Полукровка 3

Глава 1

Тор Йенсен.

9–10 января 2470 по ЕГК.

…Заходить в Сабран через низкоуровневые зоны перехода я не рискнул. Поэтому почти двое суток искал «дырку» под свои нынешние возможности и все-таки нашел «чуть посерьезнее», то есть, с коэффициентом сопряжения три семьдесят девять. Откровенно говоря, показывать Каре результаты расчетов было страшновато, но мои опасения не сбылись — девчонка, привыкшая к «безумию» полетов в паре со мной, совершенно спокойно кивнула, заявила, что теперь вероятность на кого-нибудь нарваться равна нулю, заблокировала замки кресла, вошла в пилотский интерфейс вторым темпом и «подсветила» пиктограмму готовности. Не нервничала и во время… хм… предварительных ласк — «жила» в движениях моих пальцев и, как потом выяснилось, зеркалила их шевеления. Впрочем, это было нормально: переизбыток «профильных» тренировок одарил мою напарницу забавной профдеформацией — последние два корабельных «дня» она бездумно поглаживала все, к чему прикасалась. И не видела в этом ничего странного.

Выход на струну прошел тяжеловато. Из-за того, что тянулась «связка», а не один корабль. Поэтому, оказавшись в гипере и вернув к жизни Феникса, я загрузил его ценными указаниями, посмотрел на таймер обратного отсчета, разблокировал скафандр и отправился расслабляться. Само собой, прелестный «хвостик» рванул следом, вместе со мной прокатился в лифте, первым вошел в каюту и проявил великодушие.

Отказываться от безмолвного предложения я поленился — разделся до первого слоя компенсирующего костюма, вломился в санузел и хорошенечко помылся. Потом натянул шорты и футболку, вернулся обратно, завалился на кровать, перевернулся на спину и с наслаждением потянулся. Увы, отключить голову так и не получилось: перед глазами мелькали то сухие утверждения из последней фронтовой сводки, то фрагменты недавнего обращения Императора к подданным, то картинки из информационных архивов Службы по Сабрану. Вот настроение и ухнуло в пропасть.

Завадская, нарисовавшаяся на пороге каюты эдак через полчаса, сходу просекла мое состояние и задала вопрос из одного слова:

— Злишься?

Я утвердительно кивнул.

Она забралась на «свое законное место», легла на бок, подложила руку под голову и вздохнула:

— Меня тоже накрыло. Как только я перестала фокусировать внимание на твоей работе со струной и вспомнила о фактическом уничтожении Новгорода.

И теперь хочется мстить. До полного обнуления боекомплекта. Что скажешь?

— Так и будем… — твердо сказал я, отправил ей два файла, полученные от Цесаревича, и мрачно усмехнулся: — Пока ты тренировалась в вирткапсуле, мне прилетела рекомендация работать в полную силу, а тебе — еще одна подписка о нераспространении информации и дополнение к контракту.

Следующие минут пятнадцать Завадская вдумывалась в формулировки документов, потом поставила под обоими электронные автографы, переслала мне и задала еще один вопрос из одного слова:

— Объяснишь?

— То, что разрешили… — уточнил я и вздохнул: — Начну, пожалуй, с пункта три-двенадцать: тебя назначили моей постоянной напарницей и, фактически, превратили в мою тень как минимум до конца войны. Повышение категории доступа к секретной информации тоже палка о двух концах: да, теперь я смогу дрессировать тебя более многопланово, но существенное повышение боевой эффективности нашей двойки потребует изменения алгоритма прикрытия — у нас вот-вот появятся двойники и начнут старательно изображать немощь…

— Чтобы мы не превратились во врагов Коалиции номер один? — грустно пошутила она, а я утвердительно кивнул:

— Что-то типа того.

А потом озвучил одно из самых неприятных следствий перехода в новую категорию:

— Кстати, чем серьезнее нас будут прикрывать, тем больше людей будет задействовано в этом процессе, и тем выше вероятность того, что в какой-то момент нас кто-нибудь деанонимизирует. Если наши успеют подсуетиться, то мы обретем новую внешность и выживем, но будем вынуждены разорвать все контакты с теми, кто нам дорог. Если нет — есть варианты. И почти все они — не из приятных.

