Предел Адаптации

Глава 9

Утро началось с предательства.

Предал его будильник.

Он заорал в семь ноль-ноль, как будто собирался поднять не только эту общагу, но и все соседние дома. Артём выдернул руку из-под одеяла, нащупал телефон, пару раз промахнулся и, наконец, ткнул по экрану.

Тишина вернулась, но мозг уже проснулся.

— Я ненавижу тебя, — простонал с соседней кровати Данила. — Я ещё даже не успел толком полюбить этот день.

— Ты сам согласился идти в зал, — напомнил ему Артём, не поднимаясь. — Вчера. При свидетелях.

— Это был не я, — убедительно сообщил Данила. — Это был мой вчерашний, более оптимистичный двойник. Его больше нет.

— Твой вчерашний двойник обещал не нывить, — сказал Артём. — Вставай. Иначе я позвоню твоей маме и скажу, что ты пропускаешь важный этап становления личности.

— Моя мама скажет тебе спасибо и скажет, что ты хороший мальчик, а я отвратительный, — буркнул Данила, но всё-таки сел.

Он выглядел так, будто его вчера не на выпускной водили, а по крайней мере через три круга ада. Волосы торчат, глаза узкие щёлки, футболка скомкана.

— Я правда подписался на это? — ещё раз уточнил он, соскальзывая с матраса.

— Ты сам сказал «разок схожу». Сейчас этот разок, — спокойно ответил Артём.

Внутри тихо кивнула Эйда:

Физическая активность в утреннее время улучшит адаптацию сердечно-сосудистой системы и даст мне дополнительную статистику.

«Тебе — статистику, мне — пот», — подумал Артём, поднимаясь.

Приятным побочным эффектом будет укрепление мышечных связей, — поправила она.

Он усмехнулся сам себе и пошёл умываться.

Небольшой зал рядом с общагой был из тех, что держались не за счёт модных абонементов, а за счёт упрямых, слегка помятых жизнью мужчин и женщин, которые приходили туда по привычке.

Серые стены, старые, но целые тренажёры, резиновый запах ковриков, скрип стойки со штангой. За стойкой администратор в клетчатой рубашке, который смотрел на них так, словно видел очередную партию «новеньких, которые придут два раза и сдуются».

— Доброе утро, — сказал Артём, протягивая деньги за разовый вход.

— Утро — понятие растяжимое, — буркнул администратор, беря купюру. — Особенно для студентов.

— Мы уже дипломированные, — поправил его Данила, зевая. — Мы теперь почти взрослые.

— Тем более странно видеть вас в семь утра, — поджал губы тот, но улыбнулся.

В раздевалке Данила некоторое время пытался понять, как правильно надеть спортивные штаны.

— Ты уверен, что это не унижение? — спросил он. — Эти вот коврики, эти железяки, на которых люди мучают себя добровольно…

— Это профилактика инфаркта в сорок лет, — сказал Артём. — И способ не сдохнуть на первом же марш-броске.

— Ты так говоришь, как будто марш-бросок у меня уже завтра, — Данила тяжело вздохнул. — Ладно. Где тут кнопка «стать красивым и сильным»?

— Вот, — Артём кивнул на зеркало. — Смотри и страдай.

— Спасибо, мотивация зашкаливает, — мрачно ответил тот.

Они вышли в зал.

Первое, что почувствовал Артём, — это то, насколько иначе воспринимается сейчас пространство. Он ясно отмечал, кто где стоит, какая скамья свободна, чей снаряд качнётся, если кто-то резко рванёт. Сенсорика, слегка подкрученная ночью, дала о себе знать: мир стал как будто чуть более «высоким разрешением».

— С чего начнём? — спросил Данила, глядя с опаской на гантели.

— С разминки, — сказал Артём. — Суставы разогреем, потом лёгкие упражнения. Тебя никто сегодня не заставит тягать сто килограммов, расслабься.

— Я и сорок не потяну, — честно признался Данила.

— Тем более начнём с пустого грифа, — ответил тот.

Они разминались: круговые движения руками, наклоны, лёгкий бег на месте. Данила стонал на каждом наклоне, словно ему в спину вставили нож.

— Ты так, кажется, не страдал на сессии, — отметил Артём.

— На сессии страдала душа, — объяснил Данила. — А сейчас страдает тело. Я всегда говорил, что надо выбирать одну сферу для боли, а не две сразу.

— Организм любит баланс, — заметил Артём.

Эйда параллельно тихо фиксировала:

Суставная подвижность — в норме. Сердечный ритм — учащён, но без патологий. Нагрузка — низкая.

«Можешь не комментировать каждую чих, — подумал он. — Я и сам понимаю».

Я фиксирую контрольные точки, — ответила она. — Но могу не озвучивать, если вас это раздражает.

«Озвучивай только то, что реально важно, — попросил он. — Остальное оставь для своих отчётов».

