Попаданцы

Глава 3. Баронесса с лопатой

— А ну, ироды, чего на бабу накинулись?! — Антонина с лопатой ринулась в схватку, раздавая удары направо и налево.

Тут шутки в сторону, разбойники всерьёз напали на небольшую группу из трёх мужчин и женщины. Один из всадников уже поливал круп лошади своей кровью, остальные же пытались разогнать шайку разбойников, осыпая их ударами мечей. Раненые стонали, убитые валялись под ногами лошадей, а бандиты старались отбить женщину, сидевшую на лошади, она им нужна живой. Всадница заставляла лошадь вертеться, но далеко не отъезжала.

Оценив ситуацию верно, Тонька лупила разбойников, не жалея. Лопата в её руках, это и топор, и копьё. Удары мощные, от которых и голова может отлететь. Разбойники падали один за другим, их дубинки и кинжалы ничто в сравнении с мощью деревенской бабы. Впрочем, на бабу сейчас Антонина походила не очень, в ватнике, штанах и кирзовых сапогах сорок шестого размера, её нетрудно спутать с мужиком.

От неожиданной подмоги всадники оживились и вскоре половина шайки разбежалась, оставив вторую половину на земле. Гнаться за ними не стали, да и сил для нападения у них не осталось.

— Благодарю тебя, благородный воин, назови своё имя, — самый важный из всадников слегка поклонился Антонине.

— Не понимаю я по-вашему, — ответила она, — куда это я попала?

Тонька шла с лукошком, накопать лесной земляники, чтобы посадить у себя на участке. Лопату, само собой, прихватила, не руками же копать. Уже достаточно в лукошке кустиков земляничных, а тут наполз такой туман, что дороги не разобрать. Так и простояла, прислонившись к дереву, пока туман стал рассеиваться. Вот тут и услышала она звуки битвы, да побежала на них.

Надо сказать, что Антонина, не женщина — монумент. Таких на всю область двух не найти. Два метра ростом, весом под два центнера, а мощь в руках такая, что все мужики боялись, оттого и жила без мужа. Дочку родила рано, ещё по малолетке, впрочем, уже тогда выглядела на взрослую бабу, потому и случилась любовь с заезжим каменщиком, который строил ферму у них в колхозе. Ферму достроили и разъехались, а у неё уже дитё в животе завелось.

Родила, как полагается, крепенькую девчонку, да растила вместе с матерью. Умная девочка, росла здоровенькой, в школе училась хорошо, сейчас в городе учится в институте. Страна к тому времени развалилась, колхозы распались, ферма заброшена, порезали всех коров. Росла Тонька боевой драться приходилось часто. Особенно в девяностые, когда шастали по деревням бандиты, коров воровали.

С этими пришлось биться всерьёз, с вилами кидалась и лопатой доводилось по рукам заехать, что было под руками, тем и дралась. Вечно ободранная, порой с фингалом, но свою коровку в обиду не дала. Только состарилась она, пришлось самой на мясо сдать. Мать к тому времени померла, кто в деревне будет лечить, а до больницы не доехала.

Так и стала Тонька жить сама, да много ли ей надо, зато огород в идеальном состоянии, палисадник в цветах, деревья глаз радуют урожаем. Про женские вещи она и забыла, так и ходит в ватнике и штанах, кроме лета. А тут задумала такую радость для души, но попала в переделку.

— Благородный рыцарь, мы в долгу перед тобой. Назови, что ты хочешь за свою помощь?

Этот, который важный, всё чего-то говорит, но чего, понять невозможно.

— Ты уж не серчай, мил человек, но я по-вашему не понимаю. Мне бы осмотреться, где я, куда попала? — Тонька пожала плечами и помотала головой, а голос у неё грудной, спутать с мужиком нетрудно.

— Он с востока, — подала голос женщина, — так говорят только там.

— Хорошо, пусть забирает все трофеи, а нам пора, Ингвар ранен, — всадники развернулись и ускакали.

