Порочная луна

7

На следующее утро я просыпаюсь с тем же неприятным чувством, что и накануне, наряду с дополнительным бонусом в виде отвратительной головной боли, которая ощущается так, словно кто-то колотит кулаками по внутренней части моего черепа, пытаясь расколоть его и выползти наружу. Вот почему десять минут спустя я добавляю в свой кофе здоровую порцию Джемисон, сидя на барном стуле на кухонном островке.

Да, я сказал отцу, что обсохну, но… маленькими шажками. По крайней мере, сегодня я пью кофе со своим утренним виски.

Откупорив бутылку, я отставляю ее в сторону, подношу дымящуюся кружку к губам и снова сосредотачиваюсь на экране своего ноутбука, стоящего передо мной на гранитной стойке. Я включил видеозапись подвала, и Луна проснулась, расхаживая по своей камере, несомненно, в поисках выхода. Она его не найдет, но это бесплатное развлечение — сидеть сложа руки и смотреть, как она пытается.

Интересно, что происходит в ее хорошенькой головке прямо сейчас. Жаль, что я не могу вскрыть ее, чтобы выяснить.

Хотя я полностью осознаю, что мое поведение уже начинает граничить с одержимостью, я ничего не могу с собой поделать. Я склонен браться за новые проекты обеими ногами, когда пытаюсь отвлечь свои мысли от чего-то другого. Возможно, это не самый здоровый механизм совладания, но так оно и есть. Весь гнев и горе, которые я носил в себе последние две недели после потери Бена, теперь были направлены на выполнение моей новой задачи в качестве куратора Луны.

Я медленно потягиваю свой кофе с добавлением специй, наблюдая за ней по видеозаписи. Она подходит к окну, затем снова поворачивается лицом к камере, ее плечи опускаются, она вздыхает и прислоняется спиной к стене. Она обхватывает себя руками, потирая бицепсы.

Ей холодно?

Я поднимаю руку, чтобы сдвинуть шляпу на затылок, чтобы наклониться еще ближе к экрану, и мои глаза устремляются в правый верхний угол. Согласно показаниям температуры, в ее камере комфортные семьдесят градусов. Исследования Гильдии показали, что оборотни могут переносить гораздо более низкие температуры, чем люди, но вот я снова здесь, забывая, кто эта девушка.

Проблема в том, что она просто выглядит такой чертовски непритязательной. Если бы наши пути пересеклись в каком-нибудь другом месте, я был бы поражен ее красотой, но я бы никогда не догадался, что за этим потрясающим фасадом скрывается бездушный убийца.

Она не похожа на монстра.

Хотя, полагаю, по большому счету, это не имеет большого значения. Как красивых птичек, так и диких зверей нужно держать в клетке — либо для того, чтобы защитить их от мира, либо для того, чтобы защитить мир от них. Она именно там, где ей и место, и, как бы она ни старалась, у нее нет шансов сбежать. Не в мое дежурство.

Позади меня раздаются шаги, но я не отрываю взгляда от видеозаписи, продолжая потягивать кофе. Пара пехотинцев Гильдии проходят мимо меня, входя на кухню, — сначала Коди Адамс, затем Кайл Гриффин, — но последний отступает на шаг, делая двойной дубль.

— Срань господня, это она? — задыхается он, уставившись широко раскрытыми глазами на экран моего ноутбука.

Я поднимаю взгляд как раз вовремя, чтобы увидеть, как Адамс останавливается как вкопанный, оборачивается и с любопытством смотрит в мою сторону.

— Кто?

— Луна, — отвечает Грифф, подходя ближе, чтобы лучше рассмотреть видео из-за моего плеча. — Иди сюда, братан, ты должен это увидеть…

Я раздраженно скрежещу коренными зубами, когда Адамс бросается на разведку, заглядывая через мое противоположное плечо, чтобы заглянуть в экран моего компьютера. На нем моя пленница теперь отталкивается от стены, подол ее рубашки приподнимается, еще больше обнажая ее стройный, загорелый живот, когда она вытягивает руки над головой.

