Приказано поступать по совести

Глава 18

23 декабря 2025 года, полдень.

2-я мотопехотная бригада национальной армии была приведена в состояние повышенной боевой готовности ещё с ночи на двадцать второе декабря. Были проведены приготовления к развёртыванию, а штаб бригады тщательно проработал план по организации мобильных бронегрупп для оперативного реагирования вооружённых сил на вторжение армии противника.

Но ни сами солдаты, никто из командного состава до последнего не верили, что может начаться война. Однако, когда в районе десяти часов утра, появились сообщения о том, что блокпосты на государственной границе уничтожены, комбат Ионеску понял: "Началось".

Не прошло и часа, как в городе раздались первые взрывы. Едва ли бригада была поднята по боевой тревоге, как в небе над расположением возник рой из нескольких десятков дронов-камикадзе. Существенного ущерба налёт не нанёс: потери в личном составе и бронетехнике были минимальны, разрушения были не критичны. Десять человек получили ранение, два "Хамви" были уничтожены, а в остальном максимум окна в казармах повышибало.

Однако суть атаки крылась в другом. Противник направлял усилия не на то, чтобы нанести бригаде ущерб, а на то, чтобы ввергнуть личный состав в панику и развалить последнее боеспособное соединение изнутри. Однако, вопреки ожиданиям, враг своего не добился.

Срочники оказались устойчивы эмоционально и быстро взяли себя в руки, не став придаваться панике.

Майор Ионеску отчаянно пытался связаться с полковником Белозёровым, однако все попытки были тщетны. Военная база на телецентре оказалась уничтожена, главный офис Службы Информации и Безопасности молчал ещё со вчерашнего вечера. Из всех имеющихся данных, командиры батальонов сделали вывод, что город потерян, а единственные глаза и уши в Кишинёве - разведывательные БПЛА.

В первый час в город были посланы десятки малых разведывательных дронов, однако не один не вернулся - в городе действовали средства РЭБ противника. Адекватно оценить происходящее в Кишинёве не представлялось возможным.

А тем временем полковник всё не выходил на связь, а потому Ионеску принял решение связаться с министерством обороны для получения дальнейших указаний. Однако и там комбат услышал лишь тишину. Министерство обороны молчало.

Командиры ждали приказа, а потому бойцам не оставалось ничего, кроме как не покидать базу и ждать.

Радиоэфир разрывался тысячами голосов. Они кричали, стонали, плакали, молили о помощи. Моральный дух у бойцов был на дне. Хотелось помочь, сорваться с места, взять в руки оружие, завести всю имеющуюся в распоряжении бронетехнику и на всех парах поспешить к городу, на помощь мирным людям, коих страна бросила на произвол судьбы. Оказавшись лицом к лицу со смертельной опасностью, они были обречены. И от того солдатам становилось ещё горче. Сейчас, когда они - те самые несколько сотен молодых парней - единственные, кто может спасти миллионы людей от пришедшей беды, им оставалось лишь ждать приказа от вышестоящего командования.

А приказа всё не было. Правительство и министерство обороны хранили молчание. Ни экстренных заявлений, ни введения военного положения, ни призывов сохранять спокойствие. Вообще ничего...

- Товарищ майор, разрешите обратиться! - обратился молодой сержант к высокому коренастому комбату.

- Разрешаю. - отозвался майор Ионеску.

- Есть весточка от министерства? В городе бои уже третий час идут! Нужно же что-то делать!

- Правильно!

- Нельзя же просто сидеть, сложа руки!

Послышались недовольные возгласы со стороны солдат.

От ответа увильнуть было нельзя. Солдаты ждали разъяснений хотя бы от отцов-командиров.

- Министерство обороны молчит, - тяжело вздохнул майор, - полковник Белозёров не выходит на связь уже больше двух часов.

- И что же всё это значит? - вопрошали солдаты, сверля комбата взглядами.

- Ждать, парни, ждать... - тихо, с горечью в голосе сказал Ионеску.

Ивана с Олегом, молча слушавших комбата, насквозь пронзила страшная мысль о том, что даже командиры не имеют ни малейшего понятия о том, что же делать. И всё, что им оставалось - это с ужасом и гневом слушать радиоэфира, который по-прежнему разрывался криками боли и страданий, что звучали одинаково на всех языках.

