Попаданцы

Глава 25. Кожаный рыцарь

Никто не видел его лица, как и не знал его имени. Все звали его Кожаный Рыцарь, поскольку ходил он в кожаных доспехах. Не было у него ни копья, ни щита, ни меча, а вместо шлема носил он широкую шляпу, тоже из толстой кожи, коническую и такую непривычную, что спутать его нельзя было ни с кем.

Ходил Кожаный Рыцарь пешком, пока не обзавёлся большим медведем, на котором и ездил. Звали его на службу не раз, но он только делал рукой знак, показывающий несогласие. Из оружия он имел только глефу, сделанную из большого ножа, зато ловкостью с ним никто не мог сравниться.

Вот такой персонаж обитал в западной Европе времён варварских королевств. Страну никто не вспомнит по прошествии многих лет, да и перекраивались они так быстро, что трудно сказать, как тогда называлось королевство.

Сунь Ли родилась в семье китайца и русской женщины. Это отец так назвал девочку, мама звала Светой. С раннего детства отец учил её древнему китайскому боевому искусству. Ещё его отец бежал в СССР во времена Культурной революции в Китае, когда многих мастеров репрессировали. Китайскую семью приютили друзья, и они вполне освоились, став почти русскими.

Сына назвали Женей, хотя дома звали Джао. Вот ему отец и передал все секреты китайских единоборств. Судьба подарила ему дочку, и он стал учить её, едва девочка научилась ходить. К трём годам она уже была маленькой пружиной, ловкой и подвижной, а к пяти умела столько, что позавидовали бы все мальчишки. В школе никто не пробовал даже насмехаться или издеваться, она мгновенно пресекала любые попытки.

— Узкоглазая тигрица, — пробовал дразниться самый ехидный одноклассник.

Он был пойман и усажен на стул так, что сам не сумел встать.

— Ленивая панда, с языком змеи, — Сунь смотрела ему прямо в глаза. — только и можешь, что есть и обзываться, а сам ничего из себя не представляешь. Пошёл бы лучше спортом занялся.

Она ушла, а парня освободили уже его друзья. Всего-то надо было слегка помочь, но самому этого никак не сделать. Сказать по правде, он всё-таки пошёл на бокс, а уже там вырос в настоящего мужчину. Сунь окончила школу с медалью и поступила в вуз. Времени до занятий оставалось ещё много, и она поехала за город, погулять по лесу, подышать хвойным воздухом. А там наполз такой туман, что вытянутой руки не видно.

Она села, скрестив ноги и положив верный шест рядом, Отец учил любые неприятности воспринимать философски, вот и она просто дожидалась, когда туман рассеется.

— Ух ты, какая красотка! — Раздалось неподалёку. — Чур, я первый!

Язык вроде немецкий, а вроде и нет, ладно, она всё равно его не знает. Как только туман рассеялся, она заметила двух странных людей. Так одевались очень давно, она видела рисунки на старинных гравюрах и в учебниках. Зря вы это затеяли, первый получил пяткой в нос, а второй, выхвативший большой нож, получил шестом прямо в голову. Удар между глаз оказался слишком сильным и кости проникли в мозг, а может, нездоровый образ жизни ослабил структуру кости, но шест оставил круглое отверстие в лице трупа.

— А ведь это разбойники, — догадалась Сунь, — но почему так странно одеты?

Ножи она забрала осмотрела их со всех сторон, нашла в поясах немного монет и забрала их себе. Она пошла туда, где, по её предположениям, жили люди. Крестьяне работали в поле, одетые так же, как на старинных гравюрах. Мотыги в руках, жалкие хижины, она что, оказалась в прошлом? Сомнения рассеялись, когда на дороге показался человек в кольчуге верхом на лошади с копьём, щитом и при мече. Сунь решила спрятаться в ближайшем кустарнике. Всадник подъехал к крестьянам, и они поклонились ему, значит, это местный феодал. Точно попала в прошлое, и что теперь делать?

