Препод от бога

Глава 10 Хелена Аню и маленький Миш

Под Новый год Нент проводил большую ярмарку, и я решил, что «мои» дети с товарами из нашей швейно-столярной мастерской тоже должны в ней участвовать. Сколько сил мне стоило договориться об этом, словами не передать! Больше всего сопротивлялось начальство Академии, причем не столько декан Нежизни, сколько сам ректор — весьма представительный пожилой мужчина, по которому сразу чувствовалось, что этому человеку лучше дорогу не переходить. Уж не знаю, откуда бралось такое ощущение: может быть, потому что он брил голову до короткого ежика, говорил тихо и хрипло, а лицо его перечеркивали два страшных шрама, которые, очевидно, по какой-то причине не удалось свести магией. Или он и не захотел их сводить.

— Я понимаю и всячески приветствую ваши с деканом Дархерст нетрадиционные методы улучшить самочувствие некромантов, — проговорил он с неожиданными при такой внешности «культурными» интонациями. — Но мы не можем позволить, чтобы продукция продавалась на ярмарке на стенде Академии. Наши товары — традиционно магические, их изготавливают студенты старших курсов и проверяют преподаватели. А у вас ведь речь идет об обыкновенных столярных изделиях?

— Да, — сказал я. — Табуретки, кукольная мебель, комодики. Первые образцы были из рук вон плохи, но дети быстро набили руку. Из последней партии есть очень неплохие вещи, Академии не будет за нас стыдно.

— В ваши комодики не вселяются души, ваша мебель не светится по ночам, — усмехнулся ректор. — Нет.

— А если я договорюсь с каким-нибудь другим прилавком? — не желая сдаваться, спросил я.

Нет, я не обещал детям, что нам удастся непременно продать нашу продукцию на ярмарке. Но мне хотелось, чтобы они ощутили вкус первого заработка за изделия своих рук. Особенно, мне кажется, это было бы полезно Финну и Маргарите! Финну — потому что он привык быть иждивенцем. Маргарите — потому что она никогда и ничего не делала для себя. Но и у остальных имелись свои резоны. Например, Мелисса и Симон — кто знает, вдруг они ощутят вкус честного заработка? Сомнительно, но всякое бывает.

— Кто же согласится поручиться за дело чужих рук? — чуть удивился ректор. — Но попробуйте. Принципиально не возражаю. Если нигде не будет упоминаться, что товары делали юные некроманты.

Ну, последнее усилие соблюсти несложно: я и не собирался нигде рекламировать некромантскую принадлежность этих товаров. По одной очень простой причине: мне вовсе не хотелось потом принимать разгневанных покупателей, которые будут жаловаться, что купленные у некромантов мебель и посуда «вдруг» оказались не зачарованными и даже ни на кого порчу не навели!

Между прочим, с нами именно такой казус в прошлом году случился в Эйкристене на зимней ярмарке! Мы распродали созданные Рагной фигурки животных — а потом выяснилось, что значительная часть покупателей брала их не за красоту, а потому что быстро прошел слух: фигурки изготовлены некромантом. Хотя мы нигде ничего подобного не писали и не объявляли. И к нам уже на следующей ярмарке, летом, явилось несколько обиженных покупателей, которые подкидывали эти фигурки в амбар недругам или к теще под подушку — и не сработало!

Когда я пытался им объяснить, что фигурки вовсе не волшебные, иначе они бы стоили гораздо дороже, они обиженно отвечали что-то типа: «Да, а Фридрих-то мельнику вон такую под крышу поставил — мельница и сгорела!»

Офигеть, конечно. Так что после этого мы Рагнино рукоделье не продавали, она просто украшала им потихоньку наш особняк — когда настроение было. Ну или мастерила для Сашки симпатичные игрушки.

Однако вставал вопрос, где продавать сработанные детьми в мастерской товары, раз Академия не разрешает присоединиться к ним. Точнее, даже не вопрос…

И я сел писать письмо Иркану и Габриэлю: мол, как вы насчет прислать небольшой караван из скелетиков к зиме в Нент, попробовать расширить наши рынки сбыта?

Разумеется, через Ханну передать было быстрее, что я и собирался сделать во сне — но такие вещи лучше все-таки иметь в письменном виде.

Подавать заявку и заниматься всяческой организационной работой по поводу участия в ярмарке опять предстояло мне, совмещая ее с учебой и штудиями в библиотеке — но это уж как водится.

Ближе к концу октября я все-таки отправился на три дня в столицу.

У нас с Мириэль состоялся сонный разговор на этот счет: я винился, что задерживаюсь и что, если сейчас не поеду в манор, к родам, скорее всего, не успею.

