Полукровка 3

Глава 10

29–31 января 2470 по ЕГК.

…Весь перелет от ИАССН до Аникеево Марина сияла, как маленькое солнышко, и ласково поглаживала мое бедро. Перед тем, как десантироваться из флаера рядом с аппарелью своей «Химеры», подарила поцелуй-обещание. А минут через двадцать, приняв запрос на подключение к конференцсвязи и нарисовавшись в отдельном окне моего ТК, радостно затараторила:

— Ты — капитан! В восемнадцать лет!! И уже заслужил пять боевых наград!!!

— Ты тоже особо героическая особа! — улыбнулся я. — Да, лейтенант, зато с тремя боевыми орденами. Пора уходить в подполье, прячась от толп женихов и глав их родов…

Она презрительно фыркнула, заявила, что толпы женихов с их родичами могут идти в известном направлении строевым шагом, и сыто мурлыкнула:

— А вообще я тоже ничего. В смысле, уже не позорю такого выдающегося свободного оперативника, как ты, своей никчемностью.

— А по попе? — возмутился я и нарвался на провокационный ответ:

— Уйдем в гипер — делай с ней все, что заблагорассудится…

Я представил наклевывавшиеся перспективы и «заторопился»:

— Волнующее предложение. Так что я, пожалуй, прерву эту беседу прямо сейчас и организую нам «коридор».

Она весело рассмеялась, а мне пришлось поднапрячься — пообщаться с двумя оперативными дежурными, обозначить наши потребности, построить оба искина, поднять корабли в открытый космос и задать курс разгона. Правда, как только «Химеры» ушли на внутрисистемную струну, задавил все «левые» мысли и заставил себя переключиться в боевой режим. Но он не пригодился — там, куда нас вынесло, не обнаружилось ни одной вражеской метки. Вот мы и засуетились — быстренько образовали «сцепку», встали на новый курс и дали половинную тягу на антигравы.

Пока разгонялись, Завадская перебралась ко мне, упала в кресло Умника и радостно призналась, что страшно соскучилась по полетам в моей рубке. Услышав, что на струну с коэффициентом сопряжения три-ноль-два предстоит подняться ей, мгновенно посерьезнела, сосредоточилась и отработала уход всего с шестью более-менее серьезными шероховатостями. А после того, как увидела таймер обратного отсчета, «внезапно появившийся» в наших ТК, как-то уж очень быстро сообразила, куда нас, собственно, послали:

— Как я понимаю, мы прыгаем в Шираз?

Я, конечно же, подтвердил, и напарница задала второй толковый вопрос:

— Конкретная боевая задача есть?

— Неа: нас попросили похамить. Так, чтобы тюркам захотелось вернуть как можно больше своих рейдовых групп к пунктам постоянной дислокации.

Тут на ее губах заиграла лукавая улыбка, а с губ сорвалось предложение, отказываться от которого я оказался не готов:

— Что ж, значит, все девятнадцать часов в гипере моя попа будет в твоем распоряжении…

Соврала: отдавалась только большую часть корабельной «ночи» и почти весь следующий «вечер». Но с таким нешуточным энтузиазмом, что оба раза вымотала меня до состояния абсолютно счастливой ветоши. В общем, в Шираз мы вывалились абсолютно счастливыми и сразу же переключились в боевой режим. Как выразилась Завадская, «чтобы как можно быстрее отстреляться и снова дорваться друг до друга…»

Кстати, переключились качественнее некуда: Феникс, по моей просьбе проанализировавший показания скафа Марины, заявил, что она совершенно спокойна и полностью сосредоточена на деле. Этот доклад невольно напомнил лекцию любимого дядюшки, описывавшую идеальную женщину свободного оперативника, и заставил погордиться своим выбором. Но совсем ненадолго — стоило искинам затащить наши «Химеры» во внутрисистемный прыжок, как я вернулся в настоящее и задвинул куда подальше абсолютно все чувства. Так что, вывалившись в обычное пространство сравнительно недалеко от второй планеты, прикипел взглядом к картинке со сканеров, на которой появились плотные россыпи алых меток, и отпустил Завадскую заполнять свою половину контрольного перечня задач, добросовестно составленного… хм… за время «большого отката».

