Повелитель Теней. Том 3

Глава 3

Некоторое время мы играем в гляделки.

Она пытается меня убить взглядом, я же пытаюсь понять, что тут вообще происходит.

Но больше всего меня интересует каким это образом у меня получилось сбить, мать ее, дракона.

Бросив копье из чистой Магии Теней.

Заклинание, которое я придумал буквально на ходу.

Воспользовавшись копьем впервые в жизни.

Это ни разу не случайность.

Как и то, что дракон, который по определению сильнее Старшего Бога, чье влияние может распространяться на огромное количество миров в галактике, дыхнув на меня огнем, отчего-то не испепелила меня, а наоборот, подлатала.

Какой из этого вывод?

Да простой, мать его.

Эта «восточная красавица» умеет не только летать и дышать огнем, но, судя по доспехам и громадному мечу, длина рукояти которого равна моему предплечью, еще и хорошо умеет сражаться в пешем бою, а еще и умеет исцелять.

Почему я решил, что она пеший воин?

Ну не могу я себе представить как такой дурой — это про меч — можно так же легко, как Фратер со своей саблей — обращаться будучи конным.

Остальное вытекает из обстоятельств нашей встречи.

Подозреваю, что ее броня отнюдь не металлическая, а сделана из чешуи дракона.

Что-то мне подсказывает, что передо мной классический «игровой» «авангард» — крепкий и хорошо защищенный боец первой линии, предназначенный для сражения на коротких дистанциях.

Вот только, если брать игровые условности, то что-то я не помню, чтобы авангарды могли исцелять раны кого-то, кроме себя.

По крайней мере в вопросах тяжелых повреждений уж точно.

Стоп.

А при чем тут игровые условности?

Нет-нет-нет, не хватало мне еще в мире темного фентези всех этих титулов, способностей…

— Оценка! — произнес я.

Ничего.

— Статус!

Снова тишина — лишь бровь драконихи слегка приподнимается в вопросительном изгибе.

— У тебя все в порядке с головой? — поинтересовалась она.

— Порой кажется, что нет, — признался я. — Вокруг творится какая-то неразбериха, причем постоянно. Но, судя по тому, что перед глазами не видно всякой хераборы, а в ушах не звучит «дилиньг», то мне повезло. И никакая гадость не будет мне подсчитывать циферки… Впрочем, забей, … Элли.

— Эллибероут таус ван Аллейд фон Кейелмейн ди Форсенвальдиспарит, — невозмутимо повторила женщина. — К дракону следует обращаться по его полному имени, с упоминанием его предков до третьего колена включительно. Тебя вообще кто-нибудь магическим основам обучал, Практик Глеб?

Чуть было не ляпнул глупость из серии: «А ты-то откуда знаешь кто я такой и чем занимаюсь?»

А потом вспомнил обстоятельства нашего знакомства…

И свое желание оценить ее в магическом зрении…

И мысль о том, что она подкинет нас до Гиблых Земель…

На бесстрастном лице женщины пробежала волна раздражения.

Вот теперь все встало на свои места.

— Ты — телепат, — констатировал я.

— Я — черный дракон, — сказала она так, словно это все объясняло.

Впрочем, возможно это так и было.

Просто я…

Да к черту.

— И что дальше? — спросил я.

— Ты мне скажи, — произнесла она. — Ты пришел сюда, в место моего заточения. Разрушил мой дом, ставший моей же темницей на тысячи лет. Подумал, что я сгожусь тебе в качестве ездового животного. Да еще и намереваешься затащить меня в обитель некромантов. Едва не выжег мне душу… Я почти тебя убила, но задумалась над тем, с каких пор Практики начали заботиться о ком-то, кроме себя и своего величия, демонического возвышения?

Чем дальше в лес, тем больше у меня оснований считать, что местных Практиков вырезали отнюдь не по блаженной прихоти.

Даже Олегус, пусть и в виде похвальбы, но все равно говорит о моих предшественниках как о чудовищах.

— А мне есть смысл отвечать? — поинтересовался я. — Ты же можешь влезть мне в голову и все узнать сама.

— В отличии от тебя, смертный, мы, драконы, уважаем тайну чужих мыслей и стараемся не вторгаться в них по любой своей прихоти, — бесстрастно заявила эта… Элли.

— Эллибероут таус ван Аллейд фон Кейелмейн ди Форсенвальдиспарит! — с раздражением произнесла она. — Так сложно запомнить как обращаться к дракону, чтобы не вызывать его раздражение?

