Приказано поступать по совести

Глава 22

23 декабря 2025 года, день.

В небольшом затемнённом помещении без окон не было почти ничего кроме небольшого стола и настенного табло. Само помещение было служебным и, что немаловажно, находилось под землёй. Этим оно привлекло командный состав бригады, который счёл его идеальным для размещения оперативного штаба. По замыслу полковника Белозёрова, штабное помещение должно быть вдали от ушей и глаз противника, недосягаемо для артиллерии, дронов и других средств поражения.

По приказу старших офицеров, из каморки было убрано всё лишнее, включая стеллажи и шкафчики, где складировался инвентарь для уборки многих десятков помещений такого масштабного сооружения, как аэропорт. Как итог, в каморке остался лишь стол, да настенное табло. На табло сразу же был вывешен наскоро начерченный план аэропорта и близлежащих территорий, на столе раскинулась карта города, на которой разноцветными линиями, штриховками и точками были обозначены зоны контроля. Поверх карты стояли два ноутбука и несколько устройств связи.

В этот момент вокруг стола собрался весь уцелевший старший командный состав. И все они стояли, склонившись над столом и вслушиваясь в какофонию звуков, исходящую из динамика одной из раций. Эту рацию разведотряду удалось захватить у погибших солдат противника. Тем самым они оказали огромную услугу отцам-командирам. Рация американцев позволила военным непрерывно слушать радиоэфир наступающих подразделений противника и тем самым составлять более детальную картину происходящего не только в Кишинёве, но и на территории всей республики.

Долго и внимательно офицеры вслушивались в искажённые помехами и радиоволнами голоса, доносящиеся из динамика. Порой в эфире звучали ужасающие вещи, от которых на лицах казалось бы суровых людей, которым чужды эмоции, проступали иногда гнев, а иногда и слёзы. Голоса американских солдат на русском языке передавали данные о зачистках жилых массивов, о количестве убитых мирных жителей, о взорванных зданиях и сожжённых автобусах. Некоторые говорили об этом с ноткой сожаления, а кто-то даже с усмешкой.

Но несмотря на всю боль и отвращение, испытываемые офицерами от услышанного, из нескончаемого потока сухих отчётов и рапортов о зачистках удалось выудить полезную и даже жизненно важную информацию.

Как оказалось, уловка с небольшими мобильными отрядами, якобы проводившими разведку боем на восточных подступах, сработала. Враг повёлся на столь нехитрый трюк и обратил большую часть своих средств наблюдения и разведки на восточные подступы к Кишинёву, ожидая застать врасплох несущиеся на всей скорости бронегруппы, лишённые связи. Таким образом, командиры Куб и Тигр, пусть и ценой собственной жизни, но выиграли столь драгоценное время для колонн Кишинёвского гарнизона.

Уже сейчас было очевидно, что без их отважной вылазки бригаде вряд ли удалось бы взять аэропорт под свой контроль почти без потерь, а уж о прорыве к центру можно было бы забыть.

Кроме того, сам рывок в центр города, к главному офису "Молдтелекома", с целью передачи сообщения с просьбой о помощи в Россию, удался. Когда американцы начали рапортовать о столкновении с бронегруппой Национальной Армии, в ходе которого были уничтожены два танка, полковник Белозёров на пару с комбатом Ионеску успели дважды похоронить всю операцию. Однако, когда в эфире с тревогой и даже страхом заговорили о том, что офис "Молдтелекома" захвачен, а молдаване готовятся к обороне, это стало настоящим праздником для командного состава. Это означало, что надежда на счастливый исход всего происходящего ужаса всё ещё жива.

Но до сих пор неясно было лишь одно: удалось ли бойцам отправить зов о помощи? Этот вопрос не давал офицерам покоя, и был лишь один способ узнать об успехе операции - ждать сигнала от Кожокару. Но кое-что было достоверное известно - приведение Директивы-56 в действие неизбежно - это лишь вопрос времени. Кожокару и его бойцам не удастся удержать офис, а отдавать его американцам нельзя ни в коем случае. Единственный разумный выход под стать ситуации - выполнить Директиву-56. Предварительно полковник проинформировал офицеров о существовании 56-ой и 33-й Директивы.

