Препод от бога

Глава 17 Трудные студенты

Учитывая праздник Нового года, свадьбу, непрерывные эксперименты со всеми женами — на сей раз не в постельном ключе! — плюс накопившиеся в маноре дела, которые требовали именно моего участия, я упахался за эти каникулы так, что хоть еще одни каникулы устраивай. Пока Леу везла меня обратно в Академию в середине января, я подремывал у нее на шее, несмотря на холод, — благо, лучше знакомый теперь с возможностями Леу и с тем, как маги Природы вообще ощущают мир, был абсолютно уверен, что она меня действительно не уронит. В этой дремоте текли сонливые, неспешные мысли: «Ничего… новый семестр только начинается… несколько дней на раскачку у меня точно будет…»

Увы, я еще не успел постичь на своей шкуре учительскую максиму «покой нам только снится». А зря. Потому что сюрпризы начались, едва мы вернулись в Академию!

Начиналось все вполне мирно. Мы с Линой спешились, Леу превратилась в свой самый свежий ящеролюдский вариант (на каникулах у нее случилась еще пара озарений касательно человеческой физиологии, но внешне эти изменения почти не проявлялись), после чего мы все втроем направились к нашей квартире. Леу выглядела радостной — в Академии ей нравилось. Лина — как всегда: на лице упрямое, непроницаемое выражение. Но я чувствовал, что она слегка подавлена разлукой с молодым мужем.

Однако тут Габриэль и Шонма выступили единым фронтом: «Учись!» Да Лиихна и сама ответственно подходила к своим занятиям. Ничего, полным-полно людей расстаются с любимыми на несколько недель или месяцев. Это несладко — но что делать, если обстоятельства так сложились? Габриэль пока нужен в поместье и наоборот, в Академии ему делать нечего, только дожидаться Лиихну с занятий. Я вот тоже скучаю. К тому же мы договорились, что по возможности Леу слетает до дома и привезет весь кагал сюда в конце февраля, перед тем, как в горах начнет таять снег и пора будет приступать к полевым работам. Жить им есть где — особняк Рагны пустой стоит. А до столицы Леу вообще меньше часа лету. Так что Лиихна сможет пропустить несколько дней, зачерпнуть выходные и побыть с мужем подольше.

А пока мы вернулись в квартиру, оценили, что горничная, согласно договоренности, прибралась перед нашим приездом и даже (сверх договоренности!) оставила на плите свежие пироги, разбрелись раскладывать вещи… То есть Леу вызвалась сама разложить наши вещи, потому что не хотела, чтобы я помял какие-то ее особо ценные кружевные шляпки (Рагна с Мириэль постарались в кооперации, копируя и улучшая столичные фасоны из привезенного Леу журнала). А я сразу отправился в кабинет, чтобы с места в карьер начать готовиться к новому семестру. Время было уже относительно позднее, зимний световой день давно завершился, и я не ожидал, что меня кто-то будет дергать по делам.

Однако не тут-то было! Дверь нашей квартиры затряслась от громкого стука!

— Это что еще такое? — я спустился вниз и пошел открывать. — Что за явление?..

И обнаружил за порогом Финна с Гийомом! Вот кого не ожидал. Оба перепуганные и какие-то трясущиеся. Гийом за две недели, кажется, еще сильнее вытянулся… хотя это наверняка только чудится. Финн чуть не плакал.

— Господин учитель! — заголосили они наперебой. — А Ротимера арестовали! И Питера тоже! Их хотят исключить!

— За что? — удивился я.

— Они подрались! Сильно! Кровь везде была! — это сказал Гийом и тут же хихикнул. — Как у нас в деревне, когда кузнец с мельником вдову Большого Жака не поделили!

