Попаданцы

Глава 42. Грыш озёрный

Грыш сидел и вязал костяные наконечники у к дротикам. Вначале он использовал просто острые палки, но они недостаточно пробивные, а кость ещё и застревает в ране, если её хоть немного надрезать по кромке. Кремня мало, а костей много, из них можно сделать что угодно. Всё оружие у него костяное, ножи, булава, копьё. Вначале он просто колол кости и этим колол и резал, а теперь научился точить о плоский камень и всё стало замечательно.

Большая кость с вставленными клыками медведя или волка, превосходно рвала плоть. Но не всех зверей можно так убить, поэтому сведущую он сделал из челюсти кабана. Огромный секач пал в битве со стаей волков, а голову они не успели съесть. Пришлось разломать пополам его нижнюю челюсть, вынуть пару зубов для жевания и закрепить это на палке. Немного обточить и булава получилась многогранная. Такая ломала любые позвонки, а обратной стороной прекрасно рвала плоть, да и вид получился внушительный.

Для копья разбил большую трубчатую кость, а потом обточил так, чтобы получилось остриё, вот теперь можно насадить на палку и копьё готово. Другое дело, дротики, для них годились только плотные лучевые кости, их надо ещё суметь правильно разбить, чтобы получилось остриё. Точить такое, только портить, лучше немного надрезать кремнем, чтобы застревала в ране, а потом притянуть к ровной палке жилами.

Верная копьеметалка — атлатль не подводит, ею можно метать очень далеко. Попасть непросто, но в стаю гусей на озере вполне можно попасть и получить вкусное мясо. В озеро боятся лезть, там живут такие рыбы, что утянут на дно и съедят. Но Грыш не боится, он сделал плотик из пары больших брёвен и собирает добычу на озере без всякого риска.

Рыбе сложно кидаться на него, копьё может сделать из неё хорошую добычу. Он не живёт в общей пещере, предпочитая свой дом на склоне холме. Его Грыш сделал сам выкопав углубление на склоне и соорудив там основу, которую обложил дёрном и камнями. Попасть в дом можно только по лестнице, а звери не умеют по ней лазить.

— Скоро зима, — подумал он вслух, — ничего, дрова есть и мясо заготовлено.

Копчёные утки и гуси висят под потолком, да он и с племенем порой делится, когда им становится нелегко. Мужчин мало и женщины порой приходят к нему. Тут все счастливы, только жить в этом времени не совсем комфортно.

— Грыш, — молоденькая девушка заглянула в его дом, — можно я проживу эту зиму у тебя?

— Почему? — они понимают простые слова, а разговаривают больше жестами.

— Холодно, а у тебя тепло, — она показала на печку, вырытую в склоне и обогревающую его жилище.

— Ты боишься холода? — он удивился, обычно дикари не жаловались на холод.

— Одежды нет, а живот есть, — она показала на себя, ясно показывая, что беременная.

Ну да, на ней только юбочка из старой шкуры, едва прикрывающая что-то. Даже обуви нет, тех меховых «пинеток», в которых ходят взрослые женщины. О детях заботятся, а она уже не ребёнок, но ещё и не женщина, никто не подарит ей одежду или тёплую шкуру.

— У тебя тепло, а я буду поддерживать огонь и готовить тебе мясо.

Он и сам умеет готовить, ему хозяйка не нужна, но девушку жалко, интересно, от кого у неё ребёнок, он с малолетками не связывается.

— Вождь? — спросил он, указав на живот.

— Шаман, — смутилась девушка, — он сказал, если я откажусь, то племя ждёт беда.

Длинная фраза далась её непросто, и девушка замолчала. Вот так, взять в дом девчушку, да ещё с чужим ребёнком, но она ни в чём не виновата. Старая гадина, шаман, всегда добивается своего и любит быть первым. Ладно, пусть живёт, она же не в жёны набивается.

— Хорошо, если выучишь моё имя как следует.

Они зовут его Грыш, это всё, чего он добился от дикарей. Григорий попал сюда из далёкого будущего, а теперь вынужден жить среди дикарей. Жить в пещере, это следовать правилам шамана, а он категорически не собирался выполнять его прихоти. Хорошо ещё, что зовут Грыш, а не грыжа. Ничего, он не специалист в технике, металлов плавить не умеет и вообще, он айтишник, но вот насмотрелся много чего в интернете.

— А как тебя зовут?

— Ная, — улыбнулась девушка.

— Хорошо, ты Ная, а я Гриша, давай, учись говорить, раз собралась тут жить.

