Погоня за судьбой. Часть III

Глава IX. Кошки-мышки

… — Тётенька, не надо…

Голос — мой голос — дрожал. Маленькая и напуганная, я стояла, держась за ручку двери и смотрела снизу-вверх на себя изрядно повзрослевшую, пошатывающуюся в такт движениям несущегося сквозь ночную тьму вагона. Я-она стояла ко мне спиной, держа пистолет у виска уцелевшей рукой. Другая рука, наполовину оторванная, свисала страшной и бессмысленной плетью из кибержил и синт-волокон.

Постояв некоторое время, я аккуратно обошла её, недвижимую, и заглянула в бледное лицо. Оно было бесстрастно и не выражало никаких эмоций, заплаканные глаза пустой человеческой оболочки смотрели прямо перед собой, в никуда. Она застыла без движения, а я медленно вышла в узкий коридор, посреди которого с тихим треском помаргивала сорванная лампа, повисшая на проводе. Дверь в соседнее купе была открыта, и я вошла внутрь.

Марк, целый и невредимый, сидел на койке, уложив ногу на ногу. При моём появлении он тепло улыбнулся.

— Привет, Лиз, — беззаботно сказал он. — Как поживаешь?

— Я так скучаю по тебе, — прошептала я. — Ты пришёл за мной? Теперь мы уйдём отсюда вместе?

Маленькой ладошкой я попыталась дотронуться до него, но не смогла — он был совсем рядом и невероятно далеко, рука утопала в пропасти бесконечного расстояния между нами.

— Нет, малыш, ещё рано, — сказал он. — Но мы обязательно будем вместе. Потом. Когда-нибудь.

Я присела напротив него — нас теперь разделял небольшой откидной столик и метр безбрежной бесконечности.

— Когда? — спросила я.

— Это зависит от тебя.

Хотелось схватить его за руку и больше не отпускать. Вместо этого схватившись маленькими пухлыми пальчиками за подол платьица, я принялась нервно теребить его.

— Но у меня не получилось тогда, я совершила ошибку, — пролепетала я.

— Мир решил, что у тебя есть незавершённое дело.

— Какое?

— Наверное, защитить тех, кто тебе небезразличен. Ты должна быть с ними, пока они есть.

Марк перегнулся через проход и мягко погладил меня по голове. Я опустила взгляд.

На фоне белых детских сандалий по полу расплывалась кровавая лужа.

Со стороны тамбура раздался гром выстрела…

… Я вскочила, обливаясь холодным потом. В звенящей хрусталём тишине лампа аварийного освещения ритмично мерцала бледным красноватым светом, словно пульсация огромного чёрного машинного сердца.

За металлическими перегородками, в одной из комнат послышался отрывистый выкрик Оливера:

— Кто стрелял?!

— Ты тоже слышал? — приглушённо отозвалась Софи. — Значит, мне не показалось?

Сердце моё колотилось, я всем телом ощущала злую красную пульсацию, поэтому тут же, разбрасывая потное постельное бельё, распахнула дверь и выбежала из комнаты. В том конце коридора напротив в леденящем молчании с раскрытыми ртами застыли Софи и Оливер. Из проёма между нами показалась взъерошенная голова Василия с опухшим лицом.

— Вы чего тут творите? — недовольно пробурчал он.

— Здесь Эмиль, — сдавленно пролепетала Софи, тыча пальцем вниз, в лестничный проём.

Босиком, в одних трениках и майке в коридор вышел босой Василий и зашлёпал ступнями по грязному полу. Так вот, оказывается, кто бродит по ночам и пугает людей? Нет, что-то не вяжется… Не вяжутся с этим застывшие в ужасе лица Уэста и Толедо. Василий проследил за их взглядами и присвистнул.

Вмиг оказавшись возле товарищей, я увидела Эмиля. Он распластался у подножия лестницы на животе, разбросав в стороны конечности, а на полу собиралась лужа крови, тонувшая в красном свете ламп, и оттого почти незаметная. Табельный пистолет лежал в метре от тела и всё ещё дымился. Тут же, рядом, на полу валялась единственная гильза.

Василий ссыпался с лестницы, двумя пальцами пощупал сонную артерию на шее наёмника.

— Самоубийство? — Он окинул взглядом место, задержав его на пистолете. — Может, не выдержал груза ответственности за гибель ребят?

Невозмутимый и сосредоточенный словно скала, он, казалось, видел подобное ежедневно. Глядя на неестественную позу, на пистолет, лежащий как-то не так, вспоминая его характер, я вдруг шестым чувством поняла: он себя не убивал.

— Здесь кто-то есть помимо нас, — похолодев, пробормотала я, и рука сама потянулась к бедру, где когда-то давно был пистолет.

— Ну, ещё три человека… Да, четыре, про Рамона забыл. — Василий почесал растрёпанную седеющую шевелюру.

Тяжёлый железистый запах постепенно наполнял помещение, примешиваясь к ощутимому мужицкому душку. Здесь вообще было нечем дышать — сейчас я это прочувствовала в полной мере. Захотелось сломать стену и убежать — пусть даже в лапы ночных тварей. Я сделала глубокий вдох, затем выдох… Вдох… Выдох… Спокойно, вот так…

Я аккуратно повернула голову Эмиля набок. Горло не было пробито пулей — оно было разорвано. Кто-то или что-то вывернуло целый кусок мяса, и из раны обильно сочилась кровь, расползаясь по гладкой металлической поверхности. Эмиль не мог кричать — было просто нечем.

— Смотри! — полушёпотом воскликнула я. — Это не выстрел. Его загрызли!

Василий присмотрелся поближе, а затем с невероятной прытью оказался в коридоре. Оглянувшись по сторонам, ткнул в меня своим пистолетом и приказал:

— Ты, держи ухо востро. Если увидишь мирметеру — стреляй, да смотри в стены не попади. А если белый халат — обожди немного… Всем стоять тут, никуда не уходить. Я сейчас переоденусь и вернусь.

Через две минуты напряжённого ожидания Василий, одетый по форме и с пистолетом в кобуре. Никого не обнаружив ни в спальном крыле, ни в холле, шеф охраны встал посреди зала.

— Одна из этих тварей всё-таки нашла щель и пробралась внутрь, — бормотал он. — Это плохо. Если пролезла одна, то смогут и другие, а там — пиши пропало…

Царившая вокруг духота пахла пылью и канализацией. Три прохода — и каждый из них был тёмен, оттуда мерещились какие-то звуки.

— У нас пара часов точно есть, — заметила я. — Но сперва надо найти эту тварь… Или тварей. В узких коридорах и на дистанции у нас преимущество, так что предлагаю отправиться прямо сейчас. Вот только куда?