— Черт возьми, она чертовски сексуальна, — комментирует Адамс, хихикая и хлопая меня рукой по плечу. — Я понимаю, почему ты хотел подчеркнуть это, чувак.

— Ты собираешься вытрясти из нее информацию, Нокс? — Грифф хохочет, дразняще теребя поля моей бейсболки задом наперед, как будто мы приятели или что-то в этом роде.

Я раздраженно шлепаю его по руке и захлопываю свой ноутбук.

— Жаль разочаровывать, но я не увлекаюсь зоофилией, — бормочу я, отодвигая табурет от стойки.

— Ну, эй, если тебе нужна помощь с допросом этого варианта, у меня есть несколько идей, — размышляет Адамс, с ухмылкой поглаживая свою козлиную бородку.

— Разве вам двоим не нужно куда-нибудь пойти? — ворчу я, поднимаясь на ноги.

Убирая свой ноутбук со стойки, я сую его под мышку и беру свою кофейную чашку, затем поворачиваюсь, чтобы многозначительно взглянуть на них двоих.

— Насколько я знаю, команда Дельта этим утром выполняла строевые упражнения.

Они пялятся на меня, как пара оленей, попавших в свет фар, что является долгожданным изменением по сравнению с тем подобострастным воплощением мальчишек из братства, свидетелем которого я только что был. Протиснувшись мимо них, я направляюсь в свою комнату, оставляя их попотеть над тем, будут ли у них позже неприятности из-за того, что они валяют дурака вместо того, чтобы вовремя явиться на дежурство. Они оба чертовски бесполезны.

Как только мы завершим эту текущую миссию, нам с отцом серьезно нужно пересмотреть наши планы относительно будущего Гильдии. Я не могу долго иметь дело с такими парнями, как Адамс и Гриффин; не без Бена в качестве буфера. У него был талант назначать случайные задания в качестве напряженной работы, чтобы такие идиоты, как они, не попадались мне на пути.

Может быть, Мэтти согласится на эту работу. Мы до сих пор не заполнили вакансию Бена ни на одном официальном посту, и что может быть лучше для парня доказать, что он заслуживает повышения, чем взять на себя ответственность, связанную с предполагаемой должностью? Я делаю мысленную пометку предложить это отцу, когда вхожу в похожую на пещеру темноту своей комнаты, направляясь прямо к письменному столу, чтобы оставить свой ноутбук и допить остаток кофе. Виски становится особенно крепким после последних двух глотков, обжигая мне горло и теплом оседая в животе.

Когда я поворачиваюсь обратно, мой взгляд останавливается на той стороне комнаты, где жил Бен, и знакомое напряжение сжимает мою грудь, когда я тупо смотрю на кровать, в которой он больше никогда не будет спать. Эта пустая кровать подтверждает, почему я это делаю; почему я должен не терять голову в игре.

Ради Бена.

Это больше не просто оборотни, это моя личная миссия — отомстить за убийство моего лучшего друга. Здесь нет места неудачам.

К тому времени, как я возвращаюсь на кухню, Грифф и Адамс уже убрались — надеюсь, присоединятся к своей команде на тренировках, — и вместо них я нахожу там Мэтти, который стоит у кухонного островка и раскладывает стопку крекеров на пластиковом подносе.

— Привет, — приветствует он меня, когда я вхожу, его нетерпеливые голубые глаза встречаются с моими, когда он протягивает руку, чтобы взъерошить каштановые пряди своих волос. — Я слышал, что ты разбираешься с нашей заложницей, но я подумал, что мог бы помочь, приготовив ей еду, если хочешь?

Еще раз, я впечатлен инициативой этого парня. Сохраняя нейтральное выражение лица, я слегка киваю ему.

— Я был бы признателен, спасибо, — отвечаю я.