Тяжело это для той, у кого язык находится в зачаточном состоянии. Но так не хочется жить рядом с шаманом, да ещё холодно. Мужчины дарят подарки женщинам, а от шамана никакого подарка не дождёшься, только малыша. Он прокормит и себя и её, для того и делает оружие. Скоро начнётся пролёт уток и гусей на юг, и тут зевать нельзя, нужно добыть столько мяса, сколько удастся. Добыть оленя, это хорошо, но ему столько и не надо, да и пропадёт мясо, морозов ещё нет, а кормить племя он не хочет.

— Давай, учись, — он усадил Наю напротив и стал учить говорить его имя.

Получилось только к вечеру, девушка сносно произнесла — «Гриша», а за это получила целую утку. Пусть поест, ребёнку нужна еда, а он закончил с дротиками и теперь готов к охоте. Ночью похолодало, он подкинул дров и лёг на волчью шкуру. Девушка сидела у огня, а потом пришла к нему под бок. Молоденькая совсем, шаман сволочь, нельзя таких брюхатить. Он обнял её, так будет теплее. Надо ещё сделать ей пинетки и добыть шкуру.

Спать не давали мысли, как можно так поступать с совсем ещё детьми. Снаружи раздался гусиный клёкот, утром на охоту, а пока надо отдохнуть, чтобы быть бодрым. Утром он встал осторожно, перебрался через Наю, укрыл её шкурой и отправился на охоту, прихватив всё своё оружие. До озера добрался быстро, оно рядом.

Гуси толком не проснулись, и тихонько перекликались между собой. Лисица пугливо сбежала, едва завидев его. Надо придумать ловушку на лис, у них тёплая шкурка. Теперь воткнуть в землю два дротика, третий взять в руку и вложить в атлатль. Больше просто не успеет, гуси улетят. А теперь один за одним, быстро метнуть три дротика и хорошо, если хоть один попадёт в цель.

Попало два, гуси уже встали на крыло, когда последний дротик поразил птицу. Вот теперь надо быстро на плотик и грести шестом до места, где ночевали гуси. Подобрав добычу и дротики, он развернулся, чтобы плыть обратно. А на берегу его уже ждали пара волков, предвкушая трапезу. Ну да, он для того и вышел на охоту, чтобы их накормить, держите карман шире.

Придётся воевать, и Григорий обдумывал битву. Два, это не один, тут просто так не справиться. Хорошо ещё, что волки молодые, матёрый бы подстерёг где-нибудь и напал сзади. А если отпугнуть дротиками, но с плота он ещё не метал их. Надо попробовать, и он приготовился. Шест поперёк брёвен для устойчивости, сам стал не одно колено, выставив ногу вперёд, а теперь посмотрим, что получится.

Дротик полетел и воткнулся волку в бок. Он шарахнулся, но рана его не остановила, теперь ещё один дротик. Этот попал в шею второго, тоже не остановил, но Григорий продолжил обстрел. Волки стали обливаться кровью, но есть хотели сильно. Наконец, дротики закончились, и он поплыл к берегу. А ведь приставать ему совсем не обязательно, лучше раздразнить хищников. Вдруг прыгнут в воду, тут их легче убить, в воде они не такие проворные.

Так и получилось всё, два-три метра и терпение у волков лопнуло, они кинулись в воду, чтобы отнять мясо, а то и человечиной полакомиться. Копьё остановило первого, а потом и «топором» по шее. Удар сильный и позвоночник не выдержал. Теперь остался один волк, но он развернулся и выбрался на берег. На суше сложнее, но с одним он уже справлялся.

Помог гусь, едва пристав к берегу, Григорий кинул гуся немного в сторону, и волк кинулся к нему. А теперь удар за лопатками по спине и задние ноги у волка отказали. Теперь перевернуть «топор» и острой частью по голове. Оставшиеся резцы пробили череп, и волк издох. Теперь стала проблема, что с ними делать. Бросить по такой жизни слишком жирно, нужно снять шкуры.

Нож из кремня у него есть, есть и осколки в мешочке, вот ими и стал разрезать шкуру по животу. Едва закончил с одним, как подтянулась лисица, мясо будет наверняка, и кумушка дожидалась, когда человек уйдёт. Стащить бы гуся, но за это могут убить, вот она и бродила на расстоянии. Григорий откинул тушу в сторону, пусть ест и не думает о гусях, даже живот вскрыл, и лисица занялась печенью.