— Успокойся, — сказала она себе, — надо решить, как теперь жить. Лучший вариант, чтобы меня никто не узнал, в эти времена к женщинам относились не очень хорошо. И что, выдать себя за мужчину? Ещё хуже, могут быть большие неприятности. Значит, надо стать невидимкой, лишь иногда выходя к людям.

Пришлось возвращаться туда, где лежали разбойники. Первый уже пришёл в себя и кинулся с палкой на неё. Пришлось уклониться, а потом сломать шейные позвонки. Вот теперь можно раздеть его, да и второго тоже. Вещи нужны, чтобы выглядеть, как они. Замотать голову так, чтобы никто не понял, кто она на самом деле, это не сложно, но и появляться надо на людях в сумерках или в такое время, когда никто не запоминает окружающих.

Жить она собралась в лесу, найдя тихое место, есть то, что удастся раздобыть, в общем, переходить на нелегальное положение. Переодевшись и дождавшись, когда начало смеркаться, она пошла в деревню. Первый же крестьянин едва не закричал от страха, не привыкли к незнакомцам в столь поздний час, если они не разбойники.

— Тсс, — она приложила палец ко рту.

Потом руками показала, что нужна еда, а, чтобы крестьянин заинтересовался, достала пару монет. Того как подменили, закивал, побежал, вынес целую корзинку всякой снеди, даже поклонился. Ну что, жить можно, показав, что корзинку потом принесёт, Сунь ушла в лес. Вымыв в реке морковь и нож, она нарезала тонкой соломкой морковь на поваленном дереве и поела, отрезая тонкие ломти копчёного мяса и заедая морковью. Тут же, на берегу ручья, она решила устроить себе жилище.

Это непросто, но и она знала достаточно много. Эту ночь пришлось провести у костра, слушая рычание и сопение зверей в лесу.

— А нужно оружие, — справедливо решила она, шестом со зверями не справиться, это не люди.

Пока у неё есть только два ножа, но это маловато для хорошего оружия. Хотя, даже такое копьё лучше, чем ничего. Закрепив один из ножей на конце шеста, она задремала, подкинув дров в костёр. Природная чувствительность выручила и в этот раз.

— Спит, а одежда нашего парня, чисто он их убрал, никто и не подумает.

— И мы его чисто уберём, пока спит, — второй голос грубее, но она разобрала слова.

Теперь каждый шорох говорил ей больше, чем думали враги, вот они уже рядом. Первый вздохнул глубоко, значит, сейчас нанесёт удар. Так и получилось, нож направился в её тело, но попал в пустоту. Резко перекатившись, она поднялась на ноги в одно мгновение и оказалась лицом к лицу с нападавшими. Второй хотел ударить ножом снизу, но неожиданно на пути его встала рука, а вторая вывернула руку с ножом, и он оказался уже в чужих руках.

В это время напарник уже поднялся с колен и бросился на Сунь, но наткнулся на нож. Она так и оставила его в теле разбойника, а вот его нож уже у неё в руках. Судьба второго была решена, но он бросился наутёк. Вот теперь пришло время копья, и оно полетело, воткнувшись в спину разбойника.

— Поспать не дали, — вздохнула она.

Ладно, размяться, а потом раздеть этих идиотов и оттащить подальше в лес, пусть звери пообедают. Эти тоже принесли ей монеты, да побольше, чем первые два. Жаль, ножи тоже так себе, но не выкидывать же их, пригодятся. Еды ещё на несколько дней, а пока надо подумать о доме.

Оттащив трупы подальше в лес, она решила заготовить прутьев, чтобы сделать укрытие от непогоды. Можно сделать шалаш, но для него нужны жерди потолще, можно пирамиду, но опять же материал ножами добыть непросто. А вот купол можно вполне, для него не надо особенно толстых веток.