— А наши что, тоже из-за девушки? — удивленно спросил я. Блин, только тут мне романтических страстей еще не хватало! Надеюсь, Марго не при чем?.. Нет, она, вроде, не из таких девиц, которые стравливают парней. Мелисса, кажется, из таких, но еще маленькая, подрастающих жеребцов вроде Ротимера и Питера она бы точно не заинтересовала.

— Из-за вас подрались, господин учитель! — возразил Финн. — Пожалуйста, выручите Ротимера! Он не виноват!

О боги!

Хорошо, что перед тем, как сломя голову мчаться в штаб-квартиру городской стражи Нента, я сначала усадил мальчишек в гостиной на стулья, налил им чаю (слава нашей горничной, она и чайник оставила, заботливо укутанный в несколько полотенец!) и заставил рассказать историю во всех подробностях.

Естественно, оказалось, что никто моих старших парней не арестовывал. Их всего лишь забрал замдекана Вилья и отконвоировал в два раздельных карцера — специально для буянов. А подрались они при следующих обстоятельствах.

…Вечером последнего дня перед началом нового семестра большая часть некромантов-первокурсников собралась в гостиной своего этажа, доделывать домашнее задание. Не было только Мелиссы и Жана. Мелиссу на зимние каникулы неожиданно забрал отец, и девочка еще не вернулась. А Жан уже разобрался с заданием и находился в нашей мастерской, мастеря табуретки из взятого на каникулы заказа — приработка ради.

Марго дорисовывала анатомический атлас, раскрашивая части тела, Аня, старательно высунув язык, переписывала на сороковой раз «Принципы благонамеренного некроманта» — всего нужно было переписать пятьдесят раз, и она, распланировав работу на все каникулы, немного не рассчитала. Финн, Гийом и Альбрехт пытались решить, какое из десяти невыполненных заданий самое срочное, Роже выписывал в тетрадку по каждому предмету начало каждого задания, рассчитывая сказать всем преподам, что «немного не успел», Эдвин, который внезапно все сделал заранее под влиянием строгого письма, полученного из дома, им помогал. Ротимер корпел над математическими задачами, оставленными учителем Вязом («дано: средняя плотность человеческого тела на десятый день после смерти, прижизненный вес — столько-то килограммов, распишите три варианта удельной энергоемкости оживляемой плоти в зависимости от погодных условий при влажной, засушливой и холодной погоде»). Симон переписывал набело сочинение «Как я провел новогодние праздники», а Питер, поглядывая на всех свысока, читал необязательный по программе томик стихов — свои задания он уже выполнил.

Видимо, стихи оказались скучнее, чем рассчитывал Питер, потому что он то и дело листал страницы, заглядывал в конец, а потом и вовсе отложил книгу и начал рисовать что-то на обрывке бумаги.

Ротимер же, страдавший над математикой, ругнулся, порвал расчет и начал заново.

— Жана попроси помочь, — чирикнула добрая Аня. — Он мне знаешь как с математикой здорово помог? Все объяснил!

— Нет, — холодно проговорил Ротимер, — это против чести.

— Консультироваться с простым смердом, что ли? — провокационно хмыкнул Питер. — Тогда не понимаю, почему ты так старательно решаешь задачи, заданные простолюдином!

— Противоречит чести — списывать, — бросил на него холодный взгляд д’Артаньян.

Питера эти простые слова явно чем-то очень задели, он выпрямился на сиденье и открыл рот, чтобы что-то сказать.

Ротимер между тем продолжал:

— И учитель Вяз вовсе не простолюдин. Он — титулованный дворянин.

— Титуло-о-ванный? — с насмешкой проговорил Питер. — Герцог, что ли? Некроманты не могут быть герцогами или королями!

— Но могут быть баронами, — сказал Симон, отвлекаясь от переписывания. — Был знаменитый барон-некромант, выпускник Академии, Годрик Годдарт, правил баронством пятьдесят лет, потом передал власть сыну, а сам стал алхимиком-отшельником, помните, нам к нему экскурсию пообещали, если кто в алхимии будет преуспевать?