Я имею в виду, очевидно, что в данный момент он просто пытается поцеловать меня в задницу, но это также работает. Я опускаю взгляд на скудные порции на подносе, и у меня сводит челюсть.

— Поскольку она останется у нас надолго, мы могли бы подумать о том, чтобы дать ей еще немного поесть, — бормочу я. — И еще лучше поддерживай ее в хорошем состоянии.

— Да, конечно, — соглашается Мэтти, показывая большим пальцем через плечо и пятясь к холодильнику. — Я могу приготовить сэндвич или что-нибудь еще очень быстро, если ты дашь мне несколько минут?

Я качаю головой и беру поднос со стойки.

— Нет, пока все в порядке. Мы можем угостить ее чем-нибудь более основательным на ужин.

Мэтти понимающе кивает, когда я отворачиваюсь и направляюсь в подвал, надевая свою холодную, отстраненную маску охотника, прежде чем ввести код от двери и спуститься вниз. Мне нужно остаться здесь на миссии; помнить, какова моя цель. Все это всего лишь средство для достижения цели.

Снимаю ключи от камер предварительного заключения с крючка внутри двери в подвал — потому что я сопротивлялся желанию положить их в карман, когда уходил в прошлый раз, — я щелкаю выключателем наверху тускло освещенной лестницы, освещая свой путь вниз. Камера Луны появляется в поле зрения, когда я спускаюсь на нижнюю ступеньку, и я нахожу ее стоящей в центре и ожидающей меня — руки скрещены на груди, а сердитый взгляд застыл на месте.

— Как поживает мой маленький зверек сегодня утром? — спрашиваю я с притворным энтузиазмом, подходя к решетке ее камеры с подносом и ключами в руке.

Она хмурится еще сильнее, и из ее горла вырывается рычащий звук.

Мои губы кривятся в улыбке. Очевидно, что это прозвище действует на нервы, поэтому с этого момента я обязательно буду использовать его гораздо чаще..

— Иди, прижмись носом к стене, — монотонно приказываю я, мотнув головой в сторону задней стены ее камеры.

— Пошел ты, — рычит она.

— Дерзкая сегодня утром, да? — размышляю я, смерив ее суровым взглядом. Я ненавижу повторяться, но эта девушка, кажется, полна решимости дать отпор при любой возможности. — Прижмись носом к стене, или я не открою дверь, чтобы отдать тебе это, — говорю я, удерживая зрительный контакт и насмешливо покачивая поднос взад-вперед. — Тебе решать.

Она целую минуту смотрит на меня в ответ, ее большие карие глаза горят вызовом. Даже когда она наконец сдается, испуская яростный вздох и разворачиваясь, чтобы потопать в дальний конец камеры, она все еще излучает свирепость. У большинства заключенных проявляются признаки истощения после первых 24 часов, но не у неё. Сломить ее будет непросто.

Волна возбуждения пробегает по мне при мысли об этом.

Луна сердито топает в дальний конец камеры, резко останавливаясь перед стеной.

— Доволен? — она фыркает.

— Нет, — категорично отвечаю я. — Прижми нос к стене, звереныш.

Ее кулаки сжимаются по бокам, мышцы напрягаются, когда она, по-видимому, раздумывает, подчиниться или нет. Она явно чертовски упряма, но было бы глупо позволить этому взять над ней верх, когда на кону еда и вода. Она, должно быть, осознает это и решает выбрать свою битву, потому что она медленно наклоняется ближе к стене, пока кончик ее носа почти не касается бетона, ее поза полна вызова.

Достаточно хорошо.

Я мог бы быть придурком и заставить ее сократить дистанцию, но здесь я тоже выбираю сражения. Мне также нужно поторопиться с этим, потому что теперь, когда она стоит ко мне спиной, я не могу перестать пялиться на ее идеально круглую задницу. Вставляя ключ в замок, я поворачиваю его со слышимым щелчком, наполовину открываю дверь и наклоняюсь, чтобы поставить поднос на пол. Я немного жду, прежде чем снова закрыть и запереть дверь, соблазняя ее ложной возможностью сбежать. Проверяю ее контроль над импульсами.

