерия Антоныча.

- А говоришь, что не оторван от реальности! Тут каждый второй в городе об этом говорит! - инструктор улыбнулся во все тридцать два зуба.

- Ну так давайте поподробнее. - развёл руками я.

- Позавчера вечером железнодорожный вокзал внезапно был оцеплен спецназом. Все рейсы были отменены, а людей буквально пинками выгоняли с вокзала. Даже машинистов и диспетчеров согнали, хотя без них процедура принятия груза вообще не должна была состояться. Представляешь, насколько секретный груз, что буквально за десять минут на вокзале не осталось вообще никого кроме спецназ СИБ, да группы "Scorpion"?

- Даже боюсь представить. И чем же всё закончилось?

- Тем, что дураков, желающих познать острые ощущения, в мире полным полно. А потому нашлись смельчаки, решившие пробраться сквозь оцепление и хотя бы одним глазком взглянуть на то, что же там такого секретного делается.

- И что же они увидели? - спросил я.

- Эшелон из шестидесяти платформ с бронетехникой. И ещё пара десятков вагонов боеприпасов. Но что интересно, так это то, что техника была русская! Даже буквы Z на броне оставили! Вдумайся, десяток Т-80, два десятка боевых машин пехоты разных моделей, а к ним в догрузку ещё и десятка три БТРов. Смекаешь, каких масштабов заварушка готовится? - глаза инструктора сверкали двумя яркими огнями.

- А с каких это пор русские нам поставляют бронетехнику? - я подметил ту деталь, что мне казалась самой странной во всей этой истории.

Русские бронетанковые и мотострелковые подразделения понесли огромные потери сначала в результате боёв на Украине, а затем и в ходе сдерживания вируса в пределах карантинных зон. Некоторые соединения вроде 90-й танковой дивизии и 150-й мотострелковой потеряли больше двух третей личного состава и парка бронетехники. Какие-то подразделения, вроде 47-й танковой дивизии, 144-й МСД и 336-й бригады морской пехоты, по некоторым данным, вообще прекратили своё существование и вместе с техникой остались похоронены в тех городах, где они до последнего удерживали свои рубежи, не давая заражённым прорваться за пределы карантинных зон.

Русская армия потеряла до трети личного состава и примерно три тысячи единиц бронетехники. Так с чего бы им делать такой подарок маленькой республике и поставлять столь ценную современную бронетехнику? Что-то тут не так...

- Вот, молодец, правильные вопросы начинаешь задавать! - воскликнул инструктор - С чего бы это русские, которые вряд ли оклемались от эпидемии и фактического уничтожения государства, вообще стали бы хоть что-то нам давать? Но интересно другое...

- Что же?

- А то, что буквально в тот же день американские, британские, да и все европейские СМИ буквально наперегонки начали публиковать кадры объективного контроля с БПЛА, где отчётливо видно передвижение русской бронетехники в сторону наших границ. Сами кадры были получены якобы из Одесской области. Как то оно всё не состыкуется, не находишь?

А я уже вообще перестал что-либо понимать. Всё, что мне было ясно - это сам факт того, что война будет. Все необратимые процессы уже запущены и уже ничто не может их остановить. Более того, они были запущены намного раньше. Может быть, несколько месяцев назад. А то, что происходит сейчас является обычной подготовкой мирового сообщества к очередному кровопролитию, которое вот-вот вновь развернётся на границе Западного и Русского миров. И людей усиленно готовят к тому, что в прямом эфире снова будут кровь, смерть и стрельба, которые будут приправлены до боли простым, но столь знакомым и даже логичным нарративом: "В этом виноваты русские".

- Валерий Антонович, что мне делать? - спросил я, закрыв лицо руками.

- Андрей, твой отец - полковник. Он прекрасно знает, что ему делать и сам в состоянии себя защитить - у него всегда есть план. Твой же долг и даже святая обязанность - защитить сестру. Как напишешь последнюю сессию, так бери сестру и валите из города куда подальше. К бабушке с дедушкой в деревню, на море или просто погулять в Яссы на Новый Год - неважно. Просто уезжайте отсюда. И главное, Андрей, главное - не поднимай панику. Ходи в школу, на тренировки, на прогулки - живи также, как и жил прежде. Паника распространяется быстро, как вирус. Стоит одному в толпе чихнуть и вот тебе целая толпа больных. Надеюсь ты понял, о чём я...

- Я понял. Спасибо вам, Валерий Антоныч!