Но вот, неожиданно для всех, в помещение, запыхаясь, влетел полковник Белозёров.

- Ионеску! Командиров батальонов и ротных ко мне!

Майор тут же засуетился, однако особого приглашения никому не требовалось. Вслед за полковником, в казарму вошли командиры 2-го и 3-го батальонов, а ротные сразу же окружили комбрига, приготовившись внимательно слушать его.

- И так, товарищи командиры, - тяжёлым голосом начал полковник, - обстановка в городе хуже некуда! Главные улицы уже контролируются врагом.

- А как же военная база на Телецентре? - вопросил один из ротных.

- Её уничтожили ещё утром. - пояснил Ионеску.

- Наших сил в городе больше нет. - добавил Белозёров.

- А кто же тогда ведёт бои? - спросил майор.

- Организованного сопротивления не было с самого начала. Сопротивление имеет очаговый характер, бои ведут полицейские и остатки наших сил, базировавшихся на Телецентре.

- А что министерство обороны? - одновременно задали вопрос все командиры.

- Нет больше министерства! - отрезал комбриг.

- Как это? - посыпались на него многочисленные вопросы.

- А вот так вот! Бросили они нас! Грёбаные чинуши! - прорычал Белозёров.

- Товарищ полковник, объясните, что значит "бросили"? - не отступали ротные. Ситуация становилась всё запутаннее и офицерам также, как и бойцам, были нужны ответы.

- Приказов нет, потому что нет больше министерства обороны! Они сдали страну, а сами в Европу сбежали! Бросили нас здесь на произвол судьбы!

- С чего вы это взяли? - не веря, спросил майор Ионеску.

- Ты правда думаешь, что если бы министерство продолжало функционировать, оно бы сидело, засунув язык в жопу и смотрело бы, как умирают люди? Думаешь зря они загнали все войска куда подальше на север страны на пресловутые учения?

- Вы хотите сказать, что нас...предали? - осторожно уточнил один из ротных.

- Выходит, что так. - обречённо подтвердил Белозёров

- И что же нам делать? - вопрошали ротные - Нельзя же бездействовать, пока в Кишинёве гибнут наши граждане!

Полковник пожевал губами, многозначительно хмыкнув. Без преувеличений, сейчас в его руках была не только судьба бригады, но и судьба всей страны. Принятие решения далось ему тяжело. Силы, очевидно, неравны. Взять город под уверенный контроль - непростая задача даже для полнокровной дивизии, укомплектованной профессионалами по штату военного времени. В свою очередь, полковник Белозёров не располагал такими ресурсами и вместо танковой дивизии, оснащённой по последнему слову техники, у него была мотопехотная бригада, численность которой едва ли достигала тысячи солдат.

Да и само слово "солдат" - громко сказано. Скорее восемнадцатилетние пацаны, вчерашние школьники, не имеющие реальной боевой подготовки. Ими движила ярость, желание поквитаться с теми, кто устроил весь этот кошмар. Но простит ли себе полковник, если в бой против матёрых волков он бросит совсем ещё зелёных пацанов. Что он потом расскажет их матерям? Кто будет виноват, что командование допустило такую катастрофу? Кто виноват в том, что единственные люди, которые могут спасти страну - молодые мальчишки, едва ли закончившие школу? Некоторые в армии так вообще пару месяцев...

Но вдруг перед глазами полковника встала ужасающая картина, от которой кровь стынет в жилах. Пылающий город, сгоревшее небо, трупы, лежащие в лужах крови и грязи прямо на дороге, а между ними ходят те самые палачи, завершающие зачистку. Не сталкиваясь с сопротивлением, они чувствуют себя хозяевами и продолжают учинять геноцид, уничтожая всё на своём пути.

В момент все сомнения исчезли. Покинуть часть и начать бой - самоубийство, пойти на которой может либо безумец, либо глупец. Но совесть подсказывала по-другому. Нет, она не подсказывала! Она приказывала!