— Сначала к учёным, — решил Василий. — Надо проверить, что все целы, а потом пойдём на поиски. А тело мы с тобой… — Он повернулся к Оливеру Уэсту. — Прости, имя забыл — у меня на имена память слабовата… Мы с тобой отнесём этого в холодильник к остальным.

— К остальным? А сколько их у вас там? — спросил Оливер.

— Не знаю, штук пятнадцать, наверное. — Безопасник неопределённо махнул рукой. — Там все подряд — и подопытные, и парни Рамона… Как ни крути, не оставлять же его на жаре… Кондеи ночью не работают, а мы тут живём, как никак…

Наша маленькая процессия выдвинулась через общий зал в столовую, к лестнице в крыло для учёных. Замыкая группу с пистолетом наготове, я беспрестанно оглядывалась по сторонам. В каждой подсвеченной алым нише, в каждом тёмном ответвлении коридора мне чудился шорох твёрдых мощных лап, стрёкот крыльев и клацанье жвал. Воображение так и норовило повредить меня в рассудке, подбрасывая всё новые звуки.

Жалкая сотня метров по бордовым коридорам показалась мне вечностью, но наконец мы добрались до жилого лестницы и преодолели один длинный пролёт. Василий постучал кулаком в одну из дверей, шеренгой выстроившихся вдоль стены. Совсем как в нашем крыле, только расположенные зеркально.

— Кто там? — раздался настороженный голос Шена.

— Вася тут. У нас ЧП, в комплекс проникли. Запрись и не ходи почём зря, как всё устаканится — я сообщу. Лично или по громкой связи.

Офицер прошёл ещё несколько метров и постучал в следующую дверь. Никто не ответил. Немного подождав, он постучал ещё настойчивее, и звон металла побежал по коридору.

— Шен, где все твои?!

— Должны быть у себя, — ответил голос.

— Странно, Мелинды нет… — пробормотал Василий, удаляясь в дальний конец коридора. — А как насчёт доктора Адлер?

Я всё это время удерживала на мушке лестницу вниз, в холл. Мне казалось — ещё секунда, и оттуда, из бордовой полутьмы на меня ринется целый рой гигантских насекомых.

— Дома только Шен, — сказал Василий, материализовываясь рядом со мной. — Будем искать остальных или начнём обход?

— Слушай, у вас канализация исправна? — Я вновь почуяла нотки пищевых отходов в воздухе.

— Здесь всё уже на ладан дышит, — отмахнулся Василий. — У нас без поломки ни дня, а техники уехали ещё недели три назад. Сам я в коллектор не лазил и не особо хочется.

— Думаю, стоит проверить, хотя бы на дальних подступах, — предложила я. — Может, они проникли через канализацию и потом вернулись обратно? Здесь, на поверхности по ощущениям всё тихо.

Согласно кивнув, Василий позвал меня за собой…

В лифтовом зале было темно — лишь единственная алая лампа далеко под потолком мазала тусклым светом верхушки стен. Зёв винтовой лестницы скалился чёрными зубами в ожидании неосторожной добычи. Василий двинулся первым, за ним — Оливер и Софи, а я, как всегда, замыкала процессию. Внизу что-то гудело, отдаваясь вибрацией в металлические ступени.

Оказавшись в холле перед двойными дверями, Василий цыкнул и поднёс палец к губам. Проследив за его взглядом, я обомлела — дверь в тюремный блок была распахнута настежь. Начальник охраны пригнулся и с неожиданной прытью оказался у входа, прижавшись к стене. Заглянул в коридор, из которого отчётливо разило мочой и испражнениями… Я уже понимала, что произошло. Канализационный смрад раздавался из открытой камеры, где некогда сидел Джон.

Закружилась голова, подступил к горлу грозящий выйти наружу ком пищевой пасты от пришедшего осознания — Эмиля убила не мирметера, проникшая в комплекс. Его загрызло человекоподобное чудовище, выпущенное на свободу. Теперь оно разгуливало по лаборатории, готовое в любой момент появиться из темноты. Вот, чьи пальцы ощупывали дверь моей комнаты, пытаясь найти способ открыть её. У этого существа с распавшимся интеллектом просто не хватило ума взяться за паз и дёрнуть дверь в сторону. Поэтому он, судя по всему, отправился бродить дальше, а потом поймал Эмиля под лестницей, когда тот вышел на ночную прогулку…

Открытым оставался вопрос — кто это сделал? Кто выпустил подопытного? Ни доктора Адлер, ни Мелинды не оказалось на месте, так что круг подозреваемых был довольно узок.

Быстро осмотрев камеры — запертый Рамон безмятежно спал на своей кровати, — мы вернулись в холл и поднялись по лестнице. Едкий запах нечистот постепенно распространялся по коридорам, покидая лабораторию. Или мне это только казалось? А может, можно было найти его по следу?

В темноте лифтового зала ощущения усиливались, острый слух улавливал каждый шорох снаружи, а обоняние раскрывало предо мной все краски и оттенки запахов — знойного ветра, проникавшего через невидимые щели; горячей дисперсной пыли, которую заносило в вентиляцию; зловонной скверны запущенного организма; железистого, ни с чем не сравнимого запах крови…

Кровь? А здесь откуда взяться крови? Преодолевая рвотные спазмы от нагромождения миазмов, я остановилась на пороге входа в короткий коридор. Обернулась. Смерила едва привыкшими к темноте глазами широкую платформу лифта, столбы которого упирались в алый потолок.

— Лиза, ты чего там застряла? Пойдём скорее! — позвал Василий.

Эхо его голоса поскакало по стенам и растворилось в полутьме.

— Погоди, я что-то чувствую, — ответила я и, выставив перед собой пистолет, направилась в дальний угол помещения.

Я не спутала бы этот запах ни с чем — результат смешения воздуха, гемоглобинового железа и альдегида с труднопроизносимым названием. Я смогла бы учуять этот запах за много десятков метров, безошибочно определив его источник. И сейчас он был совсем рядом — буквально за углом.

В тёмной нише между пилоном и стеной, скрытый от глаз до поры, белел медицинский халат. Девушка полулежала, зажатая в самый угол, с неестественно вывернутой головой. Одежда была помята, а халат — беспорядочно забрызган красными пятнами.

— Мелинда… Неужели это Джон сотворил? — пробормотал Василий, склоняясь над телом. — Пульса нет. Итого, двое… Нужно поймать засранца как можно скорее. Пошли за мной!

Короткая пробежка — и вот мы у входа в арсенал. Перебирая в руках карточки доступа, Василий наконец нашёл нужную. Щёлкнул, открываясь, замок, и нас встретило небольшое помещение, доверху набитое оружием. На ложементах лежали и наши, и чужие автоматы, а в углу беспорядочной кучей были свалены комплекты брони. Мне сразу полегчало, я почувствовала себя в безопасности. Дайте мне в руки автомат — и любое чудовище из преисподней пожалеет о встрече со мной. Здесь, в узких коридорах, у Джона не останется никаких шансов.