- Да не за что, сынок! Даст бог - свидимся! И...удачи тебе. - сказал инструктор, после чего мы пожали друг другу руки и я направился к выходу.

Было стойкое ощущение того, что я вижу его и разговариваю с ним в последний раз. И даже если так, я буду и останусь его должником, ибо благодаря его доводам и советам у меня наконец появился план...

Выйдя из тира и закрыв за собой дверь, я тут же натолкнулся на Полину, похоже, подслушивавшую наш разговор. Что интересно, во взгляде её не было даже тени презрения или ненависти. Наоборот, в глазах горел неподдельный интерес и даже надежда.

- Подслушиваешь? - ухмыльнулся я, скосив взгляд.

- Мимо проходила! - фыркнула девушка, прижимаясь спиной к стене напротив меня.

- Ну да, конечно!

Между нами повисло неловкое молчание. И вот, я уже было хотел уходить, как Полина вновь заговорила, обратившись ко мне:

- Нам надо поговорить! Пошли! - твёрдо сказала она, кивнув в сторону лестницы, что вела из подвала на первый этаж.

- Решила прогуливать? - спросил я, силясь изобразить серьёзность на лице. Уж больно мне было интересно, что это за разговор такой важный, что ради него Полина куда-то тащит меня. А ещё интереснее то, что вроде как буквально вчера мы были готовы порвать друг друга на куски, а сейчас она, как ни в чём не бывало, зовёт меня поговорить.

- А ты как будто самый прилежный ученик! - хитро улыбнулась девушка.

- И не поспоришь. - с ухмылкой сказал я, ибо возразить мне было действительно нечего. Так вышло, что выбора мне не оставили.

- Так идём?

- Пошли. - сказал я.

Полина ничего не ответила и лишь направилась в сторону лестницы. Я же побрёл вслед за ней.

Седьмой урок давно начался, а потому в коридорах было пусто. Только запоздавшие старшеклассники изредка проходили по коридору. Мы же, в свою очередь, спешили к выходу, надеясь не попасться на глаза кому-нибудь из учителей.

Хоть на улице и было холодно, тем не менее погода была хорошей. Даже солнышко светило, хоть его лучи и не грели, что в общем-то не удивительно - конец декабря как-никак.

- И о чём ты хотела поговорить? - я остановил Полину, коснувшись ладонью её плеча.

- О твоём разговоре с инструктором. - бросила девушка через плечо.

- Тогда лучше уж без лишних ушей. - пожал плечами я.

- Чего? - приподняла бровь Полина, обернувшись лицом ко мне.

- На такие темы лучше разговаривать там, где никто не сможет подслушать.

- И где же ты предлагаешь обсуждать этот вопрос? - ехидно улыбнулась Полина.

Действительно, а где? Признаться честно, после разговора с Валерием Антонычем я всерьёз озаботился тем, что и где говорю. Не буду лукавить по поводу "кому", ибо не успел я выйти из тира, как уже иду сдавать всё, что обсуждалось за закрытыми дверями. И ведь я не смог соврать Полине или попросту отказать ей. Только вот почему?

Однако хоть чуть-чуть заботиться о конфиденциальности разговора определённо стоило. Слухи меют свойство распространяться со стремительной скоростью. А потому, стоит какому-нибудь любопытному гражданину услышать наш разговор о грядущей войне, как слухи тут же змеёй поползут сначала по дворам, потом по району, а потом и по городу. И с гигантской вероятностью найдутся те, кто отнесётся к угрозе для своей жизни со всей серьёзностью и побегут скупать консервы, гречку, бензин, переводить все деньги в доллары и валить как можно дальше от городов, а желательно и подальше от страны, которая вот-вот превратится в театр военных действий. И в таком случае даже маленькой горстки паникёров хватит для того, чтобы вспыхнул весь город. И в таком случае выбираться из обречённого Кишинёва будет в разы сложнее.

- Можно ко мне пойти. - я предложил единственный вариант, пришедший мне в голову.

- Если это такое ненавязчивое предложение потрахаться, то иди ты нахер! - возмутилась Шумилова.

- Вообще-то, у меня даже не было такой мысли...пока ты не сказала! - признался честно я, едва сдерживая смех и одновременно удивляясь тому, как в столь серьёзной ситуации я умудряюсь шутить. Скорее всего, это есть моя защитная реакция.

- Козёл! - прошипела девушка, надув губки.

- На секс намекаешь ты, а козёл я. Как скажешь. - развёл руками я.