Марина пожала «верхним» плечом и поделилась своими соображениями по этому поводу:

— Перспективы, безусловно, не радуют. Но «не радуют» где-то на самом краешке сознания. Ибо ненависть к тварям, целенаправленно уничтожившим «от ста семидесяти до двухсот сорока миллионов гражданских», забивает все и вся. Кроме того, в данный момент мне больше всего дорог ты. А наш образ жизни практически обнуляет мои шансы сойтись с кем-нибудь еще… как ты только что выразился, «как минимум до конца войны». В общем, предлагаю делать то, что должно, и не тратить время на рефлексии. Тем более, что оба документа я уже подписала.

Я поиграл желваками и заставил себя принять это решение:

— Что ж, тогда слушай внимательно…

…Как мы и предполагали, в зоне схода с этой струны не обнаружилось даже тюркских аналогов «Кукушек». Нет, расслабляться мы и не подумали — расцепили борта минут через десять хода на половине мощности антигравов — а потом поработали расчетно-аналитическими блоками, сравнили результаты, синхронизировали искины, разогнались и ушли во внутрисистемный прыжок.

В обычное пространство вернулись «возле» дальнего из двух имевшихся в системе поясов астероидов, и я устроил Каре шестичасовую тренировку по новой учебной дисциплине — использованию вражеских кораблей в качестве личного транспорта. Кстати, дрессировал не один, а на пару с искином. И не только напарницу, но и ее Ариадну. Поэтому ближе к середине «занятия» МДРК Марины пристыковывался к моему абсолютно незаметно для Феникса, потом научился правильно найтовать и маскировать «подарки», а незадолго до конца эта парочка четыре раза подряд сдала «выпускной экзамен» на высший балл. Потом мы плотно пообедали, часик поленились в моей каюте, вернулись в свои рубки, расцепились и прыгнули к единственной обитаемой планете системы — Сабрану-два.

Со струны сошли достаточно далеко, «сели» на сканеры и одурели еще на этом этапе оценки диспозиции — тюрки вывесили вокруг последнего оплота своего ВПК двенадцать орбитальных крепостей, прикрыли практически все орбитальные сооружения сплошными сферами масс-детекторов и были готовы защищать все это великолепие восемью ударными флотами!

Ничуть не менее серьезно подошли и к обороне наземных предприятий — возвели вокруг них целые укрепрайоны, понатыкали батареи ПВО и ПКО, прикрыли «зонтиками» из дронов всех возможных модификаций и полностью закрыли планету сетью масс-детекторов!

Не знаю, почему, но последний штрих напомнил мне часть монолога Переверзева. Ту самую, в которой Владимир Михайлович уверенно заявил, что экономики наших врагов работают на износ и к концу февраля исчерпают запасы прочности. Вернее, помог поверить, что так оно и будет. Ибо ни одно государственное образование не потянет настолько сумасшедших расходов на оборону даже в мирное время. А во время войны, причем завоевательской — то есть, с безумными затратами на топливо для перемещения сотен флотов на чужую территорию — так вообще. Вот мне и полегчало. Поэтому я подождал, пока Марина закончит облетать Сабран по своей спирали и вернется к точке сбора, выслушал сделанные выводы, поделился своими и повел наши борта к самой перспективной области высоких орбит.

В этот момент госпожа Удача пребывала в прекраснейшем настроении и, до кучи, подыгрывала нам, поэтому от силы минут через двадцать пять мы «оседлали» порожний тяжелый транспортник, как раз собиравшийся упасть в атмосферу, прокатились по чужому «коридору», благополучно «сошли» на семи километрах и тихонечко повели «Химеры» на юго-юго-восток. Хотя нет, не так: их повели искины, которым было плевать на скуку и накапливавшуюся моральную усталость, а мы задрыхли прямо в пилотских креслах и вернулись в сознание только через девять часов, то есть, уже десятого января.

Оклемались практически сразу, активировали оптические умножители, убедились в том, что висим «неподалеку» от крупнейшего месторождения нефти и газа на планете, оглядели россыпь нефтяных платформ, стоящих на прибрежном шельфе, хитросплетения трубопроводов и гигантскую промзону на суше, пересчитали предприятия-автоматы, накрытые умопомрачительно плотными «зонтиками» из дронов, и свалили. Точно на восток. А после того, как аккуратненько обошли дождевой фронт, плавно снизились к поверхности океана и отправили в Большой Заныр по «комплекту» из трех «Техников», одной «Медузы» и двух «Гиацинтов».