— Э нет, руки прочь от огнестрела, — спокойно распорядился Василий. — Нечего мне тут тир устраивать, разнесёте весь комплекс. Вот, у меня здесь…

Василий сгрёб в сторону какие-то тряпки, открыл крышку одного из ящиков, достал электрошокер и протянул его Оливеру. Тот взял устройство и принялся его разглядывать, вертеть в руках так и этак. Следующий шокер получила Софи. Протягивая в мою сторону третий разрядник, Василий выжидающе глядел на меня.

— Тебе не кажется, что с нормальным оружием у нас будет больше шансов? — скептически спросила я, взвешивая в руке пистолет Эмиля.

— Никакого оружия, — отрезал Василий. — Сдавай ствол.

— Ты соображаешь, что делаешь?

— Вполне, — коротко ответил он и придвинулся ближе. — Это режимный объект, и я отвечаю за его безопасность. Табельное оружие положено только действующим офицерам — то есть мне. Тебе объяснить, что будет, если вы понаделаете дыр в обшивке? Или сама догадаешься?

— Мирметеры? — спросила Софи срывающимся голосом. — Но у нас тут опасность посерьёзней!

— И поэтому я даю вам то, чем можно защититься. Отставить разговоры! Лиза, сдавай ствол!

Безопасник был непреклонен, поэтому я решила не спорить. Обменяв пистолет на тазер, я сунула его за пояс, вышла в предбанник комплекса и тут лицом к лицу столкнулась с Катрин Адлер. Бросив на меня косой взгляд, она молча отодвинула меня в сторону и скрылась в помещении арсенала.

— Катрин, а вы здесь какими судьбами?! — прогудел Василий.

— Я работала допоздна в кабинете. Шен сообщил о проникновении и о том, что вы искали меня…

— Не совсем проникновение, Катрин, — уточнил Василий. — Кто-то выпустил Джона из клетки.

— Выпустить образец? — удивлённо воскликнула она и вышла из арсенала, а следом за ней вышел и Василий. — Это же безумие! Кому это могло понадобиться? — Взгляд её острых глаз упал на меня.

— Действительно, кому же? — спросила я, пристально вглядываясь в два чёрных зеркала зрачков — я почти видела собственные крошечные отражения и крутила в голове невесть откуда взявшееся подозрение. — Я могу показаться бестактной… Но вы точно были в кабинете?

— Что за вздор? — фыркнула она и упёрла руки в бока, а лицо её скривилось. — Вы полагаете, что это сделала я? За кого вы меня принимаете? За идиотку или самоубийцу?

— Ваши опыты проходят на грани добра и зла, госпожа учёный, — заметила я. — С вас станется понаблюдать… за «естественным взаимодействием» подопытных образцов. Человека и уже-не-человека…

— Будь я антропологом, я бы, может быть, так и сделала. Но моя специальность — биохимия и биоинженерия. — Гордо вздёрнув подбородок, Адлер сверкнула глазами. — В иных обстоятельствах вы со своим весьма смелым предположением наткнулись бы на судебный иск. Но вот кто на самом деле открыл камеру — мне тоже было бы очень любопытно узнать.

— А может, это Мелинда? — подал голос Василий. — Решила отомстить, например. Лиз, ты же её вчера чуть не задушила. Чем тебе не мотив?

Я вспомнила её полные ненависти глаза, бьющие по мехапротезу слабенькие кулачки, хлипкое тело, которое я могла бы при желании переломить пополам. Это вполне могла быть Мелинда. Выпустив монстра, она рассчитывала на мою гибель, но поплатилась жизнью сама. Опасность, впрочем, никуда не исчезла, и нам предстояло найти Джона.

— Каков план действий? — спросила я.

— Брать живым и только живым, — отчеканила Катрин Адлер. — Это образец для исследований, и я не могу позволить ему погибнуть. Слишком много сил вложено в этот проект… — Затем она отвернулась и едва слышно прошептала в пустоту: — Мелинда, как ты вообще до такого додумалась…

Что-то щёлкнуло в отдалении, аварийное освещение мигнуло и погасло. Я почти увидела мелькнувший тёмный силуэт в коридоре, но в эту же секунду вспыхнул штатный свет, ударило по глазам яркими потоками фотонов. В коридоре никого не было. Показалось…

Новый день расцветал над лабораторией…

При штатном освещении проявились немногочисленные следы босых ног, удалявшиеся в сторону лифтового зала, где была найдена Мелинда. Василий с Оливером проверяли нижние этажи, морг и подземную тюрьму. Мы с Софи обходили верхние помещения и заглянули почти в каждый уголок. Грузовой лифт, общий зал, столовая, оба жилых крыла, комната охраны, оба этажа склада с оборудованием, ботанический сад под куполом… Похоже, Джон затерялся в ветвистых коридорах комплекса и больше не показывался…

И в этот момент нейроинтерфейс вспыхнул неисправностью, отдаваясь эхом в мозг, и кисть на новеньком мехапротезе застыла с оповещением о заклинившем сервоприводе. Пришла беда, откуда не ждали…

— Крякнул протез, — раздосадованно пробормотала я. — А ведь месяца не прошло

— Отказал сустав? Который? — отозвалась Софи.

— Кистевой, — уточнила я.

Тут же возникло ощущение беззащитности, а усталый разум начал со мной играть. Фантазия подкидывала образы окровавленной зубастой пасти и тянущихся ко мне испачканных пальцев, а на грани слуха появлялись шлепки босых ног по металлу. Я уже не помнила, когда мне удалось нормально выспаться — эти времена остались далеко позади. Вечная полудрёма, всплески адреналина и маячащая где-то вдалеке задача…

Кстати, какая задача передо мной стояла? Да… Альберт хотел получить какую-то информацию, результаты неких экспериментов. Один из результатов прятался теперь где-то в недрах этой лаборатории…

— Надо чинить, и чем быстрее — тем лучше, — заявила Софи.

— Это и так понятно, — нахмурилась я. — А ты что, умеешь?

— Ну, я не спец по мехмодификациям, если честно, — помялась она. — Но принцип работы понятен: суставы сгибаются, приводы сокращаются… Оливер, приём…

— Я здесь, — приглушённо пробубнил коммуникатор на её ухе.

— Нам нужно чинить Лизу. Протез не работает.

— Дождитесь нас возле лифта. Как у вас? Чисто? Следы никуда не привели?

— Может, он сплёл себе тихий кокон и ушёл на дневной сон, как мирметеры, — предположила Софи.

— Светобоязнь, наверное. Как при бешенстве, — заметила я.