Следующие восемь часов крутился по высоким орбитам вокруг планеты, изучал систему охраны обоих основных областей дрейфа военных кораблей, подходил ко всем функционирующим орбитальным предприятиям, выяснял, в каком состоянии ныне предприятия, поврежденные свободными оперативниками седьмого отдела, и, конечно же, терзал оптический умножитель. Разобравшись со своим объемом работы, прыгнул к поясу астероидов и отправил Марине координаты точки, в которой оказался. А после прилета девчонки, уставшей ничуть не меньше меня, снова состыковал наши корабли, вызвал ее к себе, накормил, напоил и уволок спать.

Проснулся первым. Сам. Наведался в санузел, принял душ, вернулся в кровать, развернул над собой сразу четыре голограммы, пестрящие сотнями разноцветных меток с «плотными» информационными плашками, и файл с идеями диверсий, придуманными Мариной. Проглядев последние… вернее, разобравшись, что именно стояло за каждой, забраковал всего одну. А три самые «жесткие» был вынужден отложить на потом, так как они могли «связать» Дана с другими моими ипостасями. Потом приобнял Кару, во сне перевернувшуюся на правый бок, нащупавшую мою тушку и заключившую ее в объятия, забраковал еще одну толковую идею, которая не вписывалась в определенный Переверзевым «потолок» масштаба акций, и нехотя занялся шлифовкой двух оставшихся.

Почему «нехотя»? Да потому, что жаждал разойтись, а они не позволяли.

Пока давил раздражение, появившееся из-за наличия «потолка», вдруг поймал за хвост воистину безумную идейку, быстренько записал в отдельный файл, расплылся в предвкушающей улыбке и… заставил себя остыть: да, идея была чудо как хороша, но требовала серьезнейшей подготовки и должна была реализовываться Перуном. Наступив на горло собственной песне, довел до ума боевую задачу для Кары, заметил, что она просыпается, и позволил себе ухнуть в омут страсти. Благо, знал, что девушка не только не откажет, но и с удовольствием подхватит любое подобное начинание.

Так оно, собственно, и произошло — часа через полтора мы отвалились друг от друга довольными до невозможности, немного побалдели от безумно приятного послевкусия и нехотя заставили себя отправиться в ванную. Потом с удовольствием позавтракали, умяли по куску клубничного торта и… сдуру посмотрели последнюю фронтовую сводку. И озверели, ибо, уходя из Ростова под давлением наших ВКС, евры уничтожили ковровыми бомбардировками все города-миллионники и девятнадцать гигантских концлагерей!

— Я. Хочу. Крови. Этих. Тварей… — отрывисто сообщила Завадская после того, как я закрыл закончившееся видео, и требовательно посмотрела на меня: — Причем в Очень Больших Количествах!

Я коротко кивнул, пощелкал костяшками пальцев и озвучил принятое решение:

— Прыгаем к Ширазу, быстренько выносим кораблей десять-двенадцать, роняем орбитальный ГОК и уходим на Белогорье. Забирать «Наваждения» и продавливать рейд в ОЕ.

Не знаю, что она увидела в моем взгляде во время этого монолога, но злобно усмехнулась, помогла мне убрать со стола, попросила отправить ей файл с боевой задачей, в темпе натянула скаф и умчалась на свой корабль. А уже минут через восемь-десять отстыковалась от моего, встала на курс разгона на внутрисистемный прыжок и ушла на струну. Само собой, одновременно со мной, ибо я продолжал параноить.

Первые часа полтора-два провисели «неподалеку» от двух одинаковых орбитальных ГОК-ов, металлургического комбината и какого-то предприятия химической промышленности — ждали любую оказию. А когда засекли сразу две, решили, что в свете последних событий «потолок» можно и приподнять. Так что я «оседлал» транспортник, двигавшийся к ОМК, а моя напарница — рудовоз. Готовили к подрыву в моем любимом стиле, то есть, отправили на прогулку группу дроидов с «Пробойниками», «Смерчем» и «Гиацинтами», а сами дождались завершения разгрузки и на тех же кораблях выбрались за пределы сплошных сфер из масс-детекторов. Ну, а потом перелетели к сфере, в которой ныкался один из двух флотов ВКС Каганата, синхронизировали ИИ и сыграли в «боулинг». Причем разогнав по четыре «связки» из «Тайфуна» и четырех мин каждая так, чтобы одновременно долбануть по восьми кораблям.