- Солдаты! - возгласил полковник Белозёров, после чего за считанные мгновения в казарме воцарилась тишина. Бойцы замерли в ожидании того, что скажет единственный человек, способный принимать решения в сложившихся обстоятельствах. Быть может, сейчас от выбора этого человека зависит судьба небольшой страны, утопающей в крови и сгорающей под ударами ракетных систем.

- Я даже не знаю, с чего и начать...Плохих новостей настолько много, что и не сосчитать. А хорошие едва ли есть...

- Говорите уж как есть, товарищ полковник! - послышался возглас кого-то из солдат.

Из разных концов огромного помещения раздались одобрительные выкрики. Десятки, и даже сотни солдат ожидали хоть каких-то внятных разъяснений по поводу того, кто напал, с кем придётся вести бой и что же всё-таки происходит в городе.

- Что ж, бойцы, обстановка настолько дерьмовая, насколько может быть. Похоже, мы подверглись вторжению со стороны армии России. Враг говорит по-русски, носит русскую экипировку, а бронетехника его обклеена буквами Z. - полковник сделал паузу, окинув взглядом поникших солдат.

Ивану обстановка виделась почти что безнадёжной. С одной стороны молодые парни, у которых едва молоко на губах обсохло. И этим "яслям" предстоит столкнуть с хоть и потрёпанной, но самой боеспособной армией мира, личный состав которой получил бесценный и уникальный боевой опыт в боях за поля и города Украины. Так есть ли смысл вступать в первый и последний бой, ежели у бригады почти что нет шансов хотя бы не быть уничтоженной на подходе к городу. Выходит, последнее боеспособное соединение национальной армии обречено на бесславную и трагическую погибель.

Неужели маленькая республика должны погибнуть именно так? Уйти в небытие, не имея шанса на спасение, и никто не протянет руку помощи умирающей стране, не спасёт сотни тысяч мирных жителей, обречённых на геноцид. Ивану попросту не хотелось верить в то, что надежды больше нет.

- Но это не русские! - вдруг заявил Белозёров, отчего по залу пронеслась волна вздохов и перешёптываний - Находясь в городе, мне удалось захватить тело. Это был "русский" солдат, облачённый в военную форму и экипировку русской армии. Но на теле у него я обнаружил татуировку. На ней было написано: "Academi"...

- Это же...

- Это ЧВК "Blackwater"! - Выдохнул полковник.

Все замерли в ожидании того, что скажет Полковник. Солдаты ему безоговорочно доверяли.

- Не буду скрывать, ситуация безнадёжная. - тяжело вздохнул Белозёров - Воздушное пространство занято вражескими БПЛА. На поддержку авиации и артиллерии рассчитывать не приходится. В городе господствует враг, военная база на телецентре уничтожена. Мы одни, помощи ждать неоткуда.

- Ежели мы и так обречены, то мы ждём приказов, товарищ полковник! - воскликнул Ваня.

В тот момент солдаты, облачённые в военную форму и бронежилеты, были похожи на маленький детей, будто бы ожидающих, что решит родитель. И долго ждать не пришлось, ибо полковник всё для себя давно уже решил. Осталось лишь узнать, готова ли тысяча молодых парней пойти за ним на самоубийственный боевой выход, не имея никаких шансов вернуться домой.

- Поднимите руки, кто из Кишинёва! - приказал Белозёров.

Руки подняли все до единого, даже те, кто был из других сёл и городов, ибо все прекрасно понимали, к чему ведёт комбриг.

- Отлично...для меня, как и для вас всех, Кишинёв - родной город! Я родился, вырос здесь и прожил всю свою жизнь! И сколько раз мне приходилось его покидать, столько раз я в него всё равно возвращался! Там остались все мои друзья, там остались мои дети! Я знаю эти улицы лучше, чем что-либо в своей жизни, потому что мой город - часть моего сердца, моей души! Это наш город, наша страна! Не смеют захватчики хозяйничать на улицах наших родных городов, не смеют топтать наши поля! В прошлом году мы уже заявили о том, что мы сами решаем свою судьбу! Американцы нам этого не простили! Не знаю, как вы, парни, а я за родную землю умереть готов!! Если уж на то пойдёт, я и сам готов отправиться в Кишинёв. Решайте, со мной вы или нет!