Принято.

Через час Данила сидел на скамье, обнимая бутылку с водой, как родную.

— Ты меня убил, — констатировал он. — Я буду мстить тебе завтра, когда ты узнаешь, что у тебя тоже есть квадрицепсы.

— У меня и так всё болит, — признался Артём, перекатывая плечами. — Но зато голова ясная.

— Моя голова сейчас пустая, — поправил друг. — Это не яснота, это вакуум.

— В вакууме тоже иногда возникают идеи, — ухмыльнулся тот.

Эйда подала голос:

Физическая нагрузка средней интенсивности прошла нормально. Восстановление займёт около суток. Адаптационный ресурс — минимальное пополнение.

«Минимальное — тоже ресурс», — ответил он.

Да. Но для заметных изменений потребуется больше.

Он вздохнул. Ну ничего, армия даст нагрузок сколько угодно.

День клонялся к вечеру, когда он вернулся со склада, где подрабатывал.

Работа была не мечтой: перетаскивать коробки, проверять накладные, иногда помогать разгружать фуры. Но после учёбы и тренировок даже это давало ощущение стабильности: вот коробка, вот полка, всё понятно. А главное — зарплата приходила, пусть и небольшая.

— На сегодня всё, — сказал старший смены, мужик лет сорока с огромными руками. — Завтра можешь не выходить, у нас разгрузки нет. Отдохни пока, инженер.

— Инженер без работы плох, — отозвался Артём, вытирая пот со лба. — Но спасибо.

Он вышел на улицу. Солнце уже опускалось, окрашивая дома в тёплые оттенки. Воздух был насыщен смесью запахов: жареной курицы от забегаловки, выхлопных газов, пыли.

Путь домой он, как обычно, выбрал не самый прямой, а через дворики. Там было спокойнее, меньше машин. Да и дома детства, пусть и не его, а чужие, почему-то всегда согревали.

Во дворе возле старой пятиэтажки тусовалась небольшая компания: трое подростков лет по шестнадцать-семнадцать, один помельче — лет двенадцати-тринадцати, и пара девчонок на лавочке. Музыка из колонки, дешёвый энергетик, пачка сигарет.

Артём прошёл мимо, даже не особенно глядя. Такие компании он видел сотни раз.

Но через пару шагов спина среагировала раньше головы. Какое-то неправильное напряжение в воздухе. Смешок — слишком визгливый, голос — чуть сорвавшийся, тонкий:

— Ну чё ты, мелкий, не ломайся. Телефон давай. Мы тебе потом вернём.

— Я… я не могу… — запинаясь, ответил другой голос, явно детский. — Это… это папин…

— Значит, папа поделится, — протянул первый. — Не жадничай.

Он остановился. Медленно обернулся.

Мелкий стоял спиной к стене подъезда. Тонкий, в светлой ветровке, с рюкзачком. Перед ним — троица постарше. Один держал его за грудки, чуть приподняв на цыпочки. Второй стоял рядом, подбрасывая в руке телефон — не его, судя по напряжённому взгляду пацана. Третий снимал всё на камеру, ухмыляясь.

Девчонки на лавочке делали вид, что ничего не видят. Одна листала ленту на телефоне, вторая ковыряла ногтем стикер.

— Ну чё, герой, — тот, что держал, притянул пацана ближе. — Или мы сейчас объясним тебе по-другому?

— Отдайте… — почти шёпотом сказал мелкий. В голосе уже дребезжала паника.

Артём почувствовал, как внутри поднимается знакомое старое чувство — то самое, из школы, когда двое здоровяков зажимали у стены тихого мальчишку только потому, что «он не отвечает».

Он мог пройти мимо. Можно было сделать вид, что он не услышал. Можно было сказать себе: «не твоё дело», «сейчас что-нибудь выкинут», «сейчас сам виноват окажешься».

Можно было. Но он уже знал, что потом ненавидел бы себя за это.

«Твоя задача — выживать, — мог бы сказать кто-нибудь разумный. — Не лезь, пока глотку не перерезают именно тебе».

Внутри тихо отозвалась Эйда:

Угроза третьему лицу. Вероятность нанесения лёгких и средних телесных — средняя. Жизнь носителя пока вне прямой опасности.

«Я не спрашивал, в опасности ли я, — сухо подумал он. — Я спрашивал, можно ли с этим жить».

Это решение выходит за рамки моих функций, — честно ответила она. — Но я могу помочь, если вы выберете вмешательство.

Он втянул воздух. Спокойно, глубоко.

— Ладно, — сказал он себе. — Поехали.

— Эй! — голос выстрелил сам, громко, но без визга. — Пацана отпустили быстро.

Троица синхронно повернула головы.