Тонька осмотрела поле боя, восемь тел лежат мёртвыми и что, ей это всё хоронить? Только и оставлять так негоже, даже разбойников. Вырыла яму побольше и уложила всех туда. Взять с них не особо чего можно, но достались кинжалы и немного денег, старинные, тут и понимать нечего. Попала она в прошлое, а вот местность для неё неизвестная.

Кинжалы, деньги, всё отложила в сторонку, накрыла им лица поясами, которые носили почти все, да и зарыла, вставив сверху крест, связанный из палок. Деньги в карман, а кинжалы в лукошко, да и пошла, куда глаза глядят. Вскоре показалась деревенька, жалкая такая, глазам больно, как можно жить в таких условиях. Скотина с людьми в домах живёт, поля, даже не поля, огороды какие-то, она картошки больше сажала.

Народ пуганый, на неё уставились со страхом, что за чудо-юдо.

— И чего испугались, я не кусаюсь? — Тонька смотрит на крестьян с некоторой брезгливостью, нельзя же себя до такого состояния доводить. — Мне только понять надо, где я оказалась?

— Господин, на сердитесь на нас, но мы не понимаем вашего языка, — Вперёд вышел старик, впрочем, это только внешность, ему сорок едва, а уже считается стариком.

— Вот же попала! — Антонина окинула взором всё, что был вокруг. — Это капуста, там свекла, вон то овёс.

Потихоньку, повторяя слова, они и начали понимать друг друга, но до настоящего понимания ещё нужно было не один день. А пока старик пригласил её в дом, отдав распоряжения другим. Господина следует угостить, и крестьяне потянулись со своими дарами. Угощение небогатое, но она и каше рада, после битвы и похорон есть хотелось. Поела, называя ложку, тарелку, кашу, а старик ей на местном языке повторял. Началось освоение чужого языка, Антонина никогда дурой не была. Ничего, через неделю поймёт, что к чему.

Достала одну монету, а старик чуть руки целовать не начал, такой благодарный. Так и жила, прикопав землянику под деревьями за околицей, чего пропадать растениям. Через неделю уже немного могла говорить с местными, а через две и вовсе, попыталась узнать, где она находится? Крестьяне могли только назвать имя герцога и короля.

— А Ингвар, кто такой? — вспомнила она имя раненого рыцаря.

— Он наш хозяин, мы ему платим налог, — поведал старик, — давно его не видели.

— Ранен он, там битва была, разбойники напали, — обрисовала картину Антонина.

— Лишь бы не умер, — забеспокоился старик, — а то придёт такой, что будет драть с нас три шкуры.

Диалог такой, что половину додумывать приходится, но основную мысль поняли оба. А тут в деревню заявились разбойники, остатки той шайки, которая напала на рыцарей в день, когда Тонька появилась в этом мире. Но грабить не получилось, поскольку из дома старосты вышел здоровенный бугай с лопатой, так подумали разбойники и попятились, а потом дали дёру. Маловато их на такую «боевую единицу».

А ещё через неделю приехал тот самый Ингвар в сопровождении тех же самых спутников. Деревенские высыпали из домов, встречать хозяина. А тот, едва завидев Тоньку, спрыгнул с коня и поклонился ей. Оказалось, они едва успели, пока он не потерял сознание от потери крови, но в замке короля его перевязали и выходили.

Они сопровождали королеву в монастырь святого Петра, а на обратной дороге на них напали разбойники, собиравшиеся похитить королеву ради выкупа. В благодарность, король взял его в свою дружину с постоянным жалованием, а свой надел сказал передать тому, кто помог им. Пришлось Тоньке отправляться с ними к дому Ингвара.

— Ты не говори, что женщина, — посоветовал перед этим старик, — тут не принято так одеваться женщинам, да и воевать тоже.

Старик умён, а куда деваться, иначе не выжить. Дом у Ингвара оказался каменным, но крыт соломой. А что поделаешь, если надел небогатый, а оружие с доспехами надо покупать. Опять же, конь требовал ухода и денег, выручало воинское искусство, за что его и ценили. Жил Ингвар один, из слуг только кухарка, но и она жила в деревне, лишь иногда приходя, чтобы приготовить, или постирать рубаху. Ограды не было вовсе, если не считать хлипкий плетень за ограду.