И хоть Директивы и были мощным козырем в рукаве Национальной Армии, об их применении говорили с настороженностью и даже некоей тревогой. Сложилось ощущение, что прибегнуть к Директивам - значит осознать безнадёжность своего положения и открыть ящик Пандоры. Если дойдёт до применения Директив - выходит иного спасения для республики нет, кроме как прибегнуть к крайним мерам.

И вот, случилось то, чего до последнего надеялись избежать командиры. Раздался оглушительный раскат. Задрожала земля, свет в помещении замигал. Директива-56 была приведена в действие.

Вдруг в дверь трижды постучали. Один из офицеров поспешил отворить дверь, на всякий случай держа руку на кобуре с пистолетом. В проёме нарисовался запыхавшийся и покрасневший сержант Гуляев.

- Товарищ полковник, - тараторил сержант, - выпущена сигнальная ракета! Зелёный сигнал!

- Получилось. - тяжело вздохнув, улыбнулся Ионеску.

- Молодец, майор! - воодушевился Белозёров, после чего обратился ко всем присутствовавшим в штабе, в том числе и к сержанту Гуляеву, - Бронегруппа выиграла столь драгоценное для нас время, и мы обязаны воспользоваться им. В скором времени американцы бросят всю свою мощь, дабы захватить аэропорт. Мы же должны его удерживать, не считаясь с потерями. Единственная наша задача - удержать аэропорт до прихода русских войск и не допустить исполнения Директивы-33!

Само упоминание Директив каждый раз звучало, как нечто дьявольское, являющееся порождением самой смерти. В отличие от пятьдесят шестой, тридцать третья Директива не была козырем в рукаве военных, как может показаться на первый взгляд. Она была проклятием, великим злом, способным уничтожить человечество. Но вместе с тем Директива-33 несла в себе благо, спасение для всего рода людского. Привести Директиву-33 в действие - значит заключить сделку с совестью и взять на себя ношу путеводной звезды человечества, миссия которой - провести людей в новую эру мира и процветания. Ведь вслед за кромешной тьмой неминуемо последует яркий и светлый восход. Иного не дано.

- Сержант, доложите обстановку. - обратился Белозёров к сержанту.

- Все раненные эвакуированы вглубь здания - всего их семьдесят четыре человека. Уцелевшие отряды перегруппировались и выстроили новые оборонительные порядки. Техника на внешних подступах была практически полностью уничтожена. Там у нас остались только мины.

- Ясно. - полковник пожевал губами, тщательно анализируя сказанное Гуляевым.

Потери были страшны, особенно в свете того, что за спиной основных сил бригады был только один бой. Бойцы на своей шкуре вовсю ощутили реалии современной войны. Не сталкиваясь с противником лицом к лицу, армия уже понесла потери. Если так пойдёт и дальше, оборона аэропорта рискует превратиться в групповое самоубийство.

- Что предпринимает противник? - вопросил комбат Ионеску.

- Штурмовые группы врага достигли "Ворот города" и остановили продвижение. Сейчас над районом аэропорта кружат БПЛА американцев.

- Решили взять нас измором! - воскликнул кто-то из ротных.

- Этого нельзя допустить. - констатировал Ионеску.

- Предложения есть? - обратился к присутствовавшим комбриг.

На добрые несколько минут воцарилась звенящая тишина. Издали доносились глухие раскаты и стремительные автоматные очереди, напоминая о кипящих в городе боях. Хотя боями эти столкновения едва ли можно было назвать. Скорее враг бросал значительные силы на зачистку города и окончательное подавление очагового сопротивления небольших отрядов полиции и армии.

- Разрешите высказаться, товарищ полковник? - подал голос сержант Гуляев, тут же обратив на себя взоры офицеров.