— Если бы я не ввязался в это дело с преподаванием…

— То это был бы не ты! — усмехнулась Мириэль. — Ничего, ты же не оставляешь меня в доме одну-одинешеньку, без денег и поддержки? Девочки, Габриэль и даже Иркан с семьей отлично обо мне заботятся. Да и мы с тобой видимся во сне, хоть не так часто, как хотелось бы… Главное, приезжай на зимние каникулы! А в следующем семестре, кто знает, может, и мы сможем почаще тебя навещать…

— С двумя малышами? — скептически уточнил я.

— А что такого? Положим их в меховые конверты, одного возьму я, другого Рагна. Леу я доверяю, отлично нас довезет.

— Суточный перелет тяжел, особенно с детьми.

— Значит, полетим с остановками, за двое суток, если что… Ну или посмотрим, не волнуйся заранее, — весело сказала мне Мира. — В общем, прекрасно рожу без тебя. Решай другие вопросы, как и положено хозяину манора.

— То есть я выполнил свое главное мужское предназначение, заделал тебе детей, теперь могу заниматься своими делами? — усмехнулся я.

— Нет, далеко не выполнил! — в тон мне ответила Мириэль. — Я все-таки хочу больше, чем двоих детей, хотя уже точно уверена, что после дочки мы сделаем паузу на несколько лет.

— Мне нравится этот план, — с энтузиазмом сказал я. — Хочу уделить этой парочке максимум внимания, пока они подрастают.

Так что на рассвете одной прекрасной, еще теплой и солнечной пятницы мы с Леу поднялись в воздух с площадки для активных игр на территории Академии и направились в сторону столицы.

С высоты центральный город королевства показался мне особенно маленьким и несерьезным — даже чуть меньше торгово-ремесленного Нента с его обширными портовыми складами, хотя жило в столице куда больше людей! Но из-за наличия крепостных стен и скученности впечатление возникало именно такое. А королевский замок на холме и вовсе казался почти игрушечным.

Мы с Леу приземлились на площадку возле Храма Света, как договорился Мишель. Его дом располагался совсем неподалеку, так что нам не требовалось брать с собой Ночку в качестве транспорта, а Леу не требовалось снова изображать ездовое животное — оба варианта сулили свои логистические сложности! Клетку для Ночки мы замаскировали лапником в лесу неподалеку от Авлона, нужно было бы за ней вернуться. А Леу в качестве ездового животного уже вызывала у меня определенные проблемы — ну, после того, как мы с ней начали заниматься любовью, да и она приобретала все более и более человеческий облик.

Что интересно, летать на ней в виде дракона мое подсознание не возражало! Видимо, потому, что дракон — это звучит гордо.

В общем, я очень порадовался возможности дойти от Храма пешком.

Сразу же после приземления я спрыгнул со спины Леу на неожиданно зеленую осеннюю траву, а она перевоплотилась обратно в свой самый наработанный «человеческий облик» — по-прежнему слегка вытянутая мордочка, но уже есть волосы, сейчас радужные, как чешуя (ее любимый оттенок) и уложенные в сложную прическу, а также одно из ее самых кокетливых платьев. Леу умела перевоплощаться не голой: как она объяснила, все «лишнее» она убирает вместе с избыточной массой своего тела. На вопрос, куда убирает, Леу только пожала плечами и сказала, что, поскольку плохо училась в школе, объяснить мне это не может, но сделать куда проще, чем рассказать!

Тут же мы увидели, как к нам спешит храмовый служитель — кто-то среднего ранга.

— Вы ведь барон и баронесса Ильмор? — он торопливо поклонился. — Настоятель просит извиниться, что не смог встретить вас сам, у него дела во дворце…

— В этом нет необходимости, наоборот, мы любезно благодарим его за разрешение использовать территорию храма, — сказал я. — Прошу, передайте ему этот небольшой подарок в знак знакомства!

После чего протянул служителю мешочек с серебром.

Про серебро и даже про точную сумму сказал Мишель: Храм охотно предоставлял свои посадочные площадки для летающих маунтов или артефактов вроде ковров-самолетов и самоходных ступ (да, блин, они тут тоже были — услышав слова Мишеля, я так и выпал в осадок и порадовался, что не увидел ни одной в первые дни своего пребывания тут, не то у меня бы случился мощный когнитивный диссонанс). Не-дворяне эту услугу просто и без затей оплачивали, а дворянам прилично было хотя бы раз в год делать «подарок» на нужды храма, что-то вроде абонемента. Причем, поскольку я был бароном, да еще довольно состоятельным, отделаться маленькой суммой не получилось бы.