Тот, что держал мелкого, был выше Артёма на пару сантиметров, с широкой шеей и короткой стрижкой. Куртка нараспашку, под ней футболка с принтом какого-то хищного зверя. Лицо типичное: не откровенное быдло, но и не интеллигенция.

— Ты кто? — с интересом спросил он, не отпуская горло пацана. — Местный супергерой?

— Проходящий мимо человек, — сказал Артём, подходя ближе, но не слишком. — Которому неприятно смотреть на троих здоровых, которые жмут одного мелкого к стенке.

— Ой, — протянул тот, что снимал на телефон. — Смотрите-ка, у нас тут спасатель подъехал. Сейчас будет драка века.

— Давай, Лазарев, отойди, — мелькнула мысль. — Вызови полицию, сними на видео, потом выкладывай. Зачем лезть?

Он уже знал ответ.

— Тебе какое дело? — прищурился тот, что держал.

— Прямое, — ответил Артём. — Отпусти пацана, верни телефон, и я спокойно уйду по своим делам. Все довольны, вы красивые, никто никуда не отъезжает.

— Слышали? — парень усилил хватку, мальчишка закашлялся. — Он сейчас уйдёт по своим делам. Только ему надо сначала нос сломать, а потом уже идти, да, пацаны?

— Может, хватит? — тихо сказал второй, тот, что подбрасывал телефон. — Паш, ну серьёзно, надоело уже.

— Ты чё, Виталя, сдулся? — Паша — судя по всему, ведущий в этой троице — повернул голову. — Сейчас будет весело, ты чё.

Он отпустил горло, но тут же толкнул пацана в грудь. Тот споткнулся, ударился спиной о дверь подъезда и съехал вниз.

Телефон остался в руке у Витали.

— Беги домой, герой, — бросил тот мелкому. — Мы тебе его обязательно вернём. Когда-нибудь.

Мальчишка посмотрел на них, потом на телефон, потом на Артёма. Взгляд — как у сбитого щенка: одновременно надежда и готовность к очередному удару.

— Стой, — сказал Артём ему. — Пока не уходи.

— О, — хмыкнул снимающий. — Сначала герой, теперь опекун. Слушай, может, ты ещё и опеку над нами оформишь?

— Последний раз повторяю, — сказал Артём. — Верните телефон и разойдёмся.

Паша усмехнулся.

— А если я не хочу? — проговорил он, делая шаг вперёд. — Ты что сделаешь? Позвонишь маме? Вызовешь полицию? Будешь мне лекцию читать?

— Я сделаю так, чтобы ты перестал меня раздражать, — сказал Артём тихо.

Внутри что-то щёлкнуло. Не та жёсткая автоматическая защита, как в коридоре универа, а скорее переключение режима.

Эйда отозвалась мгновенно.

Предполагается физический конфликт. Противников трое. Ваши текущие параметры: выносливость — выше средней, реакция — повышена. Рекомендация: минимизировать длительность контакта, избегать захватов, работать по одному.

«Супер, — подумал он. — Как в старых фильмах: «их трое, нас двое, атакуем по одному». Только без пафоса».

— Слушай, герой, — Паша чуть наклонил голову. — Я не люблю, когда мне указывают. Сейчас ты разворачиваешься и идёшь…

Он начал движение: шаг вперёд, плечо вперёд, рука пошла вверх — явно собирался толкнуть, а может и ударить.

— Только справка, — спокойно сказала Эйда внутри. — Центр тяжести смещён вперёд, опорная нога — правая, колено разогнуто. Если вы шагнёте влево и слегка подтолкнёте его плечо, он потеряет равновесие.

Тело и так готовилось к уклону, но с подсказкой всё сложилось плавно.

Артём сделал шаг влево, Пашин кулак прошёл мимо плеча. Он лёгким движением ладони подтолкнул того в район лопатки, не грубо, но в нужный момент.

Паша споткнулся о собственную ногу, вскинул руку, чтобы не упасть. Глянувший со стороны мог бы решить, что они просто случайно столкнулись.

— Э, ты чё? — взвился снимающий. — Осторожней!

— Я же просил не лезть, — спокойно сказал Артём. — Я пока просто ухожу от твоей тупости. Не вынуждай меня повышать уровень.

Внутри зашевелилось другое чувство — давно знакомое предвкушение драки. Не азарт, но собранность: всё тело постепенно включалось в режим «работать».

— Ты чё, охренел? — Паша, восстановив равновесие, резко дернулся обратно. — Ты меня толкнул, ты меня чуть не уронил!

— Ты сам споткнулся, — не выдержал Виталя. — Паш, ну хорош, а? Давай просто отдадим и всё.

— Замолчи, — отрезал Паша, даже не повернувшись к нему. — Что-то много вас развелось, умных.

Он снова двинулся вперёд. На этот раз уже без толчков — с явным намерением ударить.

Время привычно не замедлилось, но Артём теперь лучше видел структуру движения. Плечи, таз, ноги — всё выдавало траекторию.