На мгновенье воцарилась гробовая тишина, но никто не мешкался. Солдаты давным-давно всё для себя поняли. Каждого так или иначе что-то связывает с каменными джунглями исполинских размеров, раскинувшихся несколькими километрами западнее расположения части. И молодые парни, даже не представляющие себе, что поджидает их на улицах теперь уже враждебного города, готовы отправиться прямиком в ад вслед за отцами-командирами. Потому что родная земля в опасности, потому что Родина позвала и потому что больше некому встать на защиту мирных людей. Никто кроме них не может ничего противопоставить оккупантам.

- Я готов, товарищ полковник!

- Я тоже!

- И я!

- И я!

Один за другим послышались утвердительные возгласы бойцов, почти мгновенно заполонившие казарму. Бойцы, без страха и тени сомнений поддержали полковника Белозёрова, чего сам комбриг никак не ожидал, ибо он даже не знал, по какой причине молодые ребята решили отправиться в самое пекло. И дело было даже не в патриотизме и не в чувстве долга. Едва ли неделю назад хотя бы половина личного состава бригады твёрдо и чётко сказала бы, что готова воевать и умереть за страну, ежели так будет надо.

Но теперь всё изменилось, пусть прошло не так много времени. Всё изменилось сегодня. Всё изменилось пару часов назад. Сидя в части в ожидании приказа и безостановочно слушая радиоэфир, парни незаметно изменились.

Иван никогда не забудет услышанного. Никогда не забудет надрывный страшный материнский крик, разорвавшийся в эфире, словно гром. Никогда не забудет рыдания подростка, плачущего над телом убитой младшей сестрёнки. Не забудет хрип старика, умирающего от пронзившего его осколка. Не забудет отчаянный зов молодого человека, звавшего на помощь хоть кого-то, пока сам истекал кровью от многочисленных ран.

И Ваня, также, как и его сослуживцы, никогда не простит тех, кто рано утром пришёл к ним домой с ружьём. Они не простят захватчиков за сотни страшных, слёзных и надрывных криков, заполонивших эфир.

Голоса принадлежали разным людям, звали на разных языках, но тем не менее, все они были схожи, ибо крики боли и страданий всегда звучат одинаково.

Что ещё страшнее, так это то, что некоторые парни услышали по радио крики своих матерей, сестёр и девушек. Тотчас лица их менялись и слёзы катились по щекам. А в душе вместе с печалью светала ненависть скалистыми зубами. Это чувство куда сильнее, чем патриотизм мирного времени. И это чувство - гнев. Гнев человека, дом которого сжигают, разрушают до основания и отбирают всё нажитое. Ему нечего больше терять, ибо он и так потерял всё. Единственная его цель - расквитаться с теми, кто устроил весь этот кошмар, заглянуть им прямо в глаза, после чего уничтожить без капли жалости.

У него нет шанса, но прежде, чем отправиться в ад, он заберёт с собой как можно больше тех, кто учинил эту войну. А потому нет армии сильнее и непобедимее, чем толпа озлобленных, обделённых, желающих расквитаться со своими врагами людей.

- Вы пойдёте со мной? - снова спросил Белозёров, на этот раз обращаясь к офицерам.

- Я с вами, товарищ полковник. - твёрдо ответил комбат Ионеску. - Если нужно выбрать: умереть офицером или жить крысой, я лучше сдохну под пулями, но сохраню свою честь и сберегу совесть!

- Отлично" - воодушевлённо сказал полковник - Всем командирам немедленно прибыть в штаб бригады! Солдатам полчаса на сборы, собрать столько еды и патронов, сколько могут унести! Техникам проверить состояние всех имеющихся боевых машин, пополнить боезапас и приготовиться к боевому выходу! Мы выдвигаемся в Кишинёв!

***

- Какие, идеи товарищ полковник? - спросил Ионеску.

В штабе собрались командиры батальонного и ротного уровня. Пока солдаты готовились к выходу, нужно было спланировать операцию.

- Сколько бронетехники у нас в распоряжении? - спросил Полковник, обращаясь к командиру 2-го батальона.

- После сегодняшней атаки девяносто четыре единицы. - выпалил тот.

- Конкретнее!

- Двадцать два БТР-60, двадцать БМД-1, десять танков Т-64, остальное - грузовики, "Хамви", МТЛБ.