Покончив с работой, он свернул шкуры, привязал сзади вместе с оружием и отправился домой. Ная уже ждала, сидя у огня и прикрыв голые плечи шкурой. В доме тепло, чувствуется женская рука. Внизу, возле самой лестницы, у него свален хворост большой кучей. Опустив свою ношу, он затащил наверх гусей, а потом и шкуры, показав, что это для Наи.

Та взвизгнула от радости и кинулась целоваться.

— Погоди ты, — отстранился он, — надо со шкурами разобраться.

Скребок есть, и девушка занялась обработкой. Два волка ей хватит на всё, обычно и одним обходятся, но он не жадный. Потом сошьёт пинетки и даже рукавички, хотя дикари обходятся без них. Сам он занялся гусями, ощипал, одного подвесил в коптильне снаружи, а второго решил запечь. Печёнки можно поджарить слегка на огне, а остальные внутренности придётся выкинуть.

Ная запротестовала, она умеет шить кишками, пусть только подсохнут, чтобы разделить на «нитки». Гусь коптится на небольшом смолистом огне и в дыму, а второй уже насажен на вертел и жарится на костре снаружи. Григорий думает, что неплохо бы научиться охотится ночью, когда птицы спят. Скоро их будет много на озере, но так и упасть недолго с его неустойчивого плотика. А если приделать ещё брёвнышки по бокам? Тогда в камыш не затолкать такой плот.

Ладно, обдумает конструкцию позже, а пока гусь прожарился и можно поесть. Печенью они уже перекусили, прогрев её прямо в печи в доме, а теперь пора хорошенько поесть. Он делил мясо, отдавая лучшие куски девушке. Пусть наедается, у неё уже заметно, что живот увеличился. Жалко её, совсем девчонка, даже грудь не оформилась как следует.

Волки молодые, но ей можно сшить что угодно, даже ребёнку останется на конвертик. С выделкой у дикарей проще, размяли немного и хватит. Григорий придумал другую технологию, руки жалко, и он изготовил примитивный рубель, а вместо скалки просто толстая палка. Катать тоже непросто, но так шкура разминается, не настолько сильно утруждая руки. Через пару недель, когда наступят холода и выпадет снег, шкуры станут приемлемыми для одежды.

Ночью взошла луна и он решился, сейчас на воде много гусей. Других озёр нет поблизости, а гуси и так устали от долгого перелёта. Теперь они держатся подальше от берега, достать можно только с воды. На глубокой воде уверенности стало меньше, это пока он плывёт уверенно, а стоит упасть, и обратно уже можно не забраться, хищных рыб хватает в озере.

Зато сейчас можно подойти со стороны луны, гуси спят и не видят его. Подошёл метров на десять, а птицы так и не заметили охотника. Теперь положить шест поперёк, запасные дротики на него, стать на колено и начать охоту. Сейчас не нужен большой замах, птицы рядом, и он метнул дротик, не глядя на результат, схватил второй, а за ним и третий. Стая уже взлетела, но дротик, брошенный им вслед, поразил и третьего гуся.

Он едва не перевернулся, но вовремя схватился за шест и удержал равновесие. Теперь собрать добычу, тоже серьёзная работа. Он плавал и извлекал гусей из воды, раненого добил копьём и затащил на плот. А поплавки нужны, завтра же займётся их изготовлением. Лисица уже не боялась его, поджидая на берегу. Внутренности волков она съела, а сами туши кто-то утащил. Ну и ладно, хотя это и навело на мысль о наличии большого хищника. Лисичку он покормил, выпотрошив одного гуся и оставив её всё, кроме печёнки.

Ная не спала, она всегда ждёт его с охоты, топит печку и сидит, глядя в огонь. Она обрадовалась Григорию и кинулась на шею.

— Погоди ты, надо ощипать их сначала, готовить уже буду утром.

Они щипали гусей, выдирая перья, уже закончили и приступили к печени, слегка обжаривая ей на огне. И тут снаружи послышалось сопение, а потом внутрь протиснулась большая медвежья голова. Медведь огромный, раз смог достать снизу до входа. Он заревел, требуя добычу, но Григорий ударил копьём прямо в пасть. Медведь едва не разнёс их жилище, выручила обкладка камнями поверх дёрна. Ная с испуга схватила дротик и ткнула медведя в глаз.

Тот взревел так, что они едва не оглохли, а Григорий схватил свой топор и стал бить зверя по голове. Такой череп проломить непросто, хорошо, что копьё повредило большой сосуд в горле медведя. Тот стал задыхаться, брызжа кровью вокруг, а Григорий ещё раз ударил по голове, вложив всю силу в этот удар. Череп медведя снова устоял, но ошеломить зверя удалось.