— Ты сама-то веришь, что простой человек в состоянии это выговорить? — спросил я.

Давай поговорим о пустяках.

Глядишь придумаю тактику поведения с тобой.

— С каких пор Практики стали простыми людьми? — поинтересовалась она, сверкнув глазами. — А, впрочем… Не переоцениваю ли я тебя, мальчик? Сила, которой ты атаковал меня явно могущественней тебя самого. И Магии Теней сейчас как будто не ощущаю… Ты неполноценный? Бастард? Недоучка? Мутант? Дефектный?

— И этот дракон мне говорила про этику и уважение? — с натянутой улыбкой поинтересовался я.

— Да, — не заметив ни доли иронии ответила… большая черная драконица, которая несколько лукавит, говоря о том, что она не мониторит мои мысли в режиме «нон-стоп».

Женщина поморщилась:

— Язык… Так изменился за то время, что я спала. Что значат эти странные и чуждые слова?

— В этом мире — чушь, — пояснил я, поняв, что меня все же немножечко так водят за нос. — В моем — имеют смысл.

— Так ты не отсюда, — кивнула драконица своим мыслям. — Понятно. Теперь ясно, почему ты такой неотесанный. Да… — она на мгновение закрыла глаза. — Вижу…

Под черепушкой словно защекотало.

Я невольно поежился.

— Надменный жалкий мальчишка, которому дали важное задание, не объяснив что и как нужно сделать, — максимально коротко описала мою глобальную цель драконица. — Вот теперь стало чуточку яснее. Но, если ты такой жалкий, то кто обучил тебя заклинанию «Копье Лилит»?

Немного оптимистично с моей стороны было думать, будто я сам придумал копье, сотканное из Магии Теней.

Выходит… Вместе с доступом к Источнику, я еще и некоторые знания получаю от «Пожирателя Душ»?

— Вон оно как, — щелкнула языком во рту моя собеседница. — Значит правильно, что я оторвала от тебя этот демонический клинок. Без него ты беспомощен. А значит не будет больше никаких «Копий Лилит».

И смотрит так… угрожающе.

Да еще с такой фальшивой улыбочкой.

Что-то мне не нравится наименование той зубочистки, которую я бросил в дракониху…

— В драконессу, — поправила меня… Эллибероут таус ван… Аллойд фон Клаузевицейн ди…

— Хватит, — поморщилась драконесса, словно у нее заболели зубы. — Твои мысли делают мне больно, человек.

— Так не слушай их, — пожал плечами я.

— Сама разберусь что мне делать, а что не делать, — она, не прилагая значимых усилий, выдернула из земли меч, который, как я и подозревал на вид был чуть более полутора метров, но точно меньше двух. — Достаточно уже того, что ты не понимаешь чего натворил, смертный.

Мне показалось, или она расслабилась в последней фразе?

Женщина поднялась, оказавшись чуть выше меня.

А вот ее меч…

От клинка до навершия рукояти — как раз с меня ростом.

— Зачем ты пришел сюда, человек? — требовательно спросила она. — Решил поработить меня, как твое племя поступало с моим?

— Ты же знаешь, что нет. Мне поручили отправиться сюда, найти и доставить… кое-что…

— Меня, — безапелляционно произнесла драконесса.

— Прямо об этом не говорилось.

— Ты и сам думаешь, что тому магу нужна была я, — продолжала пользоваться читерской телепатией Элли…

— Хотя бы «Эллибероут», мальчишка, — рыкнула на меня драконесса. — Я тебе что, только из яйца вылупилась, что ли?! Ты мне не родня, чтобы называть меня детским именем!

Ладно, запомнили.

— Ты намерен отдать меня этому Магусу в обмен на его обещания? — спросила драконесса.

Эм… Она серьезно, что ли?

— Предельно серьезно, — на ее лице не дрогнул ни один мускул.

Погодите-погодите-ка.

Она же дракон.

Свободно летает, пышет огнем и все такое.

Как она вообще может думать о том, что у меня хватит сил и не достанет мозгов, чтобы провернуть такое.

Не может же она, существо сильнее Старшего Бога, не видеть и не понимать насколько я слаб.

И принудить ее уж точно не смогу.

Тогда почему думает, что я намерен отдать дракона Магусу!?

Какому-то крайне странному магу, который сам себе на уме?