- Разрешаю. - снисходительным тоном ответил полковник, с отцовским теплом посмотрев на молодого сержанта.

- Если противник не собирается вступать в прямое боестолкновение, так может заставим его играть по нашим правилам? - выдвинул предложение Гуляев.

- Что ты имеешь ввиду? - уточнил Ионеску, начиная догадываться о замысле сержанта.

- Мы уже дважды добились успеха, прибегнув к тактике малых мобильных боевых групп. Так почему бы не воспользоваться этим вновь?

- Вы предлагаете навязать американцам встречный бой?! - одновременно с ужасом и возмущением воскликнули ротные.

- Именно. - слегка ошарашенно ответил Гуляев.

- Вы хоть представляете, какими будут потери в случае провала? - резко возразили командиры рот.

- Представляю. И такой исход мне видится лучшим, нежели глупо и бессмысленно погибать под ударами дронов. - взяв себя в руки, сухо парировал сержант.

- Я поддерживаю предложение сержанта Гуляева! - отрезал Белозёров, поставив точку на дискуссии между командирами. - Столь отчаянное положение требует решительных действий. Мы не можем себе позволить ни толики слабости. Если противник медлит, мы должны воспользоваться этим. Если он несётся на огромной скорости , наша задача - подставить ему подножку. Приказываю в ближайшие полчаса сформировать три мобильных отряда и приготовиться к боевому выходу. Возражения не принимаются! Всё ясно?!

- Так точно! - хором возразили командиры.

- Выполнять!

***

После налёта БПЛА потрёпанные подразделения бригады отступили внутрь здания, передав оборону в руки свежих отрядов, пока ещё не знавших потерь. Санитарные потери были страшны. Смрад и крики раненных с каждой минутой давили всё сильнее, отчего хотелось свернуться в клубок и завопить во всё горло, представить, будто всё это просто ночной кошмар.

В таких условиях предыдущий день казался прошлой жизнью. Жизнью, где не было боли и страха, где не приходилось ежеминутно заглядывать опасностям прямо в глаза. Иван не помнил, когда он ел в последний раз. Но даже так ему кусок не лез в горло. Перед глазами сразу же вставали обезображенные тела мёртвых и раненных товарищей, отчего тошнота брала над рядовым верх.

Но кроме того, что большая часть бойцов вступила в свой первый бой, изменилось и ещё кое-что.

В минуты тишины, когда бригада зализывала раны и перегруппировывалась, двум небольшим отрядам удалось оттащить в здание аэропорта тела американцев, погибших при штурме аэропорта передовым отрядом Национальной армии. Когда тела были эвакуированы вовнутрь здания, там их удалось тщательно осмотреть. Найденное развеяло все тайны и недосказанности. У всех, как у одного, мёртвых солдат на всю спину были набиты крупные печатные буквы: "Academi", в то время как на груди красовалась медвежья лапа, взятая на прицел. Это всё было похоже скорее на безумие. Они говорили на русском языке, были обличены в экипировку армии России, вооружены исключительно русским оружием.

Звучали самые разные теории, одна абсурднее другой, но самая грамотная и исчерпывающая была высказано комбатом Ионеску: это провокация, с целью обвинить Россию в геноциде и разрушительной войне, кровавый спектакль, стоимостью в миллиарды долларов. Одно было ясно: истинный враг республики - армия США. И многим было трудно в это поверить. Как же так вышло, что те, кто гордо называл себя друзьями и союзниками молдавского народа, кто клялся нам в верности и давал обещания защищать нас, теперь разгуливает по улицам наших городов, истребляя всё живое на своём пути. Как же так...

Пять минут назад ушла последняя эвакуационная группа. Колонна грузовиков под прикрытием двух БТР отправилась на юг, оставляя аэропорт позади. Теперь исполинское сооружение целиком и полностью находилось под контролем военных.