Полина потупила взгляд, после чего ответила:

- Ладно, хрен с тобой, пошли! Только без глупостей! - Полина пригрозила мне пальцем, однако выглядела она скорее смешно, нежели свирепо.

- Как скажете, миледи! - съязвил я, выставив руки перед собой в знак примирения.

Путь до моего дома пролегал в основном через дворы. На верхних Чеканах многие дворы выглядят мрачно, благо хоть яркое солнце и ясное голубое небо скрашивали виды городской застройки. В пасмурную погоду при виде серых девятиэтажек хочется умчаться как можно дальше от этого "муравейника" навстречу прекрасной дали.

Находясь каждый в своих мыслях, мы вышли на бульвар. В отличие от дворов и городских застроек, бульвар выглядел красиво и живо в любую погоду и любое время суток. Громадные, величественные дома-новострои возвышались над старыми девятиэтажками, заправками и невысокими зданиями кафе, баров, банков и магазинов. Здесь жизнь всегда бьёт ключом. В супермаркетах стоят очереди, в кафе обедают влюблённые парочки и офисные работники, а в банках и офисах сотрудники занимаются решением проблем своих клиентов. И будучи полностью погружёнными в решение своих жизненных и бытовых проблем, они даже и не подозревают, что в ближайшие дни их жизнь перевернётся с ног на голову.

И когда я думаю об этом, меня одолевает чувство беспомощности и глубокой обиды за то, что я не могу ничем им помочь, не могу ничего изменить. Не могу спасти их. Однако, сейчас не время для сожалений. Мне в первую очередь нужно думать о том, как спасать себя, своих родных и близких мне людей. В конце концов, в глубине души я всё ещё храню надежду на то, что все разворачивающиеся вокруг маленькой страны события - лишь блеф и пустая паника, которая не приведёт ни к чему более серьёзному, чем обмен очередными воинственными заявлениями политиков.

Перейдя дорогу и миновав бульвар, мы снова попали во дворы и уже через пять минут мы стояли у входа в подъезд моего дома.

- Ты здесь живёшь? - спросила Полина, окинув взглядом типовую советскую девятиэтажку, которой было, наверное, лет сорок.

- Ну да. - пожал плечами я.

На лице у Полины не отразилось никаких эмоций. Она лишь кивнула головой в сторону железной двери с домофоном.

Зайдя в подъезд и поднявшись на лестничную площадку, мы вызвали лифт и поднялись на нужный нам шестой этаж. Отперев ключом тяжёлую железную дверь, мы попали в парадную. Провернув два раза ключ в замочной скважине старой советской двери, мы вошли в квартиру. Дома никого не было: отец на службе, Ева наверняка гуляет с подругами после школы.

- Проходи, чувствуй себя как дома, - я посмотрел на разувающуюся девушку, - ванная, туалет - направо, кухня прямо по курсу. Как руки помоешь, приходи на кухню.

- Окей. - коротко ответила Полина, после чего направилась в сторону ванной.

Сам же я направился на кухню. Хоть Полина и сама позвала меня на разговор, но ведь именно я пригласил её к себе. А значит, надо проявить хотя бы толику гостеприимства. К тому же, наверное впервые в жизни ко мне в гости пришла девушка. А Полина в довесок ко всему не просто девушка, а очень красивая девушка, хоть и мерзостная до невозможности!

Вот мне страшно интересно, зачем я ей понадобился? Причём настолько, что она готова забыть произошедшее вчера между нами. Действительно ли этот разговор важен для неё или есть какой-то подвох, который я по глупости не заметил?

Обо всём этом я рассуждал, наливая воду из под крана в чайник из нержавейки. Да-да, я всё ещё кипячу воду на газовой плите в чайнике со свистком, ну и что такого?

Тем временем звуки сильного напора воды, доносившиеся из ванной, стихли. А ещё через минуту в проёме возникла Полина.

- Садись. - я опёрся на столешницу, под которой расположились шкафчики и стиральная машина, и кивнул девушке на диванчик.

- Слушаюсь и повинуюсь! - съехидничала Полина, после чего прошмыгнула мимо меня и села на диванчик за стол.

- Кофе? Чай? - через плечо бросил я.

- Кофе, с сахаром. - ответила Шумилова.

И где же всё-таки кроется засада? То она всем своим видом показывает, что считает меня не более, чем биомусором, то она разговаривает со мной, как с равным себе. Нельзя исключать, что Полина пытается извлечь выгоду из этой ситуации, а потому нужно держать руку на пульсе.

- И так, ты вроде как хотела поговорить? - я первым завёл разговор.