«Снижение риска травм противника возможно, — тихо отметила Эйда. — Рекомендую бить по зонам, не приводящим к необратимым повреждениям: корпус, мышцы, мягкие ткани. Берите на себя контроль силы, я помогу дозировать».

— Главное — не ломать, — ответил он ей.

— Ну давай, супергерой, — процедил Паша. — Покажи, чего стоишь.

Он резко рванул с правого прямого. Кулак шёл по прямой, без особых заморочек, но при его массе этого хватило бы, чтобы отбить челюсть.

«Сместиться, — подсказала Эйда. — Полшага назад, разворот корпуса. Оставить руку в пустоте. Ответ — в плечо».

Он уже делал это. Левую ногу отвёл назад, развернув корпус. Удар прошёл мимо подбородка, через воздух. В этот же момент Артём локтем чуть толкнул Пашину руку в сторону, усиливая промах. Правая рука, сжатая в кулак, мягко, но точно вошла в дельтовидную мышцу.

Не так, чтобы сломать, но достаточно, чтобы выключить часть руки из активной игры.

Паша выругался, отскочил, крутанул плечом.

— Ты чё, блин, боксер… — прошипел он, крутя рукой. — Не понял.

Снимающий сделал звук «о-о-о», не выключая запись.

— Эй, хорош, — Виталя шагнул было вперёд, но не к Артёму — к Паше. — Я серьёзно, нам это не надо. Там вон камера над подъездом, ты видел? Нам этот цирк потом боком выйдет.

Артём мельком отметил камеру. Хорошо. Плохо. Кто его знает. Но по ощущениям — скорее хорошо: меньше шансов, что его потом обвинят в нападении без свидетелей.

— Виталя, отойди, — Паша рыкнул, глаза налились злостью. Тут уже было не про телефон, не про пацана — про уязвлённую гордость. — Сейчас принципиальный вопрос.

«Он входит в неадекват, — отметила Эйда. — Координация ухудшается, сила возрастает, контроль снижается. Опасность для вас вырастает, но предсказуемость движений — тоже».

— Спасибо, что перевела, — сухо подумал Артём.

В следующую секунду справа что-то шевельнулось — тот, что снимал, решил, видимо, тоже отметиться. Он резко шагнул ближе, вытянув руку с телефоном:

— Ща-ща, давай ещё раз, на запись!

— Внимание, — спокойно отметила Эйда. — Справа. Возможен удар или захват.

«Вижу», — отозвался Артём, смещаясь так, чтобы оба были перед ним, а не с двух сторон.

— Слушай, оператор, — обратился он к тому, — ты с этой записью что делать собираешься? Выложить, как трое здоровых мужиков пацана прессуют, а потом ещё и отлуп получают?

Тот на секунду растерялся, словно об этом последствия он не подумал.

— Да я… — начал он. — Мы… просто…

— Прямо сейчас ты снимаешь доказательство своего участия в разбое, — спокойно продолжил Артём. — С удовольствием потом сделаешь из него клип для следователя?

Снимающий сглотнул, опустил телефон чуть ниже.

— Лёх, не слушай его, — Паша рыкнул. — Выложим в сеть, пусть все посмотрят, как мы героя размазали.

— Ты прямо уверен в конце истории, — сказал Артём. — Ладно, ты сам попросил.

Он ещё раз вдохнул, на этот раз глубже. Центр тяжести ушёл чуть ниже. Ступни почувствовали асфальт, неровности двора, мелкий камешек под правой пяткой. Мозг ловил силуэты: Паша напротив, злой, но уже чуть подбитый. Лёха справа, с телефоном, готовый дёрнуться. Виталя слева, в лёгкой растерянности, больше смотрящий, чем атакующий.

«Сценарий, — подсказала Эйда. — Первый шаг — вывести из строя доминирующего. Остальные потеряют часть мотивации. До этого момента следите за фоновыми движениями второго и третьего. Не давайте зайти за спину».

— Попробуем, — подумал он.

Паша рванул без подготовки — типичная ошибка тех, кто привык, что при его весе народ сам рассыпается.

На этот раз он пошёл не с прямого, а с замахом снизу. Вскинул руку, плечо ушло назад, корпус пошёл за ним.

«Очень широкое движение, — отметила Эйда. — Слишком длинная дуга. Вы успеете трижды задуматься».

Артём, тем не менее, не расслаблялся. Он шагнул навстречу, сближая дистанцию. Удар снизу таким образом терял скорость и силу.

Правая рука Паши прошла мимо, задев его по боку — не сильно, но ощутимо.

«Блок в корпус… — предложила Эйда. — Ответ — в солнечное сплетение».

Он поднял локоть, смягчив удар, и тут же шагнул вперёд ещё на полшага. Кулак врезался Паше чуть выше пояса, туда, где раскидывалось солнечное сплетение.