Сделать купол несложно, а вот перекрыть уже намного сложнее, тут травой не обойтись. А вот дёрн можно уложить как угодно, его и заготовить проще Несколько дней, и необходимое количество дёрна будет готово. Она и занялась заготовкой дёрна, пока есть продукты. Так прошла почти неделя. Пришлось ещё раз идти к крестьянам и снова расставаться с парой монет. Нет, деньги ей не жалко, но оставаться невидимкой, это очень важно.

В итоге её жилище обложено дёрном и почти сливается с окружающим пейзажем, просто холмик и не более того. Чтобы совсем скрыть его от глаз, она посадила по периметру ежевику, та разрастётся и скроет из виду её дом. А что, вполне комфортно, внутри небольшой очаг, только готовить не в чем. Зато теперь можно спокойно обследовать лес вокруг.

Буквально через полчаса попался одинокий волк, почему-то решивший, что пора бы ему пообедать. Шкура у него оказалась довольно большой и заняла место на полу в доме. Снова она отправилась в путь, теперь вдоль ручья, и вскоре оказалась на берегу небольшой реки. Ага, вот и граница её владений. Отсюда можно продолжить обследование, но внимание привлекла рыба в реке.

По какой-то причине она крутилась возле впадения ручья. Поймать непросто, но одну удалось насадить на копьё и вытащить на берег. Щука оказалась довольно крупной и Сунь отнесла её домой. На сегодня хватит походов, зато полакомиться жареной рыбой довольно приятно.

— Рыба есть, мясо не вопрос, но и слишком много его нельзя есть, связки скукожатся, а остальное придётся покупать у крестьян.

Она рассуждала вслух, чтобы ничего не пропустить.

— Оружие пока годится, хотя и посерьёзнее не помешает.

Но пока она и так прикрутила самый большой нож. Ножей у неё много, а толку с них не очень, хороший только один и то, с поправкой на эпоху. Ладно рыбы хватит на пару дней, пока можно обследовать территорию. Хищников хватает, глупая рысь решила напасть сверху, притаившись на ветке. Сунь заметила её и положила копьё на плечо, чтобы защитить спину. Рысь и напоролась на острый наконечник, завизжав от боли, но промучилась недолго.

Увязав шкуру, не возвращаться же опять домой, Сунь продолжила путь. Лес хороший и следов хватает, олени, лоси, кабаны, кого тут только нет. Но обитали в лесу и двуногие звери. Три разбойника сидели у костра и варили в нём мясо.

— Парни куда-то пропали, не звери же их сожрали.

Очень похожий на вожака шайки, крупный разбойник недоволен сокращением числа подельников.

— Жратва пока есть, посмотрим через пару дней, если не вернутся, придётся самим отправляться на промысел, — согласился с ним второй, жилистый, сухощавый человек с неприятным голосом.

— А ты что скажешь? — главарь повернулся к третьему.

Им оказался монах в рваной рясе, босой и с выбритой неаккуратно тонзурой. Что занесло его в шайку, знает только он сам.

— А что тут скажешь, — лениво заметил тот, — на всё воля божья. Когда-нибудь и нас сожрут дикие звери, не станут же хоронить в лесу разбойников.

— Тебя, может и зароют, ты же у нас святоша, — ухмыльнулся жилистый.

— Если я грешен и ушёл из монастыря, это не значит, что я утратил веру. Я молюсь ежедневно о спасении наших душ.

— Ну да, и лупишь прохожих по голове дубинкой, — расхохотался жилистый.

— Господь запретил нам проливать кровь, — монах даже палец вверх поднял.

— А убивать разрешил? — продолжал хохотать разбойник.

— Тьфу на тебя, весь аппетит пропал, — плюнул под ноги монах, поднялся и решил отойти по малой нужде, скрывшись за кустом орешника.

Это и решило его судьбу, простого монаха она бы не тронула, а разбойника, да ещё и убийцу, что стало ясно из их диалога, надо устранить. Монах задрал сутану, обнажив волосатые ноги и с упоением приступил к удалению лишней жидкости, жмурясь от удовольствия. Сунь свернула ему шею без всякой жалости.

