Покоренная Хвороком (ЛП)

Глава 46

Отсек был утилитарным, без украшений, но достаточно просторным. Чистые металлические стены, привинченные крепления, большое ложе с простым покрывалом. Освещение было тёплым, почти удивительно приятным — мягкие золотистые тона, рассеянные по потолку и стенам, что больше напоминало Землю, чем ожидала Сильвия.

Почти знакомо.

Там был умывальник со свежей водой. Пар поднимался от подноса на приставном столике. Еда. Она не узнала её, не совсем, но она была горячей и ароматной. Какое-то мясное рагу в густой, тёмной подливке и белый, крахмалистый субстрат рядом, дымящийся и мягкий. Это выглядело почти как картофельное пюре. Инопланетное картофельное пюре.

Казалось... достаточно съедобным. Будем надеяться, что оно её не отравит.

Кихин внёс её и осторожно поместил в широкое, мягкое кресло.

Он подошёл к еде и принёс поднос.

Затем, к её лёгкому веселью, он взял один из столовых приборов — полированный металлический инструмент, нечто среднее между ложкой и вилкой. Ложковилка. Конечно. У инопланетян тоже были ложковилки.

И, с полной серьёзностью, он опустился на колени перед ней и предложил ей первый кусочек.

Снова это, — подумала она. Кормит её. Он настаивал на этом.

Тепло распустилось в её животе: не от еды, а от самого действия. От нежности, погребённой в его доминировании. От того, как он контролировал этот момент, но заставлял его казаться словно поклонением.

Тем не менее, она подняла руку. Указала на его шлем.

— Сними его, — прошептала она. Её голос был мягким, уговаривающим.

Он слегка наклонил голову и хмыкнул.

Это было... веселье?

Затем, послушно, он снял его.

В то мгновение, когда шлем отщелкнулся, он вдохнул, и она увидела, как его ноздри широко раздулись. Его зрачки расширились. По нему прокатилась дрожь. Его грудь поднялась от резкого вдоха.

Его губы скривились в ухмылке. Знающей. Обладающей. Восхищённой.

Помоги ей Боже.

Эта реакция. Он впитывал её и показывал ей, что её аромат делает с ним.

Он точно знал, что этот маленький спектакль делает с ней.

Затем он покормил её.

Кусочек за кусочком.

Рагу было насыщенным и пикантным, крахмалистый субстрат — бархатистым. Инопланетным, да, но питательным, заземляющим. Она позволила ему контролировать темп — медленный, преднамеренный — но он ждал её сигнала, чтобы двигаться дальше, никогда не давя.

Такой терпеливый. Так сводяще с ума нежен.

Когда она закончила, по комнате раздался тихий звон. Она подняла взгляд.

У двери стоял один из членов экипажа Ровок, сгорбленный и неловкий. Он ничего не сказал, только протянул предмет в ожидающую руку Кихина.

Затем он исчез.

Дверь задвинулась.

Кихин повернулся и подошёл, демонстрируя, что доставил экипаж.

Гладкий серебряный объект лежал на его ладони. Круглый, размером с крупный камень, отполированный до зеркального блеска. Он слабо пульсировал, почти органически.

Сильвия уставилась на него, озадаченная.

Он протянул его ей.

— Что это? — спросила она вслух, английские слова мягко слетали с её языка.

К её шоку, сфера пульсировала и отозвалась эхом её голоса, но теперь она накладывала на него нечто иное, другой язык, звуки странные и резкие, проецируемые на Кихина.

Перевод её слов в реальном времени.

Вот это да, чёрт возьми.

Он ухмыльнулся, глаза вспыхнули удовлетворением.

Затем он заговорил. Транслятор сместился и ответил на безупречном английском.

— Теперь я могу понять тебя, — сказал он, тоном, жутко соответствующим его глубокому, командующему голосу.

— О, Боже мой, — прошептала она.

— Не Бог, — ответил он без иронии. — Но некоторые боятся меня как такового. И я буду хранить тебя в безопасности. Я клянусь.

Её сердце пропустило удар.

— Тебя зовут... Кихин, — произнесла она с благоговением. — Кто ты, собственно?

— Я Хворок. Вероятно, последний из моего вида. Остальные мои соплеменники были уничтожены — по их собственной вине.

Она дала этим словам осесть. Вес его слов. Как одиноко это должно быть.

— Почему ты купил меня?

Он пожал плечами, не извиняясь.

— Прихоть. Я подумал, ты прекрасна. Я хотел обладать тобой.

— О. — Это укололо. Простота. Эгоизм этого поступка. — И ты собираешься держать меня... как своё существо, для своего развлечения.

Он встретил её взгляд твёрдо.

— Так было начало. Но это изменилось. Теперь я вижу, кто ты. Ты драгоценна. Я никогда не позволю тебе нуждаться в чём-либо. Ты будешь в безопасности. Получишь наслаждение. Будешь любима. Ты будешь моей королевой.

— А что, если всё, что я хочу, — это вернуться домой? — спросила она, её голос слегка надломился.

Впервые его выражение изменилось.

Удручённое.

И, о боги, это сжало её сердце.

— Этого ты получить не можешь, — тихо сказал он. — Но я могу дать тебе контакт. С другими людьми. Даже визиты, если пожелаешь. Я буду сопровождать тебя. Охранять тебя. Я использую голографическую маскировку. По звёздам разбросаны люди — похищены, как и ты. Я могу найти других. Ты не будешь одинока.

Её мир накренился.

Другие?

Её разум закружился. И всё же... она поверила ему.

Она также знала, глубоко внутри, что возврата нет. Не по-настоящему. Пляж. Её работа. Монотонность её старой жизни. Она не была прежней.

Она никогда не будет прежней. Она никогда не сможет вернуться к тому, кем была.

Но она могла сохранить эти связи, эти нити со своим прошлым... если он позволит.

— Тогда пообещай мне, — сказала она. — Что я снова увижу свой народ. И что я не буду запертым питомцем. Мне нужна цель. Что-то реальное. Я не буду существовать только для того, чтобы ублажать тебя.

Он наклонился вперёд, его голос был тихим.

— А что, если я желаю существовать только для того, чтобы ублажать и защищать тебя?

Она открыла рот, чтобы ответить, но ничего не вышло. Ответило только её тело, жаром, расцветшим глубоко внутри, предавая её.

Она встряхнула головой в досаде.

Снова эта мысль закружилась в ней: о том, чтобы быть его.

И снова, она не ненавидела этого.

Он легонько указал на ошейник, всё ещё обвивающий её горло.

— Мне снять его?

Её пальцы поднялись, прослеживая прохладную, украшенную драгоценными камнями поверхность.

Бесценный. Чужой. Символ его присвоения.

— Нет, — прошептала она, встречая его взгляд. — Оставь. Теперь это моё.