Однако была и хорошая новость: заплатив эту сумму в столичный Храм Света, я мог уже совершенно спокойно приземляться на площадки в других центральных городах королевства и в ус не дуть — абонемент действовал повсюду! Удобно. Хоть что-то от централизации моего прежнего мира.

— Благодарю за подарок от имени Храма, — кивнул служитель, принимая мешочек. — Не желаете ли вызвать наемный экипаж? Один из наших младших служителей может сделать это за вас.

— Нам нужно всего лишь в соседний квартал, — улыбнулся я. — Не беспокойтесь.

— Прошу прощения, барон, но титулованному дворянину вроде вас просто так идти по улице… — с сомнением проговорил служитель.

— А мы никому не скажем, что я титулованный дворянин, — легкомысленно произнес я. — Правда, Леу? Ты никому не скажешь?

— Терпеть не могу хвастаться своим мужем, — важно заявила она, беря меня под локоть.

— А… кто же понесет вашу сумку? — с удивлением спросил служитель, оглядывая мою сумку через плечо. Небольшую, там всего-то и лежало, что смена одежды, кое-какие туалетные принадлежности и блокнот с походной чернильницей и пером. Но, конечно, за «настоящего» дворянина такое должен нести личный слуга — а им я так и не обзавелся. Не до того было, да и незачем вроде бы.

Тем более, что личный слуга в здешних реалиях — это близкий человек, часто ровесник, растущий вместе с господином, или, может быть, как в случае Габриэля, боевой соратник более низкого ранга. А у меня таковых не имелось, случайному же наемному работнику я доверять не хотел.

— Сам и понесу. Вот такой я оригинал.

Как и следовало ожидать, прогулка прошла без происшествий. Столица королевства, да еще в самом центре, в районе Храма, — отнюдь не то место, где на благородного господина могут накинуться воришки, а благородную даму освистать! Тут даже имелись правила дорожного движения, поэтому не требовалось выезжать на лошади или в паланкине, чтобы тебе не отдавили ногу или не затерли в толпе — собственно, именно с этим было связано правило, не дающее знатным людям просто так ходить пешком, как плебеям. Но, видно, как всегда и везде, традиции пережили создавшую их обстановку!

А может, не совсем пережили: где-нибудь в Палане чисто пешком по улицам и правда лучше не ходить, по крайней мере, в оживленный час — затолкают и затрут. Да и в навоз вляпаться легче легкого.

Но в столице мы налюбовались на красивые фасады домов в центре и даже на изредка попадающиеся чугунные оградки — страшная редкость и выпендреж по-местному! Поэтому чугунная часть обычно была покороче и красовалась на нижнем, чисто каменном пьедестале.

Городской дом Мишеля показался мне все-таки меньше, чем наш — ну, Рагна тогда размахнулась с прицелом на всякие свои некромантские эксперименты и самую большую библиотеку, которую планировала собирать несколько столетий. Однако этот особняк был куда новее и гораздо богаче украшен снаружи: тут и лепнина, и барельефы, и… ого, корона над входом?

Из-за того, что детишек приходилось натаскивать в этих вещах, я уже знал, что на такое украшение имеют право только члены королевской семьи. Но был уверен, что женщины утрачивают его, выйдя замуж в менее родовитые семьи. Выходит, нет. Или зависит от обстоятельств?

Крыльцо Рагниного особняка выходило прямо на улицу, а у особняка Мишеля имелся небольшой мощеный дворик. Едва мы с Леу ступили на него, как дверь распахнулась и на крыльце появился слуга в темно-красной ливрее.

— Добро пожаловать, добрый господин! Позволено ли мне осведомиться: вы ведь Андрей Вяз, барон Ильмор, и… — тут дворецкий слегка, самую малость запнулся, но продолжил: — Леу Вяз, баронесса Ильмор?

— Все верно, это мы, — сказал я. — Вижу, нас ожидают.

— Разумеется, ваша милость. Ее сиятельство распорядилось ожидать вас у дверей. Ей уже докладывают, она сейчас спустится вас встретить. Его сиятельство передает свои извинения, у него срочные дела во дворце. Прошу, пройдите в гостиную. Желаете прохладительных напитков или чаю?

М-да, если у Мишеля дела так рано утром, видно, они действительно срочные! Но приятно видеть, что нас действительно ждали и отдали распоряжение встретить по высшему разряду. Хотя неловко будет увидеться сначала с женой Мишеля, а не с ним самим — тем более, что у меня в голове все еще очень четко жило Ханнино «ой, дура-а-а…» в адрес Кэтрин!