— Да, — сказал Ротимер. — Учитель Вяз — и есть барон Ильмор. Это на его стенде мы торговали зимой.

— А, ну конечно! — воскликнула Аня. — Я сразу поняла! Его тот большой симпатичный орк называл «господином».

Питер длинно, протяжно хмыкнул.

— Ну тогда понятно, за что его держат в Академии, когда он даже колдовать толком не умеет! — протянул он.

— Учитель Вяз умеет колдовать! — воскликнули хором Роже, Эдвин и Альбрехт, неразлучная троица.

— Ни разу при нас не колдовал, — лениво заметил Питер. — Старшекурсники говорят, их другие преподы сразу впечатляли. Кто зомби поднял и угрожал, кто кошмары насылал, кто руку временно отсушил. И один наш Дуб — никогда и ничего.

— Не называй его Дубом! — воскликнула Аня. — Он отлично умеет колдовать! У него есть Ядро! И он так здорово объясняет, что сразу все понятно!

— Мошенник он прирожденный, а не некромант, — фыркнул Питер. — Ядро есть, а ничего не умеет. Хотя… не исключаю, что он еще спит с деканшей. Или — кто их знает? — с Вильей…

Вот тут-то Ротимер на него и кинулся.

…Когда мальчишки мне это рассказали, я не знал, смеяться мне или плакать. Разоблачен собственным учеником! Впрочем, неудивительно: тот же Вилья лишь раз пару раз поприсутствовал у меня на уроках, убедился, что «могу», и больше не заглядывал. А детишки-то постоянно меня видят. Питер как раз в том возрасте, когда авторитеты подвергаются сомнениям. Плюс он с самого начала меня невзлюбил. Плюс достаточно наблюдателен. Неудивительно, что сделал правильный вывод!

Не насчет моего отношения с факультетским начальством, естественно. А насчет моих отсутствующих — или уже нет? — магических способностей.

А вот того, что Ротимер бросится защищать мою честь, я никак не ожидал! Хотя… подозреваю, дело ведь не в моей со всех сторон замечательной персоне. Точнее, не только и не столько в ней. Питер с самого начала задирал Ротимера: похоже, дворянский статус все-таки не давал покоя сыну успешных купцов! Хотя странно, я бы на его месте, наоборот, старался подружиться с пусть обедневшим, но дворянином — мало ли какая услуга в будущем может понадобиться? Но Питер вообще не производил на меня впечатления особенно умного парня. Натасканного на «правильные ответы» — да, умеющего парадоксально рассуждать — да, умного в житейском смысле — нет.

Ну так вот, Питер задирал Ротимера с начала учебного года, разыскивая бреши в обороне благородного отрока. Сын алкоголика-игромана это все игнорировал с виртуозностью многих рано повзрослевших детей абьюзивных родителей. Но Питер все-таки нашел, за что зацепиться! Видимо, д’Артаньян, хоть и пытался не показать этого, действительно начал испытывать ко мне уважение и привязанность как к учителю — что кстати, я очень явно почувствовал перед Новым годом. Унизив меня, тем самым Питер унизил и Ротимера — по крайней мере, в глазах самого юного дворянина.

Эх, как бы еще научить парня, что чужие слова звучат унизительно, только если ты им это позволяешь! Впрочем, не факт, что у меня самого бы хватило выдержки спокойно слушать прямые оскорбления в адрес того, кого я считаю близким человеком. И уж точно не в четырнадцать лет!

В общем, теперь надо узнать, что грозит ребятам…

Замдекана не оказалось на рабочем месте — уже ушел домой. Внаглую пользуясь тем, что он как-то разрешил меня беспокоить по срочным вопросам в любое время, я постучался в дверь его квартиры, благо, знал, где она. Вилья открыл почти моментально. Судя по тому, что он был одет в форменную учительскую мантию, он только что вернулся домой.