Висели в неподвижности и прикрывали «веселую компанию» своими маскировочными полями до тех пор, пока дроиды не оказались на дне и не спустили ценный груз в мощный тектонический разлом. Потом поднялись на восемь километров, зависли над промзоной, отправили на взрыватели мин инициирующие сигналы и немного подождали. А после того, как увидели размеры цунами, порожденного рукотворным катаклизмом, пришли к выводу, что перестарались. Но рефлексировать и не подумали: пропустили под собой обе волны — ударную, «сдувшую» к чертовой матери все дроны, и водяную, выворотившую из дна все нефтяные платформы, порвавшую трубопроводы, как гнилые нитки, вырвавшуюся на берег и начавшую крушить предприятия ВПК — снизились метров до ста пятидесяти, встали на вектора, рассчитанные Фениксом, последовательно уронили по четыре «Гиацинта», обмотанных грузовыми антигравами, и дали деру. В смысле, разогнались до восьмисот километров в час и ушли за ближайший хребет.

А потом наши «подарки», медленно планировавшие каждый к своей цели, начали втыкаться в реакторы крупнейших заводов и взрываться. Так что всего за несколько мгновений и без того разрушенная промзона превратилась в радиоактивный ад…

…Искушать Судьбу, оставаясь под сплошной сетью масс-детекторов, мы были не готовы, поэтому воспользовались первой же «лошадкой». Благо, бардак, начавшийся на планете, зацепил и местные ВКС, и первые часа три их корабли «дырявили» сеть достаточно часто. Вырвавшись на оперативный простор, разлетелись к двум самым перспективным местам дрейфа флотов и обломались — тюрки отправили «вниз» только корабли-матки и оперативно залатали все «дыры». Пришлось переключаться на план «Б». Ну, или «В», если считать за «А» уже реализованный. В смысле, перебираться к орбитальным промышленным комплексам и ждать оказий.

Первой повезло Марине — через каких-то шесть часов десять минут она «оседлала» транспортник, подходивший к металлургическому комбинату, в «моей технике» провисела на «лошадке» до ее выхода из сферы, но «забыла» одного «Голиафа», четырех «Техников», один «Смерч», четыре «Гиацинта» и четыре «Пробойника». Чуть позже подфартило и мне. Только с рудовозом, прилетевшим к ГОК-у. Так что ближе к ночи по внутрикорабельному времени мы подорвали еще два реактора. А потом начали хамить по полной программе — подошли к ближайшему месту дрейфа тяжелых кораблей и спустили искины с поводка. В смысле, позволили им поиграть в «боулинг», ибо для разгона кораблей, своевременного сброса «Гиацинтов» с грузовыми антигравами в нужных направлениях и ухода от сферы нам не хватало расчетных мощностей мозгов, скорости реакции и координации движений.

Феникс с Ариадной отработали, как часы — подобрали скорости двух пар первых «подарков» так, что разнесли четыре крейсера «Самум». А с третьей попытки серьезно повредили по одному линкору «Тенгри» и вызвали панику. Ею мы и воспользовались: как только флот развернулся в одну сторону и начал движение к ближайшей орбитальной крепости, прошли между очень уж шустро активизировавшимися тральщиками и первой плоскостью тяжелых кораблей, «потеряли» все оставшиеся мины и развалили еще пять бортов.

Увы, в этот момент тюркские «Сеятели» вышли на форсаж, обошли линкоры с крейсерами и начали сбрасывать кластеры масс-детекторов прямо перед ними, так что я решил не дурить, дал команду уходить и через Феникса поделился характеристиками курса разгона на внутрисистемный прыжок. А в районе полуночи по внутрикорабельному времени позволил Каре запулить три «Тайфуна» в легкий крейсер, постановщик помех и минный заградитель, висевшие под «шапками» рядом с зоной перехода первой категории.

Девчонка оценила. Но, постучавшись в мой комм во время следующего разгона, заявила, что передумала тратить ВЕСЬ боекомплект, ибо оставшиеся ПКР могут пригодиться в родных системах.