— Небогато хозяйство, у меня и то лучше было, — покачала головой Тонька. — Да что теперь, благодарствую и за такое.

Хорошо, что по-русски сказала, и мужики ничего не поняли. С другой стороны, места вокруг, вот тут уж можно посадить что угодно. Старший оказался герцогом, он и принял от Тоньки клятву верности, а она повторяла всё, что говорил ей на ухо Ингвар. Мужики уехали, а Тонька осмотрела своё хозяйство. Топор есть и ладно, котёл маленький на крюке над очагом, да пара глиняных мисок с ложками.

Через час притащилась и кухарка, надо же кормить нового хозяина. Ладно, пожрать она сейчас совсем не прочь, а заодно надо подумать, как жить. Угораздило же её попасть в такую переделку, а теперь ещё и помещицей заделалась. Пока варилась еда, она прошлась по округе, осмотрела землю, копнула пару раз лопатой и ей понравилось. До весны ничего не посадить, разве деревья или кусты, но сейчас надо будет вскопать как можно больше, пусть целина в зиму уйдёт, так сорняка меньше.

С лопатой она увлеклась, разрабатывая целину, пока кухарка не позвала её обедать. Перловая каша, без соли, но с копчёным мясом, это обед и ужин, и завтрак. Ничего, не голодная и ладно. Поела и пошла дальше работать, так и думается лучше, и дело делать всё равно надо. Копала до сумерек, а потом поужинала и стала при свете очага рассматривать, что у неё есть.

Прежний хозяин не обременял себя вещами, да и ей особо ничего не надо. Кинжалы только вот зачем ей? А что, если сделать из них копья? Только как, она в этом ничего не смыслит. Палку вырубить не проблема, а вот как к ней крепить кинжал? Не верёвкой же вязать. Нашла под потолком сыромятный ремень, надо попробовать, только разрезать его на полоски. Ладно, это завтра, а пока и спать пора.

Наутро, доев кашу, отправилась в рощу, где срубила топором молодое деревце, пусть сохнет пока, а она продолжит копать. Через неделю перед ней уже было небольшое поле, а через месяц уже и большое. Но в этом году сеять разве что озимый овёс, а это пока рано. Первое копьё вполне получилось, только рукоять пришлось убрать. Взяла тот кинжал, у которого ручка из двух деревяшек. Разбила её топором и вставила в расщеп ствола, а потом утянула размоченным сыромятным ремнём.

Наконец, крестьяне собрались на ярмарку, продавать товары, чтобы заплатить налог. Пошла с ним и Антонина, прихватив своё копьё и кинжал в ножнах. Правильно сделала, поскольку разбойники попытались ограбить их. Но Антонина убила двоих, а остальные убежали. Денег при них почти не было, а пару кинжалов стали законной добычей.

— Там немного набралось уже, — советовалась она в дороге со старостой, — надо сделать копья, пусть будут у людей на всякий случай.

— Мы не воины, но хорошо, пусть будут, — согласился он, — разбойники часто нападают на людей.

На ярмарке Антонина приценивалась к товарам, и получалось не очень. Денег у неё мало, а нужно довольно много всего. Купила мешок семенного овса, он оказался лучше, чем у её крестьян. Продав свои товары, крестьяне решили сразу заплатить налог, но Антонина посмотрела на их жалкие доходы и решила, что лучше им немного подняться по хозяйству и купила на все деньги небольшое стадо коз. Пусть будет молоко в каждом доме. Козла сразу впрягли в повозку, не тащить же всё это на себе.

Зато на обратном пути разжились лошадкой. Разбойники напали на них, а предводитель кинулся на Антонину с топором и верхом на лошади, ограбили кого-то из проезжавших. Главарь шайки думал зарубить её топором, но Антонина встретила его самодельным копьём. Удар пришёлся в живот, и разбойник вылетел из седла. Досталось и остальным, а потеряв ещё троих, шайка разбежалась.