Полина тут же напряглась, видимо обдумывая, с чего начать. Наконец, собравшись с мыслями, девушка начала говорить:

- Я слышала, о чём ты разговаривал с инструктором.

- И что? - пожал плечами я.

- Собираешься уехать из города? - спросила Шумилова.

- Ну да, как-то неохота сидеть потом под пулями. Тебе то что с того?

- И кто с тобой едет? - Полина подпёрла щёку ладонью.

- Сестру с собой беру и пацанов по возможности...

- Возьми и меня с собой. - перебила меня девушка.

Признаться честно, я немного опешил от подобной просьбы со стороны Полины. Вот чего-чего, а того, что она будет меня о чём-то просить, я никак не ожидал.

- Зачем тебе это? Тебя то наверняка куда-нибудь подальше в Европу увезут, когда начнётся война. - усмехнулся я, скосив взгляд.

- А я может быть не хочу становиться соучастницей военных преступлений! - резко возразила Шумилова.

- Вот сейчас не понял. С этого момента поподробнее. - напрягся я.

Вот это уже интересно. Выходит, Полина наверняка знает что-то, о чём я до недавнего времени мог только догадываться.

- Андрей, - наверное, она впервые за всё время назвала меня по имени, - мне известно то, что тебе скорее всего даже не снилось. Я конечно понимаю, что на вид у меня на уме деньги, да тусовки, но открою тебе секрет: не ты один умеешь думать.

- Ну так просвети меня! - развёл руками я.

Меня уже начинало раздражать, что Полина всё ходит вокруг, да около. Но одновременно с тем меня разрывало от интереса. Что же такого известно ей, о чём мне, по её мнению, могло только сниться?

Полина какое-то время колебалась, но всё же продолжила, выдержав небольшую паузу:

- Я думаю, что ты парень не глупый и сам понимаешь, что в стране "победившего капитализма" политика очень плотно повязана с бизнесом. - Полина говорила, пристально глядя на меня.

- Ну тут уж ты мне Америку не открыла! - съязвил я.

Проигнорировав мою издёвку, Шумилова продолжила:

- Я вчера подслушала разговор отца с каким-то неизвестным мужчиной. Они говорили о том, что русские знают...о чём-то, о чём не должны знать. Они говорили, что русские не должны успеть среагировать, что операция должна начаться раньше. А именно, двадцать седьмого декабря.

Полина сказала немного, но и этого было достаточно для того, чтобы в голове начали формулироваться страшные выводы. Выходит, всё взаправду! Будет война, но начнёт её отнюдь не Россия. Но тогда в чьих интересах новая резня на западных рубежах России. Зачем?

Я оказался прав. Пока простой люд проживает свою жизнь, ни о чём не подозревая, политики и бизнесмены уже спасают чемоданы с деньгами. И всё это в преддверии "операции", которая вот-вот начнётся. Остались считаные дни.

- То есть у нас есть всего неделя?

- Да. И я могу помочь с тем, чтобы убраться из города. - ухмыльнулась Полина.

- Чем же конкретно?

- Транспорт у вас вряд ли имеется. Не у отца же служебную стрелять будешь. - хитро улыбнулась девушка - Да и держу пари, денег у вашей гоп-компании не то, чтобы много.

- Откуда ты про отца знаешь? - удивился я. Не припоминаю, чтобы я ей хоть что-то говорил про отца.

- После того, что случилось вчера, уже все и всё про тебя знают, а ты и не в курсе? Да ты пещерный человек, не иначе. - фыркнула Полина.

- Какой есть. - протянул я.

Тем временем чайник засвистел, и я отвлёкся от разговора, чтобы налить кипяток в две кружки. Много времени это не заняло, и уже через минуту перед Полиной стояла чашка с горячим кофе, а я отпивал уже третий глоток из кружки со сладким чаем.

- Спасибо большое. - поблагодарила девушка, однако отступать от темы была не намерена - Так что, берёшь меня?

Я задумался. Если пораскинуть мозгами, то у меня нет веских причин не брать с собой Полину. В случае, если она не будет вставлять нам палки в колёса и раздувать конфликт, то её помощь может нам пригодиться. Загрузить багажник консервами и крупами, после чего давить на газ как можно дальше от города - звучит, как очень хорошая идея.

- Хрен с тобой, погнали! - махнул рукой я.

- Спасибо, - казалось, что Полина одарила меня самой искренней улыбкой, которую только могла из себя выдавить, однако спустя пару мгновений вдруг посерьёзнела, - только учти: хоть мы теперь вроде как и за одно, но это не значит, что я забыла всё, что было между нами.