Григорий снова взялся за копьё и стал бить зверя в шею, в надежде повредить артерию. Удалось зацепить артерию и кровь хлынула наружу. Теперь оставалось продержаться, пока он не умрёт. Так и произошло, тело медведя обмякло и сползло, открыв вход в жилище.

— Так вот кто съел волков, — дошло до Григория.

Ная ничего толком не понимала, но вскоре очнулась и обняла его, прижавшись всем телом.

— Всё закончилось, успокойся, девочка, — Григорий погладил её по голове.

Успокоившись, Ная вспомнила, что надо бы снять с медведя шкуру. Этим и занялись, как только рассвело. Не успели снять шкуру, как пришли вождь и Шаман. Такого большого они ещё не встречали, но шаман заявил, что медведь убит на их земле, значит и принадлежит он всему племени.

— Забирайте всё мясо, — согласился Григорий, — но шкура моя.

— В медвежьей шкуре может ходить только вождь! — шаман вообще-то, скотина, к этому медведю вождь даже не прикоснулся.

— Я буду на ней спать, мне хватает моей одежды.

Пришлось шаману убраться не солоно хлебавши, тут ничего не скажешь. Потянулись мужчины и женщины, унося куски мяса. Ная отрубила каменным топором когти зверя, на них может претендовать только её мужчина. Через час от медведя остался только скелет, лишённый всех мышц, забрали они и все внутренности, кроме кишок.

Григорий ушёл, чтобы не видеть это, да и кишки нужно унести подальше, нечего вонять возле дома. Он дошёл до озера, оставив кишки в стороне у камышей, и пошёл искать брёвнышки для плота. А вот и волки, уже съеденные, одни кости остались, удачно разгрызенные, можно для Наи сделать копьё, хотя и маловато будет. Из медведя хорошее получится, надо вернуться и посмотреть.

Лисица его уже не боится, брёвнышки есть, надо только вырубить и придумать, как крепить к плоту. Пару лишних шестов он вырубил каменным топором и оставил сохнуть, зверям такое без надобности. С брёвнышками решил не тянуть, тут не нужны толстые. Два бревна, их можно пальцам охватить, но остойчивости они добавят. Еловые корни не проблема, ветер порой выворачивает на склоне молодые ёлки.

Лисица уже поглядывает на него с интересом, будет ещё еда или нет.

— Пока нету, доедай это, принесу потом ещё что-нибудь.

Дома уже лежит голый скелет, дикари умеют снимать мясо с костей. Григорий осмотрел его на предмет изготовления наконечника. Вполне, теперь нужно правильно разбить. А медведь так просто разгрыз, надо его челюсти использовать. Положить череп — вот так, ему в зубы дать кость, а сверху ударить большим камнем. Нужны ещё руки, пригодится Ная.

Девушка упорно ковыряла куском кремня дырки в медвежьих когтях, но это она успеет. Раз надо, то она поможет. Первый камень оказался лёгким, пришлось искать побольше. Ого, Григорий еле поднял его. Удар сверху расколол кость так, как нужно, теперь удалить мягкую часть и можно насаживать на древко. А зубы, мощная штука, если вставить в кость, то получится неплохое оружие.

Большая бедренная кость хороша для дубинки, но Ная такой работать не сможет. Она просто в руке её не удержит. У волков таких нет, вот бы оленя найти, там хорошие кости. Ладно, сейчас копьё актуальнее, и он принялся сбивать острым осколком лишнюю часть кости. Древки у него есть, заранее заготовил и высушил. Теперь обточить и насадить на древко наконечник, закрепить для верности жилами, чтобы не слетел.

Ная так и ковырялась с когтями, а у него пока есть дела, гусей пора коптить., да и поесть не помешает. Развести костёр, насадить гуся, устроить огонь с дымом в коптильне. А на улице холодает, уже белые мухи летают и на озере лёгкий ледок по краю. Скоро мясо можно будет просто так держать на улице, лишь бы звери не съели. А пока он коптил и жарил, надо же и поесть сегодня. Мяса у племени на неделю точно, ленивые твари не будут охотиться, а потом побегут за едой. Про заготовки они ещё не думают, поэтому голод у них вечный спутник.

— Ная, давай поедим, хватит там возиться, — позвал он, внося гусиную тушку в дом.