Просто за то, что он скроет мою магическую ауру и избавит от проблем?

Нет.

Так не пойдет.

Я на подобное не согласен.

Дракон в команде — это силища, с которой придется считаться моим врагам и тем, кто подумает ими стать.

Необходимо ее завербовать в дополнение к моей группе.

Наличие дракона все максимально упростит.

Вот только…

Возвращаться из этого рейда совершенно с пустыми руками или выдать за результат своих стараний какую-то безделицу означает навлечь на себя определенное ненужное внимание.

И явные проблемы.

Но есть весьма интересный вариант как все это просто нивелировать и забыть как страшный сон.

Правда, для этого нужен дракон.

И ее придется уговорить мне помочь.

Вариант «заставить» в нынешней ситуации является абсурдным и самоубийственным.

Что ж, начнем переговоры…

— Думаю, ты в курсе, что за время нахождения в этом лесу мы столкнулись с немалым количеством всякого, так что, чисто теоретически любая достаточно мощная и дорогая штука может послужить ценным предметом, который находился под охраной здесь, — выдал я не до конца оформившуюся мысль. — Я не думал, что здесь вообще будет кто-то живой спустя столько лет. Максимум — какие-нибудь старые артефакты…

Вроде нее.

— Нужно было оторвать тебе не только руку вместе с мечом, но и голову, смертный, — разочарованно произнесла драконесса.

Стоп, что?!

— Обе на месте, — посмотрел я на свои ладони.

— За чарами отторжения, — Эллибероут кивнула в сторону окружающего нас столпа пламени, — найдешь еще одну, смертный. Вместе со своей демонической железякой.

— Может хватит уже говорить «смертный» с таким пренебрежением? — предложил я. — Вроде бы этот смертный, — показываю на себя большим пальцем, — неплохо так тебя потрепал.

— И что ты сможешь сейчас, без своего меча? — спросила драконесса. — Моя раненная душа восстановится, чешуя отрастет заново. А вот если я отрублю тебе сейчас голову и перебью весь твой отряд, который сейчас ломает голову над тем, как бы преодолеть мой барьер, отрастет ли у тебя что-то снова? Сомневаюсь, Практик Глеб.

И тон-то какой угрожающий.

Прекрасно понимает, что я ничего не могу ей сделать.

Вот только…

Если она с легкостью может меня и остальных прикончить, для чего это все вообще?

Для чего эти разговоры, удивление про Практиков, которые не эгоисты, посылы «недоброго учителя», дабы привить мне правила обращения к ней, ковыряния в моей памяти?

Да еще и вылечила…

С врагами так не поступают.

Даже если я в самом деле серьезно ее ранил, то гораздо больше оснований добить меня и уйти своей дорогой, чем лечить, болтать вокруг да около, стыдить, угрожать, насмехаться…

Только если…

— Я где-то слышал, что драконы — благородные создания…

Эллибероут фыркнула, дохнув из ноздрей дымом с искрами.

Ну прямо как разворошенные угли в печке.

— И что с того? — спросила она. — Да, мы благородные существа, стоящие выше мирской суеты, ибо так запланировано Создателем.

— Может я и не знаю всех правил и манер, но что-то мне подсказывает, что ты не просто так сохранила мне жизнь. Дай угадаю — среди ваших правил есть и то, которое заставляет дракона служить тому, кто его победил в бою? Именно по этой причине ты меня не прикончила? Поэтому расслабилась, когда поняла, что я ничерта не знаю об этом мире и его неписаных законах?

Драконесса молчала, смерив меня таким оценивающим придирчивым взглядом, что не по себе стало.

— Почти верно, — сказала она. — Побежденный в бою дракон должен служить своему обидчику, пока не станет достаточно силен для новой сатисфакции. И чем больше ты болтаешь, тем яснее я чувствую, что момент этот близок.

Погодите-ка…

А у нас разве не ничья?

Я подбил ее энергетическим копьем, она меня поджарила огнем.

Да и к тому же сейчас я вообще не имею возможности продолжать бой, а она с легкостью может меня разделать как мясник тушу на скотобойне.

Или же драконы настолько гордые и уверенные в себе существа, что получение ранения от кого-то столь низкого ранга, как человек, является поражением?

Чем древнее существо, особенно магическое, тем больше у него «заскоков» относительно различных правил и кодексов чести.

Может быть речь идет не сколько о военной победе, сколько о моральном неудовлетворении для нее тем, что она пострадала от смертного?