- А я уж было думал, что мы теперь друзья! - ухмыльнулся я.

И прямо в этот момент Полина переменилась в лице. От былой радостной улыбки не осталось и следа, а на её месте оказался уже привычный надменный взгляд и даже некое презрение.

- И ты туда же, - тяжело вздохнула Полина, - а я ведь уже подумала, что ты умный человек.

- А вот сейчас поясни. - я скрестил руки на груди.

- "Друзья"! Как наивно и глупо! - жалостливо ухмыльнулась Шумилова.

- И что же тебя забавляет в слове "друзья"?

- То, как люди возводят в абсолют симулякр, иллюзию поддержки и опоры, нужную несамостоятельным, неуверенным в себе и несамодостаточным людям.

Казалось, мы с Полиной смотрели друг друга, как на больных людей.

- И откуда же в столь милой девушке столько цинизма?

- Жизнь научила, - сказала девушка, сделав пару глотков кофе, - когда сегодня так называемые друзья клянутся отцу в верности, а завтра нанимают киллеров - начинаешь делать кое-какие выводы.

- Может ты просто настоящей дружбы не видела? - парировал я.

- А ты как будто видел! Кого ты считаешь своими "настоящими друзьями"?

- Я думаю, ты с ними уже знакома. - усмехнулся я.

- Что же они такого сделали, чтобы называться настоящими друзьями? С чего ты взял, что завтра они не всадят тебе нож в спину? - Полина давила меня вопросами, к которым я не был готов. И хоть сердцем я и чувствовал, что я прав, однако чётких аргументов я привести не мог. Придётся придумывать на ходу, ибо я не могу ударить в грязь лицом.

- Потому что мы уже не раз проходили вместе через такие замесы, о которых ты только в книжках и читала. - парировал я, силясь сохранять спокойствие.

- А ты уверен, что они считают тебя своим другом? Уверен, что ваша дружба крепка? С чего ты взял, что когда вы попадёте под ещё более сильный пресс, чем те, под которыми вы были до этого, они тебя не бросят? - Полина продолжала зарывать меня в землю риторическими вопросами, на которые я так или иначе едва мог дать ей ответ.

- И что ты хочешь мне донести своими вопросами? - полным скептицизма голосом спросил я.

- Все человеческие взаимоотношения, будь то дружба или любовь, нужны ради взаимовыгоды. И когда ты перестанешь приносить своим друзьям выгоду, они тебя выбросят и найдут новую. - Полина сделала короткую паузу, отпивая кофе из кружки - Так что, малыш, нет у тебя ни друзей, ни любви. У тебя есть только союзники и деловые отношения. И я думаю, ты понимаешь, что довольно-таки легко жить с мыслью о том, что сегодняшние союзники завтра могут стать твоими врагами. Легко жить с пониманием того, что ничего не длится вечно.

- Сразу видно, рождается акула бизнеса. - ехидно ухмыльнулся я - Только вот открою тебе страшную тайну: обычные люди не всегда мыслят категориями прибыли и выгоды. Нам свойственны привязанность и эмпатия, мы помогаем друг другу в трудные моменты и ничего не просим взамен. Этим мы и отличаемся от вас, элит. Мы выручаем ближнего, потому что воспитаны так. А ваша когорта бизнесменов и политиков рыпается только тогда, когда деньгами пахнет! Мило конечно, что пытаешься навязать мне свои ценности, искренне веря в собственную правоту, вот только меня жизнь научила другому. Без друзей в этом мире не выжить, ибо без крепкого тыла так называемые союзники быстро оставят тебя у разбитого корыта. А помощь, безвозмездно оказанная другим, рано или поздно вернётся тебе в трудную минуту. И этому меня тоже жизнь научила! Но за заботу благодарю!

Полина промолчала, ибо ей попросту нечего было ответить на это.

В этом и крылась изначальная причина наших разногласий. Мы выращены в разных условиях, мы по-разному воспитаны, мы живём в разных реальностях. Нам никогда не понять друг друга и с этим стоит просто смириться.

- Ладно, чёрт с тобой, - тяжело вздохнула Полина, - верь, во что душа пожелает! Только одно условие - не мешайся! И тогда, я думаю, мы приживёмся.

- Как пожелаешь. - пожал плечами я.

- Ладно, спасибо тебе за разговор. Я, наверное, пойду. - сказала Полина, встав из-за стола.

