Покоренная Хвороком (ЛП)

Глава 24

Мир закончился с воплем металла.

Ещё мгновение назад она свернулась на инопланетной кровати, кипя от злости и бормоча проклятия себе под нос. А в следующий — корабль содрогнулся так, будто на полном ходу врезался во что-то огромное и беспощадное.

Фиксаторы сжались сильнее.

Не раздавливая. Не причиняя боли.

Просто — безжалостно надёжно.

Они подстраивались под её тело, гнулись вместе с ним, но удерживали крепко, пока всё вокруг выло и тряслось. Огни бешено замигали — красным и белым, вспышки резали глаза, а кровать дёргалась под силой удара. Где-то за стенами раздался глубокий скрежет — словно что-то древнее разрывали пополам. Потолок над ней задрожал, воздух сделался густым, вязким, неправильным.

Она ничего не видела.

Ничего не могла сделать.

Только лежала, связанная и беспомощная, пока пространство вокруг сходило с ума.

Сердце пыталось вырваться из груди.

Мы падаем. Мы разбиваемся.

Дыхание сорвалось.

— Чёрт!

Она дёрнулась в удерживающих полях, повинуясь чистому инстинкту, даже понимая — проклятие, — что именно они спасают её от того, чтобы её не швырнуло по комнате, как тряпичную куклу. Гладкая инопланетная система удержания поддалась движению, удержала позвоночник, зафиксировала тело, когда корабль врезался… во что-то.

Удар был сокрушительным.

Она закричала.

Грохот был оглушающим.

А потом — не сразу, но резко — всё остановилось. Корабль, как смертельно раненый зверь, со стоном замедлился, металл жалобно пел, свет мигнул и погас.

И наступила тишина.

Настолько полная, что у неё зазвенело в ушах.

Сильвия лежала, задыхаясь. Глаза распахнуты, сердце колотилось так сильно, что причиняло боль.

Мы приземлились?

Это авария? Отказ систем? Атака? Что, чёрт возьми, происходит там?

Она не знала. Не видела. Не могла пошевелиться. Паника начала распускаться внутри — медленно, но неумолимо.

Он не пришёл.

Бронированное чудовище. Её похититель. Молчаливый мучитель, сотканный из тени и власти.

Он жив?

Холод медленно расползся по конечностям.

А если нет?

Если корабль рухнул на враждебную планету, а он — единственное существо, способное удержать её в живых — погиб? Если его выбросило наружу? Если он застрял под обломками?

Или… Если он просто бросил её?

Если её никогда не найдут?

Ужас поднялся волной. Горло сжалось, дыхание стало рваным — слишком быстрым, слишком поверхностным. Грудь вздымалась, лёгкие горели.

— Нет… — выдохнула она, извиваясь в фиксаторах, каждый инстинкт кричал о выживании. — Отпустите… отпустите меня!

Она билась. Кричала. Звуки отскакивали от металлических стен, возвращались к ней, тесные и давящие. Воздуха не хватало.

Она не хотела умереть здесь.

Не так.

Не на инопланетном корабле, в клетке, в одиночестве.

Дыхание сорвалось в первобытные, некрасивые всхлипы. Пальцы сжались в кулаки, мышцы дрожали, кожу бросало то в жар, то в холод.

Никто не знает, где я.

Никто не придёт.

И как раз в тот миг, когда разум подошёл к краю окончательного срыва…

Он появился.

Стена слева разошлась волной — плавно, как вода. Ни звука. Ни предупреждения.

Просто — он.

Пришелец.

Всё ещё в броне. Всё ещё молчаливый. Крылатый и пугающий, как прежде.

И… живой.

Она уставилась на него, дрожа, грудь всё ещё судорожно вздымалась.

И без единого слова…

Фиксаторы отпустили.

Они мягко зашипели, втянулись обратно в корпус кровати, оставив её обессиленной, раскрасневшейся, с тяжёлыми, непослушными конечностями.

Она ничего не сказала.

Не смогла.

Просто смотрела на него — на эту молчаливую, массивную тень в проёме её темницы.

И впервые… злость не пришла сразу. Хотя она всё ещё считала его ублюдком.

Вместо этого первым накрыло другое чувство. Голое. Неотфильтрованное.

Облегчение.

Он жив.

А значит — как бы ни было…

У неё тоже есть шанс выжить.