Девушка ела, поглядывая на когти, едва поев, она принялась за прежнюю работу. Отвлечь её не могло ничто, если нет никакого дела, если горит огонь, она сидит и ковыряет дырки. Григорий пока делал копьё, надо же сделать девушке оружие. Вообще, то одежду ей надо шить, но шкуры ещё неплохо бы промять. Вот этим он и занялся, пока Ная там что-то упоительно мастерит. Ночь сегодня он посвятит отдыху, хотя, лисичка там ждёт, значит надо поохотиться.

На озере пришлось разбивать лёд, чтобы выйти на чистую воду. Луны нет, и гуси спят так крепко, что можно перебить их копьём, но порядок, есть порядок, и он снова добыл троих гусей, а потом повернул к берегу. Олень пил воду там, где он расчистил воду ото льда, сама судьба послала ему этого оленя, хотя и попасть будет непросто. Пришлось атаковать издалека. Григорий пристал к прибрежному льду, и вложил дротик.

Олень стоял в пол-оборота, и дротик попал оленю в шею, он шарахнулся в сторону, но открылся полностью и следующий дротик ударил в бок оленя. Он как-то странно прыгнул, вскинулся на задние ноги и упал на бок. Оказалось, что дротик попал в сердце, а лишние движения только ускорили смерть животного.

Лисичка уже ждала у туши и лизала кровь из раны. Григорий попробовал погладить её по голове, лисичка испугалась, но не убежала. Она ждала угощение, и он не стал жадничать. Вскрыл живот и отдал все внутренности лисичке. Теперь она даже кусочки брала с руки. Так ещё привыкнет и станет ручной. Голову он тоже не стал тащить домой, зачем ему лишний вес. Олень без рогов и головы намного легче, взвалил и понёс, к тому же и потроха остались на месте.

Подойдя к дому, он увидел, что Ная выдалбливает клыки из черепа медведя.

— Зачем они тебе? — поинтересовался он.

— Надо, — только и ответила девушка, продолжая свою работу.

Шкуру он снимал сам, разрезал мясо и отправил многое на хранение, уже достаточно холодно, за один день не испортится, да и за два тоже. По ночам уже устойчивые заморозки. Гуси тоже повисят на дереве повыше, лестница в дом помогает подняться высоко. А оленина есть на ближайшее время. Ладно, можно и поспать, он сегодня что-то устал. Проснулся он поздно, у печки сидели двое и беседовали потихоньку.

— Он добрый, не зли его, если что скажет, лучше сделай.

Ная учила девочку, младше себя. А та грелась у печки и жевала кусок жареной оленины.

— А что сказал шаман? — Ная и сама, жертва этого старика.

Старик по местным понятиям, в эти времена до сорока доживают не все, а у шамана жизнь относительно комфортная, шкуры, мясо, женщины, всё его, надо только напугать племя как следует.

— Сказал, что племя ждут большие неприятности, если я откажусь.

— Гад! — зло бросила Ная.

Григорий проснулся и поднялся, откинув шкуру. У огня сидела девчонка, моложе Наи. Она испуганно посмотрела на Григория.

— Ешь, потом будем бояться, пока грейся и ешь, — успокоил он девочку.

Шаман на самом деле гадина, она же совсем маленькая, явно ничего ещё не началось, худая и почти голая. Обувь надо им придумать и поскорее, что-то говорило ему, что скоро начнутся неприятности. Сегодня он нажарил столько мяса, что не съесть и за неделю. Оказалось, что у него в запасе только этот день. Перед закатом к их дому заявился шаман с вождём и почти со всеми мужчинами.

— Отдай нам Маа! — Заорал шаман.

— Тебе мало взрослых женщин? Ты уже перекинулся на детей? — Григорий серьёзен, а убить может любого.

Для этого времени, он просто гигант и оружие у него такое, что проломить череп может легко.

— Убирайтесь отсюда, одевать надо лучше своих женщин, а тем более детей.

Они поняли не всё, но основное дошло. Поворчав и по возмущавшись, все разошлись. Ушёл и шаман, призывая все кары небесные на головы Грыша. Григорий посмотрел на детей, шкуры почти готовы, но они босые, а так далеко не уйти. Ладно, есть шкура медведя, отрезав лапы, он поставил детские ноги на шкуру и завернул вокруг, как это делали дикари, теперь проткнуть отверстия и увязать куском кишок.

Свежие гуси пригодились, кишки выдавили, немного подсушили на огне и завязали на ногах примитивную обувь. Теперь шкуры волков, сложив их пополам, он обернул девочек, подпоясав кожаными ремнями.

— Пока так, надеюсь, не замёрзнете, берём столько, сколько сможем унести, Ная берёт копьё, я своё оружие и мясо, сколько смогу. Уходим ночью, ближе к утру, пока все спят.