Рядовому Максименко казалось, что так бы он и сошёл с ума, если бы в главном зале не возник сержант Гуляев.

- Бойцы, внимание! - во весь голос объявил сержант, отчего десятки взглядов устремились в его сторону.

Все молчали, ожидая, какие новости или приказы преподнесёт им сержант.

- Нам поставлена новая боевая задача! Тремя мобильными отрядами пробиться к "воротам города" и навязать противнику бой, нанеся ему максимальный ущерб! Приказываю бойцам первого и второго взводов собраться в главном зале и приготовиться к боевому выходу!

- Прошу прощения, товарищ сержант, а в чём смысл? Это же форменное самоубийство! На танки и БМП, да с автоматами...

- А сидеть здесь и подыхать под ударами дронов - в этом много смысла? Враг медлит, и мы обязаны этим воспользоваться! Иначе всё, что мы делаем, перестанет иметь смысл!

Воцарилась мёртвая тишина. Каждый был по своему прав. Идея навязать врагу свою игру сродни добровольной погибели, но если сидеть и бездействовать, тогда американцы похоронят остатки Национальной Армии нескончаемым шквалом дронов и ударов артиллерии.

Ещё несколько часов назад Иван отказался бы выполнять приказ командира своего взвода, посчитав его глупым и даже безумным, но сейчас, впервые столкнувшись с новой реальностью, он понял, что слова "движение - это жизнь" приобрели буквальный смысл. Чем больше солдаты сидят на месте, тем больший простор для действий они оставляют противнику. Падение обороны аэропорта уже является вопросом времени, а если дать американцам подготовиться, как следует, то гибель бригады, а вместе с ней и республики, станет делом одного массированного комбинированного удара с воздуха.

Нужно что-то делать - в этом сержант безусловно прав. Истину этих слов рядовой Максименко прочувствовал на своей шкуре. И даже если все смалодушничают и откажутся выполнять приказ, Иван всё равно подчинится вышестоящему командованию и, ежели так будет правильно, пойдёт даже на самоубийство.

Иван оглядел стоявших вокруг него бойцов. В глазах ранее уверенных и суровых солдат читались страх и неуверенность. Увидев ужасы войны своими глазами, взглянув на то, как страшно выглядят раненные, почувствовав мерзкий запах крови и пороха, животная боязнь за собственную жизнь и чувство обречённости взяли верх над желанием отомстить. Такими темпами оборона может обрушиться без боя. Дезертирство и падение морального духа хуже любого оружия.

- Ни за что! - раздался позади дрожащий голос.

Иван оглянулся. Смелое возражение принадлежало неказистому пареньку из соседнего взвода. По его плюгавому и худощавому телосложению, по веснушкам и очкам на глазах можно было с уверенностью сказать, что насмешек в школьные времена ему пришлось вытерпеть немало.

По толпе пошла волна перешёптываний.

- Поясни. - с удивлением в голосе ответил Гуляев.

- Вы просто бросаете нас на мясо! Я не буду умирать за старых пердунов из штаба, которые хотят лишь спасти свои шкуры!

Послышались одобрительные выкрики, множившиеся с каждым мгновением. Про себя Иван удивился тому, что одного лишь налёта хватило для того, чтобы бравада улетучилась, а на смену ей пришла паника.

- А хрен ли ты здесь тогда забыл, неженка? Какого чёрта вообще в армию пошёл, если жопу свою подпалить боишься?

- Да я вообще не собирался воевать! Я должен был уже в Европе быть, а не сидеть в этой дыре и воевать за эту сранную республику!

Недовольство в рядах бойцов начало стремительно нарастать. И главной проблемой было наличие оружия у толпы, что в любой момент могла стать враждебной.

- Мы не будем умирать из-за тупости командиров!

- Вам надо - вы и воюйте!

- Нахрен эту страну!

Иван сжал кулаки.

