Полукровка 3

Глава 25

9 апреля 2470 по ЕГК.

…Возвращаться в Белвилл мы не захотели, так как его, вроде как, уже застолбили за собой наши коллеги из первого или второго отделов. По той же причине забраковали столицу Новой Америки и еще шесть ее самых развитых систем. В итоге остановились на весьма перспективном, но очень уж далеко расположенном Мемфисе. В итоге со струны вывалились только девятого апреля, то есть аж через четверо суток после капитуляции Союза Государств Скандинавии.

Да, ССНА и АХ еще пытались переломить ситуацию в свою пользу, но я был уверен, что в это не верят даже самые упоротые вояки из их ВКС. Вот и дергался. Каждый раз, когда в «Контакте» появлялось новое сообщение. Ибо подсознательно ждал команды Большого Начальства забивать на свои планы и возвращаться.

Задергался и девятого «утром», получив послание от Цесаревича. Но он всего-навсего уведомил о начале неофициальных переговоров с арабами и мягко намекнул на то, что утечка этой информации на сторону может сломать еще и амеров. В общем, в Мемфис мы вывалились страшно недовольными сделанным выбором, расцепились, прыгнули ко второй планете и разлетелись проверять контрольные перечни задач. Ибо прекрасно понимали, что спешить, как говорят на флоте, чревато боком.

Вокруг «шарика» крутились порядка четырех часов. Потом обменялись результатами своих наблюдений и особо интересными идеями, отбраковали слишком гуманные и слишком уж буйные, распределили цели, перебрались поближе к первым и перешли в режим ожидания.

Бездельничали не так уж и долго: ровно в четырнадцать ноль-ноль по времени Чикасо — столицы Мемфиса — с космодрома Риверсайд взлетел самый обычный рейсовик, судя по расписанию, позаимствованному Фениксом из открытых каналов связи, собиравшийся на Нью-Вашингтон.

Первые десять километров, как полагается, прошел на антигравах, а потом врубил маршевые движки и, конечно же, прожег приличную дыру в достаточно плотной пелене из низкоорбитальных анализаторов.

Кораблик, обновляющий эти хреновины, тоже был в курсе расписания, поэтому подошел к этой части «пелены» заранее и приготовился накладывать «заплатку» по рекомендованной технологии, то есть, от центра «дырки» к ее периферии. В принципе, логика разработчиков этого алгоритма была понятна — проскальзывать к планете по краям «дыры» было куда более рискованно, чем через центр. Вот его закрывать и рекомендовалось. А я воспользовался оказией. В смысле, приблизился к калоше, прячущейся под «шапкой», на нужное расстояние еще на первой трети пути к этому самому центру и спустил «толпу» Фениксов с поводка.

Да, нервничал. Все время «боевого захода» и две целых шестьдесят две сотых секунды, потребовавшихся им для взлома искина мини-«Сеятеля». А потом отдал управление своему «основному» и проследил за… хм… кражей века: мое «Наваждение» опустило аппарель, перевернулось кверху створом открытого трюма, поймало целый кластер сверхсекретных анализаторов, не переключившихся в рабочий режим благодаря своевременной корректировке соответствующей программы, и ушло к высоким орбитам.

«Донор» взорвался ровно через пять секунд после нашего отлета, и этот взрыв, конечно же, вызвал неслабый ажиотаж: радиообмен между военными кораблями, висевшими в дрейфе, и планетой вырос почти на четыре порядка, а потом началась самая веселуха: с летных палуб всех линкоров, крейсеров и кораблей-маток из двух ближайших сфер начали вылетать истребители, все МРК и МДРК принялись сканировать пространство в форсированном режиме, а стаи МЗ-шек стартовали двумя очень красивыми веерами. Явно рассчитывая перекрыть область, в которой мог находиться похититель.

Но я ушел чуточку раньше. И — к сфере, понравившейся чуть больше. Поэтому выбрал самый тормозной минный заградитель, подошел поближе и позволил Фениксам его взломать. Почему именно его? Да потому, что те, которые вылетали на боевое дежурство, наверняка были «заряженными» по полной программе. А в то, что амеры найдут средства для замены искинов на всех малых кораблях, я не верил. И не ошибся. Вот мой новый «Троянский конь» и устроил соотечественникам похохотать — перепрограммировал все вывешенные ими минные кластеры и сразу же подорвал.