Теперь оставалось быстро собраться, упаковать это так, чтобы можно было нести и в путь. Он давно думал о таком пути да всё откладывал. Уходить будут по озеру, привязав поплавки и расчистив ото льда выход на незамёрзшую воду. Успеют за пару часов отойти достаточно. Не может быть, чтобы в других местах не было места для дома.

Мясо завернули в шкуру медведя, скатали подобие военной скатки, и Григорий надел это на себя. Ная несла гусей и своё копьё, а младшая несла инструменты в мешочке, который Он сшил давно из шкуры гусей.

— Уходим, мы и так опаздываем. — объявил он и спустился вниз.

Ладно, с дубинкой для Наи как-нибудь потом разберутся, сейчас надо спасаться самим. До озера дошли без приключений. Ночной лёд уже сковал воду у берега и пришлось долбить его, чтобы вывести на воду плот, на него погрузились все, прихватив припасённые брёвнышки и жерди. Едва вышли за камыши, как по берегу заметалась лисичка, она тявкала и скулила.

— Хочешь с нами? — он обернулся. — Прыгай и плыви сюда.

Умная животина, подумала и решила, что с людьми лучше. Прыгнула в воду и поплыла к плоту.

— Принимайте гостя, — улыбнулся он и девочки помогли лисичке забраться на плотик.

Григорий пока вязал поплавки по бокам, потом закрепил всё это на связках плота, разбил оставшийся лёд и пошёл по глади озера прочь от пещеры, в которой жили дикари. Озеро не маленькое, а на другой конец добраться совсем непросто. Но им-то что, взошло солнце, девочки не мёрзли, они закалённые, а в шкурах и вовсе тепло. Плыли они до полудня, пока шест не стал цепляться за дно.

— Тут и остановимся плот нас есть, построим дом и будем жить.

— Где? — не поняла Ная.

— Вот тут, на озере, это защитит нас от хищников и людей. Мне надо хорошенько подумать.

Берег без камыша, но деревьев хватает, есть ели, сосны и даже лиственницы. Забьют сваи и будут жить. Ага, раскатал губы, чем ты их забьёшь, тут надо несколько мужчин, а у него только пара детей. А если соорудить треногу из лиственниц и опустить их в воду, это будет хорошая основа для дома на воде. Проломив лёд, он развёл огонь, чем сильно удивил девочек. Палочка с круглым камнем и дощечка. Закрутив вокруг ремешки, он упёр её в дощечку и стал тянуть за ремешки, палочка стала вращаться, и скоро появился дымок, потом искры, а из них уже Григорий раздул огонь.

Оставив девчат на поддержании огня, он отправился рубить лиственницы. Три штуки, на это ушёл весь день, пришлось ночевать на берегу. Опасно, но Григорий немного вздремнул, а потом сидел у огня, отгоняя мелких хищников дротиками. Хватило накормить лисичку, а большего пока и не надо. У них мяса и без экономии на пару недель, а там что-нибудь добудут.

Утром стали устанавливать треногу. Не так это и просто, но Ная помогала, несмотря на живот. Хорошо, что он выбрал не очень толстые стволы. Удалось поставить и раздвинуть их довольно прилично. Теперь надо увязать треугольник, который станет основой пола и всего остального. Для этого пришлось свалить ель и вырубить три бревна. Их вязали еловыми же корнями с наружной стороны треноги. С учётом колебаний воды, он закрепил их на уровне груди.

Всё, день закончился и снова пришлось ночевать на берегу. А ночью прилетели гуси и Григорий решил поохотиться на них, оставив лисичку с детьми. Не успел он отплыть хорошенько, как лисичка подняла лай и пришлось возвращаться. Волки пытались напасть, а дети подожгли ветки и размахивали у них перед мордами. Всё живое боится огня, но волки не убегали. Это и решило их судьбу, ведь Григорий сразу метнул дротики, а потом пустил в ход копьё и топор. На этот раз самый настоящий кремневый.

Черепа он громил прекрасно, что он и доказал, убив троих. Оставшиеся два убежали, оставив людей в покое.

— Ну что, сами справитесь? Надо бы подстрелить пару гусей.

Животы волкам он уже вскрыл, и лисичка принялась поглощать самые лакомые куски. Гуси так и спали посреди озера, Григорий с тремя дротиками подплыл со стороны луны, прекрасно рассмотрев спящих гусей. Дротики полетели и пара гусей досталась ему в качестве награды. Подобрав их и дротик, он поплыл к берегу, а там мирно спали девочки, подкинув побольше дров в костёр. Лисичка же сидела на посту, основательно закусив волчьей печенью.