— И крови не пролила, — тихо прошептала она.

Между тем разбойники приступили к трапезе, поедая прямо из котла ложками то, что получилось у них.

— Эй, святоша, иди жрать, всё готово! — позвал жилистый. — Обжираться не надо, тогда и не будешь животом маяться.

— Сходи, проверь, не заснул он там с голой задницей? — произнёс главарь и жилистый поднялся.

Зайдя за кусты, он увидел монаха именно с голой задницей и даже ногой пнул.

— Вставай, жратва остынет! — пнул он труп. — Сдох что ли, змея тебя не укусила?

Но змея оказалась не при чём, а вот острый нож как раз проехался по его горлу. Кровь хлынула, а разбойник пытался зажать её руками, да так и упал замертво.

— Эй, вы где там? — главарь почуял беду.

Он подскочил на ноги и схватился за большой тесак, висевший на боку. С этим пришлось разбираться в открытом бою. Главарь оказался хорошим бойцом и Сунь пришлось изрядно повозиться с ним, уклоняясь от атак. Наконец, удалось подбить ноги, и главарь растянулся на земле, получив удар копьём в грудь.

— Фу, вот с таким свяжешься и не обрадуешься, — вздохнула Сунь после схватки. — Надо бы и защиту придумать, но какую?

Раздевать врагов нужно, в этой жизни у неё ничего нет, заодно получила и неплохой мешочек с монетами от главаря разбойников. Большой тесак привлёк её внимание. Может получиться неплохая глефа, а это уже оружие. Но пока она раздела всех, даже монаха, его сутана может пригодиться, чтобы скрыть свой образ. У разбойников оказались и сапоги, что для этой эпохи почти роскошь.

Собрав всё, она смотала хороший тюк и перевязала верёвочным поясом монаха. И тут пошёл дождь. Сунь сразу промокла, но сообразила накрыться шкурами, на которых сидели разбойники. Небольшой котёл наполнился водой, и еда пропала, да она и не стала бы есть такое, поэтому вылила содержимое и снова подставила под дождь. Сейчас идти куда-то было бессмысленно, лучше переждать прямо здесь. Дождь закончился так же внезапно, как и начался.

Сунь набросала внутрь пепла с костра и вымыла его как можно чище. Вот теперь можно отправляться домой, выполоскать можно и в ручье у дома. А пока закинула в котёл ножи и тесак, отвязала крюк от треноги, на котором висел котёл, и отправилась домой. Теперь у неё есть в чём готовить еду, да ложки появились, чтобы есть что-то получше мяса и овощей.

Для начала, она сварила в котле щи, наконец-то поев того, по чём давно соскучилась. Зато и думать стало веселее. Надо сделать укрытие от дождя, когда она ходит по лесу. Перебрав в голове все варианты, она остановилась на восточной конической шляпе, в которой ходит вся южная Азия, от Вьетнама и до Японии.

Только из чего её сделать, если рисовой соломы тут нет, а больше она не могла ничего придумать. Стоп, а шкуры, которые там остались, из них можно что угодно сшить, да ещё и не в один слой. Правда, а если проклеить несколько слоёв кожи, то получится и неплохая защита для головы. Придётся туда возвращаться, но это не сегодня.

В последующие дни она варила рыбный клей из добытой рыбы, вырезала из шкур круги и сшивала так, чтобы получился плоский конус. На него наклеила ткань из вещей разбойников, а сверху опять слой кожи. Наконец, шляпа готова, высушена и она примерила её на себя. Вполне, но по краям требует отделки.

Пришлось идти к людям, но у крестьян с иголками проблема, и поделиться они не захотели даже за деньги. Зато показали, где находится замок и там можно купить что угодно. Пришлось тащиться туда, нарядившись монахом и скрыв лицо под капюшоном. Шест избавился от ножа, а она вымазалась в сажу и замотала голову, используя пояса разбойников. Кроссовки тоже скрыла, натянув поверх короткие сапоги и вымазав их в грязь. Оставалось надеяться, что она останется неопознанной.