- А вы я смотрю до сих пор не поняли, - громко возгласил Иван, отчего толпа тут же утихла - Игры кончились, теперь всё по взрослому! А вы канючите, как дети малые! Думаете, будто если вы пустите сопли, то придёт мамочка, утрёт носик и сиськой накормит!

Даже Олег был в шоке от того, как внезапно не на шутку разошёлся его товарищ.

- Бездарные политиканы продали республику! СИБ самораспустилась, бросила нас умирать! Мы - последние, кто может спасти республику, кто может остановить тварей, пришедших к нам с войной! Мы, и никто больше!

Иван бросил гневный взгляд на плюгавого, съёжившегося от страха:

- В Европу хотел свалить, сучара трусливая?! Оглянись вокруг - вот она, твоя Европа! Вот, цивилизация! Вчера уверяли, что мы их друзья, а сегодня молча смотрят, как американские бомбы падают на наши дома! Доволен, ублюдок?! Или французские круассаны и немецкое пиво вкуснее свободы?!

Рядовой Максименко оглядел всех стоявших вокруг него бойцов, после чего покрепче перехватил автомат.

- Мы - последняя надежда Молдовы на выживание! И если вы настолько трусливы, что боитесь себе в этом признаться, то вы такие же враги республики, как и американцы!

Выдержав недолгую паузу, Иван продолжил уже спокойным голосом, однако выглядел он ещё более пугающе:

- Даже если все находящиеся здесь откажутся выполнять приказ, я всё равно останусь до конца со своими командирами, до последнего буду защищать республику! Я расстреляю любого, кто будет сеять панику! Если вы трусы, то примите свою смерть достойно! Если же вы сумели сохранить хотя бы капельку достоинства, то возьмите себя в руки и защищайте страну, как наши деды защищали Советский Союз от немцев! Они победили, потому что не сдались, не испугались! И мы тоже обязаны победить, чтобы не предать их память поруганию!

Вопреки всему, экспрессивная речь Ивана поставила на наметившемся мятеже жирную точку. Пелена спала с глаз солдат, паника была обуздана. Бойцам стало ясно, что животный страх - это не более, чем слабость, которая может сгубить как их самих, так и их товарищей. Им был поставлен сколь незамысловатый, столь же и сложный выбор: умереть, как трусливая собака или же сразиться за жизнь. И большинство выбрали сражение.

Когда страх начинает брать верх над остальными эмоциями и толпа погружается в хаос, рядом вовремя должен оказаться тот, кто сможет навести порядок и повести напуганное стадо за собой, задав ему направление и одарив надеждой. В сложившейся ситуации надежды давно не осталось. Всем и так ясно, что оборона аэропорта - предсмертная агония последних уцелевших подразделений, попытка выиграть хотя бы немного времени в надежде на чудо.

Когда бойцы увидели несущуюся в небеса сигнальную ракету, источающую зелёные искры, внутри многих вновь зажёгся маленький огонёк той самой надежды. Надежды на то, что весь этот кошмар закончится, что Жизнь победит, что захватчики, насильники, мучители людей будут изгнаны. Но надежда эта наивная, детская надежда на то, что спаситель всё-таки существует, что русские, от которых Молдова долго и упорно отмахивалась, всё же смилуются, проявят милосердие и придут вновь, дабы спасти республику. Но в чертогах разума каждый понимал: они не захотят, не успеют, не придут...

Но что тогда заставляет Ивана и остальных драться? Глупая вера в пресловутого спасителя или же нечто другое? Что сподвигло их подчиниться приказу последних выживших командиров, ради чего они бросились в пылающий город, что называется, "с ножом на танк"? Ведь солдаты знали, что это чистой воды самоубийство, что шансов никаких нет. Что даже если они и добьются каких-то успехов, то домой они уже не вернутся. И всё же никто не дрогнул, никто не дезертировал. Все до единого пошли за полковником.