Удар не был убийственным — как он и просил. Но поставлен правильно, на выдохе, с опорой на ноги. Воздух вышел из Паши с хриплым звуком, как из пробитого мяча.

Тот согнулся, хватая рот воздухом.

— Ох… — выдохнул Лёха, забывая на секунду, что должен снимать.

В следующую долю секунды справа мелькнул его плечевой сустав. Он, инстинктивно, пошёл на помощь другу, возможно, даже не понимая, что делает.

«Локоть, — подсказала Эйда. — Сместиться, приложиться в бицепс. Удар не требуется сильный — достаточно выключить руку».

Артём развернулся на полступни. Плечо Лёхи влетело ему почти в грудь, он смягчил, поставив предплечье, и коротким, едва заметным движением ткнул кулаком в бицепс.

Боль там бьёт по нерву, как током. Лёха вскрикнул, выронив телефон. Тот упал на асфальт, экраном вниз, издал жалобный звук.

— Телефон! — выкрикнул кто-то с лавочки.

— Вот теперь точно есть что снять, — мрачно подумал Артём.

Виталя всё это время стоял, как человек, который попал на спектакль, которого не заказывал.

— Виталя, ну чё ты? — прохрипел Паша, выпрямляясь, всё ещё ловя воздух. — Врежь ему хоть раз, а?

Виталя колебался. В его глазах было слишком много сомнений и явно недостаточно злости.

«У него мотивация низкая, — констатировала Эйда. — Скорее всего, он уйдёт при первом сигнале. Не провоцируйте его».

— Виталя, — сказал Артём вслух, — ты же понимаешь, что сейчас всё можно закончить. Ты отдаёшь пацану телефон, забираешь своих и уходишь. И всё. Никто не пишет заявлений, никто не валяется в больнице.

— Ты… — Виталя сглотнул. — Ты же тоже… его ударил.

— Я защитился, — ответил Артём. — Если хотите официальную версию — есть камера. И куча свидетелей. Я не святой, но я не нападаю на мелких.

Тишина повисла.

Лёха стонал, растирая бицепс. Паша постепенно распрямлялся, глаза его наливаются ещё большим гневом, но к нему уже примешивалась осторожность — тело помнило удар.

Мальчишка у стены смотрел на них широко раскрытыми глазами, пальцы белели на ремешке рюкзака.

«Ресурс напряжения достиг пика, — заметила Эйда. — Любое движение дальше — эскалация».

И тут в дело вмешалось то, чего не было в их сценариях — человеческий фактор за пределами этого кружка.

— Вы чё там делаете вообще?! — взвизгнул чей-то голос из окна третьего этажа.

Все одновременно взглянули вверх.

На подоконнике высунулась женщина в халате, с телефоном в руке.

— Я уже в полицию позвонила! — крикнула она. — Всем стоять, я сказала! Сейчас приедут, разберутся!

— Баб Зина не шутит, — послышался другой голос из соседнего окна. — Она серьёзная.

— Ма, да не звони никому, — заорал кто-то из глубины квартиры. — Там просто пацаны…

— Я лучше пусть лишний раз позвоню, чем потом трупы по двору собирать! — отчеканила женщина.

Паша взвыл:

— Да твою… ну нафига, а?!

— Всё, я пошёл, — тут же сказал Виталя. — С меня хватит. — Он шагнул к мелкому, сунул ему телефон. — Держи. И… — мимолётный взгляд на Артёма, — сорян.

— А ну стоять, я сказала! — не сдавалась баба Зина.

— Я-то как раз стою, — буркнул Артём.

Паша метался глазами между ним, пацаном, подъездом и дорогой.

— Ладно, — сплюнул он в сторону. — Ладно. Сыграл ты в героя. Но не думай, что всё так и останется.

— Я как раз надеюсь, что всё так и останется, — спокойно сказал Артём. — Ты идёшь по своим делам, пацан по своим, я по своим. И никто сегодня не лежит в отделении.

Паша ещё секунду повис на этом перекрёстке решений, потом резко развернулся.

— Пошли, — бросил он Лёхе и Витале.

Те двинулись за ним. Лёха, прихрамывая и всё ещё держась за руку, успел наклониться и поднять с асфальта свой телефон. Пальцем быстро протёр экран, проверил, не треснул ли.

Компания двинулась к выходу со двора, спины их напряжённо кричали: «мы не сбежали, мы просто ушли».

— Я номер машины запишу! — не унималась баба Зина.

— У них нет машины, — кто-то снизу засмеялся. — Они пешие.

— Ну, значит, запишу физиономии!

— Записывайте, — тихо сказал Артём себе, — пригодится.

Когда шаги тройки стихли, во дворе будто сняли крышку с кастрюли. Люди зашептались. Девчонки на лавочке переглядывались.