Судя по тому как она ведет диалог, какими понятиями апеллирует, скорее всего так оно и есть.

Или же она со мной просто играет и сейчас прикончит.

Намек на подобный исход только что прозвучал.

— То есть ни о каком честном бою не может быть и речи? — хватался я за соломинки.

Да, с благородством у них несколько двойные стандарты — рассказы про неприкосновенность чужих мыслей этому ярчайший пример.

Так что, быть может убийство безоружного тоже не считается чем-то запретным…

— Допустим, — с невозмутимым выражением лица согласилась дракон. — Ты ведь применил ко мне магию первым.

— Ты в меня огнем плюнула! Дважды!

— Но именно ты решил обратиться к магии вместо того, чтобы выказать уважение и прояснить ситуацию!

— Я — что сделал? — удивлению нет примера.

Когда это я первым атаковал ее?

— Готовился к атаке, — поправила меня Эллибероут. — Стоя на берегу, когда я выбралась из ловушки…

— Я магическое зрение применить хотел, чтобы понять не опасна ли ты для нас и не являешься ли какой-то очередной ловушкой! Мы всем отрядом чуть не заступили на смену на кирпичный завод, когда тебя только увидели! О нападении даже и не мечтали! Ты бы нас по земле размазала!

Драконесса вгляделась в меня так, что ее зрачки (обычные круглые, между прочим), сузились до размеров крохотных зернышек.

А под черепушкой снова засвербило…

— Надо же, — разочарованно произнесла она, потупив взгляд в по. — Ты даже не лжешь… А я-то уж думала, что ты перебил мою стражу и разрушил заклинание, чтобы убить меня или покорить…

— И, вместо того, чтобы поговорить с нами и прояснить ситуацию, ты решила напасть, не зная что происходит? — весело спросил я ее.

Кажется что-то наклевывается.

— Сон был долгим, времена изменились, я пыталась собрать мысли в кучу, — драконесса посмотрела куда-то в сторону, словно ее заинтересовало окружающее нас пламя.

— Отговорки в исполнении черного дракона, — покачал головой я, стараясь не язвить и не насмехаться.

Это банально опасно для жизни.

— Я вижу, что ты хочешь, смертный, — с угрозой произнесла драконесса. — Нет, на мне рабское заклинание не сработает. Я развею его своей магией.

— Но ведь я победил тебя в бою, и ты сама подтвердила, что должна служить мне…

— Служить, — она обхватила рукоять меча, принявшись ее сжимать с прокручиванием пальцев в разные стороны. — Но не прислуживать. По своей воле, по зову долга, но не утратив свободу. Попробуешь применить ко мне рабское плетение — и я тебя прикончу. Больше предупреждать не буду.

— Странновато, конечно, — почесал затылок я. — Впрочем… Кажется я понял в чем тут дело. Рабское заклинание лишает тебя возможности напасть на меня и причинить вред. А значит, ты не сможешь взять реванш, не так ли?

— Рабское заклинание в этой ситуации — нарушение древнего закона, — подтвердила драконесса. — Раз ты его нарушаешь, то и я имею право отступить от его постулатов.

И прикончить бессильного врага.

Да уж…

Давить паровозы надо, пока они еще маленькие.

— Значит ты готова служить мне?

— Только до тех пор, пока не возьму реванш, — предупредила она. — И я не буду совершать злые деяния.

Ну, это мы еще посмотрим и решим что там к чему.

Не думаю, что так все категорично.

Вон сколько исключений и оговорок в их «постулатах».

— А что мы будем делать с правом мести? — спросил я. — Как-никак, но ты напала на меня.

— Потому что думала…

— Хочешь сказать, что та, кто в состоянии вывернуть Старшего Бога и насадить его в качестве куклы на руку, в самом деле опасалась, что пятеро бродяг смогут ее одолеть?

Женщина сжала руки так, что даже металл рукояти скрипнул с жалобной интонацией.

Вроде бы даже послышалось «Пощады!».

— Хваткий смертный, — неожиданно она улыбнулась, продемонстрировав мне улыбку, полную чуть заостренных зубов. — Так что же ты хочешь в качестве компенсации за мою оплошность?

— Услышать твою историю, — сказал я. — Хочется понимать как такое сильное существо…

— Обещание служить не запрещает мне вырвать тебе конечность и отрастить новую, — предупредила Эллибероут.

С шумом проглотил вставший в горле ком.