Они же могли отказаться, могли расстрелять командиров, ведь бойцов сотни, а офицеров едва ли больше дюжины. Могли бросить оружие, переодеться в гражданскую одежду и сбежать в Румынию, став беженцами. И принадлежность к уже несуществующей армии была бы их секретом, который остался бы позади, словно туманный эпизод из далёкой, словно бы и не их жизни. И пусть чувство вины терзало бы их долгими годами, пусть в кошмарах слышались бы стоны и крики умирающих людей. Всё это не важно, если они остались в живых.

И тут Ваня понял. Такому поступку нет логического объяснения! Он нерационален и для представителей современного общества потребления, главными ценностями которых являются деньги, удовольствия и статус, он будет непонятен, и даже покажется диким. Потому что в том, что они ринулись в самое пекло, нет никакого корыстного интереса. Холодный расчёт тут не при чём, потому что так бойцам приказала совесть. Это был именно, что приказ, отданный самим сердцем. Приказ поступать по совести.

***

Над головой зависли свинцовые серые облака, сверху припархивал снежок. Лицо обжигал холодный ветер, травинки и прутики больно хлестали по лицу, горевшему от многочисленных маленьких царапинок. Иван полз настолько быстро, насколько вообще мог. Впереди громко пыхтел его товарищ Олег, перебирая то одной рукой, то другой.

Солдаты ползли стройным рядом, сохраняя расстояние в пару метров друг между другом. Темп сбавлять было нельзя, иначе следующий за тобой боец уткнётся лицом в твои ноги. А потому приходилось раз за разом находить в себе силы, чтобы продолжать ползти, таща на спине тяжкий груз.

"Ворота города" уже виднелись из-за неуклонно приближавшейся дороги. Два пятнадцатиэтажных дома, уходящих в стороны вниз, словно лестницы. Меж них проходила широкая, шестиполосная трасса, перекрытая противником.

Враг спешно окапывался и выстраивал оборону у "Ворот", стягивая туда значительное количество бронетехники и личного состава. Было ясно, что столько сил ему для обороны не нужно, да и обороняться толком не от кого. Выходит, прав был полковник. Американцы просто медлят и этим нужно воспользоваться.

Пару раз над головой пронеслись дроны, наводя стрёкотом винтов страх на отряды. Обнаружение бойцов было недопустимо. Отступать некуда, и если американцы засекут молдаван, атакующие отряды будут уничтожены ударами с воздуха ещё на подходе.

"Прибыв на место, мы отдадим сигнал механизированному отряду, после чего бейте по противнику из всех стволов! Главное - нанести американцам максимальный ущерб в кратчайшие сроки, после чего раствориться в застройке!" - всплывали в памяти слова сержанта Гуляева.

Об организованном отступлении речи не шло. Если бойцы попытаются сбежать обратно тем же путём, которым и пришли, их уничтожат дроны. А потому, единственный выход - рассосредоточиться в городской застройке и сыграть с противником в прятки.

Впереди завиднелись оборонительные порядки противника. Бронированные машины перекрыли дорогу, на тротуарах виднелись шипы и пулемётные точки. У подъездов дежурили стрелки. Благо, сгребая со склада на базе все боеприпасы, бойцы прихватили с собой бесчисленное множество гранатомётов. Каждый нёс на себе по одному РПГ-7 и по два дополнительных снаряда.

Откуда-то спереди дошёл приказ Гуляева остановиться и приступить к занятию позиций. Бойцы подползли впритык к перекрёстной дороге, по другую сторону которой были позиции американцев. Рассосредоточившись вдоль дороги, солдаты приступили к подготовке к атаке. Иван огляделся: бойцы судорожно проверяли боезапас и заряжали гранатомёты, стараясь совершать как можно меньше лишних телодвижений, дабы избежать обнаружения. Как оказалось, БПЛА были не единственными глазами противника.

