Полковника Призывали?

Глава 26

Гриша шёл медленно, будто его ноги вязли в невидимом болоте. Сердце сжималось, как пойманная в кулак птица, а холодный ветер шептал тревожные предостережения.

Неприметное здание впереди казалось призраком — серые стены сливались с сумеречным небом, окна зарешёчены, словно глаза, закрытые тяжёлыми веками.

«Может, я не там свернул?» — кружилась мысль у него в голове. Он обернулся, пытаясь найти хоть что-то знакомое. Но военная база, как всегда, была безупречна в своём безликом единообразии — казённые корпуса-близнецы, дорожки, закатанные в бетон, одинаковые фонари, застывшие в немом салюте.

Обойдя здание по кругу, он наткнулся на чёрный вход — а именно дверь, спрятанную в нише, будто стыдливый секрет.

Два охранника, массивные, как бетонные глыбы, повернули головы синхронно, как только он повернулся на горизонте. Их автоматы с жёлтыми полосами — метки «несмертельного» оружия — блестели тускло, как игрушки, но дубинки в руках напоминали шутить они не будут.

Гриша замер, ощущая, как ладони становятся влажными. «Типичный Легион — даже охрану ставит так, чтобы напугать до усрачки».

— Твой айди! — рявкнул левый, грубым голосом, будто он был напильником по металлу.

Гриша молча протянул руку. Браслет, тускло мерцавший синим, встретился с жёлтым сканером — прибор пискнул, выплюнув зелёный луч одобрения. Охранник кивнул, и его лицо, напоминающее высеченный топором утёс, неожиданно смягчилось:

— Проходи! — уже почти по-человечески, словно признавая. — Народ уже собрался, все ждут только тебя.

За дверью его встретил коридор — длинный – очень сука длинный, на минутку Грише показалось, что он путешествует в кишке червя «Дюны».

Где-то впереди глухо бились басы музыки, содрогая сам фундамент здания. С каждым шагом звук нарастал, превращаясь в рокот на подобии реактивного самолета.

Гриша шарил взглядом по дверям: прачечная, склад, откуда пахло машинным маслом, кабинет с вырванным замком.

— Да где же она, чёрт... — он дёрнул последнюю дверь в конце, ручка скрипнула, словно смеясь над его нетерпением.

Щёлкнула защёлка. Яркий свет хлынул в глаза, ослепляя, будто вспышка свето-шумовой гранаты. На мгновение он увидел лишь силуэты — танцующие тени, блики на стёклах, и отблеск этикеток.

Потом мир обрёл форму: банкетный зал, взрывающийся красками, смехом и запахом дорогого виски.

Гриша инстинктивно зажмурился, на миг почувствовав себя слепцом, брошенным в эпицентр фейерверка. Когда веки дрогнули, мир предстал во всей своей безумной красе: зал, превращённый в гибрид ночного клуба и отдела вино-водочного магазина, кричал красками.

По стенам — были развешаны неоновые гирлянды, под потолком — дроны с лазерными проекциями, на полу — толпа, где пьянство слилось с танцем в едином ритуале веселого безумия.

Едва он переступил порог, как чья-то цепкая рука вцепилась в его локоть. Девушка в платье, переливающемся цветами, как масляная лужа, потащила его к центру, где пульсировала подсветка. Гриша еще до конца не пришедший в себя с упорством всматривался в ее лицо.

— Малия? — его голос пробился сквозь грохот, и тут же потонул в общем гвалте музыки. «Стоп, я же ее не приглашал, или...?»

Гриша моргнул, пытаясь вспомнить: черты ее лица и тела, промелькнули у нее в памяти — стройная, улыбающаяся, с волосами цвета меха лисицы.

Видя немой вопрос в глазах спутника, она подтянула его голову на свой уровень и прошептала. — Я помогаю организаторам, — она улыбнулась, обнажив ряд идеальных зубов, словно выточенных из керамики. — Но что обо мне, ты… звезда вечера, так что наслаждайся.