Ошибка не исчезала, а я тем временем вспомнила о плазменном мультитуле, который пару раз уже успел меня выручить. Как там это делается? Нужно вспомнить… С лёгким щелчком из запястья выдвинулось бирюзовое жерло, и лучом дрожащего раскалённого воздуха вспыхнула плазменная горелка.

— Балдёж! — с восторгом воскликнула Софи. — А сварку ею можно делать?

— Я не пробовала, но вот дырок точно можно понатыкать.

— Я вам устрою, понатыкать! — воскликнул Василий с лестницы, поднимаясь на наш этаж. — Вам что, одного этого беглеца мало?!

Пока он восстанавливал дыхание, Оливер, возникнув за его спиной, резонно заметил:

— Нам бы Эмиля куда-нибудь отнести. Нехорошо его тут держать.

— Ну, пошли. Гада этого потом найдём…

Мы покинули лифтовый зал и вернулись к лестнице в спальный блок, у подножия которой всё также лежало неподвижное тело.

— Давай, я за ноги, ты за руки. Готов? — Василий уже стоял над телом Эмиля.

— Да, взяли, — ответил Оливер и покрепче ухватил бездыханное тело за ноги.

Крякнув, мужчины подняли тяжёлого бойца и, пыхтя, поволокли его обратно к лифту. На стальном полу красными оттисками отпечатывались ребристые подошвы армейского ботинка Василия, вляпавшегося в багряную лужу.

— Нам бы починиться, — сообщила Софи Василию в спину. — У вас здесь есть инструменты?

— В комнату охраны идите, — бросил он, пыхтя с ногами тяжёлого Эмиля в руках. — Бледно-жёлтый шкаф справа на уровне глаз. Там, правда, подрастащили уже… Вы только закройтесь изнутри, я вас сам открою. Но если хоть одну брешь в обшивке увижу — пеняйте на себя…

В комнате охраны, разместившись на кресле, я переводила взгляды с одного монитора на другой, а Софи копалась в шкафчике с инструментами. Несколько мониторов были поделены на десятки изображений, и некоторые из них были под замком. Видимо, для их просмотра требовалась авторизация.

— Слушайте, нафига мы там бродим, если везде столько камер? — устало спросила я у коммуникатора, пытаясь сопоставить картинки со знакомыми местами в небольшом, но ветвистом комплексе. — Надо просто поднять записи и посмотреть, куда он пошёл.

— Ночью питание подаётся только на подвальную часть, — пояснил Василий в наушнике. — Если бы здесь всё не разваливалось на ходу, мы бы давно нашли гада.

Тем временем на одной из камер возникло движение. Шен Сяодан бесстрашно, словно ничего необычного не произошло, орудовал с пробирками в зоосаде. Вот он прошёл от одного стола к другому и в одном ему известном порядке выложил пробирки в какую-то центрифугу.

Оливер и Василий закатывали передвижные носилки в помещение с рядами квадратных люков в стене. В остальном на камерах царили тишина и спокойствие — не было видно лишь Катрин Адлер — она, возможно, находилась в своей личной комнате. Не исключено, что под одним из замочков.

— Интересно, лабораторию они проверили? — спросила Софи, возникнув рядом со мной, держа в руках универсальную отвёртку. — По-моему, это единственное помещение, куда мы не заглядывали.

— Здесь наверняка есть уровни ещё ниже, — заметила я.

— Расслабь руку, — попросила она. — Скажешь, если будет больно.

Воспользовавшись моментом, я решила дать отдых глазам, а Софи с тихими щелчками и шуршанием ковырялась в кисти руки, словно дантист в зубе под местным наркозом. Провернувшись, сустав аккуратно отделился, и сигнал с кисти пропал вовсе. Я представила себе, что нахожусь где-то далеко отсюда, но картинка почему-то не складывалась, всё происходило будто в пустоте.

— Нам просто необходимо как-то связаться с внешним миром, — вдруг заявила в темноте Софи. — Я так больше не могу. Просто не могу…

— А чем я тут, по-твоему, занимаюсь ежедневно? — раздражённо бросил Василий, распахивая дверь в комнату охраны. — Мы с Шеном дважды перебрали модуль дальней связи, но проблема не в нём, а в магнитных полях. Энергии сигнала не хватает, чтобы через них пробиться.

— Может, стоит сгонять за передатчиком получше? — спросила я.

— Ну, сгоняй по-быстрому. Магазин всего-то в трёх тысячах километров, за годик обернёшься, — раздражённо ехидничал усталый офицер.

— Да я не о том! — поморщилась я, всё так же не открывая глаз. — «Остиум»! Там почти вся кабина уцелела, наверняка сохранилось какое-нибудь оборудование для связи.

— «Остиум», — пробормотала Софи и включила какой-то жужжащий механизм.

Открыв глаза, я обнаружила её с моей кистью в руке, вертящую ею так и этак и продувающую её воздушным нагнетателем. Поток воздуха сметал песочную пыль, до поры до времени невидимую даже на полу, кружа её в вихре и уволакивая прочь.

— И вы всё это время молчали о том, что у вас есть корабль? — вопросила Софи, в глазах которой читалось явное желание выплеснуть на Василия всё накопившееся за последние дни.

— Ну, корабль у нас был, — почесал затылок тот. — Только разбился.

— «Остиум», — пробормотала Софи, отложив в сторону нагнетатель и примеривая неподвижную кисть к биотитановой культе. — Это же серия «Першерон». А на них ставят штатные маркированные ретрансляторы «Геракл-7». Его мощности должно хватить, чтобы пробить помехи!

— Ретранслятор, говоришь? — Василий задумчиво почесал щетину. — Можем попробовать встроить его в цепь и пустить сигнал через антенны на крыше. Но лучше сделать это, пока не стемнело…

Сверкая глазами, Оливер принялся нетерпеливо приплясывать на месте:

— Ну так вперёд!

— Остынь, месье салат, — отрезал начальник охраны. — Эта хреновина упала на той стороне каньона, и так просто вы до неё не доберётесь. До перешейка несколько километров.

— На вездеходе слетаю туда и обратно, — сказала Софи, сосредоточенно устанавливая на место кисть механической руки. — Справлюсь и одна.

Она уже готова была сорваться куда глаза глядят, лишь бы подальше от этих коридоров. И я её отлично понимала.

— Ишь ты, какие нынче девчонки боевые. — Василий хлопнул ладонью по столу и поднялся. — Кому-то надо остаться и присмотреть за нашими академиками. Оливер, ты с ними или со мной? — повернулся он к притихшему Оливеру.

— А у меня даже водительских прав нет, — пробормотал тот.

Сделав неуловимое движение, Софи защёлкнула кистевой узел, и сообщение об ошибке на деке пропало. Запястье вновь было подвижно, механизм отзывался, как и раньше. Я не верила своим глазам.