Возле замка как раз расположилась ярмарка и все продавали, что у них было. Овёс, ячмень, овощи, ткани, оружие и предметы быта и кожу. Мясо не заинтересовало её, а вот кузнец как раз продавал многое из предметов быта. Стоило это недёшево, но деньги у неё были. Игла, шило, даже овечьи ножницы, других пока не умели делать. Заодно продала большинство ножей, пусть недорого, но даже осталась в плюсе.

Странный торг, когда она выдавал себя за немого монаха, но люди сочувствовали, хотя и не снижали цены сильно. Кожа привлекла внимание, да не простая, а толстая бычья. Два раза она проходила мимо, пока в голове не созрела мысль, что неплохо бы сделать из неё защиту. Денег пришлось отдать много, но кое-что ещё осталось. С полной корзинкой всего и скрученной кожей за спиной, она отправилась в обратный путь.

Эта кожа и спасла её, когда верху кто-то ударил палкой по голове. В последний момент она согнулась, и удар пришёлся по коже, изрядно с амортизировав его. Следом спрыгнул разбойник с толстой палкой. Но Сунь уже пришла в себя и приготовилась. Бой получился коротким, слишком уж противник понадеялся на силу. Но «монах» оказался слишком проворным и вскоре уронил врага на землю, а там и прикончил сильным ударом шеста между глаз.

Снова немного денег и плохой нож, именно поэтому разбойник больше полагался на толстую палку. Жестокая эпоха, когда даже монахов убивают и грабят нещадно. Удар такой палкой вполне мог раскроить череп. Но теперь она даже раздевать не стала разбойника, просто ушла поскорее от этого места.

Вот теперь пришлось ловить рыбу, варить клей и делать кожаную кирасу на грудь и спину. Прошитая и проклеенная, она получилась вполне жёсткой, чтобы защитить хотя бы от ножа. Из остатков она склеила защиту на ноги и руки, оставляя довольно большую свободу конечностям. Зато рукой теперь можно остановить оружие, кроме топора, но от такого она и уклониться сумеет.

Дополнив защиту «фартуком» и щитками сбоку и сзади, она приступила к глефе. Такой тесак требовал особого крепления, пришлось вырезать жилы у очередного волка, который задумал напасть на неё. Вырезав из спины белую полосу между мышцами, она увязала ею тесак к шесту, а после высыхания получила грозное оружие.

Пришлось тренироваться, чтобы освоить вполне глефу, вспоминая все уроки отца. Зато следующих разбойников она уничтожила безжалостно, снося головы и ломая руки и ноги. Шляпа оказалась неожиданно хорошей защитой, особенно, когда снизу она приклеила набитый тряпками «бублик» под голову. Он и держал шляпу на голове и амортизировал удары, а всё, что пришлось не в центр, соскальзывало в сторону, даже не задевая плеч.

Даже стрелы проскакивали мимо, стоило наклонить голову, закрывая лицо. Вот тогда и заговорили о Кожаном Рыцаре, который бродит по округе и расправляется с разбойниками. А в доме у Сунь поселился аленький медвежонок. Его мать убили во время большой охоты, а он забрёл в домик и заснул на шкуре волка.

Охота случалась нечасто, и Сунь сидела в этот день дома. Узнать, что начинается охота, нетрудно. Трубили рога, лаяли собаки, и вся эта суета слышна издалека. Она закрывала вход в дом кустом, а сама ждала, не зажигая огня. К вечеру охота заканчивалась и все убирались пировать в замок. Вот тогда она и зажигала огонь и готовила свой ужин. Обычно это было рагу с овощами, или рыба, тоже с овощами, или щи из капусты с теми же овощами.

Денег немного, но она и в потребностях очень скромная, всё есть, одежда и защита, даже меховой жилет из рыси на зиму. Волчьи подштанники, очень тёплые, можно не переживать за здоровье, а в доме тепло и сухо, толстый слой дёрна не в состоянии промочить никакие дожди, тем более, что всё это проросло, а ежевика защищает от любопытных глаз, доставляя к столу и ягоды для чая.