Он хотел еще, что-то спросить, но гул зала поглотил его слова. Вокруг сгущались взгляды: мужчины поднимали стаканы, девушки щёлкали каблуками, словно готовясь к дуэли за самый ценный приз в их жизни. Они со злобой в глазах сверили парочку взглядом, их взгляды зациклились на Малии.

Та лишь ухмыльнулась, и сжав руку мужчины покрепче, продолжала утаскивать его в глубину зала.

Где вовсю уже царил Канни. В расстёгнутом мундире, он балансировал на колонке, словно медведь на велосипеде, завидев виновника торжества он вырвал микрофон из рук Ависа.

— Встречайте Гришан! — его рёв потряс стены, с потолка посыпалась штукатурка, как снег в аду. — Мой кент! Боец от Бога! И виновник сегодняшнего торжества!

Толпа взорвалась рёвом: — Ухууу! — звук, от которого задрожали бокалы на столах. Гриша почувствовал, как его толкают вперёд — Малия увидев его замешательство засмеялась, и её пальцы еще впились в его руку.

Он окинул взглядом окружающее пространство: Джонас и Солф стояли у стола с закусками, поглощённые зрелищем борьбы за микрофон. Джонас жевал что-то, не сводя глаз с Канни, будто наблюдал за редким зверем в зоопарке. Солф держал в руке стакан, где лёд таял быстрее, чем успевал наполняться.

— Всем привет! — закричал Гриша, но его голос утонул в рокоте.

Канни, словно обезьяна-акробат, спрыгнул с колонки, микрофон в руке искрил от перегрузки.

— Гришан! — он впился в него объятием, от которого затрещали рёбра. Отпустив друга, он тут же жестом подозвал к себе остальных и вскоре Гришу окружили его верные товарищи с пьяными лицами.

— Опоздавшему штрафную! — заорал контрабандист. — А теперь — пьём за героя!

Стаканы взметнулись вверх, жидкость в них переливалась, в свете неоновых огней. Гриша поймал метающийся взгляд Джонаса — тот кивнул, словно говоря: «Я уже больше не могу, но за тебя выпью».

Не успел он прийти в себя и толком почувствовать вкус напитка, как Малия, возникла у него под боком и под гневные взгляды его товарищей потянула на танцпол.

Где-то в глубине зала мелькнул белый пучок волос — Шайя стояла у стены, скрестив руки, её лицо освещал голубой свет голограммы.

— Пойдём танцевать! — крикнула Малия, и Гриша уже шагал сквозь толпу, стремясь занять свое законное место в центре веселья.

Шайя провожала его безразличным обычным для нее взглядом. Но в сердце, у нее скребли кошки, сжав элегантные ладони в кулаки она опустила взгляд и ушла в собственные мысли, впрочем, как всегда.

Танец был быстрым эксцентричным, Малия вцепилась в его массивную для нее фигуру с такой силой что Грише казалось, что его положили под автомобильный пресс.

Как только музыка стихла он вырвался из ее матерой хватки прощебетав что-то невнятное. Выдохнув, и потерев болящую руку и направился к своим, где его уже ждало новое испытание.

…

То, что плескалось в стакане Гриши, сложно было назвать напитком. Это был хаос в стеклянной тюрьме — слои ядовито-розового, нефритового и лилового отказывались смешиваться, словно враждующие королевства.

Аромат вился едким шлейфом, напоминая то ли сгоревшую проводку, то ли духи демона-парфюмера. Гриша поморщился, будто вдруг обнаружил в руке боевую гранату без чеки.

— Мужики, — поднял он стакан, обращаясь к толпе, — если «Валькирия» не смогла меня прикончить, это ещё не значит, что я бессмертный!

Окружающими ответили адским грохотом хохота, от силы которого задрожали бутылки на столах. Гриша в ответ нервно усмехнулся, и продолжил разглядывать зловещий коктейль.

— Это... что вообще? — спросил он, поворачивая стакан.