Она поворачивается ко мне лицом, выражение ее лица убийственное, но она не заглатывает наживку. Она остается прикованной к месту, на котором стоит, в задней части своей камеры, бросая на меня кинжальные взгляды, как будто взглядом действительно можно убить.

Хорошо, что они не могут, иначе я присоединился бы к Бену в аду раньше, чем надеялся.

Я насмешливо улыбаюсь ей в ответ, захлопываю перед собой дверь и поворачиваю ключ в замке, убирая его в карман.

— Бетонные стены толщиной восемь дюймов, — сообщаю я, оглядывая внутреннюю часть камеры. — А эти прутья?

Я хватаюсь за одну из них и сильно дергаю для демонстрации.

— Усиленная сталь.

Снова встречаясь с ней взглядом, я указываю большим пальцем другой руки через плечо в сторону лестницы.

— Вход и выход один, и он закодирован, так что перестань искать способ сбежать. Ты его не найдешь. Вместо этого, может быть, тебе стоит сосредоточиться на том, какую информацию ты собираешься мне предоставить в обмен на то, что я позволю тебе прожить еще один день.

Я делаю шаг назад, скрещивая руки на груди.

— Но сначала ты должна поесть.

Взгляд Луны опускается на поднос на полу, выражение ее лица искажается от отвращения. Судя по тому, как она проглотила крекеры вчера вечером, я предполагаю, что ее отвращение связано не столько с самой едой, сколько с тем, что она принимает все, что я ей предлагаю.

— Или не делай этого, — добавляю я, пожимая плечами. — Можешь просто зачахнуть здесь, мне все равно. Не самая быстрая смерть, но все равно эффективная.

Я поворачиваюсь, чтобы уйти, намереваясь позволить ей обдумать эту угрозу, пока я наблюдаю за ней по видеозаписи, но звук ее босых ног по бетону заставляет меня остановиться и оглянуться.

Наши взгляды встречаются, когда она подходит к прутьям своей клетки, обхватывает их тонкими пальцами и смотрит на меня.

— Зачем ты это делаешь? — требует она с неровной ноткой отчаяния в голосе.

Ее глаза цвета виски широко раскрыты и умоляют, но если она думает, что может воззвать к моему чувству морали, то ее усилия совершенно неуместны.

Мое горло неприятно сжимается, головная боль усиливается.

— Потому что ты монстр, — прохрипел я с непреклонным жестким выражением лица.

Она хмуро прищуривается, глядя на меня, отбрасывая всякое притворство невинности с широко раскрытыми глазами.

Вот и мой зверек.

— Где Томми? — она выплевывает, кожа на костяшках пальцев белеет, когда она сильнее сжимает прутья.

— Меньше беспокойся о нем и больше о себе, — бормочу я скучающим тоном. — Если у тебя нет какой-то информации, от которой ты можешь отказаться, твои дни сочтены, Луна.

Мы вдвоем стоим там долгое время, сцепившись в гляделках, от которых ни один не хочет отступать. Даже когда дверь наверху лестницы издает звуковой сигнал об отсоединении замка, открываясь с отчетливым скрипом.

— Кэм, ты там, внизу? — раздается голос моего отца.

— Иду! — кричу я в ответ, мои глаза все еще прикованы к моей пленнице.

Я даже не моргаю, когда понижаю голос, нанося последний прощальный удар.

— Я вернусь позже, будь хорошим маленьким зверьком, пока меня не будет.

В ответ она щелкает на меня зубами, победоносная ухмылка кривит мои губы, когда я поворачиваюсь, чтобы подняться наверх.

Да, с этим будет трудно справиться. Но будь я проклят, если не получу удовольствия, заставив эту сучку подчиниться.