— Одного биотитана мало, — сказала Софи. — Важна полная герметичность движущихся узлов, но в моделях с уклоном в нестандартные апгрейды с этим часто плохо. Надо будет перебрать всю руку для профилактики…

— Ты говорила, что не специалист, — удивилась я. — А понимаешь в этом деле побольше моего.

— Я изучала вопрос, — улыбнулась она. — Ты же знаешь, подростки — это подростки даже в небедных семьях, но я решила разобраться в вопросе, прежде чем себя калечить. И пришла к выводу, что протезирование без надобности — это баловство.

— Что ж, спасибо тебе…

Сказать, что я была немного ошарашена — это значило ничего не сказать.

— А теперь по коням, не будем терять время, — решительно заявила Софи и поднялась с места…

Мы с Софи решили ехать налегке, прихватив автомат, портативный планшет, блистер с влагоконцентратами и пару тюбиков с пищевой пастой разных вкусов. Вырвавшись из душных помещений на свободу, мы буквально перепорхнули через мост под знойными лучами звезды. Было жарко — намного жарче, чем в лаборатории, в которой днём хоть как-то работали кондиционеры, — но я рада была увидеть над головой оранжево-белую Мю Льва. Софи же наконец освободилась от незримого давящего присутствия монстра, скрывавшегося где-то в тёмных закоулках.

— А может, Джон сбежал на волю? — спросила я, размыкая сцепку у кормы вездехода, пока Софи закачивала в горловину топливного резервуара газ из шипящего жёлтого баллона. — Выбрался из лабы, да там, снаружи, его и сожрали. Или в лаве утонул, как вариант.

— Провёл карточкой и пошёл прогуляться по внутреннему двору, — саркастически заметила Толедо, а затем посмотрела в сторону расходящегося моста. — Не хочу даже об этом думать. Давай сделаем дело и попытаемся позвать кого-нибудь на помощь. Кого угодно — хоть конфедератов, хоть чёрта лысого.

— Мы здесь. — Взяв планшет и укрывшись в тени массивного колеса, я указала метку на карте. — Разлом сужается через десяток кэмэ, но выйдут все пятнадцать, если двинем в обход поля в низине. Если Вася не соврал, там нас будет ждать природный мост. А самолёты летают раз в пятьдесят минут. Успеем?

— Тридцать туда, тридцать обратно… Без прицепа его можно будет как следует раскочегарить. — Софи похлопала огромную машину по пыльному колесу. — Через сколько там твой самолёт по графику?..

Под бодрую рок-музыку «Зубр» нёсся в объезд лавового поля, вдоль плавно поднимавшегося каменистого пригорка, словно кромки огромного кратера. Вездеход то и дело подскакивал на камнях, а вдалеке и в стороне, отделённый от нас многочисленными провалами и столбиками дрожащего воздуха, мелькал шрам каньона. Датчик забортной температуры показывал семьдесят три градуса по Цельсию. В лицо задувал горячий ветер, волосы наши были распущены и отданы на его милость, трепыхаясь и мелькая перед глазами.

Я украдкой поглядывала на Софи, и единственное, что выбивалось из окружающей цветовой гаммы — это разноцветные сполохи её локонов. Цвет каштана сменялся сиреневым, зелёным, розовым, оранжевым и снова превращался в блестящий кофейный оттенок, танцующий на ветру. Она отдалась вождению. Казалось, что здесь, вращая руль и нажимая на педали, она была по-настоящему, неподдельно счастлива…

Сотни метров седого песчаника исчезали под колёсами. Впереди и внизу, на раскрывшейся панораме берега͐ каньона сходились воедино, образуя тонкий каменный перешеек, и вскоре Софи замедлила машину. Транспортёр остановился в паре десятков метров от совсем сузившегося каньона. Софи оценивающе глядела на это природное образование, очевидно, прикидывая, выдержит ли оно вес тяжёлого «Зубра».

— Es pan comido, — выдохнула она и осторожно повела вездеход вперёд.

Поворот руля — и мы медленно ползём по камням. Под колёсами что-то похрустывало, я снова задержала дыхание, инстинктивно сжалась в комок и даже втянула живот, пытаясь сделаться хоть чуточку легче. В ушах гулким эхом сердцебиения отдавались секунды — и вот мы снова на твёрдой земле. Однообразные пейзажи, казалось, застыли вокруг нас. Всё те же полдюжины сопок, которые я успела изучить досконально, едва заметно перемещались вокруг нас, пока транспортёр, набрав скорость, пересекал новое базальтовое поле.

Облегчённо выдохнув, я вновь наслаждалась моментом свободы. Я ловила лицом встречный вездеходу ветер и впитывала в себя каждую секунду, проведённую в движении. Что может быть лучше, чем находиться в движении?

Впереди, в знойном мареве проступали чёрные угловатые обломки, беспорядочно разбросанные по широкой площади. Скорее всего, во время падения пилот задирал к небу нос корабля и до последнего пытался вытянуть его, поэтому полоса крушения растянулась на добрые полкилометра. Оставшаяся после катастрофы носовая часть по инерции проползла вперёд и была остановлена россыпью огромных щербатых валунов. Оторванная корма — грузовой отсек вместе с двигателями — сгорела и расплавилась, превратившись в чёрные бесформенные комья, из которых торчали изуродованные сверхвысокими температурами каркасы…

Софи подвела машину вплотную к тому, что осталось от серой ребристой туши. Разбитая, вдавленная внутрь кабина жалобно косилась на нас закопчёным куском лобового обтекателя. Припав на правый бок, погибшая машина вытянула к небу распахнутый боковой люк, возле которого выцветшей бледной сталью выделялся одиноко лежащий пистолет. Тел не было — тут и там были разбросаны облепленные песком куски лежалого мяса и лоскуты одежды и бронежилетов. Похоже, у кого-то после крушения была славная пирушка…

Транспортёр остановился, Софи открыла дверь и ловко перебралась в кузов. Покопавшись в оборудовании, она вытащила на свет ящик с инструментами и спрыгнула на песок. Перехватив автомат, я последовала за ней, и мы оказались под самым люком. Из темноты корабля до слёз в глазах разило жжёным пластиком и оплавленным металлом.

— Ты знаешь, где искать? — спросила я.

— Да, там всё на виду. — Софи щурилась на солнце, прижимая к животу чемодан с инструментами. — Кабина почти цела, и есть шансы, что репитер уцелел. Подкинешь меня?