Мишелева принцесса действительно не заставила себя ждать. Едва мы успели расположиться в гостиной, как и появилась и она — одновременно с горничной, несущей поднос с чаем. Я встал, когда хозяйка дома переступила порог, — и чуть язык не проглотил.

Не знаю, как насчет других качеств этой женщины, но Мишель ничуть не преувеличил, когда писал в письме, что его жена — «образец красоты и грации». Я думал, это просто вежливый оборот, но оказалось — сущая правда. При этом она с первого взгляда показалась мне полной противоположностью Кэтрин! Конечно, наемницу я не видел уже почти два года, но она запомнилась мне яркой и броской, со сладким личиком актрисы времен Золотого века Голливуда и резкими, отточенными движениями. А принцесса Хелена выглядела изысканной аристократкой с тонкими породистыми чертами. Она ходила, будто плыла над полом, и поводила рукой так, что заставляла вспомнить Царевну Лебедь из классического советского мультфильма. При виде нас на лице принцессы появилась приветливая улыбка, а заговорила она очень приятным, явно профессионально поставленным, но при этом теплым тоном.

— Здравствуйте, барон Ильмор, баронесса! Я — Хелена Аню, жена Мишеля. Мы не были прежде знакомы, но Мишель столько рассказывал мне о вас, что мне было бы невыносимо, если бы мы при первой встрече начали соблюдать все тонкости этикета! Прошу вас, чувствуйте себя свободно! Мишель безумно извиняется, что не смог вас встретить, но его ночью вызвали во дворец — боюсь, мой юный брат был пойман на очередной шалости, — она хихикнула, прикрыв рот кончиками пальцев. — В таких случаях, увы, без Мишеля никак не обойтись!

Несмотря на просьбу не соблюдать этикет, она сделала мне идеальный реверанс, на который я ответил не таким идеальным, но старательным поклоном. А вот Леу Хелена протянула обе руки, явно слишком низко для объятия или для поцелуя. Значит, для пожатия.

— Вы ведь баронесса Леу Ильмор, драконица из другого мира? — радостно спросила Хелена. — Как же замечательно, что мне досталась такая интересная гостья! Давайте будем друзьями?

— Давайте! — радостно воскликнула Леу, хватая эти руки. — У меня уже есть несколько подружек в этом мире, не считая других наших жен! Но вы, по-моему, тоже интересная, это сразу чувствуется.

— Что вы, — засмеялась принцесса, — я скучный человек — никогда не выезжала из столицы! Только в отцовский охотничий замок. Но я жду с нетерпением возможности послушать ваши истории!

В общем, принцесса мне сразу понравилась. Я решил, что-либо она гениальная актриса — либо разумный и сердечный человек. Либо и то и другое. Особенно меня порадовало то, что она представилась просто как «Хелена Аню», без титула, и то, с какими интонациями говорила о Мишеле. Сдержанными, но чувствовалось — она, похоже, искренне любит моего друга!

Что ж, раз так, за него можно только порадоваться.

Хотя мое сердце вновь царапнуло воспоминание о Кэтрин. Мишель-то ладно, утешился со своей принцессой, наверное, уже и забыл о подруге детства с «походными привилегиями» — а эта дурная девчонка где? На письма мне ни разу не ответила… Первый год она болталась где-то с Колином, он упоминал Рагне о ее делах. Потом их дороги разошлись, и с тех пор мы о Кэтрин вообще ничего не знали! Она полностью пропала. Надеюсь, жива хотя бы.

Может, тоже успешно вышла замуж за какого-нибудь богатого торговца? Или заработала кучу денег и решила уйти от дел?

…Принцесса усадила нас завтракать и за едой очень умело вела светскую беседу, расспрашивая нас о жизни в Академии и наших торговых делах. При этом ее расспросы показали, что она неплохо разбирается в управлении манором и в экономике вообще. В университетских порядках, напротив, Хелена совершенно ничего не понимала, но сказала с очень вежливой и тихой завистью:

— Ах, как вам повезло, что вы можете учиться чему угодно и сколько хотите!

— А чему бы вы хотели научиться? — спросил я.

— В детстве я мечтала ходить под парусом и знать все о животных, которые живут в морских глубинах, — со смехом сказала принцесса. — Что ж, это вовсе не несбыточная мечта! Мишель пообещал, что, как только обстановка в столице немного успокоится, обязательно возьмет меня к Заливу, и мы с ним вместе попробуем освоить парусную лодку. А что касается морских животных, я с удовольствием продолжаю про них читать! Дворцовая библиотека во многих отношениях не хуже, чем у Академии.