— А, Вяз, — сказал он. — Так и знал, что можно было из кабинета не уходить! Но я подумал, что вы можете вернуться ночью.

— Знал бы, что они без меня такое учудят, прилетел бы на день раньше.

— Это уж как водится. Непредсказуемо, — сочувственно, но сухо кивнул замдекана. — Ладно, заходите, потолкуем о ваших подопечных.

Что меня удивило в квартире у Вильи — обилие растений. Лианы по потолку, цветы на подоконниках, цветы на подставках… Как в джунгли заходишь! Или в оранжерею Рагны. Вот не заподозрил бы в нем страсти к цветоводству!

— Ну у вас и сад! — машинально воскликнул я. — Поразительно, вы даже алую лиану заставили не потерять цвет в помещении!

— Да, тут есть свои трюки, — Вилья почти не улыбался, но чувствовалось, что похвала ему приятна. — А вы тоже разбираетесь?

— Где там. Просто две из моих жен очень любят растения, у нас дома целая оранжерея.

— А, да, у вас же особая ситуация, — кивнул Вилья. — Сплетни уже быстро разбежались. Наслышан. Я тоже в свое время из-за женщины начал интересоваться растениеводством — правда, не из-за жены и даже не из-за романтического интереса… Но это пустое. Давайте к делу… Присаживайтесь. Чаю хотите?

— Только что с моими напился. Что им грозит за это безобразие?

— А вот тут не совсем приятная ситуация, — вздохнул Вилья. — После студенческих бунтов в прошлом веке устав Академии строго-настрого запрещает драки — это вы знаете. Так что за драку с применением магии у нас полагается исключение, без магии — существенный денежный штраф, до пятидесяти золотых. Правда, некромантов мы даже за использование магии в драке стараемся не отчислять, по крайней мере, с младших курсов. Хотя, конечно, все зависит от обстоятельств. Но это информация не для разглашения, — я понимающе кивнул. — Ваши парни магию не применяли, насколько я видел, так что тут все вроде бы хорошо — должны отделаться штрафом. Но… — Вилья скривился. — В общем, Арталон-Дерагон серьезно разбил Эдвардсу лицо, настолько, что мне пришлось вызвать к нему мага Природы. Иначе у юноши могли остаться шрамы на всю жизнь. Это значит, что обидчика нужно оштрафовать не только за саму драку — то есть десять золотых минимум — но и за визит лекаря. Двадцать золотых.

— Двадцать золотых? — переспросил я недоверчиво. — Это серьезная сумма, я думал, залечивание неглубоких ран стоит от пяти до десяти…

— Сломанный нос и сломанная челюсть — лицевые кости, — пояснил Вилья. — Само собой, дороже. Костная ткань, конечно, подчиняется некромантам, но… — Он развел руками. — Как сны — не ваша специализация, так и медицина — не моя. С лицевыми костями я работать не возьмусь, да еще когда нужно действовать быстро.

— Понятно, — хмуро кивнул я. — То есть всего получается тридцать золотых? У Ротимера нет таких денег. Что будет, если он их не выплатит? В долговую тюрьму сядет?

— Ему придется найти эту сумму, чтобы продолжить обучение на следующий год, — проговорил Вилья. — И вот тут я вижу проблему. Я не знаю, откуда он взял деньги на оплату первого года обучения, но догадываюсь, что больше у него нет. И догадываюсь, что он, вероятно, рассчитывал изучить в первый год достаточно, чтобы подзаработать на каникулах и оплатить хотя бы первый семестр. Или выиграть конкурс, или стипендию. Что ж, за стипендию он еще может побороться в конце года, но… — Вилья вздохнул. — Она не даст ему право забрать деньги наличными! По сути Академия перекладывает деньги из одного кармана в другой, вот что это такое.

— А отложить выплату до конца обучения? — уточнил я. — Или хотя бы на пару лет, пока парень сможет сам подрабатывать?