Авис уже открыл рот, но его опередил голос, пробивший шум, как пуля бронестекло: — Пойло «Повышенца»! — Кан вынырнул из дыма сигары, откуда-то из-за спины.

Одет он был в расстёгнутую рубашка, которая обнажала шрамы, похожие на карту боевых действий. — В честь твоего звания. Выпьешь — и новая звезда никогда не слетит с твоих плеч.

— Товарищ полковник... — Гриша автоматически вскочил по стойке «смирно», стакан в руке дрожал, словно живой.

— Вольно! — Кан фыркнул, выпустив кольцо дыма ему в лицо. — Не кисни. Пей. До дна.

Мысли Гриши метались, как подстреленные дроны на поле боя: «Как я вообще оказался в такой ситуации? Где Шайя, мне определенно понадобиться ее помощь! Неплохо было бы написать завещание?»

— Если помру... — начал он, но Кан хлопнул его по плечу так, что коктейль едва не выплеснулся.

— Не парься, даже если так, мы тебя тут же и обмоем. Пей! — рявкнул полковник, ткнув сигарой в стакан.

— Пей! Пей! Пей! — ритмично за скандировал зал. Сотни глаз сверкали, как прицельные лазеры.

Первый глоток обжёг язык кислотной лавой. Второй ударил в нёбо сладкой кувалдой, заставив сглотнуть слёзы. На третьем глотке мир поплыл: потолок закрутился спиралью, звуки растянулись в низкочастотный вой.

Гриша почувствовал, как адская смесь ползёт по пищеводу, словно рой нанороботов, решивших разобрать его на молекулы.

— У-у-у-ррааа! — взорвалось в зале, когда он опустошил стакан. Гул аплодисментов смешался с лязгом бокалов — офицеры ринулись повторять «подвиг», словно это был новый уставной норматив.

Гриша схватился за край стола, пытаясь поймать равновесие. В глазах двоилось: на него смотрели два Кана, три Ависа и целый легион Джонасов. Где-то в этом калейдоскопе мелькнуло белое пятно — Шайя стояла у двери, скрестив руки, её брови были сведены в строгую черту.

— Выжил? — Кан впился в него хриплым смехом. — Теперь ты официально неубиваемый!

Праздничный гул зала внезапно стих в радиусе пары метров, когда к Грише подошёл человек-угроза. Лысина его блестела, как полированный череп, татуировки на руках — переплетение шипов и рун — будто шевелились при свете неоновых ламп.

Его улыбка обнажила золотой клык, а нашивка на плече — в виде кирки, пронзающей череп — кричала: «Кованные». Даже воздух вокруг него казался гуще, пропитанный запахом трупов и железа.

— Ну чё, шкет, — голос хриплый, будто перетёртый наждаком. — Поздравляю. Выжил, да ещё и звёздочки примастырил. Не ожидали.

Гриша почувствовал, как мурашки побежали по спине. Пацаны вокруг замерли — Джонас сжал стакан так, что пальцы побелели, Канни невольно потянулся к ножу за поясом.

— Спасибо, — выдавил Гриша, пожимая его ладонь. Кожа на руке незнакомца была грубой, как броня танка.

Тот резко дёрнул его ближе, горячее дыхание с примесью самогона ударило в лицо: — Мы за тобой присматриваем, — прошипел он, и Гриша увидел в его глазах отсветы далёких пожарищ. — Хочешь дышать — не ёрзай.

Оттолкнувшись, мужчина громко хлопнул его по плечу — удар, от которого дрогнули колени. — Веселись, герой! — рявкнул он, растворяясь в толпе, как тень в сумерках.

— Бр-рр… — Гриша поёрзал, будто на него вылили ведро ледяной воды. — Умеют же свинью подложить.

— А почему бы нам их просто не отпиздить? — громыхнул Канни, вывалившись из-за спины. Он покачивался, как мачта в шторм, все еще пытаясь плывущими руками достать нож.

Все повернулись к нему, будто он предложил поджечь штаб.