Местные бароны и герцог неоднократно звали к себе такого ловкого «рыцаря». Но Сунь продолжала делать вид, что немая, хотя уже и язык выучила вполне. Она всегда отказывалась, показывая, что не говорит и уходила прочь, как будто не желая оставаться на этом месте. За покупками пришлось ходить в сутане, а там уже с глефой не походишь. Она врубила посох попроще, но и он порой выручал её.

— Какой ты стал большой! — медведь основательно вырос, но её любит, как маму, готовый пожертвовать собой ради неё.

Он уже занимает половину её «дома», но ещё в состоянии пролезть в отверстие двери. Зато теперь можно проехаться верхом на могучем звере, а тот понимает с полуслова. Порой крестьяне встречают её в лесу, когда ходят за хворостом, но стараются близко не подходить, рассказывая небылицы. Зато она может и выручить, если нападут лихие люди, заменяя в округе полицию. Немело разбойников рассталось с жизнями, пытаясь напасть на неё, а в итоге пополняли её бюджет и коллекцию оружия, которое она постоянно продавала, а то и просто дарила крестьянам.

За это крестьяне любили её, как человека опасного, но справедливого. Всегда готовы накормить, тем более, что в запросах Сунь весьма скромная. Охотилась мало, только подкармливая своего медведя, который вполне разделял с ней трапезу, даже борщ научился лакать чисто, вылизывая котёл за собой.

А однажды, когда они объезжали лес, наполз такой туман, что на вытянутую руку ничего не видно.

— Не бойся, — успокаивала она медведя, — мне кажется, что мы куда-то переместимся.

Так и получилось, когда туман рассеялся она услышала гудок поезда и поняла, что она вернулась в своё время. Надо бы пойти к людям, но как это сделать с медведем? На её счастье, попались совершенно без башенные туристы, которые напросились сделать селфи с ручным медведем, а заодно дали позвонить родителям.

В телефоне Сунь увидела дату и понял, что здесь прошло всего три дня. Родители уже начали беспокоиться, но она сказала, что с ней всё в порядке, только за ней надо приехать. Медведь напугал родителей, но совершенно добродушный зверь произвёл впечатление и позволил себя погладить и даже верхом покатал.

Куда его девать? Хотя мишка культурный, в доме не гадит и вообще, очень милый и воспитанный. Тут она и рассказала всё, что с ней приключилось. Монеты были и их удалось неплохо продать, а потом перебраться в свой дом, где и стали жить все вместе с медведем. В институт она не опоздала, так что стала ездить на занятия, сдав экстерном на права. Теперь Сунь Ли студентка, а медведь скучает дома в обществе родителей, пока она на занятиях.

С любовью не получается совсем, как объяснить парням, что дома живёт медведь. Но вот однажды, мишка приболел и пришлось приглашать ветеринара, который знаком со здоровьем таких животных. Довольно молодой ветеринар осмотрел зверя установил диагноз и назначил лечение.

— Вообще-то, я не рекомендую держать дома таких зверей, — попробовал он объяснить девушке.

— Он мне как сын, — вздохнула Сунь, — с раннего детства живёт со мной, как я смогу его оставить, это же предательство.

Разговорились, а в итоге влюбились и поженились. У медведя теперь своя роскошная берлога с тёплым полом и волчьими шкурами. Муж Сунь смотрит за его здоровьем и подбирает диету, а после защиты диплома, у Сунь родилась замечательная девочка. Медведь в ней души не чаял, тем более, что он уже побывал в зоопарке и осчастливил там одинокую медведицу.

Теперь они часто ездят в гости, когда зоопарк закрыт для посетителей, чтобы навестить мамашу и парочку славных медвежат. Но в клетку не заходят, оставаясь снаружи, благо, вольер теперь у медведицы просторный, достаточно общения и через решётку.