Сцепив руки, я подсадила её на деформированную тушу «Остиума», и Софи скрылась во тьме. Взобравшись следом, я оглянулась по сторонам. Было тихо, лёгкий ветерок таскал по земле пыль. Далеко впереди, оттенённая массивной горой с узкой плоской вершиной, виднелась зеркальная верхушка купола, словно огромного мяча для гольфа — до лаборатории отсюда было рукой подать. Могли бы и на эту сторону мост построить, ей богу — даже пешком можно было бы за час сходить туда-обратно. И вновь я с теплотой вспоминала старую-добрую «Хускварну», подаренную станционному смотрителю…

Внутри чёрного проёма послышался грохот, треск, приглушённый матерок, и я спрыгнула вниз, окунувшись в горелое зловоние. Мятые технические шкафы, ставшие полом, жалобно стонали под моим весом, пока я пробиралась в сторону кабины.

— Ну как? — спросила я. — Нашла?

— Здесь он, никуда не делся, — отозвалась Софи. — И даже не поцарапался.

Возникнув в проходе, она протянула мне массивный серый прямоугольник с выемками, технологическими отверстиями и пучком торчащих проводов.

— Бери, только аккуратно, не раздолбай его, — приказала она. — Оно, конечно, и не такое пережило, но мало ли… Иногда достаточно самого пустяка, чтобы испортить устройство.

Устройство — массивное на вид, но достаточно лёгкое — легло мне в руки, и я аккуратно вынесла его к люку, а затем вытащила наружу и вылезла следом. Подняв Софи, я спрыгнула вниз и приняла прибор из её рук, прислонив его к раскалённой стенке корабля. Софи оказалась рядом, схватила прибор и решительно направилась к вездеходу. Несколько уверенных шагов — и нога её неожиданно подворачивается, а ретранслятор летит в песок.

— Что-то меня держит! — закричала Толедо, моментально погрузившись по колено.

Кварцевая пыль вокруг барахтающейся Софи стремительно осыпалась внутрь воронки, и через секунду та скрылась уже почти по пояс.

— Уже иду!

Не помня себя, я схватила её под руки и принялась изо всех сил тянуть на себя. И умудрился же этот гад нас подкараулить!

— Тащи меня! — отчаянно визжала Софи, отбрыкиваясь второй ногой и цепляясь за меня руками. — Я не хочу умирать, как Ричи!

Рывок, ещё один, и ещё… Нога её выскользнула, и мы рухнули на песок. Софи без одного ботинка вскочила и ринулась обратно к «Остиуму», а из воронки передо мной показались острые челюсти и полдюжины тёмных, круглых, ничего не выражающих глаз. Мандибулы задрожали, громко и прерывисто защёлкали, выражая недовольство упущенной добычей, а я передёрнула затвор автомата. Спустя полсекунды челюсти и глаза скрылись в песке.

— Я не хочу! — кричала Софи, соскальзывая и срываясь, безуспешно пытаясь вскарабкаться наверх, в корабль. — Он меня чуть не утащил! Не хочу!

— А ну возьми себя в руки! Не хватало ещё паники! — Выцеливая песок под ногами, готовая в любой момент нажать на курок, я оказалась рядом с ней. — Лучше найди какие-нибудь листы там, внутри! Куски обшивки или что-нибудь подобное. Тащи всё сюда и выкидывай наружу, будем строить дорогу к машине.

С моей помощью Софи наконец удалось забраться в люк. Она скрылась в корабле и принялась громыхать там каким-то железом. Наружу с грохотом вылетело помятое сиденье, затем ещё одно. Обугленный кусок какой-то столешницы, пара стальных труб…

Хлам всё появлялся и падал на песок. Софи, кажется, поставила своей целью выгрести из «Остиума» всё, что не было привинчено, а я тем временем прокладывала к «Зубру» импровизированную дорожку из хлама в обход коварной песчаной ловушки. Вспомнилась вдруг забавная детская игра, где нужно было передвигаться по верхам, по стульям, диванам и столам, чтобы не угодить в «лаву» на полу. Здесь, впрочем, и в настоящую лаву угодить можно было запросто.

Постепенно продвигаясь вперёд, я добралась до ретранслятора, а затем накидала хлама, доведя дорогу до вездехода, и вернулась к кораблю за Софи. Та, утомившись выкидывать запчасти из «Остиума», кое-как спустилась вниз, и мы, проявляя чудеса эквилибристики, стали перепрыгивать с детали на деталь. Вскоре мы достигли вездехода. По огромному колесу Софи вскарабкалась в салон, дрожащими руками приняла драгоценный прибор, а затем помогла взобраться и мне.

Наконец, мы смогли перевести дух. Толедо схватилась за руль, её трясло, как в лихорадке. Пережитый шок отражался на бледном лице, по щекам и лбу были размазаны пыльные мокрые следы.

— Ты в порядке? — участливо поинтересовалась я.

— Что? — спросила Софи отсутствующим тоном, будто не расслышала. — А, да, один момент, сейчас буду в порядке.

Перегнувшись через сиденье, она выудила банку залежавшегося пива и дёрнула кольцо. Пенным фонтаном тёплая жидкость брызнула по салону, заливая Софи, сиденье и пол, наполняя кабину испарениями перебродившего сусла. Девушка жадно присосалась к банке и осушила её в три глотка. Не обращая внимания на стекающую по подбородку пену, на промокшую футболку, выдохнула:

— Вот теперь я в полном порядке. Можем ехать домой.

Настала моя очередь пребывать в некотором шоке, но я промолчала. В конце концов, человек только что побывал на грани гибели. Ещё чуть-чуть, какие-то лишние пара секунд, и я бы опоздала. Мне пришлось бы возвращаться на базу в одиночку, а наша команда лишилась бы ещё одного человека.

Взревел двигатель, машина резко сдала назад и, объезжая неровности, устремилась по направлению к каньону. Снова ветер бил в лицо, одаривая перегретое тело долгожданной прохладой. Снова ревела громкая музыка — на этот раз вдвое громче, чем по пути к «Остиуму». Я испытывала облегчение, ведь самая сложная часть задачи была выполнена. Теперь нужно подключить ретранслятор к системе связи в лаборатории, но этим предстояло заняться не мне. В радиоэлектронике я не понимала ровным счётом ничего — благо в этом кое-что смыслили Софи и Василий…

Неожиданно в салоне раздался хлопок, сквозь хрипение динамиков и рёв несущегося вездехода прорвался рокот реактивного двигателя, и прямо над головой сверкнул хищный силуэт беспилотного «Кондора», взметнувшего в воздух песчаную пыль. Пройдя совсем низко, он обогнал нас и удалялся, сжимался в точку и опускаясь к горизонту. Я напряжённо всматривалась вдаль и мысленно бранила себя последними словами — я совсем забыла про этих летающих стражей.

Было похоже, что он нас засёк. Однако, он был один, и второго смертоносного дрона было не видать. Точка постепенно сместилась правее и стала увеличиваться в размерах. Софи, тоже заметив это, прибавила газу, и теперь машина подпрыгивала и подскакивала на неровностях едва ли не у самой испещрённой трещинами кромки каньона. Внизу дымился и клокотал красный поток магмы, готовый проглотить и за считанные секунды переварить всё, что попадёт в его цепкие лапы.

