Порочная луна

2

СЕГОДНЯШНИЙ ДЕНЬ

— Эйвери! — доносится из коридора голос моего близнеца, сопровождаемый грохотом его шагов, направляющихся в мою комнату.

Я смотрю на открытую дверь со своего места на кровати, и когда он появляется в поле зрения, я давлюсь смехом при виде него. Мой брат — большой злой Альфа-волк, покрытый мускулами и чернилами, с постоянным хмурым выражением лица — щеголяет ярко-синими волосами. Это определенно меняет взгляд.

— Смелый выбор, но мне вроде как нравится, — комментирую я с ухмылкой.

Мэдд бросает на меня холодный как лед взгляд, его голос низкий и угрожающий.

— Я убью тебя, черт возьми.

Он бросается ко мне, и я со смехом скатываюсь с противоположной стороны кровати, ставя между нами мебель.

— Да ладно, я думаю, это неплохо смотрится, — поддразниваю я, подавляя очередной смешок, и задумчиво наклоняю голову. — Ты никогда не рискуешь с модой, и тебе полезно выйти из своей зоны комфорта.

Угрожающее рычание вырывается из его груди, когда он бросается из-за кровати, обходя ее по кругу, чтобы добраться до меня. Я отпрыгиваю назад, чтобы увернуться от него, с криком пробегаю по матрасу, прежде чем благополучно спрыгнуть с другой стороны.

— Что происходит?.. — я слышу, как Слоан начинает спрашивать, появляясь в дверном проеме, ее голос замолкает, когда она видит моего брата.

Она прикрывает рот рукой, чтобы скрыть смешок, но тот все равно вырывается, и голова Мэдда поворачивается в ее сторону.

Он следит за реакцией своей пары на свой новый образ, затем переводит взгляд на меня с еще большей интенсивностью.

— Ты, блядь, мертва, — рычит Мэдд, бросаясь через кровать и пытаясь схватить меня.

Я с криком отскакиваю назад.

— Спаси меня, Слоан! — драматично воплю я, бросаясь к ней и ныряя за ее спину в поисках укрытия.

Люблю эту девушку, но при росте пять футов с небольшим она представляет собой ужасный живой щит. Мэдд скатывается с моей кровати и несется в нашу сторону, все еще кипя от гнева, когда приближается. Он останавливается прямо перед Слоан, мускул на его челюсти подрагивает, когда он смотрит сверху вниз на свою пару.

— Двигайся.

Она складывает руки на груди и вздергивает подбородок, не сдаваясь.

— Помнишь, ты сказал, что никогда не заставишь меня выбирать между тобой и моей лучшей подругой?

В словах девушки есть смысл. Мы трое были неразлучны с рождения, но когда они начали встречаться в шестнадцать, пришлось ввести в действие некоторые твердые правила. Их отношения — это полностью их дело — я бы предпочла не знать о сексуальной жизни моего брата, большое вам спасибо — и моя дружба со Слоан никогда не будет поставлена под угрозу из-за моей вражды с Мэддом. Я имею в виду, не то чтобы у нас было много ссор в любом случае. Мы иногда вот так выводим друг друга из себя, но нет никаких сомнений в том, что мой близнец — это моя победа. Он был моим первым лучшим другом.

Хотя сейчас вы бы этого не поняли, судя по хмурому выражению его лица. Он прищуривается, глядя на свою пару сверху вниз.

— Слоан, — предупреждает Мэдд.

— Мне нравятся твои волосы, — настаивает она, приподнимаясь на цыпочки и протягивая руку, чтобы взъерошить его ярко-синие локоны пальцами.

Его угрюмое поведение на мгновение смягчается, уголок рта приподнимается, когда он снова смотрит на свою пару.

— Правда? — спрашивает он с сердечком в глазах.

Кляп.

— Да, ей всегда было интересно, каково это — трахаться со смурфиком, — хихикаю я.

Выражение лица Мэдда тут же снова становится жестким, его глаза темнеют, когда он снова смотрит на меня. Он делает движение, чтобы схватить меня, но я просто танцую вокруг Слоан, твердо удерживая ее между нами в качестве буфера и дразня его своими маневрами уклонения.

Я прекрасно знала, что он взорвется в ответ на эту шутку, и именно поэтому я это сделала. Потому что мне было скучно, а я ненавижу скуку. Гораздо веселее быть дьявольской; смешать немного в кастрюле. Живи, смейся, люби, или еще какое-нибудь дерьмо.

Голова Слоан мотается между мной и моим братом, пока мы кружим вокруг нее.