У злодеев оказалось немного денег, так что с ярмарки Антонина вернулась не пустой и сразу занялась копьями для крестьян, ремень ещё оставался, и она делала их, пока было чем увязывать. Не в каждом доме теперь есть оружие, но понемногу и крестьяне вооружились. Лошадка отказывалась везти на себе такую тяжесть и пришлось использовать её для хозяйских нужд. Козёл тоже не простаивал, таская небольшую тележку, в которой крестьяне перевозили всё необходимое. В основном, сено на корм скоту, а весной пришлось и навоз вывозить на поля.

Зато озимый овёс дал прекрасный урожай и на его уборку собрались все крестьяне. Появился и первый сыр, что очень обрадовало людей. А напавшие разбойники были крайне удивлены, когда из хижин вывалили крестьяне с оружием. Пришлось убраться восвояси, да ещё и Антонина подоспела, когда мальчишка прибежал к ней с известием о нападении. Вид чего-то огромного поверг разбойников в ужас, и они убрались прочь.

— Надо бы вас переселить поближе, но это дело непростое, — решила Антонина, задумавшись, что же ей предпринять.

А пока она копала новое поле, задумав севооборот. Приходится работать лопатой, плуг ещё не придумали в те времена. Огород у неё всем на загляденье, капуста такая, что душа радуется, да и свекла уродила. Выкопала она и погреб, перекрыв его, как землянку, а три наката тонкими стволами деревьев. Новый топор, добытый в бою, оказался не в пример лучше прежнего, как раз по её руке.

А на следующий год, аккурат после ярмарки, герцог устроил смотр своим баронам. Антонина без доспехов вовсе, едва прикупила какой-то щит, пешком, с самодельным копьём. Впечатление грустное, так что герцог попенял, что пора бы и обзавестись доспехами и лошадью. Только какая лошадка согласится везти такое тело? Купила Антонина бычка, откормила его, да приучила возить на себе груз, вот он и таскал её куда требовалось.

Деньги у крестьян теперь есть, поля приносят хороший урожай, пришлось тратиться на кольчугу. Кузнец едва дара речи не лишился, но изготовил короткую кольчугу, а на следующий смотр Антонина выглядела уже вполне прилично. По совету старосты, назвалась она Антоном, имя странное для этих мест, так и человек необычный. Топор, кинжал, копьё, кольчуга, теперь Антонина выглядела вполне прилично, зато возвышалась над всеми на две головы.

А тут и война случилась, ну как война, битва между королями. Смешно сказать, но в те времена и это было серьёзным делом. Народу набраломь по сотне с обеих сторон, для того времени уже немало. Враги имели преимущество в коннице и решили смять противника. Но тут вперёд выехала Антонина на быке и лошадки врага засомневались. Бык грозно замычал, а ещё Тонька отвесилаа ему щелбанов по ушам, что приводило быка в ярость и тот ринулся на врага.

За ним устремилось и остальное войско, а там бык стал орудовать рогами, опрокидывая лошадей. Антонина насадила на копьё первого всадника, выбив его из седла и взялась за топор. Ну и что, кольчуга или шлем, от таких ударов ломались руки и рёбра, а по голове просто лишало сознания врага.

— Хватит! — остановил её герцог. — А то в плен некого будет брать.

Пленные, это доход короля и герцогов, а Тоньке позволили взять пару лошадей, которых ранил бык, и обчистить убитых ею врагов. Денег пока немного, зато приличное оружие, даже меч попался среди трофеев. Копья с хорошими наконечниками и доспехи. Она бы всё продала, но герцог намекнул, что пора бы обзавестись хоть парой спутников, вооружённых и конных.

Радости ей с этого немного, но собрала два комплекта с поверженных врагов и упаковала, навьючив на лошадок. Остальное продала, даже меч, который ей вовсе ни к чему. Заодно, заказала кузнецу копьё для себя, которое устроило бы её вполне. С широким наконечником, треугольной формы и с поперечиной, заострённой на концах. Работа непростая, но кузнец опытный.

— Кого посоветуешь? — спросила она у старосты, когда вернулась домой.

— Есть пара молодых парней, — задумался тот, но надо их учить.