Хотя, в принципе, если я расскажу Ротимеру о Рагновой идее «оживлять» котиков безутешных владельцев, возможно, он уже сейчас сможет делать неплохие деньги. Как-никак, парень — самородок! Я даже думал ходатайствовать о его переводе сразу на третий курс в конце года, но для этого у него плоховато с математикой.

— Боюсь, ученый совет не согласится. Как-никак, он затеял драку с сыном Генри Эдвардса, а тот — хороший спонсор нашей Академии.

— М-да… — пробормотал я. — То есть все упирается в Эдвардсов? Мне к ним идти и убеждать не кошмарить парня?

— Если удастся, я буду еще более высокого мнения о ваших дипломатических способностях, чем сейчас, — развел руками Вилья. — Вот только… Эдвардс — разумный человек, но его жена имеет репутацию мегеры, которая обожает единственного сыночку. И даже не знаю, что здесь вам посоветовать.

— Моя ситуация осложняется еще и тем, что я до некоторой степени стал причиной драки, — поморщился я. — Во всяком случае, так мне пересказали события другие ученики.

— Да, я тоже так и понял, — кивнул Вилья. — Ну, по крайней мере, можете утешаться тем, что нашли путь к сердцу трудного студента.

— Да Ротимер никогда не был трудным студентом… — покачал головой я. — Вот Питер — другое дело. И с ним, похоже, я потерпел поражение.

— Увы, — горьковато улыбнулся Вилья, — нельзя иметь сразу все. Может, все-таки чаю?

— Да нет, спасибо, я пойду… Родители Питера, насколько я помню, забирали его на каникулы, вернули только вчера. Они еще в Ненте или ушли порталом?

— Питер говорит — еще в Ненте. Я уже отправил им химеру по указанному адресу, должны завтра прийти.

— Прелесть просто… — вздохнул я. — Ну что ж, спасибо за разъяснения, постараюсь с ними встретиться завтра. Не могли бы вы послать за мной, когда они явятся?

— Да, безусловно.

Однако не успел я встать, как в дверь Вильи постучали.

— Почему мне кажется, что это именно Эдвардсы… — пробормотал замдекана.

После чего встал со стула и направился к двери. Я остался сидеть, и через минуту в гостиную, отодвинув свисающие с потолка плети красной лианы, снова вошел замдекана, за которым следовала немолодая супружеская чета. На зрительную память я не жалуюсь, а впечатления первого дня в Академии были очень свежи в моей памяти из-за новизны впечатлений и бурных эмоций, так что я сразу же узнал пару, которая ждала перед деканатом в день, когда я оформлял документы. Только сейчас вместе с ними не было нотариуса или кто он там.

Хм, интересно, если они такие важные и все из себя спонсоры Академии, почему их в начале учебного года заставили ждать, как простых смертных? Чисто из-за неразберихи, которая тогда творилась? Тогда очко в их пользу, что они не устроили из-за этого скандал.

Мужчина — полноватый осанистый господин, высокий, с низким голосом и большими руками, больше напоминал грузчика или воина, чем торговца, если бы не богатая одежда. Женщина с тонкими чертами лица, наоборот, походила на дворянку повадками и манерой двигаться. Определенно, прошла хорошую школу! Выражение ее лица сразу разъяснило мне, почему госпожу Эдвардс считали мегерой.

— А вот и куратор Питера, мессир Андрей Вяз, — сказал Вилья. — Можем обсудить ситуацию вчетвером.

Я встал и коротко поклонился даме.

Муж и жена переглянулись. Потом женщина бросилась вперед, схватила меня за обе руки и воскликнула:

— Мессир Вяз! Я вам так благодарна! Так благодарна! Спасибо, что добились от нашего непутевого мальчика таких замечательных результатов!

В глазах женщины натурально стояли слезы!

Что⁈ Меня опять с кем-то перепутали?