— Хорошая ты наша, какой ты молодец, — он погладил её по голове. — Ничего, завтра будем спать на воде.

У него до утра работа, снять шкуры с волков. Уже неплохо, с этим можно перезимовать. А утром, едва поспав пару часов, он стал рубить брёвна для помоста. Оказалось, что хватило и одного дерева. От вчерашнего осталось кое-что, но треугольник требовал всё короче и короче брёвнышки. Настелив настил, он задумался, нужен нормальный пол, а для этого придётся поработать.

Он разделся и черпал на отмели донный ил, пока не замёрз, потом долго грелся у костра, плотно поел и решил повторить. Три таких захода и на помосте уже не осталось свободного места. Под ил настелили лапника, который и замазали сверху. В этот раз ночевали уже на воде, разведя в примитивном очаге огонь, который быстро сложили из камня. Григорий закрепил копья на треноге и на них повесил шкуры, не бог весть какое укрытие, но хоть немного от ветра есть защита с двух сторон.

Нет, так они зимовать не станут, это временное укрытие, нужны хорошие стены. Плот привязан к треноге, лисичке нарезали волчьей печени, до утра хватит. Утром опять лёд стал по-над берегом. Пришлось разбивать его и это ещё было неплохо, поскольку давало возможность заняться строительством. Стены такого необычного дома представляли собой переплетение веток, замазанное илом со дна озера. Это давало хорошее укрытие, от ветра и позволяло комфортно перезимовать.

Проблем хватало, в частности куда складывать дрова. Пришлось ставить ещё одну опору и строить, опираясь на неё, подобие дворика. Вот тут и лежали дрова, пока лёд не стал прочным и появилась возможность ходить по льду. Теперь можно носить в дом и дрова, и мясо. На охоте здорово помогала лисичка, она безошибочно указывала где может оказаться мясо, а где таится опасность. Унюхав волков, она жалась к ногам и жалобно поскуливала. Хорошо было и то, что те же олени не боялись её вовсе, рассматривая, как досадную помеху и не более.

Между тем, Григорий научился так метать дротики, что на пятьдесят шагов мог выбирать, куда послать дротик. Недели не проходило, чтобы не добыть оленя, а с волками сражения случались регулярно. Благо, больших стай не наблюдалось, а с двумя-тремя он уже справлялся вполне. Появилось время сделать булаву для Наи, удобную и хорошую, с волчьими клыками, вставленными в оленью кость. Оплетённая жилами, она стала удобной и прочной.

А однажды, он набрёл на скелет кабана. Ничего интересного, кроме черепа, из челюсти торчали большие клыки, остро заточенные о верхние же клыки. Пришлось потратить полчаса, чтобы извлечь их из челюсти. Полежат пока, уж что-нибудь он наверняка придумает. Лисичка тявкнула, и пришлось подобраться поближе. Олень разгрёб снег и ел сочную зелёную траву. Лисичка не пугала его, но вызывала некоторое беспокойство, зачем это назойливое тут тявкает.

Григорий подобрался поближе, пока олень отвлекался на лисичку, и первым же дротиком убил его, ловко попав в грудь. Рога животное уже сбросило, и он отрезал голову, выпустил кишки и накормил лисичку кусочками печени. Дойдя почти до дома, она прямо на берегу снял шкуру с оленя и разрезал мясо на куски, чтобы отнести домой. И тут на запах мяса пришли волки, а он с одним копьём, даже костяной топор оставил в доме.

— Уходи, — Он отослал лисичку, зачем рисковать всем.

Та кинулась с лаем к дому, и девочки всё поняли, они прибежали с оружием, став по бокам от Григория. Волки утратили прежнюю прыть, три врага, это не один, тут ещё нужно суметь взять дичь. Григорий получил ещё и топор, и теперь он опасен для любого противника. Самого смелого волка он ткнул копьём, а когда тот неловко отпрыгнул, проломил ему череп. На этом битва и закончилась.

— Спасибо, мои хорошие, — он обнимал их и целовал в щёчки.

Мясо все вместе отнесли домой, с добычи сняли шкуру, будет теплее спать, а из волка можно что-нибудь сшить малышу. Сейчас выделывала шкуры младшая Маа, Нае уже трудно работать, слишком большой живот. Не беда, мяса много, оно не пропадёт на морозе, и теперь можно пару дней отдохнуть. А утром Ная повесила ему на шею ожерелье из медвежьих когтей и зубов. Вот так и стал Григорий вождём маленького племени.