— Канни… — Гриша схватил его за локоть. — Ты когда успел…

— Хе-хе, — контрабандист икнул, обдавая облаком перегара. — Я ж с утра вкручиваю! Надо же вам было дать фору, икк..!

Авис прикрыл лицо ладонью, Джонас фыркнул, а Солф едва удержался, чтобы не прокрываться в стакан.

— Ладно, хотя стоп… — Гриша кое-что понял и тут же потянул Канни к чёрному ходу, где висел сизый дымок. — Поговорить надо.

Курилка оказалась крошечной беседкой с облезлыми стенами. На полу — горы окурков, в воздухе — смрад дезинфектора, смешанный с вонью дешёвого табака. Гриша прижал дверь ногой, чтобы не вломились пьяные поклонники.

— Ты часы хоть передал?! — прошипел он, впиваясь пальцами в плечи собеседника.

Канни потупился, вдруг став похож на ребёнка, пойманного на краже конфет. — Забыл… — пробормотал он, ковыряя крошащуюся штукатурку ботинком.

— Забыл?! — Гриша в ярости ударил кулаком по стене. С потолка посыпалась пыль.

Он не договорил. Из зала донесся дикий рёв — кто-то уронил бочку с пивом. Канни вдруг ожил: — Да ладно, не кипятись! Завтра… — он икнул, едва не падая. — Всё устроим…

Гриша закрыл глаза, чувствуя, как виски пульсируют в такт музыке. — Сегодня блин, но только этим заниматься буду я. — Сказал он и протянул руку.

Канни, трясущимися руками, с трудом выудил из глубин кармана злополучные часы. Его пальцы, толстые и неуклюжие от выпивки, едва удерживали блестящий предмет.

Гриша принял их, ощутив холод металла. Часы были тяжелыми, словно отлитыми из ночных кошмаров: корпус, инкрустированный золотыми прожилками, обрамлял циферблат в форме черепа.

Глазницы которого мерцали кроваво-рубиновыми камнями, а зубы, выточенные из матового серебра (хотя Гриша подозревал, что это не серебро, а нечто куда более дорогое), складывались в вечную усмешку.

— Если «Кованные» узнают правду, моя башка станет точь-в-точь как эта побрякушка, — усмехнулся Гриша, проводя пальцем по холодному черепу.

Он резко ткнул Канни в макушку, отчего тот вздрогнул, словно разбуженный электрошокером. Парень открыл покрасневшие глаза, в которых плескалась обида и смущение.

— За ч-что?.. — пробормотал он, потирая голову, будто пытаясь собрать рассыпавшиеся мысли.

— За то, что ты, как последний лопух, забыл избавиться от этой дряни! — Гриша сжал часы в кулаке, чувствуя, как острые грани впиваются в ладонь. — Ладно, пошли. Нечего тут валандаться. Десятку за банкет я, что зря отдал?

— Канни пожал плечами и кивнул одновременно в знак согласия.

Они тут же двинулись к выходу из курилки, но Гриша на миг задержался, почуяв чей-то взгляд.

Мужчина обернулся, но ничего не обнаружил. — А на крыше соседнего здания, озарённой бледным светом луны, маячила тень. Фигура в боевом доспехе, сливавшемся с ночью, зловеще ухмыльнулась, сверкнув зубами. Затем растворилась, словно её и не было.

Вечеринка же бушевала, как пожар в пороховом складе. Воздух гудел от смеха, брани и лязга бокалов. Гости, словно одержимые, метались между столами: одни играли в дартс, втыкая дротики в мишень с яростью снайперов; другие, сгорбившись над картами, бросали фишки на стол ставя на кон свои накопления.

Но самая большая толпа собралась возле бильярдного стола, азартно споря на кредиты, чей шар угодит в лузу первым. Но большинство просто пило — жадно, ожесточённо, словно пытаясь затопить в алкоголе все страхи галактики.

Гриша, пропустив пару тостов с ребятами, прислонился к стене. Его взвод уже был «в духе»: Джонас, раскачиваясь на стуле, источал байки о том, как чинил мехи под огнём; Солф и Фрикс, обнявшись, горланили похабные песни, а Авис, хмурый как туча, кивал, потягивая виски.