— Жесть, — выдохнула одна. — Вот это он ему врезал.

— Я всё видела, — уверенно сказала другая, тут же поправляя волосы. — Он как будто в фильме каком.

— Сейчас, — послышалось из окна, — если полиция приедет, я скажу, кто кого бил!

— Вы им скажите, что те трое первые на пацана полезли, — крикнула женщина в ответ самой себе, кажется. — А не то у нас как всегда: кто дрался, того и виноватым сделают.

Артём наконец повернулся к тому, ради кого весь этот цирк затевался.

Мальчишка стоял, прижимая к груди телефон. Пальцы всё ещё дрожали.

— Ты в порядке? — спросил Артём, подходя ближе, но не слишком.

— Д… да, — пацан кивнул, вытирая рукавом глаза, хотя, кажется, там ещё толком не успели появиться слёзы. — Спасибо… я… они…

— Они маленькие, — сказал Артём. — Просто чуть старше тебя. Не бойся их так сильно.

— Они всё время тут, — тихо сказал мальчишка. — Они у всех всё отжимают. Сигареты, телефоны, деньги. Мне папа телефон дал на время, чтобы я ему позвонил, когда дойду. Если бы я без него вернулся…

— Папу понять можно, — вздохнул Артём. — Но у него опять же не только ты один есть, наверное.

— У меня ещё сестра, — кивнул пацан. — Но он… он строгий. Он бы сказал, что я слабый. Что надо было самому справиться.

— Интересная логика, — хмыкнул Артём. — В следующий раз, когда трое на одного полезут, вспомни, что ты «сам должен справиться». Не очень полезный совет.

— Я… — мальчишка замялся. — А вы… вы почему помогли?

Он задумался.

Ответ «потому что не смог пройти мимо» звучал банально. Но по сути был верным.

— Потому что я видел, как такое бывает, — сказал он. — И знаю, как потом самому на себя смотреть, когда не вмешался. Неприятно.

Пацан кивнул, словно пытаясь запомнить.

— Как тебя зовут? — спросил Артём.

— Гоша, — ответил тот. — Георгий.

— Ладно, Георгий, — сказал он. — Домой теперь топай. И в следующий раз, если увидишь их издалека — обойди другим двором. Не геройствуй. Геройствовать — это не твоя задача пока.

— А ваша? — вдруг спросил пацан.

Он чуть усмехнулся.

— Моя — было, видимо, сегодня, — сказал. — Надеюсь, не каждый день.

— А если… если вас рядом не будет? — не унимался Гоша.

— Тогда включай мозги, — сказал Артём. — Мозги — лучший антидот от чужой тупости. Сменить маршрут, позвонить взрослым, зайти в магазин и не выходить, пока они не уйдут. Это не трусость, это умение не попадать под удар.

Пацан кивнул, жеванул губу.

— Спасибо, — ещё раз сказал он. — Я… если вас увижу ещё, я…

— Не надо ничего обещать, — остановил его Артём. — Просто живи нормально. Это самая большая благодарность.

Гоша кивнул и, прижимая телефон, побежал к арке. Периодически оглядывался, как будто проверяя, не вернутся ли те трое.

Когда его фигура исчезла, двор опустел. Женщина в окне ещё пару минут возмущённо рассказывала невидимым собеседникам историю, как она «лично предотвратила преступление», потом ушла с подоконника.

Артём остался один.

Только теперь он почувствовал, как в мышцах начала подниматься тяжесть от напряжения. Ладони слегка дрожали — не от страха, а от выброса адреналина.

Внутри тихо включился «режим отчёта».

Физический конфликт завершён, — констатировала Эйда. — Носитель не получил серьёзных повреждений. Противники получили ограниченные воздействия по мягким тканям и мышцам. Вероятность долгосрочных последствий для них — низкая.

— Прекрасно, — выдохнул он. — Нравится, что ты считаешь, сколько я кого не покалечил.

Ты сам запросили контроль силы, — напомнила она. — Я подбирала амплитуду ударов.

— И как? — он потянул плечом, оценивая. — Получилось… по-твоему?

Вы выдержали границы, — ответила Эйда. — Вашиудары были достаточны, чтобы временно вывести противников из конфликта, но не привели к переломам или повреждению внутренних органов.

— Рад, что мы с тобой совместимы по морали, — сказал он.

Внутри вспыхнула новая строчка, чуть в стороне от основных параметров.

Адаптационный ресурс: рост. Источник: короткий конфликт, координированная работа мышц, стрессовая ситуация, защита третьего лица.

— То есть подрались не бесплатно, — хмыкнул он. — Приросло?

Небольшой прирост, — подтвердила Эйда. — Уровень достаточен для активации базового боевого навыка.

— Боевого? — переспросил он. — Я уже чувствую название ветки: «каратель дворов».