Родила она весной славного мальчишку. Все помогали, даже Григорий, тут не до стеснений. Тем более, что всё уже готово для него. Пришлось растирать младенца снегом, с водой сложности, хотя Григорий регулярно долбил прорубь. Ребёнок орал во всё своё мужское горло, а маленькое племя ликовало. Как настоящий вождь, Григорий заготовил к весне побольше мяса, понимая, что какое-то время придётся сидеть на воде, пока лёд не растает настолько, чтобы можно было плавать.

Брёвна намокли и уже плохо держали его вес. Пришлось вытаскивать свой плот на сушу, чтобы он просох. А пока он думал, на чём плавать, если таких больших брёвен больше нет. Пришлось идти туда, где растёт камыш и вязать из него толстые снопы. Такой плот требовал каркаса, и он сделал его, в конце концов.

— А не сплести ли мне корзину? — подумал он, а потом занялся плетением.

Ивы не было рядом, но годились и еловые лапы. Сняв с них кору вместе с иголками, он сплёл большую корзину. Обтянуть бы шкурой, и получится хорошая лодка, но медвежью жалко, она здорово грела их холодными ночами. Ладно, пока есть камыш, можно плавать и на нём. К тому же берег рядом, а на воде он бросил охотиться.

Встретив следы большого медведя, он решил, что надо поймать такого монстра, который представлял серьёзную опасность. Пришлось копать ловчую яму, а это серьёзная работа, лопаты нет и не предвиделось. Потратив несколько дней, когда он долбил землю топором и выгребал ей руками, яму вырыли. Оставалось устроить внизу острые колья и перекрыть яму жердями, набросав сверху листьев и положив приманку. На третий день медведь попался, он долго умирал, оглашая окрестности диким воем.

Пришлось снимать шкуру со спины, перевернуть такую тушу не было никакой возможности. Зато мяса, когтей и много чего другого получилось с избытком. Жаль, но лодку снова не получилось сделать. На неё пошёл большой олень. Которого лисичка выгнала прямо на Григория. Удар копья в грудь оказался смертельным, и шкура получилась целой. Её скребли «во дворе», разложив на лапнике.

Новый каркас лодки вышел более удачным, вот его и обтянули шкурой, а после высыхания намазали густо мозгами зверей, чтобы кожа отталкивала воду. Теперь у Григория оказалась настоящая лодка, которая требовала вёсел. Снова работа и снова надо трудиться, рубить и резать.

В доме стало тесно, пришлось ставить ещё одну треногу и делать подобие сарая, куда можно уложить все бытовые предметы. Его накрыли камышом, а потом и дом перекрыли камышом, когда дожди начали смывать ил снаружи их жилища. На берегу Григорий нашёл большой кусок кремня, из которого сделал всем ножи, скребки, а себе даже долото, чтобы выдолбить из брёвен плота лодки.

Их связали катамараном, густо намазали разогретым жиром и потом долго плавали, пока дерево окончательно не сгнило. На зиму он сделал лыжи, подбив их снизу шкурками с оленьих ног, лыжи не проваливались в снег и позволяли ходить по снегу и льду намного безопаснее. Через три года Ная сказала, что она хочет ещё малыша. Как он не сомневался, но она уже мама и ей виднее. Маа пришлось ждать этого, пока тело не оформилось как следует.

Через пять лет на озере уже виднелся маленький посёлок, а через десять его наводнила куча детишек. Сын шамана вырос крепким парнем, умным и сильным. Григорий выучил его всему, что умел сам, теперь племя можно передавать в надёжные руки. Но прожил он долгую жизнь и женщины его тоже жили долго для того времени, он всегда давал им отдохнуть 3–4 года после родов. Все умели сражаться и охотиться, даже девочки.

Корзины, обмазанные илом и хорошенько высохшие на солнце, позволяли не только жарить, но и варить. В каждом доме имелась печка из камней, сложенная на иле, но обычно ели на общем «дворе», настеленном между домами. Ожерелья из клыков и когтей перекочевали к молодым парням, которые поделили между собой два участка озера.

Григорий теперь только подсказывал, как лучше сделать вторую деревню. Перед смертью он собрал всех и взял с детей обещание никогда не воевать друг с другом. Его тело положили на камышовый плот и отвезли на середину озера, где и подожгли плот. Вот так и закончилась история Грыша, попавшего в глубокую древность и оставившего после себя многочисленное потомство. Возможно, среди нас тоже ходят его потомки, но кто сейчас это определит.