Я был того же мнения, поэтому переиграл планы, увел наши «Химеры» к уже знакомой «троечке», сформировал «связку», вытребовал Завадскую на свой корабль, «приласкал» струну и затащил нас в гипер. А там пробудил ИИ, перевел «Химеру» в зеленый режим, разблокировал замки скафа, встал, устало потянулся и жестом предложил напарнице первой войти в лифт. Пока ехали вниз, успел подумать, что Марина на удивление молчалива. И даже напрягся. Как оказалось, зря — стоило нам оказаться в каюте и раздеться до первого слоя компенсирующих костюмов, как девчонка повисла у меня на шее, обхватила ногами, уставилась в глаза и радостно затараторила:

— Тор, я до сих пор в шоке: мы разнесли без возможности восстановления аж двадцать два крупных промышленных предприятия, восемьдесят четыре нефтяные вышки и целую сеть трубопроводов, спокойно свалили с планеты, неплохо порезвились в космосе и летим домой!!!

Она фонила настолько концентрированным счастьем, что я сломался — покружил ее по каюте и задал дурацкий вопрос:

— То есть, твоя душенька довольна?

— Да!!!

Тут, наконец, включились временно отрубившиеся мозги, и я придумал, как выкрутиться из сложившейся ситуации, не смутив напарницу и не потеряв лица — поставил ее прямо на кровать и ехидно поинтересовался, как довольные душеньки относятся к водным процедурам.

— Моя — сугубо положительно! — хихикнула Завадская, спрыгнула на пол, чмокнула меня в щеку и умчалась в санузел. Ну, а я открыл «Контакт», создал новое сообщение, врубил запись, уставился в потолочную камеру и заговорил:

— Доброго времени суток, Владимир Михайлович. Мы — все. В смысле, ушли на Индигирку из Сабрана, в который заглянули, чтобы отомстить за орбитальные бомбардировки городов-миллионников Новгорода, устроенные флотами Новой Америки и Каганата. В этот раз я фантазию не сдерживал. И Кара — тоже. Так что тюрки наверняка поднимут вой. Но это их проблема. А меня интересуют ответы всего на два вопроса: чем занимались наши двойники все это время, и куда именно нам прилетать. На этом, вроде, все. До связи…

Отправляя это послание, я был уверен, что получу ответ нескоро. Ибо в пятницу днем — естественно, по времени Новомосковска — куратору будет не до меня. Поэтому спокойно дождался своей очереди, добрался до душевой кабинки и активировал один из самых любимых предустановленных режимов. В этот момент перед глазами и возникло первое всплывающее уведомление. Я счел, что оно может потерпеть, как следует помылся, врубил сушку и увидел второе. А после того, как оделся, прилетело третье. Тут-то меня любопытством и накрыло — я заглянул в «Контакт», проглядел идентификаторы отправителей, шустренько вернулся в каюту, шлепнулся на кровать рядом с расслаблявшейся Мариной и вывесил перед нами первый файл.

Госпожа Верещагина, появившаяся перед нами в виде высококлассной голограммы, стояла на фоне ИРЦ и «чего-то ждала».

А после начала воспроизведения радостно заулыбалась:

— Приветики! Можете меня поздравить: я, наконец, эмансипировалась, вышла из рода и нашла общий язык с директором Первого Клинического Госпиталя, благодаря чему подписала двухлетний контракт с ВКС, принесла присягу и теперь являюсь военнослужащей. Дед узнает об этом в понедельник-вторник и наверняка взбесится, но мне плевать: главное, что теперь я — персона неприкосновенная, то есть, за любую попытку меня к чему-нибудь принудить придется отвечать перед Законом. Далее, к тебе, Марин, я переселюсь сегодня вечером. И выключу комм. Иначе задолбают звонками и поздравлениями. И последнее: мой Лешенька оказался самым обыкновенным пустозвоном — не выполнил ни одного из четырех обещаний, данных в этом году. Если честно, то я не удивилась и почти не расстроилась. Тем не менее, позвонила этому красавцу, разорвала отношения и… смотрю в будущее с оптимизмом. А еще соскучилась и жду вашего прилета, чтобы отметить обретение независимости. На этом все. Целую обоих. До связи…

— Выглядит довольной… — отметила Кара после того, как Верещагина «застыла в неподвижности». — Хотя должна чувствовать себя жутко одинокой. Так что уютные посиделки по случаю обретения Ритой вожделенной независимости действительно нужны. Жаль, что мы не знаем, когда нас занесет в Белогорье.

— Есть шанс узнать. Прямо сейчас… — улыбнулся я и вывесил перед нами «картинку» с Ромодановским: — Цесаревич никогда не присылает сообщения просто так. А мы неслабо отличились…