Попрощавшись, Полина ушла, а я остался наедине с собой и своими мыслями. Разговор с девушкой оставил за собой смешанные чувства. Однако, в то же время я был рад, что мазок за мазком, штрих за штрихом, но план действий потихоньку начинал вырисовываться. Конечно, похоже это было скорее на отчаянную авантюру, имеющую бесчисленное множество "но" и не имеющую ни малейшего шанса на успех, но почему-то именно сейчас мне искренне хотелось сохранить надежду и положиться на то, что удача не покинет нас и будет всячески способствовать нам по пути нашего следования. И первым препятствием, которое мне следовало преодолеть, был предстоящий непростой разговор с отцом. Мне нужно было пересилить себя и всё ему подробно объяснить, чтобы получить зелёный свет на дальнейшие действия. И чем раньше мы поговорим, тем будет лучше.

***

Мы сидели на кухне вдвоём. На улице уже давно стемнело, однако освещение ещё не включили, а потому город погрузился в ночную тьму. Дул сильный ветер, и, возможно, даже шёл мелкий дождик.

Вот уже на протяжении нескольких минут между нами сохраняется тишина, отчего воздух буквально звенит от напряжения. А всё потому, что я никак не могу подобрать нужные слова, хоть до этого и прокрутил в голове все варианты развития диалога по несколько раз.

- Говори, как есть, чего уж... - тяжело вздохнул отец, отпив горячего чая из кружки.

- В общем, - выдохнул я, набравшись смелости, - пап, мне тревожно в последнее время. Тревожно за наше будущее. Словно беда надвигается на нашу страну, и избежать её невозможно. Мне кажется, что скоро начнётся война.

Отец почти никак не отреагировал. Лишь снисходительная ухмылка отделяла выражение его лица от того, чтобы быть названным безразличным.

- Выходит, ты тоже это заметил. Молодец, хвалю.

- Ты...ты знал?! - воскликнул я от удивления.

- Не знал, но догадываюсь. - флегматично отметил отец - вчера генштаб совместно с чрезвычайным комитетом резко ограничили доступ офицерского состава к данным вешней разведки, полученным за последние полгода. К тому же, СИБ усилил охоту на ведьм и пытается нарыть компромат на самых эффективных армейских командиров. Не знаю, что им ударило в голову, но всё это явно неспроста. Да и так называемая "элита" вдруг закопошилась, буквально наперегонки вывозят деньги в Румынию. Такие вещи тоже не происходят просто так. И это лишь то, что я вижу. А теперь представь себе, сколькое сокрыто от глаз простых смертных?

- И что ты собираешься делать? - спросил я.

- А что я могу сделать? Наше положение сейчас хуже некуда, мы словно меж двух огней. С одной стороны генштаб и американцы, с другой стороны Россия, и все от нас чего-то хотят. Генштаб хочет двадцать четвёртого числа отправить нашу бригаду на учения, на север страны. Они хотят полностью оголить Кишинёв, чтобы некому было его защитить, случись вдруг что. Всё, что я могу сделать - это как можно дольше оттягивать отправку...

- Но что делать мне, отец? - вопросил я.

- Ты должен защитить Еву, ибо никто кроме тебя не может этого сделать. Напишете последние сессии в школе и уезжайте к бабушке с дедушкой в деревню. Я думаю, сейчас на севере страны будет безопаснее всего.

- А как же ты? - я смотрел на него глазами, полными отчаяния и непонимания.

- Буду защищать Родину, - обречённо улыбнулся он, - как делал это всегда. Послушай, Андрей. Возможно, меня больше не будет рядом. Пора тебе становиться мужчиной, пора брать на себя ответственность и защищать близких.

Мне было больно от осознания того, что судьба многострадальной страны и маленького народа практически предопределена. И ещё сильнее сердце обливалось кровью от того, что я ничего не могу с этим сделать. Хотелось рыдать от своего собственного бессилия. Почему так? Почему мы ничего не можем сделать, почему не можем защитить себя? Почему мы не можем сами взять в руки свою судьбу?

- И помни, Андрей, - тихо добавил отец, - всегда поступай по совести. Ведь будучи ведомым только моралью и нравственностью, ты останешься непобеждённым. Держи это у себя в голове. И тогда даже в кромешной тьме ты сможешь найти лучик света.

- Так точно, товарищ полковник. - пробормотал я.

Меня терзало стойкое ощущение того, что отец чего-то не договаривает. Он слишком спокоен и рассудителен, по нему и не скажешь, что мы обречены. Возможно, у него есть какой-то план. Но какой?