На внутреннем экране, который он уже научился вызывать практически мгновенно, справа снова проявилась древовидная структура возможностей. На этот раз фокус сместился в сторону физических навыков.

Одна из веток — та, что была до этого полупрозрачной, — подсветилась.

«Рукопашный модуль — базовый уровень»

— Контроль силы

— Баланс

— Анализ позы противника (заблокировано: недостаточно ресурса)

— Быстрый выход из линии атаки (заблокировано)

— Это что у нас? — тихо спросил он, останавливаясь на дорожке.

Базовые корректировки моторики, — терпеливо пояснила Эйда. — «Контроль силы»: точнее дозировать усилие в ударах и захватах, снижать риск переломов, но сохранять эффективность. «Баланс»: улучшенная работа мышц-стабилизаторов, устойчивость, меньший риск падения при столкновении.

— Звучит полезно, — сказал он. — И не только для драк.

Да, — согласилась Эйда. — Небольшое улучшение баланса поможет вам в повседневной жизни: переноска тяжестей, бег, сложный рельеф.

— Цена вопроса? — автоматически спросил он. — Что мне за это будет?

Субъективно: ломота в мышцах и суставах, — честно ответила она. — Возможное ощущение «не своей походки» в первые сутки. Некоторая усталость, как после тяжёлой тренировки. Риск серьёзных побочных эффектов — низкий.

— То есть будет ощущение, как будто меня заново учат ходить, — резюмировал он.

Приблизительно, — подтвердила Эйда.

Он постоял, глядя на ветку. Внутри лавировала странная смесь: лёгкий азарт от возможности «подкачать скилл» и вполне человеческий страх перед неизвестной болью.

— Ты же понимаешь, — сказал он, — чем дальше, тем дороже будут стоить такие штуки.

Да, — спокойно ответила Эйда. — Порог сложности растёт. Но без этих изменений вы не успеете за тем, что вас ждёт.

Он вспомнил ныне ещё абстрактную, но настойчиво приближающуюся армию. Марш-броски, учебка, люди с оружием. Мир, который не станет мягче только потому, что он хочет жить спокойно.

— Ладно, — выдохнул он. — Давай. Активируй оба. Но если будет совсем жопа, — он поморщился от грубого слова, — я буду жаловаться.

Жалобы фиксируются, — невозмутимо ответила Эйда. — Начинаю перераспределение.

Боль пришла не сразу.

Сначала — странное ощущение внутри суставов, будто кто-то осторожно проворачивает винтики. Он шёл, и каждый шаг отдавался новой нотой: коленный сустав работал чуть иначе, угол переката стопы по асфальту стал заметен. В мышцах голеней появилось лёгкое покалывание.

— Так… — протянул он. — Уже начинает.

Структурная перестройка, — спокойно констатировала Эйда. — Я укрепляю связки и повышаю чувствительность мышц-стабилизаторов. Ваш организм должен понять, где у него центр тяжести на самом деле, а не где он привык его считать.

— Прекрасно, — вздохнул он. — Организм сталкивается с суровой правдой.

К подъезду общаги он подошёл уже с лёгкой тяжестью в ногах. Ступеньки дались странно: привычное движение пришлось чуть корректировать, чтобы не наступать слишком резко. Это напоминало походку после дня снегопада, когда ноги всё время ищут устойчивость.

— Ты хотя бы не будешь трогать верх, пока низ не привыкнет? — спросил он, поднимаясь на свой этаж.

Я уже внесла минимальные изменения в плечевой пояс, — призналась Эйда. — Они были необходимы для согласованности.

— Чёрт, — пробормотал он. — Ну ладно. Вдвоём-то не развалимся.

— Ты как ходишь, будто тебя всю ночь тренировали, — встретил его Данила, когда он зашёл в комнату. — Ты чё, в зал второй раз сходил?

— Тебе бы пока один пережить, — отозвался Артём, стягивая кроссовки. — Просто день тяжёлый.

— На работе грузили? — Данила тянулся за чаем.

— И на работе, — сказал он уклончиво.

Он не собирался рассказывать про двор, драку и Пашу. Не потому, что стыдился — просто это был тот случай, который не хотелось превращать в историю для компании. Слишком свежо.

— Ну, если ты завтра тоже пойдёшь со мной, — продолжил Данила, — возможно, я перестану тебя ненавидеть.

— Пойду, — кивнул Артём. — Если до завтра доживу.

— Чё, так всё болит? — сочувственно хмыкнул друг.

— Завтра узнаем, — честно ответил он.

Ночью было неприятно.

Не адский ад, но вполне ощутимо.

Это было не похоже на обычную мышечную крепатуру, когда тело ноет чуть глухо, становясь тяжёлым. Тут ощущение было глубже: суставы порой тянуло изнутри, словно в них кто-то вставлял маленькие распорки. Плечи будто чуть «посадили» плотнее к корпусу, колени отзывались тонкой вибрацией при любом движении.