— Софи, жми на газ! — воскликнула я, стараясь перекричать очередное гитарное соло и не выпуская из вида надвигавшееся серебристое пятно. — Мне это всё очень не нравится!

— А я просто в восторге! — съязвила она.

Сверкнула вспышка, что-то горящее отделилось от силуэта и стало стремительно приближаться. Воздух прямо перед вездеходом наискось разрезала молния, оставляя дымный шлейф, а позади, в каньоне, оглушительно хлобыстнуло. Взрывная волна подняла тягач и бросила его на камни, машину потащило юзом. Моментально среагировав, Софи дёрнула ручник и резким рывком руля выровняла транспортёр. Новый сверхзвуковой хлопок — и серебристая тень растаяла позади «Зубра», уходя на следующий круг.

— Это ракета! — срывающимся голосом закричала Софи. — Мы погибнем!

— Жми, оседлавшая бурю, дави на педаль! — закричала я и указала вперёд. — Вижу перешеек, до него рукой подать!

Хорошо. Мы пересечём каньон, а что дальше? Мы же тут как на ладони!

Вездеход, как на пожар, нёсся к перешейку. Софи крутанула руль вправо, намереваясь заложить широкую дугу и с наскока перемахнуть через каменный мосток, а я выглядывала из окна наружу, пытаясь разглядеть смертоносную крылатую машину. Вот и она — проползает над кромкой горизонта, теряется на фоне одной из раскалённых сопок и появляется вновь, снижаясь и выходя на траекторию атаки.

— Держись крепче, Лиза! — воскликнула Софи.

Наполовину высунувшись из окна, я вцепилась в трубы закреплённой на крыше рамы, не в силах оторвать взгляд от летящей смерти, словно способна была взглядом остановить её движение. На мгновение сверкнул, ослепил острый блик — и вторая огненная точка, отколовшись от «Кондора», метеором устремилась в нашу сторону вдоль наплывавшего справа каньона. В этот раз не промажет. В этот раз, похоже, всё…

Вот и каньон — прямо под ногами. Отчаянно захрустел под колёсами рушащийся камень, машина, проваливаясь, накренилась, а меня подбросило вверх — и тут прямо под нами, почти вровень с кипящей магмой ударил разрыв, распарывая на части каменную стену, взрывая барабанные перепонки.

Море пламени мгновенно разлилось внизу, занимая каньон, вытесняя и выдавливая из него всё — магму, воздух, звуки и даже саму гравитацию. Поднятое лобовое стекло тут же покрылось паутиной трещин, каменное крошево забило в стальное тело машины. Звуки исчезли, в ушах загудело и засвистело. Невидимая рука жахнула в днище вездехода, меня вдавило в дверь и кинуло внутрь салона, прямо на пол, а «Зубр», жалобно застонав, перемахнул через разверзшуюся пропасть и распластался на всех восьми колёсах.

«Кондор» хищным орлом пророкотал мимо, безжалостно уничтожая и без того несчастные барабанные перепонки. Не сбавляя ходу и лихо работая рулём, Софи дико и зловеще захохотала, а я, сидя на полу и вцепившись в сиденье, в ужасе смотрела на неё. Она, похоже, всё-таки сошла с ума. Хохоча и захлёбываясь, она кое-как пролепетала:

— Инфракрасная…

— Что?!

— Инфракрасная головка! Тепловые ракеты! — закончив давиться собственным смехом, наконец закричала она. — Они повесили на дрона тепловые ракеты! Тут, в этой пустыне! Они наводятся на жару! Магма для них — это же сигнальный костёр!

В голове звенело, мысли путались, но я поняла, что к чему. Что ж, у нас появлялся шанс.

— Держи правее, Софи, ближе к лаве! — Я отчаянно махала руками. — Там мы затеряемся!

— Я уже поняла! Сейчас пойдём по лезвию бритвы!

«Зубр» вскачь летел по камням в сторону испещрённой провалами базальтовой равнины, внизу что-то стонало, по кабине шла мелкая вибрация. Гора, у подножия которой на островке средь лавы притаилась лаборатория, уже виднелась вдали, а сзади, постепенно увеличиваясь в размерах, нас нагонял силуэт «Кондора». Через несколько секунд сбоку опасно близко мелькнул первый провал, затем транспортёр лихо проскочил между двух других и побежал вперёд, виляя и маневрируя под чутким управлением Софи — сосредоточенной, слившейся воедино с этой опасной дорогой среди лавовых озёр.

Всей душой я надеялась, что план сработает. Спроектированный для перехвата воздушных целей, «Кондор» давно сбил бы любой корабль, однако на земле, среди пылающих озёр у нас был шанс. Его инфракрасные сенсоры были дезориентированы. Что происходило с оптикой и другими каналами информации, как они работали в таких условиях — мне было неведомо, но я рассчитывала на то, что боевой программный комплекс в условиях недостатка вводных хотя бы перестанет атаковать…

Новый звуковой удар по несчастным ушам — и хищник пронёсся над самой макушкой, набирая высоту. Его стремительные обводы сверкнули на солнце, и через полминуты он скрылся за одним из вздымающихся вдали вулканов. Вскоре, заглушив машину, мы сидели и прислушивались — не покатится ли издалека зубодробительное реактивное эхо. Было тихо — похоже, летучий хищник, удовлетворённый игрой с беззащитной мышью, ушёл дальше по маршруту патрулирования, чтобы через некоторое время вернуться вновь.

— Надо ехать, пока он не вернулся, — сказала я почти шёпотом, чтобы не сглазить.

Софи молча кивнула, завела двигатель и неторопливо повела машину вперёд, осторожно огибая провалы с магмой…

Дверь за нами закрылась. Ожидавший в предбаннике Василий нетерпеливо потирал руки и облизывал пересохшие на жаре губы. Софи сняла с плеча прямоугольник ретранслятора и протянула его начальнику охраны.

— Ну, как скатались? — спросил Василий, принимая устройство бережно, словно младенца.

— С огоньком, — коротко сообщила Софи.

— Да уж… Я пока за вашими приключениями через окуляр наблюдал, сам чуть в штаны не наложил.

— Когда будет готово? — кивнула девушка на пыльный репитер сигнала.

— Прямо сейчас начну его прилаживать. К вечеру впаяю в нашу сетку, а там попробуем вызвать подмогу.

— Джон не показывался? — спросила я.

— Так и не вылез, гад бесноватый, — махнул рукой Василий. — Мозгоносцы работают, на камерах тишина. Чую, он как-то выбрался наружу и болтается где-то там… Кстати, ты. — Он ткнул пальцем в мою сторону. — Сдавай оружие обратно.

— Это обязательно? Может, сначала найдём беглеца?