— Такая сильная драконесса, как ты, оказалась в плену, окруженная нежитью, да еще и охраняемая магическими ловушками, одна из которых была Вестницей Смерти?

— И все? — зрачки Эллибероут недоверчиво сузились.

— Нет, конечно.

Как там говорилось?

«Куй железо, пока горячо!».

— Ты начинаешь испытывать мое терпение, смертный, — раздраженным тоном предупредила драконесса.

— Тем лучше, — потер я руки друг о друга. — Меньше будешь болтать. Но, вернемся к делу. Слышал я, что драконы обожают устраивать лежку на драгоценностях… Покажешь свою? Уверен там есть немало ценного и артефактного барахла, которое тебе совершенно ни к чему. А я, так уж и быть, заберу его в качестве компенсации по праву мести… Да хватит уже!

Под ноги мне полетел еще один огненный плевок.

Промазала, хвостатая!

Упс, еще один.

Жжется-жжется-жжется!

Эх, пропали сапоги.

— До Смауга, конечно, тебе далековато, — произнес я, в замешательстве оглядев открывшийся мне вид, — но… Кажется, мы только что решили все наши проблемы разом.

Эллибероут, смерив меня насмешливым взглядом, ничего не сказала, продолжая стоять, опершись о свой здоровенный меч и с полным безразличием наблюдая за тем, как внутри ее гнезда-тюрьмы шатаются мои восторженные спутники.

А удивляться тут было чело.

Даже гномьих светильников едва хватало, чтобы разогнать мрак в пещере, которая некогда служила домом драконессы.

Громадная пещера, площадью в парочку футбольных полей и с потолками, которые едва ли можно было разглядеть, даже если сильно постараться.

Чтобы не потеряться в тенях, которые скрывали от нашего взгляда многочисленные трещины в каменной породе, местами даже провалы, ведущие куда-то в совсем уж негостеприимную черноту, пришлось расставить светильники так, чтобы хотя бы центральную часть пещеры можно было разглядеть.

Но даже этого не хватало, чтобы осмотреться.

То и дело Лаурель или Слуге приходилось подниматься по сброшенной сквозь зияющий в своде пещеры пролом веревке, чтобы выбраться на поверхность и подыскать что-нибудь для использования в качестве факелов.

Как ни странно, но кривые и хищно выглядящие ветки черных деревьев подходили для этого как нельзя кстати.

Нужно было лишь с добродушной улыбкой попросить Элли…бероут плюнуть на них.

В рождении огня и сопровождающих сие действо испуге Лаврика, Слуги, осторожных шагах Фратера и Олегуса, вскриков Ликардии Эллибероут никогда не отказывала.

Складывалось впечатление, что ей в принципе плевать, что мы копошимся в ее сокровищнице.

Что ломало мне шаблон о том, что драконы, якобы, души не чают в своих запасах.

— Тебя в самом деле не волнует, что мы собираемся все отсюда вынести и продать? — уточнил я, стоя рядом с драконессой в проекции дыры, ведущей наверх из пещеры.

— Я — дракон, — напомнила она, флегматично наблюдая за тем, как Фратер и Олегус копошатся в одном из больших сундуков. — И держу свое слово. Раз уж твое решение, в соответствии с правом мести, таково, что мне нужно расстаться со своей подложкой, что ж, так тому и быть. Невелика потеря. Тем более, что в ближайшее время оно мне не понадобится.

Спокойствие, с которым она это говорит… Пугает.

— Подложкой? — переспросил я.

— Да.

— И… как это понимать?

Смуглокожая женщина посмотрела на меня с толикой раздражения.

— Так, как я и сказала. Когда я спала здесь, то лежала на золоте.

— Не жестковато? — поинтересовался я, прикинув весь «комфорт».

— Помягче, чем на голых скалах, — продемонстрировала «дракоша» набор своих зубов.

Аж вздрогнул.

Неплохое средство для протрезвления, наверное.

— А чье это все? — поинтересовался я. — Не сама же ты собирала золото по сундукам, да монеты чеканила, кубки изготавливала и прочее?