Да, его очень быстро уничтожили. Но поздновато — этот герой забрал с собой еще шестнадцать МЗ-шек и восемь истребителей. И — что самое главное — выжег процентов двадцать семь-двадцать восемь «поверхности» сферы!

На этом этапе шоу могло продолжиться в двух разных вариантах. Но тот, кто командовал флотом, пришел к выводу, что целью этой цепочки диверсий было «вскрытие» сферы, и решил, что уничтожение минных заградителей не позволит восстановить потерянный объем достаточно быстро, а ждать подхода чужих — долго и опасно, так что повел свой флот к месту дрейфа соседнего.

Повел согласно уставам. То есть, выпустил вперед тральщики, «прижал» к ним тяжелые корабли, окружил их малыми, а последний «слой» образовал из истребителей. Но с этим ордером я был знаком не понаслышке, вот и охамел — просочился в центр ордера, сбросил по шесть «Гиацинтов» на курсе каждого из четырех линкоров и свалил. Чтобы эту акцию не связали с деятельностью моей второй ипостаси — Перуна. Но госпожа Удача сочла, что я мелочусь, так что после взрыва этих громадин «убедила» командиров остальных кораблей рвануть в разные стороны. Пришлось разносить еще и крейсера. И пусть их накрылось всего два, но на душе стало чуточку легче…

…Пока я развлекался с мини-«Сеятелем», минными заградителями и Избранным Флотом, Марина болталась в самой перспективной зоне выхода из межпространственного прыжка. Патрульную группу, вернувшуюся к планете после дежурства у какой-то зоны перехода, встретила со всем радушием. То есть, перепрограммировала искины легкого крейсера и постановщика помех. Ну, а они влетели в «свою» сферу и сорвались с нарезки: ПП задавил системы связи ближайших тяжелых ударных крейсеров, а легкий отстрелялся по ним главным калибром и успел сбросить два полных залпа тяжелых ПКР.

К сожалению, на этом веселье прекратилось. Причем и у нее, и у меня. Вероятнее всего, из-за того, что начинающийся бардак на орбите пресек кто-то очень высокопоставленный. Что самое обидное, с этого момента ближний космос как будто вымер — вояки посадили все борта, включая те, которые мотались между орбитальными промышленными комплексами, тормознули рудовозы, периодически возвращавшиеся из пояса астероидов, и остановили даже рейсовик, который, согласно расписанию, должен был нарисоваться у планеты в девятнадцать тридцать пять по столичному времени.

Завадская обиделась. А я решил, что нам не в падлу и подождать, кинул ей характеристики прыжка к местному поясу астероидов, передал управление Фениксу и решил отправить промежуточный отчет Большому Начальству.

Пока искин разгонял кораблик, развернул «Контакт», врубил запись и уставился в камеру:

— Доброго времени суток, Игорь Олегович. У нас возникла неожиданная проблема: не успели мы разойтись, как амеры загнали все военные борта в сферы из минных кластеров и масс-детекторов, а гражданские посадили на планету. Пришлось улетать подальше и планировать отдых. Ибо реализовано чуть меньше половины наших задумок, а это не дело. Впрочем, самую важную все-таки реализовали — добыли кластер низкоорбитальных анализаторов. Тех самых, которые, вроде как, «смог похитить» двойной агент. Анализаторы новенькие, позаимствованы с мини-«Сеятеля» перед первичной активацией, соответственно, защитный протокол не включался. Голографию внешнего вида приаттачиваю к сообщению. Вместе с видеозаписями уничтожения трех десятков разномастных кораблей. На этом пока все. До связи…

Ответ на это послание прилетел буквально через полчаса. В тот момент, когда мы с Карой, пристыковавшей свой борт к моему, разглядывали добычу. Если бы не флаг «Чрезвычайно срочно!», то я бы осмотрел железяки со всех сторон, благо, успел построить «Техников» и даже определился, какая часть матового цилиндра с мощными антигравами и генератором маскировочного поля нас больше всего интересует. А так сообщил напарнице, что прилетело сообщение от Цесаревича, на пару с ней поднялся в рубку, развернул файл, врубил воспроизведение и онемел от экспрессии, с которой Ромодановский наговаривал ответ:

— Тор Ульфович, к чертям собачьим амеров вместе с их кораблями: эти анализаторы нам нужны, как воздух!!! Поэтому уходите из системы как можно осторожнее и прыгайте на Белогорье! И еще: заходите в систему по-боевому, то есть, через зону перехода пожестче. На этом все. Хотя нет, не все: это деяние за глаза перекрывает требования к деанонимизации Георгиев, поэтому считаю вашу боевую задачу выполненной. Вот теперь точно все. Жду подтверждения получения этого приказа и ориентировочную дату прибытия в Белогорье…

Наговорил. И подтверждение, и ориентировочную дату. Потом приказал Фениксу «подмять» Ариадну и похамил. То есть, дал этой парочке команду доставить нас к «четверке», не размыкая «связку». Ибо был уверен, что амерам пока не до полетов по таким задворкам их системы.

Так оно, собственно, и оказалось: в области выхода из внутрисистемного прыжка не обнаружилось даже завалящего аналога «Кукушки». Поэтому я отправил кластеры искинов в небытие, затащил нас в гипер, реанимировал помощников и оставил рубку на Феникса. А сам разблокировал замки скафа, подхватил загрустившую подругу под локоток и затолкал в лифт.

Пока спускались на первую палубу, Марина пыталась делать вид, что в порядке — заявила, что амеры должны молиться на Цесаревича, ибо именно его приказ спас их от второй части нашего буйства. «Валяла дурака» все время, пока мы раздевались, и по дороге к душевой кабинке. А в ней повернулась ко мне спиной, обняла себя моими руками, врубила воду и вздохнула:

— Война закончится максимум через две недели: шесть суток уйдет на наш перелет, еще сутки-двое наши «умники» провозятся с разработкой алгоритма проникновения под сеть амеровских низкоорбитальных анализаторов и либо выставят ультиматум, либо докажут на деле, что они уже от нас не защищают. Значит, мы с тобой возвращаемся из последнего боевого вылета…

— … и, раз война практически закончилась, я вправе расторгнуть наш договор? — закончил я, сообразив, с чего ее так плющит.

Она кивнула. Молча. И зябко поежилась.

Пришлось лечить:

— Мариш, мне с тобой хорошо. А мы изначально допускали возможность пролонгации. Ну, и что нам мешает продлить действие этого договора?

Она провернулась в моих объятиях и заглянула в глаза:

— Ты действительно этого хочешь?

Я утвердительно кивнул:

— Да, хочу. А ты?

— И я! — твердо сказала она и удивила: — Поэтому предлагаю продлить его почти на год — до первого февраля следующего года.

— А почему именно до первого февраля? — полюбопытствовал я.

— Люблю Новый Год. И хочу не только отпраздновать его с тобой, но и как следует насладиться приятным послевкусием…

С этими ее тараканами я еще не сталкивался, но счел их безобидными и пожал плечами:

— Что ж, до первого февраля — так до первого февраля. Да, кстати, у меня тоже появилось предложение.

— Я вся внимание…

— До сегодняшнего дня мне было с тобой легко и комфортно. Причем и в рейдах, и в обычной жизни, и в постели. А сейчас ты напряжена. И это очень расстраивает. Ведь я тебя не только уважаю, но и Слышу. Поэтому до первого февраля следующего года ты во мне в принципе не сомневаешься и делишься всем, что беспокоит, не задумываясь. Договорились?

— Да…

…Делиться тем, что беспокоит, Марина начала эдак через полчасика. Сразу после того, как мы вышли из санузла, и я признался, что тренироваться не хочу от слова «совсем» — забралась под одеяло, позвала меня к себе, обняла и тихонько вздохнула:

— Как мне кажется, через какое-то время после завершения войны нас, сотрудников ССО, начнут отправлять в честно заслуженные отпуска. Как и с кем ты бы хотел его провести?