— Фу, вы двое, может, уже заключите перемирие? — стонет она, очевидно, сытая по горло нашими выходками.

Хотя она уже должна была бы к ним привыкнуть, поскольку последние двадцать пять лет была неотъемлемой частью нашей жизни.

— Посмотри, что она сделала с моими гребаными волосами! — рычит Мэдд.

Он запускает пальцы в пряди, чтобы подчеркнуть свою мысль, и я не могу удержаться от очередного смешка.

Слоан раздраженно вздыхает и закатывает глаза.

— Детка, я же говорила тебе, что мне нравятся твои волосы. Чье-нибудь мнение действительно имеет значение?

Он на мгновение перестает кружить вокруг нее, встречаясь с ней взглядом.

— Нет, — признает он, нахмурившись. — Но я собираюсь выслушать столько дерьма от парней из-за этого, и ты знаешь это.

— Это смоется через пару дней, ты большой ребенок, — хихикаю я, отмахиваясь от него. — Честно говоря, Мэдд, ты слишком драматизируешь.

— А ты в чертовской опасности, — выпаливает он в ответ.

— Скажи мне что-нибудь, чего я не знаю, — усмехаюсь я. — Просто подожди, пока не увидишь, какой цвет я добавила в шампунь Слоан.

Она поворачивает голову и таращится на меня.

— Ты этого не делала! — выдыхает она.

Я пожимаю плечами, воплощая безразличие.

— Может, и так, а может, и нет, — поддразниваю я, поводя бровями. — Есть только один способ выяснить…

— Продолжай, Мэдд, — фыркает Слоан, в ее зеленых глазах появляется озорной блеск, когда она бросает на него взгляд. — Уничтожь ее.

Я открываю рот, чтобы возразить, но затем она отходит в сторону, освобождая моему брату дорогу ко мне. Проклятая предательница. Я пытаюсь сбежать, чтобы спасти свою шкуру, но следующее, что я помню, это то, что Мэдд хватает меня за талию и перекидывает через плечо, вынося из моей комнаты в «Голденлиф пакхауз» и по коридору к той, которую он делит со Слоан. Она нетерпеливо плетется следом, пока Мэдд несет меня прямо в смежную ванную, ставит под душ и включает воду.

Я вскрикиваю, когда брызги заливают мои волосы и одежду, в то время как Мэдд приказывает Слоан передать ему бутылку шампуня.

— Нет, не надо! — я смеюсь, едва переводя дыхание, пытаясь протиснуться мимо него и убежать.

Хотя он такой чертовски большой. При росте более шести футов и телосложении кирпичного сортира я физически не ровня своему брату, и он чертовски хорошо это знает. Он заполучил меня именно туда, куда хотел, чтобы отомстить.

Одной рукой удерживая мои запястья за спиной, другой он откручивает крышку флакона, выдавливая капли голубоватого шампуня мне на голову. Я никогда не пойму, как он не заметил этот цвет, когда наносил его на собственные волосы. Мои босые ноги скользят по плитке, пока я пытаюсь вырваться от него, но его сообщница преграждает мне путь к отступлению, радостно улыбаясь и протягивая руку, чтобы намылить волосы.

Нахождение в таком маленьком пространстве, как это, обычно вызывает у меня панику; забавная маленькая причуда, о которой Мэдд полностью осведомлен. Но он также знает, что его присутствие сводит на нет этот эффект, вот почему ему это сходит с рук — и вот почему его и Слоан, кажется, не волнует, что их одежда намокает, а моя теперь промокла насквозь.

— Все еще думаешь, что это смешно? — Мэдд насмехается, пока Слоан втирает шампунь в мои длинные светлые волосы.

Я смеюсь так сильно, что едва могу отдышаться, мое хихиканье переходит в крик, когда он толкает меня под холодную струю душа, чтобы смыть шампунь. Затем он выключает воду, покачиваясь на каблуках, чтобы окинуть меня самодовольным взглядом.

— Ну вот, — говорит он, удовлетворенно кивая на мои голубоватые локоны. — Теперь мы квиты.

— Я убью тебя, — рычу я, смахивая воду с лица ладонью.

Могу с уверенностью сказать, что сейчас я, вероятно, выгляжу как дохлая крыса, так что сомневаюсь, что эта угроза была хотя бы наполовину такой устрашающей, как я предполагала.

Мэдд сдержанно хихикает, его руки скрещены на груди, а губы растянуты в ухмылке.

— Нет, если я убью тебя первым, сестренка.

— Пожалуйста, — усмехается Слоан, переводя взгляд между нами с понимающей улыбкой. — Как будто вы двое когда-нибудь сможете жить друг без друга.