Он ворочался, пытаясь найти позу, в которой было бы не так противно. Данила пару раз недовольно буркнул во сне, переворачиваясь.

— Эйда, — прошептал он в темноту. — Это точно «низкий риск»?

Да, — взялась за дело она, в голосе которой не было ни грамма сочувствия, но было спокойствие. — Вторая фаза перестройки. Я укрепляю волоконно-связочный аппарат. Боль — следствие микротравм, которые сразу же заживают.

— Звучит так, будто ты сначала ломаешь, а потом чинишь, — скривился он.

Перестраиваю, — поправила Эйда. — Ваше тело привыкает к более точному положению. Как если бы вы всю жизнь ходили с чуть перекошенным позвоночником, а теперь его постепенно выправляют.

— Согласен, — вздохнул он. — Выправлять полезно. Но у меня нет седативов.

Если вы не будете концентрироваться на боли, — предложила она, — можно перенаправить внимание на дыхание. Я немного сглажу импульсы в ноцицептивных путях.

— Переведи, — попросил он.

Я слегка уменьшу силу сигналов боли, — переформулировала она. — Не совсем, иначе вы не поймёте, что происходит. Но достаточно, чтобы вы смогли уснуть.

— Ладно, — прошептал он. — Делай.

Боль не исчезла. Но острый зубец, который каждый раз цеплялся за сознание, стал тупее. Неприятно, да. Но терпимо.

Он сосредоточился на вдохе и выдохе. Вдох — через нос. Выдох — чуть длиннее, чем вдох. Где-то в грудной клетке стало спокойнее. Ноги чуть меньше ныли.

Через какое-то время он провалился в сон.

Утро встретило его необычным ощущением.

Тело было… не то чтобы совсем «своим», но уже не так резко чужим. Ломота отступила до привычного формата «после спорта». Зато появилось что-то другое — лёгкое чувство собранности.

Он встал. Ступни мягко нашли пол. Вес распределился ровнее. Когда он сделал первый шаг, то отметил, что не заваливается чуть на внешнюю сторону стопы, как делал раньше — а идёт прямее.

— Вот это да, — пробормотал он, прокручивая стопой в воздухе.

Баланс скорректирован, — удовлетворённо отметила Эйда. — Центр тяжести нормализован. Мелкие мышцы включаются раньше. Риск вывернуть ногу на ровном месте снизился.

— То есть я теперь реже буду падать на ровном месте, — сказал он. — Полезно.

Он попытался сделать привычный резкий разворот — на пятке, как делал раньше. Нога отозвалась по-другому: стопа чуть сильнее цеплялась за пол, движение стало контролируемее, а не случайным.

— Ты меня тайком записала на балет? — удивился он.

Правильная работа стоп рекомендуется в любом виде активности, — серьёзно ответила Эйда.

— Ещё скажи, что когда я буду кому-то врезать, я буду делать это из устойчивой позиции, — усмехнулся он.

Да, — подтвердила она. — Это снижает риск получить ответную травму.

— Я всё больше начинаю понимать, почему кто-то когда-то захотел такое устройство, — сказал он. — Жаль только, что в комплект не шёл нормальный мануал.

Часть мануала утеряна, — напомнила Эйда. — Остальное восстанавливается по ходу работы.

Он кивнул, хотя она этого не видела.

— Ладно, — потянулся он, ощущая, как в связках приятно потягивается. — По крайней мере, я знаю точно: в следующий раз, если кто-то полезет на слабого, я смогу его остановить чуть аккуратнее.

И это было не красивой фразой, а вполне конкретным знанием: теперь его тело будет слушаться лучше, удары — ложиться точнее, а сам он — реже валиться на землю от чужого толчка.

— Ты сегодня двигаешься как ниндзя, — заметил Данила, когда они уже стояли у дверей зала, собираясь на вторую тренировку.

— Это не ниндзя, — сказал Артём. — Это просто я наконец-то научился ходить прямо.

— Страшно подумать, что будет, когда ты научишься бегать, — вздохнул Данила. — Ладно, пошли. Если мы ещё пару раз выживем, я тоже, может, начну двигаться как человек, а не как испуганный пингвин.

— Это уже прогресс, — улыбнулся он.

Внутри тихо отметила Эйда:

Уровень координации постепенно растёт. Боевые навыки — базовый уровень активирован. В дальнейшем возможно развитие: быстрый выход из линии атаки, анализ поз, предугадывание движения.

«Будем качать по мере возможностей, — подумал он. — Но без фанатизма. Я всё ещё хочу оставаться человеком, а не ходячей боевой платформой».

Приоритет «оставаться человеком» закреплён, — отозвалась она.

Он вдохнул, почувствовав, как лёгкие наполняются воздухом, и толкнул дверь зала.