Да, этот вопрос был сформулирован не так, как должен был звучать в идеале, но придираться я не стал и грустно улыбнулся:

— Мой отец ушел из жизни много лет тому назад. Матушка и дядя — за несколько дней до начала войны. А с родичами я по ряду причин не общаюсь вообще. Даже с теми, кому помогаю. Таким образом, в настоящий момент я эмоционально связан только с невесть с чего закомплексовавшей напарницей, другом детства, его семьей и нашей командой. Ну, и с кем я, по-твоему, могу захотеть провести честно заслуженный отпуск?

После этих слов Кара ощутимо приободрилась и задала первый прямой вопрос:

— То есть, отдыхать от меня ты не собираешься?

— Неа. Само собой, если ты не заявишь, что хочешь отдохнуть от меня.

— Не заявлю. Точно-точно! — пообещала она, окончательно успокоилась, требовательно прогнула спинку и, дождавшись прикосновений моих пальцев, ответила откровенностью на откровенность:

— С эмоциональными связями неважно и у меня: они замкнуты только на тебя, Дашу, Машу и Риту. Нет, с остальными членами команды я тоже нашла общий язык, но тебе доверяю, как самой себе, знаю, что могу положиться и на Темникову с Костиной, и чувствую все усиливающуюся настороженность из-за того, что Верещагина сфокусировалась на Матвее. А всех остальных ребят и девчонок на уровне ощущений воспринимаю членами твоей команды и не более. Так, стоп: забыла про Инну — она, как ни странно, кажется ничуть не менее надежной, чем, к примеру, твой Костя. И еще: я чувствую внутреннюю потребность познакомиться с его семьей — когда ты смотришь сообщения его матушки, улыбаешься. Мягко и очень тепло. Значит, эта женщина тебе дорога.

— Так и есть: она любит меня, как второго сына… — честно признался я и плавно съехал на тему, не заставляющую вспоминать о маме и дяде Калле: — Поэтому я тебя с нею познакомлю. Уже через несколько дней. А после того, как нас отправят в честно заслуженный отпуск, предложу реализовать наши совместные мечты о времяпрепровождении в стиле перекати-поля. Кстати, каким будет твой положительный ответ?

Она звонко рассмеялась, заявила, что любым на мой выбор, заметила, что я подобрался, и вопросительно мотнула головой.

— Еще одно сообщение от Цесаревича… — выдохнул я, не отрывая взгляда от конвертика, развернул голограмму «Контакта», открыл файл, включил воспроизведение и вслушался в страшно довольный голос Ромодановского:

— Тор Ульфович, Марина Вадимовна, счастлив сообщить, что ваша акция закончила войну: президент ССНА прислал государю сообщение, в котором предложил целый пакет условий для более-менее достойной капитуляции. А самые первые — полное прекращение огня и отвод флотов от условной линии боевого соприкосновения — даже выполнил И пусть до подписания мирного договора еще далеко, факт остается фактом: война, длившаяся десять месяцев, фактически закончена. И это радует до невозможности. Кстати, я «обвиняю» в этом вас не просто так: сообщение с условиями по капитуляции прилетело менее чем через полчаса после намеренного слива информации об успешном похищении низкоорбитальных анализаторов. В общем, можете гордиться этим личным достижением и начинать праздновать. На этом все. Спокойного полета!

Я просмотрел это сообщение еще раз, свернул «Контакт», посмотрел на Завадскую и вздохнул:

— Разумом понимаю, что он не шутит, а ощущения того, что война на самом деле закончилась, нет…

— … часть сознания продолжает анализировать наши недоработки в Мемфисе и планировать новые диверсии? — понимающе усмехнулась Марина.

— Ага!

— Значит, мы с тобой — настоящие напарники еще и в этом.

— И что будем делать с этой проблемой? — хрипло спросил я, заметив в ее взгляде слишком хорошо знакомую поволоку.

— Как это что? — притворно удивилась она, забралась на меня, медленно стянула с плеч халат и провокационно повела грудью с уже затвердевшими сосками: — Нам приказали праздновать, покуда хватит сил. И я уже начинаю…