Про воинское обучение Антонина узнала во время смотров. Баба она неглупая и организовала парням тренировочный уголок, где те осваивали работу с копьём верхом и в пешем строю. А тем временем занялась давно задуманным делом, постройкой жилья для крестьян, пришлось нанять каменщика, который и подсказал ей, что строить надо сразу замок, где жильё для крестьян сразу будет и стенами замка. На это ушёл не один год, уйма денег, зато теперь её маленький замок вмещал всю деревню со скотом и припасами.

На рыцарский он не тянул, зато стал хорошим укреплением, даже небольшой донжон построили. Через пять лет снова случилась битва между королями, и тут Антонину ранила вражеская стрела, неприятно, в плечо, пришлось снимать с себя одежду, и тут стало ясно, что она баба.

— Убью, если разболтаешь, — сунула она под нос лекарю свой увесистый кулак.

Но какими-то путями герцог узнал об этом. Он заявился к ней в замок и потребовал объяснений.

— Ты женщина? — прямо спросил он с глазу на глаз.

— Да уж не мужчина, так что с того? — Антонина решила ничего не скрывать, взять её живой никому не удастся. — Если не устраиваю, я уйду и живите, как хотите.

— Ты мой лучший воин, хотя с мечом совсем не умеешь обращаться, но как ты живёшь без мужа, это непорядок.

— Ты что ли возьмёшь меня в жёны? — усмехнулась она. — Меня все мужики боятся.

— Это вызов? — мужская гордость герцога не позволяла отступить.

Он женат, но кто что скажет в то время. Вызов он принял и всё получилось. Крупным женщинам не нужно больших мужчин, а герцог оказался на высоте. Так и стал иногда заезжать в гости, а Антонина неожиданно понесла. Скрывать это непросто, но у герцога был вариант. В лесной чаще стоял одинокий дом, в котором жила старуха, лечившая порой от хворей. Её считали колдуньей, побаивались и не часто докучали. Там и родила Антонина сыночка, славного крепыша, в котором души не чаяла, подарок неожиданный, ей уже сорок.

Всем объявили, что барон отбыл с паломничеством в Святую Землю. Но Антонина не вернулась вовсе, однажды, прогуливаясь по лесу с сыночком, она попала в плотный туман. Когда он рассеялся, Тонька вдруг поняла, что она дома. В небе летел самолёт, и по его курсу она догадалась, куда идти.

Вышла к своему дому уже в сумерках никто и не заметил. Дом не в запустении, огород даже не зарос и яблоки уже падают с деревьев. Утром она собрала их, нарезала и затопила печь, надо сделать пастилу.

— Тонька, ты где шлялась? — притащилась соседка, завидев дым из трубы. — Ну ясно, раз с дитём вернулась, то рожать убегала. От народа правды не скроешь, — тараторила баба. — А что за мужик нашёлся такой смелый?

— Да уж нашёлся, не чета нашим, — Тоньке нечего скрывать, но где была, этого она никому не расскажет.

— Ишь ты, прямо баронесса, откопала где-то своего барона!

— Бери выше, герцога, — смутилась Антонина. — Только тебе какая печаль, я какой была, такой и осталась.

— Не скажи, — соседка пристально всматривалась в Тоньку, — вроде и постарела. А вроде и расцвела, по тебе не угадаешь.

Оно и правда, беременность сказалась на Тоньке положительно, так что на сорок она никак не выглядела. Теперь работы много, надо запасы на зиму сделать, да огород посмотреть, что там есть. Оказалось, что капуста очень даже ничего, пора и убрать в погреб, да засолить на зиму полную кадку, свекла с морковью уже стрелки на семена выкинули, но не все, хватит чего собрать, зато картошка уродилась на славу.

Забот меньше не стало, копать, убирать, заготавливать на зиму, но она привычная, только вот сынок на руках, но он маме не мешал, поест себе и играет. Так и втянулась Тонька в прежнюю жизнь, только огород теперь сажает такой большой, что все соседи удивляются, да ещё стала овёс сеять, уж больно привыкла к овсяной каше. Не хлопья магазинные, а настоящая овсяная каша.

А деревенские бабы в шутку зовут её баронесса, даже не подозревая, насколько это верно. А сына записала Иваном Харальдовичем, но кому это нужно, чужое отчество, тем более герцога из прошлого.