Попали. Благодаря искинам. И сожгли к чертям собачьим по три линкора и одному крейсеру. А вторую серию из четырех заходов пришлось прервать после второго: дико перевозбудившиеся тюрки выпустили на оперативный простор сотню с лишним истребителей, все сторожевики и тральщики, так что шанс в кого-нибудь впороться или, наоборот, подставиться под столкновение с хаотически маневрирующей мелочью стал неоправданно высок. Впрочем, я все-таки достал еще два «Самума», а Марина — «Самум» и «Джинн». Вот мы и сочли боевую задачу выполненной. Поэтому ушли сначала к «троечке», а через нее — в гипер.

Кстати, пока Завадская «ласкала» струну, я мысленно довел до ума свою идею. Поэтому успокоился сам и помог успокоиться напарнице. Сразу после того, как она перевела мой МДРК в зеленый режим, вернула воздух в отсеки и сняла шлем:

— Мариш, я уже придумал, как хорошенечко наказать ублюдочных евров, и почти уверен, что Большое Начальство пойдет нам навстречу во всех моих начинаниях. Поделиться планами пока не могу — часть будущих телодвижений «закрыта» подписками — но мы отомстим. Очень и очень жестоко. Поэтому отпусти ситуацию и вернись, пожалуйста, в обычное состояние.

— Раз «очень и очень жестоко», значит, моя душенька спокойна… — мягко улыбнулась она, почувствовала, что не убедила, и дотронулась до моей руки: — Тор, я уже оценила и твою неуемную фантазию, и редкую основательность, и фантастическую упертость. Поэтому ЗНАЮ, что еврам настанет жопа, вся в предвкушении и перешла в режим ожидания. В общем, переживать больше не буду. Вот увидишь.

Она однозначно верила в то, что говорила, поэтому я кивнул и озвучил «боевой приказ»:

— Что ж, тогда беги в каюту принимать душ, а я подготовлю видеоотчет, наговорю сопроводительный текст и завуалированно опишу Переверзеву свои хотелки…

…Горячий душ, в котором я простоял порядка четверти часа, оттянул остатки злости и вернул меня в условно нормальное настроение. А Марина помогла его как следует «закрепить» — усадила в гору подушек, привалилась ко мне спиной и попросила легонечко поласкать грудь. Отказываться я и не подумал — распустил руки, используя «технику двойного назначения», и как-то очень уж быстро переключился в состояние, в котором было не до евров, амеров и их приспешников. Нет, заводить — не заводил. Ни ее, ни себя — просто радовал нас ласковыми прикосновениями и не думал ни о чем серьезном.

Увы, в какой-то момент искин доложил о получении нового сообщения, и я был вынужден вернуться в реальность. Правда, ласки не прерывал — было впадлу. А после того, как заглянул в «Контакт», понял, что это необязательно: нас «хотела» Даша, а слушать ее монолог можно было в любом состоянии.

К слову, Завадская была того же мнения. Более того, заявила, что будет слушать, а не смотреть, ибо открывать глаза не в кайф.

Я кивнул, вывесил картинку у изножья кровати и изумленно хмыкнул: Темникова наговаривала сообщение, лежа в джакузи, и, судя по отсутствию бретелек от купальника на видимой части плеч — как бы не нагишом.

— Хе-хе, а Дашка-то окончательно распустилась… — довольно отметила Кара, судя по всему, все-таки справившаяся с ленью, и подколола меня: — И пусть бюст решила не показывать, даже такая часть… ее великолепия должна усилить твое желание ласкать мое…

Я легонечко щелкнул ее по носу, врубил воспроизведение, вернул правую руку на восхитительно упругое полушарие и вслушался в умиротворенный голос «окончательно распустившейся» подруги:

— Привет, ребят. Прошу прощения, что записываю сообщение в столь непотребном виде, но часа полтора тому назад сдала норматив марш-броска на пятьдесят километров, вымоталась до предела, еле нашла в себе силы уйти в увольнение, долетела до дома на автопилоте, сходу наполнила джакузи и поняла, что до гардеробной просто не дойду. Кстати, об увольнениях: в эти выходные никто, кроме меня, в город не выйдет — Костю отправили на губу за избиение дурачка, имевшего глупость по-хамски заявить, что Маша обязана выполнить обещание, данное ее дедом главе рода Завалишиных, а остальной народ увольнительные еще не заслужил. В общем, буду отходить от безумных нагрузок в гордом одиночестве… и штудировать виртуальный курс пилотажа, который ты мне подарил. Что еще? Все, вспомнила: хотела похвалить Синицу — он присматривает за Ритой, Машей, Олей и Настей, как курица-наседка за своими цыплятами. Очень неплохо сошелся и с парнями. Так что конфликтов между ними, как мне кажется, можно не ждать. А вот война подкупленных курсантов против нашей компании уже не за горами. Хотя нет, не так: на них, вроде как, давят со страшной силой Костины, Завалишины и иже с ними, но… бедные парни все никак не решатся выступить против подруг Самого Тора Йенсена. Ибо до сих пор под впечатлением от вашего награждения и дуреют от слухов о лекции, на которой тебя слушал почти весь преподавательский состав ИАССН…

Последними новостями академии делилась долго и в охотку. Да, из-за смертельной усталости, бывало, заговаривалась или повторялась, но ни меня, ни Кару это не напрягало: эта самая усталость, кроме всего прочего, избавила Темникову от всех масок, и мы чувствовали эмоции. А они были и теплыми, и чистыми.

Кстати, это отметила и моя напарница. В момент одного из «зависаний» Даши — прогнулась в пояснице, поймала мой взгляд и криво усмехнулась:

— Великолепная девчонка. Я уважаю ее так же сильно, как Олю и Машу. А ублюдочная родня этих девчат видит в них не исключительно цельных и порядочных личностей, а ресурс! И это бесит до невозможности…

Я согласно кивнул и снова уставился на картинку. Благо, «великолепная девчонка» успела проснуться, осознала, что ее нещадно зарубает, и решила закруглиться:

— С вами классно. Даже вот так, когда я просто представляю вас рядом и говорю то, чего требует душа. Ответа, наверное, не дождусь — спать хочется так сильно, что путаются мысли — но завтра утром первым делом загляну в «Контакт» и очень-очень надеюсь, что в нем обнаружится ваше сообщение. На этом все. Обнимаю обоих… хм… не так, а одетой. Желаю удачи во всех ваших начинаниях. И жду очередного появления на Индигирке…

Последние предложения этого монолога заставили Завадскую задурить:

— А чего это «не так»? Грудь у нее однозначно в нашем вкусе, поэтому пусть обнимает голышом. Причем и тебя, и меня…

— Засматриваешься на девочек? — притворно удивился я и получил ответ, в котором почувствовалось второе дно:

— Нет, я по мальчикам. Вернее, конкретно по тебе. Но когда-то серьезно занималась рисованием. И до сих пор вижу красоту в чем угодно…

— Тягу к рисованию… задавили родичи? — осторожно спросил я и угадал:

— Да. Отец считал это баловством, а мать… мать любила, любит и будет любить только себя. Кстати, вернемся в Новомосковск — тоже выйду из рода. Дабы ни одна скотина не смогла меня к чему-нибудь принудить.

— Не заводись, Мариш… — мягко попросил я, чуть-чуть добавил яркости ее ощущениям, и раздражение как ветром сдуло. Зато появилось желание наговорить Темниковой ответ. И мы пошли ему навстречу. Правда, палить наши отношения были не готовы, поэтому попросили Феникса «одеть» нас в футболки и штаны от комбезов, «переселить» в стандартную командирскую каюту и посадить на одну из односпальных кроватей на приличном расстоянии друг от друга. А после того, как он заявил, что аватарки готовы, заболтались по полной программе. Причем Завадская, поймав смешинку, веселила меня и подначивала Дашу, а я наслаждался чувствами подруги и не думал ни о еврах, ни о войне, ни о том, что мы находимся хрен знает где и несемся к Белогорью.

В общем, эти тридцать шесть минут прошли в «измерении удовольствия». А через четверть часа после того, как наше послание улетело к Темниковой, на сервер МС-связи упало сообщение от Переверзева. И я, посерьезнев, вывел его в окошко ТК…