Но внезапно Гриша почувствовал щелчок в сознании — тревожный, как сигнал тревоги.

— Парни… — он перевел взгляд с одного на другого, голос перекрыл грохот музыки. — Кто-нибудь видел Шайю?

Тишина. Даже Канни замолчал, уронив кусок жареного мяса на пол.

— Она же была тут… — пробормотал Джонас, озираясь. — У стойки с напитками.

— А потом исчезла, — добавил Авис, внезапно протрезвевшим взглядом сканируя зал.

Гриша сглотнул. В горле запершило — не от «Повышенцы», а от ледяного предчувствия. Где-то в этой толпе, или уже за дверью, решалась его судьба. И настроение его работодателя.

Гриша пустился по залу, будто затравленный зверь. Его взгляд скользил по толпе, высматривая то белокурые пряди, то мелькание лабораторного халата, но Шайя растворилась, как дым от сигары.

«Неужели ушла?» — в голове засела колючая мысль. Он сжал в кармане часы-череп, чьи рубиновые глаза будто прожигали ткань, «Раз так нужно довершить дело».

Полковник нашёлся у бильярдного стола — полумрак подсвечивал его фигуру, как героя ночного спектакля. Полковник, расстегнув мундир, целился кием в шар, лицо напряжено, как тетива лука. Вокруг столпились офицеры, их тени плясали на стене, будто чёртики из табакерки.

— Ну что, полковник, все доигрались? — один из игроков, красно-рожий майор с бокалом в руке, едва не споткнулся о свой же смех.

— Не спеши, сынок, — Кан прицелился, прищурив глаз. — Ход мой. А это значит… — Кий дрогнул в его руках, и шар рванул вперёд, разрезая сукно молнией. Шары закружились в безумном танце, падая в лузы с глухим стуком. Последний шар завис на краю, будто издеваясь, а затем рухнул в бездну под восторженный рёв зрителей.

— Проигрыш твой!

— Браво! — Гриша, видевший всю сцену, захлопал в унисон с толпой, но аплодисменты были лишь ширмой. Он подошёл ближе, ловя момент.

Кан, поклонившись с цирковым размахом, заметил его и махнул сигарой:— Ну что, обмываем мою победу?

— Есть разговор. С глазу на глаз.

Туалет встретил их запахом хлорки и тишиной, режущей после зального грохота. Гриша вынул часы, и золотой череп засверкал под тусклым светом лампы пока Кан охлаждал свое лицо потоком воды.

— Я, конечно, рад что ты согласен на мое предложение, но все же мог сказать мне прямо в за…

— Возьмите. — Сказал Гриша и протянул их, будто горячий уголь.

— Полковник, молча обернулся и осмотрев «подарок» потер подбородок сказал. — Это дорого тебе обойдётся.

Кан, не дрогнув, спрятал часы во внутренний карман, пальцы бегло проверив швы на отсутствие «жучков» после чего добавил. — Но своим подчинённым я готов прощать… многое...

— Я запомню вашу доброту, — кивнул Гриша, чувствуя, как камень с души падает в пропасть.

— Ну вот и порешали! — Кан хлопнул в ладоши, закурив новую сигару огни которой уже рассыпались, как фейерверк. — А теперь точно обмы…

БАХ!

Звук удара, словно лопнувшей балки, оглушил. Секундой позже крики ворвались в туалет, заставляя обоих рвануться к двери. Оба, не жалея сил и мигом протрезвев бежали по коридору, Кан нащупывал свой пистолет — пальцы скользили по рукояти, пытаясь вспомнить вес оружия.

Дверь распахнулась, зале царил хаос. Стол опрокинут, бокалы бились о пол хрустальным дождём.

В центре, как демон из преисподней, стоял Инок. Его форма была изорвана, словно когтями, кровь сочилась из разбитой брови, а вездесущая улыбка все так же озаряла окружающих едким чувством превосходства.