«Дворцовая библиотека! — тут же подумал я. — Трактат древней принцессы Беатрисы!»

Однако это соображение я оставил на будущее. А расспросы о том, как именно нестабильна обстановка, вообще решил адресовать Мишелю — явно не застольный разговор. Кроме того, от него я надеялся получить более откровенную версию.

После завтрака принцесса сказала:

— В это время я обычно провожу час-другой с маленьким сыном, проверяю его успехи и тому подобное. При обычных гостях мы переносим это время на вечер, но вы ведь необычные гости и, насколько я понимаю, вашему малышу почти столько же месяцев, сколько Младшему Мишу. Быть может, вы захотите с ним познакомиться?

— Будем счастливы! — сказал я чистую правду.

И Леу энергично подтвердила:

— Да, человеческие птенцы… в смысле, дети, очень забавные!

Тогда Хелена послала служанку, и вскоре в маленькую гостиную, где мы расположились, медленно вошла няня с гордо ковыляющим рядом мальцом, одетым по местному обычаю в этакое платьице. Надо же, всего месяца на четыре старше Сашки — а уже ходит! Значит, и наш скоро так будет?

Мальчик радостно протянул маме ручки.

— Мами! Мами!

Ого! И говорит⁈ Уже⁈

Хелена радостно схватила его, не обращая внимание на то, что маленькие ножки в мягких домашних туфельках мнут ее юбки, и тут же начала целовать и обнимать карапуза. Прогресс его она проверяет, ну как же! Скорее, пользуется возможностью лишний раз побыть с ребенком, против чего этикет благородных родов протестует. Ну что ж, целиком поддерживаю.

— Ну-ка, молодой человек, — я подошел к принцессе и наклонился к мальчику. — Какой же ты красавец! Весь в… — и тут я завис, потому что, в отличие от Сашки, который четко удался в Мириэль, этот парнишка не был чрезмерно похож ни на принцессу, ни на Мишеля! Точнее, он вроде бы напоминал Мишеля, но…

Я вдруг вспомнил, что Кэтрин как-то заметила: Мишель в юности выглядел по-другому, до того, как принял клятву Паладина! Бог Света, мол, меняет облик своих служителей на более благообразный.

— Весь в папу, — твердо закончил я. — Хотя глазки и подбородочек мамины!

— Да, вообразите, характером он весь Мишель — такой же упрямый, — радостно сказала Хелена. — Это было ясно сразу же после рождения. Поэтому я настояла, чтобы назвать его так же, хотя сам Мишель считал, что не совсем удобно иметь в семье два одинаковых имени — его ведь самого зовут, как отца, так что он знает, о чем говорит… А вот внешне наш малыш похож и на него, и на меня примерно одинаково — я имею в виду тот облик Мишеля, который у него был до начала паладинского служения! Во всяком случае, так говорит его уважаемая матушка, сама я, конечно же, не видела его тогда.

— Кому и знать, как не матери, — согласился я. — Или бабушке.

— Дада! — вдруг четко сказал маленький Миш и протянул ко мне пухлые ручки. — Зьми!

— Значит, «дядя, возьми», — перевела Хелена. — Любит кататься на папе и вообразил, что вы его замените.

— В этом отношении — охотно, — подмигнул я принцессе. — Ну-ка, давайте, молодой человек…

Принимая маленького Миша у его матери, я нечаянно коснулся рукой руки принцессы. И на меня накатило.

Сработал дар богини Любви, о котором я успел почти позабыть — уж больно редко мне в последнее время случалось касаться незнакомых женщин! То есть я несколько раз случайно сталкивался руками с моими юными подопечными в Академии, но на них дар не срабатывал, даже на Маргарите (спасибо, подсознание, приятно лишний раз убедиться, что я не извращенец!). А прикасаться к декану Дархерст тоже как-то не довелось.

Тут же я стал обладателем полного списка кулинарных предпочтений Хелены — на удивление короткого и демократичного. Она, оказывается, больше всего любила черный хлеб с солью и желтые яблоки — откуда такие вкусы могли сформироваться у принцессы? А цветов не любила вовсе, по крайней мере, срезанных или сорванных. Но еще я узнал о ней кое-что дополнительное.

А именно: понял, что Хелена ужасно, мучительно, до боли в животе, до кошмаров по ночам чего-то боится. Настолько сильно, что даже мне, человеку почти постороннему, стало дурно от ее страха. И что в эпицентре грядущей опасности — оба Миша, маленький и большой.