При визуальном осмотре позиций врага сержант Гуляев засёк американских снайперов в окнах последних этажей "Ворот города". Выходит, солдат в очередной раз спасла излишняя уверенность врага в том, что он полностью контролирует ситуацию в городе. От осознания, что только хитростью и внезапностью молдаване сумели достигнуть некоторых локальных успехов, Иван усмехнулся. Они - солдаты - собака, которая прикладывает сверхусилия, дабы сразить слона. У них нет ни единого шанса на победу в открытой схватке. Но сама возможность лишний раз вставить палки в колёса врагу пробуждает в бойцах нездоровый азарт. Если уж смерти не миновать, значит нужно продать свою жизнь как можно дороже.

И вот, началось. Кровь стучит в висках, словно гигантские молоты по наковальням. Руки трясутся. Перед глазами плывёт. Гранатомёты заряжены, бойцы ждут сигнала к началу атаки. Сержант достал из подсумка ракетницу и без промедлений выпустил красный сигнальный дым, послуживший сигналом к началу боя и в то же время к выступлению бронегруппы.

Палец лёг на спусковой крючок. И вдруг: гул, рокот, от которых желудок отвердевает, словно камень, а сердце уходит в пятки. Всё, что успел сделать рядовой Максименко - без задней мысли, кинуться на своего лучшего друга, дабы закрыть его собой...

С грохотом рвались снаряды, разбивая твердь асфальта и вздымая вверх клочья земли. Пушки бронемашин и крупнокалиберные пулемёты накрывали огнём всё вокруг. Снайперы били по бойцам прицельно, отправляя их на тот свет одного за другим. Некоторых разрывало в клочья ударами взрывов...

- Олежа, живой?! - наскоро оглядел друга Иван.

- Пока да! - задыхаясь от кашля, выдавил из себя Мельник.

- Нужно валить отсюда! Они нас ждали! - кричал Иван, не в силах быть громче разрывающихся кругом снарядов.

- Подожди...нужно заткнуть эту суку! - возразил Олег, после чего подобрал с земли РПГ.

На автостраде бронемашин не оказалось: американцы предпочли лишний раз не подставлять бронетехнику под удар. Три БМП-2, перекрывавшие дорогу, отошли за угол дальнего дома и оттуда работали "гармошкой".

Подразделения армии республики были разбиты. Потери были катастрофическими. Немногие из выживших пытались вести ответный огонь, но тут же безжалостно уничтожались противником. Тех же, кто предпринимал попытки бегства, отстреливали снайперы.

- Они же нас в клочья разнесут! - пытался отговорить товарища Макси.

- Нас и так разнесут! Но если взорвём этих тварей, то у нас будет хоть какой-то шанс на спасение!

Иван не стал спорить, да и было это бесполезно. Олег был полностью прав. Отряды разбиты, об исполнении поставленных задач речи не идёт. Пути к отступлению отрезаны снайперами и кружащими в небе дронами. Единственный выход - затеряться в застройке, как и было задумано изначально. Однако, чтобы туда прорваться, необходимо уничтожить БМП, несущие страшную смерть всему, что движется.

Неподалёку, правее от себя, бойцы увидали сержанта Гуляева. Тот лежал, будучи не в состоянии высунуть головы из-за шквального огня. Олег сразу же ринулся к нему. Иван покорно последовал за товарищем.

- Товарищ сержант! Нужно отступать в застройку - другого выхода нет!

- Без тебя знаю! - огрызнулся Гуляев - И как ты это себе представляешь?!

- У меня есть план! Вы с Максименко должны отвлечь огонь на себя! Я же уничтожу БМП, после чего мы уйдём, воспользовавшись замешательством американцев!

На лице сержанта отобразились тяжёлые мыслительные процессы, на пару мгновений он замолчал. Вдруг, губы его медленно начали растягиваться в ехидной ухмылке.

- Я знаю, как убить двух зайцев разом! - победоносно возгласил Гуляев и сразу же пояснил - Мы с Макси попробуем выбить снайперов и тем самым отвлечём огонь на себя! Ты, Мельник, в этот момент уничтожишь БМП!

- Принято! - подчинился Олег.

- За дело!