— Для особо умных повторяю — огнестрел только снаружи. Если хочешь махать стволом, я тебе для этого выдал электрошокер.

Стиснув зубы, я рассталась с оружием. Василий отнёс его в арсенал и запер на замок…

Вдоль бесконечных коридоров едва заметный ветерок протаскивал тёплый воздух, наполненный странной смесью запахов, усиливая ощущение сдавленности и замкнутости. В ходе весёленькой поездки по окрестностям я прочувствовала ветер свободы, и мне хотелось снова выбраться из заточения — пусть даже с риском попасть под ракету.

Время в этих стенах, впрочем, летело незаметно. Все были заняты своими делами — Шен без устали ковырялся в теплице, Катрин появилась на поздний обед и снова исчезла в лаборатории, Василий весь день провозился с передатчиком, а мы с Софи и Оливером с шокерами наготове слонялись по переходам комплекса, делая вид, что патрулируем территорию в поисках Джона…

Я всосала очередной тюбик пищевой пасты и отправилась в комнату охраны, к Василию. Обложившись чертежами, он орудовал паяльником над пучком проводов и периодически поглядывал в стоящий тут же лэптоп.

— Ну и работёнка это, скажу я тебе — скрещивать корабельного бульдога с этим древним лабораторным носорогом, — утирая со лба пот, пожаловался безопасник. — Это ещё полбеды, дальше начинается самое веселье — напряжение этой хреновине требуется такое, что можем запросто всю базу погасить.

На столе лежала кобура с табельным пистолетом.

— Почему? — спросила я, присаживаясь рядом, на край стола. — Неужели не хватит для какого-то повторителя? Или как эта штука называется…

— Вся мощность уходит на подвал. — Василий дымящимся паяльником махнул в пространство. — Когда Шен свой чайник включает — свет начинает мерцать, а я потихоньку читаю «Отче наш», пока никто не видит. Где-нибудь коротнёт — и привет. Тогда снова поедете к «Остиуму», только уже за генератором…

Внезапно из коридора, со стороны столовой раздался отчаянный душераздирающий женский крик. Похолодев, я машинально схватила пистолет Василия и стремглав выскочила в коридор. Поворот, длинный узкий проход, ещё один поворот — и я, едва не споткнувшись, вваливаюсь в полутёмный зал столовой, заставленный алюминиевой мебелью.

Прямо посреди зала, придавив Оливера к скрипящему столу всем своим весом, Джон вгрызался в его шею. Оливер полулежал на животе и кое-как пытался отбиваться, отчаянно вращая глазами. Только теперь я увидела Джона воочию — лохматый, огромный, крепкий детина весом под сотню килограммов, одетый в серо-коричневую от грязи футболку и чудовищные, измазанные нечистотами трусы.

Скользя лабораторными чешками по рифлёному металлу пола и цепляясь за него ногтями, в сторону коридора отползала Софи. Шокер лежал в паре метров от неё, но она его не видела — в глазах её застыл гипнотизирующий ужас, она неотрывно смотрела на то, как огромный грязный гуманоид с чавканьем зубами выдирает мясо из её напарника. И всё это — под удушающий аккомпанемент букета ароматов — мочи, пота и испражнений.

Чтобы прийти в себя, мне потребовались несколько долгих секунд. Наконец, я выдернула из кобуры стоявшего рядом Василия пистолет и прицелилась в судорожно бьющийся тандем. Оливер с грохотом опрокинул стол, увлекая сдавившего его Джона на пол. В стороны полетели тюбики с пищевой пастой, мелькали руки и ноги, а я стояла и дрожащими руками безуспешно пыталась прицелиться в смесь борющихся тел. В любой другой ситуации я бы не задумываясь выпустила всю обойму, но сейчас шок и крайняя степень отвращения мешали нажать на курок.

Оливер последний раз брыкнулся и утих, а Джон поднял глаза и посмотрел прямо на меня. Низ живота тут же сковал лёд, палец застыл на курке. Тёмно-красные, испещрённые чёрными прожилками, его бельма впихивали в моё нутро животный ужас. Зеркала души превратились в два одиноких чёрных, давно мёртвых островка посреди бурлящего океана кровавой ненависти.

— Да стреляй же ты наконец! — выпалила Софи.

— Нет! Не убивать! — раздался властный голос, и белый халат загородил цель.

Катрин Адлер стояла между мной и чудовищем с тазером в руке.

— Он нужен мне живым! Это работа всей моей жизни!

— Катрин, это уже переходит всякие границы! — Василий стоял рядом, совершенно позабыв про свой пистолет в моих руках.

Чудовище, согнувшись и растопырив сильные грязные руки, переводило взгляд с меня на Адлер, на Василия и обратно на меня. С зубов его на пол капала кровь. Взрыкнув, он резко развернулся и рванулся прочь по коридору. Начальник охраны среагировал мгновенно, вскинул руку, и две струны с хлопком метнулись вдогонку Джону.

Спину его прошил электрический разряд, он выгнулся, упал на пол и принялся корчиться и извиваться. Доктор Адлер вынула откуда-то шприц с прозрачной жидкостью и бесстрашно направилась в сторону рычащего и подёргивающегося существа. Игла вошла в огромное тело, и через несколько секунд Джон свернулся калачиком и успокоился.

Софи, сидя на полу возле тела Оливера, дрожащей рукой пыталась нащупать его пульс.

— Он ещё жив! — Она повернулась к Василию и умоляюще пролепетала: — Надо ему помочь!

— Не было печали, — пробормотал тот. — Прижми чем-нибудь шею, чтоб всё не вытекло. Катюша, беги за аптечкой! Лиза — на склад за верёвками, нужно нашего активиста стреножить, чтобы опять не убежал…

Оливер впал в кому. То, что он умудрился выжить после такой кровопотери, было невероятным везением. Его вместе с аппаратом жизнеобеспечения укатили в лабораторию — единственное место, которое снабжалось энергией круглосуточно. Мы с Шеном в условиях дефицита воды кое-как оттёрли Джона от грязи и доставили в камеру — в соседнюю с прежней, которая ещё не была загажена. Чтобы меня не стошнило от вони, мне пришлось вооружиться нашатырным спиртом. Сяодан же стоически выполнял свою задачу, ни разу не проронив ни слова…

— Вот же я слепой кретин! — корил себя Василий, расхаживая туда-сюда по залу. — Весь коллектор заглянул, а самое вонючее место — выходную трубу — не удосужился проверить. А этот гад там, в своём дерьме, как у Христа за пазухой отсиживался…

— И что же теперь? — спросила Софи, нервно теребя кончики волос.

— Теперь ждём. — Василий устало протёр глаза. — Трансляция настроена, до вечера помолотит. — Он взглянул на часы. — Осталось минут двадцать. А потом — тишина до утра, и по новой.