— Здесь давным-давно было мое гнездо, — негромко произнесла Эллибероут. — В разгар вторжения Практиков на Восток, меня хотели поработить, но я прикончила слишком многих из твоих собратьев и их хозяев. Тогда они решили, что лучшим вариантом будет запечатать меня в гнезде с помощью некромантии. Приставили мертвую стражу, отравили воды болота и поставили над моим гнездом свой форт. И сбрасывали несколько раз в мое логово свои награбленные ценности, чтобы я поработала для них сторожем еще заодно. Правда, не учли, что любого, кто попробует их забрать я поджарю. Но, тут есть вещи и более древние, чем добыча Темной Армии. Что-то скопила со старых времен, когда различные идиоты-смертные приходили ко мне «немного повоевать». Что-то отобрала у тех, кто присылал сюда эти «консервы»…

— Это ты так рыцарей назвала?

— В твоих мыслях прочла как ты относишься к этому Паладину, — она кивнула в сторону Фратера, который уже раздобыл где-то элементы доспеха и принялся примерять на себя.

— А говорила, что не лезешь в голову без нужды, — вздохнул я.

Надо бы что-то делать с этим «проходным двором» в моем разуме.

Драконесса хотя бы призналась, что читает мысли.

А вот Ликардия, пусть и не спрашивал у нее прямо, но по оговоркам понимаю, что тоже в мыслях копается.

— Правильно мыслишь. Вестницы так чувствуют направленную на них угрозу. Потому всегда опережают ее, — скучающим тоном произнесла «дракоша». — Зря я понадеялась на твое здравомыслие. Необучаемый.

— Мне как-то сказали, что у меня вокруг мозга броня в три пачки маргарина, — припомнил я случай в штаб-квартире.

— И умишко твой совсем крошечный, — согласилась Элли. — Надо будет тебя сожрать пару раз и подлечить. Не до конца. Может тогда инстинкт самосохранения проснется и заставит быть серьезным. Что в тебе вообще нашла твоя демоница, раз взяла на обучение? Ты же совсем ребенок. Практики, с которыми я сталкивалась в твои годы убивали щелчком пальцев, а ты…

— А я любовник неплохой, — ну, посмотрим как ты отреагируешь на подобное, «благородный дракон».

— Посредственный, — спокойно ответила она. — Ни техники, ни понимания процесса… Простой мужлан.

— Пока еще никто не жаловался, — возразил я.

— А ты думаешь эльфийка хоть то-то скажет, что оттолкнет тебя от нее? — поинтересовалась драконесса. — Ты посмотри на нее. Она импульсивна по молодости лет. Но отходчива. Потому что сызмальства ей втемяшивали в голову, что сама по себе она не протянет долго. Даже имея подготовку рейнджера, как женщина — она голоса не имеет. В этом мире женщина — это часть мебели в доме. Без права голоса, без своих желаний. Лишь вместилище дитя своего мужа…

— Средневековый фентезийный феминизм чувствую я, — ох, не нравятся мне такие разговоры.

— Мужлан, — повторилась драконесса, продолжая наблюдать за моими спутниками. — Впрочем, смотрю я на твоего Паладина… У тебя еще есть шанс стать тем ловеласом, от которого женщины будут сходить с ума и думать о тебе, лежа под своими мужьями.

— В мое задание не входит стать всемирно известным Казановой в местных реалиях.

— Задание, — усмехнулась драконесса, но тут же вернула себе привычное выражение лица. — Ты ведь сам не веришь в то, что в твоем мире хоть что-то выжило. И чем дальше ты от цели, тем сильнее сомневаешься, что вообще до нее сможешь добраться.

— Было бы проще, если бы ты подкинула меня на себе, — произнес я. — Лететь — быстрее, чем по тракту топать.

— Это не в моих силах, — ответила она. — Твоя энергия повредила оболочку души, и генерация магии нарушена.

— Так тебе всего-то надо крыльями махать и…

Я поперхнулся своими словами, когда натолкнулся на тяжелый взгляд драконессы.

— Ты реально думаешь, что подъемная сила возникает только из-за крыльев? — уточнила она.

— Ну… они же есть.

— Как и руки у тебя, которые служат точками выхода магии для сотворения заклинания, — пояснила драконесса. — Крылья — это лишь способ проекции нужного плетения для взлета, полета, маневрирования…

— Я понял, — только теории драконьего полета мне не хватает.

— Сомневаюсь.

— Ликардия может вылечить тебя, — поведал я. — Мне она залатала оболочку души, не дав ей развалиться. И Олегусу…

— Глеб, — вздохнула драконесса, посмотрев на меня сочувствующим взглядом. — Этой нехитрой байкой ты от меня не избавишься. Моя магия идет от самого Создателя. Соприкоснувшись с любой другой, моя душа взорвется. Вместе с этой пещерой и ближайшей округой.