- Не густо... - вздохнул Полковник - Судя по всем, войска противника заходят в город с востока, по Вадул-луй-Водскому шоссе. Значит нам надо сделать крюк, чтобы не встретиться с ними.

Полковник, пожевал губами, изучая карту города, после чего взял со стола карандаш и обвёл на ней точку.

- Основные силы зайдут с юга. Аэропорт станет нашим основным форпостом. Дальше две бронегруппы двинутся в город и попытаются прорваться к центральному офису "Молдтелекома"...

- Но чтобы всё получилось, нужно отвлечь противника, разве не так? - спросил кто-то из ротных.

- Именно. - Белозёров подтвердил его догадки, после чего начал рисовать на карте стрелочки. - Мы двинем к восточному выезду две мобильные разведгруппы, завяжем бой, оттянем противника: пусть думает, что мы будем заходить с востока.

- Но, товарищ полковник, почему аэропорт? Почему офис "Молдтелекома"? Зачем? - вопросил Ионеску.

- Нам офис "Молдтелекома" нужен для того, чтобы передать сообщение с просьбой о помощи в Москву. Аэропорт нам нужно будет удержать, как точку высадки для русского десанта.

- Вы надеетесь на русских? - удивился комбат.

- Боюсь, нам больше не на кого надеяться, кроме как на них. Посмотри вокруг, в одиночку у нас нет никаких шансов! Но если они придут, и к тому моменту нам удастся удержать аэропорт, мы сможем отбить город.

Повисла тишина. Полковник ждал реакции со стороны командиров. Однако возразить им было нечего, так как Белозёров предлагал самый рациональный вариант. Ломиться в город напрямую - чистое самоубийство. Полковник же предлагал действовать разумно.

- Хорошо, товарищ полковник! - почти хором согласились командиры батальонов. Командуем боевой выход?

- Так точно! - подтвердил полковник.

***

Иван сидел рядом с БТРом, у которого было велено собраться его отделению. Был объявлен боевой выход, с минуты на минуту должны были дать команду на погрузку в бронемашины.

Ивана трясло от напряжения. Однако он больше не чувствовал страха. Отчего то в один момент он просто перестал бояться. Лишь адреналин зашкаливал, отчего колени подкашивались, а по всему телу то и дело бежали мурашки.

- Макси, тебе что, совсем не страшно? - удивлённо вопросил Олег.

- Я уже своё отбоялся... - многозначительно ответил рядовой Максименко.

- Не знаю, как ты, а мне страшно до мурашек! - воскликнул Мельник.

- Не бойся, я тебя прикрою. - улыбнулся Ваня и по-дружески хлопнул товарища по плечу.

- Смотри, в штаны не наделай, Мельник! - откуда-то со стороны соседней БМД раздался насмешливый отклик.

К парням подошёл высокий, крепкий молодой человек - головная боль для всего отделения Ивана. Призванный весной, он был тем, кого раньше называли "дедами". А значит, не миновать молодым было подколов и издёвок. Благо, до драк не доходило: командирский состав вовремя пресекал назревающей конфликты среди личного состава.

- А ты как всегда, - флегматично подметил Иван, - всё катится к чертям, а тебе лишь бы шпынять кого-нибудь.

Никогда ранее Иван так дерзко на подколы не отвечал, отчего сам удивился невесть откуда взявшейся смелости.

- Макси, тебе походу зубы лишние мешают! - разозлился "дед" с позывным Тумба - Могу исправить это недоразумение!

- Ну попробуй! - выступил вперёд Олег, словно бы бросая вызов задире.

Так бы парни и подрались, если бы по общему каналу связи не дали команду на погрузку в бронемашины. Услышав хрипящий в рации голос, Ваня осознал, что с этого начинается его боевой путь.

Взревели моторы броневиков, по воздуху разнеслась вонь машинного масла и топлива. Солдаты облепляли броню боевых машин, словно мухи, хватаясь за выступы как можно крепче. Где-то впереди покидали территорию базы танки. Наконец, БТР, на котором сидел Иван, тронулся с места, и, покинув расположение бригады, бронемашины понеслись вперёд по шоссе, на полной скорости устремившись к пылающему Кишинёву.