Иван на пару с сержантом припали к земле и медленно поползли в сторону прежней позиции Макси и Мельника, с каждым мгновением всё сильнее вжимаясь в землю. По неведомой им причине снайперы не замечали солдат. Посему замысел сержанта заключался в том, чтобы выйти с вражескими снайперами на одну прямую и устроить им неприятный сюрприз. Пули с оглушительным свистом пролетали над головами бойцов. Но несмотря на смерть, из раза в раз бросавшуюся им наперекор, они сумели доползти до выгодной позиции.

- Готов? - обратился к Ивану сержант.

- Да!

- Огонь!

Залп! Две ракеты устремились вверх, к позициям снайперов, не имевших никакого шанса на спасение. Теперь счёт шёл на секунды.

Олег не подвёл товарищей. Только бойцы успели запустить реактивные снаряды по снайперам, как Мельник высунулся из своего укрытия, дав прицельный залп по выкатившейся из-за здания БМП-2. Едва ли оператор успеет хоть как-то среагировать на ловушку, в которую он попал. Остальные же машины, входившие в состав "гармошки", не сумеют ответить на удар по позициям снайперов, ибо уже через несколько мгновений прямо у них перед носом будет полыхать машина их товарищей.

Ракета с грохотом разорвалась, столкнувшись с корпусом бронемашины. Взрыв разлетелся многочисленными языками пламени и смертоносными осколками. В борту тонкого стального корпуса зияла дыра, в миг скрывшаяся в ярком пламени вторичной детонации. С грохотом вверх устремилась башня.

Это была первая бронемашина, уничтоженная Олегом. Там, внутри неё, горели заживо три человека. Первые, убитые молодым парнем - вчерашним школьником.

Но рефлексировать было некогда. Столь рискованной авантюрой они выиграли себе время. Теперь нужно им правильно воспользоваться. Сбросив всё лишнее, бойцы ринулись вперёд, выжимая из себя все силы. Лишь бы оказаться быстрее глупой пули.

Соседний от «Ворот города» дом казался опустевшим. В его окрестностях не было укреплений, не было видно ни единого солдата. На первый взгляд он был идеальным местом, чтобы залечь на дно. Иных вариантов то и не было.

Бойцы бежали вперёд. Холод раздирал глотку, с каждым шагом колени отдавали болью, а ноги становились ватными. Но чтобы выжить, нужно было бежать. Иван старался не смотреть назад, хоть за спиной и продолжала греметь канонада. Сейчас у него была лишь одна цель - добежать до укрытия...

Вдруг, из-за спины раздался оглушительный разрыв, от которого уши залились протяжным звоном. Загрохотали автопушки. Макси сразу понял: это бронегруппа. Один танк и две БМД-1 вели бой с оставшимися в строю БМП противника, хоть в этом уже и не было никакого смысла. Пехотные отряды разгромлены, бронегруппе больше некого поддерживать огнём, а о достижении поставленных целей можно забыть. Попытка нанести противнику ущерб обернулась катастрофическими потерями и практическим отсутствием результата. Таковы реалии войны.

На последнем издыхании бойцы добежали до серого подъезда и укрылись за стеной, с опаской выглядывая из-за своего укрытия. В это время экипажу танка удалось разнести ещё одну БМП, однако участь бронегруппы уже была предрешена. С неба на машины спускались десятки кровавых винтокрылых птиц.

От отчаяния и обиды Иван перехватил покрепче автомат и передёрнул затвор, но вовремя осознал, что спасти братьев по оружию ему не удастся. Бессмысленной пальбой в воздух он только привлечёт к себе внимание.

Бронегруппа была разгромлена. Скоро и бесцеремонно. Наконец, бой стих. Остались лишь бесчисленные гильзы, разбросанные по земле, лужи крови, сгоревшая техника и столбы чёрного дыма. Десятки погибших страшной смертью. Ни малейшего смысла, ни капли пользы. Просто смерть. Уродливая и бесславная.