— Прости, я не знал.

— Так учись.

— Я здесь ненадолго. Там мне это знание не пригодится.

— Если твое решение — умирать в Аурхейме каждый раз, когда ты можешь этого избежать, если бы был сильным, то это твое право. Но каждое новое исцеление я буду проводить более болезненным, чем предыдущее.

— Может просто дашь мне умереть?

— И лишить себя радости битвы со своим обидчиком? — удивилась «дракоша». — Я окрепну, и мы сразимся. В полную силу. Таково правило. И все твои грубости в отношении меня лишь предадут мне мотивации не оставить от тебя и мокрого места, Практик.

— А если я откажусь сражаться, то…

— Я тебя прикончу здесь и сейчас.

— Предпочту растянуть удовольствие.

— Эта логика не всегда срабатывает, — спокойно заметила драконесса. — Порой нужно сойтись быстро, яростно, до потери сил обоими партнерами, принося радость от участия…

— Ты понимаешь, что это звучит очень двусмысленно?

— С твоим мышлением — да, — осадила меня драконесса. — Но я говорила о битве, а не о плотских утехах.

— Буду иметь в виду, — пристыженно заявил я, стараясь найти себе что-нибудь для разглядывания и не смотреть на Эллибероут. Некрасиво получилось с моей стороны ляпнуть такое. — Просто…

— Просто так драконессы не возбуждаются, — услышав эту реплику, я закашлялся от неожиданности.

— Ты это серьезно?

— Вполне.

— Ты же только что стыдила меня в том, что думаю о…

— Думай сколько влезет, — пожала плечами та. — Мальчик становится мужчиной, когда естественные вещи и надобности не заставляют его смущаться и краснеть как девица.

— Мне кажется, или ты меня троллишь?

— Тролли не вкусные, — возразила она. — Поверь моему опыту. Слишком много сухожилий, жесткое мясо, вонючий жир…

— Меня сейчас вывернет, — предупредил я.

— Тогда отвернись и сделай это в сторонке, дабы не смущать даму и не ронять свой и без того невысокий авторитет в моих глазах.

Ее холодный тон как-то позволил мне перебороть эвакуацию содержимого желудка.

— Знаешь, — посмотрев на Лаурель, которая разглядывала золото в одном из сундуков, — у меня складывается впечатление, что ты ко мне неровно дышишь, Эллибероут таус ван … Аллейд фон… Кейелмейн… ди Форсен… вальдис… парит.

— А я уверена, что произнести без ошибок имя дракона, которое ты называл непроизносимым, это как раз демонстрация…

— Уважения.

— … начала брачных игр, — проигнорировала мое замечание драконесса, посмотрев на меня с легкой усмешкой.

— Еще скажи, что ты против того, чтобы отдохнуть телом после стольких столетий спячки, — решил я взять драконессу «на слабо».

— Боюсь, ты не переживешь этого, мальчик, — поведала она.

— Тяжела жизнь монстроеба, но я крепче, чем кажусь, — сам себя не похвалишь, так никто не похвалит.

— Как показывает опыт, ты не огнеупорный, мальчик, — пояснила драконесса. — Впрочем, — она призадумалась. — Пойдем-ка со мной мальчик. Думаю, у меня тут найдется парочка интересных вещичек для повышения твоих шансов выжить. Все же, твои предшественники спускались ко мне не в рубахе и штанах, созданных из моей магии, как ты…

— А говоришь, что не клеишься, — усмехнулся я.

— Глеб, — сжимая в ручке несколько золотых монет, ко мне приблизилась Лаурель, бросая на драконессу подозрительный взгляд. — У нас проблемы… Эм… А ты не мог бы одеться?

Взглянув на себя, молча выругался, мысленно проиллюстрировав драконессе все, что хочу с ней сделать за подобную «подставу».

— Не впечатляет, — ответила та. — Придумай что-нибудь поинтереснее, мальчик. Такие проказы для опытной женщины даже скуку не развеют.

Закинув на плечо свой огромный меч, драконесса начала спускаться к кучам с драгоценным хламом.

Почему хламом?

Да потому что на протянутой мне Лавриком монете я ясно видел чеканку с изображением дракона.

Что-то мне подсказывает, что подобная валюта сейчас не в ходу.

И очень сомневаюсь, что мои спутники стали бы так сильно переживать из-за подобного пустяка.